Рассказ 15. Первый ход Е2 - Е4...

Рассказ 15-ый.

Первый ход Е2 – Е4...

По нашему району плохо ездить в темноте. Улицы освещены из рук вон плохо. Стараясь не отставать, я не выпускал из виду задний бампер автомобиля Бобби, и, тупо глядя на его смешной номер, HUNTER 1, размышлял о том, что оказывается-то жизнь у миллионеров хлопотная до полной невозможности. Жил я себе и жил, на есть-пить мне бы ещё долго хватало бы, заработанного в Израиле. Так нет, теперь вот так и придётся... Что именно придётся  делать, я сформулировать с первого захода не смог...

Как только мы свернули на Броуди роад, позвонил сын:

- Привет.

- Привет.

- Где ты, что ты?

- Домой еду.

- Мать говорит, ты там насчет работы чего-то надыбал?

- Да так, по мелочи, поклёвка...

- Ну, ну... Пап, ты меня завтра утром в аэропорт не подбросишь?

- Чё ж не подбросить, подброшу. Когда тебе там быть надо.

- В семь эй-эм. Как обычно. А назад я в четверг после восьми пи-эм. Позвоню.

- Хорошо. В шесть пятнадцать утром я у тебя. Ты к себе, в Кливленд?

- Нет, в этот раз в Филадельфию. Окей?

- Понятно. До завтра.

Подъзжая к нашему дому, Фил позвонил на мой мобильник и попросил радиокнопкой открыть ворота гаража, пропустив его вперед. А самому мне велел не заезжать на пандус, оставаясь в той части двора, где я мог бы при необходимости развернуться. Говорил он при этом специально для меня непривычно медленно и фразы строил до смешного нелепо по принципу «твоя моя не понимай», считая, что так я усвою его указания быстрее. Проехав до конца гаража, он развернулся, подъехал к выезду и поморгал мне, сообщая тем самым, как обещал, что путь свободен. Я въехал, поставил машину в свой пенал, закрыл её и подошел к открытому окну в машине Фила.

- Садитесь.- он ткнул пальцем за спину.- и мы выкатились наружу. Бобби уже поставил свой Форд на парковку почти строго напротив входной двери в дом, и стоял, прислонясь к багажнику и оглядываясь вокруг. Фил подрулил, и его Додж замер рядом с Фордом.

- Вы пока сидите на месте.- бросил он, не оборачивась, и вышел из машины.

Телохранители мои, стоя рядом, закурили и, перебрасываясь короткими фразами, зыркали из-под лобья  по сторонам. А когда докурили, Фил постучал по заднему крылу, дав знак, что я могу выходить. Втроем мы прошли два-три раза туда и обратно вдоль фасада нашего дома. Они проинструктировали меня, на что я должен обращать внимание, выходя на улицу, а потом прогулочным шагом завернули за угол и вышли на заднюю сторону домового участка, граничащую с соседним комьюнити. Посмотрели следы на снегу в той части прогулочной дорожки, куда выходят наши окна.

- Ребята должны были поставить наш пикап с видаком на той вот парковке. Давай проверим, как он работает. Помозолим ему глаза, фланируя перед домом.
Бобби достал свой Ай-фон, экранчик засветился, и мы увидели самих себя, прогуливающихся вдоль широких веранд первого этажа. На экране видны были и окна наших аппартаментов. В какой-то момент мы остановились и Боб сказал:

- Док, сколько источников света в Вашей комнате? Когда мы с Эдом под видом пожарников прошли по Вашим аппартаментам, я насчитал только два – верхний ряд из трех ламп и лампа-лупа у Вас на столе. Может быть есть ещё?

- Да. Справа, между принером и окном стоит такая соляная лампа, она иони-зирует воздух в комнате, когда включена и нагреется.

- Понятно. Там я её с порога не заметил. Часто Вы ею пользуетесь?

- Периодически включаю.

- А по ночам.

- Бывает и по ночам, когда душно.

- А как надолго.

- Да бывает и на всю ночь.

- Замечательно. Тогда слушайте, док, Вы должны включить её сразу, как под-ниметесь домой. А вот выключить её после этого я Вам разрешаю при од-ном условии, что кто-то постучал или пытается войти в Вашу дверь. И вооб-ще, при любом отклонении от нормы – лампа офф. И ещё. Мы попросили Вашу супругу запереть на ключ дверь вашего хиатера. Сейчас Вы её откро-ете, и Фил, который пойдет с Вами, вставит вот эту палочку между дверью и передней стенкой прибора. В случае несанкционированного проникновения в ней включится сигнал, и мы его получим. Фил покажет Вам, как правильно пользоваться этим датчиком. И ещё. Запасные лампочки у Вас к этой соляной светилке есть? Вы помните, где они?

