Чудачка из Железки Глава 11

               
     Ноги плохо слушались меня. Я кое-как вышла во двор, села на скамейку, пытаясь осмыслить всё услышанное от отца. Хотелось орать изо всех сил от горя.

«Подумать только, отец всю жизнь любил мою настоящую мать, жил с нелюбимой женщиной, а умирать всё равно вернулся к моей биологической матери. Неужели он так до самой смерти и не узнает, что меня родила его любимая женщина? — в отчаянии думала я. — А он, стараясь сохранить семью, жил с нелюбимой женой, воспитывающей его дочь, рождённую любимой женщиной».

Сердце рвалось на части. Мне было жалко маму, Раису, отца и себя. Обвинять кого-либо в сложившейся ситуации было бессмысленно.

«Как мне поступить? — мучилась я. — Должна ли я рассказать маме о том, что видела в больнице отца или промолчать? Нужно ли ей знать о его болезни? Нет, лучше я промолчу, чтобы ей не захотелось посетить его. От этого папе станет только хуже».

Я встала со скамейки и пошла на остановку. Не помню, как добралась домой и легла в постель. Тяжёлые мысли о скорой кончине отца одолевали меня. Я долго лежала, уставившись глазами в потолок, пока не заснула.

Утром я мысленно поблагодарила финдиректора за то, что он отправлял меня навещать его сына в больнице. Теперь мне не надо было отпрашиваться, чтобы встретиться с отцом, я решила, что буду заходить к ним обоим.

В среду я сама подошла к финансовому директору и попросила отпустить меня к Олегу. Он очень удивился моей просьбе и отпустил. По дороге я купила фруктов для Олега и папы в разные пакеты и отправилась в больницу. Никитин меня уже ожидал в коридоре, нетерпеливо «нарезая» круги по нему.

«Всё ясно, — поняла я, — папочка уже доложил о моём рвении к его сыночку».

Увидев меня, он быстро пошёл навстречу.

— Привет, — сказала я и чмокнула его в щёчку.

— Привет, — восторженно ответил Никитин, взяв мою свободную ладонь в свои руки. — Давай посидим в фойе, а то Антон не даст нам нормально пообщаться.

Мы прошли в фойе и сели рядышком на стулья. Олег начал проявлять ко мне нежность, целовать руки, обнимать за плечи, гладить по волосам, смотреть в глаза влюблённым взглядом. Надо сказать, что у него это получалось хорошо. И я почувствовала тёплое, приятное волнение в области сердца. Спустя какое-то время моя голова безвольно лежала у него на плече. А он что-то говорил и говорил. Его голос успокаивал меня, но смысл слов не запоминался. Вскоре я встрепенулась и сказала, что мне надо уходить.

— Пойдём, я провожу тебя до палаты, — предложила я в надежде, что на обратном пути сразу же зайду к отцу.

— Нет, лучше я тебя провожу, — заупрямился он.

— Ну, хорошо, — согласилась я, отдала ему пакет с фруктами и пошла с ним к выходу.

Мы обнялись и попрощались. Я завернула за угол. Постояла немного и вернулась в фойе. Убедившись в том, что Олег ушёл в свою палату, шмыгнула в отделение к отцу. Он был рад меня видеть.

— Завтра меня выписывают домой, — сообщил он, — мы больше с тобой не увидимся.

— Почему? Неужели твоя супруга не пустит меня в свою квартиру, навестить тебя?

— Я не хочу её беспокоить твоим приходом. Поэтому не стану просить об этом.

— Давай я сама договорюсь с ней, — предложила я.

— Не надо, Жанночка. Ей и так тяжело со мной возиться. Боюсь, что она откажется от меня, если ты будешь ко мне приходить. Слишком много горя я ей причинил. Не нужны ей никакие напоминания о моей бывшей семье.

Отец смотрел на меня, словно прощался навсегда, и искал в моих глазах понимания, сказанных им слов.

— Иди домой и не переживай обо мне, — попросил он.

Я обняла его и, глотая слёзы, попросила:

— Ты тоже обо мне не переживай, папа. Я люблю тебя. Звони мне хоть иногда.

