Хочу проснуться, когда все закончится 12 глава

XII ГЛАВА.

Этой ночью уснуть не удалось. Внутренний голос издевательски надо мной смеялся. Сквозь его непрерывный смех  я не мог разобрать, что он пытается сказать. Он произносил слово и тут же его голос снова срывался на смех, который напоминал мне истерический смех сумасшедшего.
Я лежал и, молча, смотрел в потолок, мысленно говоря ему, что он болен, и что лучше бы ему оставить меня в покое, пока я не разозлился окончательно и не вышвырнул его. Но реакция на мои слова была предсказуемой. Он еще громче начинал смеяться, открывая рот так широко, что я видел его глотку, в которую мне хотелось засунуть кляп, намазав клеем, чтобы он там и остался, заткнув его навсегда.
Мы никогда не знаем, кто управляет нами. И мне всегда было интересно услышать истинный голос своей души. Мужчина она или женщина? Или, может, ребенок? Было бы у нее человеческое обличие, если бы однажды она стала жить рядом с каждым из нас, а не внутри?
За всю эту неспокойную ночь удалось поспать не больше двух часов. И даже проснувшись, я продолжал слышать смех. Он звучал уже откуда-то издалека, и не так злил как ночью. Поэтому я смог настроиться и не обращать на него внимания. И это сработало. Как с человеком, когда начинаешь его игнорировать: ему становится скучно, и он отстает, отправляясь на поиски новой жертвы. Вот только с голосом было одно «но». Я точно знал, что он никуда не уйдет. Ему было со мной интересно, даже, когда я побеждал или не обращал внимания.
Все привычнее для меня становился новый образ жизни. Я ничего не делал, а лишь только попадал в какие-то передряги.
Стирая воспоминания, я хотел получить внутренний покой и найти то, что сделает меня счастливым. Но все идет не по сценарию. Во всяком случае, не по моему. И я даже начал свыкаться с этой мыслью. Но внутри, будто отдельно от меня разгорался бунт и протест против этого.
Я не хотел возвращаться на работу. Интерес к ней пропал. Сейчас даже не могу сказать, когда именно. До или после операции. Возможно, до нее я просто не хотел себе в этом признаваться, да и менять привычную жизнь тоже. Я попросту не знал, как ее менять и на что.
А может, все изменилось после. Может, в удаленных воспоминаниях хранился интерес и значимость работы для меня. А вместе с воспоминаниями ушли и они. Теперь уже не разобраться.
Но факт остается фактом. И признаться, у меня не просто пропал интерес и желание. Меня воротило от одной лишь только мысли, что снова придется изо дня в день ходить на работу и выполнять чьи-то поручения и желания, растрачивая понапрасну свою жизнь. Я больше не видел в этом смысла, и не хотел его искать.
Сейчас мне было сложно понять, чего я хочу. Остаться без работы не лучший вариант, и не лучший выбор. Желание быть свободным от всего перечеркивалось законами жизни, по которым должен жить каждый. Должен. И никто не спрашивает – а чего же хочешь ты на самом деле? От чего ты будешь счастлив? Что поможет тебе жить? Именно жить, а не существовать в том пространстве, где боль и отчаяние загоняют тебя в тупик, заставляя засыпать и просыпаться в одном и том же состоянии отвращения к себе и к миру.
Но я понимал, что деньги закончатся уже совсем скоро, и мне придется выйти на работу, или же искать другой вариант заработка.
Оставшаяся со мной привычка, откладывать все на потом, снова заставила пообещать себе вернуться к этому вопросу позже.
Забыть обо всех размышлениях меня заставил Саймон. Вернее, его сообщение.
«Дэн, сегодня суббота! Едем отдыхать, как и договаривались!»
Пока я раздумывал над ответом, а если быть честным – над отговоркой, чтобы никуда не ехать, он настойчиво продолжал писать, обещая незабываемый отдых, который отвлечет меня от всех проблем.
Не придумав ни одной достойной и стоящей причины не ехать, мне ничего больше не оставалось, как согласиться. У меня было ровно двадцать минут, чтобы собраться, как сообщил мне Саймон с несколькими восклицательными знаками.
Вышел я из дома даже раньше, чем он заехал. В городе еще было тихо. На улице почти никого, за исключением нескольких человек ожидающих на остановке автобус. И ждали они его, вероятно, давно, нервно поглядывая на часы. В выходные всегда проблема с транспортом.
