Хочу проснуться, когда все закончится 13 глава

XIII ГЛАВА.

Все утро я не находил себе места от волнения. Предстоящая встреча с профессором выбивала из колеи, в которую, как мне казалось, я недавно вошел. С одной стороны, хотелось узнать, наконец, что со мной происходит, а с другой – было страшно. А что если я смертельно болен?
Этот вопрос неожиданно вытащил из глубины моего подсознания одно воспоминание. Когда я был подростком, часто задумывался – а что будет после того, как я умру? Что изменится в мире? И становилось страшно, когда приходил к выводу, что не изменится ровным счетом ничего. Жизнь продолжится, только уже без меня. Я просто перестану быть частью чего-то большого и мощного.
Но сейчас я предпочел бы лучше умереть, чем вспомнить все, что забыл. Ни под каким предлогом не хотел возвращаться к уничтоженной жизни, и снова встречаться с ней лицом к лицу. Я бы просто хотел закрыть глаза, и не открывать, пока все не закончится.
Вышел я из дома задолго до назначенного часа. Выбрал самый долгий маршрут, надеясь, что дорога отвлечет от ненужных мыслей. От конечной остановки до пропускного пункта лаборатории я прошел еще как минимум полчаса.
Не думал, что снова придется сюда возвращаться.
Прежде, чем попасть в лабораторию, я прошел тот же путь, что и в первый раз. Встретила меня та же помощница профессора Аманда. Со дня моей операции в ней ничего не изменилось. Она больше напоминала робота, выполняющего заданную программу. Слишком безжизненными были ее глаза для живого здорового человека.
Я снова шел за ней по длинному коридору в полной тишине, которую нарушал лишь звук прикосновения ее каблуков с намытым до блеска кафелем.
- У вас как всегда здесь тихо, - обратился я к ней, но она даже не обернулась.
Я еще не встречал более странного человека. Хотя я мог сейчас этого уже не помнить, но все же.
Эта таинственность все больше зарождала во мне желание продолжать разговор и узнать подробности об Аманде, и о лаборатории.
- А Вы давно здесь работаете? – не отступал я.
- Может быть…- не оборачиваясь, ответила она. – Полгода.
Ее голос, как и лицо не выражал никаких эмоций. Безжизненный взгляд. Безжизненный голос. Безжизненно худое, бледное тело. Она больше была похожа на узницу, чем на преданного работника.
Заговорить с ней снова мне больше не представилось возможности. Нам навстречу вышел профессор Стоун, подходя к своему кабинету.
- Мистер, Коллинз, приветствую Вас! Хотел сказать, что рад видеть, но не скажу. Глубоко разочарован встретить Вас снова. Если Вы, конечно, не пришли поблагодарить меня за успешную операцию.
Профессор пожал мне руку и, приоткрыв дверь в кабинет,  жестом показал, что можно войти. Сделав шаг, я обернулся, чтобы проститься с Амандой, но ее уже не было. Я не слышал, как она ушла, не слышал ее каблуков. Не босиком же она пошла.
На секунду я представил, как серьезная Аманда снимает туфли и, держа их в руках, на цыпочках уходит незамеченной. Усмехнувшись про себя, тут же быстро сосредоточился, ведь я еще ни слова не сказал профессору.
- Да, профессор Стоун, все прошло как нельзя лучше. Ваша операция – одно из чудес света.
- Я очень рад это слышать. Прошу Вас, присаживайтесь, - он указал мне на мягкий кожаный стул. Сам же занял место за столом напротив меня. Только тогда я обратил внимание, что он был абсолютно пуст. Вообще. Ни единой пылинки, не говоря уже о каких-то документах или обычном ежедневнике.
- Тогда что Вас снова привело к нам? – быстрым движением он снял очки и, положив их перед собой, сосредоточенно посмотрел на меня.
- Да в общем-то ничего особенного. Просто… как бы это сказать…, - я никак не мог сформулировать мысль, хотя готовил исповедальную речь всю дорогу. А сейчас, в самый ответственный момент, все слова и предложения выскочили из головы. Как школьник, забывший выученный урок, я пытался вспомнить, что вообще хотел рассказать. От волнения у меня вспотели ладони, и я подумал, что зря вообще сюда пришел. Из-за какой-то ерунды, из-за какого-то нелепого сна отвлекаю профессора от важных дел. Или что еще хуже от очередной операции, которая, возможно, спасет чье-то будущее, а может, и жизнь.
