Главы 6-12

Глава шестая.
 Эта память  сжимала меня в клубочек. От боли и тоски по этому человеку, я ничего не могла предпринять. дни тянулись, а слёзы не высыхали. Что я должна была пережить и испытать, чтобы после всего, что моя память воспроизвела на свет, этот человек ходил, жил, имел семью. Можно сказать, это всё в прошлом, но так можно сказать и о Зоне. Я позвонила  Господину, как не странно он забыл своё имя или Безликий сожрал его. Лишь приставка Господин- это всё, что осталось от него и попросила его привезти  водки.
Я человек не пьющий, но алкоголь притупляет и быть точнее,  очень быстро перемешивает негативную энергетику с положительной, тем самым облегчая состояние и выводя из ступора. Но этим увлекаться нельзя, иначе кто это попробует поймёт, сядет на это дело, как на иглу. И доза будет возрастать. Я  переосмысливала всё  это, но память  снова возвращалась к тому же, что я когда то пережила. Меня остановило только одно любовь Зоны. Она мне дала это всё пережить заново, для того, чтобы я осознала , то состояние  которое у него не за горами, а на его пути. И я не смогла не смогла, сделать то, что должна была сделать. То есть принести в его семью смерть.
Я приложила все свои знания и умение, что мне дала Зона., чтобы отвести от его семьи эту беду. Я тоже была мать, и мои переживания по происходящему в настоящем очень плотно перемешивались и соединялись в прошлое, настоящее и будущее.  И слова его младшего сына: Теперь я не умру. Произвели даже на меня большое впечатление. Маленькому человечку никто не объяснял. Зачем я пришла  в их дом, что я делаю и зачем. Когда всё завершилось, старший брат взял его на руки и вёл с ним беседу о пустяках. Малыш остановил его и сказал: - теперь я не умру. 
 Старший сын  ничего не знал о происходящем… И озадачил мня  вопросом.
-  А что должно случиться.?
 Я ушла от ответа, но он озвучил разговор с младшим братом. Этот разговор я передала отцу ребёнка (Господину) и посоветовала спросить,  кто ему это сказал. На что малыш ответил:
- Я знаю.
  Представляете, в четыре года просто ответить: я знаю. После всего, что произошло, я просто дотронулась до этого мужчины, и острая тоска и острое ощущение, чего - то не досказанного и в то же время предчувствие того, что нашла то, что  искала. Но какой ценой! Сам Господин был пере до мной.   Кто бы мог подумать, что время приведёт всё к общему знаменателю. И его нынешняя супруга, бывшая племянница, что натирала меня пудрой ,и её тётушку погрязшую всю в долгах. Что эта та самая тётушка из далёкого прошлого. Окажется именно тем человеком, у которого я в последствие остановлюсь, и буду проживать. В наше время они были чужими людьми, и лишь определённые обстоятельства заставляли их общаться. Имеется в виду Господина и  тётушку.
И все эти люди сведены  в одном месте и расположены так компактно, что по большому счёту Зоне бегать за нами не пришлось бы. Проживая, за три тысячи километров от этих людей мои  обстоятельства отправили, меня, так быстро в эту поездку, что я сама не понимала, зачем мне всё это. Но Господин обозначил себя, и Зона просто указала пальцем со словами « фас.».  После последней нашей встречи с Господином мы с ним, друг друга отправили к праотцам.   Наша участь была неизприятных, нас не пускали даже в приврат, чтобы души усопших не узнали нас и не разорвали на куски. И мы с ним ждали новой реинкарнации даже не получая аудиенции у Отца.
                …………………………….
  Я умудрилась в своих будущих реинкарнациях пару раз отправить на тот свет своего Наблюдателя, совершить самоубийство, пойти по мужским рукам… И всё это было связанно с Господином. Он был рыцарем Чести и на духовном уровне возвышал и учил меня. Но после того, как он продал свою душу, тот кто в нём находился, не собирался заниматься честью. А Наблюдатель был так далеко по прихоти Безликого, что его возращение произошло не так скоро.
За это время я совершила столько ошибок. И Наблюдатель, и Господин  мне в этом помогли. Судьба нас сводила каждую последующую жизнь, но память, увы, у нас отняли, у всех троих. Мой цикл остановился, я стала просто смертной. Оставлять меня с такими возможностями без присмотра было нельзя.  И тут, как говорят, началось. Моя душа помнила что- то о высокой и чистой любви, из подсознания выходили обрывки информации, которые я никак не связывала с собой. И мечтала, просто мечтала, и  собственные мысли из прошлого принимала за фантазии.
Наблюдатель и Господин жили лучше меня. И судьба их делала всё теми  же братьями по крови. До определённого момента, пока Наблюдателю не вернули память.  Мне же доставалась более неприглядная участь: любовь без присмотра пошла по рукам. Они это и сделали со мной. Меня купили на рынке рабов:  один из них обратил на меня внимание . После этого, как меня они приобрели я стала рабыней, и работала на кухне. Подробно описывать не собираюсь. Один из моих покровителей из прошлых перевоплощений  просто отымел меня на кухне, куда  забрёл от безделья. Похвастался старшему брату о своей находке, и эти два  молодца забавлялись со мной по своему усмотрению и в своё удовольствие и попарно, и по одному.
Моё положение было не завидным, и я совершила попытку убийства одного из них, но  только ранила одного. Последствия моей ошибки были ужасны. Мои бывшие покровители бросили меня в толпу, увернутую в воловьей шкуре, что со мной делали описывать не буду. Но когда мною насладились, кто хотел и как хотел, моё тело зашили в воловью шкуру и превратили в месиво. Если честно, когда эти игры со мной завершились, мне было безразлично, чем это всё закончится. Удовольствий  от своих бывших родственников было столько, что жить уже не хотелось. Толпа  заживо меня затоптала,  что они созерцали и, наверное, получали наслаждение от содеянного. Когда минули столетия и память отрывками возвратилась ко мне, я напомнила об этом Наблюдателю, на что он мне сказал: - Что для того времени я была непокорной, да ещё рабыней.
 Так что  покаяния  я не услышала. Так что же, так злило Наблюдателя и моего мужа, когда я его убивала в прошлых реинкарнациях. Когда он говорил., что я его убивала  не один раз и он не мог меня простить. Это выглядело угрожающе, и честное слово, меня пугало. Ну если посмотреть, что мы творили  друг с другом, то мы квиты. Но я была женщиной. Наблюдатель  рассказывал, что я притягивала мужчин, как магнит. И что они с Господином были не исключением. Это сначала восхищало мужчин, но когда они понимали, что становятся зависимы от меня, от моей энергетики , всё это приводило их, в негодование. Я не могла управлять своей энергетикой любви. И флюиды летели от меня все стороны, а искала я одного- только его, Господина его одного, И тот лал, который он мне подарил. И та капля крови на лале прожигала мне грудь. Искала, чтобы снять этот приворот, чтобы моя  утерянная любовь к Наблюдателю вернула меня к жизни и память оживила меня. И я вспомнила всё.   
               
                ……… глава седьмая
  Все предыдущие жизни я встречалась с Господином, но Безликий был хитёр. Он питался энергетикой Господина, в каждой жизни  работал как энерговамп. Безликий, жил за счёт энергетики души Господина, которую мы каждый несли в себе. Для нас это была Зона. И пока Безликий не выпускал его душу на контакт с Зоной. Я обнаружить его не могла, как бы не старалась. Но Безликий расслабился  в последнее исчисление . Зона нашла Господина. Безликий почти уничтожил  его. Он выпил его до дна. И это была бы последняя жизнь для него не только на этой земле. Одно, что  спасло его: он попытался, что- то изменить. То есть соблюдать каноны  веры. Но это была палка о двух концах, удержать его Безликий от этого не смог, договор был подписан на срок, который  уже почти  истёк. И та малая толика энергии любви, что ещё сохранялась в нём, чем одарила нас Зона осветила Господина на миг. И Отец лицезрел его, но этого хватило только для того, чтобы его найти. И от Господина остался просто один модуль , тело и он Безликий. И делать ему было в нём нечего и незачем, и он принялся за его семью.
