Лето того года, о котором пойдёт сейчас речь выдалось не особо жарким. Ртутная полоса на градуснике не поднималась выше десяти с половиной градусов, а частые дожди и пасмурность никак не способствовала настоящему летнему настроению и купанию на пляже до посинения. Нет, купаться до синевы было можно, но вот только мёрзнуть на ветру, не успев зайти в воду, не хотели даже так называемые «моржи». Особо чувствительные к холоду люди достали пушистые свитера, шерстяные носочки и, кутаясь в одеялко, посиживали на кухне, распивая чаи с печеньками и просматривая очередной сериал про вампиров. Любителям шашлыков и весёлых гулянок с обязательными посиделками у костра тоже досталось. Огонь щедро кидал в стороны разозлённый чем-то или кем-то ветер, а пепел то и дело прилетал попеременно в рот, глаза и уши унывающих всё больше с каждой минутой людей. Но как говорят (уж не скажу точно, где я это слышала): человек такая тварь, что ко всему привыкает. Вот и не привыкший так долго предаваться унынию народ взял своё. Жизнь кипела и бурлила, проходя под новыми девизами «Бери от жизни всё!» и «Радуйся тому, что имеешь».
Незаметно один сезон сменился другим, хотя особой разницы никто и не почувствовал, только на календарике в телефонах и ноутах сменилась очередная дата. С опозданием, но всё же выпал столь долгожданный и нужный снег, ещё в воздухе окрашиваясь в розовые, серые, ржавые и другие весёлые цвета, коими круглый год радуют выбросы заводов и фабрик. Город быстренько украсился огоньками гирлянд, липким дождиком и прошлогодними и позо-позо-прошлогодними символами года, имитируя состояния праздничного чуда. Люди так же принаряжались, натягивая ставшие малыми искренние улыбки и обмениваясь замызганными поздравлениями, передаривая их уже столько раз, что никто не помнил их первоначального вида, а о утерянном еще в лохматые годы смысле не вспоминали и мудрейшие, то бишь старейшие и дряхлейшие представители здравого общества.
Предпраздничная суета, пятичасовая возня на кухне, двухнедельная беготня по магазинам в поисках столь же потрепанного и «удивительно необычного» типа носков подарка, и вот он итог. Пять минут выслушивания ежегодно-неизменного бла-бла-бла, опрокинутый в себя градусосодержащий напиток, поедание салатов под громкое урчание голодного весь день желудка и расползание по кроватям. Календарь сменил последнюю циферку года. Наступил тот самый Новый Год, что должен традиционно стать лучше прежнего и принести с собой ту самую белиберду, что каждый трезво и не только мыслящий человек желал всем своим друзьям и себе бесчётное количество раз, получая в ответ аналогичное же, и не особо веря в собственные слова.
Но вы пришли сюда не затем, чтобы поговорить о погоде и политической ситуации в стране. И уж точно не желаете слушать все эти рассуждения о падении человечества в грязную яму попранных ими же высоко-ценимых чувств, воспетых в балладах, легендах и имеющихся в свободной продаже на каждом углу каждой улицы, где они лежат завёрнутые в дырчатый полителен под табличкой с надписью «SALE». Вы хотите услышать сказку, на подобие тех, что рассказывают ребенку перед сном или тех, в которые так свято верят умные взрослые. Вам не терпится начать. Что же, вы просто не оставляете мне иного выбора, кроме как начать свой рассказ.
Итак, устройтесь поудобнее и в том случае, если вы находитесь на кровати, немедленно соберите свои конечности в кучу и ни в коем случае не смейте засыпать, чтобы вас не утащило чудовище, живущее под вашей кроватью, как это произошло с одним весьма серьёзным мальчиком и его чрезвычайно любознательной сестрёнкой. Впрочем, если вы того хотите, можете свесить со своего ложа хоть все свои руки и ноги, но не говорите, что вас не предупреждали. Вот теперь можно и начинать. А начну я с одного тёплого зимнего вечера, когда…
***
Всё случилось одним тёплым зимним вечером, когда в ночной темноте за окнами город не спеша покрывался снежным налётом. Яркие оранжевые огни уличных фонарей освещали улицы, создавая своим светом то непередаваемое очарование ночи и ночной жизни. Все те неприглядные не запылённому глазу вещи скрывались во тьме, передавая власть красоте, дерзости и первобытности, что выступала на сцену сейчас, в этой своей торжественной манере. Так, искушенная светской жизнью и вкусившая все плоды, предоставляемые древом, на приём входит несравненный кумир мужских миллионов, одними своими возмутительно шикарными формами привлекающая столько внимания, сколько изысканная картина не может заработать для своего хозяина средств. И вот это божество, столь доступное и в то же время столь далёкое, вступает на законный пьедестал, в то время как некое аккуратно-неряшливо одетое создание, которое лишь в некоторых случаях и при особом, солнечном освещении можно назвать милым или привлекательным, оттеснялось в сторону, где смиренно и робко ожидало позволения госпожи приступить к работе. Вот так и Ночь правила бал в городе, название которого не стоит даже упоминания, ибо есть сотни таких же ничем не отличающихся городов. Дом стоял на обычной улице, не выделяясь среди окружавших его сотоварищей. Номер квартиры также вряд ли что вам скажет. Но если вам так хочется, то это простые цифры 123. И живёт в ней самая обычная среднестатистическая семья с доходом может чуть выше, а может и чуть ниже среднего. Всего здесь проживало четыре человека. Родители и два их ребёнка, мальчик и девочка. Никто из них не был ни заколдован, ни укушен зверем. Они не были подвержены мутации и ни у кого из них не было таинственного прошлого. Мама была то ли продавцом-консультантом, то ли экономистом, а папа вроде работал на заводе. И сейчас они в очередной раз доказывают важность себя и неважность своего противника в приношении некоей пользе семье и убеждающих непонятно кого в собственной правоте. Не имеет смысла повторять слова этих взрослых, т.к. ничего нового для себя вы не услышите, если хоть раз в своём детстве слышали эти громкие крики за дверью вашей комнаты. Если же вы не понимаете о чём идёт речь, то продолжайте читать и не вспоминайте более о только что услышанном, это ни к чему. Но вряд ли это будет вообще кому-то интересно, ведь главными героями стали вовсе не родители, а двое детей, лежащих на данный момент в своей общей комнате на кроватях и успешно разыгрывающих из себя крепко спящих. Любой взрослый, случайно зашедший в комнату к своим, да и не только своим чадам, поверил бы в их игру. Но только друг перед другом дети не могут притворяться. Разве можно провести своего товарища по парте/комнате/пряткам, если вы оба используете одни и те же уловки? Вот и наши герои молча лежали в тёплой постельке, занятые грустными мыслями о прошедшем дне.
Утро мальчика, а зовут его гордым именем Тимофей, не задалось еще с пробуждения. Но прежде чем подслушивать его мысли, внимательно рассмотрите его и запомните. Всё-таки этот маленький довольно-таки двенадцатилетний паренёк станет вашим проводником в одном замечательном путешествии. Сейчас его фигурка небольшим холмиком скрывается под тёплым флисовым одеялом, но телосложение вполне себе нормальное, не худое и не толстое, оно вполне себе соответствует телосложение любого мальчика подобного возраста. Хотя Тима можно назвать худеньким, по крайней мере, бабушка-соседка Софья Андреевна частенько так его называет. Тёмная, шатенистая макушка с короткими, но немного длинноватыми по мнению старых взрослых волосами единственным чёрным пятнышком выделяется на цветном постельном белье с жирафами. Красивое чистое личико напряжено, брови нахмурены и между ними уже залегла небольшая складочка. Так всегда бывает, когда он думает о чём-то неприятном или когда мама заставляет есть варёную морковку, а наш герой её просто терпеть не может. Но так как этого ужасно-невкусного и страшного продукта поблизости не наблюдается, предположим, что мальчик, закрыв свои пронзительные серые глазки, всё же думает о чём-то плохом. Да, так действительно и есть. Он вспоминает утро, когда на улице выпала месячная норма осадков, кругом залегли глубокие сугробы, но, несмотря на ощутимый и издевательски-щиплющий за розовые щёки мороз, уроки не были отменены. Потом мальчик потерял тетрадку с домашним заданием по математике, над которым он прошлым вечером так усердно трудился, что даже не стал смотреть любимые мультфильмы, и которым очень гордился, ведь все задачки были решены правильно и он сделал это сам. На улице он пару раз подскользнулся и упал, а в школьном коридоре на большой перемене подрался с Богатырём из параллельного класса, который назвал его девчонкой, потому что тот общается аж с тремя представительницами этого пола в собственном классе. Естественно, Тим знал, что Богатырь ему просто завидует, но не смог сдержать желание поставить своего оскорбителя на место. Может ему это и удалось бы, но драку быстро пресекли и мальчиков отправили целый урок стоять в углу кабинета директора. Вы только не подумайте, что Тим такой драчун. Вовсе нет! Он серьёзный и ответственный паренёк, почти отличник, если не считать четвёрки по географии, и мама даже доверяет ему проверять уроки у младшей сестры, а друзья делятся тайнами и местами тайников. Просто так получилось. Да и учительница математики поставила ему двойку за невыполненное домашнее задание. А когда мальчик пришёл домой, папа не пустил его в гости к другу, живущему всего-то через два дома ниже по улице. Ещё и отчитал за фонарь под левым глазом, даже не удосужившись выслушать, что виноват был вовсе не Тим, а тупой второгодка, полезший первым и виноватым в произошедшем.
Полагаю нужно оставить на время нашего героя и обратить своё внимание на его сестру. Она ведь не просто маленькая девочка, ей уже восемь полных лет и она ходит во второй класс начальной школы. Но даже не это заставляет восхищаться ей, а внутренняя сила, сокрытая в этом миниатюрном и гибком теле. Летта, а полное имя девочки прелестно звучащее Виолетта, среди одноклассников носила гордое прозвище «Альфач» ибо имела привычку быть заводилой как в школе, так и в танцевальном классе, где строгий преподаватель отмечала её хореографические способности и талант к лидерству. Даже девочки постарше прислушивались к мнению Летты. Да и как можно не следовать за той кто так уверенно руководит танцевальной группой, так честна и всегда прямо высказывает своё мнение, правда при этом отнюдь не является наивной, так как умеет скрывать свои слабости и те мысли, которые не всем нужно знать. Такой её и видели все: сильной, уверенной в себе, лидером и несомненным руководителем в будущем. Но я очень прошу вас не полагаться на мнение большинства, а верить лишь своим глазам. В каждом льве спит ласковый котенок и в каждом котенке спит грозный и большой зверь.