- Да, они лежат справа в ящике стола. Недавно перекладывал весь свой скарб и видел их там. Три штуки.

- Вот и хорошо. Вижу, Вы запасливы. Сейчас, как придете, вверните свежую и раз десять щелкните выключателем, а мы отсюда посмотрим. Если надо бу-дет что-то подправить, мы  Вам позвоним снизу. Я понял так, что Вы спите в этой комнате?

- Да. Как правило.

- Вот и постарайтесь в ближайшие дни такого правила придерживаться. Окэй?!

- Окэй!   

- Ну, Вашу руку, сэр. До завтра. У Вас был непростой день, поэтому спокойной ночи. Я остаюсь тут, а Фил идет с Вами.- и, достав из кармана конвалютку с таблетками, он оторвал от неё пару и протянул мне.- Выпейте штучку перед сном. Вырубаешься мгновенно. А утром голова чистая, как стёклышко! Рекомендую.
 
Фил проводил меня до входной двери нашей квартиры. Показал свои фокусы с «волшебной» палочкой, установил практически незаметный «глазок» в кор-ридоре, проверил с АЙ-ПЭДа, как он работает. Ткнул слегка меня кулаком в бок и, улыбаясь, протянул руку.

- Гуд Найт! Мне приятно работать с Вами, сэр!

- Гуд Найт, Фил. Сэнк йу!


*      *      *
Я открыл дверь и вошел домой. Когда притворил её за собой, и язычок замка щелкнул, спиной притулился назад и закрыл глаза. Никак не верилось, что су-матошный этот день, наконец, кончился, что можно сбросить туфли с отёк-ших ног и сунуть их в теплые и раздобанные тапочки. И просто лечь, вытяну-ться. Где ты, доктор, со шприцом!? Как бы ты сейчас был к месту и ко  време-ни! Теперь я буду понимать наркоманов. Единожды перенеся такое, будешь вспоминать и тянуться к нему всю оставшуюся жизнь. Будешь...

- Ты что стоишь не раздеваясь. Ты плохо себя чувствуешь?- из своих покоев в салон вышла Зоя.

- Устал, я, как собака. Набегался, наговорился и наслушался на год вперёд.

- Но ты, как я поняла, сам в это дело впутался. И чего тогда жалуешься?

Я сразу почувствовал прилив сил... Но их всё равно не хватило бы на любое эмоциональное проявление, и поэтому – счел за благо промолчать. Единст-венное, что позволил себе, так это вздохнуть. И начал раздеваться. Но перед этим перевинтил лампочку в соляной лампе и 10 раз пощелкал её выключателем. Наконец, натянув тренинги и фланелевую рубашку, пошел на кухню.

- Ты что есть будешь?

- Да всё равно... Что дашь...

- Тут вот салат есть и возьми там своей некошрятины их холодильника.

- Понял. Возьму.

Когда я сел и начал есть, Зоя опустилась на стул напротив и спросила:

- Ну, и что там ты сегодня набегал? Ты же говорил, что с работой уже завязал!

- Да я не горбом, а идеей в этот раз торгую. Это уже немного другой колен-кор.

-  И чего же ты там сегодня выторговал?

- Да ничего особенного. Первая встреча что-нибудь серьезное означает только тогда, когда она же и последняя. А если нет, то все самое важное от-кладывают на потом, на после торговли. Пока же с меня взяли подписку о неразглашении содержания переговоров.

- А что это они такие скрытные? Как фирма-то называется?

- Ты знаешь, тут, действительно, одно тонкое место имеется. Идея моя, кото-рой они заинтересовались, относится к довольно узкой специализации, бит-хони, как в Израиле говорили. Вот они и затыкают все щели, чтобы ничего на улицу не просачивалось. Говорят, тут практика в этом деле ещё хуже, чем ба-Арэц, и, пожалуй что – серьёзней, чем была у нас в «ящиках» в Союзе. Поэто-му, прошу прощения... Но оплату обещают неплохую.

- Оплата – это всегда неплохо! Но как скоро это будет видно.

- Правильно. Каган Рома когда-то веселился, рассказывая, что зарплата у него хорошая, но... маленькая.

- А тебе что сулят. Неплохая – это тоже не очень конкретное определение?

- Аванс за идею обещали до следующей недели, а сколько – это ещё не ясно.

