Одна поездка

- Живя разными масками, можно потерять себя. Ведь правда? Как вы считаете?
Сидела девушка лет двадцати пяти, у нее был небольшой багаж, необычная прическа и совершенно необыкновенный взгляд. Пронзительный, заинтересованный, взгляд, от которого нельзя было отвести глаза. Поезд все несся, шепча только тихие убаюкивающие мелодии трения колес о рельсы. Ей никто не ответил, она и не ждала ответа, просто продолжила свой рассказ.
- Именно это со мной и произошло, я слишком полюбила образ, что бы отказываться от него, забыв про настоящее лицо. Кто же я?
Она вновь взглянула на сидящего перед ней человека. Он не смотрел на нее, но слушал каждое слово. Она ждала, долго, напряженно, решительно. Это был поединок двух сильных личностей, потрепанных и глухо влюбленных в жизнь. Он поднял голову, взглянул на обращавшуюся к нему спутницу, усмехнулся и вернулся в прежнее положение. Это был вызов. Это было признание. Она продолжила. 
- Моя жизнь, (сознательная, конечно), началась в обычном городе, где было все так же, как у всех. Я любила этот город, эту жизнь. Была девочкой, родители которой слишком часто были заняты, что бы не отдавать ребенка на все кружки, которые только возможно. Свою бабушку я часто называла матерью, ее это немного смущало, но все же она понимала, что я права. Родителей я иногда не узнавала, когда они забирали меня из школы. Ох нет, вы сейчас точно подумаете, что я была несчастна, что вы, это было хорошее время. Я была слишком смышленой, что бы беспокоиться по таким пустякам и не пользоваться возможностью.
Женщина замолчала, рассматривая что-то в руках. Платок или лист бумаги. Поезд остановился, вышел проводник, начали выходить люди. Наши немые собеседники сидели и не двигались, ожидая действия  друг друга. Поезд тронулся, мужчина поднял голову, что бы взглянуть наверх.
- Там ничего нет, держите
Неожиданно она протянула к нему руку и отдала конверт.
- Когда мне исполнилось восемь, мы жили в большом городе. Шумном, жестоким, не принимающем меня, городе. Там уже не было бабушки, а были гувернантки, от которых я быстро избавлялась, и которых так же быстро находила моя мать. Они с отцом тогда часто ругались, а я часто оставалась одна.
Поезд резко дернуло, со столика, что накрыт, всегда очень небрежно, крошечной скатертью, упала небольшая, которая так же всегда присутствовала в подобных вагонах, ваза и выплеснула все содержимое на пол. Мужчина достал платок из кармана пиджака, что был, как бы накинут на его плечи, вытер свои отлакированные туфли и чуть больше надобного прижался к стене.
- Мне подарили собаку, они всегда откупались от меня игрушками, подарками, думая, что именно в этом и заключались мои мечты. Чтож, у меня появился собеседник, друг, талисман. Однажды он выбрал не меня, это было детская игра.
Она закрыла глаза, откинулась назад, прижав затылок к стене и продолжила свой рассказ:
"Мы с девочкой, которой выгуливали наших собак, решили сыграть в игру "ты чей". Правила были просты. Ставилась собака посреди детского футбольного поля, мы расходились в разные стороны, а после, звали питомца.
- Давай, малыш, малыш, иди ко мне, ко мне мальчик..
Я кричала все громче, все яростнее,все истошнее. Он бежал к ней. Я не могла себе позволить отпустить единственное родное и близкое, что осталось у меня. Но я сидела на корточках и смотрела, как меня предают. Игра закончилась. Мы разошлись по домам. В тот день я поняла, что бываю слишком жестокой и не умею контролировать себя. Мне было девять, и я уже понимала, что могу убить".
Она немного наклонилась, сверкнула своими ярко-зелеными глазами и улыбнулась мне, так же, как улыбаются преступники, после приговора к смертной казни, наслаждаясь ужасом, отвращением, что испытывает публика.
Он смотрел на нее не отводя глаз, ждал продолжения, заинтригованный и разочарованный неожиданной остановкой.
Прошел проводник, разнес кофе, чай, белье, прервал интригу и разрушил всю атмосферу таинственности и жуткости прошлой секунды.
Вагон был необычный. Такие давно сняли с конвейера и редко можно было встретить работающих в полную силу. Коричневые, отделанные под дерево, стены, грязно-зеленого с оттенком темно-коричневого цвета полки, серый мраморный столик, на котором обязательно лежит белая салфетка и стакан с цветком. Этот вагон пах поездом, людьми, заходя в него, можно было окунуться в атмосферу давно забытого удовольствия путешествий поездами. Никто уже не ездит с мешком еды и курицей гриль, нигде это уже не принято, это давно пережиток прошлого, везде, но только не в этом вагоне.
