Рассказ 17. Данька - два...

Рассказ 17-ый.

Данька – два...

Я перекатил машину к магазину и позвонил Зое. Оказалось, что у неё там примерки в самом разгаре и у меня есть ещё не менее часа. Она позвонит. А пока я отправился гулять по плазе. Здесь, помимо всего прочего, много подарочных магазинов, и после Рождественского безумства всё в них распродается сейчас по  бросовым ценам. Присмотрел я такие солидные песочные часы для канцелярского антуража. Почему бы не подарить Давиду? У него на сто-ле и на полках много всякой мишуры, но ничего похожего не видно. А тут вот в миске камушки самоцветные россыпью. По два с полтиной штука. Возьмём пяточек. Вот этот тигровый глаз, к примеру, и вот эти не совсем знакомые.

Так побродил с часик и снова позвонил Зое. Ещё полчаса, и она свободна. Значит есть время испить кофею с бубликом. Это вон там, где коктейли молочные были, Данька нас угощал. По запаху почувствовалось, что кофе не ах! Попросил каппучино и бейгале с мягким сыром. Сел за небольшой столик у окна. Подрепил «угасающие силы» и снова позвонил. Оказалось именно сейчас спускается. Подъехал прямо к двери, буль, во-время и повез счастливую покупательницу домой. Дома отдохнул и ближе к половине третьего спустился в гараж. Успел минута в минуту. Данька выбирался из своей двухдверной ИНФИНИТИ.

- Привет, пап.

- Здорово. Нам сюда.

- Через этот вход только привелигированную публику пускают. Ты, вроде как, в люди выбился?

- Если ты так считаешь, то значит выбился.

- А что в нас Ахенберга заинтересовало.- спросил Данька.

- Не скажу, потому как не знаю. По мне, как я понимаю, он чье-то поручение отрабатывает, в смысле покупателя моей идеи. Тот для него серьезный и об-стоятельный заказчик.

Мы вошли в лобби и остановились в дверях. Данька зашарил в карманах брюк и пиджака, не находя документов.

- Шиит, я АйДи в куртке оставил.

Охранник уже повернулся ко мне:

- Мистер Горкин?

- Йес.

- Вас двое? – и он отметил что-то в журнале. Потом поклацал клавишами и подал нам пропуска. - Прошу.- и он указал рукой в проход между ним и автоматами.

- Спасибо.- и мы прошли к лифту. Забытые документы не понадобились. Данька заоглядывался. Чувствовалось, что здесь он не бывал. У стеклянной стены на третьем этаже остановился и прочел текст на небольшой табличке. Увидев нас сквозь стекло, секретарь кнопкой открыла замок, а затем и дверь в комнату Давида.

- Доктор Горкин, сэр.- произнесла она, и мы вошли.

Давид энергично поднялся из-за стола, протянул Даньке руку и представил-ся, достав визитную карточку. Данька сделал тоже самое. Несколько секунд оба они эти карточки просматривали. Давид улыбнулся и сказал, что он слы-шал о русской исследовательской группе, работающей при онкологическом центре в Кливленде. И предложил нам сесть, указав на кресла. При этом мне он, просто, улыбнувшись, кивнул. И спросив, как обычно, про чай-кофе, вы-шел в боковую дверь распорядиться. Вернувшись, он сел ближе к Даньке и, перейдя на английский, начал его распрашивать про компанию, её состав, задачи и  продвижения в их выполнении. Спросил и о причинах возникших проблем. И услышав, что главная из них это потеря темпа из-за антироссийских санкций и падения курса рубля, сочувственно покивал головой. Потом принялся рассказывать, что и на банковском бизнесе все это отразилось не лучшим образом. В этот момент вкатили столик с напитками и каждый из нас взял свой. Данька скосил глаза на тарелочку с моей стороны с конфетами и печеньем, обратив внимание на голубую карточку с надписью «Шугафри» -  без сахара. Давид продолжил свои распросы, а я смотрел на них обоих сбоку и никак не мог понять своего близкого к удивлению впечатления. Беседа их была очень дружелюбной, хотя виделись они, вроде бы, в первый раз. Но самое главное, были они на диво похожи – оба высокие, представительные, держащиеся с достоинством и профессионализмом. Вопрос-ответ, вопрос-ответ, без всяких заминок и запинок. Я бы даже не побоялся сказать, что и в выражениях лица у них было что-то общее, какая-то схожесть. Но, правда, Данькина борода затрудняла  более детальное сравнение.
Закончив с чаем-кофе мы направились к столу. Воспользовавшись моментом, Данька подал мне свой Ай-фон и, повернувшись к Давиду попросил:

- Снимок на память. Вы позволите.

