Предновогодняя история

 (Странная сказка)

Далеко- далеко на Севере, за самой его гранью, где безмолвие граничит с вечностью стояла старая перекошенная избёнка.  Она была завалена снегом по самые оконца, в которых нельзя было разглядеть, что делается внутри. Из трубы на крыше не валил дымок. Жизнь, некогда наполнявшая этот забытый на краю земли домик, покинула его, и  как видно навсегда.

В избушке,  направо от входа нависла большая каменная печь, сумрачный свет, струившийся из оконцев, размазывался по половицам под ними, не достигая углов.
На печи в глубине затаился старый обросший белыми волосами дед. Был он настолько стар и волосат, что больше походил на лешего чем на кого бы то ни было. Не чесаные волосы головы ниспадали, вниз путаясь с такими же волосами бороды. Дед сидел, обхватив руками прижатые к груди колени,  обтянутые дырявыми исподними и испуганно таращил глаза в темноту.
Внизу на половицах печи валялись, стоптанные катаны и красный подбитый мехом горностая, но порядком изъеденный молью колпак, и такого, же сермяжного вида, замусоленный длинный кафтан.

За стенами как водится  уту пору «хозяйничал» декабрь. Народ в городах, как оголодалые волки  шастал по супермаркетам, тоннами закупая, что нужно и что совсем было ни к чему. Все стремились нагрузиться по самую «ватерлинию» чтобы все это благополучно съесть и впить в Новогоднюю ночь.

Дед Мороз, а это был он, сидя на печи, внутренне содрогался от того, что ему вновь предстоит окунуться в этот сумасшедший мир, где властвует чревоугодие, сквернословие и мордобой. Так ему не хотелось покидать этот одинокий, но вполне спокойный уголок земли.

Из горестных мыслей его вывел стук в двери.
«Дед, а дед  дома ли? Послышался женский сиплый голос.
«Вот приперлась! Год где-то шлялась, а тут объявилась», зло поежился дед, вспомнив, что в прошлый свой «выезд» потерял свою спутницу где – то на пути из России в Китай в каком-то зашмурыганном шалмане, где «группа товарищей» справляла Новогодний корпоратив.

Снегурочка в тот раз так надрызгалась, что устроила на столе, среди салатов под свист и улюлюканье партийных бонз, самый настоящий стриптиз, окончившийся приватными танцами для всего коллектива и последующей пропажи серебристой красавицы в недрах какого-то отеля. С тех пор дед её не видел.

«А тут приперлась», опять вспыхнуло у него в голове, но на призыв своей напарницы не ответил, затаился.
«Ну, ты хмырь  старый, что в обидки что ли ударился, чего молчишь-то?»
«Ты это самое мне ни отец, не муж и даже не дед родной, коллега так сказать и все. Так что нечего морщиться, открывай плесень, и давай марафет наводить пора уже и в «народ» двигать».

Дед Мороз понял, что просто так  от  этой «коллеги» не отделается нехотя сполз с печи и проворчав, «щас отворю», долго шарил босой ногой по полу, пытаясь нащупать свой валенок. Наконец ему это удалось и он прошаркав к двери, нехотя её открыл.
Его взору предстала следующая картина: Снегурка, а это была она, выглядела как заправская бомжиха. Одетая в   какие-то онучи на босу ногу, в перепоясанный проволокой, старый ватник. На голову была нахлобучена драная, мужская шапка.

«Ну и шмара»,- выдохнул дед от неожиданности, применив где-то услышанное слово.
«На себя посмотри, пень трухлявый», не полезла за словом в карман, которых на ватнике не предвиделось, парировала посетительница. Затем уже более дружелюбно, просительно проскрипела: «Пустишь, что ли, или морозить на пороге будешь?».

Дед Мороз оценил шутку, ибо, что внутри домика, что снаружи температура была одинакова,  «Проходи уж, раз пришла». А затем, иронизируя, добавил, «неровен, час кто увидит, как ко мне этакое чудо прибилось».
Снегурочка шаткой походкой провалилась в дом и, не очень озлобляясь, спросила: «А сам-то что так оброс, или чесало за чресла, завалились?»- хихикнула.
Дед, не отвечая на вопрос, предложил: «Чаю будешь?»,  хотя обоим было понятно, что фраза дежурная. Какой чай в шестидесятиградусный мороз, где ближайший огонь за тысячи верст, а любое пойло в бутылке будет напоминать более кусок грязного льда, чем какой-то там напиток.