- Тим, ты не спишь? – позвала Летта. Она, конечно же, знает, что старший брат не спит, но всё же спросила и даже приподнялась над кроватью, чтобы посмотреть в его сторону и проверить так ли это. Девушки всегда так делают, они могут быть нобелевскими лауреатами по физике и литературе и при этом наивно спрашивать при знакомстве с парнями почему нельзя полететь на звезду и жить там. Кто знает о истиной причине такого их поведения, держите это в страшном секрете и тссс! Никому не рассказывайте. Но вернёмся к Летте. Длинные и прямые, едва доходившие до пояса волосы цвета молочного шоколада, такие, что хочется попробовать на вкус, ровными волнами стекали с головы, ложась на махровый плед, которым была укрыта эта фея. Карие глаза в обрамлении пушистых ресниц в темноте смотрели прямо на брата, лицо которого так неуловимо схоже с её собственным. Тонкие изящные руки, шея – девочке больше подошла бы роль фарфоровой куклы-феи, а не вожака стаи, но тут уж как случайности сложились. Хотя если совместить эти два понятия, то Летта вполне могла бы стать предводительницей фей или прекрасной женщиной-воительницой, амазонкой. К глубочайшему сожалению, в реальности Земля нет ни амазонок, ни фей, и никто в действительно здравом уме не решится сменить уютное кресло офиса на дикие леса Бразилии и не бросит с трудом заработанные миллионы ради одинокой жизни в оазисе Сахары. Вернемся же к девочке, - Ти-им! – повторила она.
- Нет.
- Что «нет»? Разговаривать не хочешь?
- Нет, не сплю. Чего тебе?
- Для начала повернись ко мне. Неудобно болтать с твоей спиной. И к тому же это ужасно невежливо по отношению к девочке. Ольга Викторовна отчитала бы за такое поведение и поставила шить костюмы для театралов. А ты…
- Летта, - перебил мальчик этот только зарождающийся словесный поток. Сестра всегда начинала так быстро говорить о разных неважных на данный момент вещах, когда чувствовала неуверенность, и Тим прекрасно знал об этом, - Перестань.
Сейчас он уже повернулся лицом к соседке по комнате и в сером сумраке комнаты, разбавленном полоской жёлтого света из-под закрытой двери, всматривался в с детства знакомые черты лица.
- Можно к тебе? – пожалуй, это был не такой уж и редкий случай, когда в голосе малышки слышалась несвойственная ей робость, но ночь такое время суток, в которое вылезают самые глубоко запрятанные тайны и творятся ужасные дела. Ночью люди более искренни, чем днём, утром или даже вечером. Ночью можно побыть и неуверенным, и слабым, и плаксивым, и да много каким, чего обычно не позволяет себе человек проявлять. В темноте не видно.
- Айда, - Тим пододвинулся к стене, освобождая половинку кровати и приподнимая одеяло, под которое тут же шустро заползла сестренка и тесно прижалась к брату. Тот укрыл девочку и заботливо обнял одной рукой, положив вторую под голову. Так они и лежали, словно соединенные в одно более крупное существо, дыша в одном ритме и даже сердца их, как говорится, бились в унисон. Пожалуй, в этом и было их отличие. Мало кому так же повезло встретить столь родного и близкого тебе не по крови, а по взглядам и сердцу, человека, как этим двоим. Так что взаимопонимание и готовность поддерживать друг друга, несмотря на разницу возраста, пола и статуса, и различие во взглядах на некоторые предметы, можно назвать определенной суперспособностью этих детей.
По какой-то причине люди так любят ставить друг другу клейма. Говорить о важности такого жизненно-необходимого и высоко-морального качества как толерантность и всё равно ставить. Неважно какой человек в общении или какая у него была жизнь и что сподвигло его на тот или иной поступок. Смотреть на всё с одной, со своей, с «правильной» точки зрения – есть ни что иное как отличие нормального человека. Часто дерётся, значит хулиган и вырастет бандитом, «и как его только родители терпят? С ним лучше не общаться». Может поэтому у двух еще маленьких, но уже искушенных в несправедливых перипетиях этой жизни детей, не было никого кроме друг друга. Родители ни в счёт, они, как ни печально это признавать, зачастую совсем не знают своих детей, полагая, что видят их как дистиллированную воду в граненом стакане, отказываясь принимать тот факт, что даже обычное стекло не может показать их истинной сути, да и смотреть на любимое чадо через стекло вообще вариант странный. Родители видят в детях продолжение себя и пытаются дать им то, чего были лишены в детстве и так страстно до слёз желали обрести, не осознавая, что лишают их того, что им необходимо. Это как заставлять кого-то играть на скрипке, когда он мечтает о футболе. Хорошо, что так происходит не всегда. Но мы снова отошли от темы. А между тем дети так и не уснули, Тим продолжал пялиться на серые безликие очертания вещей в комнате и размышлять на ту же тему, что и мы с вами, а Летта просто наслаждалась теплом и близостью родного брата, изредка вздрагивая, слыша особо громкие крики, просачивающиеся из-за не такой уж и тонкой двери. Ей хотелось отвлечься на что угодно, лишь бы не слышать эти сердитые голоса родных людей, хотелось, чтобы её отвлекли. И по этой причине она попросила:
- Расскажи мне сказку, - попросила она и в том, как звучала её просьба, не была заметна мольба о помощи, но, если поискать уж очень тщательно, то её можно там обнаружить.
- А ты разве не взрослая уже для сказок? – хотя Тим и хотел подколоть сестру, в голосе его не было той неприязни или насмешки, которая обычно проскальзывает у каждого старшего по возрасту, когда рядом с ним есть некто помладше и соответственно, глупее. И задавая такой вопрос он вовсе не хотел принизить девочку, мол, такая большая, а хочет сказку. О, нет, в это же время в своей голове Тим прокручивал разные варианты всех историй, которые он знал, и думал, что же на этот раз нужно рассказать сестре. Приняв, наконец, решение, он глубоко вздохнул, готовясь поведать одну из удивительных историй, прочитанных им не так давно в школьной библиотеке, где неожиданно для работающей там немолодой женщины наткнулся на маленькую потрепанную книжицу.
- Расскажи, - уютно устроившись в заботливых объятиях брата, еще раз попросила Летта и, закрыв глаза, приготовилась слушать.
- Ну, хорошо. Слушай, - мальчику безумно нравилось чувствовать себя этаким сказителем, погружая своих слушателей в неизведанные миры, полные чудес, и заставляя их испытывать чистые чувства, вроде истинной любви, жгучей ненависти или тягучей жажды власти. К этому у нашего героя есть особый дар и с чистой совестью могу сказать, что этот талант тоже можно смело приписывать мальчику как некое «отличие» от «обычных» детей. Приятный голос обволакивал, затягивая в глубины новой истории, - Это случилось в давние времена, когда волшебство ещё было живо в нашем мире, но уже обречено было на гибель. Магия исчезала, уходила в иные миры, пряталась в людские сердца, чтобы однажды вернуться. И в те дни жили двое сирот: мальчик-волшебник и его сестра. Желая сохранить магию, мальчик создал волшебный мир и назвал его Маладримией.
Тут мальчик ненадолго замолчал, отчасти чтобы выдержать эффектную паузу, а частью вызывая в памяти дальнейшее развитие истории, желая рассказать так, как это было описано в книжице. По какой-то причине ему хотелось передать сказку, не меняя ни единой детали из её первоначального вида. Ему показалось до дрожи в коленках, что это необходимо, словно от этого зависит нечто важное, возможно даже чья-то жизнь.
- Маладримия? – Летта была очень терпеливой девочкой, но, если что-то было ей особо приятно настолько, что хотелось продолжения сейчас же и немедленно, всё её терпение испарялось и иногда она могла быть просто невыносимой.
- Да. Ночью на небе вместо звёзд там загорались небесные фонарики. Помнишь, мы запускали такие летом, на твой день рождения?
- Ага, - девочка мечтательно вздохнула, вспоминая тот умиротворяюще-тёплый как мурлыкающий кот, вечер. Весь день они с друзьями гуляли по улицам города, поедая мороженое и пугая старушек у фонтана, а с наступлением сумерек, когда горячее солнце, спеша отойти ко сну, скрывалось за высотными многоэтажками, обласкивая последними золотисто-рыжими лучами оконные стёкла и блестящие новизной крыши новостроек, на центральной площади они запустили один-единственный фонарик. Он был яркого, но такого же тёплого цвета как и заходящее на городом солнце. Когда огонёк внутри фонарика был зажжен, а сам он отправлен вместе с привязанными к нему на ленточках пожеланий исполнения своих самых заветных маленьких и не очень мечтаний.
- Дети были счастливы, время от времени живя в новом собственном мире, - продолжил своё повествование Тим, а перед его глазами незримо колыхалось чудное видение густых лесов, наполненных диковинными созданиями, такими, каких только могло вообразить его воображение. И пусть это были только пегасы, кентавры, сатиры и драконы – всё то, что так знакомо каждому любителю жанра фэнтези и поклонникам фильмов «Гарри Поттер», «Перси Джексон» и «Хроники Нарнии», но это ведь не так важно, правда? Все эти существа сказочны и нереальны для обычного десятилетнего мальчика, про взрослых уж не стоит и вспоминать, они даже в обычных оборотней не верят да и персонажи крипипасты для них существует лишь в воспаленном сознании чьего-то больного мозга. Как же хорошо, что наши герои всего лишь дети и таких заморочек как у молодых юношей и девушек, перешагнувших рубеж подростковости и стоящих перед вопросом верить или не верить в Деда Мороза, у них нет. А тем временем Тим продолжал рассказывать, - Они были счастливы. Но хорошее не может быть вечным и в их город пришли освободители, так они себя называли. Магия и чародеи были объявлены вне закона и считались одержимыми злым духом. Мальчик и его сестра были очень напуганы, ведь пришедшие чужаки казнили всех без разбору – мал ты или стар, их не волновало. Дети решили спрятаться. И в очередной раз открыв проход в страну, они навсегда исчезли в ней, а вход туда запечатали. Вместе с ними ушли из нашего мира последние крупицы волшебства. Но говорят, что те, кто знает «слово», найдёт вход и, если не побоится, увидит Страну Небесных Фонарей. Вот так.