- Совсем забыла. Тут с утра Эд, завхоз снизу, пожарников приводил. Всю квартиру облазили, во все углы заглянули. Спрашивали, чем ты дома занима-ещься, и нет ли у тебя тут по ящикам сильно греющихся приборов. Их особо, знаешь что, интересовало – железный солдринг. Что это такое, не знаю?

-  Iron soldering?

- Во-во-во.

- Паяльник. И что ты им сказала.

- Что всё железное у тебя в правых ящиках стола, открыла и показала.

- Один заглянул мельком и сказал «сэнк йю, мэм».

- Ну, и слава Богу.

- А у меня тоже заглянули во все углы, посмотрели, где и как у меня утюг включён, он у них тоже железом называется, и в ландри стенку простукива-ли. Вот так.- и она постучала косяшками пальцев по стене возле кухонного стола.

- Думаешь клад искали?

- Не знаю уж. У меня там кроме стирки в это время ничего не было. Уже су-шилка работала...

- Спасибо. Салат очень вкусный. Масло оливковое ты какое-то особенное в этот раз купила.– я потянулся и встал.- пойду-ка лягу.

- Э, нет! Я третий день жду, когда ты чеки в конвертах проверишь.

- Давай.

- Вот, уже четыре набралось.
Я быстренько убедился, что все марки наклеены, дата и подпись на каждом чеке имеются, а пропись суммы соответвует выставленной в биллах. И спросил:

- Свободен?

- Гуляй, рванинов.

Закопав голову в подушку я заснул почти мгновенно. И последнее, что ощутил, так это наброшенный на ступни и голени плед. Такой у нас уговор –если я заснул, то ноги должны быть в тепле. Диабетику не гоже охлаждать конечности, сосуды плохие.
*      *      *

Проснулся я через полтора часа, это у меня единица сна такая. Биоритмичес-кая. Поднялся, прошёл на кухню. Зоя сидела с баночкой израильского ШОКО-мисли и решала кроссворд. Мой появление внесло оживление в её ряды.

- Остров на Байкале?

- Ольхон.

- Ну, вот откуда ты знаешь?

- В школе географию на пятерку сдал, а в восьмидесятом в Иркутске был, на конференции... Так нас на Ольхон потом на экскурсию возили, кто хотел.

- И ты, понятно, хотел. Все домой, а ты на экскурсию. Ты вот лучше скажи, рыба из семейства карповых, последняя – мягкий знак.

- Карась.

- Точно! Шесть букв. А вот ещё, гневная речь?

- Филиппика.

- А я думала панегирик.

- Бывает.

- Что бывает?

- Бывает, как тот лейтенант, что температуру кипения воды с прямым углом спутал...

- Да слышала я уже тыщу раз про этого твоего лейтенанта...

- А чего ж продолжаешь путать филлипику с панегириком.

- Отстань. Лучше вот скажи - парусный военный корабль?

- Клип?

- Нет. Не подходит. Тут эл и йю... А, поняла - ШЛЮП! Видишь, не знаешь!

- Бывает. Дай-ка я кофейку запоганю.

- Ты же спать потом не будешь?!

- Ты просто забыла, что я от кофеина лучше сплю.

Зазвонил телефон. Пока я тыкал своими толстыми пальцами и двигал изображение, звонивший отключился. А пока начал смотреть, кто звонил, телефон прозвонил вторично. Это был Данька.

- Пап! Отбой на завтра. В Филадельфии снежная буря. Весь Северо-восток сел и не летает.

- Понял.

- Спокойной ночи.

- Всех целуй. Как твои дела в Кливленде?

- А хреново. Никак денег наскрести не удаётся.

- На зарплату или что?

- Да всё вместе. Год кончился. А начинать новый не на что. Такое вот дело.

- А сколько тебе не хватает, седер годель, как говорится. Порядок величин?

- Сколько? Да много, пап. Лучше не бери в голову, спать не будешь.

- Мне тут аванс пообещали за идею одну сегодня. Точно ещё не сторгова-лись, но цифры увесистые. Вот полмиллиона на данный момент «спасут гиганта мысли»?- это я так, провокативно подкатился для определения общей потребности или задолжности. Информация – мать интуиции.

- Ну, ты даешь! Поллимона?! Частично, да. Но остальное может удастся собрать именно так - по частям... Но сам-то ты как обойдешся?

- Да хватит у меня на что есть и пить, ты же знаешь... Ну, а это мой вклад будет в перспективную разработку. Продадите потом свой стартап – отплатите всем, кому должны, так заодно и мне тоже. Стандартная ситуация.

- А как да не продадим!?

- Значит не продадите!... Кто не рискует, тот не пьёт!...

- Подумаю я. Ты только скажи, когда поточнее определишься.

