Помним. любим скорбим

                Рассказ.       
              Работа гравера по мрамору—печальная  работа. Дело постоянно приходится иметь с надгробными плитами, на которых по желанию заказчиков я высекаю различные эпитафии, кресты, ангелов, даты рождения и смерти покойных, ну и все такое прочее, приличествующее данному стилю.
             А отсюда и мысли о бренности всего мирского, о конечности жизни земной и постоянно открытый вопрос о существовании жизни загробной. Все эти мысли, в конце концов, переносятся на собственную персону, ведь как сказал поэт «..стремясь вперед, коль хватит сил,
ступая в тень чужих могил, не забывай,
что где-то ждет тебя твоя…»
             Всеми силами гонишь от себя эти мысли, борешься с ними, да все напрасно! Вот такая  это работа! И совсем не удивительно для меня то, что в среде граверов и художников этого направления так много горьких пьяниц…
           Передо мной на рабочем столе лежит очередная мраморная плита. Простым карандашом я вывел на ней слова «Дорогая наша! Помним, любим, скорбим. Муж, дети.»
           Вопрос, который встал передо мной в связи с событиями, происшедшими вокруг этой плиты, до сих пор остается для меня без ответа. Можно ли любить мертвых так же, как живых? Или, может быть, это чувство умирает вместе с объектом любви? Вы никогда об этом не задумывались? Так задумайтесь!
           Эту серую полированную мраморную плиту привез мне в коляске мотоцикла мужчины лет более шестидесяти. Вместе с ним мы перенесли ее в мастерскую и поставили у стены.
             «Ну-с, - на манер старых докторов, обследующих пациента, спросил я, - Что Вы хотите, чтобы я тут изобразил? « Задав же вопрос, я более внимательно рассмотрел заказчика. Он был высокого роста, статен, убелен сединами и, весьма вероятно, что когда-то, лет двадцать назад, его называли красавцем. Но время делает свое черное дело, и передо мной стоял высокий седой старик с остатками былой красоты в чертах. «Вот «,- коротко сказал он, протягивая бумажку, из которой я узнал текст эпитафии, дату рождения и смерти, а также другие детали будущего надгробья.
              «Все понятно. Сейчас в работе вот эта плита, следующая  Ваша.»
«Можно поинтересоваться ценой за работу?» - как-то робко задал вопрос клиент. Я назвал ему существующие расценки на данный момент для каждого  элемента, не прибавляя ничего лишнего и высчитал, в конце концов, сумму, которую он должен заплатить. «Хорошо, - с готовностью сказал он.   Когда можно будет забрать?» Я, опять же,  в уме прикинул срок и сказал, что к следующей пятнице, т.е. через неделю, постараюсь закончить. Он кивнул и  вышел, но через несколько минут вернулся. « Вот, чуть не забыл фотография жены!
-Хорошо, положите на стол!
               Он ушел, а я, взглянув через некоторое время, на фотографию, увидел лицо очень красивой женщины.
-Вот ведь как, получается, - думал я. Рождается такая красота, живет, радуя глаз, затем дряхлеет и умирает! Обидно!
На фотографии ей было лет около  тридцати, умерла же она, судя по дате смерти, лет через тридцать.
               Интересно, как сильно она изменилась за это время? И сильно ли? Еще некоторое время я рассматривал фотографию, вглядываясь в эти прекрасные черты, а потом, отойдя  и приступив к работе, снова добавил: - Жаль.
                Прошло два дня, а на третий в мастерскую ворвался тот же запыхавшийся клиент, наполнив воздух небольшого помещения стойким запахом винного перегара.
-Вы еще не начали мою плиту? – закричал он с порога.
-Нет,- сказал я. Не начинал.
-Вот и хорошо, а то  я хотел бы внести кое-какие изменения в текст.
-Какие именно?- удивился я, кладя перед ним лист с заказом.
-Ну, начнем с того, что ангела, наверное, не нужно. Эти веточки, думаю, тоже ни к чему, а надпись изменим так: «Помним, скорбим…» и все.