«А чё покрепче, нету»- заискивающе глянула деду в глаза Снегурка.
«Не держим, разве, что клюкой по голове»,- брызнул дед.
«Ты себе в башку тычь-то. Нет так, нет, так и говори неча тут стращать, не такое видали».

Деду эти препирания надоели, год жил ни с кем длинных бесед не водил, олени и те, видя дедову апатию еще в начале лета сдриснули, типа «на травке погулять», так с той поры и не вернулись.
Погоревал, погоревал, ведь никак давно заведенный порядок быль нарушен, а затем просто застыл на холодной печке, вслушиваясь в тишину или посвисты ветра. И все как бы устраивало, пока эта вот не объявилась.

«И чего пришла, кому мы теперь нужны?», крехтя полез на печь.
«Э-э ты куда старый, чё удумал, хватит сиднем сидеть, говорю же пора собираться в путь»,- остановил его возглас «внучки».
Тут деда и прорвало, столько времени молчал, а тут вырвалось, видать долго копил в себе все, так, что хватило и «одной спички».

« А кому мы теперь нужны, разве кто верит в чудеса. Любой подарок в магазине купить можно, на любой так сказать цвет и вкус».
«А дети..?" попыталась перебить его, Снегурочка.
«А что дети, дети, спрашивает она? Дети нынче торчат день-деньской в телевизоре или в интернете им твои подарки по «барабану» они твоих «чудес» в любом развороте на своих экранах видят. Не хотят, а увидят. У них мечты дальше собственно денег и не идут. Иная еще и не оформилась как следует, «ни сиськи, ни писки», а туда же принцесса. И ей не царство подавай, а  принца, чтобы и работал и проблемами не грузил и главное бабла чтобы под завязку. Она с таким себе сама царство срубит».

Снегурка вытаращила глаза, она, конечно, вращалась в разных кругах за этот год, но чтобы Дед так «базланил» и не могла себе представить.
Только и выдохнула «ну ты дед даешь!»

«Даю когда просят…»- отмахнулся дед, «нынче что-то с просьбами не густо. Кто-то собачку попросил, так ему же сразу и ответили «только попробуй, сам с этой псиной за порогом окажешься». Вот и думай, выполнишь просьбу, а тем и поспособствуешь, что малец окажется без крова».

Или вот еще просьба «Дедушка Мороз сделай так, что бы мой папа пьяный  упал в снег и там замерз, я боле не могу терпеть, что он меня бьет…»
Как такую просьбу выполнить? Ведь вроде как должны надежду вселять. Но эта надежда не может быть таковой, что бы другого надежды лишить.

Или вот, уже окурат перед самым твоим явлением, просьба была: «Не знаю дед, есть ты или нет на свете, но думаю, кто-то все такие есть так как должно, же это безобразие когда-нибудь прекратиться, когда люди убивают друг друга за то, что другой не такой как они, за то, что они хотят жить по-своему. Так может, ты поможешь нам победить?»

«А я ведь не Бог я всего лишь Дед Мороз. В моей власти радость нести, подарки дарить. А подарки никто не простит, а что такое радость многие и не упомнят. Так сотворишь, напугаешь больше, чем обрадуешь».
«Что-то ты Дед одичал совсем в одиночестве. Философствуешь не по делу. Тебе что больше всех надо, кто, зачем, когда и сколько. Твое дело прошерстить над миром подарки в  трусы или там, в носки рассовать, и отдыхай затем круглый год».

«Ты забыла, наверное, что мы с тобой тем и живы, что нам свои мечты и взрослый и малый доверяет. А мы как бы получается должны эти мечты воплотить в явь. Это вроде, как и есть Чудо.
Ведь чудо это не то, что недосягаемо,   а то, что сбывается. Это самое чудо человек своими мыслями рождает, формирует, а мы лишь помогаем ему при родах…»
«Тоже мне роддом нашелся» сыронизировала Снегурочка.

