Как мы ходили в городскую баню. Из детства

  Большой промышленный город на Урале, 60-е годы прошлого века. Центральная улица застроена помпезными «сталинскими» домами. На заводских окраинах и кое-где в центре возводятся минималистические «хрущёвки». И то и другое – предел мечтаний основного населения города, живущего в центре – в старых дореволюционных домах (в большинстве своём без всяких коммунальных удобств), а в заводских районах – в деревянных бараках, построенных в предвоенные и военные годы для рабочих спешно возводимых заводов.
  Вот и наша семья живёт в центре в старом каменном доме, построенном ещё в начале века, холодном и неуютном. Но на семью из пяти человек у нас отдельная двухкомнатная квартирка! Топим печку дровами, (добавляя для экономии деревянные ящики, которые штабелями стоят в нашем дворе, являющемся общим двором с гастрономом в соседнем доме). Воду носим из уличной колонки, а в туалет бегаем в дворовый вонючий сортир. И раз в неделю ходим мыться в городскую баню.
  Бань в городе несколько, но мы чаще ходим в «ленинскую», названную народом так за то, что она находилась на  улице Ленина. Построенная перед войной, двухэтажная, эта баня была самой новой и большой в городе. В ней, кроме общих мужского и женского отделений, были отдельные «кабинеты» (недоступные нам по цене), киоск со всякой «банной» мелочью, буфет и парикмахерская.
  Как и большинство работающего народа, в баню мы выбираемся всей семьёй по выходным. В кассе первого этажа покупаем билетики за 20 копеек и поднимаемся на второй этаж. Там большой холл перед входами в женское и мужское отделения. Вдоль стен стоят откидные деревянные кресла, как в кинотеатре, а на них сидят счастливчики, успевшие их занять. Народу (особенно по субботам) много. Мы сначала узнаём «кто крайний», потом караулим освобождавшиеся кресла и час-полтора ждём своей очереди, чтобы пройти в банное отделение. В холле душно и шумно: болтают тётки, плачут, кричат и бегают одуревшие от ожидания дети, ругаются и покрикивают на них усталые раздражённые матери.
  Но вот, наконец, подходит наша очередь. В раздевалку запускают по количеству выходящих людей, освобождающих шкафчики для одежды. И далеко не всегда эти шкафчики оказывались рядом. Банное отделение большое, в раздевалке шкафчики стоят в несколько рядов, вплотную к ним прибита узкая скамеечка, на которую можно сесть или поставить для одевания ребёнка, а под ногами на полу – деревянная решётка. Наверху шкафчика лежит круглый оцинкованный тазик, на котором масляной краской выведен тот же номер, что и на дверце шкафчика. По сути таз является «ключом» для шкафа с одеждой. Раздевшись, мы достаём эти тазики, окликаем дежурную, которая закрывает наши шкафчики на один общий ключ, и идём в помывочное отделение.
  В огромном плохо освещённом зале стоят тяжёлые каменные лавки и несколько стоек с кранами горячей и холодный воды, с подставками под тазы. Сначала надо найти свободную лавку, свободный «детский» тазик для младшего братика (дошкольники шли бесплатно, отдельные шкафчики и тазы с номерами им не полагались, но в помывочной есть для них специальные удлинённые детские тазы), потом ополоснуть тазики и лавку горячей водой (почти кипятком), а потом уже начиналось мытьё…
  Для меня (думаю и для многих других детей) банный день был нелюбимым и нелёгким испытанием. Сначала – долгое ожидание в душном и шумном холле, потом раздевание догола в тесной раздевалке, а потом ты, маленькая, худенькая, стеснительная, оказываешься среди множества чужих тёток, толстых и стройных, старых и молодых, симпатичных и безобразных… Тут же некрасивые морщинистые старухи с обвисшими грудями и растрепанными седыми космами, дети – от малышей обоих полов (мальчики-дошкольники, как правило, ходили с мамами в женское отделение) до девочек-подростков с едва наметившимися грудками. И все голые, голые, голые… И ты беззащитно голая среди всех этих незнакомых и неприятных тебе людей… А мама трёт тебя жёсткой мочалкой, моет волосы «Банным» мылом (шампуней тогда ещё не было), а мыльная пена лезет в глаза и щиплет их… Но вот, наконец, банная экзекуция закончилась. Пока мама моется сама и моет братика, можно поиграть  с тазиком тёплой воды, представляя его бурным морем, и создавать рукой волны, пуская по ним братишкин пластмассовый кораблик. И главное в этом – отвлечься, не смотреть ни на себя, ни на других! Было там и парное отделение, но мы, коренные городские жители, к парилке были не приучены и париться не умели, не любили.  Это придёт позже, когда появится на даче собственная банька…
  Наконец-то все мы помылись, дважды ополоснулись чистой водой, прополоскали мочалки и со своими тазиками идём одеваться. Дежурная сверяет номера тазов с номерами шкафчиков и открывает их. Теперь ещё одна забота – надеть правильно (не задом наперёд) бельё на влажное распаренное тело (как ни вытирайся полотенцем, маечка и трусики всё равно прилипают к коже), натянуть рубчатые коричневые чулки и пристегнуть их резинками к детскому лифчику, а потом – платье, колючая кофта, тёплые шаровары… И причесать спутанные влажные волосы…      Всё, выходим из раздевалки на радость дождавшихся своей очереди утомлённых горожан. И теперь, если уставший братик не капризничает, можно уговорить маму постоять в очереди в буфет и купить там вкуснющий молочный коржик и стакан замечательного лимонада! Такое завершение банной эпопеи хоть немного примиряет со всеми неприятными сторонами помывки в городской бане. А на улице – чистый  свежий воздух, одетые люди, простор и свобода…