История одного боя

Я видел сон, что подо мной
Дома, дороги и поля,
И купол неба голубой
Касался солнца янтаря.
 
Я плыл по снежным облакам,
Клубился разноцветный рой,
Верхушек сосен и желтел
Подсолнух важной головой.
 
Я видел сон. Но наяву
Шли танки, подняв триколор,
Гремя броней, по полотну
Моих дорог, где дом родной.
 
Вооруженный до зубов,
Пришел в мой дом мой кровный брат,
Круша весь мир вчерашний мой.
Скажи, так в чем я виноват?
 
Что узы "братские" твои
Не смог без устали терпеть,
Что на исконном языке
Мы песни захотели петь?
 
                Е. М.
 
На вырванной из потолочного перекрытия стальной арматуре висел массивный кусок плиты. Он беззвучно раскачивался из стороны в сторону, угрожая оборваться. Упав влево, он непременно накрыл бы едва повзрослевшего Сашку, вправо – немало повидавшего Николая.
Волна боя пронеслась, отбросив в разные стороны наступающих и обороняющихся. Кто где?
Оба с трудом приходили в себя. От близко разорвавшейся мины гудело в висках, звенело в ушах. Одного отшвырнуло взрывной волной, другого отбросило обломком стены. Горло и нос раздирало от едкой штукатурки, глаза слезились от пыли. Восстанавливалось сбитое дыхание, медленно возвращались силы.
Николай попробовал повернуть тяжёлую голову. «Шевелится – уже неплохо». Приподнял руки. Левый рукав разорван, кисть в крови. Пальцы двигаются. Слева услышал стон. Хрустя раздроблёнными осколками кирпича и бетона, приподнялся на локте. В трёх метрах от себя увидел закованное в бронежилет тело бойца. «Не из наших», – определил сразу.
Тело шевельнулось. В сторону Николая повернулось засыпанное серой пылью лицо с двумя пятнами чёрных глаз.
– Ты откуда? – спросил Николай.
– С Донбасса, – послышался слабый, но уверенный голос. – А ты, сука, – «укроп»?!
– За суку получишь!
– Если успеешь, – так же злобно ответил горячий Сашка.
Угрозы не были пустой бравадой, рядом с каждым лежал заряженный «калаш».
Сашка потянулся за «стволом».
– Не суетись, пацан, – одёрнул немолодой, – у тебя проблемы с ногой, истечёшь.
– А у тебя – рука, – ответил юнец.
Николай подполз ближе, вынул охотничий нож.
Сашка резко дёрнулся, но замер, ощутив резкую боль в ноге.
– Не суетись, говорю, истечёшь. Много крови.
Бывалый распахнул «броник», от нижней части куртки отрезал полоску ткани, выше колена наложил тугую повязку. Разорвав упаковку бинта, перебинтовал кровоточащую голень. У самого по ладони обильно потекла кровь. Стёр пыль с лица «врага», догадка подтвердилась. Подал бинт.
– Замотай мою левую. Она нам ещё пригодится, племяш.
Кривясь от боли, Сашка всмотрелся в небритое лицо.
– Дядько, ты?
Не поднимаясь, принял бинт, неумело обмотал протянутую руку.
– У тебя проблемы, нужна срочная помощь, – убедительно сказал Николай.
Не дожидаясь согласия, перебросил через плечо руку племянника, приподнялся на коленях, выпрямился и, как мог, потащил раненого к лестнице.
Спускались медленно, пошатываясь, боясь упасть: один, осторожно ступая, разгребал ступней осколки кирпича и после этого переносил на неё вес двух тел; другой, стиснув от боли зубы, опираясь на здоровую ногу, стаскивал по ступеням больную.
Наконец вышли из терминала. С обеих сторон напряжённо смотрят бойницы огневых точек. В каждой притаился ствол. Идти влево – достанет пуля «укропа», вправо – очередь сепаратиста.
Николай опустился на колени, из-под расстёгнутого «броника» и обрезанной куртки вытащил кусок светлой майки, отсек ножом. Поднял ткань вверх, покачал из стороны в сторону.
Просьба о пощаде остудила пыл прицелов.
Вновь подхватил лежащего под руку, выпрямился и осмотрелся по сторонам.
– Дядько, иди к «украм», – негромко произнёс Сашка.
– Не получится, – так же вполголоса ответил Николай. – Там с твоей ногой возиться не станут.
Набрав полную грудь воздуха, дядя сделал осторожный шаг. Потом ещё и ещё. Алая повязка с куском светлой ткани двигалась на юго-восток. Прерывистая дорожка бурых капель, расползаясь по щебню, тянулась вслед. Одного тащили к своим, другой на трёх общих конечностях ковылял в плен – по родной украинской земле «оккупантов укропов» и «террористов сепаратистов».
 
…Аэродром принимал всё новые и новые военные грузы и подразделения силовиков для подавления сопротивления повстанцев Юго-Востока.
В ночь на 26 мая 2015 года сводный отряд военных добровольцев в составе 80 человек без единого выстрела вошёл в новый терминал Донецкого аэропорта. Уведомив военных ВСУ, охраняющих стратегически важный объект, о переподчинении его руководству самопровозглашённой республики, утром отряд так же бесшумно и бескровно оставил терминал. Часть помещений заняли 120 бойцов народного ополчения.
Командиры обеих сторон условились не применять оружие в отношении друг друга. Однако в одиннадцать часов дня произошёл внезапный авиаудар штурмовиков СУ-25 и вертолётов МИ-24 ВСУ, был открыт огонь из зенитных орудий и гранатомётов, применены фосфорные боеприпасы.
Так началась битва за Донецкий аэропорт. К боям были привлечены артиллерийские орудия, БМП и танки, тысячи бойцов. Аэропорт переходил из рук в руки.
Через двести сорок два дня оборона аэропорта завершилась. Оборонять было нечего. От грандиозного сооружения стоимостью двести миллионов долларов остались руины. С обеих сторон погибло более полутора тысяч человек, сожжено сотни единиц военной техники.
 
…Александр убедил командира «допустить побег» родственника-спасителя за линию боесоприкосновения. В районе Авдеевки переход был успешно совершён.
Простившись, мужчины больше никогда не встретились. После «дебальцевского котла» Николай домой не вернулся. Хирургам удалось спасти ногу Александра, но коленный сустав утратил прежнюю подвижность. Сменив АК на снайперскую винтовку, боец продолжил защищать рубежи своей республики.