- Я завтра снова туда поеду, к обеду что-то надыбаю и определюсь. Ты мне на всякий случай свои реквизиты подошли по е-мэйлу. И, для порядка, твою годовую потребность. Просто  для справки черкни.

- Ну, ты скажешь, пап! Это так не делается. Нужен договор, адвокаты, ... это Америка!

- Хорошо, говори ты, как это делается, а завтра после обеда я тебе позвоню и проинформирую о результате.

- Слушай, ты хоть скажи, кто это и что. А то, боюсь, проведут тебя, как воро-бья на микине. Я ж тебе говорю, это Америка.

- С меня подписку взяли. Да и разговор этот между нами, это я про мать.

- Хорошо. Так это что, милитари, эта твоя идея?..

- Сынок. Какое твое дело? Говорим про деньги, а не про идеи. И всё.

- Ладно. Темнишь – темни. Но не перемудри! Тут ведь вокруг такие акулы плавают, только держись.

- Уяснил и к сведению принял. Спокойной ночи.   

- Спокойной ночи.

И он отключился. А я, передохнув, перевел дыхание. Врать весь вечер, да ещё вот так , экспромтом, было тяжеловато, но в общем-то получалось. Хорошо, что жена была далеко, смотрела кино и разговор не слышала. А я уселся в своей комнатухе поразмышлять о проделанной за день работе. И только я вытянул в кресле ноги, сомкнув пальцы рук замком на животе, мобильник запел-заиграл снова.

- Пап! Ты мне не нравишься со всей этой историей. Не хочешь, чтобы я участ-вовал, так давай адвоката хорошего наймем тебе. Ты абсолютно неопытен в подобных делах. Там ведь вокруг тебя вся публика англоговорящая будет. И ты среди них со своим английским! Это ж просто смешно! Не будь наивным. Тебя там так укатают и обжулят, что ты оглянуться не успеешь! Без своего адвоката ничего не подписывай. Лоер, конечно, дорого берёт, но за это и гарантирует от проколов. Он привлекает консультантов для уточнения цены. А тебе «покажут медный грош...» Ну, дальше ты знаешь! Я тебя прошу, будь осмотрителен. Но лоер - только американец. Наши в вопросе о деньгах, те ещё ребята. Подумай. Есть адвокаты с переводчиками, имей это в виду. Я могу тебе сейчас несколько фамилий перебросить на е-мэйл, посмотри. Пов-торяю, на свой английский не надейся, ты этих слов, что нужны, не слышал в жизни, поэтому и не поймешь ничего.

- Не волнуйся, я постараюсь быть осмотрительным. За советы и адреса большое спасибо. Завтра же поеду к ближайшему или к тому, на кого ты покажешь.

                *      *      *
Я снова обмяк в кресле и задумался. Данькино беспокойство было понятно. Опыта у меня никакого в этом деле нет и не могло быть. Утром, придя в Банк, я собирался только узнать, что и как нужно делать, а к пяти вечера уже был одет-обут. Деньги от Лотереи получены, на счет переведены, сопроводитель-ные бумаги я подписал, не читая. Просто расписывался на их метках под быс-трые такие подсказки – «вот тут,  теперь вот, а здесь два раза, а тут...». Неос-мотрительно! И вся эта история с грабежом и мордобоем могла быть разыг-рана для того, чтобы сбить с понталыку и на гребне страха и непонимания... как говорится, на плечах противника ворваться... А почему нет? В Америке деньги трудно украсть, так как ими потом почти нельзя воспользоваться, без отмыва. А это уже не простое дело. Плюс риски залететь за решетку на не-малый срок. Гораздо лучше получить их на хранение, под управление, в до-верительный фонд какой-нибудь... которых тут хренова туча по городам и весям развелось. Однако, я действительно поспешил. Кругом на привязи у этих ребят, у Давида и его гвардии. И я потянулся к компьютеру. Набрал по выданным мне указивкам на русском языке реквизиты Банка, потом свои, потом пароли, потом пооткрывал свои счета. И старые, и новый. Посмотрел. Всё на месте. 326 с шестью нулями, как положено. В качестве пробной шайбы набрал я перевод со счета на счет двадцати пяти тысяч. И замер. А через три-четыре минуты с испугом выдохнул – переехали. На нашем с Зоей чекинге приросло, и пропечаталось: $38,371.16. А было ведь 13 тысяч с хвостом. Вот и пойми, что думать и кому верить. Перешёл с общего на свой индивидуаль-ный, там столько же убыло. Полюбовался, на эту бездну цифр и нулей, и снова вернулся на наш – всё осталось, как произошло.