- Тим? – разбила наступившую тишину Летта. От чего-то история оставила после себя терпкий налёт грусти, и девочке захотелось поделиться терзавшими её душу чувствами с братом.
- Мм?
- Я бы тоже хотела. Исчезнуть. Вот просто так взять и исчезнуть. Родителям всё равно начхать на нас. Они бы тоже хотели, - сердце кольнула маленькая иголочка, - Чтобы мы исчезли.
Может, и было бы правильнее на месте старшего брата начать успокаивать сейчас сестру, утверждая, что всё не так и она неправа. Он не стал с пеной у рта переубеждать её, что родители сильно любят их обоих и, если и ругают, то лишь от большой любви. Не сказал, что старших нужно уважать, и не побежал ябедничать взрослым, мол Виолетта про вас гадости говорит, а я хороший. Нет, что вы, последнее и вовсе не про нашего героя. Повторюсь, если скажу, что он мальчик серьёзный и ответственный, но это так. И если первым его порывом действительно было утешить сестру, то вспомнив брошенные как-то в сердцах слова матери их отцу – «Лучше бы я и вовсе за тебя замуж не выходила. Проблем бы не видела!» - тут же передумал. Логика ребёнка проста как колесо: мама хотела бы не встретить папу, а если бы они не встретились, то и их с Леттой не было бы. И мама была бы счастлива. И папа. Он же не возразил маме, а напротив – согласился. А потому поставить что-то в противовес девочкиным словам Тим не мог, а врать сестре не хотелось.
- Давай исчезнем вместе. Не хочу, чтобы мы были по одиночке. Исчезать, значит исчезать вместе. Вдвоём.
Летта не ответила, лишь крепче прижалась к брату, без слов выражая своё «спасибо». И Тим понял.
Дети уже закрыли свои глазки и стали проваливаться в сон, когда девочка недовольно заворочалась, невольно будя брата.
- Ты чего? – не соизволив даже проснуться, спросил мальчик.
- Толкается, - пробурчала Летта и вдруг испуганно дёрнулась, - Ой!
Тим лежал напротив сестренки и потому, распахнув глаза, сразу увидел и изменения в комнате, и то, что толкнуло девочку. Вот только одним «Ой» тут всё и не опишешь. Комнату заливал тусклый свет, точно в цвет бородавчатой жабы. От чего всё вокруг приобрело страшные очертания и простой доселе компьютер, мирно стоявший на столе, казался ожившим чудовищем. Но не это напугало мальчика, и даже не странные поскрипывающие звуки, доносящиеся откуда-то снизу. Над кроватью, уцепившись в край одеяла, нависала рука. Такого же болотного цвета, как и родина всех лягушек, и непомерно-длинная, она напоминала все фильмы о зомби, виденные детьми ранее. Пожалуй, если с человека содрать кожу, высушить мышцы прямо на кости и покрасить их в грязно-зелёный, было бы не так страшно как увидеть то, что рука не просто вылезла из-под кровати, но и активно перебирала полученный в пользование кусок ткани, силясь добраться до детей. На счастье или нет, глаз у руки не было, потому как если бы были, впору было подгузниками запасаться. Да, все мы бесстрашные герои пока воевать не приспичит. Сжавшись в комок на дальнем руки крае кровати, дети во все глаза таращились на оживший ужас, онемев от страха. Было в этом что-то нереальное, кошмарное. Не выдержав напряжения, Летта громко всхлипнула и рука, тут же повернувшись на звук, точно кобра бросилась к детям. Те отбрыкивались как могли, оглашая комнату криками и воплями, но тут со всех сторон полезли еще и еще части ожившей мечты Стивена Кинга. Облепив детей как мух липкой лентой, уродливые крючковатые лапы шустро поползли вниз и, ухнув с постели, втащили детей в узкое когда-то пространство между кроватью и полом. Теперь же это была полноценная широкая нора, выложенная из сухих веток и сучков. Впрочем дети того уже не видели, скатываясь всё дальше и дальше вниз в темноту, разве прочувствовали каждый сучок, что больно впивался в каждый подставленный участок кожи. И едва стоило детям скрыться в подкроватье, нора шустро затянулась, утягивая за собой и руки, и зеленый свет.
В тёмной, а теперь и внезапно ставшей пустой и тихой, комнате, освещенной лишь узкой полоской жёлтого света из-под двери, на двух, стоявших у противоположных стен кроватях, остались лежать смятые одеяла, бледным пятном светившиеся в ночной темноте. За окном пушистыми мягкими хлопьями, напоминавшими кусочки белой ваты, падал снег, оседая на чёрных стволах деревьев и причудливой украшением-посыпкой венчавшими шапки поздних прохожих.
На смешных часах-лягушке, стоявших на компьютерном столе рядом с маленьким кактусом, было без четверти одиннадцать…
***
Очень часто про любимых книжных героев, о которых так любил читать Тим, писали что они «внезапно очнулись в незнакомом месте, не понимая как оказались здесь и что тому предшествовало». Теперь же он мог себе ясно представить, что переживали эти славные люди и нелюди, поскольку это было именно то, что испытывал сейчас он. Он словно бы вынырнул из тумана, который поглотил его в момент падения. Поднявшись, мальчик сел и оглядел возвышающиеся вокруг столбы деревьев. Узкие, толщиной всего с мизинец, и такие, что обхватить под силу только двоим, они ровными линиями вытягивались вверх, где за переплетениями ветвей и листьев не просвечивал ни один кусочек неба, так что, казалось, наступила ночь. А может так оно и было. Земля под ногами была чёрной и плотно утрамбованной, а на ощупь оказалась и вовсе каменной. Гладкая как до блеска натертый паркет в каком-нибудь дворце императора или короля, она отражала деревья так, что, казалось, они бесконечны. И глядя как там далеко внизу отражается чудом проникнувшая сквозь сплетение ветвей звездочка света, мальчик почувствовал себя парящим в невесомости камешком. Наверное так ощущают себя космонавты. Верх и низ будто бы поменялись местами, потом поменялись еще раз и еще, до тех пор пока уже сами точно не могли сказать кто из них есть кто. А ты всего лишь маленький камешек, зависший по центру и раздумывающий: падать ему в одну сторону или другую?
Когда мальчик немного попривык к новым ощущениям, он огляделся еще раз в поисках сестры. Хоть всё вокруг и было чёрным: земля, деревья, даже небо над головой, - все предметы было также легко рассмотреть как при ярком свете настольной лампы. Воздух был настолько прозрачным и чистым, что не только видеть, но и дышать в этом месте оказалось гораздо легче. Однако Летты рядом не наблюдалось. Тиму стало неспокойно за девочку и он принялся искать её, обходя кругом каждое большое дерево и внимательно вглядываясь в обступивший его со всех сторон лес. Конечно, можно было просто покричать и тогда возможно сестренка откликнулась бы сразу. Но тишина, пропитавшая это место, не позволяла ни единому звуку вырваться наружу. Рот словно заклеили скотчем и это чувство неприятно давило на мальчика. Ни один порыв ветра не залетал ненароком в каменный лес, ни одна птица не залетала в него и уж точно не свила гнезда в нем. Эта тишина, не замеченная поначалу, оглушала мальчика. Очарование постепенно исчезало, уступая место страху. «Что, если я не найду Летту? Что, если этот лес никогда не кончится? Что, если…?» - так думал Тим и паника сжимала его тело тупыми когтями, как хищная птица зажимает в лапах свою жертву.
Так он и шел по странному лесу, который будто становился темнее и ночнее. И Тиму внезапно вспомнились все просмотренные с друзьями ужастики. Но ведь когда ты смотришь их с кем-то, тебе не так страшно. А вот когда ты один, и когда ты сам находишься в роли человека столкнувшегося с мистикой, становится очень и очень страшно. Поэтому не нужно осуждать мальчика. Уже давно перестав искать сестру, он бежал, страстно желая выбраться из жуткого места. Сердце его билось сумасшедшим ритмом, отстукивая пляску дикарей, а рот был широко открыт и если бы не тишина, повсюду бы звучало шумное дыхание. Но всё однажды заканчивается – и плохое, и хорошее – как бы того хотели или нет. Вот и сейчас перед Тимом резко вспыхнул яркий свет, ослепляя. Проморгавшись и смахнув выступившие слезинки, мальчик обвел взглядом раскинувшуюся перед ним картину и сел на мягкую травку, осмысляя, куда же он все-таки попал.
Прямо перед ним до самого горизонта раскинулся целый огромный мир. Множество рек пересекало широкую долину, а справа от неё искрилось и серебрилось море, а может это был океан. Впрочем Тим до этого не видел ни того ни другого и собственно не мог отличить, но это не так и важно. Справа шелестел темно-зеленой листвой настоящий, не каменный лес. Издалека казалось что в верхушках деревьев мелькают яркие пятна. Были это цветы, а может и что другое, мальчик не знал. Что поразило его больше долины и моря, так это то, что здесь стояло Лето. Именно так, с большой буквы. Лето. Настоящее, жаркое, без холода и туч. Весело засмеявшись, мальчик поднял голову, жмурясь от падающих на лицо лучей, и пораженно застыл. На небе не было солнца! По нежно-голубому с проблесками розового полотну плыли золотые нити облаков. Если сахарную вату покрасить золотистой краской и полупрозрачными кусочками прицепить к небу, то может быть и вышло что-то похожее. И именно эти облачка и излучали свет, что Тим принял за солнечный. «Волшебно» - подумал он, - «Сказочно».
Словно издалека до опушки каменного леса донесся звонкий смех. Невольно подумалось, что обладатель такого смеха не может быть плохим человеком, а значит объяснит мальчику, куда он попал.
После давящей мрачности Леса, на раскрытом нараспашку пространстве сам себе кажешься легким перышком. Поддавшись неясному порыву, Тим вскочил на ноги и побежал на звук голоса. Мягкая трава приятно щекотала голые лодыжки, а совсем рядом зажурчала вода и повеяло прохладой.