Бледно-голубое небо постепенно окрашивалось в желтый цвет. Лучи солнца, как молодые побеги цветов, тянулись все выше, занимая свое законное место.
По утрам воздух был еще прохладный. Но такой легкий и свежий, какой бывает только весной. Он будто перерождался после долгой зимы и становился чистым. Его хотелось вдыхать снова и снова, и не выпускать из себя, заставляя с его помощью перерождаться самому.
Я словно кокаиновый наркоман стоял с закрытыми глазами и втягивал весь этот воздух, чувствуя, как он наполняет меня, как чистая родниковая вода наполняет кувшин. Становилось так легко и спокойно, словно накопившаяся тревога медленно покидала, даря равновесие и уверенность в своих силах.
Открыв, наконец, глаза я увидел перед собой машину Саймона и его озабоченное лицо, уставившееся на меня через открытое окно.
- Дэн, с тобой все в порядке? – спросил он.
Ничего не ответив, я сел на переднее сидение рядом с ним. А Саймон все смотрел на меня, дожидаясь ответа.
- Мы втроем будем? – начал я сразу же с другой темы.
- А тебе еще кто-то нужен? – хитро спросил он. – Скажи кто, и мы сейчас же его заберем. Или ее.
- Да нет, мне и вас двоих хватит.
- Я уже купил все, что нам понадобится, - Саймон завел машину и резко рванул вперед. - Домик на берегу озера, который я снял, до завтрашнего утра в полном нашем распоряжении. Жаль, что Трой вернется только на следующей неделе.
- Как соревнования прошли?
- Как и предполагалось – победой его команды. Теперь о нашем городе узнают все. Трой стал героем.
Мелинда ждала нас у подъезда, когда мы подъехали. Сегодня, похоже, всем натерпелось уйти из дома.
- Привет, ребята! – она как обычно была в хорошем настроении. Это, наверное, единственный человек в моем окружении, который всегда всему рад. – Сара написала, что уже нас ждет.
В машине повисла тишина, которую нарушал лишь звук мотора.
Я растерянно посмотрел на Саймона.  Для него это тоже было неожиданностью.
- Какого черта? – произнес я лишь губами.
Он пожал плечами.
- Мелинда, а ты уверена, что она хочет поехать с нами? - спросил он. - Они вроде как не очень поладили с Дэном.
- Она сама захотела, когда узнала, что мы все-таки едем. К тому же, она моя подруга, и мне тоже нужна компания, когда вы заведете свои мужские разговоры.
Я молчал, вспоминая нашу последнюю с Сарой встречу на площади. Вероятно, она тоже о ней никому не сказала, не придав этому столько значения, сколько я. Если она согласилась на мое присутствие, наверное, стоит расслабиться.
- Ну, хорошо, раз сама захотела… - сказал Саймон и медленно тронулся с места.
Всю дорогу Мелинда рассказывала истории о своей работе, но я не мог уловить сути, погрузившись в свои мысли. Утренняя легкость вмиг куда-то улетучилась. Мне снова нужна была доза того легкого и прохладного воздуха, который я оставил снаружи, сев в машину.
Сара стояла на обочине и, заметив нас, начала радостно размахивать руками. До этого момента я был уверен, что радость и Сара несовместимы. Оказывается, ошибался. Она даже на удивление была разговорчива. Хоть и общалась только с Мелиндой.
Саймон молчал, а я тупо пялился в лобовое стекло, до сих пор обдумывая как себя вести. Дорога казалась бесконечной, а затея с совместным отдыхом – бредовой. Не могла же Сара так быстро изменить отношение к таким как я. Передумав и обдумав все по несколько раз, я дал себе слово больше не возвращаться к этим мыслям, чтобы лишний раз не накручивать.
Через полтора часа мы были на месте. Несколько одноэтажных деревянных домиков стояли вдоль еще покрытого льдом озера. Местами он уже подтаял, выпуская на поверхность воду. Безжизненные деревья вокруг, казалось, врастают в грязный рыхлый снег, забыв о земле. В одиноких домах поселилась тишина и покой. Кроме нас четверых, здесь больше никого не было.
В выбранном нами доме, уже было тепло. Перетащив все необходимые вещи, мы быстро приготовили ужин и ближе к вечеру развели на улице костер, рассевшись вокруг него.   
Сара вела себя как нормальная девушка, пару раз даже пыталась со мной заговорить. Но я как полный идиот отвечал односложно, иногда невпопад.
