Двойная бухгалтерия журналиста Петровой

О гербе, который выразил бы суть журналиста Петровой, сказать затруднительно. А вот её девиз сформулирован давно и четко: «Quod licet Iovi, non licet bovi». То есть: что можно Юпитеру, то нельзя быку. Юпитер, само собой, это журналист Петрова, бык – всё прочее человечество.

Лезть в чужие семьи нехорошо. И журналист Петрова бдит: ну куда суется её сослуживица, потребовавшая от бывшего мужа регулярного телефонного общения с общим ребенком?.. Ведь там – новая семья! И если папаша раз в месяц будет звонить маленькой дочери, теперь живущей от него на расстоянии двух тысяч километров, это непременно внесет смуту и раздоры в мирную и счастливую атмосферу его действующего семейного очага!

При этом многолетний интимный друг журналиста Петровой, некто Васюков, тоже имел законную супругу и двоих детей, и журналист Петрова даже не считала нужным скрывать от любопытного населения крошечного городка свои на редкость тесные отношения с Васюковым.

– Нет, Васюков сам по себе человек неплохой, – однажды возразила своей собеседнице особа, знавшая этого джентльмена ещё в дни розового отрочества. – Это Петрова на него давила всё время. Вот баба! Ведь посмотреть не на что, ни кожи, ни рожи, а хватка – мертвая! И в его семью лезла, ни во что не ставила Ладу – как будто её вообще не существует…

Пока редактором районки со звучным названием «Прожектор» был человек по фамилии Мухин, а Васюков сидел у него замом, журналист Петрова изо всех сил боролась с идеей фаворитизма. Но у Мухина, кстати сказать, и не было фаворитов из числа пишущих. Никто из ведущих сотрудников не бегал к нему с доносами, никто в ухо не шептал, на брюхе перед ним не ползал и хвостом не мёл.

Однако как-то вечером журналист Петрова вдруг узнала, что одна из коллег невзначай составила компанию Мухину при поездке в лес: тот после рабочего дня, когда редакция давно уже опустела, вдруг решил проветриться – съездить за грибами, и в коридоре ему случайно попалась навстречу эта самая особа, по какой-то причине задержавшаяся на службе.

Происходила описываемая дико криминальная – с точки зрения журналиста Петровой – история в те дни, когда у простых жителей нашей страны мобильных телефонов ещё не было. Но журналист Петрова дождалась-таки возвращения редакционной машины из лесу; видимо, караулила; в квартире коллеги-преступницы немедленно затрещал телефон:

– Что, к Мухину в фаворитки лезешь?! За грибами с ним ездишь?!

Телефонная трубка от аудио-негодования журналиста Петровой раскалилась добела…

Прошло совсем немного времени, и редактора Мухина новое руководство района выкинуло на пенсию. Причем – крайне бестактно и оскорбительно. Рулить «Прожектором» начали Васюков и Петрова. Новый главный редактор и его заместитель. Шеф и его официальная фаворитка. И такое положение журналиста Петрову почему-то не смущало ни в малейшей степени.

Не изменилось оно и в дальнейшем, когда Васюков, будучи по сути партийным функционером и чиновником, наскучил работой в газете и ушел в администрацию – сначала одним из замов главы района, потом, выиграв местные выборы, главой. Петрова так и осталась при нем фавориткой, и продолжала ею быть до самых последних дней безвременно почившего Васюкова.

И место официальной фаворитки журналист Петрова категорически не хотела уступать никому.

Васюков, став главой района, возжелал громкой славы и широкой известности. Местной газеты ему было уже мало, и он повелел создать интернет-сайт. В сотрудники сайта, которые непременно сопровождали главу района в разного рода поездках по подведомственной территории, он выбирал интересных внешне и неглупых дам, в достаточной мере владеющих пером.

Журналист Петрова от ревности теряла остатки соображения.

– Вот ты – профессионал, как ты смотришь на то, что на сайт посажен человек с улицы?.. Не журналист? – допытывалась она у одной из сотрудниц «Прожектора», обладавшей университетским журналистским дипломом.

На что та вполне резонно заметила:

– А в редакции «Прожектора» много профессиональных журналистов?.. Ты да я да мы с тобой?.. Все остальные-то – педагоги, скотоводы, экономисты… Если здесь негде профессионалов взять.

В борьбе за место официальной фаворитки при Васюкове журналист Петрова не брезговала никакими методами. Скрупулезно изучив выложенный на сайт очередной текст и углядев в нём некоторые шероховатости, летела наверх в кабинет Васюкова и наезжала на сотрудницу сайта по полной программе.

Не упускала и других возможностей – лишь бы нагадить противной бабе, которую приблизил к своему телу неблагодарный Васюков.

В один из дней, заглянув в кабинет Васюкова, журналист Петрова увидела картину, окончательно выведшую её из себя: Васюков и приятная дама, работавшая на сайте, вместе смотрели на мониторе компьютера фотографии и весело смеялись.

Осатаневшая от злобы журналист Петрова вернулась в пустую секретарскую и, взяв фотоаппарат, неосторожно оставленный там сотрудницей сайта, спрятала его в стол. Якобы – в порядке заботы о казенном имуществе. Распространяться о содеянном она не стала. Понятно, что было потом: суматоха, слезы, истерика и так далее. Словом, цель поражена метко – журналист Петрова капитально изгадила веселое настроение бессовестной бабе, нагло претендующей на её, журналиста Петровой, уже законное многолетнее место…

Идея фаворитизма, как ясно сказано выше, журналисту Петровой казалась отвратительной лишь применительно к другим действующим лицам. Сменив Васюкова на посту главного редактора «Прожектора», она ощутила настоятельную потребность обзавестись личным холуем, который бы преданно смотрел ей в глаза, угадывал её нехитрые желания, доносил на сотрудников редакции и старательно перемывал им кости вместе с журналистом Петровой.