           И мир содрогнулся,  я не несла семя жизни,  я шла за Господином  по пятам свести с ним счёты. Земные, кармические - какая разница. Я была на то запрограммирована. Никто не собирался освобождать Господина от той твари, что была в нём. Да, это была кровожадная тварь, щепетильная, расчётливая, любящая, как он считал, всё понимающая и так далее. 
Как говорил Господин, я люблю свою семью и сам обрёк её на смерть. И я всё это прочувствовала благодаря Наблюдателю. Это он меня заставил взять руку у Господина. Это он заставил меня не подчиниться воле Отца. Это он открыл мне портал памяти. Это он меня любил и любит так, что всё, что он делает, несравнимо ни с чем. У Наблюдателя нет больше претензий ко мне. Мы не совершили ничего, чтобы Отец краснел за нас. Мы совершали то, за что надобно снимать голову. У Наблюдателя она одна, и скоро  он  будет там перед Отцом. Он выполнил то, что должен был выполнить и теперь  отправлялся домой. Он ждёт своего часа, он почти готов к нему. Я завидую ему, но белой завистью: он увидит Отца, обязательно увидит.  Он дождался своей  аудиенции. Скитаясь по мирозданиям, разбивая чужие миры в прах, так как они представляли опасность для Земли и, значит,  для меня. Он передал меня в руки Господину или почти передал. Правда он к этому не готов Господин всего не понимает. Да и я слепой котёнок наполовину. Но  он и я должны сделать всё до конца. А иначе этого не стоило начинать. Так говорит Наблюдатель.
Поэтому он не дал мне свести счёты с Господином. Господин последняя душа, последняя родная душа, которая всё помнит. Которая меня любит и  которая может мне помочь. Чтобы в этом мире я не осталась одна. А вот Наблюдателю будет нелегко, как он говорил, у него руки по локоть в крови.
 Он прошёл много войн, он воин Христов, был везде, где лилась кровь рекой. Последняя его война это Афганистан.  Но есть войны, которые он ещё не закончил, и будут они пострашней, стратегических  и политических влияний. Он к этому готов. И я очень хочу, чтобы Отец выслушал и понял его.  Одно я не могу , помирить этих двух мужчин между собой. Они не простили друг друга. Но я думаю, что придёт то время, когда они решат эту проблему.

                ……..
Если посмотреть со стороны, то я тоже не была паинькой. В прошлых,,   реинкарнациях я отчитывалась только перед собой за все свои мысли и действия. Теперь в сегодняшней жизни моя душа вспоминает индивидуализм и независимость, которыми я наслаждалась. Хотя мой опыт в этой реинкарнации учит меня жертвовать для других, я никогда по – настоящему не жертвую собой, так как  потратила жизни, чтобы добраться до точки, где теперь стала независима духом.
Мне трудно поверить, что продолжение моей собственной прошлой эгоистичности создаёт все проблемы, в которых я сейчас обвиняю других. Я должна научиться отдавать  от всего сердца, а не символически бросать кость туда и сюда, просто чтобы утихомирить свору. Иногда другие считают меня бойцом, хорошо защищённым против любых угроз своему ЭГО, поскольку я искренне не люблю зависеть от других.
Прошлые реинкарнации научили меня быть верной себе, а здесь моя верность заканчивается.
 Мой Наблюдатель частенько делал мне замечания, говоря, что никак не можем отвыкнуть от царских замашек. Что  только в сегодняшней жизни, я рождена плебейкой, которая сама зарабатывает свой хлеб. Теми возможностями, которыми одарила нас Зона. Все мои прошлые провалы происходили от моей гордыни, которые приводили к таким последствиям, что вспоминать не очень хочется.
Например, все рабства в предыдущих жизнях вытекали из моего скверного характера. Я развязывала войны, манипулировала мужчинами, как фигурами на шахматном поле, одних ведя наверх, других в пропасть.  Так что  своя пропасть была у меня почти, перед глазами и под ногами. Хорошо, что мой Наблюдатель появился вовремя. Это примерно как я для Господина. Но я - то уже летела в пропасть со всеми вытекающими отсюда последствиями. И я вцепилась в Наблюдателя  руками и ногами. Он опять вытащил меня из дерьма. Думаю, и себе он тоже  баллы заработал. Но Господину тяжелее. У меня пропасть была другого характера. У Господина она была финансовая, а финансы на земле, к сожалению, много значат. Я слушаю людей, которые говорят,  что скучно жить,  что всё испытали. А сами сидят крепким задом на мешке с деньгами, испытатели.
 Меня удивляло одно свойство моей натуры. Я очень спокойно отношусь к деньгам, украшениям к дорогим украшениям, если быть точной: но жить  на что–то надо, как то так. И верно, это подсознание подсказывало мне. Что всего было намерено, да счастья  не принесло. Одна проблема, что я слишком активно начала натиск на Господина.  Я сейчас сижу  пишу и понимаю, что происходило со мной. А он, наверное, до сих пор думает обо мне, как о кошмарном сне.
Памяти о прошлом у человека полный ноль. Но знаете, не надо чужих баб привораживать и душу продавать неизвестно кому. Меня равно мучили две составляющих. И я постоянно находилась в замешательстве. Я не могла своими куриными  мозгами понять  - для мужчин высшая степень проявления любви -это секс. У меня же всегда была душа. Наверное, не было такого секса. Или был да и подзабыла. Хотя и то в жизни присутствовало и жаловаться не приходилось. Не могла я сопоставить две эти вещи в одно целое. Пока не вернулась  память и Господин одновременно. У меня было сразу столько смятения. Я не могла ни понять, ни разобраться, я понимала одно - надо что- то делать. Только теперь я понимаю, что душа и тело должны принадлежать одному мужчине, чтобы произошло единение. Столько прошло времени, и я всё это время телом принадлежала Наблюдателю, а душой Господину. Наблюдатель до последнего надеялся, что и душой в этом времени я буду принадлежать ему, но увы. Я предпочла ему Господина. Теперь-то я есмь – то , что есмь и это меня радует. Но моё состояние не понятно, как будто я повисла в воздухе. Но, вскорости всё разрешилось.

                Глава восьмая  …….
     Для начала нужно было восстановить его ( Господина) в правах рыцаря чести. Как это всё происходило? Знаю одно, всё было как в бреду, как наваждение. Сейчас понимаю, что была там, в Зоне без спроса, без ведома, как Млечники в форточку. А куда деваться, когда вот он мой Господин и никуда от него.  И вызвала я там удивление: Ба да она синька!
 Сейчас я уже разобралась, что такое синька. А тогда тяжко было. И удивление, но как она сюда добралась! Вот так? Что ради вас, мужиков, не сделаешь, куда не попадёшь.  А синька-это просто, очень просто вера Христова.
Я осеняла себя знамением, а Господин омывал своё лицо. Значит, и капсула уже готова, осталось совсем чуть-чуть. Если я смогла добраться до Зоны.
Честь Господину вернули, но Безликий был ещё с ним. Все ждали Рождества в этот день всё и произойдёт. Но была небольшая хитрость - католическое Рождество. В этот день Господина освободили от Безликого, сами двенадцать Апостолов освещали, путь двенадцатью свечами ведя, меня к Божьему престолу с просьбой сей. Отец выслушал меня, не сводя с меня глаз. Я же поднять, их не смела.  С просьбой сей я обратилась к нему: освободить Господина от непосильной ноши, съедающей его.
