11. Одиссея у берегов Японии

   В морском порту Владивостока стояло немало кораблей, но нам досталось судно,
скорее грузоперевозчик или рыбацкий сейнер (в памяти примерно такое, что
изображено выше). Пассажиры ютились в каютах не знаю уж какого класса, прямо
под палубой. Дорога предстояла неблизкая, через два моря - Японское и Охотское,
соединённые проливом Лаперуза между нашим островом Сахалин и пограничным
Хоккайдо. Как только вышли из бухты, семья, с другими путешественниками,
пожелала любоваться побережьем стоя по бортам. Я же, вне довольства матросов,
торчал прямо на носу корабля, с опаской поглядывая на темно-синюю волну и
каждую минуту ожидая чего-то необыкновенного. Казалось, "Дети капитана Гранта" -
теперь уже не книга или кино (Жюль Верном зачитывался взахлёб), а моя
сиюминутная реальность. Чувствовал себя на борту "Дункана" двенадцатилетним
Робертом с бутылкой новостей от отца с 37-й южной параллели земного шарика. Мой
родитель подходил в такие минуты, страхуя, и давал некоторые назидания и
пояснения.
   На третьи сутки уже вполне самостоятельно познавал "прелести" морского
путешествия. Вошли в пролив, открытый в конце 17 века французским командором
Жаном Франсуа Лаперузом. Где-то слева наша российская земля с островом Сахалин
и мысом Крильон (о названии также позаботился Лаперуз). Видно их не было, как и
японских берегов справа (ширина пролива 40 км.) - непогода несла штормовой
ветер и полосы дождя. Я страдал "морской болезнью", постоянно выбегая в гальюн
на палубе. Ветер крепчал, сгущались сумерки. Наконец всё превратилось в
преисподнюю. Огромные с пеной  волны обрушивались на нос корабля, а вздёрнув
его на высоту и вновь опуская в бездну, казались сверху отрогами гор со
снежными вершинами. Летишь над ними, словно птица - и страшно, и  гордо со
стихией. На верхнем мостике матрос, опоясанный страховкой. Мы подходили к
самому жуткому месту пролива, название которому Камень опасности,  у которого
терпело крушение не одно судно. Это скала высотой не более 8 метров с
несколькими "камешками" вокруг и установленным ещё в 1913 году маячком на
пьедестале. Проливное течение в шторм также казалось непредсказуемым. Об
угрозах предупреждал не только свет маяка. Со скалы доносился рёв морских
обитателей - тюленей и сивучей. Вахтенному наверху корабля приходилось
прислушиваться к их голосам, ориентируясь таким образом в обстановке, с
докладом капитану. Пронесло мимо опасного места и наше судёнышко.
   Дальше шли к острову Кунашир (44-й градус северной широты), я бы сказал,
прямёхоньки в японские объятия. Дружескими их трудно назвать. История задалась
многочисленными вопросами о принадлежности группы Курильских островов,
выделенных на карте (см. выше). В древности их заселяла независимая народность
айнов, называли которых "мохнатыми". Смотрю сегодня на опубликованные в
интернете снимки потомков таких людей и вижу в лицах черты русско-азиатского
типа. Россия заинтересовалась Курилами с начала 17 века, а Япония - на век
позже. Именно тогда, в 1805 году, в пику Японии, русскими моряками с
фрегата "Юнона" и тендера "Авось" на берегу залива Анива (Сахалин) поставлен
столб с российским флагом, а японская стоянка на Итурупе разорена. Причём,
русские радушно были встречены айнами.  Только в результате тяжёлых условий в
Крымской войне с тремя державами,  в 1855 году подписан первый русско-японский
договор о мире и дружбе, в соответствии с которым Сахалин объявлялся
неразделённым, а граница устанавливалась между островами Итуруп (Япония) и Уруп
(Россия). Потом был 1904 год, когда японская сторона вероломно напала, и в
порядке контрибуции по мирному договору 1905 года потребовала присвоить ей
остров Сахалин. Весь мы ей не отдали - только южную часть. Но отыгрались по
результатам второй мировой войны. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года
принято решение о передаче южного Сахалина и всех Курильских островов
Советскому Союзу. Это было условием вступления в войну с Японией. 8 августа
начаты боевые действия, а с победой повторили высказанную нам японцами в 1905
году фразу: "Война перечёркивает все предыдущие договоры, так как вы потерпели
поражение, и давайте исходить из сложившейся на сегодняшний день обстановки". 1
сентября 1945 года, в результате кровопролитной Курильской десантной операции
на севере у Камчатки (проводилась в конце августа против многотысячной
группировки войск), наш десант без боя прошёл пролив Екатерины и занял острова
Кунашир и Итуруп. Только в 1946 году сюда прибыли гражданские лица. И мы,
Ортяковы, спустя 12 лет.
   Незабываема встреча с этим чудесным островом. Первое, что заметил, вулкан
Тятя (1819 м.) Произносили это с японским акцентом - Тятя-яма, а название
острова звучало у аборигенов - Кунасири-то (Чёрный). Конечно, вулкан виднелся
где-то далеко на северо-востоке и выглядел не так, как на аэрофотоснимке выше.
Но, посмотрите - какой красавец! И он ещё ни разу не устраивал Армагедон на
острове, но шалил, бывало. Другой вулкан имени Менделеева (886 м.)
виднелся почти прямо по курсу корабля. Этот вообще трудно было назвать опасным,
хотя живее всех живых, как я потом выяснил. О нём обязательно расскажу,
также как о Руруйе (1485 м.) и имени Головнина (541 м.) Мы подходили к средней,
самой узкой (в 10 километров) части острова, со стороны Охотского моря. Здесь
не было причалов, а волна ещё бушевала. Капитан спешил сбросить пассажиров как
можно быстрее. И это было выполнено, казалось, самым безалаберным образом. А
мне только так и хотелось сойти на берег. К кораблю подошла баржа из посёлка
Лагунное. Пассажиров вместе с поклажей загрузили в толстенные сети и с помощью
лебёдки перенесли на неё. Ну, а там уже и на берег доставили в полном здравии и
даже навеселе. С этого момента началась моя колонизация острова, Одиссея,
полная фантастических событий, которых не испытывал ни в каком другом месте
пребывания.