- Не стесняйтесь, Дэниел, говорите, что Вас беспокоит, - продолжал он, вглядываясь в мое лицо, будто изучая каждое движение. 
Выдохнув, я сделал небольшую паузу, и на одном дыхании рассказал в подробностях все, что со мной произошло за последнее время.
- У всех бывают странные сны, а порой и страшные, - сказал профессор, выслушав меня. - Не стоит на них обращать внимания. Тем более поддаваться им и совершать немыслимые поступки. Нужно понимать, что сон – это всего лишь обратная сторона реальности, наше воображение, сила которого проявляется так явно ночью, когда наш разум уязвим. Поэтому не стоит из-за всего этого переживать.
Я внимательно слушал, соглашаясь с каждым словом. Но эти слова почему-то не успокаивали.
Я рассказал о почти постоянной, иногда нестерпимой боли в голове, возникающей так внезапно, что порой теряю равновесие. На секунду профессор Стоун нахмурился, но тут же, будто одернув себя, снова принял серьезный вид. В итоге выписал таблетки, пообещав, что они помогут.
- Поправляйтесь, мистер Коллинз! И дайте мне знать, если вдруг снова возникнут проблемы. Но, надеюсь, все будет в порядке.
- Я тоже надеюсь.
- Если у Вас нет больше вопросов, смею откланяться, меня ждет операция. Нужно подготовиться.
- Да-да, конечно! Не буду Вас больше задерживать.
Профессор, молча, сунул мне рецепт и, пожав руку, направился к выходу, где тут же появилась Аманда.
- Всего хорошего, мистер Коллинз, желаю скорейшего выздоровления, - сказал он и скрылся за дверью.
Аманда, как верный пес, молча ждала, пока я выйду из кабинета. После чего закрыла его на ключ и указала жестом дорогу.
- Я Вас провожу.
- Я помню, куда идти, спасибо, - сказал я, желая быстрее от нее избавиться. - Вы можете вернуться к своим делам. Не стоит тратить на меня время.
- У нас не положено, чтобы больные разгуливали по лаборатории без сопровождения.
- Но я не больной. И не собираюсь здесь разгуливать, - сказал я, и тут же задумался, что не прочь бы пройтись по коридорам и посмотреть, что кроется в этом здании.
- Следуйте за мной, - серьезно и настойчиво повторила она, и снова указала дорогу.
Я понял, что спорить бесполезно и, молча, пошел за ней, заметив, что кого-то она мне напоминает. Но тут же выдворил эту мысль из головы, испугавшись, что прошлое в любой момент может ворваться незваным гостем.
Дорога до ближайшей автобусной остановки показалась короче, чем та, которая сюда привела. Погрузившись в свои мысли, я не заметил, как пролетели полчаса, и как я уже стоял в ожидании автобуса.
В это время позвонила Люси и несколько минут очень быстро что-то говорила. Из всего сказанного я понял только, что ровно в шесть вечера должен быть на выставке, о которой, признаться, забыл. В запасе было еще два часа.
Перед тем как заскочить домой и переодеться, я зашел в аптеку с выписанным мне рецептом. На небольшую баночку с белыми и будто покрытыми сладкой глазурью таблетками я сразу же возложил большие надежды на выздоровление.
Выйдя на улицу, вопреки предписанию рецепта принимать их только при головной боли, я аккуратно достал из банки одну таблетку и, закинув ее в рот, быстро проглотил.
Я боялся, что боль снова застанет врасплох и не позволит сосредоточиться, чтобы собрать всю необходимую информацию для обещанной статьи. Она должна быть в несколько десятков раз лучше тех материалов, за которые я получал дипломы победителя в конкурсах среди журналистов.
Как быстро все меняется. Еще две недели назад я не представлял своей жизни без журналистики и без работы, а теперь разгуливаю по городу, соврав редактору о болезни. Удивительно, наверное, но меня не мучила ни совесть, ни чувство сожаления. Ни даже чувство страха, что я делаю вещи, которые никогда раньше бы делать не стал.
По пути домой, я набрал номер Троя, предложив составить мне компанию на выставке. Пусть отвлечется от соревнований и посмотрит, что еще вокруг происходит интересного.