-  Отец спросил: - Нет ли иных просьб у тебя, дитя моё.
-  На всё воля господа Бога нашего сыне Божия ответила я.- Я тебя люблю Отче, но чего может желать дитя, которое имеет всё.  Веру, Надежду, Любовь и мать их Софью.
- Кого любят, тот любит всей душою дитя моё. – ответил Отец.
 И вернули ему всё, что только можно было пожелать. Кроме денег, там их не печатают.  Благополучие и благосостояние даются по делам нашим и по вере. Каждому человеку это дано, но каждый видит это по разному. Кому хлеб насущный  благодать, кому ещё что. И мчалась я оттуда на крыльях любви, зная, что он будет Вечно и Бесконечно. Лишилась я малого-части своей души. Что не сделаешь, когда любишь и душой и сердцем. И взамен на свою другую получила часть души. Ту, что носил в себе Господин.
- И спросил Отец его: Знаешь, почему она так поступила.
           - Да, ответил  Господин.
На что ему ответили.
           - Глупец, этого хотела Зона твоя прародительница.
 А то конечно присутствует без неё никуда любовь её к тебе. Когда она сама любовь.
            И отлучили меня от церкви на семь лет и запретили входить в храм Божий. И показали, как это будет. Приведена я была к Храму Господню и стояла около него и сойти с места не могла. Покуда, Отец мой не отправил Архангела Михаила  в помощь. Строги души служителей церковных, не дозволили войти её душе в дом Отца своего.  Не посмела она перечить. Раболепно чтя Матерь Божию Богородицу, с молитвой возле Храма.
           Я стояла и видела рядом с собой очень большого высокого мужчину, он читал вместе со мною молитвы. Я поняла, кто это был. Он подошёл, взял меня за запястье,  сдёрнул, с места ввёл, меня в Храм Господень.
И стояла  я на коленях перед образом Николая Угодника, и молила о просьбе одной. Он знал, что за просьба сия. И выслушал он меня до конца. И покуда была я в Храме Божьем, ни одна душа не была, приведена в сей, Храм, дабы не смущена была услышанным душа пришедшего. Просила я долго, но выслушал меня Николай Угодник. И был собран Собор, и решили на нём оставить то, что во мне, что я без их дозволения сделала. Но при этом отстоять службу Рождественскую и исповедоваться с чистого листа не открывая рта. Что я и сделала, и запечатали его во мне. На срок, равный сроку отпущенного. А так как я молчала, и Собор не ослушалась и Зоне верна осталась, сохранили они Господину и честь, его и душу новорожденную. И слушал меня Архангел Михаил, приподняв моё лицо в ладонях, так как я сама не смела поднять глаз своих.              - Решение принято, дитя моё. Оставят тебе право быть вхожей в Храм Божий. Но не дальше приврата, но придёт час, и рука рыцаря Чести  сама выведет тебя на свет Божий из тьмы, и его Любовь к тебе откроет тебя врата  Веры, Надежды и Любви. А теперь мне пора.- И улыбка Архангела Михаила говорила многое . 
 Правда душа досталась Господину несговорчивая женская,  это на время, пока  его половинку в себе  ношу, часть его чести, так же как и он часть моей души. Но он в конфронтации с моей частью души. Никак не поймёт, как так можно.
         Всё можно соизмерить или почти всё. Нельзя только обладать тем, чем тебе ещё не дано. Во мне боролись два противоречия: я и маленькая заноза с большими амбициями.  и есть я.
-Зачем кому-то что-то объяснять, за кем-то бегать. Пусть ошибаются, пусть, я то здесь при чём. И если это со мной произойдёт и запущу я эту программу, то всё, зачем мы здесь, пойдёт под откос. Можно сказать, много на себя берёшь. Может, и много, но- то что запустило человечество ещё больше.
Разговор с Наблюдателем был обо всём, моя память переносила меня , туда сюда. Из одного временного портала в другой. Да с такой скоростью, что я  ничего не могла связать в последовательности.
Наблюдатель хихикал  надо мной. Диалог у меня с ним не получался.
- Ну и пусть ржёт.
- Не ржёт, а хихикаю: – ответил мне Наблюдатель.
-Хорошо хихикаешь, что меняется, что? Задавала я вопрос.
- Ты и меняешься, ты теперь точно знаешь, что я Наблюдатель.
- Поэтому и вопросов больше у меня к Наблюдателю нет.
 Они есть, но он точно на них больше мне не ответит. Хоть он и Наблюдатель, я всё равно хочу с ним общаться. Но общение у нас теперь простое: привет как дела, что хотела, ну если ничего. То типа того пока у меня дела .
- Ты этого хотела сама. Думал Наблюдатель в своём одинночесте, закрывая свой панцирь скорпиона, для очередного удара. Или как он объяснял для профилактики, чтобы мозги свои включала и училась держать оборону. От тех, кого руками не потрогаешь, да и глазами большая часть населения Земли не видит.
      -А чего он хотел, ни кто не знает? Хорошо, что свою работу в настоящем, он выполняет и меня ещё на себе тянет.
          -Я подняла голову и воспоминания плавно понесли меня  не так далеко в прошлое, но уже  в наше время. Наблюдатель качнул головой: во опять явилась. Я прошуршала мимо него и присела на стул, который он мне предложил, И Наблюдатель начал разговор.
-Помнишь наш с тобой разговор о  прошлом, когда я тебе сказал, что ты их ещё жалеешь, расшифровка людей. 
-Да помню: ответила я..
Ты меня тогда ещё прижал к груди, и я услышала музыку космоса, как ночная бабочка, он взмахивал крыльями, создавая лёгкое шуршание, и воздух наполнялся запахом мёда,  и кружилась голова, и слегка пошатывало. И через мгновенье острое ощущение тошноты, головокружение и необъяснимое чувство омерзения, которого я ни разу не испытывала в реальной жизни и вопрос к  Наблюдателю:
-Что это?
 И одинокая слеза по моей щеке. Твой ответ был кратким, но доступным для моего сознания, и услышав его, я содрогнулась.
- Это всё они отправляют в космос, туда и показал указательным пальцем вверх.        - Люди произнесла я сдавленным голосом?
- Они самые существа разумные.
- И только теперь ты дал мне расшифровку той ситуации. Только теперь.
-Теперь ты понимаешь, почему вас нашли и тебя и Господина? Представляешь, какой переполох вы с ним там устроили. Можно сказать, вы вышли открытым текстом.
 Вы умудрились отправить чистую энергетику, чистую энергетику любви.
А любовь это Зона, а Зона это жизнь. С той разницей, что один из вас каялся и молил о прощение. А другой просил, чтобы его избавили от этой ноши любить.

         
                Глава девятая.
 -Смотри, смотри Господин внимательней, и ты увидишь всё.
  - Господин видел только её одну: мама, он видел, как она  вела его  за руку. Сон был похож на полу явь.  Он поднялся в холодном поту опять я рядом с ней. Опять я её видел. Зачем им это надо, зачем они мучают меня, зачем? Боли нет, есть пустота. Я понимаю ничего не вернёшь - Господин прислушивался ко всему и понимал, что это я или Наблюдатель, но он ещё не мог до конца разобраться во всём. Уход его матери смял, скомкал его, поменял, до неузнаваемости. Я больше не могла находиться в тени и меня просто прорвало. Я всё высказала, что держала  в себе.  Эта игра в молчанку выводила меня из себя.
- Ты ошибся Господин можно было, исправить всё, если б ты тогда слушал. Что я до тебя пыталась донести.
-Мы хотим, чтобы чудеса были рядом с нами они и так рядом.
 Только мы не так их понимаем. Любовь - это чудо, а мы от него бежим. А бежим только из за того, что кто – то когда - то давно…
- И не правда.
