Достичь полумиллиарда

5-7 марта в Сарове, бывшем ядерном центре Арзамас-16, прошел семинар на тему «Власть, церковь и общество». Впервые подобное собрание было инициировано не общественностью, не центром и не церковной иерархией, но представителями местной власти — руководством Приволжского федерального округа.

Свою программу на семинаре представил ведущий научный сотрудник Национального института развития РАН Владимир Махнач.


Теперь уже не по указке сверху власть ищет контакта с другими двумя ветвями нашего, так сказать, существования, нашего социального бытия. Удивительно? Пожалуй. Семинар оказался хорошо подобранным, прошел в обстановке взаимного внимания и понимания, в атмосфере, можно сказать, искренности. На него прибыла высшая окружная администрация во главе с Сергеем Кириенко, а первый заместитель полномочного представителя в округе Сергей Обозов так и вообще интенсивно проработал все три семинарских дня. Видимо, проблемы взаимодействия власти с Церковью и обществом действительно важны для руководства региона. Именно проблемы.

Начну с того, что православное (хотя бы по принадлежности к культуре) большинство нынешней РФ явно критически относится к проводимой властью социальной политике. Хотя все социологические опросы свидетельствуют, что оно отнюдь не желает возврата к социалистической уравниловке, россиян волнует социальная незащищенность целого ряда слоев общества. А более всего беспокоит проблема того, что трудоспособный человек, призванный прокормить себя и свою семью, сегодня во многих случаях сделать этого не может. Те, кто, по идее, должны были бы составлять относительно благополучный в имущественном плане слой общества, таковыми никак не являются. Людей не устраивает единый для инженера и для олигарха 13-процентный налог, а также стремящийся стать рекордным на планете разрыв между минимальными и максимальными доходами. Все это приводит к неприятию власти значительной частью общества, причем тотальному неприятию. Слишком серьезное большинство имеет реальные основания недоброжелательно относиться к власти. И то не может не тревожить эту самую власть.

Можно ли восстановить утраченное доверие? Можно, хотя и весьма сложно. Кое-что надо осознать обществу, но более всего надо измениться власти.

Взять хотя бы вопрос о местном самоуправлении. Несмотря на последствия советского периода, все большее число россиян не желает далее наблюдать за всеобщей бюрократизацией жизни нашего государства. Местное самоуправление есть дело общества. И когда власть, и федеральная, и региональная, мешает его развитию, это не может не вызывать соответствующей реакции.

У Церкви, ее руководства также масса недопониманий с властью. Общеизвестно, что Церковь за минувшие десятилетия была варварски ограблена, и если сейчас ее не продолжают грабить, то возвращать наворованное тоже не спешат. Храмы за редчайшим исключением восстанавливаются на средства церковного народа, имущество Церкви (здания, бывшие церковные учебные заведения, богадельни и пр.) по-прежнему заняты государственными учреждениями, запасники музеев набиты иконами, которых никто не видит, предметами богослужения, церковными облачениями. Не возвращены Церкви также земельные угодья. Покойный Нижегородский митрополит Николай однажды заметил, что государство задолжало Церкви по крайней мере на два миллиарда рублей того, что оно могло бы вернуть. Но, увы.

Есть у руководства РПЦ и свои, так сказать, внутренние проблемы. Оно занимает, безусловно, исторически выверенную позицию добрых отношений с государственной властью. Однако когда государство ведет себя антиправославно и антиобщественно (а такое случается), ориентация церковной иерархии на безусловную поддержку государства приводит к охлаждению отношений между церковным народом и иерархами. Должно признать, что на фоне событий последних лет решительная поддержка руководства РПЦ высшей власти страны во многом означает «вбивание клина» между Церковью и обществом. А этого Церковь не может позволить себе никакой ценой: безопасней испортить отношения с государственной властью, это проверено всеми минувшими веками.

Стоит заметить, что разговор идет о тех, кто персонифицирует власть, Церковь и общество. Власть олицетворяют носители ее высших ветвей, Церковь — ее епископат, хотя она представляет собой совокупность всех христиан, общество — его наиболее известные деятели. Три поля — власти, Церкви и общества — значительно пересекаются, частично перекрывая друг друга: ведь и носитель власти бывает православным, притом осознавая себя членом общества.

На семинаре Сергеем Кириенко и Сергеем Обозовым, прежде всего, был поставлен один серьезный вопрос: Ладно, признается, что поля деятельности власти, Церкви и общества пересекаются. А вот в какой степени пересекаются их интересы? Если нет общей идеологии, то есть ли хотя бы общая идея?

И семинар эту общую идею предложил.

Итак, общая идея, выраженная хотя бы как общность совокупных интересов власти, Церкви и общества, существует. Прежде всего, это идея населения.

