Рассказ 1. Богдан Назарович

 
Рассказ 1-ый. Богдан Назарович

    В первом рассказе речь пойдет о человеке, лично мне, Радомиру Горкину, незнакомом. Но именно с него в своё время началась череда событий, переросшая впоследствии в неожиданно продолжительную и чрезвычайно опасную  историю, рассказать которую Вам представляется мне сегодня  с одной стороны желательным, а с другой – почти необходимым. Ну, насчет желательного, тут всё ясно, простое и понятное поползновение старого графомана, всё ещё мнящего себя в центре жизни. А вот насчет необходимым... – это объяснить значительно труднее. Вот представляется оно мне так, и всё тут. Поэтому, как в старой сказке, начнем с запева: ЖИЛ ДА БЫЛ И...
    ...Ежедневно перед сном Богдан Назарович часа полтора прогуливался по Ялтинской набережной. Кто-то наговорил ему, что гулять поутру вредно для сердца, ещё не разработавшегося после глубокого ночного сна, а вот вечером – это совсем другое дело. И он свято соблюдал такую заповедь, ставшею для него обязательной.
    Двухэтажный дом его был расположен во втором от набережной ряду. И сам он этим обстоятельством глубоко внутренне гордился, чувствуя и осознавая то впечатление состоятельности и богатства, которое дом его производил на окружающих. Но более всего другого ценил он в этом вопросе наличие при доме скромной и почти незаметной будки, примыкавшей к механизированным воротам, в которой всегда сидели несколько охранников, знавших заранее его дневное расписание и сопровождавших его повсюду во время поездок и прогулок. Стоило это недёшево, но себя оправдывало. Спокойнее как-то казалось.
    Сегодня прохладный ветерок тянул с моря, немного забивая запахи харчевен, равномерно расставленых по набережной. И в какой-то момент Богдан Назарович остановился перед длинным причальным настилом, уходившим в море перпендикулярно берегу, и решил было пройтись по нему в темноту, в самом конце которой виднелись две деревянные скамьи. На них он любил сиживать и смотреть на закатное солнце. Но сейчас стоял и колебался в этом намерении, потому как в такое позднее время скамейку уже могли занять влюбленные. Однако в конце концов желание рискнуть пересилило, и он не ошибся! Любимое его место оказалось свободным. Богдан Назарович по привычке расположился на левой из двух скамеек, глубоко вдохнул солёный морской воздух и прислушался к ласкающему слух и покоющему душу плеску прибойной волны внизу, под досками настила, .
- Как все-таки хорошо мы тогда со свояком все обладили. - подумалось ему под этот плеск. - И денежку срубили немалую, и местечко в Ялте классное подыскали. И дом приличный на две семьи построили. У каждого  свой двор и свой выезд. Правда на разные улицы, поэтому жёнам-сёстрам жребий кидать пришлось, но тут уже, как говорится судьба распорядилась...
- Добрый вечер, господин Свириденко. - двое солидно одетых мужчин стояли у него за спиной. - Вы не будете возражать, если мы тоже насладимся вместе с вами этим сказочным солоновато-йодистым ароматом?
- Простите, не припоминаю что-то, где и когда... Откуда Вы меня знаете?
- Служба у нас такая. Всё и про всех знать. И вот про Вас, в том числе, Богдан Назарович, тоже.
    Свириденко заозирался, но, увидев под светом фонаря на набережной при входе на 50-метровый причальный настил двух своих бодигардов,  сразу успокоился. Кого попало они к нему допустить сюда не могли бы ни при каких обстоятельствах. Значит эти двое с ними знакомы.
- И где же Вы служить изволите-с, господа хорошие, если, конечно, не секрет.
- Да какой же тут может быть секрет, Богдан Назарович! Тем более от Вас! И хотя бы уже потому, что цель нашего появления здесь и сейчас предполагает именно этот секрет до Вас довести в наипервейшую очередь.
- Что Вы говорите! Таки в наипервейшую?
- Да. - твердо и однозначно закончил один из незнакомцев. - Позвольте представиться. Горячев Андрей Сергеич. Мой спутник – Ивлев Владимир Иванович. И хотелось бы нам с Вами откровенно побеседовать. Если Вы, конечно же, не будете возражать.
- Москали по выговору! - подумал Богдан Назарович, а вслух спросил. -  А где-же все-таки, любезные граждане, Вы служить изволите?
- В ГРУ Генштаба Армии Российской Федерации.
     Свириденко задохнулся от страха, сердце его на секунду сжалось, а после этого пошло вперед с толчками и перебоями. И он мысленно заметался:
- Дотянулись сволочи! В Крыму, смотри, аж за полторы тысячи вёрст достали, гады! И то, что это Украина – их не смущает. А охрану мою они наверняка перекупили, как не хрен делать... Эти всё могут! И что же им от меня нужно-то, понять бы... Хотя, что тут понимать! Все и так понятно!... Хорошо, если только бабло...