- Что не правда? Ты не хочешь слушать?
-Нет,  я хочу, только что ты можешь сказать обо мне  хорошего, что? Я же у вас монстр.. Господин. Типа расхититель гробниц.
 И добавь -памяти.
 И так, к нашим баранам. Было  поздно что-то менять, мой отъезд ничего  не решал. Я делала шаг назад, а Наблюдатель брал меня за руку и возвращал в исходную позицию. Тогда я  поняла. Что моя поездка ничего не изменит, а лишь оттянет время. Мой звонок не удивил Наблюдателя. Я просто ему сказала:- Поздно, зачем ты так.
 Наблюдатель молчал. Он слушал.
- Надо ехать : ответил он. Ты понимаешь, надо. А объяснять я тебе ничего не буду. Я всё сделаю твоими руками, я  буду твоим поводырём, твоими глазами. Ты всё исправишь, поверь мне: сказал Наблюдатель.
- И я поверила, представляешь, Господин  он был моим поводырем. Но я была  слепа сама и он управлял мною, как хотел.
- Смотри: ответил Господин. Ты этого хотела, этого?  Тело его матери лежало ещё на кровати его ещё не убрали в белый саван.
-Да, я хотела, но что ты сделал для этого, чтобы этого не произошло, ты лично, что? Я часами тебе объясняла, что ты должен быть у неё, у своей матери, ещё есть время ты успеешь. А что ты да, да, да … сто раз да . А теперь ты мне этого не простишь.
Так?
- Что так. Где ты?: - Кипел от негодования Господин.
- Я рядом с тобой, да в тебе так и хочется заорать на него , Я часть твое души, мы теперь один в другом. Что никак не привыкнем к метаморфозам со своей памятью.
-Нет, я не хочу так жить, она меня мучает, просто мучает.- пошептал Господин одними губами.
- Интересно, кто кого больше? Хватит нам с тобой пререкаться.
-Хорошо, кто ты, и что тебе надо?
- Допустим, я твоя совесть. Твоя совесть, которую ты не хочешь слушать.
- Что, какая совесть?  Я схожу с ума простонал Господин, переворачиваясь на бок во сне.
- Я даже не знаю, что тебе на это ответить. Тебе же тогда говорили, брось всё.  Аллах хотел увидеть только одно, что твоя любовь к матери что -то значит. Она тебе говорила: оставь, вернёшься, и Аллах все твои проблемы решит. И знаешь, я уверена он всё бы решил, но ты не смог поверить, что этого хочет Аллах. Так, мой Господин.. Как мы дорого платим за свои ошибки Господин? Знаешь, она знала зачем, едет за ПОНИМАНИЕМ. А осталась  ТОЛЬКО ГРУСТЬ. Ты знаешь, что это такое или тебе расшифровать, мой Господин? Это ты сам понимаешь, ты сам.  Почему ты не доверяешь её возможностям? Она чувствует твоё сомнение. и если в ней сомневаются, она опускает руки. Она какая бы ни была, в первую очередь, человек ,а всё остальное потом.  Всё приходит и уходит. На смену одному приходит другой.
             Его сын и Галла проводили всё свободное время вдвоем. Если он был свободен,  присаживался с ней за стол под навесом и созерцал мир. В котором только начинал жить. Всего-то семнадцатый год от роду пошёл. Болтали обо всём, что приходило в голову.
-А вы можете писать на Арабском?
-То есть? Как писать.
 И он достал  айфон. Набрал арабский алфавит и протянул мне .
- Хорошо, я попробую- но честно, я алфавитом ни разу не пользовалась. Пару попыток прошли неудачно и лишь с третьей, его сын поднял удивленные глаза сказав.          -Понимание.
- Что за понимание.
- Перевелось как понимание. Ещё, раз попробуйте, повторил он. И протянул мне айфон. Я прошлась по сенсору набрала текст состоящий из двух слов на арабском и теперь переводчик выдал на экране айфона другое слово, только грусть. Он смотрел на меня открыв рот.
      -Что, что ты так на меня смотришь? -спросила я.
Но его сын продолжал смотреть на меня во все глаза, а потом проговорил:
- Если бы мне сказали, кто вы я бы не поверил этому. Получается, что вы действительно дочь Аллаха.
- Ну что ты, если так разобраться, мы все дети Господа нашего,- Хорошо, что других вопросов у него не возникло, а то объяснений у меня не было никаких по этому поводу.
         Только грусть и твоей семьи она разрушать не собиралась. Если бы она этого хотела,  сделала бы давно. Ещё тогда, когда взяла твою руку.  Помнишь, ты наверное, ещё не забыл. Как она летала к тебе на крыльях любви. Тебя это забавляло. Эй, каждый полёт  обходился дороже жизни. И надо было-то только поверить, что она любовь Зоны к тебе. Всего- то. Да, она многое подзабыла, но я уверен. Вмешался Наблюдатель уверен, что она научится это делать, делать дозировано. Не каждый, довольно им объяснять.
- Если ты поймёшь, моя любимая козявка, то ты будешь жить. Не отдавай себя в руки зла не меняй себя на пустяки, зажимай себя и молчи , молчи. Никому из них не нужна твоя истина.
 Если нет, Ты обречена. И никто больше, никто не сможет на Рождество облететь вокруг этой долбанной Земли и кое- что пометить. И многим ясно, кто здесь хозяин и чья любовь бережёт этих зажравшихся землян. Ты последняя и первая -аналогов больше нет. Он больше и не создавал. Кто думал, что он отдаст и тебя им. ТОЛЬКО ГРУСТЬ. Попробуй  теперь ты создать новый мир для них. Мы с Господином уже пытались. Двумя способами. Юриспруденцией один, мечём и кровью другой. Теперь твоя очередь. Десять заповедей дерзай, но помни: сила, насилие всё должно остаться в прошлом- только как на- поминание о нас, чтобы не забыла.
                …глава десятая…..
Я не могла ни одного из них забыть. Забегать вперёд всегда опасно. Но я постоянно мучила Наблюдателя вопросами. Как он там, мой Господин, что с ним, Загляни хоть одним глазком, а как ему. Только думала, глядя на Наблюдателя да херово ему, ну да, да плохо. Наблюдатель знал, что  должен уйти с дороги передать всё и уйти. Прищур глаз меня пугал, но мы в разводе и всё. Да только память выделывает такие фортеля, что  голова кругом. Вот и сейчас память, как всегда, во время. Он высокий, (Наблюдатель) крепкий, когда-то  красивый, безумно красивый. Хотя его модуль не проходил реконструкций, оставался всегда оригинал. Но в этой жизни в 21 веке он уже израсходовал свой модуль так быстро, что и представить себе нельзя. А то прошлое, что стояло у меня перед глазами рисовало совсем другую картину. Его сила сочеталась с  умом,  тактический склад его ума, просчитывал ситуации, как таблицу умножения. Ему везло то быть Визирем, то Советником, то Наблюдателем,  вот мужем был реже. А после утери  лала красного рубина и памяти, по- моему,  ни разу.
Как говорят, каждому своё. С мужьями у меня были как всегда проблемы, искала я одного и  тот лал кровавого цвета. А любовников  было предостаточно. Но не грели, ни один не грел. Удовольствие  было игрой в поддавки, не больше. А вот он был семьянин, да такой, что мне и не снилось.(Советник). Вот его  я хотела получить любой ценой, но не той ценой что я имела, всегда показывая пальцем- моё и это становилось моим. Это было притяжение, которое разворачивало мою  голову на 360 градусов, если он был в поле  зрения. И « Госпожа» в его устах звучало, как весь мир для тебя, к твоим ногам. Мне нужно было одного, чтобы- он сам, сам пришёл.
