Матрона - дневниковое

Шёл пятый день моих московских новогодних каникул. Я уехала от друзей и заселилась в гостиницу. Планы были грандиозные. Я хотела в гости к Матронушке. Конкретнее – съездить в Покровский женский монастырь, к мощам святой блаженной Матроны Московской.
При жизни Матрона творила чудеса. Она исцеляла больных и видела слепыми от рождения глазами не только настоящее, но и будущее.  Жила в нелёгкие для Православия времена – в первой половине прошлого столетия – но множество бед, выпавших на её долю, перенесла стойко.
Я верила во всё, что знала о старице из жития и опубликованных в СМИ рассказов очевидцев. Верила, что и мне Матронушка поможет. Просить я собиралась наибанальнейшего бабьего счастья, а прежде того – гармонии разболтанной душе.
Дорога на метро предстояла недолгая, но весёлая – с тремя пересадками. Правда, справилась я «на отлично».
Выйдя из «подземки», осмотрелась. За домами ликующе светился купол. Решительно направилась туда.
Монастырь оказался не тем – Новоспасский, мужской. Конечно, я ни капли не пожалела, что забрела сюда. Роскошная колокольня, до самых безоблачных в морозный денёк  небес, нежно-розовые и голубые, перламутровые в звёздах купола храма... Я восторженно замерла перед входом, еле дыша от случайной радости.
Захожу в храм. Роспись просто удивительная, со времён становления Романовых. Рассматриваю, узнаю иллюстрации к притчам Ветхого и Нового Завета. Говорливая женщина, что шла со мной от метро, показывает икону Божией Матери "Всецарица". Икона – большая, потемневшая, от времени, от слёз ли? Рама из чистого золота пылает, отражая свечи. И я ставлю свечку, целую икону…
-Сейчас любовь моя направлена лишь к одному человеку, - сказала я Богородице. Но, если Господу не угодно нас в пару соединить – что могу сделать я? Да будет воля Твоя, говорю Отцу. Тебя, Дева Мария, беру в свидетели!
Тогда я думала, будто он меня не любит. Говорить было не о чем.
- Ладно, - только и ответила Богородица. Я постояла ещё немного, лелея скудную и ненужную надежду узнать конкретику будущего, и вышла из храма.
Рядом располагалась монастырская лавка. Поскольку близился конец рождественского поста, ничем особенно вкусным не радовали, и я ограничилась пряником и сахарным петушком. Радостно проглотив пищу, отправилась-таки на поиски Покровского монастыря, который, если верить карте, был недалеко. Пришлось мне поколесить и изрядно замёрзнуть.
- Матрона не захотела, чтобы я пришла к ней, - подумала я. - Она не хочет ни исполнить моей мечты, ни даже успокоить душу...
Я захотела заплакать, но… выбрела прямо к монастырю. Весьма неожиданно. Куполов не видно за высотными домами.
Увидев взявшуюся, словно ниоткуда, храмовую ограду, я помчалась вдоль неё к воротам. Удивительное дело! Ноги сами понесли меня ближе к стене, словно дорога резко пошла под горку. Но асфальт был ровным.
- Матрона хочет меня видеть, она не злится, - обрадовалась я.
  Очередь к мощам стояла поистине длинная. Я думала, очевидцы преувеличивают. Нет! Два витка вокруг главного, Покровского храма. Вход в церковь необходимо оставить открытым для прохода, поэтому витки людей идут как бы по спирали.
Замёрзла я ужасно. Мне казалось, что по приезде в гостиницу  вытряхну из сапожек ледяное крошево - то, что осталось от моих бедных пальчиков. Зато передружились со всеми ближестоящими в очереди. Звучали рассказы о том, кто как пришёл к Богу, кто с чем обращается к Матроне. Многие  приходят повторно - с благодарностью. В том числе и мама девочки с длинной каштановой косой. Девчушка, которую, как оказалось, звали Варварой, щедро угостила соседей ярко-розовой сладкой жвачкой.
Я сказала, что попрошу об умножении любви. Никто надо мной не смеялся, не пытался переубедить и не молчал многозначительно. Я обрадовалась.
И вот, наконец – такая желанная рака с мощами. Целую её, потом икону. Икона –
огромная, густо увешанная подаренными украшениями, и какая-то нереальная. Не помню, что думала, успела ли своё загадать - или вконец мозги отморозила. Скорей второе. Наступило некое отупление. Всё казалось потусторонним, космическим – светло-величественный монастырь, Матрона, Москва, мои замёрзшие ноги, мой любимый - думает ли он обо мне? Помнит ли? Тоскует ли?
              Всё в том же оцепенении я покинула территорию паломничества и скорей побежала в метро - отогреваться.
- Тебе сказали, что он тебя не любит, и ты поверила, - сказал вдруг кто-то. Естественно, я не озиралась в поисках источника звука. Это сказано мне, только мне…
- То, как он себя ведёт… - я сглотнула и замолчала, ожидая продолжения.
- И Герде сказали, что Кай утонул в реке. И она поверила. Повторила это солнечному свету…
- Солнце ответило, что не верит, и ласточки... – вспомнила я.
- Она искала его, и нашла, её привели Ангелы Божии. Но Кай был злым, он одержим самим дьяволом. Он не хотел её знать. И тогда она запела ему о Боге. Он ожил. Он стал собой. Он полюбил её.
- А что делать мне? – спросила я.
-Пой, - услышала ответ, и дымка развеялась. Наваждение спало. Я сидела в почти пустом вагоне метро, люди кругом молчали, изумлённо-неодобрительных взглядов в мою сторону не бросали – значит, разговор состоялся ненасущный, неслышимый для прочих ушей. 
Почему я вспомнила старую сказку – ну, кто не читал «Снежную Королеву»? Более того – почему я вспомнила её именно в переводе  супругов Ганзен, наиболее близком к изложению самого Андерсена? Ведь существует и пересказ с советской цензурой – он у нас самый известный. Там, конечно, ни о дьяволе, ни о Боге речи не заходит… И вообще – откуда я знаю о различиях в трактовке истории? Откуда это взялось сейчас в голове и в сердце моём?..
Я ехала в метро и удивлялась себе. Наконец, приехала в гостиницу. Отогрелась, поужинала и… заплакала. Слёзы – не горькие, не протяжно-тоскливые, а светлые и благодатные, как вода из источника. И заледенелые ноги ожили; я активно зашевелила пальчиками. И душа ожила, поняв...
- Как бы моя судьба не сложилась - я буду любить тебя всю свою жизнь, и этим буду счастлива, - тихо сказала я, сначала в пустоту, потом – всуе, ему.
Спасибо, Матрона.
Мир мой стал ярким и пронзительным. Буквально достиг предела.