Выйдя в коридор, я отправилась к сестринскому посту, в надежде расспросить медсестру о состоянии отца или попросить её вызвать врача для разговора. Медсестры на месте не оказалось. На столе лежала стопка историй болезни.

— Алмазов Сергей Фёдорович, — прочитала я фамилию на верхней истории болезни.

Затем скользнула взглядом на строчку ниже. Там был указан адрес его места жительства. Быстро выхватив листок из коробочки, стоящей на столе, и карандаш, я записала адрес, положила карандаш на место и направилась к выходу. Слёзы всё ещё душили меня. Я вышла на улицу и подставила лицо под мелкий моросящий дождь.

Надо было успокоиться и жить дальше.

Неизлечимая болезнь моего отца стала ещё одним, невыносимо тяжёлым «сюрпризом» для меня.

«Зато, — засмеялась я сквозь слёзы, — у меня теперь есть две матери, которые «рвали моего отца на части от великой любви». Раисе не хватило мужества прогнать его от себя к законной жене. А матери не хотелось отпустить отца к любимой женщине. Папа, как сказал он сам, всю жизнь был трусом. И не сделал свой выбор в пользу любви. Любовь нельзя предавать! Сегодня он, практически, запретил нам с мамой даже проводить его в последний путь после его смерти".

«Не получится, папочка! Я ещё повоюю за право навещать тебя и проститься последний раз".

Теперь уже я караулила Раису рядом с её подъездом после работы. Она появилась, словно тень, тихая сгорбившаяся, неся в руке пакет.

— Здравствуйте, — сказала я, шагнув ей навстречу.

— Жанна? — удивилась она. — Ты меня ждёшь?

— Вас. Мне надо с вами поговорить.

— Пойдём ко мне, — пригласила Раиса.

— Я не знаю вашего отчества, — призналась я по пути к её квартире.

— Андреевна я.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Раиса Андреевна открыла входную дверь и пропустила меня внутрь.

— Садись на диван, я сейчас, — сказала она и понесла пакет в кухню.

Вернувшись, села в кресло и спросила:

— Что тебя привело ко мне?

Я рассказала честно, что навещала сотрудника в больнице и увидела, как она зашла в палату другого отделения. Заглянула в ту палату и обнаружила в ней отца. А сейчас пришла просить её разрешения навещать отца после его выписки.

— Приходи, когда захочешь.

— Раиса Андреевна, он не разрешил мне приходить к вам, чтобы не расстраивать вас. Я не хочу, чтобы он узнал о том, что я приходила к вам. Предложите ему сами, позвонить мне и пригласить в гости.

— Хорошо, — согласилась она. — Но и ты пообещай мне, что когда-нибудь согласишься на проведение анализа ДНК.

— Когда-нибудь соглашусь, — подтвердила я. — Сейчас для нас главное — здоровье отца.

— Выпьешь со мной чаю?

— С удовольствием, — согласилась я, желая потянуть время, и как следует рассмотреть свою настоящую мать.

Она ушла в кухню, а я стала рассматривать комнату, в которой находилась. На полке серванта я заметила фотографию в стеклянной полукруглой рамке. На ней были изображены отец и Раиса Андреевна. Причём не в нынешнем возрасте и не в совсем молодом. Им было, лет по тридцать пять, что свидетельствовало об их никогда не прекращающихся отношениях. Квартира оказалась чистой, ухоженной, но не имела ценной мебели, добротной отделки и приличных штор. Следов пребывания её сына и его фотографий в квартире тоже не было видно.

Вскоре Раиса Андреевна принесла поднос со сладостями и поставила их на журнальный столик. Следом принесла чашки с чаем. За столом мы разговорились, как старые знакомые. Многое узнали друг о друге, о работе, пристрастиях в еде... Она рассказала мне о том, что сообщил ей лечащий врач о здоровье папы. Слёзы навернулись на наших глазах.

— Крепись, девочка. Никогда не плач в присутствии отца. От этого ему будет только хуже.

— Ну, мне пора, — сказала я, посмотрев на часы, висящие на стене.

