Симферопольское

http://trudoros.narod.ru/gazeta/159/13.htm

Симферопольское
 
   Уж на что я не хотел заполнять свой дневник текстами типа "Я жую сопли осенним вечером.doc" - но обстоятельства резко изменились. С одной стороны, #крымнаш, с другой — время все более становится предвоенным. Как реагировать? Наиболее правильный подход: делать что должно, и будь что будет. А значит – начальство засылает меня с разведывательной миссией в Крым, в город Симферополь. 26 сентября 2014 года; в этот день отмечают память целых восьми авиакатастроф — а я уже в 07-40 сижу в самолете. Утро туманное, утро седое...
   Впрочем, отставить пасмурное настроение! Осень, друзья мои, прекрасная московская осень, и СМИ сообщают: в Москве погода ясная, а в Киеве — туман. Хочется, конечно, услышать: «Везде погода ясная, рассеялся туман!» - но нет, будь осторожен в своих желаниях; так можно домечтаться и услышать: «Над всей Испанией безоблачное небо!» В невыспавшейся голове медленно перекатываются мысли; самолет медленно выруливает на взлетную полосу. Потом — стремительный разбег, и крылатая машина, серебряной стрелой пронзив туман, устремляется к солнцу.
   Впрочем, про солнце и серебряную стрелу — это я для поддержания старой традиции («Читатель ждет уж рифмы «розы» - ну на, возьми ее скорей!»), а вот про туман — это действительно важно, это описание конкретных погодных условий в конкретный день. Над Крымом — облака. Самолет ныряет в белую вату; плотность такова, что даже кончики крыльев почти не видны. Самолет потряхивает; оборачиваюсь назад и вижу, что экипаж включил механизацию крыла. Значит, земля рядом! Инстинктивно группируюсь, сжимаю колени, пятки и носки, и смотрю на горизонт (в данном случае — на подголовник кресла передо мной) — впрочем, быстро понимаю неуместность всего этого и продолжаю смотреть в иллюминатор. Самолет выходит из облачности, и земля ни разу не рядом. Виден какой-то аэродром, на нем — небольшие самолеты со стреловидными крыльями, ракеты, тягачи, радарные станции — та техника, рядом с которой своим — покойно и уютно, а чужим — грустно и тягостно. Ну и сады, поля, перелески — Крым такой Крым. Аэропорт встречает абсолютно московской погодой: те же 15-17 по Цельсию. Сам аэропорт небольшой, но чистый; работает Ви-Фи. Понятно, что на фоне, скажем, Фрапорта или, тем более, гигантов Московского авиаузла он выглядит бледно, но не надо забывать: Россия правит здесь менее полугода...
   Так, остановись! Сейчас я излагаю те впечатления, которые сложились у меня уже при возвращении — то есть не первые. А первые... Не было их! Выйти из самолета, сориентироваться на местности, запустить навигатор, и, пока он ищет спутники, найти приемлемое такси до центра города.
   Такси находится быстро, хотя и не с первой попытки: большинство водителей предпочитают ездить на большие расстояния (Севастополь, Ялта) — и за большие деньги. Я договариваюсь за 500 р. Водитель интересуется адресом, интересуется целью поездки («по делам» — отвечаю ему) и замолкает. Едем, водитель молчит минуту, молчит вторую, и этим вызывает мое искреннее уважение и симпатию. Я же, как положено приезжему (особенно в такое интересное место), с огромной скоростью кручу головой — смотрю по сторонам.
   Повсюду — откровенная разруха. Разбитый асфальт, грустный частный сектор по сторонам шоссе, но доминанта всего пейзажа — ободранные рекламные биллборды. Неряшливо свисают с них обрывки плакатов, которые никто даже не пытается привести в порядок. Ничего удивительного: одна власть ушла, другая — еще не пришла в полной мере, переходный период, заброшенность, развал...
   На всякий случай (ну, чтобы подтвердить свои мысли) задаю вопрос водителю:
   - Что у Вас с рекламными щитами? Выглядят как-то слишком заброшенно...
   - У нас два дня назад ураган был, дождь, ветер, вот и повредило. Привести в порядок пока не успели — не город, все-таки. Скоро поправят.
   Эвона как! Впечатление сразу меняется (и первое, как водится, оказывается ошибочным). Действительно, был ураган (проверил по интернетам, уже вернувшись в Москву); следовательно нет ни заброшенности, ни разрухи, а вполне обычная ситуация. Все теперь видится по-другому. Дорога — да, не ахти; но на ней видна ремонтная техника; частный сектор — нормальный частный сектор, он только с ободранными биллбордами смотрелся убого, а если их исключить из рассмотрения (ибо их состояние — результат воздействия не времени и человека, но стихии) — все вполне прилично.
   Шаблон начал рваться; надо его добить. Поворачиваюсь к водителю:
   - Первый вопрос приезжего. Как ТЕПЕРЬ?
   - Цены поднялись. Жена говорит, что картошка, сыр — я не помню ценник, я их не покупаю. Вот то, что я покупаю — водка нормальная стоила 120 гривен, сейчас — 150 рублей.
   Это нормально — женщина заботится о телесном насыщении, мужчина — о духовном. Мое уважение к собеседнику увеличивается. В разговоре он часто путает гривны и рубли; на самом деле речь всегда идет именно о рублях.
   - Зато что сделали, то сделали. Я пенсионер, так вот пенсии подняли более чем вдвое. Я был специалистом на заводе, у меня пенсия украинская была порядка 7 тысяч рублей, сейчас — порядка 17 тысяч гривен (мой собеседник опять путает размерности; речь идет о рублях).