«А ты зубы то не скаль не ровен час кишки простудишь»- зыркнул на нее дед,- «иди откуда пришла, я тебя не звал, мне тут и без всяких там чудов вполне нормально».
«То-то я смотрю, ты больше мочалку напоминаешь, чем благообразного старца»,  ответно сверкнула глазами Снегурка.
Дед Мороз брякнулся на приставец у печи и, задыхаясь,  просипел: « А ты,  а та… шмара!».
«Вот  и договорились», парировала  внучка и уже по-хозяйски оглядывая избу, стала распутывать проволоку, которой была опоясана.
Дед не противился, ему было приятно, что кто-то шевелится рядом с ним, что кто-то о нем заботится.

А Снегурочка тем временем быстро растопила печь, отчего по избе  в скором времени полилось живительное тепло. Несколькими взмахами метлы вымела всю пыль за порог. А с  ней и скуку.
Мороз  раскраснелся, нос его прямо-таки засиял, но волосы были по-прежнему не опрятны, а одежда грязной и рваной.
Немного поколдовав у печи, изображающая примерную внучку Снегурка быстро состряпала  блины.

Это только не знающие думают, что блины это блюдо присуще масленицы, блины ели и на новый год. Понятно дело, что «тамошний» Новый год в те стародавние времена случался именно в  дни Масленицы, но это к слову. А нынче у деда с внучкой кроме запыленных сусеков и вощеной ветоши ничего не было. Но и из этого внучка умудрилась сварганить золотистые, пышные блины. 
Дед из-за печки вынул припрятанную банку сгущенного молока и, сделав в ней две дырки по краям верхней крышки, соснул сам и протянул Снегурке. Так и ели блины, засасывая их сгущенным молоком «Вкуснатища!»

Наелись! Не отходя от стола, дед растянулся на лавке, внучка прикорнула у края стола.
«А помнишь?», включилась  она  в «ленту комментариев» несколько осоловевшая от тепла «помнишь как начальник свою секретаршу прямо на столе… , под звуки фейерверка за окном в процессе корпоративного сваля. И как при этом дети руководства устроили просмотр данного действа. Не помнишь? Дак один паренек придумал продавать билеты на то, чтобы подсмотреть процесс сквозь замочную скважину.  А ты и не мог помнить, ты что-то тогда на дне тазика из под оливье, что в конце стола был, искал. Я все думала, что это ты так настойчиво там высматриваешь», саркастически усмехнулась.
«Ты что это разошлась с воспоминаниями, сказку могут и дети читать. Так что охолонись», больше обидевшись на то, что припомнили салат, чем на то, что могли «увидеть» дети.

«Да я что…!», - миролюбиво отреагировала Снегурка, «я ведь так к слову».
«Не всякое слово и высказывать требуется», - многозначительно покрутил пальцем в воздухе Мороз.
Снегурка давно опростоволосилась и теперь Деду Морозу предстала девица с короткой стрижкой на голове.  Её Волосы торчали в разные стороны незамысловатым ершом для чистки унитазов.
«Мда…» только и протянул дед.

«А чё не нравится?» перехватив его взгляд, спросила Снегурочка. «А мне так кажется ничего, живенько так и главное не надо столько времени возиться как с этой косой, пятерней провел вот тебе  прическа».
Это уж точно», - улыбнулся Дед. Ему что-то не хотелось более цепляться  к Снегурке. И уже забыв  «о детях»  напомнил: «А помнишь, тот час в большом немецком доме, когда их толстый отпрыск пытался щипать тебя за задницу, а ты отморозила ему яй…».

«А как же дети?»- махнула на него рукой Снегурка и сама не удержавшись, промолвила: «Я еще не то помню. Там  на окраине какого-то американского городишки все высыпали ну улицу и принялись валяться в жидком снегу. Представь все черные, а снег белый, умора. А в это время появилась группа в белых балахонах и подожгла эту елочку и все  бегали вокруг елки и кричали «елочка гори». Так-таки и сгорела».

«А  в Англии?»,- промолвил дед и поежился, « помнишь, как я влетел в трубу камина, а хозяин дома с криками «террористы» взорвал целый арсенал петард. Так громыхнуло, что я вылетел в трубу обратно не успев оставить подарок, а потом еще целых два часа в глазах носились светлячки?».

