Глава 26. Дорогая весточка

-Странно, - неспешно рассуждал Мазин, оглядывая лагерь. - Митя наверняка был тут. Я проверил: нет палатки, аптечки, консервов было больше. Но явных следов нет. Что это может значить, Петька?

Русаков пожал плечами: он и сам терялся в догадках. Ведь вожатый мог оставить им хоть какой-то знак!

Я подошла к мальчикам, стараясь казаться спокойной. Но внутри все кипело и бурлило от радости: в конверте наверняка было письмо от Мити. 

-Что, нашла куртку?

-Нашла. Чего задумчивые такие?

-Вот сама посуди, Ань. - Мазин внимательно посмотрел на меня. - Если Митя и вправду был тут, то мог хоть письмо нам написать, хоть просто какой-то знак оставить. А ничего нет…

-Как нет? - Меня так и подмывало рассказать товарищам про письмо, но я вовремя прикусила язык. - Давайте еще поищем: не может быть, чтобы Митя нам не дал знать, что он тут был!

-Да мы уже все осмотрели. Хотя, - Петя хлопнул себя ладонью по лбу. - Мы же у родника не были! Пошли!

Мы двинулись к роднику. И зоркие глаза Мазина сразу увидели то, что нам было надо. Ни слова не говоря, он кинулся в кусты и выскочил оттуда с каким-то куском ткани.

- Что это? - Петя подбежал к нему.

- Бинты! Бинты Митины! Помнишь, баба Ивга ему тогда вот таким холстом ногу обвязала?  - Коля запрыгал от счастья. - Бинты, бинты!

-Дай, дай сюда!

Я осмотрела кусок холста. Да, это была та же повязка, которой баба Ивга перевязала Мите рану на ноге. В некоторых местах на ткани виднелись пятнышки засохшей крови. Мои губы задрожали, я опустилась на траву. Ведь нога у брата так и не зажила. Как же он… По лесу ходит, а нога болит, рана ноет… Правда, с ним Гнедко. Но верхом на коне не везде проедешь.

-Что с тобой? - Мазин заглянул мне в глаза. - Аня, ты плачешь? Что случилось?

-Нет, Коля, все хорошо. - Я нашла в себе силы улыбнуться. - Просто тут кровь, а я с детства крови боюсь… Вот и все. Давайте кушать.

...Поев, мы двинулись обратно. Хоть Петька и хотел остаться в лагере, чтобы дождаться Митю, Мазин запретил ему даже думать об этом.

Дорога до колхоза показалась мне бесконечной. Я стремилась забежать вперед, чтобы быстрее оказаться в хате и прочитать Митино письмо. Но приходилось осторожничать: на шоссе то и дело появлялись немецкие мотоциклетки, шли солдаты. Мы залегали в кустах и ждали, пока они исчезнут.

Наконец забелели знакомые хаты. А вскоре мы входили во двор Степана Ильича. Его самого не было дома.

Кинувшись к бабе Ивге, Мазин и Русаков начали ей рассказывать о том, как нашли бинты Мити, как узнали, что он жив.  А баба Ивга и смеялась, и плакала:

-.Господи, Господи! Есть же Бог на земле, не допустил смерти вашего вожатого. Рвдость-то какая!

Когда пришли Васек, Коля и Саша, Мазин с Русаковым рассказали все по второму разу. Известие о Мите привело мальчиков в состояние неописуемого счастья: они прыгали на кроватях, ходили по хате колесом.  Прибежал от деда Михайла Сева и тоже присоединился к веселью. А я только улыбалась, сидя на кровати. Мне не хотелось двигаться: боялась расплескать царящее в моей душе ощущение полета и радости.

Наконец все, устав от волнения, крепко уснули. Теперь Васек во сне не хмурил брови, а улыбался; что-то бормотал Коля Одинцов; раскинулся во весь рост на постели Саша.

Я вышла на улицу и достала из конверта листок, тот самый, лишний.

При виде знакомого, угловатого почерка глаза заволокло слезами. “Прекрати!” - велела я себе и развернула письмо. Оно было коротким, но очень дорогим для меня.

“Аня, сестричка! “- писал Митя. “ Я жив, здоров, не бойся за меня. То, что отыскала (а ты отыскала ведь?) береги как зеницу ока! Ребятам от меня привет, не скучайте. Держитесь друг за друга, не ссорьтесь. Скоро будем вместе! Ваш вожатый и твой брат Митя Бурцев.”

Я сложила письмо и спрятала его в комсомольский билет. Теперь тоска уже не так сильно мучила меня, но обруч на сердце держался крепко.