Глава 29. Как же быть?

И вновь остатки нашего пятого “Б” собрались в Слепом овражке. Сидели тихие, ошеломленные. Степан Ильич - человек, которому мы так верили - стал предателем. Для нас это означало одно: мы оказались в логове врагов. Никому теперь нельзя было доверять.

-Вот что, ребята! - быстро, взволнованно заговорил Сева. - Думаю, уходить нам из села надо. В ту же Макаровку, например. Там еще нет немцев, я слышал.

-Пока нет, - перебил его Мазин. - А завтра придут. И опять мы в котле окажемся. И потом, куда мы на ночлег устроимся? Что есть будем, пока до Макаровки дойдем?

 Я усмехнулась:

-Мазину бы только об еде думать. А вообще, Сева, ты и прав, и неправ.

-Это как? - повернулся в мою сторону товарищ.

-Уходить нам надо. А вот кто нам уйти разрешит? Ведь мы не дома, когда захотел - ушел, захотел - пришел. Там и то у родителей погулять отпрашивались.

-То у родителей… А здесь мы сами по себе…

-Нет, не сами! - Васек вспыхнул. - Иван Матвеич есть, Николай Григорьевич есть. Они нам за старших сейчас.  Давайте выждем пару дней, потом я на пасеку пойду и все узнаю. Разрешат нам уйти - уйдем. Нет - останемся.

Я с уважением посмотрела на Трубачева: как вырос Васек за эти тяжелые дни! Он не только стал выше ростом, но и мысли у него стали более глубокие, взрослые. Сейчас он чем-то напоминал мне Митю… А Митя бродит неизвестно где, никаких новостей нет.

Мне приходилось днем бодриться при друзьях, но ночью на душу вновь тяжелой пеленой ложилась тоска по брату.

Спасало только письмо, которое я обнаружила тогда, в лагере, в своей куртке. В дни особенно сильной печали я вынимала его из кармана и перечитывала родные, уже заученные наизусть строчки. Но с каждым минувшим днем в голове появлялось все больше вопросов: сейчас жив, а завтра?  Сможет ли Митя забрать нас без шума, без лишних волнений? Наткнется на вражеское логово - и погибнет! А мы навсегда здесь останемся…

Однажды я так утонула в своих невеселых мыслях, что не заметила, как сзади подошел Степан Ильич.

-Что это у тебя?  - Его взгляд упал на письмо и комсомольский билет, лежавшие на моих коленях. - Покажи, что это? От кого письмо?

- Вам какое дело?

Я быстро вскочила, пряча листок бумаги и билет за спиной. Раньше бы я без колебаний показала председателю билет Мити и письмо от него, но сейчас… Ни в коем случае! Степан Ильич - предатель, он может выдать Митю врагу!

-Да покажи, что ты? Не бойся, я не кусаюсь. - .Степан Ильич шагнул ко мне, и я отпрыгнула в сторону. - Аня, не в прятки играем! Покажи письмо!

Я замотала головой. Никто в эту минуту не заставил бы меня поддаться на уговоры фашистского старосты. Даже Митя - и тот был бы бессилен.

-Я кричать начну! Не подходите! Слышите, не трогайте меня! Что вам надо?

Глухая злоба поднималась изнутри - еще минута, и я готова была кинуться на председателя.

-Эх ты… - Степан Ильич, не выдержав моего взгляда, опустил голову. - Я думал, ты  человек. А ты…

-Я тоже вас человеком считала! Мы вас так любили…

Слезы сдавили горло, пришлось замолчать, чтобы не заплакать от обиды.

Степан Ильич тяжелыми шагами направился к дому. Я опустилась на крыльцо: вспышка гнева обессилила меня.

 Пальцы сами открыли комсомольский билет Мити.

-Что же мне делать? - шептала я, раскачиваясь из стороны в сторону и давясь слезами. - Митя, подскажи! Как нам быть? Научи, братишка!

Но фотография брата молчала.