 Но всё не Слава Богу. Лишь один раз он пришёл с докладом, но женщины не то глупы, не то хитры. Своего я добилась или наоборот. Принимать мужчин могла в любом месте, мне было плевать на них,  на рабов  никакого внимания. Это мог быть любой мужчина, который меня не интересовал. И его кошелёк, и число рабов, и толщина его хрена меня нисколько не  возбуждали. Из- за этого много было проблем с соседями, что граничили  с моим мирком, доставшимся мне от отца. Самого великого из великих. А этот не горд, но честен, не воин ,а вёл за собой своей харизмой.
Говорил он, как родник холодной воды. Всегда с обоснованными доводами. Было лишь одно но, ему вернули память, а нам с Господином нет. Заплатил за возврат и за память совсем малым - отказом быть мне постоянным спутником. Это шутка, для  Бессмертных, удар ниже пояса. Подобные  пары создаются на века, на тысячелетия на всё, бессмертие, чтобы нам не было одиноко в этой и последующих жизнях. Если вы не знаете, что такое любить , то вам этого не понять.  Как-то так…
 Твой любимый  далеко- далеко, ты просто подумал о нём, а у него сжалось сердце в груди. И вопрос у тебя в мозгу, что с тобой  и ответ соответствующий. И когда ты хочешь быть с ним рядом, он просто летит к тебе на крыльях любви и обладает тобою. К сожалению, это мы всё утеряли, А он имел и молчал. Представляете себе мужчину, который вас любит. Но иметь отношений не может по определенным обстоятельствам. И плюс ко всему слышит все мысли о тебе, да ещё и ощущает всех твоих мужчин.
 Я замечала, что он бывал сам не свой, когда приходил с  вопросами, которые надо было решать неотложно. По пустякам  не приходил, При его появление у меня всё сжималось внутри. Я не знала, что это, почему так, но он был моим вожделением, моим сном,  раз было, не то, сон нетто явь. Я слышала шёпот и лёгкий ветерок. В общем,  что было можно сравнить с фантазией, как будто он был рядом и дотронулся до моего живота, до моих грудей. Всё, думала я, всех пересажаю на кол за такие шутки. Утром поставили пиявок, примочек, неделю  болела и ходила чернее тучи. Только  успокоилась - и на тебе: то же самое. Ну куда такое годится? Всё, думаю, только его аудиенция всё решит.
Приказала приготовить какой-то доклад по современному, думаю не придёт, всё съем. Или кого пришлёт, пришёл сам, как всегда хорош собой. Но видно после того убийства всегда поддевал под верхнюю одежду кольчугу. Тонкого серебра, как говорили ещё и от злых духов себя этим защищал. Доложил всё, как по маслу, я всех заранее разогнала, сидела надув  губы.
- Да, моя Госпожа.
И я подпрыгнула как ошпаренная. Меня так резануло, я считала, или думала, что это сон, а это явь была,  его произношение то, что я слышала. От злости я аж приподнялась  и смотрела на него, как хитрая лиса. Готовая, для броска за мышкой. Он шагнул ко мне, на его шаг я привстала, он сделал, ещё шаг я  поддалась, вперёд всем телом. Уже стоя во весь свой рост смотрела на него.
-Это был не сон - прошептала я.
-Да, Госпожа, да.
 Он нежно подвёл свою ладонь  под мои волосы, опустив, своё лицо в них  и вдыхал, аромат лаванды. Вторая рука его, скользя пальцами, опускалась вдоль шеи,  ниже и ниже, пока он не коснулся моей груди. Он не мог смотреть в  моё лицо.  Но его руки творили чудеса, сосок стал упругим,  рука в моих волосах уже знала, что я откину голову назад. И она меня поддерживала.  Шея освободилась для поцелуя.  Поцелуи осыпали мою шею, как все бриллианты Мекки. Голова упала к нему на плечо,  он приподнял меня и я обеими  ногами обвила его  бёдра. Он нежно перенёс меня на кушетку, скинул с  себя плащ из  тяжёлого розового атласа. - И накинул его на меня.
 Я попыталась его скинуть, но его руки удержали меня, не давая видеть его. Рука опускалась ниже и ниже. И холод. и жар, обожгли меня, как молнией прошили моё тело, вожделение овладело мной, и я не могла  владеть собой и могла сделать для него всё, что он пожелает. Но он придерживал меня рукой, не давая мне подняться. Я попыталась сделать усилие, чтобы привстать - одна его рука ещё сильней придавила меня  к кушетке, другая медленно скользила между ног  и его пальцы коснулись меня изнутри, я  вся подалась  вперёд.
  –Моя, вся моя, как раньше, едва прошептал он губами.
-  Как всегда.- прошептала я.
           Он развёл мне бёдра и по внутренней стороне бедра прошёл его язык. Я вскрикнула, приподнялась. Но его рука прижала меня так , что  у меня уже не было желании пошевелиться, а потом был  самый лучший поцелуй между бёдер. Самый сладкий, самый нежный. Кровь прилила к моему лицу. И я омылась его любовью ко мне.  Он только простонал: о Аллах! - и произнёс, её  вкус жизни. Рука его легла на низ живота и он стал массажировать мне матку нежно отпуская ладонь, выпуская  меня на свободу.  В его руках я ощущала себя брильянтом в сто карат.
 Он нежно приподнимал и опускал меня, всё закончилось, так же как и началось. Он снял с меня плащ и только после этого позволил посмотреть ему в  лицо, только после всего. Я поняла: он не хотел, чтобы я видела насколько  желанна для него. Передо мной был снова мой советник. Собранный рассудительный холодный как лёд. Не произнеся ни слова, я смотрела на него. Он откланялся и сказал:
- Один раз моя Госпожа, только один раз.
Хочу вас заверить, что следующего даже не будет под угрозой смерти.
 Если бы я знал тогда, как будут разворачиваться события. Я бы её никому не отдал. И это моё в следующий раз даже под угрозой смерти, никогда не сорвалось с моих губ. Если бы я знал тогда, что это значит. И чья это будет смерть. Но сейчас я смотрел на неё и понимал: она моя, только моя и ничто не разделит и не разлучит нас. Как я заблуждался тогда, как я дорого заплатил за свою самонадеянность.
       Я ничего не могла сказать, я была загипнотизирована. Он провёл по моим губам большим пальцем, я облизнула свои губы.
- Он улыбнулся и сказал:
- Когда ни будь я тебе всё объясню, когда- ни будь. Но розовый плащ остался у меня небрежно брошенным на кушетку.

                Глава одиннадцатая ………………………………
Я разительно изменилась после того, что произошло между нами. Стала более сговорчивой и лояльной по многим вопросам. И это произошло. Это долбанное сватовство. Соседи были куда серьёзней, чем  можно было себе представить. И разговор с ним меня разозлил. Он советовал мне заключить этот брак и политический союз. Который упрочил бы моё положение и расширил границы.
- Хорошо, хорошо. Только чтобы не пришлось кусать свои локти- думала я.
Глядя мне в глаза, он прошептал.
- Так надо, этот союз избавит тебя от неприятностей.
 Я закипала, во мне рождался вулкан неповиновения, но он как бы нечаянно коснулся моей руки.  Он сделал это преднамеренно: я стала покладистой и сговорчивой. И даже поверить  не могла, что кто- то  из мужчин сможет мной так   управлять.
Я  прошептала:- За одну ночь.
Он  покачал головой:
 -Только смерть. Советник смотрел в мои глаза и пытался добраться до сути. Люблю я его или нет.