А коль есть спрос, будет и предложение.

Когда Мухин был спроважен на пенсию, Васюков и Петрова пополнили состав редакции новыми сотрудниками, обладавшими совершенно уникальной способностью составлять из отдельных слов вполне осмысленные фразы. Среди них была некто Ивкина, по девичьей своей профессии – педагог, причем отнюдь не гуманитарий, но умеющая заполнять целые гектары газетной площади серыми водянистыми текстами.

Видимо, это вполне устроило Васюкова и Петрову, решившими в корне похерить концепцию мухинской газеты, ориентированную на короткие интересные материалы – в том числе живые репортажики, маленькие интервью и фельетоны, которые так нравились читателям прежнего «Прожектора».

Хитрая Ивкина, оглядевшись в редакции, сразу поняла, кто здесь кто, и решила во что бы то ни стало добиться в коллективе известного влияния. Журналиста Петрову, пока начальником был Васюков, она не видела в упор. Однако попасть в наперсницы к Васюкову Ивкиной не удалось, ведь место официальной фаворитки было занято прочно.

Совершенно определенно, что Ивкина предпринимала некие попытки в этом направлении, но были они провальными – Васюков, даже покинув редакцию, демонстрировал по отношению к Ивкиной крайнюю неприязнь. В чем-то Ивкина сильно прокололась; не помогло ей сладко-умильное – а для стороннего наблюдателя, мерзкое до рвоты – выражение лица при беседах с Васюковым. Будто это не Васюков с Ивкиной разговаривает, а Господь Бог из неопалимой купины вещает вечные истины.

Час Ивкиной пробил, когда в черное редакторское кресло уселась, подсаженная Васюковым, журналист Петрова. И года не прошло, как Ивкина стала Петровой крайне необходимой. Что неудивительно: обе дамы – и начальствующая, и услужающая – были очень похожи нутром, обе – серые, с убогими, исключительно ниже диафрагмы, интересами, с кругозором в полтора градуса, только по происхождению одна – местечковая, вторая – деревенская… Вот и вся разница.

– В кабинет Петровой пора второй рабочий стол ставить, – шипели сотрудники, раздраженные ежедневным многочасовым пребыванием Ивкиной пред очами главного редактора. Ну что ж, всё логично: журналист Петрова ходила к Васюкову руководить районом, Ивкина – в кабинет Петровой – руководить газетой.

В холуйском раже Ивкина нередко теряла чувство реальности. Однажды, когда журналист Петрова отбыла в дальнюю многодневную командировку – исключительно с целью развлечься за казенный счет, оставив на делах сотрудницу с большим практическим опытом и профессиональным образованием, Ивкина, охваченная праведным негодованием, тыкала этой особе пальцем в уже вышедший номер газеты:

– Тут опечатка! Ты что, не видишь, что тут опечатка?! Что ты теперь делать будешь?!

Как говорится, no comments… Видимо, Ивкина собирала компромат на эту даму, чтобы потом со вкусом и во всех деталях донести журналисту Петровой о чудовищно халатном отношении к своим обязанностям упомянутой сотрудницы… Когда они, Ивкина и Петрова, ночей не спят, всё о газете радеют...

Но надо сказать, что журналист Петрова, несмотря на услуги, старательно оказываемые ей Ивкиной, была совсем не прочь иной раз посквернословить и насчет своей верной холуйки-наушницы.

То журналисту Петровой хотелось поязвить по части маленького домика, купленного многодетной Ивкиной в пригороде, – «всё хапает, хапает»; то покритиковать Ивкину за намерение учить в областном центре старшую дочь – «она не потянет финансово!»; то похаять очередные гектары серого текста Ивкиной на страницах «Прожектора», которые сама же, как главный редактор, и поставила в номер, – «ведь правда же, она здесь херню написала?..»…

Следует, впрочем, отдать должное коллективу «Прожектора» – не один раз сотрудники редакции обламывали журналисту Петровой кайф, приводя в ответ на её инсинуации короткие справедливые возражения…

По-видимому, ещё когда из редакции спроваживался Мухин, журналист Петрова уже сформулировала очередное кредо: дали пенсию – уходи! Но это опять-таки, согласно девизу журналиста Петровой, упомянутому в самом начале повествования, касается лишь быков. А она, поскольку – Юпитер, будет сидеть и в 55 лет, и в 60, и в 70, и далее… Мотивируя это тем, что «силы-то ещё есть»…

Но ведь редактору – даже маленькой провинциальной газеты – нужны силы не только ноги переставлять, преодолевая пространство от своей квартиры до крыльца известного здания… Нужны силы интеллектуальные и творческие. А их, собственно, у журналиста Петровой никогда и не было. Ни писать журналист Петрова толком не умеет, ни фотографировать. Ни тексты редактировать. Сильно ошиблась профессией журналист Петрова. Вот в чем беда. И, главное, даже не для неё самой.

Для «Прожектора», за который она якобы так болеет душой. И – для его читателей.