Почему люди пишут стихи тайно

ПОЧЕМУ ЛЮДИ ПИШУТ СТИХИ ТАЙНО

Ознакомившись с последним стихотворением Юрия Ульмана, из обнаруженных после его смерти и предложенных мне для прочтения, я, отложив рукопись в сторону, глубоко задумалась, так как  была одновременно ошеломлена, потрясена, озадачена и обескуражена. Кроме сильного впечатления, параллельно с мятежными чувствами, полученными от неожиданности и огромной энергетики ощущений автора, вложенных в строки, я, наконец-то, получила для себя конкретный ответ на давно мучавший меня вопрос: «Почему многие поэты пишут стихи в стол?»
Только для самого себя исписать сотни страниц раньше мне казалось очень странным занятием. Я тоже лет тридцать почти не показывала свои стихи никому. Но моя поэзия настолько не совершенна, что я своего стихоплётства долгое время стеснялась и за поэзию не считала. Но Юрий Ульман такой маститый автор... И неизвестность его имени в поэтическом мире города Ульяновска меня очень озадачила.
Так почему же многие люди тайно пишут стихи? Почему тексты этих произведений они никому не показывают?..
Прежде всего, наверное, эти люди не могут не писать стихи, так как у них просто-напросто остановится сердце, если они не станут этого делать. Для этих поэтов не писать, значит, не дышать?
Видимо, человек даже не задумывается о том: «Талантлив он или нет? Будет ли кто-либо читать когда-нибудь эти строки?..»
Пока ему приходится страдать из-за несовершенства мира, он вынужден писать, чтобы вылить потоки скорби и отчаяния на белые листочки бумаги.
Внешне сильный и мудрый человек, оставшись наедине с собой, мечется и мучается, как неоперившийся юнец, боясь признаться себе, что глубоко страдает от непонимания окружающего мира и присутствия больших запретов в обществе, из-за которых постоянно выходит из равновесия и покоя ранимая и вечно молодая душа.
Технарь по образованию и складу характера – поэт даже любимой женщине стесняется показать или прочитать слова восторга и потрясения от её красоты и гармонии окружающего любимую мироздания.
Он ждёт момента относительного одиночества и как бы отстранения от реального мира, берёт в руки карандаш и пишет:

«Снова вечер и снова луна
Заглянула ко мне в окошко,
Запою тебе песню, она
И нежна и грустна немножко.

Заиграю на старой гитаре
При свечах. Подождём рассвет.
Жил на свете кудрявый парень,
И душою он был поэт.

Он стихи посвящал любимой,
Он стихами был сыт и пьян.
Только счастье всё время мимо,
Как речной предрассветный туман».
Сложно жить и не писать стихи, когда:
«Снова вечер и снова мечты,
Снова я одинокий воин.
Почему не поверишь мне ты,
Почему я любви не достоин».

А мечтает этот великий, но никому неизвестный поэт всего лишь об одном:

«Я так хочу прийти с работы...
И сев за рукопись опять,
Чтоб ты, отбросив все заботы,
Присела рядом на кровать.

И взглядом всю тебя лаская,
Не расстаюсь с карандашом,
И до утра стихи слагая,
Прошу тебя лишь об одном:

Не уходи, читай страницы,
Укройся пледом, ляг поспи,
Запомни строчки про ресницы,
А утром сына разбуди.

И нас, мужчин, из дома выведи,
Из дома нашего с тобой,
А вечером навстречу выбеги
И обними меня рукой.

Ответь на поцелуй и ласку,
И вновь, усевшись в уголке,
Послушай вместе с сыном сказку,
Зажав заботы в кулаке.

Пойми, как жизнь прекрасна.
И счастье годы обнимает.
Как всё безоблачно и ясно,
Когда тебя лишь понимают».

Чтобы говорить с любимой в стихах о любви поэту необходимо много времени. И он готов использовать для этого каждую свободную секунду:

«Нет мне мало времени светлого,
Не хватает и вечеров.
Отбираю и ночь до рассвета
И рассвет до вторых петухов.

Ну, а сон, для него остаётся
Только чуть и ещё немного,
Сердце песней любви отзовётся
И проложит к тебе дорогу».