  Я понимал, что я не удержусь, если это повторится хотя бы ещё раз. И эта связь станет известна всем. (Зоне) То, что она творила с другими самцами никого не трогало. Какие времена, такие нравы, она могла желать и  при этом плевать на других.  Но отношения со мной привели бы совсем другим поворотам событий. С соседями отношения у нашей Госпожи были скверными, и я месяцы проводил в переговорах, оберегая её от неприятностей ища  подходящую партию для создания брачного союза. Все мои предложения она отклоняла и я понимал, что скоро  будет другой союз.
Союз мужиков открутит ей голову за  скверный характер и манеру общаться с нашим братом.  И мне пришлось пойти на это, чтобы хотя бы немного освежить ей память. Как бы нашу память не блокировали,  подсознание  может напомнить, что с нами было когда-то.  Мы не помним ничего из наших прошлых перевоплощений. это защитные функции блокируют нам сознание, но если очень надо, то можно заставить подсознание напомнить о том, что тебе надо вспомнить после того, что произошло между нами её подсознание узнало меня  и ничего не объясняя выполнило ту программу, что я ему установил. Это была наша с ней Любовь. 
Теперь я переживал за её будущем. И если б я сделал это ещё раз, то о будущем и разговора больше не было бы. А было бы одно - Я и Она. Но мне было  строго настрого запрещено вступать с ней в половые отношения, чтобы не запустить  реактор, который она в себе несла. Каждая женщина- реактор, но здесь особенное другое дело. Все другие мужчины приносили ей то явное облегчение и не более. И её энергосистема  дремала. Но отношения между нами эту систему могли запустить.
 Но я не мог быть её супругом или любовником – это была воля Зоны.  в этой ситуации было одно только контакт и контроль полный во всём. А без  супружеского союза всё это было бы пшик. Это только для внутреннего пользования и не для лишних ушей. То, что я с ней имел, не являлось актом, а лишь прелюдией, как говорят игрой и за это меня бы не тронули, но она требовала большего и тогда могло бы всё рухнуть. Когда я вышел от неё, резкая боль прошла по моему телу, ладони сдавили виски, и я услышал Господина. (Безликого)
- Я же тебя просил не прикасаться ,не трогать, не сметь!
 Ты думаешь, я получил удовольствие, что ты обладал ею? Нет.  Меня больше забавляют, те ослы, которые её разрывают на куски, приближая её конец. А ты причинил мне боль, я ревновал и чуть не прибил вас обоих. Не сметь больше, никогда не сметь! Это только моё! Вспомни, ты уже один раз не удержал свою хлебную карточку.
            -И боль  ушла, так же  внезапно, как и пришла.
  Всё срочно её замуж!- решил я. За сильного, состоявшегося, не дурака, чтоб любил, чтоб всё - всё при нём.
 Чем быстрей, тем лучше для нас всех. Если Аллах даст мне встретиться с этим Господином, голову я ему отверну или заставлю его страдать так, что всё остальное для него будет пустяк.
            Замужество состоялась. Всем своим видом она показывала своё счастье. И это было адресовалось  мне одному. Я холодным взглядом провожал всю церемонию. Лишь бы она была счастлива, лишь бы её не разорвали на куски.
Лишь бы…
          После окончания торжественной церемонии, я постарался убраться и как можно по дальше на край вселенной, Это было моё желание, но не возможность. Убраться дальше тёмного угла, где я мог поскулить, увы не смог. Я прижался  спиной к стене, она была прохладной, это меня на время вернуло к жизни без неё. Без неё это всё, что было в моей голове, без неё. Слёз не было, было больно до тошноты. И вдруг шуршание тихое, как шуршание змеи. И Безликий стоял передо мной. Сам  Безликий.
- А, это ты?
 Я даже не удивился, что это он.   Что ты хочешь?
- Хочу насладиться своей победой.- прошипел Безликий.
- Сколько пожелаешь,- и я присел на корточки, чтобы эта дрянь не маячила у меня перед глазами.
  А как же ,Господин? Ты что оставил его одного.
- Что -то он тебя часто стал интересовать. Пусть отдохнёт от меня, не всё же думать, что он великий из великих.
- Просто от твоей заботы  меня  тошнит.
- Скоро не только затошнит, скоро я займусь ей лично.
  Я подскочил, но Безликий был не из трусливых.
- Что вы так с Господином о ней печётесь?
 -Я сорвался,  заорал на него, ты знаешь кто она?
 И только шорох и эхо- ОНА. И Безликого -как не бывало.
- Гад, вот гад, что он задумал?
 Он оставил меня в смятении. Что от него ждать, я даже не знал. Но долго он себя ждать не заставил.  Наша подопечная с Господином, родила трёх сыновей.  Матерью она была хорошей, но времени на детей не хватало, да и  время  было такое. Матери детей сами не вскармливали, нанимали кормилиц, а сами следили за фигурой и ублажали мужей. Это в том кругу, где проводила свою очередную жизнь наша подопечная. Женщины по- активнее принимали участие  в политических баталиях своих мужей и любовников. Наша Госпожа могла всё, её активности хватало  на всех.
  Я  за всем наблюдал со стороны, держась подальше, в тени, но от неё скрыться было невозможно. Она и не докучала мне больше, брак был удачным.  Её отношения с мужем были необычайными. Меня это удивляло и радовало. Я сомневался в том, что она любит. Но я слышал  музыку любви в её душе. И  понял: она полюбила, правда не так, как мы любили друг друга: это была новая страница её жизни любовь человека к человеку. Я осознал, что теряю её без возвратно. Моя любовь к ней не давала права разорвать эти отношения, и я стоял стражем  возле её счастья. Лишь одно меня беспокоило, что значит скоро? Скоро в устах Безликого звучало, как приговор. А скоро пришло так неожиданно, что никто не мог даже себе и представить.
 Война, разорванные соглашения и вытекающие из этого последствия. Эти великие походы  ради веры, как они всё изменили. Все покидали город спешно. Рыцари были в трёх днях пути от города. О том, что эти Христиане-грязные  ублюдки, были наслышаны все. По дороге  шествия их веры горе и слёзы, грабёж и изнасилования, разорение и рабство, предательство. И всё это ради веры!? Уже пал Константинополь - символ веры Православной. Чего можно было ждать от них, если сами Христиане  стирали друг друга с лица Земли. Византия пала под ногами  братьев по вере. С тремя детьми на руках она оставила город. От мужа не было вестей,  их  уже и не ждали. Из Константинополя, никто не вернулся.
Последний гонец извещал, что Рыцари нескончаемым потоком движутся по дорогам,  блестя на солнце латами, создавая впечатление ползущей змеи. Город защищать было некому. И люди спешно оставляли его, торопливо двигаясь на восток, в Иерусалим, под покров всех  конфессий. Были надежды,, что это их спасёт. Но всё было тщетно, Иерусалим пал.  Самое страшное и непонятное было в том, что Иерусалим в это время находился под защитой Египта. И никаких противоречий в вере и любви между живущими в этом городе не было. И освобождать его от засилья и насилия было незачем.
Предательство Турецкого султаната привело всех в недоумение, союз с рыцарями обрекал весь ближний восток на разорение и слёзы.   На помощь нашей Госпоже вышли войска её брата, чтобы сопроводить её домой в Египет. Дорога была знакомой, но оставлять всё ей было не легко. В эту минуту я был рядом с ней и ждал всякой гадости от Безликого.  Привалы были не долгими, старались двигаться ночью, разведчики Бедуины доносили, что железяки с дорог не сворачивают и движутся от оазиса к оазису. Это меня и настораживало, но войско, которое нас сопровождало состояло  из нескольких тысяч  воинов, и это меня немного успокаивало, но двигались мы всё равно медленнее, чем  хотелось Да и присутствие  конницы требовало остановок у воды чаще и дольше,  чем позволяло нам время.