Поблагодарив хозяйку за чай, за разрешение посещать отца в её квартире, я поехала домой.

Через два дня папа сам позвонил мне:

— Раиса Андреевна, женщина, с которой я сейчас живу, сама великодушно предложила мне связаться с тобой по телефону и попросить навещать меня. Она всё понимает, добрейшей души человек.

До отъезда в очередную командировку я дважды приезжала к отцу после работы и подолгу разговаривала с ним. К разговору присоединялась и Раиса Андреевна. Втроём мы пили чай в тёплой домашней атмосфере. Когда я была у него последний раз, она спросила:

— Жанночка, не могла бы ты пожить недельку у нас. Мне необходимо уехать по делам в другой город. Не хочется твоего папу оставлять одного без присмотра.

— К сожалению, мне тоже предстоит уехать в командировку. Я только что хотела сказать вам об этом и предупредить, чтобы вы меня не теряли. Я буду звонить тебе, папа.

— Не делайте проблемы из того, что я останусь один на какое-то время, — решил успокоить нас отец. — Я пока способен за собой ухаживать. Ты, Рая, приготовь мне пищу на неделю, поставь в холодильник и спокойно поезжай по своим делам.

Потом улыбнулся вымученной улыбкой и произнёс, ритмично заёрзав в кресле:

— Да я ещё и сплясать смогу!

Мы засмеялись.

Зазвучала мелодия моего мобильного телефона. Я быстро встала и достала его из сумочки. Звонил Олег. Я прошла в прихожую и включила связь.

— Жаннуля, привет! — произнёс он загадочным голосом.

— Привет.

— Вот, опять сижу одиноко в машине перед твоим подъездом, а тебя то ли нет, то ли ты мне не открываешь. Развей мои сомнения, скажи что-нибудь обнадёживающее.

— Ну, что я могу тебе сказать? Посиди ещё часика два, если хочешь, я появлюсь.

— Почему так долго? — капризным тоном спросил он.

— Мне предстоит дальняя дорога из Москвы тремя видами транспорта.

— Давай, я за тобой приеду.

— Нет, нет, — запротестовала я, — а то мне придётся ждать, когда ты сюда приедешь, а потом ещё столько же времени возвращаться в Железку. Возвращайся лучше домой. Ведь я фактически ночью приеду.

— А кто тебе сказал, что ночь — помеха для влюблённых? — спросил он и затаился в ожидании ответа.

Про любовь говорить в присутствии отца и Раисы Андреевны мне не хотелось.

— Тогда жди, — ответила я.

Вернувшись в комнату, я сказала, что мне надо ехать, уже поздно.

— Понимаю, — сказал отец, лукаво приподняв брови, — дела сердечные ждут.

Я улыбнулась, взяла сумочку, поцеловала отца и, попрощавшись с хозяйкой квартиры, ушла.

Домой я ехала в хорошем настроении. Как ни странно, предстоящая встреча с Олегом радовала меня. В памяти остались приятные ощущения от его проявлений нежности во время последней встречи в больнице. Всю дорогу я думала о нём. Когда я вышла из вокзала в потоке пассажиров, хлынувшем из электрички, Никитин уже ожидал меня.

— Жанна, — негромко крикнул он, помахав в воздухе букетом цветов.

«О! Мы уже дарим цветы! — довольно подумала я и направилась в его сторону».

К подъезду мы подъехали на машине. Я вышла, а он взял с заднего сиденья пакеты и направился вслед за мной.

— Что это у тебя? — спросила я.

— Будем отмечать моё выздоровление. Я же помню, что кроме яичницы и картошки в мундирах ты не можешь ничего готовить.

— Какая же я умненькая, — довольно подумала я о себе, — как вовремя это соврала.

И тут же вспомнила, что, когда жила с ним, Антоном и Верой в одной квартире в командировке, то готовила пищу.

«Неужели он забыл об этом? — засомневалась я. — Или просто пытается мне угодить? Пусть угождает, только не просит готовить что-либо. Это моё самое не любимое занятие».