Мобильник заиграл снова. Телефон неопознанный. Кто это? Нажал ответ.

- Хэлло! Радомир!? Добрый вечер, это Давид. Как Вы себя чувствуете.

- Спасибо, все в порядке.

- Я вижу, что Вы начали оживлять у нас свой счет. Это похвально. Я сегодня на суточном дежурстве и с удовольствием поболтаю с Вами по этому поводу. Вы должны были прочесть в инструкции, которую подписали и копию которой я отдал Вам вместе с зеленой папочкой, что в операционные пределы Ваших полномочий  по обычному  паролю, входит любая сумма, содержащая не бо-лее шести значащих цифр. Это то, что Вам доступно. Дроби не в счет. Так что, если Вам это необходимо, то хоть сейчас можете переводить любые деньги туда же, куда Вы перевели двадцать пять «косых», или куда Вам ещё потре-буется. Кстати никто из моих русских коллег не смог объяснить мне происхождение этого слова в таком понимании. «КОСЫХ»?

- Я тоже без подготовки не смогу. Дайте мне несколько дней, и я найду Вам его этимологию. А насчет шести цифр, спасибо за лестное предложение, но я опасаюсь за психику супруги. Пережив сегодняшний день, я понимаю, что ей будет тяжело. Повременим. Но, если вы сейчас свободны, я предпочел бы маленький урок по части финансовой деятельности.
 
- Конечно, не стесняйтесь. В чём вопрос?

- Вопрос такой. Мой сын ведет некий бизнес с биофармакологией, разработ-ка противоциррозных препаратов. В начале года, а я думаю, и Вы, наверняка, с этим тоже сталкиваетесь, существуют трудности с финансированием из-за инерционности правительственных структур при утверждении годового бюд-жета. Я каким-то краем был вовлечен в деятельность этой компании в 12 – 13 году, и тогда их помощь очень выручила меня в первый год с медицинской страховкой. И поскольку в данный момент они испытывают определенные трудности, мне хотелось бы отдариться, то есть помочь компании пережить переходные времена. Я подумываю нанять  адвоката, с которым бы они могли заключить договор об этом, а далее мы бы перечислили б в Кливленд, где они размещаются, требуемое финансирование. Я правильно формули-рую задачу?

- На первый взгляд я  тут ничего невозможного не вижу. Если Вы знакомы с компанией и уверены в надёжности людей, её представляющих, и вам не требуются консультанты для проверки их кредитной истории, то оформить  бюрократическую сторону вопроса вам поможет и наш лоер. Он и сор из избы не вынесет, и дешевле обойдется. Приходите утром, мы, я думаю, все это порешаем.

- «Порешаем» – это слово из восьмидесятых – девяностых. Откуда вы его знаете?

- Из девяностых и нулевых. Я в это время был представителем Банка в России, мотался, как Радищев «из Петербурга в Москву», и, как истинный “американский шпион”, не спал двух раз в одной постели. Сколько и чего я тогда наслушался в поездах, на дружеских выпивонах и деловых встречах – это трудно описать. Мы когда-нибудь напишем с Вами книгу. Вы – по русски, а я по-американски. Неплохую деньгу слупить можно, доктор. Вы ведь сейчас в том самом золотом возрасте, когда солидному и талантливому человеку только два пути остаются – или в политики, или в писатели. Третьего не дано! Согласны?

- Да, я уже начал, пожалуй! Но, конечно же, не в политике.

- А чем она Вам не нравится, политика?

- В России был в ходу аннекдот о том, что Господь даровал каждому из нас три жизненных возможности – быть честным, быть умным, быть политиком. Но, подумав, оговорил, что дарует, только по две из них на одну живую душу.

- А вы, доктор, однако, злой и мнительный человек. Себя тем самым Вы при-числили к умным и честным, но позабыли то, что писатели, особенно в Рос-сии, тоже порой грешaт, в том смысле, что чистую совесть оставляют дома, чтобы она, голубушка, на людях не истаскалась, да не испачкалась. Прошу прощения, но у меня тут срочный вызов зумерит. Будьте здоровы. До завтра.
 
- Ух, ты! Однако палец в рот этому молодцу класть было бы самонадеянно.
Я открыл Данькину посылку. На ближайший месяц ему не хватало $450,000, на полгода требовалось $2,100,000? А на год чуть больше $4,500,000. И при-писка наличествовала – если ты действительно сможешь нам помочь, мы по времени наверстаем упущенное в России. Чего же не помочь, когда самого таким счастьем придавило, что дышать нечем. А так, глядишь, и полегчает.