Всю дорогу я нервно поглядывал на часы. Большая стрелка на циферблате уже перевалила за шесть часов вечера ровно на пятнадцать делений.
Сев в переполненный душный автобус, окна которого не открывались даже в самую несносную жару, через несколько минут об этом пожалел. Чем ближе мы подъезжали к центру города, тем крепче автобус вплетался в плотную канву из машин. Нервы были на пределе. Я вышел на ближайшей остановке и решил идти пешком. Пусть так было не быстрее, но движение давало ощущение приближения к цели.
Ровно через сорок минут после открытия выставки я подошел к галерее, пообещав себе, что впредь на такие мероприятия буду выходить раньше.
Парковка перед зданием была заставлена машинами в два ряда. Перед входом толпились люди, что-то громко обсуждая, будто старались перекричать друг друга.
Я быстро поднялся и вошел внутрь, столкнувшись у двери с Бэном.
- Прошу прощение за опоздание, - я виновато улыбнулся и пожал ему руку.
- Все в порядке, ты ничего не пропустил, - ответил он непринужденной улыбкой.
Я бегло осмотрел зал, ища в толпе Люси. Неудачная попытка заставила вспомнить переполненный автобус.
Отметив про себя, что Бэн хорошо потрудился, я не стал это озвучивать.  Думаю, он и без того это знает. 
Я был рад, что Люси встретила именно его. И был уверен, что с ним она будет счастлива, и никогда не познакомиться профессором Стоуном. Бэн не допустит этого. Не допустит, чтобы у Люси появились воспоминания, из-за которых она решится на операцию.
Оставив его с важной миссией встречать гостей, я медленно пошел по залу, рассматривая закрепленные на стенах рамки с фотографиями, все больше понимая,  насколько все это время был слеп. Внезапное прозрение открыло для меня весь смысл спора Люси с Ребеккой.
Я подошел ближе. С небольшого снимка на меня смотрели большие сияющие в ярком свете ламп глаза маленькой девочки, прижимающей к себе плюшевого медведя. Откуда-то издалека я слышал ее искренний детский смех, заставляющий меня улыбаться. Чувствовал ее теплое и сбивающееся дыхание. Только сейчас я понял ту глубину отсутствия красок, которая подчеркивает и раскрывает всю суть вещей. 
Люси я застал в самом центре зала в окружении журналистов. Она нервно перекладывала фужер с шампанским из одной руки в другую, пытаясь скрыть волнение.
Увидев меня, она кивнула и улыбнулась. Я ответил тем же и, отвернувшись, отошел в сторону, заметив рядом с ней одного из своих коллег. Не хотел, чтобы он меня увидел. Вряд ли я сейчас похож на больного человека, которым притворился в сообщениях редактору.
Зал продолжал заполняться. Кто-то приходил даже с детьми, и, останавливаясь у каждого снимка, что-то увлеченно рассказывал.
- Дэни! – закончив беседу, Люси быстро подошла ко мне. – Наконец-то. Я тут уже места себе не нахожу.
- Ты прекрасно держишься. И ты хорошо постаралась.
- Да я тут вообще не причем. Это все Бэн.
- Ну да, а все вот эти фотографии, от которых никого не оторвать – тоже Бэн? – рассмеялся я.
- Ну, ты понял, о чем я! – улыбнулась она. - И, кстати, я привезла картину. Ту самую, помнишь? 
- Люси, девочка моя! – услышали мы голос тети Кэрол. – Как здесь красиво! Ты у меня такая молодец!
- Мамочка! Наконец-то, вы приехали. - Люси так крепко обняла ее, будто не видела несколько лет. 
Я снова стал осматривать зал. На этот раз в поисках знакомых лиц. Но, изучив каждого, кто здесь находился, с сожалением понял, что никого не знаю, пока не заметил у входа Троя с огромным букетом цветов. О них я, кстати, даже не подумал.
- Люси, поздравляю! Не думал, что попаду на такой праздник.
- Спасибо, Трой, надеюсь, мои работы понравятся не меньше, - улыбнулась она, принимая цветы. – Вы пока осматривайтесь, а я пойду посмотрю, как там Бэн.
Тетя Кэрол тоже спешно вышла на лицу, проверить, куда делись дядя Джош с Ником. Уж очень долго они парковались.