   - Неплохо, - реагирую я (надо же как-то поддерживать беседу; на самом деле я не хочу говорить, я хочу слушать).
   - Только вот... - водитель явно мнется, явно хочет что-то сказать, но не знает как.
   - Что?
   - Я сам украинец из-под Николаева, крымчанин с 50-летним стажем. Разумеется, я голосовал за воссоединение. Но вот — был у нас депутат районный, сейчас вверх пошел, уже почти на республиканском уровне. Он был от «Батькивщины» (кто не в курсе — жестко антироссийская партия, Юлия Тимошенко), а сейчас прихожу на выборы (имеется в виду — 14 сентября 2014) — а он идет по списку «Единой России»! Как так?
   Смеюсь в ответ, и разъясняю ситуацию. У нас, в основной России, такая ситуация стандартна. Путь чиновника: КПСС (Коммунистическая Партия Советского Союза) — НДР (Наш Дом — Россия, Черномырдин) — ОВР (Отечество — Вся Россия, Лужков, Грызлов, Шаймиев, Примаков) или «Единство» (Володин) - «Единая Россия» (сами знаете кто). Для людей помоложе — другие стартовые позиции, от ЛДПР до НБП; но если стремишься к успеху — вариант только един. За этими разговорами — приехали. Что я делал — это коммерческая тайна, а вот то что видел — это расскажу.
   Город заклеен предвыборными плакатами. Лидирует, понятно, Единая Россия, на втором месте — КПРФ, на третьем (по количеству плакатов) — ЛДПР. Восхищает предвыборный слоган жириновцев: «Голосуй за ЛДПР — или живи при старой власти!». Ведь как ни крути, но присоединение Крыма — заслуга (ну или — преступление против демократии) Единой России, целиком и полностью (если говорить о партиях); но жириновцы стремятся примазаться и тут.
   В магазинах есть все, что надо для жизни, и ценник приятно удивляет. В кафе «Диканька» на 430 рублей я наелся так, что мне не хотелось есть следующие 12 часов — часов, прошедших в работе, беготне и закончившихся авиаперелетом. Порции, если сравнивать — примерно в 1,5 раза меньше, чем в Германии, но в 2-2,5 раза больше, чем в Москве. В то же время прорывается опрятная бедность.
   Понятно, что процент иномарок в городе меньше, чем в Москве или Питере — он примерно соответствует таким городам, как Нижний Новгород, Ярославль или Сталинград. Но «Запорожец» или «ИЖ-Комби» на ходу я не видел в России уже лет десять, если не больше — а здесь на них ездят.
   По улицам до сих пор ездят троллейбусы Skoda Tr9, законченные производством в далеком 1982 году, и составляют (по моим приблизительным прикидкам) от ; до 1/3 городского троллейбусного парка. Остальное, правда — вполне себе новенькие «Богданы», но общественный транспорт, на треть состоящий из антиквариата — это, прямо скажу, много. Билет стоимостью 4 рубля 25 копеек приятно удивил. Я не думал, что сейчас вообще сохранились такие цены.
   Возвращаясь в аэропорт — видел электричку ЭР-2 с круглой мордой. Я последний раз катался на такой в 1999, и то не на прямой московской линии, а на Большом кольце Московской железной дороги, то есть на направлении явно второстепенном — а здесь она работает до сих пор.
   Так что нет ничего удивительного в том, что мне говорили: «Украина нас гнобила», мне говорили, что всегда встречали Новый год по московскому времени: сначала — на час раньше, чем в Киеве, потом — на два; говорили, что никогда не считали себя Украиной, и цифры, полученные на референдуме о воссоединении, и размер явки — ничего это не противоречит здравому смыслу.
   Я общался с: таксистом, продавщицей, официанткой, генеральным директором, помощником генерального директора, строительным рабочим — и касательно вопроса о воссоединении видел полное единодушие. Опять же, надо заметить: никакой эйфории, никакого ожидания молочных рек в кисельных берегах нет, все понимают, что придется работать, и работать много, и настроение — нейтрально-положительное, как у любого, кто не горлопанит на митингах, а делает дело.
   Интересно, что здесь, в отличие от Ростова-на-Дону или Краснодарского края, я не слышал никакого южного говора. Обычное общерусское (базирующееся на московском) произношение. Единственная местная специфика — если что-то сделано хитро, сложно, запутанно и непонятно, местные говорят, что это сделано «по-татарски» (татары имеются в виду, понятное дело, крымские).
   Уже потом, в Москве, осмысливая впечатления и пытаясь объединить их в некой краткой формуле, я пришел к следующему выводу. Крым — это русский Данциг.
   После Первой мировой войны Данциг был отторгнут от Германии и объявлен вольным городом, де-факто — под польским протекторатом. Но он считался «самым немецким» из всех немецких городов.
   То же самое можно сказать о Крыме: он — более русский, чем собственно Россия.
   И то, что произошло (воссоединение) — это не результат каких-либо закулисных интриг, хитрых маневров Путина, действий спецслужб и всего прочего — это естественный ход вещей, это однажды должно было произойти, и это произошло.
 
   P.S. Выкладываю этот текст через полтора месяца после посещения полуострова: побывать в Крыму и не привезти с собой крымского портвейна – это извращение. И портвейн – действительно, хорош. Даже лучше, чем интернет.
 
   Александр Цыганков