России всегда не хватало населения. А как только мы перевалили за Урал, проблема обострилась до предела. Земельные резервы оказались попросту немереными, никто не препятствовал продвижению русских аж до Тихого океана. Населения в России не хватало ни в XVII, ни в XVIII веках. Недаром величайший русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов вынужден был написать работу «О сбережении народа». В XIX веке населения продолжало не хватать, а в конце столетия выяснилось, что его чудовищно не хватает. По нормам элементарной геополитики мы как двухбереговая держава, имея основой с одной стороны Балтийское и Черное моря, должны были бы с другой стороны опереться на Тихий океан. Северная, как и мы, страна Канада — внутри пуста, народ ее численностью в 30 миллионов живет по берегам Тихого и Атлантического океанов. Канада — в общем, придаток США, потому у нее нету проблем. А у нас... Что будет между Дальним Востоком и Европейской Россией по большому счету неважно, но если мы не имеем Дальнего Востока, соразмерного с Европейской Россией, то мы рискуем потерять этот Дальний Восток. Не случайно российские власти так настойчиво занимались переселенческой политикой, предлагая крестьянам земли в Южной Сибири и на Дальнем Востоке практически задаром.

Сегодня мы живем в ситуации демографического кризиса — население сокращается, а значит, испытываем серьезное демографическое давление, преимущественно со стороны мусульман и китайцев. Мусульмане, впрочем, грозят нам только демографическим давлением (нужно только четко следить за притоком незаконных мигрантов-мусульман), а вот китайцы — народ молодой. Достигнув критической массы, китайцы опасны и в геостратегическом отношении. На Дальнем Востоке и в Восточной Сибири в настоящее время их живет уже от 1 до 2 миллионов. Китайцам действительно тесно, еще немного, и они могут перейти к насильственному освоению новых территорий. В России земля, как известно, «плохо лежит», потому выводы вполне очевидны.

Чья это проблема?

Во-первых, общества, ибо это проблема людей, которых выдавят с родной земли, богатой и милой сердцу, с земли, которая может обеспечить россиянам очень высокий жизненный уровень.

Во-вторых, это проблема Церкви, это ведь земли православные. Ситуация грозит потерей канонических территорий РПЦ и значительного числа православной паствы. А земли, просвещенные светом Евангелия, должны оставаться им просвещенными.

Ну, и в-третьих, какое государство захочет потерять свои территории? Лишившись хотя бы части территорий Восточной Сибири и Дальнего Востока, наше государство лишится самого перспективного дохода — дохода от развития Транссибирского пути, самого дешевого направления транзитной торговли, способного принести России колоссальные прибыли, обеспечивая тем самым существенный рост жизненного уровня населения. Дело за малым — нужно лишь построить терминалы, дороги вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали. Это, заверяю, даст нам больше, чем дает нефть.

Совпадают тут интересы государства, Церкви и общества? Безусловно. Значит, надо назвать это направление приоритетным, и во всю силу трудиться на нем.

Первое положение. Нам, русским, непременно надо понять, что нас сегодня должно было бы быть не менее полумиллиарда. В начале XX века замечательный русский ученый Дмитрий Менделеев, учитывая прирост населения России, предполагал, что к рубежу XX-XXI веков население Российской империи будет составлять 500-560 миллионов жителей. Одновременно и независимо от Менделеева французские социологи пришли к выводу, что население России в начале 1960-х годов должно было достичь 350 млн. человек. Если продолжить экстраполяцию до наших дней, то нетрудно получить ту же цифру, которую вывел Менделеев. Современный историк Сергей Марочкин корректирует выводы Менделеева и французов, указывая на то, что в обоих случаях не учитывался фактор резкого падения младенческой смертности. Марочкин утверждает, что при несомненно сокращающемся приросте все равно население России должно было бы составить 600 миллионов, из которых 500 млн. были бы русскими.

Но так не случилось в силу революционных потрясений, всех трагических коллизий XX века, всех античеловеческих и антирусских деяний людей, захвативших власть над Россией, начиная с 1917 года.

Но можно ли все же достичь этого самого полумиллиарда? Думаю, да. Все — власть, Церковь и общество — должны озаботиться этой задачей, выяснить для начала, что именно вопиюще мешает русским (россиянам) увеличивать свою численность.