- Трой! Дэн! Вот это встреча! – услышал я за спиной мужской голос и обернулся одновременно с Троем.
С ироничной улыбкой, засунув руки в карманы черных немного коротковатых брюк, бегающим взглядом нас рассматривал незнакомый мне человек.
- Какого черта ты здесь забыл, Роджер? – произнес недовольно Трой.
- То же, что и все – пришел на выставку, - он не подходил близко, будто специально держал дистанцию. - В нашем городе не часто происходят такие интересные события, чтобы наблюдать за ними издалека. О них обычно знают все. Даже те, кого не пригласили.
- И правильно сделали, - раздраженно сказал Трой.
- Но когда очень хочется, почему бы и не прийти, - Роджер продолжал говорить, не обращая ни на что внимания. – И заодно не повидаться с давними друзьями. К тому же, когда у нас появились общие знакомые. Правда, Дэн? Да и когда мы забыли старые обиды.
От неожиданного вопроса, я растерялся. Что можно было ответить человеку, которого видишь впервые. Я посмотрел на Троя, ища поддержку и объяснение.
- Мы не друзья, и никогда ими не были! Катись отсюда, пока я тебе не помог!
- Хадсон, ты в своем репертуаре, - громко рассмеялся Роджер, вызвав  недовольные взгляды с другого конца зала. - Умеешь создать грозный вид.
- Тебе напомнить, как этот вид переходит в действие? - Трой резко дернулся с места.
- Давайте не здесь! – успел я схватить его за руку прежде, чем он устроит драку.
Роджер неосторожно сделал шаг назад, задев проходящую мимо пару. Недовольно посмотрев на него, они промолчали, и пошли дальше. Он не стал извиняться и снова посмотрел на Троя. Вся наигранная смелость Роджера вмиг слетела с его лица. Глаза замерли, выдавая страх.
- Я доберусь до тебя! И ты ответишь за каждое слово! – сказал Трой.
- Да не кипятись ты, - вытащив одну руку из кармана, он нервно провел ею по темным волосам, и сразу же вернул обратно. - Ладно, Дэн, встретимся позже, когда Трой займется своими сопляками вместо того, чтобы решать, кому и где находиться. Набери, как будешь свободен.
Не дожидаясь ответа, Роджер быстро ушел, провожаемый злобным взглядом Троя.
- Я ничего сейчас не понял. Кто этот тип? – спросил я, недоуменно уставившись на него. 
- Да так, один знакомый. От него лучше держаться подальше.
- А о каких общих знакомых и прошлых обидах он говорил?
И тут я будто проснулся после долгого сна.
- Трой, - спокойно сказал я. - Это один из тех, кого я не помню?
- Дэн, я же сказал – все это полная чушь! Он сам не понимает, что за бред несет!
Узнать об этом странном Роджере мне больше ничего не удалось. От пыток Троя вопросами меня отвлекла речь Бэна, объявляющая об открытии выставки. В то же мгновение я перестроился на новую волну, чтобы все запомнить и не облажаться со статьей.
Разговор о Роджере я намеревался продолжить позже. Я понимал, что это может плохо кончиться, если он на самом деле часть уничтоженных воспоминаний. Но любопытство не давало покоя.
Сразу после закрытия выставки мы поехали к Трою. Саймон уже был на месте и ждал нас в машине.
- Еще бы полчаса, я бы ворвался в дом без приглашения, и оккупировал кухню, - выходя из машины, недовольно сказал он.
- Да не так уж мы и долго! Ты приехал на час раньше! – сказал я.
- Хороши друзья, а! Будешь умирать голодной смертью, а они будут издеваться.
В холодильнике Троя, кроме давно выдохшейся газировки и высохшего куска сыра, ничего не было. В такие моменты сразу становилось понятно, что его родители либо снова в командировке, либо в отпуске. Долго не раздумывая, мы заказали пиццу.
Тишину, которую нарушал лишь звук пережевывания, прервал мой мобильник. Это была Люси. Ее оглушительные крики заставили Троя и Саймона перестать жадно жевать. Они испуганно уставились на меня.
Я не мог поднести трубку к уху, боясь, что перепонки не выдержат такого взрывного звука. Перебить ее с просьбой успокоиться и повторить то же самое, только спокойно и внятно, я не смог. Ничего не оставалось, как покорно ждать, пока она не выскажется.