Спасали ситуацию только Саймон с Мелиндой, рассказывая постоянно, хоть и нелепые, но все же заглушающие тишину истории. Пока, пошептавшись, не ушли, обещая скоро вернуться. 
- Ну что, ты успел в тот день закончить свои дела? – подсела ко мне Сара, как только мы остались вдвоем.
- В тот день? – вопросительно я посмотрел на нее, хотя понимал о чем она.
- Мы с тобой тогда еще на площади встретились.
- А, да, все успел. Даже больше, чем планировал, - уверенно соврал я.
- А мы уже через полчаса разошлись. Обычно дольше стоим.
«Зачем она все это мне говорит? Забыла, кто я? Или еще раз хочет ткнуть тем, что я, возможно, опасен? – подумал я, сохраняя спокойствие».
- А зачем ты стирал память?
От такого прямолинейного и неожиданного вопроса, я поперхнулся слюной. И пока откашливался, пытался сосредоточиться и быстро придумать ответ. Ведь не рассказывать же ей всю жизнь. Хотя сейчас мне и рассказать нечего.
- Я уже этого не помню. Знаю, что хотел избавиться от боли и обрести счастье, - теперь уже я не знал, зачем ей все это говорю.
- Я тебя понимаю…
Я удивленно и недоверчиво посмотрел на нее. Как это может понимать человек, который при одном только упоминании о лаборатории профессора Стоуна,  становится агрессивным и неадекватным?
- Я тоже хотела сделать операцию. Уже даже прошла все исследования и назначила дату.
Вот это поворот. Я не верил своим ушам, но делал вид, будто ничему не удивляюсь.
- А почему отказалась?
- У меня сестра пропала. Еще полгода назад. Она тоже из оперированных. Поначалу была счастлива. Я никогда ее такой не видела. И только тогда поверила, что это действительно возможно. Потому и сама решилась. Но через два месяца с ней стали происходить странные вещи. Она начала забывать даже то, что не хотела стирать из памяти. Это происходило внезапно. С каждым днем она все больше забывала, и все больше плакала. Однажды утром не смогла вспомнить меня и маму. Тогда я решила от процедуры отказаться. В тот же день сестра пропала. Я даже не знаю как. Она все время была под присмотром. С того дня мы о ней ничего не слышали.
- А как же полиция? Вы написали заявление?
- Нет. Мама не хотела привлекать внимание к нашей семье. Она просто решила ждать. А я готова на все, чтобы вернуть сестру, но не знаю, что делать…
- Ты поэтому вступила в это странное общество?
- Да. Я не хочу, чтобы еще кто-нибудь пострадал.
- Но ведь не все случаи заканчиваются именно так.
- Бывает еще хуже. Я уверенна, что ту девушку убил именно ее бывший парень.
- Но со мной же все в порядке.
- Тебе просто повезло. У каждого, кто пришел в наше общество есть подобные истории, где виной всему эта чертова лаборатория, которая ломает жизнь не только одного человека, но и всей его семьи. Поэтому мы требуем запретить то, что приносит больше горя, чем обещанного счастья. Вот ты стал счастлив?
Опять этот пронизывающий насквозь взгляд, ставящий меня в тупик наравне с заданным вопросом.
- Ну… да… наверное.. Да, я счастлив! И продолжаю над этим работать.
Мне показалось, что Сара не поверила. Да и черт с ней. Откуда ей знать, что я испытываю и что чувствую. К тому же, ее все равно не переубедить.
На улице уже стемнело. Я даже не заметил как быстро.
Приятное тепло от костра грело тело. Языки пламени наперегонки устремлялись в небо, теряясь и исчезая в нем.
Мы с Сарой молча смотрели на них. И каждый думал о своем. Мне было ее жаль, жаль ее сестру и семью. Я даже понимал ее боль. Боль, когда теряешь близкого человека, и продолжаешь его любить и ждать, зная, что он никогда не придет. Но у Сары, в отличие от меня, был шанс, что сестра вернется. Я от всей души ей этого желал, несмотря ни на что.
Где-то вдалеке послышался смех Саймона и Мелинды, который становился все ближе.
- Ребята, мы так проголодались! Как там наш ужин? – спросил Саймон.
- Мы уже все съели, пока вас неизвестно где носило, - ответил я недовольно.
Я был на них зол. Несмотря на этот разговор, мне все равно было не по себе в компании Сары. Ее стремление со мной общаться, пугало и в то же время раздражало. Я хотел держаться от нее подальше, а не сидеть весь вечер у костра, потому что мой друг со своей девушкой решили нас свести, не пытаясь это скрывать.
