Илдус Исламов. Вьюга скворцов

(Рассказ-воспоминание)

В татарском языке есть устойчивые словосочетания: «вьюга скворцов», «вьюга грачей». Что же они означают? Может быть, их нужно воспринимать, как известие о скором возвращении грачей и скворцов, почувствовавших приближение весны? А, может, подобно огню догорающей свечи, вспыхивающему перед тем, как угаснуть, зима такими вьюгами последний раз показывает свою мощь? Есть в этом какая-то тайна. Нет, не постигли мы еще всех секретов природы.
Апрель 1945 года. Кровопролитная война, растянувшаяся на четыре года, приближается к концу. Семьи тех, кто сумел выжить в этом кошмаре, предвкушают скорую встречу со своими близкими.
В тот день внезапно начался снегопад, сопровождавшийся ветром и метелью. Ветер был сильным, но теплым. Тонкие, как пленка, снежинки, лениво падали с неба. «Это вьюга скворцов», – говорили люди. Вместе с вьюгой скворцов в их дом пришла беда.
Вьюга, бушевавшая с утра, намела к обеду довольно много снега. Десятилетняя Асма одела двухлетнего братика Ильтана и вышла с ним на улицу. «Прокачу-ка тебя на папиных санках», - сказала она. Папины санки представляли собой небольшие металлические салазки, что смастерил  на работе их отец, который сейчас находился где-то в бушующем пламени войны. Асма осторожно посадила на них Ильтана и стала катать его вокруг дома. Сама-то еще ребенок, она с удовольствием каталась с горки. Домой они вернулись лишь к вечеру, когда их мать разжигала лучину. Они раздели Ильтана и посадили его на стул спиной к теплой печке. Уже стемнело, когда в их дом зашла тетя, которая приносила письма от отца, но прежде она всегда приходила днем. Она вложила в мамину руку какую-то бумагу и тут же ушла. Может быть, она потому и пришла в сумерках, чтобы хоть как-то продлить последний в их жизни светлый день.
- Это письмо от папы? – спросила Асма, глядя на руку  матери.
Но сложенная вдвое бумага не походила на треугольное солдатское письмо. Мать при свете лучины прочитала бумагу и вдруг, изменившись в лице, пронзительно закричала:
- Нет больше вашего отца!
Затем, присев на кровать, стала всхлипывать. Ильтан, привыкший видеть на мамином лице лишь приветливое выражение, напугавшись столь внезапной перемены, вздрогнул и свалился со стула на пол. Затем, плача, подполз к матери и ухватился за подол ее платья. К их плачу присоединилась и Асма, издавая душераздирающие звуки. И вдруг мать, как будто ей стало тесно в одежде, ухватившись за ворот белого исподнего платья, резким движением разорвала его. Затем, ухватившись обеими руками за голову и разрывая волосы, стала кричать чужим голосом доселе неслыханные Ильтаном слова. Но Ильтан не понимал их. Он пока еще постиг лишь смысл двух слов: «папа» и «на-ка», потому что они повторялись чаще других. Слово «папа» всегда произносилось с уважением. Было еще произносимое с трудом слово «нет», потому что в их доме не было слишком многого. Когда Ильтан просил «на-ка», иногда ему давали отколотый щипцами крошечный кусочек сахара. Но это случалось так редко! И сегодня ему сказали, что «нака» нет. А вот теперь нет и папы! И он заплакал еще безутешнее, повторяя:
- Папы нет! На-ка нет!
Их потемневший дом, погрузившись в беспросветный мрак, наполнился рыданиями, причитаниями, плачем. С этой ночи они не видели маму радующейся, смеющейся. Грусть стала ее вечной спутницей.
После этих событий прошло более полувека. Река времени унесла за минувшие годы многие воспоминания. В стране воцарилась мирная жизнь. «Ни в свои сани не садись» - гласит народная пословица, возможно, поэтому Ильтан, так часто катавшийся в детстве на санках, сделанных отцом, выбрал отцовскую профессию. Да и сам он стал отцом.
Наполняя торжеством победы, ежегодно наступает 9 мая. Когда современная молодежь, находя в этом празднике лишь очередной повод для беззаботного и беспечного веселья, шумно празднует за столом, Ильтан, незаметно уйдя от всех и запершись в дальней комнате, тихо плачет, вспоминая о событиях той ночи, навсегда запечатленных в его памяти.

Перевел с татарского
Рифкат Гардиев