- С удовольствием.- и приобнял Даньку за плечо. А потом подал мне свой телефон и сказал.- Ну, тогда и для меня тоже.

Мы сели и разговор их перешел на детали соглашения о предоставлении годичной ссуды, об условиях её возврата, о времени и месте встречи Данькиного адвоката с адвокатом Банка. После этого они подписали протокол о намерениях, подготовленный Давидом или его сотрудниками. Во время разговора Давид периодически поворачивал голову в мою сторону, улыбаясь и как бы призывая в свидетели, но напрямую с вопросами не обращался. И только тогда, когда Данька, сдержано поблагодарил и выразился в том смысле, что просто поражен доброжелательностью и корпоративностью встречи и открытостью к сотрудничеству со стороны Банка, Давид ответил, посмотрев улыбаясь, ему в глаза:

- У Вас очень уважаемый хадатай и поручитель.- и замолчал, показывая, что наша встреча закончена.

Вот тут я и подкатился со своими часами. Вытащив из пестрого футляра, я подал их ему со словами о том, что в нашу дигитальную эпоху иногда непло-хо воспользоваться опытом прежних поколений.

- Не помню уже где, на одной старой картине, которая так и называлась «Банкир», я обратил внимание на песочные часы на столе персонажа. Попробуйте понять, для чего они у него там стояли.- и все мы дружно рассме-ялись.

- Спасибо, попробую. Своего рода следственный эксперимент. Даже интере-сно. Спасибо. Чудная вещица.

Поднялись, обменялись рукопожатием и вышли в приемную, куда Давид проводил нас, демонстрируя максимум почета и уважения, которое данному случаю приличествовало. Это было видно по тому, как обе секретарши при нашем появлении встали со своих мест.

*       *       *
Мы попрощались, вышли и направились к лифту. Возде машин Данька спросил, не хочу ли я заглянуть в кафе, где мы пили молочные коктейли. Чувствовалось, что ему хочется со мной поговорить, чтобы что-то понять и прояснить в происходящем. И мы переставили машины на парковку перед кафе. Там он заказал мне черничный, а себе малиновый коктейль. Расположились возле углового окна.

- Даже не верится.- помотал он головой.- Спасибо, пап.

- Не за что. Я очень рад, что твои дела продвинулись настолько, что Вы там сможете наверстать потерянное время.

- Тут ведь не только время. Падение рубля для нас точно такая же потеря денег, как и для всех в России. Всё финансирование в Москве ведется в рублях, а планы-то наши - они общие, и там, и здесь, и в Китае, и в Бразилии, и в Австралии. Везде, где идут эти работы. И выпавшее звено весь балланс нарушило. Тем более, что он у нас почти на пределе в бюджете сводится. Поэтому сегодняшнее продвижение для нас очень много значит. И спасибо  ещё раз, просто огромное.

- Ладно тебе. Долг платежём красен. В 12-13 году Вы меня тоже выручили, поэтому можно считать, что в расчете. А то, как ты отдавать такую ссуду будешь, у тебя четкое представление уже есть? Или пока так, а там видно будет?

- Пока так. Но Рудаков обещал найти для своей команды какую-то серьёзную работу в милитари секторе. Какие-то вопросы в радиобиологии. Мне это не очень нравится, потому как отвлекаться они будут от основного направления. Но иногда просто нечего делать становится. Выбора нет.

- Понятно. Значит, если у меня к тому времени какие-то накопления от испо-льзования патента образуются, они для тебя лишними не будут? По договору я ещё пять лет отчисления получать буду.

- Тут подумать надо, чтобы не угробить все твои труды. Как ты все-таки набрёл на эту золотую жилу. Так и не скажешь?