- В доме полно еды, - сказала Сара.
- Тогда мы не будем вам мешать и пойдем перекусим, да Саймон? – не дожидаясь ответа, Мелинда уже тянула его к дому, оставляя нас снова вдвоем.
- И я, пожалуй, чего-нибудь съем, - я встал и тоже пошел в дом. – Да и холодно становится.
Договорив, я остановился и, обернувшись, посмотрел на Сару, на ее несчастное лицо, выражавшее тоску и боль. Сердце снова заныло от жалости к ней. Я мысленно назвал себя идиотом и отругал, что веду себя с девушкой, как неотесанный болван.
- Сара, пойдем в дом, а то простудишься.
Она будто этого и ждала. Даже немного изменилась в лице. В нем появилась искра надежды и радости. Мне стало стыдно за свое поведение.
Сара, молча, встала и смиренно пошла рядом со мной, будто она заключенная, а я ее проводник.
После ужина все разбрелись по своим комнатам. Стало тихо. Но мне не спалось. Сара не выходила у меня из головы. Не потому что я вдруг стал в нее влюблен. Хотя нет, не так. Я не был в нее влюблен. Но все равно думал о ней. И даже не как о девушке. Я просто тупо думал о Саре, потому что она была странной, и мне казалось, что от нее можно было ожидать чего угодно.
Меня настораживало это ее внезапное изменение. Сначала она хочет меня убить, а потом вдруг проявляет интерес.
Я, может, смог бы это понять. Если бы не одно «но». Я не верил, что человек, который принимает участие в митингах и призывает убивать людей, пусть даже оперированных, может вмиг изменить свое отношение к ним. Или Сара очень хорошо скрывает свою неприязнь, или же тому есть веская и серьезная причина.
Чем больше я об этом думал, пытаясь понять ее поведение, тем больше запутывался, и тем больше начинала болеть голова.
Мысли стали путаться, перескакивая с одной на другую. Какая-то необъяснимая тревога разрасталась внутри, заставляя тело ей повиноваться.
Я закрываю глаза и вижу Эмили. Открываю, и снова вижу Эмили. Она, не отрываясь, смотрит на меня. Она повторяет каждое мое движение.
Мне вдруг становится тяжело дышать. Я падаю. Я чувствую, как мое тело летит вниз, как воздух становится все холоднее.
Я падаю в воду. Тело пронзает резкая боль. Я хочу закричать, но терплю. Я молчу. Стоит мне открыть рот, как вода начнет заполнять меня и мои легкие, вытесняя последние запасы воздуха.
Я пытаюсь всплыть на поверхность. Я борюсь. Я хочу выбраться из этой ловушки. Я не хочу умирать. Но воздух заканчивается, и я чувствую сильную боль в груди. Я вот-вот сдамся, и стихия одержит победу. Она поглотит меня и уничтожит.
Я делаю несколько быстрых резких движений и, вмиг оказавшись на поверхности, делаю глубокий вдох. Я жадно глотаю, вдыхаю в себя воздух и чувствую, как легкие увеличиваются, они давят на грудь изнутри, будто сейчас разорвутся.
Я снова вижу Эмили. Она протягивает мне руку и что-то говорит. Но я не могу разобрать ни слова. Она напугана. Она отчаянно пытается мне помочь, протягивая руку, но я не могу до нее дотянуться. Она слишком далеко.
У меня заканчиваются силы. Я больше не могу бороться. Я устал. Меня тянет вниз, будто к ногам привязан груз.
Я ухожу с головой под воду, и мне хочется кричать от страха и боли. Вода, словно огонь, жжет глаза, но я все еще отчетливо вижу, как Эмили пытается меня спасти. А я медленно иду на дно, смирившись с тем, что уже не выберусь. Меня затягивает все глубже, как в болото.
Сквозь воду я вижу лицо Эмили, которое постепенно становится моим лицом. Теперь я вижу себя, вижу свой взгляд – спокойный, но в то же время полный отчаяния и безнадежности. Я смотрю в свои глаза и вижу боль. Боль, от которой я так хотел избавиться. А вместо этого всего лишь забыл о ней.
Мне страшно. Мне осталось недолго. Я снова смотрю в свои глаза, опускаясь все глубже, и делаю глубокий жадный вдох…
Я резко открываю глаза, одновременно глубоко вздыхая. Вокруг темно и тихо.