Мешает многое. Например, как не признать чудовищной ошибкой, а то и преступлением принятое I Съездом народных депутатов решение об отмене налога за бездетность! Я бы также предложил следующий тезис: национальным или хотя бы патриотичным, а также религиозным общественным деятелем может считаться только тот, кто признает необходимость достижения российского полумиллиарда. Напротив, приветствующий в любом виде сокращение прироста нации обязан именоваться антирусским шовинистом, к которому может быть (при определенном размахе его деятельности) применен и новый Закон об экстремизме. Необходимо разработать поощрительные налоговые законы, без которых усилия Церкви в противодействии абортам и проповеди ценностей многодетной семьи, как и усилия общества на том же направлении будут малоэффективными. Опыт, который спас, например, Францию от катастрофического падения народонаселения, известен со времен Шарля де Голля. Бездетный налог во Франции того времени был очень высоким, с рождением одного ребенка он не отменялся, но сокращался, а при наличии двух детей в семье достигался так называемый нулевой баланс. Начиная с третьего чада, французские семьи уже получали возрастающие пособия. Принцип может быть усовершенствован, однако смысл его универсален и весьма действенен.

Второе положение. Нам нужно, конечно же, не просто полмиллиарда, но полмиллиарда образованных и воспитанных людей. Если вопрос образования — это вопрос совместного дела семьи и школы, а следовательно, общества и государства, то проблема воспитания — это поле для совместной деятельности Церкви и общества, где государство может лишь благожелательно поддерживать процесс (например, предоставив соответствующие государственные теле- и радиоресурсы представителям традиционных религий и просвещенной общественности).

Третье положение вытекает из двух предыдущих. Нам необходимо полмиллиарда собственников. О том, что настоящим членом общества может быть только собственник, знали уже древние. Причем это не обязательно богатый человек, но гражданин среднего и даже небольшого достатка, обладающий каким-либо своим делом — предприятием, мастерской, пакетом акций или как минимум собственным жилищем. Разрушение прироста населения приобрело катастрофический характер в СССР, начиная с рубежа 1950-х годов — времени начала строительства «хрущевок», когда был категорически нарушен принцип семейного жилища, когда люди были загнаны в малогабаритные квартиры. Программа «Русское жилище» или «Семейный дом» должна стать в России совместной общественно-государственной программой при благословении и поддержке Церкви.

Из первых трех положений следует и четвертое. Нам нужно полмиллиарда граждан (иначе мы получим просто полумиллиардную толпу, которая никак не помешает демографическому давлению соседей). Настоящий гражданин есть непременно собственник, он также почти всегда принадлежит традиционной религии (хотя бы по признаку культуры). Чтобы не быть толпой, любое общество всегда структурировано, то есть состоит из корпораций. Обществу необходимо трудиться над созданием корпораций, а государству и Церкви их поддерживать. Пока же корпоративность у нас, к сожалению, очень низка. Среди наиболее естественных типов корпораций следует различать два — муниципальный тип и религиозное сообщество. Муниципальная корпорация — это, собственно, то же самоуправление. Если гражданин не хочет становиться политиком, он обязан принимать участие в работе органов самоуправления. Настоящий религиозный гражданин также не может мыслить себя вне жизни церковного прихода, мусульманской общины и пр.

И, наконец, пятое, последнее положение. Россию в идеале должны населять полмиллиарда патриотов. Это может быть достигнуто по исполнении предыдущих четырех положений. И в этом положении более всего, пожалуй, заинтересована власть. Патриоты — это люди, не шарахающиеся от того или иного вида воинской службы. При полумиллиарде, кстати, нет необходимости устраивать такой воинский призыв, который шокирует общество ныне. В принципе, нормальным было бы такое правило: ты не хочешь служить — ну и пожалуйста! Но только притом ты должен знать, что отказавшийся от службы своей стране отказывается и от своих гражданских прав. И сейчас в Германии, коли не послужил, не станешь и серьезным чиновником, и учителем и пр. (Сейчас уже все не так, Германия сильно изменилась. — С.П.) Повторю, что патриотов не вырастишь, не выполнив четырех вышеназванных принципов, однако это не значит, что сначала, к примеру, надо нарастить население, а потом уже браться за его воспитание, в том числе и патриотическое. Всем этим надо заниматься одновременно.

Сколько же нужно времени для выполнения подобной программы? Не надо строить иллюзий — при расчете на четырехдетную семью следует вырастить четыре поколения граждан. Это одно столетие.

Долго? Сегодня надо быть реалистами и делателями без радужных планов. Трудно себе представить теперешние русские семьи даже из четырех-пяти человек. Хотя совсем недавно жил и творил мною уже упоминавшийся великий Дмитрий Иванович Менделеев — семнадцатый ребенок в семье. Братья и сестры Дмитрия Ивановича были, наверно, хорошими людьми, однако о них мы знаем не так много. Остановись, рожая чад, супруги Менделеевы чуть раньше — и Периодическая система химических элементов была бы, вероятна, открыта не нашим соотечественником.