Чем ближе Тим подбирался к тому месту, от которого доносился звонкий голосок, тем легче ему становилось бежать по густой траве. Мальчику казалось будто и он сам стал легче пера. И вот, стоило ему об этом подумать, как ноги его оторвались от земли и он взлетел никак не меньше, чем на целый метр в воздух. Тут Тим испугался, что улетит высоко в космос и тут же упал обратно. Если бы ему не сделалось страшно, он бы точно улетел высоко-высоко над облаками и там умер бы от холода и голода. Ведь все знают, что в космосе нельзя находиться без скафандра и маленьким детям. Впрочем большим детям тоже. А взрослые и вовсе не умеют летать (только некоторые способны на это), потому что они изобрели для себя притяжение и гравитацию. Вот Тим и упал обратно на траву, больно ударившись копчиком. Ойкнув от боли, он зажмурил глаза и тут уже совсем близко раздался голосок, напевающий забавную песенку. Мальчик прислушался.
- Хлоп, хлоп, хлоп,
Возносят крылья
Птицу к облакам!
Топ, топ, топ,
Бегут хотяты
К праздничным столам!
Накрывай скорее Эшли,
В гости жди друзей!
За порогом Тим и Летта
В Стране Небесных Фонарей!
Песенка доносилась из-под густых темно-зеленых крон деревьев. Это был настоящий Лес, где с деревьев свисали тонкие листвистые лианы, усыпанные мелкими цветами, а в воздухе стоял густой аромат цветов и сладких пряников. Приманенный чудной песней, Тим пробирался в глубь леса, перелезая через огромные корни деревьев и раздвигая руками широкие листья папоротниковых кустов. И вот, за очередным кустом, его ждала чистая полянка, по кругу опоясанная ручейком. На дальнем от мальчика краю стоял домик. Такие можно увидеть в любом саду – с побеленными стенами, крышей, занесенной землей и поросшей травой, деревянными окнами и дверью, одним своим концом почти вгрызающейся в землю. Это был один из тех домов, что гордо именуются дачами и окружаются клумбами и скамеечками. И правда, с тенистой стороны домика вольготно разлегся цветник, где среди острых и больших резных листьев проглядывали закрытые бутоны, размером никак не меньше двух раскрытых ладоней 10-летнего мальчика, а то и больше.
- Хлоп, хлоп, хлоп,
Возносят птицу
Крылья к облакам… - донеслось из домика и Тим поспешно отряхнул пыль со штанов. Ему было неудобно показываться перед незнакомыми людьми в пижамных брюках на завязках и майке, но ничего другого не оставалось. Тук-тук! – постучал он в дверь и в домике словно кто-то нажал стоп на магнитофоне, такая наступила внутри тишина. Мальчик уже занес руку, чтобы постучать еще раз, более настойчиво, но тут дверь распахнулась и его, схватив за запястье, затащили в дом.
- Здравствуй, Тим! Как ты находишь это место? – проморгавшись от попавшего в глаза света, тим огляделся. По всему домику висели маленькие круглые фонарики и сухие веточки с привязанными картинками из тонких ниток в рамках из прутьев. По всему полу были разбросаны мягкие даже на вид подушки разных форм и расцветок. Стояли столики: высокие и совсем низкие, покрытые скатертью и совсем без ничего, но усыпанные разными интересными штуками на вроде серебряных еловых шишек, кисточек, пустых чашек, баночек и формочек для выпечки. На стенах Тим увидел даже висящую там сковородку и корявые полочки, заставленные банками со специями. По воздуху плыли подсвечники, а прямо перед ним, взволнованно улыбаясь и сцепив тонкие руки в замок поверх белого кружевного передника, окруженная волнами длинных темно-русых волос, стояла девушка. Черты ее лица были немного грубы и столь необычно красивы, что мальчик с уверенностью мог поклясться в том, что никогда не встречал ни ее, ни кого бы то на нее похожего. Перед ним стояла самая настоящая Колдунья.
- Что? – переспросил Тим.
- Тут уютно, правда же? – смущенно спросила Колдунья.
- Очень! – искренне отозвался мальчик, - А откуда ты знаешь как меня зовут?
- О, я знала, что тебе здесь понравиться! Проходи, - снова схватив его за руку, она потащила Тима к дальнему столику и усадила в ворох красных и зеленых подушек. Сама же ринулась зажигать свечи и засуетилась у столика повыше, - Мы так ждали, когда же вы придете к нам, уж как деревья высматривали вас, волновались, шумели. А вдруг передумаете? А вдруг свернете не там? Глупыши, - вдруг засмеялась она и, поставив на столик две пузатые кружки с дымящимся какао, вазочки с вареньем и тарелку, полную домашнего печенья, села напротив и отхлебнула большой глоток ароматного напитка, - Эшли. Так меня зовут. Ты ведь уже понял кто я? – Тим кивнул. Колдунья была хорошей и хорошенькой. Он никогда не видел колдуний, но сразу догадался, что никем другим быть она не может. Так бывает, когда ты впервые видишь незнакомого мальчика или девочку и сразу понимаешь, что вот с ней или с ним ты точно будешь дружить, - Да ты кушай, не стесняйся. Для тебя старалась и для Летты, только вот не вижу я её. Видимо опять хотяты баловались, - тут Колдунья покачала головой, - Ну, да не пропадет девочка.
- Так вы знаете, где она? Скажите мне! – Тим подскочил на месте, услышав слова Колдуньи. На полу кто-то дружно и многоголосно ахнул. Мальчик взглянул вниз. Вокруг его ног собралась целая толпа глиняных человечков. Тут были и балерина, и пастушка, и толстые купцы, и даже король с королевой. Все они были размером с ладошку и красноватого цвета обожженной глины. Головы их были запрокинуты назад так, как если бы они смотрели на мальчика.
- Не волнуйся, твоей сестре ничего не грозит, - сказала Эшли и кивнула в сторону толпы фигурок, - это глиняные человечки. Они немного глупые и считают, что это недостойно раскрашивать себя яркими красками. Они ждали тебя и хотели бы поприветствовать гостя. Не отказывай им в этой радости.
- Здравствуйте, - произнес Тим, чуть успокоившись.
- Приветствуем тебя, Гость из… - величаво начал глиняный король, сбился и замолчал.
- Псс, откуда ты сюда попал, мальчик? – подергала его за штанину, привлекая внимание, пастушка. Она была выше остальных фигурок и, желая подобраться к незнакомому мальчику повыше, забралась на столик.
- Из своей комнаты, - шепнул мальчик в сторону пастушки. Та деловито кивнула, ловко спрыгнула на подушки и, подбежав к королю, что-то зашептала ему на ухо под пристальным взглядом королевы. Последняя стояла по левую руку супруга, вцепившись в неё тонкими пальчиками.
- Приветствуем тебя, Гость Из Своей Комнаты, - сказал король и снова замолчал, приняв, как он думал, очень важную и торжественную позу. Если, конечно, можно выглядеть важно и торжественно с задранной вверх головой.
- Спасибо Вам, Ваше Величество, - вежливо отозвался Тим, - Я очень рад познакомится с Вами.
Пастушка снова дернула его за штаны, но на этот раз стоя на полу.
- Ты должен поклониться.
Не желая обижать маленьких человечков и, в особенности, глиняного короля, Тим осторожно присел на одно колено и склонил голову. Хоть он и оставался выше самого высокого из глиняного народца, это было весьма хорошо с его стороны. Все же перед ним был самый что ни на есть король. Хоть и из глины.
Эшли внимательно наблюдала за мальчиком и в ней все больше появлялась уверенность. Она не ошиблась в нем, решив впустить в страну его и его сестру.
- Ты нравишься мне, - все также величественно провозгласил глиняный король, - Я посвящаю тебя в свои рыцари. Дать ему меч. Он поможет тебе, когда придет время.
Один из воинов шагнул вперед и протянул тиму не большой, размером с обычную зубочистку, меч. Мальчик аккуратно взял его в руку, боясь сломать, и, поблагодарив короля, положил в карман. Человечки дружно вздохнули и, разом утратив интерес к столь долгожданному гостю, разбрелись по углам. Кто-то полез на полку, кто-то скрылся под столами, а король с королевой отправились на прогулку меж подушек.
- Ты пришелся им по душе. Обычно они не столь разговорчивы, - улыбнулась Эшли, - И не волнуйся за сестру. Где бы она ни была сейчас, ни один маладримиец не причинит ей вреда. Вы гости.
- Ты расскажешь мне, что это за место? – слова Колдуньи звучали на редкость умиротворяюще и Тим немного успокоился.
- Конечно. Садись обратно, твое какао уже совсем остыло.
Колдунья провела рукой над чашкой и над той снова появился дымок. Тим уже давно понял, что здесь не совсем обычное место или даже совсем необычное и почти не удивлялся творящемуся волшебству. В фонариках заплясали веселые язычки огня, как и на свечах в летающих подсвечниках. За окнами заметно потемнело.
- Это будет долгая история. История о двух детях, волшебстве и освободителях, - задумчиво сказала девушка и в карих глазах её засветилось время. Так бывает обычно у ваших мам, пап, бабушек и прадедушек, когда вы спрашиваете у них о том времени, когда они сами были вашего возраста. В глазах Колдуньи светилось время и она собиралась поведать Тиму историю, которую он возможно уже слышал, но еще не знал. Слова её звучали печально и таинственно как легенда, - То были дни, когда волшебство и волшебники находились под страшным запретом. Любые чары и колдовство карались. Карались страшно и без пощады. Двое детей – мальчик постарше и его маленькая сестра – прятались в старом брошенном доме. Они были может чуть старше тебя. Риан был истинным чародеем, способным создать целый мир, такой, на какой только была способна детская фантазия. Однажды, пожелав исчезнуть, он открыл проход в страну, где ночью на небе загорались фонари. Риан сам создал этот мир и разделил его со своей младшей сестренкой. Это было чудесное место для маленькой девочки, где жили сказочные существа и где не было преследователей. Мы с братом часто уходили в этот мир, играя и веселясь. Я не была волшебницей как мой брат, но была счастлива быть рядом с ним в спокойствии Маладримии. Иногда страна казалась удивительным сном, от которого предстояло проснуться. И как любой сон, наш покой не мог длиться вечно. Нас нашли те, кто прозвали себя освободителями и чьей задачей было находить способных творить колдовство и избавлять мир от них. Мы бежали, петляя по улицам города, но нигде не могли скрыться. Тогда Риан открыл проход прямо на стене одного из домов. Взявшись за руки, стоя в грязном переулке, мы последний раз прошли в этот мир и навсегда запечатали проход. Открыть его отныне мог лишь тот, кто искренне пожелал бы исчезнуть и три раза произнес это вслух. Но освободители не хотели сдаваться и попытались проникнуть в страну. Им почти удалось это, границы были нарушены. Однако, желание детей всеми силами защитить свой новый дом было столь сильно, что их злые души раскололись на части и разлетелись по всему миру, оседая на жителях Маладримии. Глупость увязла в мягкой глине, жадность подобрали хотята, а самый большой осколок зла сокрыл в себе мой брат. Победа была одержана и в стране воцарился мир. Так мы думали. Но злость в душе брата засела слишком глубоко и с каждым днём росла все сильнее, становилась такой невыносимой, что мучала и сжигала изнутри. Мы ничем не могли помочь ему. В нем словно боролись два разных человека. Один был прежним Раином, моим братом, второй же… Однажды зло пересилило Раина. Он принял решение спрятать себя от всего мира и укрылся в другой части страны, возведя замок и вырастив вокруг Тихий Лес. Так прошло много времени, но над замком всегда стоит гроза и беспрестанно льет дождь.