Это был всего лишь сон. Но я так тяжело дышу, будто и, правда, только что тонул.
Провожу рукой по лицу. Оно мокрое.
Медленно встаю, направляясь на кухню выпить воды и успокоиться. Но при одной только мысли о ней, меня бросает в дрожь. На полпути сворачиваю и иду к выходу. Лучше подышать свежим воздухом, которого мне только что не хватало.
Я сел у дотлевающего костра и стал ворошить его первой попавшейся палкой. Все думал об Эмили, о родителях, о Саре и ее сестре. Думал о своей жизни, не понимая, куда я иду. И иду ли вообще. Порой казалось, что я стою на месте. Вокруг меня что-то происходило, кто-то что-то делал, а я лишь наблюдал. Мне казалось, будто я заперт под колпаком, внутри которого нет жизни, и который скрывает меня от нее. Как из-под него вырваться я тоже не знал. А, может, и не хотел. Я лишь убеждал себя, что это временно. Что мне просто нужно научиться жить в том состоянии, которое овладело мной после операции. Я должен снова научиться ходить и, наконец, идти дальше. Я должен найти новую цель.
Не знаю, как долго я так просидел, но, подняв глаза, увидел, что стало светать, и солнце, словно заново рождаясь, медленно выбиралось из-за горизонта. Тьма окрашивалась светло-розовым цветом, и небо было уже не таким угрожающим и бездонным.
Я смотрел вдаль, и во мне снова просыпалась надежда, что счастье рано или поздно войдет в меня и наполнит до краев.
- Дэн, дружище, тебе чего не спится? – не заметил я, как ко мне подсел Саймон.
- Кошмары замучили, что уже не до сна. А ты чего в такую рань?
- Спустился воды попить и увидел, что дверь открыта. Пришел проверить, что случилось.
- Мне снова снилась Эмили. Мне кажется, она пытается свести меня с ума.
- Дэн, ты опять за свое? Мы же решили, что это всего лишь сон.
- Да я знаю, но у меня скоро разовьется мания преследования. Вот тебе когда-нибудь снился один и тот же человек, которого ты не знаешь, несколько дней подряд?
- Я даже не знаю. Никогда не обращал на это внимания, - пожал плечами Саймон. - Может тебе сходить к врачу? Посоветоваться с профессором Стоуном. Вдруг это все из-за операции, и он знает, что с этим делать. Нельзя же так над собой издеваться. Ты погубишь свою жизнь, если так и будешь думать о какой-то несуществующей девушке. Приглядись лучше к Саре. Ты ей, похоже, нравишься. Правда, Мелинда сказала, что у нее кто-то есть.
- Ты же знаешь, не в моих правилах разбивать пары. Да и не настолько она мне нравится, чтобы я решился на такое.
- Но раз она выбрала тебя, значит не так уж он ей и нужен.
- Не знаю, Сайм, не смогу я поступить так с человеком, который ее, возможно, любит. Я не хочу никому причинять боль.
На обратном пути Мелинда заняла переднее сидение, не оставив нам с Сарой выбора. Мы сели сзади.
Сегодня Сара была не такой разговорчивой, как вчера. Мне казалось, будто она чем-то расстроена. Расспрашивать ни о чем не стал, надеясь, что не я был причиной ее плохого настроения.
Весь оставшийся день я думал, что делать дальше. Решил обратиться к профессору Стоуну за помощью. На этот раз по поводу своих видений.
Я набрал номер его приемной и, не откладывая визит, записался на завтра.
Поздно вечером получил сообщение от Троя, что он вернулся и хочет встретиться. Я коротко ответил «Без проблем», тем самым невольно закончив диалог.
Сейчас меня больше всего беспокоил тот факт, что завтра я должен выйти на работу. Мой отпуск закончился.
Но еще больше мучила мысль – как от нее отделаться, хотя бы на завтра. И ничего умнее не придумал, как написать сообщение Тэйлор, что снова плохо себя чувствую. Как человек она меня поняла, а вот как начальник была очень недовольна, что редакция опять не успеет охватить весь поток информации. Хотя мне было непонятно, откуда вдруг в нашем небольшом городе такой огромный поток, что с ним уже не справиться.
Но как ни странно, меня это не волновало. Никогда раньше я не прогуливал работу, даже если болел. И тем более никогда не врал, что болею, лишь бы ее прогулять.

Читать продолжение  http://www.proza.ru/2016/02/17/1227