Стройотряд. Глава 4. Аборигены

             Этим же вечером в столовой произошло знакомство с местным контингентом. Оказалось, что пашут здесь не только отряды студентов, но и вполне себе обычные для северных мест вахтовые рабочие, так же, как и мы, прибывшие за длинным рублем. В отличие от нас грешных, сии дети северных надбавок работали, соответственно, вахтовым  методом, дней этак по двадцать, периодически меняясь со своими клонами.
              Сюрпризом было то, что среди них оказался изрядный процент тех, кого кроме как в места с повышенной сложностью и напряженностью и не брали никуда. Так что, осознав, что ударную комсомольскую стройку вместе с комсомольцами вершат бывшие зеки мы конечно не особо сильно, но удивились. Впрочем, опытные старшие ребята только хмыкнули.
              Зато сколько колоритных персонажей было на ужине в столовой! Глаза разбегались. Конечно, основная масса «иконостасов» была под одеждой, но и тех, что на виду хватило. Процесс взаимного изучения шел полным ходом. Да-да.. Нас тоже изучали и обсуждали. На выходе из столовой, оглядев Олега Бояринцева, имевшего солидную полноту и носившего темные солнечные очки, какой-то абориген сообщил своим товарищам: «А это видать ихний Пиночет!». Тут заржали даже мы, а немного погрустневший Олег  обиделся: «Почему опять Пиночет-то?» Оказалось в том году его так же окрестили в  совсем другом месте, абсолютно другие люди. ..
              Отмечу, что несмотря на весьма колоритный внешний вид оказывалось, что внутри там обычные мужики, побитые жизнью, немного наивные порой, но в принципе ничем и не отличающиеся от типажей из наших широт.
             Однажды отправились мы с группой товарищей, на просмотр очередного вражеского блокбастера, в местный аналог только что открывшегося видеосалона. Как положено, перед просмотром фильма крутили или мультики, или видеоклипы. Не сильно избалованный современной, на тот момент, культурной тенденцией народ с удивлением просматривал на небольшом экране видеодвойки содержимое VHS кассет. Все бы ничего, но в числе клипов был ролик с группой «Агата Кристи», где в центре композиции был накрашенный в опереточном стиле Вадим Самойлов. Выделенные брови, ресницы, губы, румяна с белилами, лосины, блин…. Объяснять ни в чем не виноватым мужикам, что это эпатаж и т.п было поздно. Повисла гробовая тишина. Раздался даже не голос, а сдавленный, но очень громкий шепот, напоминающий старый фильм «Джентльмены удачи»: «Мужики! П..ра показывают!!»
Этот день едва не стал последним днем работы видеосалона. А неосторожному предпринимателю местные активисты провели беседу о том, что должно быть по телевизору, а чего нет.

           Уже проведя в трудовых буднях пару недель, я начал с раздражением посматривать на пустую и серую поверхность двери в нашу комнатку, где после трудов праведных мы с коллегами дружно давили массу. Благодаря тому же видеопрокату, подсев на тему боевых искусств, но впрочем, еще не осознавая этого до конца, я решил соответственно разукрасить серый быт.  Выпросив у комиссара цветные карандаши и мелки, на каком-то обрывке толи обоев, толи ватмана, я вспомнил посещаемую в детстве изостудию, и от нечего делать изобразил какого-то ниндзю, до боли напоминавшего киношных персонажей. Ну и лозунг там какой-то написал. Типа: «Кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит».  И повесил получившийся плакат на дверь.  Прошло пару дней…
        Вернувшись  как-то раз с ужина, по сложившейся традиции лег немножко перекемарить перед вечерними посиделками. Но не успел я задремать, как раздался стук в дверь, открыв которую, даже несколько обалдел. На пороге стоял здоровенный улыбающийся мужик, но явно не наш. Одет гость был в короткую джинсовую безрукавку. По причине этого, его грабли, с бицепсами размером чуть ли не с мою с голову, были на виду от самых плеч. А вид там был…мама дорогая. Как в третьяковку попал. На задворках моего полусонного сознания затрепыхались какие-то нехорошие ассоциации. (Да к слову, потом мы с ним как бы даже пообщаться успели и оказалось, что татухи его в основном вполне себе «мирные», из серии тех, что по дури кололи в молодости в армии.)
      Но, несмотря на самые худшие ожидания, этот дядя, как-то даже  робко, спросил: «Слушай, это ты рисовал? Продай, а?»
      Продавать сие творчество было конечно смешно и как-то не по пацански;. Но и оставлять дверь без привычной уже картинки тоже было жалко, потому сговорились, что я его просто отдам, когда будем собираться домой. На радостях мужик потребовал даже подписать ему эту, с позволения сказать, живопись. Чем даже заставил меня, не рисовавшего со школы, подумать: «А может зря я с рисованием завязал в свое время....?»