- Вас, наверное, интересует, в чём же суть наших призывов к откровенности? - продолжил Горячев, усаживаясь вместе со своим спутником на противоположную скамью.
- Трудно однозначно ответить. Но более всего другого меня сейчас интересует возможность вернуться домой. Я, знаете ли, жаворонок, спать ложиться по возможности раньше стараюсь... - поджав губы, ответил Богдан Назарович.
- А я вот – наоборот – сова. И чтобы нам с Вами не входить в неравновесный клинч, жаворонок – он все-таки легонькая птичка, а сова – из класса тяжелых и хищных... Так вот, предлагаю я нам обоим быстрёхонько заслушать господина Ивлева и обменяться мнениями по затронутым им вопросам. Вы не против? - Горячев вопросительно вытял шею и, не дожидаясь ответа Свириденко, добавил. - Ну, вот и хорошо. Вот и замечательно. Владимир Иванович. Будьте добры.
     Ивлев включил небольшую плашетку и спокойным ровным голосом стал оглашать текст, осветивший её экран, предварительно извинившись за конспективность излагаемого материала и за чересчур свободный стиль повествования:
 -  КОНСПЕКТ-ПРИКИДКА НА ИСТОРИЮ С ЯДЕРНЫМИ БОЕПРИПАСАМИ, 420 мм, Приднестр.Молд.Респ., 95 г.
    94 год – Будапештский меморандум (Украина)
    96 – Лиссабонский протокол (Украина, Казахстан и Белоруссия)
    95 –й год. Россия перемещает к себе с территории Украины, в том числе со складов 14-й армии, всё то ядерное оружие, что там хранилось, начиная с 92 года после вывоза из Германии. Украина решилась на этот шаг по причине почти полного развала и обнищания её собственной армии и опасения того, что вместе с танками и  авиационной техникой будут растащены и распроданы и ядерные боеприпасы. Уже около 6000 танков ушли в Югославию, в Африку и на мусульманский Восток. Вслед за ними потоком пошли и расчетливо придержанные боеприпасы. Всё то же самое происходило с самолётной и вертолётной техникой. Ядерное вооружение и сопутствующие технологии и материалы спасало пока только неусыпное внимание НАТО. Но в какой-то момент всем стало понятно, что за воровством в таких масштабах и на таких необъятных пространствах просто не уследить. И решено было сосредоточить всё это хозяйство в одних более ответственных российских руках. Имеется ввиду Международное решение, Будапешт-94.
    В 14-й общевойсковой армии ответственным за 420 мм минометы с 5-ти килотонными ядерными боеприпасами (всего в сумме 140 штук) состоял подполковник Российской Армии Свириденко Б.Н., проживавший в г.Рыбница и занимавший должность начальника специального ракетно-артиллерийского  склада боеприпасов в посёлке Колбасное, Рыбницкий район, ПМР, севернее Тирасполя. По имеющимся у нас данным в апреле 95 года во время отпуска подполковник Свириденко встречался со свояком, Акимовым Василием Михайловичем, приезжавшим в тот момент с семьёй из Израиля с целью навестить родителей жены, дома у которых в Тирасполе, обе дочерние семьи имели обыкновение общаться. В ходе совместных возлияний,  взаимных жалоб на жизнь и прочих обменов мнениями, выяснилось, что Акимов работает в компании, торгующей военной амуницией и вооружением на африканском и арабском рынке. В тот период на территории бывшего СССР все вокруг только и занимались одной-единственной проблемой – как,  кому и что продать. И Свириденко подбросил свояку перечень боеприпасов, хранившихся в это время на складе. В их числе, среди танковых, противотан-ковых и других, значились ещё и ядерные минометные. Коллеги Акимова клюнули на сомнительное предложение, но сразу вывозить через границу столь ответственные и дорогие вещи не решились. «Товар» в количестве 40 комплектов был спрятан в глубинах винных погребов в старых Одесских каменоломнях, куда его переместили незадолго до вывоза всех остальных ядерных боеприпасов (100 комплектов), отправленных на территорию России в 95 году в промежутке между подписанием Будапештского Меморандума (94 год) и Лиссабонского Протокола (96 год).
    В условиях сделки между Свириденко и Акимовым фигурировали ещё и технические регламенты по хранению боеприпасов, а также технологические устройства по их обслуживанию и перезарядке. Бизнес-компания по продаже вооружений принадлежала Арсению Майданику, ранее промышлявшему под прикрытием французского гражданства, а к этому времени - перекрасившему свою мощную «крышу» в бело-голубые сионистские цвета и ставшему уже миллиардером, немеряно обогатившись на незаконных поставках украинской бронетехники в Сомали и прочие воюющие африканские страны. Там он  продержался до 2007-8 годов, помимо всего прочего изобразив из себя ещё и «отца нации» во время 2-й Ливанской войны, когда построил на свои деньги лагеря для жителей севера страны, ищущих укрытия от ракет Хизбаллы.