-Как же так, - говорю. – Почему такие сокращения?
                Он потупился, поморгал глазами  и ответил примерно так: «Ну, кто же любит мертвых? И зачем их любить? Любить надо живых! Вобщем,   «Помним, скорбим «- будет вполне достаточно…
-Ладно, - говорю я, успокоившись. Желание клиента для меня  - закон. Все сделаю, как сказали. И смотрю в его глаза, моргающие как-то уж очень виновато. Что же  мучает этого человека? Вид у него истерзанный, а запах перегара говорит о глубоком похмелье. Впрочем, какое мне дело до этого? Изменить, так изменить! Клиент ушел, оставив меня наедине с его плитой, на которой я не спеша начал вырубать углубление для овальной фотографии покойной, прикидывая ее время от времени к своему будущему месту, чтобы она удобнее  в него легла.
                Ведь он, наверное, любил ее при жизни. Несомненно, любил. Разве можно не любить такую? Что же на него нашло сейчас? Что это он жалеет для нее лишнего слова, хотя и посмертно?
                На следующее утро, придя в мастерскую, я стер старый набросок текста и карандашом вывел новый, исправленный. Но только я взял в руки резец и молоток, как в дверь ворвался все тот же взъерошенный и озабоченный клиент.
-Вы еще не начали? – торопливо спросил он.
-Нет. – ответил я, еще более удивленный его новым визитом.  Но собираюсь начать.
-Делайте все, как в первом варианте, я Вас умоляю!
-Да что Вы, в самом деле! – возмущенно закричал я. То так, то эдак !.Как прикажете это понимать?
                Но он виновато молчал, переминаясь с ноги на ногу, и моргал глазами. Когда  же я, поняв всю нелепость своего возмущения умолк, он продолжил:
-Возьмите, пожалуйста, деньги за работу…сейчас…вперед…Вот они все до копейки!  Как договаривались в первый раз…
_Хорошо, - говорю я,- удивленный таким поворотом событий, - будь  по – Вашему.
Он сунул мне деньги, молча кивнул и выскользнул за дверь.
                Что нашло опять на человека? Что случилось??? И только случайно, выглянув в окно, выходящее во двор, я вдруг понял все. Во дворе стоял шикарный автомобиль, возле которого моего клиента поджидали двое молодых людей, очевидно дочь с мужем. Когда же  он к ним приблизился, то через открытую форточку до меня донесся строгий женский голос.
-Ну что, папа, заплатил? Теперь все сделают, как мы договорились?
-И как тебе не  стыдно, пропить все деньги, что я дала тебе на памятник маме! Ведь ты же любил ее! А, может быть, не любил?
_Помню, был молодым красавцем, бегал от нее за юбками.…Бегал, но потом возвращался. Ведь любил все-таки, наверное?
                Тот стоял, виновато опустив голову, покорно принимая упреки дочери. А что ему оставалось делать?
-Вот, сказал я себе, - все и стало на  свои места.
Получив от дочери деньги и дав мне заказ, он как-то незаметно для себя пропил их и, поняв, что рассчитаться ему со мной будет нечем, решил изменить заказ.
                Но дочь, вовремя узнав об этом, привезла его сюда, и снова дав деньги, велела заплатить вперед немедленно.
Положив перед собой фотографию покойной, перед началом работы я вновь на нее посмотрел и, подмигнув, словно живому человеку, сказал:
-Ладно, Вы уж его простите, старого дурака! А там, если встретите, - указал я на небо, - пожурите его немного,…В общем, все хорошо, Вас все-таки любят, любят и после смерти…
                Так сказал я и, приложив резец к карандашной черте, нанес первый удар. Брызнула мелкая мраморная крошка и по серому, полированному полю начали рождаться слова: «ДОРОГАЯ  НАША…    ПОМНИМ,   
                ЛЮБИМ,
                СКОРБИМ…»