- Почему же вы не пытались помочь ему? – Тим был возмущен тем, что человек, создавший столь прекрасный мир, вынужден в одиночку справляться со злом, поселившимся в его душе. Эшли тяжело вздохнула.
- Мир таков, каков его создатель, а в сердце Раина поселилось зло. Часть сил брата во время противостояния освободителям перешла ко мне чистой и незапятнанной, потому и часть мира осталась не тронутой. И все же часть стала меняться. Пойдем, я покажу тебе.
Колдунья взяла мальчика за руку и вывела наружу. Небо было тёмно-синим, а золотые облака редкими. Вокруг домика яркими призрачными огнями распустились цветы, прятавшиеся при свете в бутоны. Весь домик казался охваченным таинственным нежно-голубым светом. Из леса точно загадочный шепот доносился шелест чернеющей в темноте листвы, слышалась тонкая трель неизвестной птицы.
- Смотри, - указала Эшли в прогал между деревьями, где виднелась та самая опушка, где мальчик очнулся сегодня днем. Казалось, это было так давно! В голосе Колдуньи чувствовалась горечь, - Смотри, - повторила она, - Там, за Тихим лесом и озером Истины находится замок моего брата. Никто и никогда со светлой стороны не добирался до его замка. Лишь он и созданные им по злости темные создания.
Вдалеке, как маленькая картинка в обрамлении листвы, на фоне покрытого глубоким синим бархатом неба, черным силуэтом вырисовывались острые шпили башен замка. Вспомнив, какими высокими ему показались каменные деревья, мальчик подумал о том, каким же высоким должен быть замок, возвышающийся над ними.
- Эшли? – позвал он, рассматривая далекий силуэт.
- Да? – отозвалась девушка, также как и он всматриваясь в даль.
- Летта… Моя сестра ведь сейчас там?
Казалось, лес затих. Замер в немом ожидании ответа Колдуньи. Мысли в голове Тима заметались в хаосе. Он уже предвидел ее слова, но жаждал услышать что-то другое. «Пожалуйста, пожалуйста!» - билось в его голове, но о чем конкретно он хотел попросить и кого не ведал сам.
- Да, - твердым камнем упало на плечи мальчика, - Если кто и забрал твою сестру из Тихого леса, так это хотяты. Рожденные одними из первых, они верны своему хозяину. Когда Раин ушел в замок, хотяты последовали за ним. Они – стражи замка.
Постояв так еще немного, девушка повернулась к домику.
- Идем. Тебе надо поспать.
Тим кинул последний взгляд на замок и нырнул след за Эшли в освященный теплом прогал двери. Он был подавлен и позже, лежа в окружении подушек и силясь уснуть, думал о сестре. Ему было непривычно засыпать в незнакомом месте. Там, дома, они не были счастливы полностью и в жизни их совсем не было чудес. Здесь же в каждом предмете было сокрыто волшебство и даже пыль на столах казалась налетом, скрывающим тайну. По воздуху плыли погасшие свечи в жестяных и серебряных подсвечниках. На полках, сидя меж разных стекляшек, шептались между собой глиняные человечки. Неподалеку на полу мирно посапывала Колдунья, обняв руками одну из многочисленных подушек. Все было таким необычным, как в любимых книгах и историях Тимофея. Но даже несмотря на исполнение своей давней мечты, мальчик был печален. В волшебном мире он не был рядом с сестрой и это угнетало. К горлу подступал мокрый ком.
«Я найду тебя, Летта» - подумал Тим, засыпая.
Едва глаза мальчика закрылись, а сам он уснул беспокойным сном, Колдунья осторожно поднялась со своего места и на цыпочках подошла к мальчику. Двигалась она грациознее кошки и не единым звуком не выдала своего положения. Медленно вытащив из-за пояса припасенные ножницы, она склонилась над спящим и ловким движением добыла клок темных волос. Тим сонно заворочался, поморщился, но не проснулся. Облегченно выдохнув, Колдунья засунула ножницы обратно за пояс и тихо выскользнула за порог. Лес еще пронизывал редкий стрекот ночных обитателей, но что-то повисло в воздухе. Это что-то затронуло сердце девушки.
- Прости меня, Тим, - прошептала она, обернувшись к дому, и стремительно, словно дикая лань помчалась меж деревьев.
След ее заклубился влажным туманом, плотной серой массой наполнив воздух. Деревья сонно переговаривались, потревоженные не спящей Колдуньей. То с насмешкой, то с удивлением, то осуждающе качая ветвями, посматривали на девушку. Но та не замечала ничего, гонимая собственными чувствами и желанием обрести наконец покой в своем сердце.
Остановившись посреди леса, она поднесла кулак с зажатой в нем прядью к пухлым губам и прикрыла глаза.
- От волоса к волосу, от брата к сестре, - быстро и четко заговорила она, - Как ручей становится морем, как птенцу парить в вышине, явью сон обернись, - слова её волнами расходились по лесу, выходя за его пределы и с последним слогом накрывая собой весь волшебный мир, - Да будет тому клятва моя и силы мои.
Мазнув свободной ладонью по губам и щеке, словно собираю что-то невидимое, Эшли соединила ладони перед собой и распахнула их, точно бабочка свои крылья. Едва касаясь кожи, в руках ее, светясь мягким оранжевым светом, лежали крупицы самой Магии. Легонько подув на них, Колдунья заставила звездочки разлететься, скрывшись в тумане.
- Да будет тому моя клятва и сила, - повторила она.
Лес отозвался молчанием. Туман рассеялся с последними словами и тот приобрел уже привычные очертания. По черному полотну небес недвижимо плыли золотисто-красные звезды фонарей.
***
«Нужно идти» - настойчиво билось в его голове, но ноги увязли в густом тумане. Он словно стоял в месте, сотканном из этой вязкой пустоты. Где я? Что это? – спрашивал он себя, но ответов не было. Уши, рот и ноздри были будто забиты ватой. Дыхание замедлилось, каменея в легких. Так наверно чувствует себя утопающий. Он шел, но не знал двигается ли вообще. Может туман поглотил его навечно? От страха он попытался кричать, но ничего не вышло. Туман все плотнее сжимался вокруг. Поглощал. Поедал его…
***
- Тим! Тим! – Эшли на коленях стояла над мальчиком и трясла его за плечо, - Проснись же!
Тот сонно поморгал и приподнялся, скидывая полосатый плед.
- Тебе снился кошмар, – Эшли как-то вымученно и криво улыбнулась. Поднявшись с колен, захлопотала над столами, - Я приготовила нам завтрак. Умывайся и скорее к столу.
Со своего места наш герой мог видеть лишь спину девушки, наполовину скрытую гривой волос. Движения ее были уверенными и плавными, но сама она казалась нелепо скованной. В тянущееся молчание проскользнула неловкость. Так бывает между новыми знакомыми, неожиданно оставшимися наедине и теперь гадающими, что им сказать и как себя повести. Словно они враз потеряли себя.
- Пойдем, я покажу, где можно умыться, - прямо перед мальчиком возникла вчерашняя пастушка. Еще до конца не проснувшись, Тим поплелся за своей маленькой провожатой.
Утренняя прохлада заставила его поежиться. Босые ноги прошлепали по мокрой от росы траве, оставляя темные примятые следы. Вчера Тим даже не заметил, что ходил босиком! Словно все было во сне и… Нереально? Сегодня же все чувствовалось настолько ярко и живо, что мальчик не мог понять как же он мог забыть о том, что на нем не было обуви? Как же он не почувствовал этого? Пастушка забежала за домик и указала на место, где спуск к воде был пологим, а ручей широким. Уперевшись коленками в гладкие камни и наклонившись над ручьем, Тим зачерпнул прозрачной воды и умыл лицо. Почистил зубы маленькой деревянной щеточкой на ручке, которую ему подала пастушка, и заглянул в воду. Круглые, обмытые течением камни виднелись так четко и ясно, точно не лежали на глубине ручья, а были прямо возле его носа. Мальчик опустил руку в воду. По поверхности пошла рябь и промелькнуло отражение встрепанных темных волос.
- А ведь я не помню как перешел вчера ручей… - неожиданно понял Тим, - Может это все еще сон?
Но в лесу раздавались звонкие трели невидимых птиц, трава под ногами была изумрудной и мягкой, а вода в ручье сводила зубы. Тим поднял голову. По небу плыли те же золотые облачка, что он видел вчера.
- Ти-им! – послышался голос Эшли, разделивший его имя на два слога. Задорно и звонко звала его девушка. И мальчику подумалось, что он никогда не встречал таких удивительных колдуний. В книгах разумеется, а не взаправду. Пока у мальчика не было среди знакомых даже простой ведьмы, а Эшли была настоящей Колдуньей. Утренняя неловкость лопнула как мыльный шар из тонкого хрусталя, звоном осыпавшись над цветочной клумбой.
- Иду! – крикнул он, вскакивая с колен на ноги. Запнувшись об незаметно прокравшийся в траву камешек, тим взмахнул руками над головой, будто ловил невидимую муху, и с размаху плюхнулся в ручей.
- Ах, - воскликнула пастушка, подскакивая на месте и бросившись бегать кругами, - Разбился! Разбился! – закричала она и бросилась прочь, скрывшись в густой траве.
