Почему я не стал Генералом! - 3 глава - 9

 
Глава – 9
               
               
   Сегодня я побывал в своей молодости.
  Ты,  конечно,  удивишься, как это так?  Да,  очень оказалось просто, дочь Наташа с семьей и одни их приятели  взяли два домика в зоне отдыха, где провели два дня, субботу и воскресение, ну и мы с Анютой тоже приехали туда посмотреть, как и что там.
  Конечно природа чудесная, кругом лес, река Кама, чистый воздух и тишина.     В воскресение тоже поехали, пошли мы на Каму, так поглядеть на реку и  водохранилище и вот там я увидел в искусственном выкопанном,  как бы канале.
  Пароход да,  да пароход,  да еще колесный двух палубный пассажирский, примерно такой же на котором я когда то плавал в числе команды и много раз плавал пассажиром.
 Стоит он бедняга старичок весь обшарпанный, с частично  поломанным привальным брусом.
 Я спустился к нему,  прошел по трапу на палубу,  кругом тихо, нет запаха гари и машинного масла, иду по палубе,  да это моя молодость,  каюты направо, налево,  вот задраенное машинное отделение.
  Вот люка для загрузки дров или угля в топливные бункера и так у меня защемило сердце, и так мне его стало жаль, этого старичка выпуска 1909 -1914 года, назван он « Аркадий Гайдар», конечно, это послевоенное название.

  Он был, может быть « Святой Петр» когда - то , затем еще кем - то вроде « Заря коммунизма» и вот уже потом стал  «Аркадий Гайдар».
  Узнал я, что он сейчас принадлежит  заводу КамАЗ,  но пользовался, как плавучая туристическая база, а  сейчас уже списан и должны его вытащить на берег, установить на земле и использовать как жилое – общежитие, для отдыхающих в зоне отдыха.
   А, как жаль его,  можно подремонтировать,  я это видел, это ведь то же история,  история парового,  колесного флота.
  И еще плавал бы он старичок  многие годы по Каме и Волге, будя своими гудками таких же стариков как я,  заставил бы их вспоминать себя, своих друзей и всю свою прожитую жизнь.
  Так и охота пойти и сказать:
 - Дорогие, молодые люди, что вы задумали,  зачем его на берег ставить,  это ведь  ценность истории, это ведь наше прошлое,  а без него нет будущего.
Восстановите его, вдохните в него вторую жизнь и люди вам будут благодарны.
Таких судов ведь очень мало осталось на нашей земле. Остановитесь, не губите прошлого.
 
  На берегу  под влиянием воздуха, влаги он быстро проржавеет и через 2 - 3 года  пустят на слом.
А,  как приятно было бы видеть старинный пароход на Волге , с его шумящими колесами - плицами, с его действительно приятных паровым гудком, а не с гундосящей сиреной теплоходов.
Но все это бесполезно, его погубят те, кому сейчас совершенно  безразлична какая - то там история.               

     Но я продолжаю…               
  Идем за льдинами, иногда обгоняя их,  так как они жмутся к берегу, где течение более быстрое,  иногда доходим до ледяных заторов и  тут уж мы прижимаемся к берегу, пропуская ледяные поля. 
  Которые с силой нажимают на заторы и  даже выжимает отдельные льдины на берег и нам иногда достается льдинами, поломало несколько деревянных колесных плиц.
  Меняем их и продолжаем путь дальше на север.
 
   Вот однажды пристали мы к берегу, где расположилось какое- то село, как оно называлось,  я уже и забыл,  смотрю на берег,  стоят люди в каких - то странных одеждах  и особенно женщины.
  Были они в длинных до ступеней юбках, расшитых цветными нитками, старинного покроя и кофты тоже украшены вышивками.
Обличием вроде русские, а говорят на не понятном языке.
  Ребятишки лет 8 - 10 - 12 те бегают босиком, забегая даже в ледяную воду,  да и в воздухе не более 6 - 8 тепла, а им  нипочем.
  Что же это за народ? И оказалось, что живут здесь Зыряне, ни чем по лицу, не отличимые от нас, тоже же вроде русские люди, как и мы.
А. вот кто такие Зыряне? На каком языке они говорят? Откуда они?
   Я, до сих пор не знаю, но постараюсь узнать, все же и сейчас мне интересно.
 Но, пароход идет дальше и дальше.
 