- Старые связи сработали. После расставания с Надавом и Моторсом я слегка пошебуршился, идеи кое-какие пораскидал, в том числе и Ба-Арец. Вот и на-скочил, как на гвоздь... Больше ничего сказать не могу.

- Ну, дай Б-г. Вы бы с матерью и так не пропали бы, но если ты на пять лет надежный приработок иметь будешь, всё вообще замечательно. Просто со всех сторон.

- А у тебя с Давидом уже всё решилось, для чего адвокатов-то сводить надо?

- Есть там определенные формальности, которые должны быть соблюдены и проверены. А право на эти процедуры есть только у адвокатов с нотариальным уклоном... В общем-то, фигня всякая, но Закон есть Закон. И они с него свою долю иметь хотят. Хочешь-не хочешь, а выложи. И нам спокойней, что они всё проверили и согласовали.

Зазвонил его мобильник. Он о чем-то долго говорил. Потом закрыл аппарат, и, задумавшись стал с ним поигрывать, открыв в результате последнюю фотографию.

- Смотри, пап.- и показал.- даже удивительно, какие мы с ним одинаковые.

- Пожалуй, даже похожие, но не лицом, а, я имею в виду, общим абрисом и фигурой.

- Это и называется одинаковые.

- Согласен.

Когда я уже приехал домой, позвонил Давид. Сказал, что Данька ему очень понравился, и что не покидает его ощущение – где-то они встречались. Но где?- вспомнить не может. По-первому впечатлению проблемы с компанией одним годом не решатся, но при наличиии у нас стабильности с оборотом денег, помогать ему и далее, вкладывая порядка пяти единиц ежегодно, не составит большого труда. Так что за сына, по его мнению, я могу не волно-ваться. Я поблагодарил. И мы остановились на том, что подверстаем  все на-меченные дела к понедельнику. И, если всё будет нормально, встретимся во вторник утром в то же время, то есть в одиннадцать.

- И Вы знаете, что я заметил в ходе нашей беседы с Вашим сыном.- добавил Давид.- Он очень внимательно и, я бы сказал беспокойно, за Вами приглядывает. Как за ребенком который может напроказить. У Вас с сыном нормальные отношения?
Простите, что я лезу в Ваши личные дела, но для меня, раз уж мы с Вами так плотно сотрудничаем, хорошо бы это знать и понимать.

- Не беспокойтесь, отношения с сыном у меня замечательные, но дело тут в том, что уже лет около двадцати пяти, а точнее с момента нашего отъезда из России, мы с ним как бы обменялись ролями. По причинам, связанным с моими языковыми проблемами, он принял на свои плечи груз главы семьи. И я на это вынужден был согласиться. Просто сдвинулся в тень и молча наблюдал оттуда, учился, разумеется, но к прежнему распределению обязанностей в семье уже никогда не стремился. Свои дела я вёл и устраивал самостоятельно, но глобальных проблем почти не касался, оставляя ему их решать. А когда два с половиной года назад мы перебрались в Америку, тут уж и вовсе он принял на себя всё. Поэтому, я думаю, он на автомате отслеживает каждое моё слово и движение. А сейчас, почувствовав, что происходящее со мной вышло из-под его контроля, он забеспокоился. На самом деле, я считаю, это хорошо, что он держит наши дела близко к сердцу. Случись что со мной, он на том же автомате продолжит заниматься делами жены, то есть не оставит её саму по себе, что, к сожалению, по жизни иногда случается. Вы поняли меня?   

- Да, конечно. Очень, надо сказать, разумная позиция.

А в заключении, Давид, немного помявшись и снова подчеркнув, что просит не рассматривать это, как вторжение в личную жизнь, сказал, что хотел бы вместе со вчерашними ребятами заскочить на минутку ко мне домой.

- Надо нам с Вами обсудить один маленький вопрос и желательно сделать это в присутствии Вашей супруги.

- Да, Б-га ради. Но о нашей тайне Вы помните?

- Да, конечно. Речь пойдет о Вашей и её безопасности в разрезе Ваших обяза-тельств по секретности в области нового поля Вашей деятельности. Устраивает? Мы подъедем ближе к восьми пи-эм и позвоним снизу. Окэй!?

- Окэй!