На ее крик из домика выскочила Эшли и лицо ее выражало крайнюю взволнованность. Так бывает у наших мам, когда их чадо начинает громко вопить что-то необъяснимое в соседней комнате и нельзя понять стряслось у него что-то ужасное или же все совсем наоборот и стоит восхититься гениальным открытием сынка или дочки. У Эшли было в точь такое выражение, когда она завернула за домик и еще не успела оглядеть представившуюся ей картину.
- Ах! – ахнула она на манер пастушки и всплеснула руками, - Ха-ха, - засмеялась она, - Какой же ты мокрый! Прямо как птенчик.
Смех ее прозвучал так заразительно, что Тиму вовсе не стало обидно, что над ним смеются. Может лишь самую чуточку. Воды было мальчику всего-то по колено, но промокнуть умудрился весь. Вспомнив, что он не дома и другой одежды у него нет, он нахмурился, снизу вверх посматривая на девушку. Ее бежевое платье на шнуровке подпоясывал перемазанный мукой и красками коричневый передник, а в густые волосы были взлохмачены. Ей бы тоже не помешало умыться.
Эшли прыгнула босыми ногами в воду и быстро подобрала подол одной рукой, не желая мочить платье. Другую руку подала Тиму.
- Вставай, - сдерживая улыбку, сказала она. Губы ее растянулись и сделались тонкими, а глаза блестели весельем. Непослушная прядка выпрыгнула из-под, удерживающей волосы, заколки. Тим схватился обеими руками за протянутую ладонь и дернул девушку на себя.
- Ай! – вскрикнула она, приземляясь или вернее приводняясь рядом с мальчиком. Теперь они оба были похожи на мокрых щенят, которые сильно полюбопытствовали, что же находится в загадочном ведре, оставленном хозяйкой на полу гостиной.
-Хахахахаха, - разнеслось над водой. Тим смеялся громко, запрокинув голову и полностью поддавшись охватившему его веселью. Рот его открывался широко как у пойманной рыбы. Растерявшись от оглушившего ее звука, Эшли, приоткрыв рот, смотрела на мальчика. Никогда прежде ее еще не ронял в ручей малознакомый мальчик. Да никому из маладримцев и в голову не пришло бы ронять Колдунью. Все-таки она не абы кто, а родная сестра создателя этого мира. Жители страны почитали ее и уважали.
- Ха-ха-ха, - продолжал хохотать Тим и его глаза блестели от выступивших слез, - Теперь ты тоже мокрая как птенчик.
- Ах, вот значит как, - растерянность в шоколадных глазах сменилась озорством и хитринками в глазах, - Вот! Вот! Вот! – закричала она, зачерпывая воду и горстями бросая в нового друга. Да-да, это вовсе не ошибка. После такого ронятельства друг друга в ручей и плескательства в ней можно смело назвать ребят друзьями и, если когда-нибудь и с кем-нибудь вы сможете смеяться также открыто и весело, знайте, что лучше друга вам не отыскать.
Вдоволь наплескавшись и собрав вокруг себя любопытный народец на вроде разноцветных маленьких птичек с хохолком на голове и вернувшейся глиняной пастушки, Тим и Колдунья наконец выбрались на пологий берег. Птицы жужжали и стрекотали, подлетая то ближе к ребятам, то прячась за свисающими до земли ветками на другой стороне ручья. Эшли вытянула руку и на ладонь ей тут же спикировали две птички покрупнее прочих.
- Что это за птицы? – полюбопытствовал Тим, разглядывая диковинных созданий.
- О-о-о, - протянула Эшли, будто распеваясь, - Это цветочные феи. Он больше цветок, чем птица, а она скорее птица, чем цветок.
Мальчик смотрел на абсолютно одинаковых фей и пытался угадать кто из них он, а кто – она. На их миниатюрных головках красовались длинные вытянутые вверх короны из перьев. Грудка серебрилась нежным пушком. Крылья же и хвост были настоящими лепестками цветов! Острыми на концах и тонкими как лепестки настурции. Это были поистине удивительные создания. Наполовину цветы, а на половину птицы. Та, что сидела левее, открыла свой маленький зеленый клювик и защебетала быстро-быстро, так что Тим едва разбирал слова.
- Эшли, Эшли, Эшли! - запела она.
- Пора, пора, пора, - поддержала её вторая фея или фей, неотличимая от первой, но сидевшая ближе к Тиму.
- Плывут, плывут, плывут!
- Близко, близко, близко, - прощебетали они и, чуть склонив головки в сторону Колдуньи, вспорхнули с ладони. Они полетели куда-то за деревья, быстро работая своими крылышками-лепестками и уводя за собой других цветочных фей.
- О чем это они? – спросил Тим, переводя взгляд на Колдунью.
- Плывут, - просто ответила та, будто этим все и объяснялось, - Пойдем, - добавила она.
- Куда, Эшли? Куда мы идем? – вопрошал Тим, подхватывая с земли протянувшую к нему ладошки пастушку и едва поспевая за забежавшей в домик девушкой. Та не отвечала, зарываясь то в одном углу, то в другом, где были навалены особо большие кучи разномастных подушек. Наконец, торжествующе вскрикнув, вынырнула сияющим лицом к мальчику и протянула ему сверток.
- Вот, одевайся. Не пристало гостю ходить в мокрой пижаме, - вручив находку, исчезла за ширмой у дальней стены, что-то напевая под нос.
Тим опустил пастушку на пол и развернул сверток. Из того выпала свободная зеленого цвета рубашка без пуговиц и с длинными рукавами, широкие темно-серые штаны в тон к глазам. Одежда пришлась мальчику по плечу, если не брать во внимание мелкие неудобства. В карман он положил меч, что дал ему глиняный король. Маленький народец спрятался, едва наступило утро, и только пастушка кружилась меж ножками столов. Как только мальчик переоделся, из-за ширмы вышла Эшли, на ходу поправляя лиф платья глухо-оранжевого цвета, которое чуть не доходило ей до щиколоток.
- Готов?
- Да. Я хотел спросить, - неожиданно для себя начал Тим, - А тут вообще бывает обувь?
Глаза Эшли изумленно округлились.
- Обувь? Разве ты ходишь по дому обутым? – спросила она.
- Нет, но…
- Эта страна – мой дом, а это, - тут она обвела рукой пространство домика, - моя комната.
- А как же грязь? – не хотел отступать мальчик.
- Эта страна – мой дом, - повторила девушка, объясняя все с видом терпеливой учительницы начальной школы, - Здесь нет обуви, потому что она не нужна. Разве ты не чувствуешь как тебе легко? Нет обуви, нет грязи, нет проблем. Всё просто.
Тим задумался. Наверно в его родном городе люди тоже были бы счастливее, если бы перестали носить тяжесть на ногах. Им было бы легче и может они смогли бы летать. Как же замечательно порой скинуть с себя эти семитонные сапоги, висящие на ногах свинцовыми ядрами. Наверное, если бы люди действительно стремились упростить свою жизнь, они бы первым делом сбросили ботинки, а уж потом изобретали очки для мух. Не имею ничего против последних, может некоторые насекомые срочно нуждаются в черных очках, чтобы выглядеть круто. Но все-таки стоит подумать о том, чтобы сбросить стильные ботинки и пробежаться босиком по паркету офиса. Восхитительное чувство.
Так, в раздумьях, он и шел за беззаботно размахивающей плетеной корзинкой девушкой. Та по обыкновению что-то негромко напевала. Они шли без дороги, обходя громадные корни, точно деревья хотели вылезти из-под земли, но замерли, затаившись. Тим заметил норы, из которых выглядывали чудные существа, но остановиться и рассмотреть их попросту не успевал. Из-за куста ежевики выглянул любопытный барсучонок-альбинос в фиолетовую полоску, а с ветки на мальчика властно смотрела грациозная полосатая кошка с двумя хвостами и выводком котят, уцепившихся за ветки гибкими хвостиками и наблюдающими за мальчиком, вися вниз головами.
- Прости их любопытство, но они никогда не видели здесь других людей, кроме нас с братом, - обернулась на ходу девушка, - Мы пришли.
- Куда? – снова спросил Тим, уже не надеясь на ответ, на что Колдунья тонко улыбнулась и приподняла занавесившие путь густые лианы. Тим шагнул в образовавшийся проход и замер.
- Ого… Как здесь прекрасно, - восхищенно выдохнул он.
Прямо у его ног раскинулся огромный волшебный мир, нетронутый заводами и человечеством. Испещренная реками долина, что он видел с опушки странного леса, лежала перед ним как на ладони. Зеленые, покрытые мхом великаны, ростом как два двенадцатилетних мальчика, медленно прогуливались среди рек. Стайки цветочных фей летали между ними, изредка ныряя в глубокие чаши голубых, желтых, розовых и многих других цветов, что в обилии росли в долине. Чуть дальше и левее простиралась голубая гладь Крайнего моря, как пояснила Эшли. А рядом с ним упирался в небо Тихий Лес – тот, в который попал наш герой. Золотые облака щедро поливали теплым, напоминающим солнечный, светом все вокруг, а небо казалось невероятным в своем смешении розового и оранжевого. Будто ребенок нарисовал картинку, размазав по холсту первые попавшиеся краски.
- Это же…. – выдавил из себя Тим, пораженный красотой этого места. Ничего подобного он не мог представить себе.
- Маладримия, - гордо произнесла Колдунья в ответ на невысказанный вопрос. Сейчас, с гордой осанкой окидывая материнским взглядом все то, что лежало перед ними, она походила на Королеву этой страны. На мгновение Тиму даже показалось, что он заметил как в ее распущенных волосах блеснул золотой ободок короны. Она была бы самой лучшей королевой, - подумалось Тиму. Такая прямая спина бывает только у аристократок и особ голубых кровей.
- Плывут, плывут, плывут, - раздалось рядом десятками птичьих голосов.
- Бежим! – воскликнула девушка и, отбросив торжественность момента, они бросились бежать вниз по склону. Когда на их пути возникло первое препятствие в виде обрыва, оба уже задыхались. Мальчик хотел было остановить подругу, но та опередила его.
- Прыгай! – крикнула она и с разбега бросилась с обрыва, успев цапнуть за рукав рубашки нашего героя. Ощутив как его тянет вниз, мальчика охватила паника и он зажмурился. Как-то раз он вместе с сестренкой залез на такие батуты, где тебя привязывают специальными креплениями к эластичной веревке и ты на несколько минут становишься мячиком для пинг-понга. Тиму тогда нисколько не понравилось это сомнительное развлечение. Ему показалось, что падение длилось очень-очень долго, хотя прошли лишь секунды, прежде чем он приземлился на что-то мягкое.
