Глава 31. Возвращение доверия

-Аню, Аню! - Кто-то тряс меня за плечо. - Вставай, дивчинка, вставай!

Я вскочила. На меня смотрел Степан Ильич. В окно светила желтая луна: была глубокая ночь.

-Что?

-Где конюх живет, знаешь? - Степан Ильич нагнулся ко мне. - Беги к нему сейчас, скажи, чтобы всю семью в лес уводил! Беги, дивчинка!

Я изумленно взглянула в глаза председателя … и вдруг все поняла. Мигом соскочила с кровати, натянула платье. Степан Ильич вывел меня во двор:

-Не страшно?

-Нет! - Я, не сдержавшись, кинулась ему на шею. - Дядя Степан, простите!

-Беги, Аня! Беги быстрее!

До дома колхозного конюха я мчалась как на крыльях. Взлетела на крыльцо, перевела дух и застучала в дверь.

Открыл мне заспанный Грицько. Он щурился, пытаясь разглядеть меня во тьме.

-Грицько, отца с мамой буди! - Я теребила хлопца за руку. - Быстро! Степан Ильич велел, чтобы вы в лес уходили!

Проснулись и конюх с женой. Они с трудом понимали, что творится: только что мирно спали, и тут… Я, захлебываясь словами, передала им приказ Степана Ильича.

-Ах, Степан! Ах, умница! Хитрый, - бормотал конюх, собирая в мешок пожитки. - Молодец! Скольких людей спас!

Я готова была прыгать от счастья: дядя Степан вовсе не был предателем! Он нарочно к фашистам в доверие втерся, чтобы все об их планах узнавать!

Грицько обнял меня, прижал к себе:

-Спасибо тебе, дивчинка!

-Не мне спасибо! Степану Ильичу спасибо скажите!

Я сбежала с крыльца и кинулась домой. На душе было радостно, хотелось петь, кричать.

Степан Ильич ждал меня на крыльце хаты:

- Передала? Ушли они?

- Да, да! - Я улыбалась. Но вдруг помрачнела и опустила глаза. Стало так невыносимо стыдно: ведь все мы презирали Степана Ильича, считали его фашистским наемником… Думали. как уйти от него…

- Не журись, Аню. - Председатель обнял меня за плечи. - Ну, теперь-то ты мне расскажешь, что за письмо у тебя?

Я кивнула. Быстро убежала в хату и вернулась, неся в руках письмо и комсомольский билет Мити.

-Ах, вот оно как…  - Прочитав письмо, дядя Степан поднял на меня глаза.  - Ты Мите сестрой приходишься, значит?

- Прихожусь. Только мы не родные: двоюродные.

-Це ясно. Фамилии - то разные у вас. А то, что Митя для тебя - не только вожатый, я сразу понял.

Мои глаза широко открылись:

-Как? Как вы узнали?

Степан Ильич лукаво усмехнулся, глядя мне в лицо:

- Как-то ты на него смотрела так… Нежно, доверительно. А когда его… - он прижал  нижнюю губу зубами, - когда фашисты Митю увели, ты по ночам бредила. Все брата звала.

Ой! Я прикрыла рот ладонью. А если мальчики тоже слышали мои ночные слова? Но я бы догадалась об этом. А их отношение ко мне вовсе не изменилось…

-Все, хватит разговоров. Теперь спать ложись.

Я  вошла в дом и сразу нырнула в кровать. Степан Ильич долго не отходил от меня, гладил по голове, улыбался.

-Золотая ты дивчинка, Аня, - слышала я его шепот.  - Повезло Мите, хорошая ему сестричка досталась…

Уже второй раз за эту ночь я заснула, но уже с легким сердцем.