                ……………………
Один раз и последний, Госпожа сама пришла в моё походное пристанище не большую палатку. Все остальные её визиты ко мне, были лишь по моему требованию.   Она больше никогда не приезжала ко мне по своей воле. Лишь по большому доверию посещала меня в последующих временных изменениях. К сожалению, я вёл себя не так, как, наверное, должен был. Я унижал и оскорблял её так, что другая бежала бы от меня без оглядки. Но она безропотно убиралась, готовила, выслушивала мою матерщину, тянула на себе дом,  двух сыновей, терпела мой запои, измены, побои,  и жалела меня. Она помнила многое, но её  подсознание щадило её и выдавало только лишь мелкие сюжеты наших отношений, и она понимала, что это была любовь. Понимала всё или почти всё. Это всё, что осталось от меня, от того Советника, Аркоса, Наблюдателя. И это был мой последний путь, и её подсознание любило и защищало меня. Или, вернее, защищало тот мир, который мы потеряли и ту любовь, что надеялись вернуть , но так и не смогли . Я старался, очень старался убить это чувство в ней, убить, чтобы  Господин не получил даже капли её любви. Но на всё воля Зоны.
 Я хочу  рассказать о её последнем визите ко мне. Последнем или, можно сказать, прощальном. Если бы я тогда понимал происходящее, наверное, теперь всё было бы по -  другому. Тогда я надеялся, что в следующей жизни  обязательно смогу быть с ней, обязательно. Но я так думал. И я просчитался.
           Я совершил молитву и готовился отойти ко сну. Лёгкое дуновение ветерка - и она стояла на пороге моего временного жилища. Наряд из парчи закрывал её тело, и лишь местами лёгкий шёлк цвета беж выглядывал из - под одеяния. Чего я боялся, то и произошло. Она скинула с себя парчу и осталась в одном нежном шёлке, что стекал по её телу, как струйки воды, Для того чтоб жаждущий мог утолить боль, желание, одиночество, всё, что было у меня в душе и в мыслях. Я простонал «нет». Но она сделала шаг мне на встречу. Я  прижал её  к себе.  Прижал как надежду, прижал к себе то, что не хотел и не думал терять. В голове у меня крутилось, что я её защищаю, веду , люблю, я её верный друг, советник.  Только одно гнал, от себя беспощадно -желать её, чтобы не погубить её. Я тебя люблю, люблю и не отдам никому, это всё, что она ждала от меня. Я остановил свои мысли и посмотрел ей в глаза. Всем своим видом она говорила «да», и  не совершила ничего такого, чтобы её можно было  заподозрить  в грехе. Она просто любила меня. И то, что она себе позволила, было большим грехом: Не  прошло и сорока дней, как её супруг оставил этот мир. Она опустилась на колени и осталась лежать возле моих ног  умоляя молча. Но я так и не посмел этого сделать. Она маленьким комочком содрогалась от слёз. Я понимал, что завтра моя голова будет лежать возле её ног,  и всё  же я освободил сначала одну, затем вторую  ногу из её объятий и отошёл в дальний угол  походной палатки и стал читать молитву. Когда я  завершил молиться, её уже не было в моём пристанище . Только шёлковый платок,  на персидских коврах, подтверждал, что она была здесь.
  -Я на своём скакуне съезжал с бархана. Она заметила меня издали, и бежала  навстречу.  Чёрная одежда Бедуинки, закрывала её с головы до ног. как я восхищался ею:  её  хрупкая фигурка, легко  перемешался по песку, даже после рождения трёх сыновей она скользила по нему, торопясь ко мне. Я  спешился и уже бежал к ней навстречу, чтобы её подержать. Мы остановились друг против друга,  что  вопрос застыл в её глазах. Я смотрел на неё и не мог ничего произнести. В её душе не было боли, ни зла ко мне за  то унижение и оскорбление, что я нанёс ей. Она ждала от меня одного.
  И я указал рукой в сторону бархана.
- Они все там, моя Госпожа. У тебя нет ни мужа, ни двух твоих сыновей, ни войска.
Они все там. Всё, что у тебя осталось.
        Она повернулась, посмотрела  в сторону  оазиса.  Где был небольшой отряд охраны, слуг и беженцев, которые решили идти со своей Госпожой в Египет.
-Это всё, всё, что у тебя осталось, -  повторил я.
- И мой сын. Последний сын, -произнесла она. -  И ничего от моей любви, от моего счастья. И ничего от любви Зоны.
 Она посмотрела в мои глаза и, ничего больше не говоря, выхватила кинжал у меня  из-за пояса.
     - И чернота -это всё, что я увидела.
Я медленно поднималась над Советником.
Всё, что он смог сделать, это подхватить мой модуль или точнее тело и  только простонать: о, Аллах! Голова моя запрокинулась назад и кровь из глубокой раны на шее била маленьким родничком, - и моя жизнь утекала из меня.
- О, Аллах, где ты!? – Где!?
 Если такое делают на  Земле с твоими детьми, то чего ждать им, простым смертным?
 Я смотрела на себя со стороны и понимала, что  совершила глупость.  Безликий уже вырывал мою душу из рук Советника.  Который понял, что и эта война, и эта смерть - всё подстроено  Безликим. И он разорвал высь криком, «нет».  Сжимая в руке платок тонкого шёлка цвета беж.
 -И тут я осознал, переосмыслил, что  совершил ошибку. Я понял, что её больше  ничто не держало на этой Земле.. Всё, что она имела: семья, дети - ушло безвозвратно. И я сам оттолкнул её, сам.  Это я убил её. И последний сын стал для неё горьким напоминанием о том, что у неё было всё и больше нет ничего.
                ……………………………………….
                Глава двенадцатая.
  Обряд погребения я проводил один. Всем было приказано спешно оставлять лагерь и с единственным наследником  младшим сыном Госпожи, не дожидаясь сумерек двигаться дальше. Когда я остался один и караван скрылся из виду, я омыл её тело, прочитал все полагающиеся молитвы. Облачил  Госпожу в наряд, подобающий для захоронения.  Я касался её лица, губ, пальцами рук и губами  касался её ступней, и стон отчаянья и безысходности стелился над тем местом, где я предал её земле или, точнее, песку.
 Я ждал эту железную свору, я знал, что Господин там, среди них. И что именно он гнал Госпожу и её семью к краху. Но ему не давало покоя то что он любил её, любил. Зачем сводить счёты?
  Я лежал на песке и ждал, когда взойдёт луна. Вот она поднялась, медленно, похожая на горящий глаз дракона. Ночь в пустыне приходит быстро. Отряд из десяти  конных воинов приближался к оазису. Я встал, чтобы они меня видела. Спешившись, они побежали в мою сторону. Они понимали, что я один. И не опасен для них. Это были легко одетые для похода рыцари.  Среди них был он - этот воин Христов. Знали бы они, что такое воин Христов, нося крест на себе, воином не становятся. ( Имеется в виду, что в этом времени, что описывается. Господин был Хрестьянином и рыцарский поход являлся с благословения  папы Римского, воинством Христовым. Это ни как не связанно с тем, что Советник носил имя Война Христова при любых вероисповеданиях он оставался всегда в этих регалиях.)
Среди них было ещё кое- что, что  привлекло меня, -  три здоровых  пса. Но по мере приближения  я понял, что это волки. Один из них поднял морду и завыл, и я ответил ему. Рыцари  остановились как вкопанные. Волки, не обращая внимания на рыцарей и их крики, подбежали ко мне и стали облизывать мне руки. Самый крупный из них встал на задние лапы  и лизнул меня в лицо. Я был растерян: таких крупных волков  не встречал в своей жизни. Один из рыцарей окликнул волка по имени, он назвал его Шера.  Но Шера  только оскалился и зарычал.
-Что с Шера, мой Господин?  спросил молодой рыцарь.