  Мы теперь уже действительно на настоящем Севере,  где нет ни железных, ни простых дорог,  где редкие селения.
Все жмутся к реке, как к единственному пути общения,  себе подобными людьми. 
Кругом на суше тайга, тайга, мелкий кустарник, а затем тундра с голубыми озерами.
  А, вот и город Обдорск,  ныне Салехард, ну какой это город?
 Разве, что от слова городьба,   а так поглядишь,  просто не очень большое северное село,  расположенное на возвышенности, кругом только одноэтажные, рубленые дома, да редко где возвышаются двухэтажные, но тоже деревянные, приземистые, с маленькими окошками. 
   На тихих улицах с грунтовыми дорогами,  кое - где по центру, около домов проложены деревянные тротуары и  бродят собаки, да куры копошатся в сухой еще прошлогодней траве.
  Кругом полное безлесье, как бы степь с редкими полу деревьями, полу кустарником.
  На западе, как сквозь дымку видны Уральские горы и кажутся они какими - то голубыми,  до них ну 50 - 60 км, так определил мой тогда глазомер.
  Иртыш уже здесь не Иртыш, он слился давно с Обью и даже не видно противоположного берега, здесь начинается Обская губа и  волны здесь солидные и пароходу нашему это не по нраву. 
  Плицы колес частенько оказываются в воздухе между волнами,  а для нас это опасно, так как наш пароход не приспособлен для такого волнения и просто на большой волне может переломиться, так что мы жмемся к берегу, где по тише ветер,  меньше волна.
  Мы разгрузились , перешли к  Обдорскому консервному заводу, погрузили, что у них было и отплыли в обратный путь. 
Рейс Омск - Обдорск и обратно продолжался 15 суток, и это на экспрессной линии того времени.               
               
  В общим проплавал я положенные свои два месяца, безусловно кое - чему научился практически, тем более, что техника меня всегда увлекала. 
Итак, я снова дома. Два, три дня пошатался по городу - скукота. 
Все знакомые ребята и девчата в основном поразъехались, кто на практике, кто в родительские дома.
  Задумал я съездить на станцию Купино, где жила Нина Киреева, да и деньги на билеты по железной дороге у меня были.
Ведь я получал, как практикант где - то 130 рублей  в месяц и за два месяца осталось кое какая сумма.
 Вот я в городе Татарске, здесь пересел на поезд Татарск - Павлодар,  а вот и станция Купино.
Купино - это железнодорожная станция, не большой поселок,  не более чем на 8 -10 тысяч человек.
 Есть вагонное депо, паровозное депо, элеватор  и   кругом одноэтажные домики с огородами,  да и местность почти степная.
               
  По дороге,  в поезде я познакомился с электриком поезда,  а его мне указала проводница вагона о том, что он   живет в Купино. 
Он предложил мне остановиться у него, а жил он в комнатке на частной квартире и дал мне ее адрес,  и написал   хозяевам записку.
Я  конечно, воспользовался этим и поселился в его комнате, а иначе ночуй хоть на улице,   или в не большом вокзальчике.
На следующий день,  а это было 1 августа, выходной день  и к тому же  День железнодорожника.
   Утром я отправился,  так сказать на разведку, но не по станции Купино, а в прилегающему к нему  какое - то село.
  Прошелся по нему, а оно длинной было более 1,5 - 2 км, но ничего особенного,  интересного для себя не обнаружил.
  Да, забыл помянуть, что на   свой флотский китель я нашил по одной золотой нашивке, вроде  как -  бы я -  третий  помощник капитана или механика, все больше весу будет, да и фасону тоже. 
 На фуражку мичманку, были такие с большим козырьком,  нашил золотой кант и краб (эмблему).
 Вроде я полный моряк (с печки бряк),  конечно форма вид давала и я видел завистливые выражения мальчишек и оценивающие взгляды девчонок.
  Да, да дорогой  никто в молодости не был застрахован от саморекламы, то есть пижонства и я тоже не был исключением, в общим вид у меня был , как в песне:
«На побывку ехал, молодой моряк… (задница в ракушках, морда в якорях).

    Гордо и независимо вышагивая, я вернулся на станцию.
Зашел в сад железнодорожников,  ну конечно какой это был сад, так: 
Стоит  деревянный  клуб, он же местный кинотеатр станции, а за ним не большая березовая рощица, окруженная деревянной оградой. Да еще  с несколькими аллейками и скамейками и  обязательной танцплощадкой, которая тоже окружена забором и вход на нее, так же как и в сад, за деньги, хочешь побыть в саду- плати, хочешь потанцевать- еще раз плати.
  Тогда,  как ты помнишь, так было повсеместно, в любом городе.
Не помню  уже где я пообедал, наверное, в какой либо местной столовой  и вот я зашел в зал клуба, кстати, двери были открыты нараспашку, вижу  около  сцены стоит рояль, ну, что же  подойдем, сказал я себе.
  Подошел, открыл крышку (кстати в зале не было ни одной души), сел на стул, пробежал пальцами по клавиатуре, рояль был довольно сносно настроен, а точнее не очень расстроен.
 Играть  можно было и я громко взял аккорды моего самого любимого танго « Забвенье», которое если ты помнишь,    сопровождалось  словами:               
                Подари мне забвенье, подари мне любовь
                Своей нежной ручонкой, приласкай меня вновь….
  В пустом зале звуки рояля раздаются, очень громко я перехожу на другое танго, тоже довольно выразительное:      
                О, эти черные глаза меня пленили…
                Их позабыть не в силах я             
                Они горят передо мной…..
         