    Впоследствии, правда, выяснилось, что эти же ракеты Хизбалле поставлял через третьи руки сам Майданик, и в результате такой накладки ему и его компании во избежание громкого судебного скандала пришлось экстренно покинуть Израиль и перебраться под крыло более сговорчивой Турецкой Фемиды.
    Ядерные боеприпасы пролежали в условиях Одесских винных погребов  около 19 лет, в течение которых Свириденко обеспечивал своими силами все регламентные работы и обслуживание. Покупатели же, в лице Акимова, периодически вспоминали про свою покупку и изучали возможности использования, если не самих боеприпасов, так хотя бы расщепляющихся материалов. Мировой рынок оружия в целом и боеприпасов к нему в частности имеет отдельно существующий ядерный сегмент. Военно-техническая разведка доносила, что одними из наиболее активных покупателей там в последние годы являлись Иран и террористическая группировка ИГИЛ, стремящиеся к созданию и обладанию оружием массового поражения, нацеленным на противостоящие исламскому террору страны.
    В течение трёх последних месяцев этот «товар», упакованный в ящики для турбонасосных нефтяных агрегатов, неожиданно и чрезвычайно скрытно переместился из глубины подОдесских недр через Кавказские горы в Ближневосточном направлении...
- Господа. Вы меня с кем-то путаете. Я действительно служил в Приднестровской Молдавской Республике в составе частей и соединений 14 общевойсковой армии в той должности, про которую вы помянули. Но все остальное – это чистый вымысел!
- Допустим.- вмешался Горячев.- Но как быть с Вашей подписью на отпускных и сопроводительных документах. Причём на реквизитах всех прочих ста комплектов, тех что не пропали, красуется подпись Вашего заместителя. И они-таки доехали до места назначения безо всяких проблем, а вот Ваша подпись имеет выраженно фатальный характер. Те сорок комплектов, что  подписывали Вы  – по дороге поисчезали. Я уже не говорю о том, что все те автомашины, на которых груз доехал в Россию без проблем, были заправлены в одно и то же время и в одном и том же месте, перед самой отправкой. А вот те, которые везли пропавший груз, заправлялись в другое время и в другом месте, а главное, на пограничном переходе из Украины в Россию отмечены не были. И более того, высвечены были в четырёх местах на полицейском видеоконтроле в районе Одессы.    
- Слушайте, господа. Я отказываюсь разговаривать с Вами на данную тему. Допустим, у Вас что-то пропало! Допустим! Но я тут абсолютно ни при чём? Обратитесь к Одесской полиции. Или к господину Акимову, если Вы так уверены, что он это что-то у кого-то купил...
 - Нам проще было выяснить сколько раз господин Акимов, будучи гражданином Израиля, пересекал за последние 10 лет Украинскую границу. Получилось 63 раза! И при этом он каждый раз встречался с Вами, Богдан Назарович. И приезжал Василий Михайлович не один, а в сопровождении достаточно компетентных смуглого обличья господ, говорящих в большинстве своём и по арабски, и по русски. И вместе с ним Вы, господин Свириденко, многократно устраивали прибывшим специалистам экскурсии с дегустацией продукции именно тех винных погребов, где хранились «упаковки с турбонасосными агрегатами». Там же Вы и Ваши люди проводили их обучение по вопросам эксплуатации того самого оборудования, о котором мы с Вами ведём сейчас этот непростой и неприятный Вам разговор.
- Я повторяю, что отказываюсь  беседовать с Вами, господа...
- Мы это уже слышали, и, в свою очередь, вынуждены напомнить Вам, господин Свириденко, что много лет назад Вы дезертировали из рядов Российской Армии, прихватив с собой отмеченные выше боеприпасы и склонив к измене и предательству группу из четырнадцати военнослужащих, бывших в тот момент Вашими подчинёнными. - резко произнёс Горячев. - И будь я сейчас на Вашем месте, я бы считал для себя более разумным не грубить, а отвечать на наши вопросы самым исчерпывающим образом. Подумайте хорошенько, Богдан Назарович! Караван с оружием массового поражения движется в неизвестном нам направлении с неизвестной никому целью, а отправная точка этого движения – это Вы и Ваша преступная деятельность, со всеми отягощающими обстоятельствами. Не знаю, как Вас, но вот меня это пугает. И государственная прокуратура Российской Федерации вправе потребовать Вас к ответу.
    Свириденко двумя пальцами достал из нагрудного кармана рубашки конвалютку сустака форте и, выковыряв таблетку, засунул её под язык. Горячев и Ивлев переглянулись.