- Не знаю, не знаю, но держись от него подальше. Не хочу, чтобы твоя мать узнала о том, что ты остался в этих проклятых песках.
 Я удивился я понимал , о чём они говорят. Я мог понимать восточные языки, а этот же был совсем непонятный мне язык. Мне было достаточно услышать пару слов, и я понял их.  Понял, что один из рыцарей - его сын или его племянник.
Я выбирал себе жертву. Мне нужен был только один: чем больней удар, тем сильней боль. Я заговорил на испанском, немного картавя, но им было понятно. –Это всё дары Зоны которые мы получили от неё. Услышав чужую речь, мы могли легко понять о чём идёт разговор, а в лучшем случае и заговорить с собеседником на его языке. Но пользоваться этим можно только для серьёзного разговора или решения. Не для болтовни о пустяках.
- Дядя, это тот мавр, которого я видел во сне.
- Уйди, Эльвинс.
 -Уйди… - Это мои дела, мой мальчик.
  Он крикнул чтобы сопровождающие его рыцари забрали  племянника и убрались отсюда, что этот мавр он указал на меня его судьба и  у него со мной свои счёты. Рыцари  хотели возразить, Но он очень чётко обозначил свои права и их обязанности перед ним. Я понимал, что они далеко не отойдут, но и не помешают мне  с ним разобраться. Хоть он и был мёртвой Честью, но всю энергетику Зоны из него Безликий ещё не выпил. И эти его выдумки, рыцарская честь и так далее., только мираж от того, чем он владел. Из осколков  честь не склеишь. Пытался из себя что-то корчить. Меня это злило, и он это чувствовал.
-Что, Господин? Имея такое состояние, почему не сидишь дома, в своей Испании? И этот Дофин, сын твоей  самой любимой сестры, зачем он здесь? Или он не так дорог  тебе, или ты думаешь, что ты воин Христов не много на себя берёшь, Господин? Ты потратил целое состояние, чтобы эти Головорезы пришли в этот мир. Ведь он был когда- то твоим. Или ты всё забыл?
- Нет, пока не всё.
- Значит, (Безликий) сожрал тебя не до конца, Господин.
- Он меня погнал за ней.
- Я думаю, она  была бы рада, увидеть тебя разорванным  на четыре части или посаженным на кол.
- Что? Я слышал, ты устроил её личную жизнь? - задал вопрос Господин.
- А ты хотел, чтобы её рвали на куски?
- Я хотел бы, чтобы она сдохла, как собака.
-  Много хочешь, - и я присвистнул.  Не досталась никому, только Богу одному.       Если бы он знал, сколько усилий мне приходилось предпринять, вести с ним эту не- принуждённую беседу. Чтобы он  расслабился и понял, что всё, что меня с ней связывало в этой жизни, - лишь долг и обязанность перед Зоной.
Придёт время,  Господин и ты забудешь всё, Безликий выпьет твою душу без остатка. И она одна встанет на твою защиту. И ты ещё пожалеешь обо всём, потому что её любовь будет гнать и бить тебя. И ты будешь и любить, и ненавидеть её. И будешь гнаться за её любовью, за её телом, за её мыслями. Будешь ею отвергнут, сам того желая. И будешь стонать от боли и безысходности, и придёшь к её порогу. Зачем я сам гонюсь уже не одно мирозданье, тщетно. А теперь прости.
  Он подошёл слишком близко ко мне, и я метнул в него нож из тонкой космической стали, который я тогда с собой прихватил. Нож вошёл в горло, он захрипел и попытался вырвать его. Но кровь заполнила ему  гортань, и он захлебнулся в ней. Смерть была быстрой. Он рухнул как раз там, где совсем недавно покоилось её тело или модуль. Теперь я понял, почему Зона настаивала на многовариантном или многозаменяемом модуле.
Мало того, что он был бы весь истерзанный и изуродованный, но скорее весь сшитый из кусочков. На что она была бы похожа, пока её модуль стал бы стопроцентным оригиналом. Теперь я ни о чём не думал. Я повернулся и вспомнил о серых - они внимательно слушали весь разговор. И я понял, что если бы не эти красавцы из Лунной стаи, лежал бы я, а не Господин возле моих ног. Мысленно я услышал Шера, он дал мне понять, что они уже знали финал всей этой истории. Поэтому они здесь. – так звали молодяка.
   Он пошутил: Из тебя вышел неплохой Советник.
- Что ты хочешь этим сказать?
  Шера ответил: - неплохой, но бестолковый.
- Что, что? - Говори ?
-Тебе запретили брать её по своей прихоти. А по желанию Госпожи можно было  возжелать всего.
- Ах ты, пёс шелудивый, ты знал и молчал?!
 Шера устроился поудобней и стал вылизывать то, что некоторые называют  честью или достоинвсвом. Затем поднялся, отряхнулся от песка и сказал:
-  Не люблю пустыни, они, эти людишки, так и торопятся это сделать с Землёй.
Шера продолжил  разговор со мной.
-Знаешь, она в этой жизни тебя простила, и, тебе можно сказать, повезло. Но следующая встреча не сулит вам с ней ничего хорошего. Её подсознание вспомнит всё, если ты её тронешь как мужчина. Даже по её желанию. И я тебе не позавидую. Зона просила тебе передать, чтобы ты не опалил ей и себе крылья этой любовью. Отец просил передать тебе научить и отпустить её. Он просто просил. Знаешь, он вас  любит. Вы у него ещё та троица. У нас порой шерсть дыбом встаёт, когда ему на зелёное сукно приносят доносы на вас. Но он терпит вечно, но муки ваши бесконечны. Не совершай того, чего не хочет Отец.
- А теперь где наша красавица?
И я увидел Госпожу, плывущую по воздуху.  Она странно выглядела, напевала странную песенку про сундук мертвеца. И выглядела умалишённой.
- Вот финал потери семьи и вытекающие отсюда последствия,- произнёс Шера.
 Душа Госпожи посмотрела на меня, узнала, показала язык и погрозила пальцем- шалун, какой шалун.  Я покраснел от стыда. Она имела то, что имела в виду. (Наша любовная игра  с ней.)
-Что, что с ней?
- А ты думал, она убила себя от тщеславия?
 Нет, Советник, она первый раз смогла полюбить Земною любовью, и вы, два кобеля, у неё всё отняли: И семью, и счастье…  Она  начала разбираться в истине происходящего.  А сейчас я за ней, её не будут наказывать за то, что она лишила себя жизни. Она совершила это, не имея уже рассудка. А это не самоубийство и грехом не является. Жаль одно, - после этого шока ей трудно будет восстановить память. Это как в сказке: не хватило трёх дней, и её модуль и память были бы восстановлены. А теперь её Кошей Бессмертный, перед её ногами. Она подлетела к телу Господина и вздрогнула, нежно коснулась его лица, но не издала даже стона.
- И он здесь? - посмотрела в мою сторону. - И сказала.
- Что, мальчики, опять ссорились. Когда это прекратится?
 Я был ошарашен. Я первый раз видел, как выглядит  умалишённая душа, мне было её жаль: я хотел её спасти, а вышло как всегда. Шера похлопал меня по плечу.
- Ладно, не грусти, доставим в лучшем виде.
 Пока  вы не поймёте всего, так и будете гонять её по Земле. Хорошо, что она за вас ещё не взялась, а то вы с ним пожалели бы, - он посмотрел в сторону тела, лежащего на песке. - Нам пора. Будут новости о ней где, и когда вернут её, сообщу. А за этим явятся другие. И давай мы здесь подчистим. Всё же какая ни какая, но Честь.
        Волки  мой разрез на  шее Господина быстро переделали в рваную рану  от зубов волка. А мне посоветовали убраться поскорей. И три мертвых волка остались лежать возле тела Господина.