Жало обезьяны - часть 66

Водитель-серб предпочел с автоматчиками не конфликтовать и послушно остановился у шлагбаума. Сербы орали на нас, я по-русски орал в ответ, бригада "скорой" орала на кого попало. В качестве последнего аргумента пришлось достать табельный "глок". Охрана блокпоста задумалась. Умирать было решительно не за что. Начались переговоры.

Я объяснил, что наш броник подорвался на мине, за что сербскую сторону непременно накажут. Так что в интересах сербских военных было, в порядке, так сказать, частичной компенсации беспрепятственно нас пропустить. Старший наряда, необъятных габаритов детина с окладистой бородой и непонятными мне знаками различия на форме в сиреневом камуфляже,  ухмыльнулся и поинтересовался, откуда взялся раненый:

- Одакле је рањен мушкарац? Си возио?

Этим вопросом он меня срезал. Прекрасно понимая, что санитары могли меня элементарно сдать, я попытался выкрутиться с помощью каламбура:

 - По обочине шел раненый. Поoбочная, выходит, жертва. Случайный прохожий.
 
Человек-гора понимающе кивнул, случайный так случайный, но всё же решил уточнить:

- Однос према полицијској мисији нема?

- Нет, к миссии отношения не имеет, - с облегчением заверил его я.

Бородач неторопливо направился в "скорой", на ходу вытаскивая из кобуры трофейный армейский "кольт". Я прицелился ему в затылок и снял "глок" с предохранителя, хотя прекрасно понимал, что блефую. Серб это тоже прекрасно понимал. Свободно держа "кольт" в опущенной руке, он нагнулся в машину и долго разглядывал раненого. Не оборачиваясь, отдал короткий приказ. Врач "скорой" подошел, пощупал пульс на залитой подсыхающей кровью шее. Достал из нагрудного кармана белого халата, надетого поверх камуфляжного бушлата без знаков различия, тонкий фонарил. Приподнял раненому веки. Посветил в один глаз, потом в другой. Пощупал пульс с другой стороны шеи. Покачал головой и натянул на лицо байковое одеялко. Старший блокпоста засунул "кольт" в кобуру и, встретившись со мной взглядом, сочувственно развел руками. Наряд опустил оружие, повернулся ко мне спиной и направился к своему вагончику. Инцидент был исчерпан. Нет человека, нет проблемы. Я  ещё с полминуты оставался стоять с зажатым в нетвердой руке "глоком" как последний идиот. Бригада "скорой" погрузилась, развернулась, и покатила назад в Пале, увозя тело случайной жертвы войны. Никаких документов на нем не было, тайну своего задания наш коллега унес с собой в могилу. Я убрал пистолет и во главе нашего потрепанного отряда вошел во мрак туннеля. За провал задания меня понизили в должности, а потом и вовсе вывели за штат...

Когда открыл глаза, план отхода у меня в голове уже созрел. Во всех деталях. В подвале стемнело. Собак я уже не не различал, только слышал их возню. Кобель гавкнул, и они исчезли. От наступившей тишины зазвенело в ушах. Пора-не-пора, иду со двора.... Выбраться из подвала оказалось куда труднее, чем попасть в него. Если смотреть снаружи, то разбитое оконце находилось на уровне земли. Если изнутри, под потолком. Я бюрократ, а не суперагент, ни мышцами, ни ловкостью не обладаю. Подтянуться на кончиках пальцев мне никак не по силам. Побродив с полчаса в кромешной тьме по подвальному лабиринту, наткнулся на подходящий мне предмет, обломок доски шириной в ладонь и длиной мне по локоть. Нащупал дорогу назад к окошку. Приставил доску к стене под углом, встал одной ногой на верхнюю часть и...ничего. То есть теперь я мог зацепиться за тот край подоконника, что снаружи, но дела это не меняло. Вытянуть себя из подвала у меня все равно не хватало сил.
 
Тогда я приставил доску вплотную к стенке подвала. Толщиной она оказалась чуть шире пальца. Встал на нее вдоль стены левой ногой, толкнулся правой, зацепился за подоконник снаружи.

Балансируя на дощечке, начал медленно задирать правую ногу. Растяжкой похвастаться не могу, но ноги у меня крепкие. Удалось дотащить пятку до внутреннего подоконника. Вдохнул, выдохнул, изо всех сил подтянулся на трех точках. Ногу пронзила такая боль, что в глазах пошли ярко-желтые кольца. Но я уже лежал животом на оконной раме. Скребя ногтями мерзлую землю, а ым ботинком шероховатую стену подвала, мне удалось достаточно высунуться, чтобы закинуть на внутренний подоконник и левую ногу тоже. Еше один судорожный рывок, и я весь выполз наружу. Сердце вибрировало, как отбойный молоток. Ногу жгло огненной болью, саднили суставы пальцев и сломаные ногти. Подняться даже на четвереньки не хватало сил.  Пока отдыхал, прислушивался и принюхивался. Пахло гарью и мусором. В голых ветвях свистел ветер. Света в округе нигде не было, но тучки по небу неслись жиденькие, и почти полная луна позволяла различить контуры предметов.