- Я уже докладывал Вам, господа, что первый раз обо всём этом слышу.
- Богдан Назарович, взгляните на этот список. - повернул свою планшетку Ивлев. -  Это номера телефонов, имена и фамилии людей, с которыми Вы контактировали последние три месяца 2014 года с тех двух мобильников, что сейчас лежат у вас в карманах.
- Что Вам от меня надо?...
- В каком смысле?
- В простом! В смысле – сколько?!
- Считаем, что мы этого не слышали.
- Тогда и я говорю – не слышал! Сказал, не слышал, значит – не слышал! И отвяжитесь, наконец!... - зашипел Свириденко. - Украина своих не выдаёт!
- Напрасно Вы себя так возбуждаете. Не выдаёт, так не выдаёт! Оставайтесь при ней, при своей Украине! И на нас потом зла не держите! Дело это ведь по сути своей было решёное! И от Вас требовалось лишь подтвердить неясные нам детали. На этом можно было бы и разойтись... Но, как видно, такая у Вас судьба.
- При чём тут моя судьба! - взвизгнул Свириденко.
- А при том, что, как оказалось, при всём...
    Горячев приподнялся и похлопал сидящего перед ним Богдана Назаровича ладонью по бедру чуть выше колена. Тот вздрогнул и, придерживая под языком таблетку сустака, резко втянул носом воздух. Глаза его от удивления на несколько секунд округлились, после чего голова медленно завалилась на левое плечо, а тело откинулось на спинку скамейки. Горячев выпрямился и щелчком пальцев выбросил в плещущую внизу воду крохотную пластиковую капсулку с короткой и тонкой иглой. Ивлев тоже поднялся, наклонился, потрогав пальцами правой ладони шею обмякшего Свириденко, встретился глазами с напарником и подтверждающе кивнул. И  оба они  зашагали по причалу, выходя из  глубокой тени в сторону освещённого променада. А там, следуя мимо двух куривших у парапета Свириденковских стражей, Ивлев тихонько бросил:
- Скорую бы ему надо вызвать...
    Сев в стоявшую у бордюра машину, они отъехали, развернувшись широким кругом в сторону Гурзуфа.
- Вот хохол упрямый!?- раздражённо произнёс сидевший за рулём Горячев.
- Характер – это судьба! Ты же сам только что ему это сказал.
- Не без того. И ты знаешь, Володь, тот, второй – Акимов, он хоть и русский, но вел себя в Турции, где его наши ребята прихватили, точно также. Правда, ещё и активно напирал на Израильское своё гражданство. Тоже мне, еврей выискался... Вот говорят, что одни, понимаешь, евреи по матери, другие – по отцу. А этот - по жене, с которой ещё тоже раввинам надо разбираться и разбираться по всей их еврейской Галахе!
- Но у нас-то, Андрей Сергеич, весь результат, что имеется - два обрубленных конца.
- Это не у нас, это у Майданика два пальца обрублены. Но, надо сказать, для серьёзной этой его затеи они ему уже не нужны. И хотя у нас с тобой других зацепочек в его конторе больше нет, но и от этих двух толку уже тоже не было бы. Отработанный материал. Вся надежда наша на высшие инстанции, может быть у них где-то там по пути свои возможности имеются, свои капканы понаставлены, свои связи предусмотренны. Там ведь ещё с времён и папы-Асада в Сирии, и Саддама Хусейна в Ираке нашей конторой много что прикопанного оставлено. С одной стороны, конечно, пусть бы дурным аме-рикосам все эти дела так или иначе бы, но  отрыгнулись. Это я говорю так про                мудёж с расцветом весенней арабской демократии... Но тут, к сожалению, и для нас проблемы большие просматриваются. Во-первых - лиха беда начало, потом не остановить будет. Если Ислам их теперешний не придавить в зародыше, он так разойтись может, что когда-то и нам влимонит, мало не покажется. А во-вторых, все без разбору нынешние политики это ведь не великого ума люди. И долго удерживать мировой балланс в таких нелёгких условиях вряд ли кто из них сумеет... А причина для серьёзного дисбаланса – она уже в движении искомого груза в заданном направлении...
- Это-ть ведь верно, это-ть ведь правильно... - Ивлев открыл зазуммеривший мобильник. - Алло! Так! Так! Понял! - и похлопал Горячева по правому плечу. - Налево, Сергеич! Понял, говорю. Уходим. Выворачивай на 34-ю.
- А что случилось?
 - Лёха докладывет, что на 105-й дороге в районе Восхода появилась застава в военной форме. Они тормозят  легковые машины  и проверяют документы. Ребята советуют развернуться в сторону Севастополя, но отрываться через Байдарский перевал, а не по берегу.
- Передай, принято.