  И заметив, что с левой стороны, подошла какая - то девушка, я резко бросаю играть,  обрываясь как бы на полуслове, через какое - то  мгновение слышу ее слова:
 - Что же Вы перестали  играть? Играйте, играйте.
Я оглядел ее, она выглядела так, ничего, но  ростом была чуть выше меня.
Я спросил:
 - А, что Вам сыграть?
 - Да играйте, что хотите, я так люблю музыку. 
  Дальше так сказать,  больше,   вижу,  что она весьма расположена к моей персоне.
 Ну как же,  одет как моряк,  кругом золотые нашивки,  да  и сам не очень дурен собой и язык хорошо подвешен.
  Одним словом,  еще сыграл два,  три танго, она пригласила меня сегодня в сад, на праздник .
 В общем знакомство состоялось, но я то не ее хотел видеть, а ту  Нину Кирееву, мне она душу тревожила, а не эта. 
  Вечером я был в саду,  играл оркестр,  крутились пары на танцплощадке, туда - то я и направился и конечно почти сразу увидел ее,  так как глаза то мои быстро пробежались по всем девчонкам.
  Вот мы идем с ней по улице Купино, о чем говорили я конечно не помню, но она как всегда вела себя со мной несколько пренебрежительно.
 
На следующий день, я уехал в Омск, расстались мы с ней довольно прохладно.
 Прошел август, и вот снова началась учеба в техникуме. Да необходимо и упомянуть, что перед отъездом, днем, я был у Нины дома.
  Познакомился с ее отцом и мамой - простые люди. Он - парторг Вагонного депо, а мать домашняя хозяйка.
 Как я уже упоминал и ранее, что двоек я нахватал, как говорится « от пуза» и  должен был сдавать  в течение сентября месяца всю свою за должность.
  Но, увы, лето пролетело, пташечка пропела, за учебники я не брался и в результате мне предложили покинуть третий курс и вновь сесть за парту на втором курсе. 
  Обидно было и муторно на душе - оставили на второй год, вообще - то поделом,  я же бездельничал всю зиму, «любовь» заела меня и было не до учебы.
               
   От разных неприятностей я, честно говоря,   потерял контроль над собой. Раз пришел домой, а это было в день когда мне предложили покинуть третий курс,  достал из тайного места своего, чекушку водки, выпил грамм 120  и конечно захмелел.
  Вот и стукнуло мне в голову - чем так жить, лучше застрелиться,  а у меня был маленький револьвер фирмы  «Лефоше». 
  Я достал его,  взвел курок и выстрелил себе прямо в сердце,  да,  да  выстрелил,  но так как патроны  были  не родные, а укороченные. 
Да и от мелкокалиберки, да еще туго шли в ствол, то вся сила пороховых газов тратилась, на выталкивания пули из ствола, и пуля только пробила мне кожу,  и застряла между ребрами под соском.
  Я ее выдавил обратно двумя пальцами. На шум выстрела  вбежала мама, видя,  что я вновь пытаюсь, что - то сделать, она позвонила в милицию во второе отделение, где меня хорошо знали.
Пришел участковый, фамилия его Мурзин  и сказал:
  - Идем  сейчас же со мной к начальнику отделения.
 По дороге,  когда мы шли, он сказал:
  - Знаешь, что давай  твой  «Лефоше» мне,  а ты скажешь, что ты просто хотел попугать мать, ведь у тебя на него разрешения нет?
 - Да, нет - сказал я.
 - Ну  тогда ты сам знаешь, что бывает за незаконное хранение оружия.
   Конечно тебя никто, не посадит, но неприятности у тебя будут, так что решай сам.
  А что было решать? Я знал, что и как, а поэтому отдал ему, этот пистолет.
В отделение у начальника, я сказал, что так попугать хотел,  ну видя, что я не трезвый он мне сказал:
  - Иди в комнату следователей и не выходи  оттуда пока я или дежурный не разрешит.
  Так я просидел там около  четырех часов, а потом дежурный по отделению сказал:
 - Иди домой и не делай глупостей.
Рану,  которая была у меня,  скрыл,  да она и не болела,  дома я прижег йодом,  да приклеил коллодием заплатку.

 Через неделю все зажило,  был только не большой шрам, который и сейчас, лишь слегка заметен. 
Так вот! Самоубийство не состоялось по причине плохого оружья,  больше стреляться я не захотел.
Хотя был у меня еще в запасе револьвер «Бульдог»,  с коротким стволом, и штук 10 - 15 к нему патронов.
  Но о судьбе его напишу позднее.  Да я не упомянул о том,  что оружье,  которое  было у нас,  я после смерти папы сдал в НКВД. 
 Сам относил его как -  то: Японский карабин,  Кавказскую кривую шашку и Коровинский браунинг.
 Маузер - мой брат Шура перевел на свое имя,  так как он был уже военным  курсантом школы ВЦИК, а  сейчас это военное училище имени Верховного совета………

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/02/16/2277