О письме Михала Радзивилла и колене Левитов

Вообще первым сыном Яакова был Реувен, а посему именно ему належало унаследовать власть по отцу, в будущем заложить царскую династию. Однако Реувен согрешил, переставив ложе своей матери Леи ближе к отцовскому, чем ложе недавно умершей Рахели. Следующие братья, Шимон и Леви согрешили, вырезав жителей Шхема. Когда Яаков упрекнул их в этом, они ответили: "неужто как с блудницей поступать можно с сестрой нашей?". Яаков ничего не ответил. В Талмуде сказано: "Штика кэ hойдоа", то есть "молчание - знак согласия. Зачем же тогда упрек? Говорит мидраш, что Яаков был болен, и хотел, выздоровев сам свершить месть. А другой мидраш говорит :"хоть вы и правы, но Б-г управляет миром, и он - милосерден, а люди эти уже обрезались". Иеhуда не был грешен, кроме случая с Тамар, но и там, он прелюдно раскаялся, признав ее правоту. Итак, царство перешло к нему. Но вот вопрос: как Леви получил священство, если он был грешен, как и Шимон? Ответ: за рвение после греха идолопоклонства тельцу (как символу колена Йосефа (см. Библию), заслугам и праведности которого приписывались чудеса, и сама возможность исхода). "Кто за Б-га, ко мне!"- взывал Моше, и собралось к нему все колено Леви.
Мне эта история напоминает известное по трилогии Сенкевича, письмо Михала Радзивилла своему брату Янушу, где он упреждает его о том, долг для него важнее кровной близости.
"Храни тебя Б-г, князь, и упаси от умыслов, кои могут принести нашему
дому вечный позор и погибель.  За одно таковое намерение не о владычестве,
но о власянице надлежит помыслить.  Дума о величии нашего дома и у меня на
сердце лежит,  и наилучшее тому доказательство старания,  кои прилагал я в
Вене,  дабы получить suffragia в  сеймах Империи.  Но отчизне и повелителю
нашему я не изменю ни за какие награды и власть земную,  дабы после такого
сева  не  собрать жатвы гнева при  жизни и  осуждения за  гробом.  Воззри,
князь,   на  заслуги  предков  и   на  незапятнанную  славу  и   опомнись,
Б-гом молю, покуда есть еще время. Враг осаждает меня в Несвиже, и
не  знаю я,  дойдет ли  до  твоих рук сие послание;  но хотя каждая минута
грозит мне гибелью,  не о спасении молю я Б-га,  но о том, дабы удержал он
тебя от  сих  умыслов и  наставил на  путь истинный.  Буде свершилось злое
дело,  можно еще recedere и скорым исправлением искупить вину.  А от меня
не жди помощи,  заранее упреждаю,  что, невзирая на кровные узы, силы свои
соединю с  паном подскарбием и  с  воеводою витебским и оружие мое сто раз
обращу против тебя,  князь, прежде нежели добровольно приложить руку к сей
позорной измене. Поручаю тебя, князь, Г-споду Б-гу.

                Михал Казимеж Радзивилл,
                князь Несвижский и Олыцкий,
                кравчий Великого княжества Литовского".