Напевая что-то под нос, он сразу отправился в кухню. Немного погодя до меня стал доноситься звук выдвигающихся ящиков, открывающихся дверец, шелест полиэтиленовых пакетов, стук ножа о разделочную доску.

— Я тебе не мешаю в своей квартире? — спросила я иронично, входя в кухню.

Олег опешил. Я посмотрела на творения его рук и пожалела, что съязвила.

— Ты на что-то обиделась?

— Вовсе нет, — выкрутилась я.- Тебе помочь?

— Я штопор не нашёл, а он нам понадобится.

Я открыла ящик и вытащила штопор.

— В кухне будем праздновать или в комнате? — поинтересовался он.

— Давай в комнате, — предложила я и отправилась доставать скатерть.

Я искала её в комоде и думала о том, что Олег прекрасно может готовить, но зачем-то выпендривался перед нами с Верой в съёмной квартире. Строил из себя аристократа. А теперь, похоже, решил реабилитировать себя в моих глазах. Ну, что же, пусть старается, а я оценю его рвение и способности чуть позже.

Вскоре всё, что он приготовил, мы перенесли в комнату и расставили на столе. Я достала бокалы. Антон налил в мой бокал вина, а в свой сок.

— Нельзя мне пока употреблять алкоголь и некоторые продукты, — пояснил он. — Хотя я узнал, что в больнице нам с Антоном через зонд вводили этиловый спирт, разведённый до тридцати градусов. И в вену вводили пятипроцентный спиртовой раствор. Он является антидотом при отравлениях метиловым спиртом. Мы с Антоном этого «коньячка» из метилового спирта выпили от силы граммов двести на двоих. Не понравился он нам, да и пить не хотелось. А если бы выпили больше, то нас бы уже не было. Кто бы тогда тебя любил?

Он подсел ко мне на диван, обнял и осторожно стал целовать мою шею, потом щёчку, добрался до губ. Его тёплая ладонь гладила меня по щеке, по волосам, по плечу...

Ласки пьянили меня и лишали воли. Такого со мной ещё никогда не было.

«Возможно, он и есть тот единственный мужчина, который подходит мне, — подумала я в тот момент. — Ведь именно по таким ощущениям люди находят свою вторую половину».

Постепенно я стала отвечать ему. Мы проболтали с ним часов до трёх ночи.

— Надо бы немного поспать, — произнёс он, вопросительно глядя мне в глаза, — а то нам скоро ехать на работу, а мне ещё и машину вести.

— Где тебе постелить, на диване или на раскладушке? — спросила я, заранее зная, какой будет его реакция на это вопрос.

Никитин с недоумением посмотрел на меня.

— Зачем тебе пачкать лишний комплект белья? Мы спокойно вдвоём на диване поместимся.

— Ну, не тебе же стирать, — возразила я спокойно. — Ляжешь на раскладушке?

— У меня нет другого выбора? Либо раскладушка, либо диван? И всё? И спать придётся в одиночку в холодной постели?

— А на что ты надеялся?

— Тогда я иду к тётке спать! — резко произнёс он, наблюдая за моей реакцией.

— Пожалуй, так будет лучше, — решительно одобрила я его решение. — Утром к половине восьмого заезжай за мной по пути на работу.

— Хорошо, — ответил Олег угасшим голосом и пошёл к двери.

Утром он заехал за мной и отвёз к офису. Сам он работал в другом филиале нашей фирмы, куда ему предстояло добираться ещё минут тридцать.

В обеденный перерыв мне позвонила Вера.

— Жанна, ты завтра тоже едешь в командировку? — спросила она.

— Еду, но так не хочется, — ответила я, вспомнив о больном отце.

— Ты не спрашивала, где мы будем жить, в съёмной квартире или в гостинице?

— Нет, не интересовалась.

— Если снова в той квартире, то я не хочу. Давай созвонимся с Аней и Лидой, да напросимся к ним на постой, — предложила Вера.

— А что? Это идея! Но я предлагаю решить этот вопрос на месте, в офисе. Мы же встретимся с ними в день приезда.

Продолжение в главе 12                http://www.proza.ru/2016/02/17/1183