- Люси? У тебя все в порядке? – осторожно спросил я, когда в трубке стало тихо. – Я не разобрал ни одного твоего слова.
- Дэн! Дэн, ты не поверишь, что случилось! Это просто невероятно! Это какое-то чудо! – снова кричала она, но слова уже были разборчивы.
Я вышел в гостиную.
- Люси, пожалуйста, помедленнее и не так громко.
- Хорошо, я постараюсь, - сделав глубокий вдох, она на секунду замолчала.
- А теперь рассказывай, что случилось.
- Дэн. Мою. Картину. Купили. За невероятную сумму! – почти шепотом и выделяя каждое слово, сказала она. – Я. Не знаю. Что делать. Я. До сих пор. В это. Не верю.
- Люси, вот это новость! Поздравляю! А ты не верила, что твой талант принесет такой успех.
- Если бы не ты, я никогда бы ее никому не показала. Может, и вовсе выбросила. Ты самый лучший в мире брат! Ник когда-нибудь тоже дорастет до этого звания. Но у меня еще один серьезный вопрос. Что мне делать с этими огромными деньгами? В чеке, который выписал покупатель, так много нолей, я даже не смогла их посчитать. Когда он сказал, что коллекционирует шедевры искусства со всего мира, я подумала, он шутит. Увидев чек, так испугалась, что чуть не смяла его и не выбросила.
Я рассмеялся.
- Ничего смешного, между прочим. Я и, правда, не знаю, что теперь делать. Никогда в жизни не держала такую сумму!
- Теперь ты не только держишь, но и владеешь ею.
- Как-то страшно это звучит… Спасибо тебе, Дэн…Что бы я без тебя делала.
- То же самое, что и со мной. Без кисти своего кумира ты же как-то справилась.
- Да, но я все равно не могу смириться, что она принадлежит кому-то другому и мне ее не видать, - жалобно застонала Люси. - Ведь это не просто кисть, а кисть самого Франчески. Не прощу себе, что пропустила день аукциона.
- Ничего, ты и без нее справишься. И будешь даже лучше, чем этот твой Франческа.
Меня переполняло чувство гордости за Люси. А ведь я все еще помню ее маленькой девочкой, плачущей по потерянной кукле.
Так и не решив, что делать с чеком, мы закончили разговор, пообещав вернуться к этому через несколько дней, когда утихнут эмоции. 
Положив телефон в задний карман джинс, я быстро пошел на кухню, боясь остаться без ужина. Но остановился у входа, услышав в разговоре имя того, о ком Трой не хотел мне сегодня говорить.
Я никогда не подслушивал. Но встревоженные и озлобленные голоса, заставили меня насторожиться и все выяснить.
- Мне кажется, мы должны ему рассказать, - сказал Саймон.
- О чем? – спросил Трой.
- Об этом ублюдке-убийце Роджере!
- Сайм, он, конечно, ублюдок, но его вина в убийстве не доказана.
- Но мы все равно не можем позволить Дэну начать снова с ним общаться! А именно этого Роджер и хочет. Не просто же так он появился. Он же все делает исподтишка. Только на словах смелый! Дэн должен обо всем знать. Он же наш друг.
- Сайм, он знал об этом! Или ты забыл? Дэн сам выбрал не помнить всего того, что связано с Роджером. Он вычеркнул эти воспоминания. И мы как настоящие друзья должны уважать его выбор.
- А я уважаю. Но не смогу просто так смотреть, как он совершает ошибку только из-за того, что ничего не знает.
- Дэн не простит нам этого. Чего ему стоило все забыть, стереть это из памяти и снова жить. Мы не вправе лишать его того, что он сейчас имеет. Мы не вправе причинять ему боль.
- А ты думаешь, он простит нам, если вдруг узнает, что мы позволили ему совершить ошибку? Что мы не остановили его?
- Я знаю одно – нужно повременить и все обдумать, пока мы не наделали глупостей.
- Может, тогда припугнуть Роджера?
- Сайм, не горячись! Мы что-нибудь придумаем.
- Мы вместе придумаем. Когда вы оба мне все расскажете.
- Дэн!?

Читать продолжение  http://www.proza.ru/2016/02/17/1980