Человек из третьего тысячелетия

- Осталось. Пять. Минут. – отчеканил общий громкоговоритель.

Андре закрыл глаза. Паровозные гудки сердца обвивали тело изнутри, раздувая удушливый шар тревоги. Пульсирующие уханья наполовину перекрывали суетливый шум лаборатории. Топали бесконечные ноги о железный пол, громовым причитаниям разносились десятки быстрых переговоров, докладов, приказов. Шелестела бумага, таинственно звенели приборы, назойливо пиликали компьютеры – играл военный марш науки, готовой схватится с нерешёнными загадками мира в смертельной битве.
Андре смахнул болотца пота с дрожащих ладоней, глубоко вздохнул и усилием тренированной воли заставил мысли прийти в порядок.

«Итак, - твёрдо сказал он себе, - летим.»

Затем он быстро вспомнил ходовые фразы флорентийского наречия, мысленно прокрутил карту местности, пробежался по легенде, плану действий… Сердце его в очередной раз сжалось, он широко открыл глаза.

«Неужели я увижу самого Леонардо да Винчи?..»

- Маршевые двигатели приведены в полную готовность! – звучный голос огласил всё огромное помещение крытого полигона-лаборатории.

- Запустить на полную мощность! – отозвался кто-то с капитанского мостика. И тут же послышалось нарастающее утробное рычание.

Андре хотел бы видеть лица этих людей, но он ничего не различал, кроме смутных сизово-золотистых отливов внутренней камеры машины времени, внутри которой он и находился. Скоро в этой камере под действием неведомых сил ткань пространства-времени начнёт сминаться и искривляться словно гонимый ветром лёгкий полиэтиленовый пакетик. Складки континуума выбросят Андре из родного 22 века и втолкнут во Флоренцию эпохи Возрождения. И там он должен повстречать Леонардо.

Андре стоял в темноте, абсолютно голый, - этого требовала техника безопасности, - лишь за спиной торчал рюкзак с одеяниями, деньгами, документами и необходимым оборудованием. У него мёрзли ступни и кончики пальцев.

- Осталось. Две. Минуты. – гранил синтетический голос, который широко разносился где-то снаружи по необозримому залу, подолгу не встречая никаких препятствий.

Андре выбрали среди десяти тысяч других претендентов. Он был здоров, умён, прекрасно владел итальянским, отлично разбирался в истории. Его таланты и способности были из той же области, что и у знаменитого гения Ренессанса: Андре хорошо рисовал, разбирался в технике, знал толк в анатомии и медицине, а также был великолепен в математике. Исследования выявили изумительные коммуникативные способности Андре, его психическую чуткость, способность влиять на людей, а также стойкость к различного рода перегрузкам. Поговаривали, будто он даже внешне похож на великого мастера.

На подготовку ушло два года. За это время Андре в совершенстве овладел всеми историческими манерами флорентинцев 15 века, досконально изучил их психологию, их картину мира. Он знал вкусы и предпочтения Леонардо, повседневность его жизни, его характер – по тем крупицам сведений, которые сохранились в истории. Над Анре работали лучшие учёные; вместе с актёрами он бесчисленное множество раз моделировал повседневность эпохи Возрождения и свою будущую встречу с Леонардо.

Наконец, международная комиссия признала, что Андре готов, и человечество замерло в ожидании третьего в истории путешествия в прошлое. Поскольку полёты в другое время стоили запредельно дорого, страны подписали договор, который постановил отправлять людей в прошедшее с единственной целью – разрешить загадки истории. Два предыдущих полёта, к Николе Тесле и Уильяму Шекспиру, потребовали 10 лет совместных усилий многих государств. Теперь настал черёд Леонардо да Винчи.

Схема для путешественников каждый раз была она и та же: войти в круг доверия к исторической персоне и постараться, не оставляя никаких следов, записать «интервью» и выведать все её тайны – уже имеющиеся и «перспективные». Затем следовало возвратиться в настоящее время при помощи прибора, – портативного искривителя, – который путешественник должен постоянно держать при себе, поскольку без него вернуть исследователя назад не было никакой возможности.

Перемещения в прошлое принято считать безумно рискованным мероприятием. Тем не менее, два предыдущих полёта были успешны и превзошли все ожидания.

– Господин Андре Лоо! Ваш выход! – прозвенело над ухом Андре из динамика.
Оптимистический настрой Роккьовера, наставника Андре, знатока итальянской истории, привёл будущего путешественника в чувство. Он нервно, но искренне улыбнулся.

Роккьовер продолжил. В его голосе не было ни капли сомнений и тревог.