Сделав кружок, вышел в проулок на дальней от моего дома стороне парка. Здесь находилось кафе "Деревяшка". Обычно людное с утра и до утра, сейчас и оно оказалось наглухо заперто. На перекрестке повернул налево и через две минуты вошел в ворота родной станции "скорой помощи". Во дворе стояло несколько санитарных машин без видимых повреждений. Здесь работал генератор,  внутри здания горели две ослепивших меня слабенькие лампочки, и как мне показалось, стояла ужасная жара. За стеклянной перегородочкой диспетчерской сидела Клавдия Ивановна в зимнем зипуне и шерстяном платке. С Клавдией Ивановной нас многое связывало. По воле случае именно она приняла большинство связанных со мной вызовов, за что я ее неизменно морально и материально стимулировал. Понятно, что мое неожиданное появление Клавдию Ивановну обрадовало:

- Здравствуйте, Алексей Борисович, - приветствовала она меня, принюхиваясь к запаху псины. Но виду не подала. Как клиент, я был у нее на хорошем счету и и заслуживал снисходительного отношения: - Что-то давно не заходили...Ой, что это вы как-то не по погоде одеты... Случилось чего?

- Просто из дома на минутку выскочил, Вы же знаете, я рядом живу. У Вас тут как, тихо? - поинтересовался я для отвода глаз, стараясь держаться на расстоянии. Но по мере того, как моя одежда оттаивала, запах густел.

- Два дня огнестрел в основном шел, много тяжелых- увлеклась отчетом Клава: - Сегодня после обеда только пара вызовов, и то бытовые или хроники.

- Вроде утихло, верно... - поддакнул я и пустил разговор в нужное мне русло: - Чьи бригады сейчас на смене?

- Атаев и Петрушенок здесь, остальные на вызовах , - ответил Клава, нисколько не удивившись моему любопытству.

Вот это удача! Игорек Петрушенок возил меня не один раз, мы даже подружились. Отличный мужик, цену себе знает, но без закидонов.

- Клавдия Ивановна, позовите Игоря на минуточку, пожалуйста?

Клава нажала кнопку селектора и голосом полководца отдала подлежащий незамедлительному исполнению приказ: "Петрушенок, к диспетчеру!" Игорек возник передо мной практически мгновенно, будто только и ждал трубного гласа Клавдии Ивановны. Выглядел он устало и помято. Дело не в обилии огнестрела, его в Бишкеке и в безмятежные дни хватает. Увидев меня, Игорек сделал брови домиком, а губы дудочкой, будто присвистнув.

- Привет, Игорь! Ты чего такой помятый? Выйдем на минуточку? - остановил я уже готовый материализоваться вопрос.

Игорек окинул меня взглядом, зашел в диспетчерскую. Снял со вбитого в стенку гвоздика запасной зипун и молча протянул мне. На улице просветлело. Тучки разбежались, луна светила как прожектор. Прямо полнолуние на Мальдивах. Если вы не крепчающий мороз. "Где-то мои собачки?" - подумалось вдруг. Я обрисовал Игорю свой план и ту роль, которая отводилась в нем его бригаде. Он опустил голову, поскреб затылок, пожевал губами. Посмотрел мне в глаза:

- Можно попробовать. Но выйдет дорого. Сам понимаешь, какой риск.

- Понимаю. Не томи, - я не рассчитывал на благотворительность. Но был уверен, что ободрать меня, как липку, Игорь пытаться не станет. Такой у него характер.

- Тридцать килобаксов, - ответил он без закатывания глаз и прочего выпендрежа.

- И все включено? - уточнил я для верности.

- И все включено, - подтвердил Игорь, нахлобучив на голову ушанку. К морозу добавился ветер. Луну снова зашторили тучи. Наши тени на снегу растаяли.
 
- А если понадобится импровизация? - продолжал я исследовать внештатные ситуации.

- И импровизация, - терпеливо подтвердил Игорь, переминаясь с ноги наногу и постукивая одним ботинком о другой.

Недешево. Но справедливо. Игорь был прав, риск серьезный. И свою жизнь я оценивал несколько дороже тридцати тысяч долларов:

- Поехали , - заключил я контракт на свою эвакуацию.

- Я у бригады только спрошу, - подтвердил взятые повышенные обязательства Игорек: - Для такого дела только добровольцы годятся.

Никто не отказался. Бригада Петрушенка состояла обычно из водителя Петровича и санитара Талая. На этот раз он взял с собой еще одного санитара по имени Кызгалдак. Казаха. За свой, так сказать, счет. Я оценил весомость жертвы.
Подъехали к дому с мигалками. Ворота заперты. Из будки вышел охранник с "калашом" наперевес.

- По вызову. Сердечник, - отрезал Петрович.

Охранник откатил ворота. Мне еще на станции выдали белый халат, который я натянул поверх ватника. Подсвечивая ступеньки фонариком, мы с Игорем и Талаем поднялись по лестнице на восьмой этаж. Лифт не работал по причине отсутствия света. Расчет оправдался. Да и как могло быть иначе? Дверь моей квартиры, изуродованная болгаркой, оказалась приоткрытой. Это скорее всего означало, что засады внутри нет. А напротив? Игорь кулаком постучал в дверь соседней квартиры. Изнутри раздался женский голос:

- Кто там?

- Скорая. - ответил Игорь: - Вызывали?

- Нет, это ошибка, мы не вызывали.

- А может, те кто напротив? - настаивал Игорь.

- Нет, нет, после того как сегодня утром пришла какая-то вооруженная толпа и взломала дверь, там никого не осталось.

Интересно, а откуда они взяли ток для болгарки? Простое, вроде,  дело. Но с учетом обстоятельств эта маленькая деталь говорила мне о тщательно продуманной о компетентно проведенной операции. Чувствовался почерк зама. Игорь храбро распахнул дверь моей квартиры и крикнул в темноту:

- Скорая! Кто вызывал? - и шагнул в прихожую, шаря по сторонам лучом фонарика.

http://www.proza.ru/2016/02/19/2046