- Страшно? – раздалось неожиданно громко прямо над ухом и Тим дернулся от испуга, распахивая глаза и пытаясь прийти в себя от неожиданного падения. Эшли склонилась над ним со смешливой полуулыбкой, слегка покачиваясь как бывалый моряк на палубе. Она уверенно стояла на своем белоснежном пушистом судне.
- Кровати? – этот мир не переставал радовать чудесами и Тим раз за разом находил Маладримию самой удивительной страной, из всех, о которых он читал или слышал. Он и не знал, что можно совершать сплавы, используя собственную постель за место плота.
- Так намного удобнее, если собираешься путешествовать очень далеко. Можно плыть куда угодно, хоть в иные миры. Но это могут только дети и волшебники. Ты и сам много раз так путешествовал, просто не помнишь, - поставив корзинку к изогнутой спинке из ивовых прутьев во главе широкой кровати, Колдунья села рядом с мальчиком, - Я обещала завтрак. Угощайся.
Из корзинки стали появляться вазочки, тарелочки, изящные чашки и ложки, достойные украшать стол самого высшего слоя общества. Всё было под стать судну: белый изысканный фарфор с позолотой как ничто другое подходил белоснежным простыням и перинам. Эшли составила всё на поднос и аккуратно разлила чай по кружкам. Воздух наполнился замечательным сладким ароматом грушевого варенья. Пышные кексы подмигивали глазками изюма. Тим взял один и надкусил. Нежнейший бисквит приятно защекотал нёбо.
По широкому руслу реки – одной из тех, что пересекали всю долину и впадали в Крайнее море – один за другим плыли корабли-кровати. Тот, на котором сидели, наслаждаясь чаем, наши знакомые, был самым большим и главным. Мимо скользили кровати поменьше. Иногда из кустов или с рук-веток зеленых великанов, низко склонявшихся над водой, прыгали разные зверушки, попадая точно в центр своих лодок. Вот мимо проплыло кошачье семейство, а вот там на самом маленьком плоту к ним повернул свои глазки-ягодки невысокий колокольчик с широкими листьями, скатанными у корней в трубы.
- Эшли, смотри! Цветок живой? – возбужденно спросил мальчик, держа в одной руке надкушенный кекс, из которого капал джем, а другой указывая на колокольчика.
- Конечно, он живой, - засмеялась девушка, доставая из кармана платок, чтобы вытереть измазанную мордашку друга, - Все цветы живые. Но ты прав, этот особенный. Пригласим его на чай. Только не вскакивай резко. Он еще молодой и очень пугливый.
Эшли налила остывшего чая в новую чашку и протянула в сторону колокольчика, движениями предлагая тому присоединиться к их завтраку. Тот согласно закивал и погреб листьями, подталкивая свою лодочку ближе.
- Он не выносит шума и обычно гуляет только по ночам, но ночами ему страшно, так как он боится темноты, и потому гуляет только днем. Это большая редкость – встретить его, - тихо сказала Эшли. Колокольчик подгреб к их короблю и взобрался на мягкий борт, перебирая ножками-корнями и помогая себе листиками. С комфортом расположившись на перине, принял из рук девушки чай и взял кекс с тарелки.
- Знакомьтесь. Люис это Тим, мой гость и друг. Тим это Люис, папоротник.
- Приятно познакомится, - мальчик пожал один из маленьких листочков на длинных стеблях, что заменяли растению верхние конечности, - А правда, что вы исполняете желание тому кто сумеет вас найти.
Папоротник Люис согласно прошелестел. Корни его не торопясь отламывали кусочки кекса и впитывали в себя сладкий чай. Точно древний император он делал несколько дел одновременно. Наслаждаясь угощением, попеременно сворачивал и разворачивал нижние листья, а верхними листочками молчаливо беседовал с мальчиком. Тиму еще никогда не попадался такой странный и приятный собеседник, за которым хотелось наблюдать, внимая каждому шороху. Постепенно он стал различать отдельные звуки, затем слова и прислушался сильнее, направляя все внимание на зеленом жителе Маладримии.
- Тот кто отражен - тот же кто отражается. Вопрос лишь, кто об этом знает, - донесся до мальчика еле различимый шелест папоротника, - Спасибо, очень вкусно.
Четко прошуршав последние слова, маладримец кивнул и спрыгнул в воду. Течение подхватило его и понесло в один из уносящихся прочь от реки ручейков. Его широкие нижние листья удерживали над водой тонкое тельце. Люис помахал Тиму на прощанье, но может это был ветер как знать.
- Это самый живой из всех цветков, что я видел! – Тим обернулся к Колдунье, - И он разговаривал!
- Все цветы умеют говорить, только мало кто хочет. А тех кто хотят, обычно никто не слушает и вырывает с корнем. Люди часто принимают мудрые слова за пустой шелест, - пояснила Эшли и добавила, - Мы приближаемся к перекресткам. Держись крепче.
Колдунья и мальчик ухватились за спинку кровати и как раз вовремя. Берега стали ниже и впереди им открылось переплетение всех рек. Волны становились круче, быстрее и шумнее. Кровати понеслись точно лошади в галоп, также взбрыкивая на водяных кочках. Кошачье семейство давно уже перебралось на сушу, где они не рисковали намочить гладкую шерстку.
Они летели как птицы, то подскакивая вверх, то падая и ударяясь дном о волны. Это было похоже на безумные гонки по горкам, где каждый толчок нетвердой дороги придавал ускорения тяжелому кораблю.
- Держись! – крикнула Эшли на очередном резком повороте. Кровать развернуло, покрутило и бросило на упругие ветви щетинистых кустарников, попытавшихся сбросить наездников, но, не преуспев, также резво выбросивших их обратно на центр речки. Течение замедлилось, и Тим поднял голову, чтобы оглядеться.
Река расширялась и оба берега были уже далеко от корабля-кровати. Течение спокойно и верно несло их к устью реки. К тому месту, где простиралась огромная водная гладь.
- Крайнее море, - объявила Эшли тоном водителя-экскурсовода.
Казавшийся непомерно большим, зажатым в узкие тиски берегов, кровать-корабль стал неимоверно мал в сравнении с морем. Мягко покачиваясь на голубых волнах, он нес наших героев вперед, туда, где горизонт утопал в серой дымке. Тим обернулся. На берегу он заметил всех встреченных им за день жителей Маладримии. Мальчик поднял руку и помахал на прощание. Он чувствовал, что, если они и встретятся еще раз, то очень нескоро. Издалека ему почудилось, что мама-кошка, хвостами удерживая своих непослушных детенышей, подняла лапу и помахала ему в ответ. Впрочем, к тому времени кровать удалились уже достаточно далеко и трудно было утверждать точно. Может она просто умывала мягкой лапкой острые кисточки ушек. Кто разберет этих странных существ. Но может быть когда-нибудь они смогут встретиться вновь и подружиться. Пока же у Тима есть более важное дело. Летта была где-то там, за морем и Тихим Лесом. Одна на стороне окруженной злом, попавшаяся в лапы жадным хотятам. Тим обязательно придет за ней. Ведь он ее единственный брат.
***
- Через Крайнее море будет быстрее всего добраться до замка. Мы проплывем по его краю. Течение само вынесет нас к тому месту, где Лес реже и пройти его будет проще.
- Почему ты думаешь, что Летта в замке? Разве хотята не живут в лесу?
- У них есть деревня где-то рядом с замком. Раин должен был почувствовать ваше прибытие и наверняка забрал твою сестру к себе. Он думает, вы опасны.
- Опасны? Для кого?
- Для его злой стороны.
Уже много времени ребята плыли по морю и Тим наконец-то получил возможность узнать у Эшли обо всем, что его интересовало в Маладримии. С удобством расположившись на мягкой перине, он расспрашивал девушку, временами посматривая на горизонт.
- И будь осторожен в Тихом Лесу, - лицо девушки было непривычно серьезным, - В него обычно приходят, чтобы услышать себя и свои мысли. Когда желают побыть наедине с самим собой. Но так было раньше, когда мир был чистым.
- А его нельзя обойти?
Колдунья покачала головой.
- Он окружает замок со всех сторон. И еще, Тим. Под замком есть озеро Истины. Мой брат спрятал его, не желая видеть то, кем стал. Прошу тебя, найди это озеро, оно поможет тебе.
- Ты так говоришь будто бросишь меня в Тихом Лесу и уплывешь обратно, - мальчик нервно засмеялся, все эти препятствия до сих пор казались ему чем-то нереальным и он только стал осознавать насколько серьезно их приключение. На лице Колдуньи появилось виноватое выражение, - Ты что, правда оставишь меня одного? Почему?!
- Прости, но мне нет хода в этот лес. Он часть владений моего брата. Пока я на светлой стороне, мир остается таким, каким был задуман изначально. Стоит равновесию пошатнуться и все начнет разваливаться. Только ты способен помочь нам, - взгляд ее выражал надежду и Тим отвернулся, не выдерживая и снова переводя взгляд на горизонт. Иногда, чтобы не ссориться, нам приходиться молчать, проглатывая рвущуюся наружу обиду.
Тим подобрал ноги, обхватив руками лодыжки и уткнувшись подбородком в коленки. Эшли за его спиной достала из корзинки клубки разных цветов и принялась что-то мастерить на грубо связанных между собой ветках, образующих раму импровизированных пялец. Занятая любимым делом, она замурлыкала себе под нос песенку. Убаюканный незатейливой мелодией, мальчик задремал.
- Уходи, уходи,
Не возвращайся!
Забери, забери
Ты с собою ненастье!
Приходи, приходи,
Милый друг, домой!
Приноси, приноси
Теплый дождь с собой! – неслись над волнами грустные слова. Наступал вечер и за облаками показались звезды-фонари.