– Андре, дорогой мой, - вещал он ему заговорщицким тоном, - я понимаю, как тебе трудно. Все эти парни, - я имею ввиду наших, кхм, спонсоров, - возлагают на тебя такую ответственности. Знаешь, что? Плюнь на всё это. Просто будь собой. Как прилетишь, не торопись бежать сломя голову на встречу или в город, подыши полной грудью… Насладись природой, ладно? Помни, ты лучший. Всё будет хорошо. Не паникуй. Просто будь собой. Удачи!

Андре коротко кивнул, как будто учитель мог его видеть.

- Тридцать. Двадцать девять… - начал обратный отсчёт невозмутимый механический голос. Но тяжёлый гул разогнавшихся двигателей подобно цунами накрыл помещение, звук из громкоговорителя перестал доноситься.

Андре, стараясь держать себя в руках, вновь повторил легенду: он – начинающий художник, прибыл во Флоренцию за заработком и чтоб отточить мастерство. С Леонардо, своим ровесником, он должен встретится тет-а-тет, во время одинокой прогулки гения в окрестностях города. Машина времени должна выбросить путешественника чуть поодаль от тропинки.

Андре вспомнил лица друзей, знакомых, лабораторию, все два года интенсивных занятий, да и вообще всю жизнь. Последнее, о чём он подумал, была загадочная полуулыбка его любимого учителя и его влажные блестящие глаза.

Внезапно камера, в которой стоял Андре, завибрировала, металлический пол заходил ходуном, откуда ни возьмись появился ослепительный белый свет, стало нестерпимо жарко, вдруг Андре словно кто-то толкнул в спину, он испугался, но затем всё кончилось, наступила тишина и темнота.

Андре перестал чувствовать тело, но сознание каким-то образом оставалось в целостности. Хотя ему казалось, будто он испытывает все эмоции разом. Он был один, нигде и никогда, он потерял ориентацию в пространстве и ощущение какого бы то ни было ритма. Мысли в его голове летели с любой скоростью и нельзя было понять, сколько прошло времени – 5 секунд или 30 лет. В этом хаосе, в царящей неопределённости Андре испытывал странное умиротворение, граничащее с блаженством.

Первое, что почувствовал Андре после перемещения – жуткую тошноту. Каждый слепой судорожный вдох сопровождался новым приступам удушья и головокружения. Путешественник ещё не чувствовал рук и ног, не различал верха и низа, света и тьмы, а организм уже сходил с ума.

«Чёртов чистый воздух!» - выругался он про себя и тут же ощутил острую, как от ножа, боль во всём теле. Вмиг вернулось восприятие пространства. Андре понял, что лежит в неестественной позе на мелкой, наполовину выжженной траве, с ног до головы измазанный какой-то жижей. Вглядевшись невидящими глазами в это месиво, Андре с изумлением различил кровь.

Он попытался подняться, но тут же бессильно рухнул – кровь принадлежала ему. Тогда он со стоном отполз вбок и постарался осмотреться. Спина и руки были целиком изодраны, одежда, в которую он должен был переодеться, сожжена и разорвана на клочки. Трава вокруг тлела и дымилась как после взрыва. Портфель был выпотрошен и лежал бесформенной грудой, присыпанный землёй, неподалёку остывала лепёшка бывшей видеокамеры. Вокруг валялись мелкие кусочки пластмассы и микрочипов – остатки портативного искривителя.

Андре вытаращил изумлённые глаза и, испустив хриплый вопль, принялся собирать  обломки прибора. «Склеить! Восстановить!» - копошились в ужасе мысли. Андре едва держался на грани обморока. Волны отчаяния били грудь раскалённой плетью и придавали сил.

Но поиски вынудили сделать Андре новое, ещё более потрясшее его открытие. Невдалеке от места его высадки в кустах кипариса лежало человеческое тело в кальцони и рубахе из белой ткани. Андре, собрав последние силы, дополз до него по почве, изрешечённой шрапнелью из деталек искривителя, и развернул к себе лицом. Тело принадлежало красивому юноше. Оно тоже было в крови и, судя по остекленевшим глазам и маленькому, словно пулевому, отверстию во лбу, молодой человек бесповоротно погиб.

Андре перестал стонать, унял дыхание и дрожь. Он забыл про боль. Минуту он сидел неподвижно, поддерживая окровавленными руками голову убитого. Затем встал, с трудом вытянувшись во весь рост, широко оглянулся на дивную панораму тосканских холмов, осыпанных бурым конфетти из хвойных деревьев, на бескрайнюю дымчатую синеву итальянского неба, на блестевшую вдалеке Флоренцию. Уголки его губ слегка подрагивали, словно силились выразить какую-то эмоцию. Наконец им удалось расплыться в бесформенной, катастрофической улыбке.

– Да, – прошептал Андре, глядя на труп, – а он и вправду чертовски на меня похож.