А если у него хватило духу прочитать дорогому сердцу человеку стихи, то его радости нет конца:

«Мне радость душу укрепила,
Когда печальна и нежна
Со мною горе разделила
И счастье выпила до дна.


Когда лукаво и тревожно
Встречала грусть в глазах моих,
Когда коснулась осторожно
Губами – губ, стихами – стих.

Надежду вновь в дела вселила.
И тихо похвалила стих.
Не знаю, что со мною было бы -
Без встреч коротких, глаз твоих».

А иногда мужества и смелости у сильного, всеми уважаемого за твёрдость духа человека не хватает. Боясь признаться и напугать любимую женщину мучавшим его при жизни чувством, поэт молчит, и только после его смерти любимая узнаёт о его божественном чувстве к ней, и то далеко не всегда:

«Прости меня, любовь и мука,
Прости, прощай – исчез навек.
В стихах и песнях нету звука,
Прости, мой лучший человек.

Прости. Судить теперь не надо.
И так навечно ты со мной.
Моя любовь, моя награда,
Мой чародей, в тиши лесной.

Простите брови и ресницы,
Простите руки и глаза,
Что буду долго я вам сниться,
Но целовать уже нельзя.

Прости за ночи непрожитые,
Прости за строки, не грусти,
Прости за слёзы, что пролитые,
За встречи тайные прости.

Прости. Но жить с тобой в разлуке,
Не видя, не любя, не ждя,
Не смогут губы, тело, руки,
Не смогут в суе бытия.

И не забыть мне стука крови,
Когда ко мне летишь спеша.
Постой минуту в изголовье,
С тобой прощается душа.

Костёр стихов ещё горит,
И пламя лижет брови,
А сердце вечностью болит -
Постой, скорбя, ты в изголовье».

Конечно, некоторые поэты, не решаясь сказать любимым о переполняющем их чувстве, пытались просто показать специалистам в поэзии свои лирические строки, пронизанные любовью глубокой и постоянно заставляющей говорить о себе хотя бы с листом бумаги. Но многих ждал почти всегда один приговор: «В этой строке сбой ритма. В этом четверостишии чуть нарушена рифма. А это уже приговор... Такое издавать нельзя».
Поэт замыкается в себе. Но писать ему стихи невозможно запретить, мастерство растёт... И появляются образцы столь высокой, почти божественной поэзии, познакомившись с которыми, замирает сердце по многим причинам. И обидно, что не прочитал эти строки раньше, и стыдно перед поэтом, что при жизни он не был услышан из-за того, что мы не дали ему такой возможности.
С перестройкой в нашей стране появился удивительный феномен – поэзия резко повзрослела. Многие талантливые поэты берут в руки перо за шестьдесят и создают такие шедевры...
Видимо, страдания всегда были и будут основной движущей силой поэзии.
В глубокие духовные переживания и страдания погружена наша страна, да, пожалуй, и весь мир. И это обстоятельство даст России и миру много ярких, самобытных поэтов, чувства которых потрясут и изменят и наш быт, и наш жизненный уклад, и мысли, и поступки.
Когда люди в поэтических строках доверчиво обнажают свою душу и раскрывают в стихах все тайны сердца, это почти сродни исповедям первых христиан, которые каялись в грехах и своих сомнениях перед всем миром.
А истинное покаяние всегда приведёт к радости. Стихи радости перестанут стесняться показывать, а, наоборот, станут стыдиться утаивать перед близкими людьми лучшие чувства души и сердца; и, как в главных молитвах и православных христиан, и ортодоксальных иудеев, и мусульман, да и в псалмах Ветхого Завета, будут звучать призывы: «Радуйся!»
О, как бы понадобился в те времена, когда стихи писались, талант Юрия Константиновича Ульмана, поэта с большой буквы, так рано ушедшего от нас, но сумевшего за столь короткий жизненный срок создать гимны любви, радости, счастью, дружбе, которые вечны, как и мироздание, в котором мы существуем.
Прав Юрий Ульман: «костёр стихов ещё горит, и пламя лижет брови, а сердце вечностью болит...» Сколько поэтически настроенных людей увлекла его неподдельная искренность в подлинную, настоящую лирику.
28.09.2007 год.