Утро 1 августа 2011 года

  Просыпаюсь, смотрю на часы: 5.30 утра. Привычно выскальзываю из спального мешка, максимально тихо, чтобы не разбудить соседа по палатке Володю, одеваюсь и выбираюсь из палатки, как из норы.
  Воркутинское солнце уже довольно высоко. Оно ярко светит, пожалуй, оно могло бы даже ослепить меня, кабы я умел летать над сплошной низкой облачностью, которая заволокла все окрестности до самых гор.
  Последующие мои действия уже отработаны. Беру котелки, иду к реке, зачерпываю воду. Мимоходом подмечаю, что, несмотря на мелкий дождь, уровень воды в реке снова упал. Затем развожу костёр и вешаю над огнём котлы с водой. Подбрасываю в костёр дрова потолще, чтобы дольше прогорали, дав мне, таким образом, некоторую фору во времени.
  Далее следует самая приятная утренняя процедура. Нет, это совсем не то, что вы подумали. До того момента, как закипит вода в котлах и прогорят дрова в костре, у меня есть минут пятнадцать-двадцать. Это время я использую на то, чтобы собрать небольшую охапку листьев дикого лука. Запасы этого растения в пределах лагеря давно истощились, приходится ходить за ним с каждым днём всё дальше. А не ходить за ним - значит, оскудить и без того небогатый витаминами рацион геологического отряда.
  Иду по бечевнику, стараясь не сбивать с белокопытника на свои же ботинки капли, оставшиеся на листьях после ночного дождя. Это точно не роса: капли росы всегда рассредоточены по краю листа, а сейчас листья просто целиком мокрые.
  - Ку-лик!!! - это пищит из зарослей белокопытника кулик.
  - Привет! - отвечаю машинально.
  - Ку-лик! Ку! Лик! - говорит кулик.
  Но я не настроен поддерживать диалог - спешу.
  - Нихт ферштейн, - отвечаю я птице и топаю дальше.
  - Ку-лик? Ку-лик? - удивлённо переспрашивает кулик.
  Но, не получив ответа, обиженно отстаёт. Вчера вечером здесь шастал молчаливый кузен кулика - вальдшнеп. "Видимо, подъедал оставшуюся после мытья кастрюли овсянку," - предположил я.
  Заросли белокопытника сгущаются, и я сосредоточиваюсь на ботинках: правый ещё держится, хотя подошва и треснула, а левый давно "просит кушать", поэтому замотан проволокой. Несмотря на все старания, уберечь ноги от сырости не получается...
  - Тяф! Тяф! Тяф-тяф-тяф-тяф-тяф... - доносится откуда-то спереди.
  "Лайки," - первая промелькнувшая мысль. Поднимаю взгляд от ботинок: ошибся всего на одну букву - это чайки. Три белые красавицы, слово три грации, лебёдушками выруливают по мелководью. Видно, принимают меня за рыбака и ждут, когда я начну потрошить рыбу, чтобы урвать свою долю. Привыкли подбирать за человеком, даже тявкать по-собачьи научились.
  Отошед метров  двести от лагеря, оглядываюсь на палатки, прикидывая расстояние. Здесь я сворачиваю от реки налево - к ивняку. Прохожу мимо небольшой лужи, всего-то в два квадратных метра площадью. Пока приближаюсь к луже, вода в ней словно кипит - это мальки хариуса мечутся в поисках убежища, заслышав вибрацию дна от моих шагов. Несколько секунд вода бурлила, и вдруг всё стихло, рыбки длиною всего сантиметров десяти-двенадцати затаились среди камней. Меня они не интересуют, я ведь не чайка.
  Вот она, узкая полоса травы между бечевником с его белокопытником, и ивняком - предмет моего интереса, где ещё растёт дикий лук. Про себя я называю его "здравствуй изжога" за тот эффект, который он вызывает в моём организме. Стрелы лука уже начали жухнуть и покрываться белесоватыми пятнами, поэтому верхний конец каждого сорванного листа сразу отщипываю. Цветущие стебли игнорирую - жёсткие и волокнистые, они плохо варятся и совсем не жуются, зато надёжно застревают меж зубов, так что в трапезу не годятся. Ну, а собранный урожай будет мелко нарезан и засыпан в кашу за пару минут до её готовности.
  Возвращаюсь тем же путём, дабы не промокнуть окончательно. Мимо лужи, мимо чаек и болтливого кулика. Дрова в костре почти сгорели, вода в котелке потихоньку кипит, значит, я вовремя.
  Пора варить кашу.



.08.2011