- Однажды я влюбилась. Вы можете себе это представить? Глупая, наивная девочка с (патологией) на разочарование в жизни в свои четырнадцать лет. И было же чему разочаровываться. Он был хорош, ох нет, собой он был не так уж и хорош, но вот его мир, его жизнь, они были соблазнительны. Он получал удовольствие от моего восхищения и позволял мне влюбляться, пользуясь всеми дарами жизни девочки с богатой семьи. Между прочим, я была не такой, но в свой родной город я приехала именно под этой маской. Обучение было долгим, любовь болезненной, тогда я научилась получать удовольствие от боли, что бы еще сильнее наслаждаться им. Больше всего, я любила любого рода царапины, порезы, все то, что могло напоминать мне о боли своим видом.
Она была одета в платье с длинным рукавом, широким, но недостаточно, что бы увидеть плечи и глубоким, но не настолько, что бы назвать ее девушкой легкого поведения, декольте. Юбка у платья волочилась по земле, когда она вставала и всегда держалась одной рукой, когда дама сидела. Длинные сапожки на среднем по ширине и высоте каблуке. Перчатки, черные, кожаные, с необычным рисунком. Весь ее наряд был в темно-коричневых и черных тонах. Все слишком тяжелое и грубое для ее мягкого, но со стремительно пробивающимися нотками металлической уверенности, голоса.
Все время, пока ее рассматривал попутчик, она сидела молча, изучая его манеры, взгляд, лицо и рассматривая эмоции, которые он испытывал, смотря на нее.
- Через два года я вновь уехала, сильно поругавшись с тем мальчиком и прихватив маску, что так тщательно создавала. Если вы решите когда ни будь примерить другую роль, начать жизнь другого человека, то никогда не забирайте эту роль с собой. Какая бы совершенная она бы ни была.
Благодаря той ошибке, я напустила на себя несколько лет одиночества, еще большего одиночества, чем раньше, ведь теперь у меня не было собаки.
Его глаза округлились от осознания услышанного, он молча смотрел на немного кругловатое для овального, но слишком узкое для круглого бледное, с небольшим оттенком бежево-розового цвета лицо. На густые черные ресницы, в меру красные губы и зеленые, как летняя трава в сумерки, глаза. И не мог поверить в услышанное. Она все так же молчала.
- Я вернулась в родной город, что бы оставить маску, ведь просто от нее нельзя было отказаться, это не по правилам игры. А я всегда соблюдаю все правила. Каждой игры.
Она с издевкой, с которой девушки смотрят на жен тех, с кем проводят ночь,  на него взглянула.
- Вскоре, я встретила его, с беременной нервной девушкой, которой много лет боролись за его внимание. Азарт меня захватил, теперь я играла роль божества, это мне нравилось. Я могла разрушить так много судеб, что решила это предоставить им самим, и исчезла так же неожиданно, как и появилась.
В их дверь постучались, спустя секунду она открылась, еще секунда, и на пороге стоял мужчина лет сорока с длинными уже седыми усами и серыми, как прах, глазами. Он сделал жест головой вместо приветствия, повесил свое пальто на плечики у двери, закрыл ее, взглянув на себя в зеркало, и сел к молодому человеку.
Они ехали в тишине, каждый думал о чем-то своем, каждый вспоминал свое прошлое.
- У меня была подруга, будучи еще совсем детьми, мы создали теорию договоренности смерти с жизнью. Тогда мы смогли предсказать смерть одного человека, чем жутко напугали остальных детей во дворе, но никак не привлекли внимание взрослых. Это игнорировать было глупо с их стороны, возможно, мы бы сейчас не ехали все вместе в этом купе, если бы не наша тогда теория, господа.
Она встала, поправила свое платье, взглянула на отражение в зеркале, достала небольшую сумку со второй полки.
- Вы были отличным слушателем и еще более лучшим собеседником, чем я предполагала. В следующий раз, буду слушать вас я. Благодарю за ваше внимание к таким мелочам.
Она посмотрела на свой кулон, что висел на ее шее. Обычная серебряная цепочка с небольшим красным, как запекшаяся кровь, гранатом. Протянув руку, передала платок, который все время рассказа лежал у нее на платье и, то и дело, перебирался ее пальчиками, мужчине.
- Да, вы не ошиблись с моим возрастом, молодой человек, и да, я живу все в том же доме, что и тогда, когда мы встретились впервые. Спасибо за образ, я его слишком горячо любила.
Поезд остановился, она спустилась на пути и легким шагом поплыла в сторону красивого сооружения, которое вправе называть достоянием культуры, и которое называют обычным словом "вокзал".
В вагоне была тишина. Более пожилой мужчина иногда покашливал и громко сопел, но это было слишком правильно, что бы обращать на эти звуки внимание. Молодой же, посмотрел на платок, в нем был секрет, который он боялся узнать.