Легенда о Беловодье Из цикла Посёлок

      Истории  югокамских церквей, судьбы священнослужителей и верующих не менее драматичны, нежели судьба завода. Меня как староверку в процессе работы над циклом очерков  интересовал, прежде всего, факт наличия в Юго-Камске староверов. Жили ли они в моем родном посёлке? Сохранились ли о них хоть какие-то сведения? Оказывается, да. Сохранились. В книге Иоанна Гаврииловича Кудрина “Жизнеописание священника и отца семейства”, изданной в 2006-м году в Барнауле, обнаружила я то, что меня интересовало.
      
     Но вначале несколько слов о незаурядной личности о.Иоанна. Уроженец Ножовки, с юных лет вступил он в первый приход общины Белокриницкой иерархии, поняв, что только возрождение церкви спасёт старую веру. В 1906-м году был рукоположен в священники, а с началом Гражданской войны оказался на стороне Белой гвардии, вставшей против безбожной власти большевиков. В составе Белой армии был назначен Главным старообрядческим священником Армии и Флота. В результате гонений большевиков оказался сначала в Сибири. Потом в Харбине, потом в Австралии, где и закончил свой земной путь, но успел создать там мощную старообрядческую общину.
   
      В пятой главе его книги говорится, что в начале девяностых годов девятнадцатого столетия в уездной тюрьме города Осы Пермской губернии отбывал наказание за какое-то незначительное преступление один старообрядец часовенного согласия. В эту же тюрьму привели и беспаспортного бродягу, отказавшегося назвать себя собственным именем. Задержанный бродяга был уже в годах, было ему, примерно, лет пятьдесят пять или шестьдесят. Но был он ещё довольно крепкий, с густо седеющей большой русой бородой.
      
     Оказавшись в одной камере со старообрядцем, он тоже стал усердно молиться двуперстием и выдавать себя за старовера. Наконец, после долгих расспросов, признался, что он – архиепископ Аркадий, рукоположенный в сан в стране Беловодье, расположенной на островах Дальнего Востока, за Опоньским царством. Красочно описал бродяга удивлённому староверу, как много там дивных храмов-церквей, в коих совершаются богослужения по древнему греческому чину и обряду. Отбыв срок наказания, старообрядец рассказал всем “по секрету” об удивительном архиепископе. Молва о нём быстро распространилась среди старообрядчества Осинского, части Пермского и Оханского уездов. Староверы сделали всё возможное для освобождения “беловодского архиерея”, да ещё снабдили  его документом на имя какого-то Антона Савельева.
   
     В Юго-Камске, как узнала я из книги о.Иоанна, в ту пору было много часовенных старообрядцев. На заводе даже была выстроена для них часовня-моленная. Был и наставник по имени Илия. Более того, деревня Пашня, что в двух верстах от завода, населена была исключительно старообрядцами, которые не учили своих детей в школах, а только дома, дабы уберечь их от тлетворных мирских влияний.
     Среди замкнутого и доверчивого старообрядческого мира большой популярностью пользовалась тетрадка о путешествии инока Марка в Опоньское царство: она-то и сыграла видную роль в авантюре “беловодского архиерея”.  “Архиерей Аркадий” был привезён в Юго-Камский завод, где встретили его с большими почестями и, затаив дыхание, слушали его рассказы об Опоньском царстве, находящемся на Дальнем Востоке, и о благочестивом Беловодье с его “великими градами” да древлем благочестием. Слушая эти рассказы, старообрядцы умилялись, и слёзы радости текли из их очей.
   
    У “архиерея” не было даже облачений, и взять их было негде, но предприимчивый “Аркадий” и здесь нашёл выход из положения. Он быстро мобилизовал всех старообрядческих портних Юго-Камска, тех, что шили богомольные сарафаны и умели обращаться с позументами и канителью. Сам скроил он и стихарь, и саккос, и прочие принадлежности архиерейского облачения и заставил женщин шить, сетуя на то, что в тюрьме отнято было у него всё необходимое для службы.  Быстро закипела работа, через какие-то пять-шесть дней облачение было готово, удалось смастерить даже митру. “Архиерей” стал служить в моленной часовне: он рукоположил в диаконы, а потом и в иереи наставника Илию. Радости югокамским старообрядцам, казалось, не было конца: они ликовали, как в пасхальные дни.
    
    Но вскоре авантюристу наскучил наш посёлок, его потянуло дальше – на другой берег Камы, в Оханский уезд. Из  Очерского завода перебрался он в Осинский уезд, а позже прибыл в деревню Жуланы, откуда направился в Ножовку. Опять пошли рассказы про Беловодье, про “грады с златоглавыми церквами”, но здесь слушатели были не наивными простачками, а ждали разъяснений: их интересовала деятельность “архиерея” в Сибири и весь его путь от Беловодья на Урал. Вскоре выяснилось, что служить “архиерей” не умел. Поняв, что его заподозрили в обмане, он сам исчез с уральского горизонта. Однако, посеянные им плевелы дали свои ростки.
    
     Примечательно, что старообрядческий съезд уральцев решил послать ходоков для поездки на Восток. Ходоков было трое: Г.Т.Хохлов. О.В.Барышников и В.Д.Максимычев. В мае 1898-го года отбыли они через Одессу в Константинополь, Иерусалим, а потом через Суэцкий канал на острова Цейлон, Суматру и на полуостров Малакку. Везде справлялись они о Беловодье, о православных церквях и вообще о русских насельниках, но везде им говорили, что ни о каких “беловодьях” там и слуху нет. Были они и в Сайгоне, и в Шанхае, и в Японии, везде наводили справки о Беловодье.

    Но им отвечали, что это, видимо, какая-то мифическая страна и какой-то несуществующий город. Из Японии добирались они обратно через Дальний Восток и Сибирь: на лошадях, на пароходе и по железной дороге. Всё путешествие длилось пять месяцев и два дня, зато казак Г.Т.Хохлов описал его в форме дневника, а Русское Географическое Общество издало его под названием “Путешественник” в 1903-м году по отделу этнографии.