«И к этим людям ты пытаешься меня вытащить?». Он опять посмурнел лицом, «и не проси, ни за какие коврижки».
«А я и не прошу»,- уже засыпая, промямлила Снегурка, «не хочешь и не надо», и впала в спячку прямо на столе.
«Надо же целый год без нее спокойно было. Так ведь нет, притащилась, душу разбередила, а теперь дрыхнет», он повернулся на бок прикрылся полой кафтана и задремал. Времени еще было много, на дворе было 30 декабря, можно было и поспать.

 Во сне они оба не услышали, как во дворе тихонько звякнул колокольчик, за ним другой, третий. И так девять раз. Каждый колокольчик имел свой именной звук отчего, сливаясь в общем звучание образовали тихую мелодичную музыку. Это с разных сторон к избушке подтянулись олени. Из-за избушки они выкатили сани на салазках и медленно стали ходить вкруг них.  Позванивали колокольчики и преображались сани. Краски на них стали ярче и четче.
И внутри избушки происходили чудесные изменения.

Сначала, у ничего не ведающей Снегурки отросла её серебристая коса, а потом изменилось и все её платье. Теперь она не только помолодела и похорошела, но стала похожа на натуральную Снегурочку. Дед мороз также изменился. Из скрюченного, в три погибели дедка, он превратился в  статного, высокого старца, которому и лавка стала узкой. Старца с пышной и ухоженной бородой и волосами на голове. Одежда его также преобразилась и стала вполне подобающей  его сану, стати и статуса.

Скоро сказка сказывается, а быль она медленнее течет, Но течет, тем не менее, новая ночь застала всех на ногах.
Первой, как и уснула, вскочила Снегурочка, и раздался ее возглас: « Дедушка, дедушка, а мне такие мечты детей приснились… Они, как и раньше желают в Новогоднюю ночь получить подарки. Они будут ждать их всю ночь, чтобы узнать, кто же их приносит. А просят  они себе ничего, разве, что  шапочку с бубенчиком, велосипед, мячик, перочинный ножик или даже коробку конфет. В общем,  все как всегда, а вот братику или сестре чудесных снов, маме с папой хорошей работы. А дедушке с бабушкой здоровья и всем, всем чудесного Нового года». Она стала тормошить Деда Мороза:
«Дед, а дед, да проснись ты, наконец, нам ведь пора уже дедушка».

Мороз медленно открыл глаза, увидел Снегурочку: «Стало быть, не приснилось!», откинул полу расцветшего кафтана, « на разных языках пожелания  и ко мне пришли, чтобы мама и папа были живы, а дедушка и бабушка не плакали бы на их могилах, сетуя на судьбу, что  забрала молодых раньше старых. Или вот почти одинаковая просьба для всех из места одного. Пожелали, что бы в этом году их нашли папа и мама, так как детский дом пусть и детский, но там нет мамы и папы».

Дед Мороз спустил ноги на пол, они уже были обуты в серебристые онучи перепоясанные золотыми тесемками. Расправил на груди шелковую рубаху с красной бахромой и, потянувшись, встал.
Снегурка давно уже выпорхнула из избы на улицу, и когда за ней последовал Мороз, сани были запряжены и олени, хитро поблескивая глазами, пряли ушами, и рыли в нетерпении копытами.
Уже перевалило за полночь, и по земле расплывался последний Предновогодний день, в  течение которого и Деду Морозу вместе со Снегурочкой надо было посетить все уголки земли,  побывать на всех мероприятиях, и чем бы они ни закончились, оставить о них у людей воспоминания. И лучше бы хорошие. А главное не поколебать веру детей в то, что дед Мороз и его внучка Снегурочка существуют, и они обязательно в эту Новогоднюю ночь выполнять самое их сокровенное желание.

«Ну, с Богом»- поклонился на все четыре стороны Мороз.
 «Не с Богом, а с Новым Годом»,- поправила Снегурка, рассмеявшись, и усаживаясь в  сани.
«  И то верно! Всех с наступающим Новым годом!» повторил за ней Дед и так же умостился в санях.
  Сани, запряженные девятью оленями, сделали полукруг по земле, а затем также по кругу взмыли в воздух…