Эшли со вздохом отложила готовую картину с изображением усеянного бело-золотыми точками ночного неба в треугольной раме из веток и запрокинула голову, обратив взгляд к небу. Она вспоминала день, когда впервые увидела этот мир. Раин создал лишь сушу и море, над которыми нависало необъятное белое полотно. «А где звезды и небо?» - спросила она тогда. На что брат вручил ей кисточку, краски и сказал, что отныне она Колдунья и должна сама всё нарисовать. И она рисовала. Широкими мазками по белому листу. Любимыми цветами раскрашивая будущее небо. Широкие полосы розового, оранжевого и голубого переплетались между собой и оживали, становясь настоящим небосводом. Потом они с Раином взлетали высоко-высоко, чтобы повесить маленькие фонарики, которые девочка сделала старательно, хотя и немного криво. Вместо солнца, она распустила золотую вышивку на своем самом красивом и любимом платье и в тот же день по вечно рассветно-закатному небу поплыли золотые облака, дарую чарующий свет Маладримии – стране оживающих снов, как назвал ее Раин. Тогда же она впервые увидела как колдует брат. «Когда колдуешь, будь осторожна. Магия есть в каждом произнесенном слове, но только если оно идет из самого сердца, только тогда колдовство будет самым настоящим».
Поднеся к самым глазам левую руку, Эшли тщательно осмотрела ее со всех сторон так, как если бы видела ее первый раз в жизни. Тонкая кисть с длинными пальцами, аккуратно обрезанными ноготками и мозолями от ниток. Она рассматривала ее и удивлялась как же та изменилась. Это уже была не рука семилетней девочки, Эшли давно и незаметно для себя повзрослела. Осознавать это было немного грустно, ведь в душе она так и осталась маленьким ребенком. Беззаботным и веселым ребенком, нетронутым серьезностью и строгостью. И в то же время девушка понимала, что даже боги не бывают вечно молодыми. А если посудить, то в Маладримии и она, и Раин были именно божествами – Создателями всего живого, суши и земли.
Поддавшись неясному порыву, Колдунья схватила только что сплетенную ей картину и переложила ее на центр кровати. Затем подобрала юбку и встала на корточки так, чтобы оказаться лицом к картине. Глубоко вдохнув влажный соленый воздух, настроилась на задуманное.
- Ты что делаешь? – внезапно раздалось рядом. Тим проснулся, стоило девушке завозиться, и молча наблюдал, подперев щеку кулаком. Застигнутая врасплох, Колдунья смутилась будто ее застали за поеданием гостевого варенья из банки. Щеки ее покраснели, что впрочем было не особо заметно на фоне вечернего полумрака.
- Колдую, - призналась она.
- Можно мне посмотреть? – сон мгновенно слетел с мальчика и он сел по левую руку Колдуньи. Он едва не упустил возможность увидеть как колдует единственная Колдунья Маладримии, если, конечно, не считать ее брата. Но так как Раин Колдун, хоть и злой пока, а не Колдунья, то Эшли действительно единственная. Не стоит спать в такие моменты.
- Хорошо, - чуть помедлив, согласилась девушка. Ей было крайне неудобно, что за ней будут наблюдать да еще и с горящим любопытством в серых глазах. Однако, такое внимание немного польстило Колдунье и, решившись, она достала из корзинки осколок цветного стекла и отдала Тиму, наказав смотреть через него. Только так можно увидеть Магию. Вернув внимание картине, девушка поднесла ладонь к губам и, быстро прошептав желание, провела по ним словно собирая в кулак собственное дыхание. И мальчик мог поклясться, что так оно и было! Ведь через тонкую стену зеленого стеклышка он отчетливо увидел рой огоньков размером со светлячка, кружащие возле лица Колдуньи. Наклонившись вперед, она раскрыла ладонь и легонько подула. Огоньки слетели с руки и затанцевали в воздухе. Своим дыханием Эшли словно бы указала им путь и они послушно полетели по нему. Окружив картину, огоньки втянулись внутрь, на несколько мгновений приподняв ее над кроватью и заставив светиться. Через полминуты огоньки исчезли и картина неуклюже упала обратно.
- Ты и правда Колдунья, - Тим опустил стеклышко. Без огоньков ему стало неуютно и холодно и он поежился, - Я думал, магию нельзя увидеть.
- Поэтому я и дала тебе стеклышко. Это осколок витража из моего детства. Если смотреть на мир через него, то можно увидеть сколько в нем магии. Самое главное – верить в это, - мальчик хотел отдать обратно такую ценную вещь, но Эшли мягко оттолкнула его руку, - Оставь. Оно тебе понадобится.
Сложив все обратно в корзинку, девушка поднялась и указала за спину мальчика.
- Мы на месте, - сказала она.
Тим обернулся. Они приблизились к полосе тумана, что окружала берег с этой стороны Тихого Леса. Как призрак оттуда на них надвигалась мрачная аркада деревьев, вершины которых скрывались в тяжелых грозовых тучях. Чем ближе они подплывали к темнеющему берегу, тем мрачнее и тоскливее становилось на душе мальчика и Колдуньи. Плеск волн уже не убаюкивал, а когда их кораблик наконец остановился, завязнув короткими ножками в гуще песка, они сами выглядели под стать окружившей их атмосфере. Вода оказалась неожиданно теплой и от того ощущение неестественности этого места усилилось. Узкую кромку пляжа с обеих сторон сжимали сваленные в кучу глыбы камней, острые даже на вид. Все вокруг настораживало и вызывало желание убежать. Если бы не Летта, Тим ни за что не вошел бы в этот лес. Но он понимал, что бросить сестру, родного человечка, понимающего о чем он думает с единого взгляда, не сможет. Хоть Колдунья и стала ему другом, Виолетта у него всего одна.
И все же, как бы Тим не храбрился, ему было страшно.
- Ты, правда, не сможешь пойти со мной?
- Я бы очень хотела, - Эшли повертела в руках картину и протянула мальчику, - Вот, передай ее, пожалуйста, Раину. Скажи… Скажи, что это мой подарок.
Тим положил картину в карман, достаточно широкий, чтобы уместить в себе веточную раму, глиняный меч и цветной осколок. Ему все еще не хотелось идти в лес, а Эшли не могла приказать отправиться туда немедленно. Они оба стояли рядом с кроватью по колено в воде и, увязая босыми ногами в мелком песке, неловко переминались, старательно отводя глаза.
- Почему-то раньше мне все казалось здесь сном, а сейчас так реально, что я боюсь, - признался Тим, больше желая развеять тишину, и тут же пожалел о сказанном. Слова показались ему глупыми и неуместными.
- Это и был сон, - ответил ему звонкий девичий голосок. Он поднял взгляд на девушку. Колдунья выглядела решительно, стиснув кулаки так, что побелели костяшки пальцев, - Когда проходом долго не пользуются, мир становится сном. Так произошло и с нами. Ты видел как мала наша страна. Она начала исчезать, становиться чьим-то сном. Этот туман, - она обвела глазами окружающее их серое нечто, - Он поглощает Маладримию, а я не хочу этого, - девушка едва не плакала и дрожала от не пролитых слез, - Я не хочу, чтобы мой брат и я становились сном! Не хочу!!
Эшли закрыла лицо ладонями и, уронив себя на край кровати, горько разрыдалась. Она слишком долго копила свою боль и впервые увидев настолько близко ту сторону Маладримии, что была почти захвачена туманом и где находился ее брат, не смогла сдержать слез.
- Ну, что ты, - Тим присел рядом и обнял девушку за плечи. Сейчас она показалась ему маленькой девочкой, брошенной в одиночестве и вынужденной поддерживать хрупкое равновесие мира, грозившего вот-вот развалится. Невольно он сравнил ее с сестренкой. Всегда веселая и сильная , она меж тем была столь ранимой, что могла всю ночь проплакать от брошенного ей вслед обидного слова или замечания, сделанного учителем. Тим вспомнил как Летта утопила мамины часы и та накричала на дочь. Девочка также сжимала кулаки как до этого делала Эшли и только зайдя к себе в комнату, позволила прорваться обиде.
Даже если ты сам виноват, обида все равно возникает и это нормально. Это значит, что ты живой. Как и боль, обида часть нас. Но и с той, и с этой нужно уметь ладить.
- Это я затащила вас в Маладримию. Я приходила к вам во сне и видела, что вы сумеете нам помочь.
- Но я же читал в той книге…
Девушка всхлипнула.
- Когда мир начинает поглощать Сон, он сниться людям. Один человек, которому приснилась Маладримия, описал ее в своем рассказе. Я лишь подтолкнула тебя взять нужную книгу.
- Но как? – откровения Эшли сыпались на мальчика один за другим и он искренне не понимал как же ему реагировать.
- Я уже стала наполовину сном, поэтому и смогла все это сделать. Только ты не помнишь, не все сны запоминаются, - немного придя в себя, Колдунья рассказала Тиму все, что скрывала до этого момента, - Я думала, что хватит лишь того, что вы откроете проход. И я бы отправила вас обратно как только бы вы уснули. Но когда хотята забрали девочку, мне пришлось сделать так, чтобы вы стали частью нашего сна…
- То есть теперь мы тоже исчезнем? – мальчик никак не мог поверить в предательство нового друга.
- Я не могу помочь Раину, но вы в силах это сделать. Прошу, Тим. Я сделаю все, чтобы вернуть вас домой, только спасите моего брата, - умоляла девушка.
- Хорошо, я попробую, - согласился Тим, не понимая как именно он должен это сделать.
- Спасибо, - Эшли вытерла влагу со щек и высморкалась в платочек. Ей было стыдно за обман и устроенную истерику.
Не медля больше, Тим встал с их мягкого и уже успевшего полюбиться кораблика и зашагал к Тихому Лесу.
- Я буду ждать, - прошептала Колдунья ему в спину, не двигаясь с места. Силы будто покинули ее, а надежда на счастливый конец со злой решимостью шагала к черным деревьям.
- Я буду ждать, - повторила она и первая капля дождя упала на ее оголенное плечо. Вторая, третья упали следом. К тому времени как Тим скрылся в темноте леса, на пляже моросил мелкий колючий дождь.
***
Оставив Эшли на берегу, Тим вошел в Тихий Лес, движимый злостью, что перебарывала страх перед этим местом. Уши и рот тотчас заложило тишиной и мальчик остался наедине со своими мыслями. Во второй раз оказаться меж каменных деревьев было терпимее, чем в первый, и он упрямо пошел в глубь Леса, желая как можно быстрее очутиться по другую его сторону.
О чем думают люди, оставшись один на один со своим одиночеством? Какие секреты терзают их души? Какие мысли бродят в их головах?... Говорят, что быть в гармонии с собой, не замыкаться в себе и при этом не бояться спать в пустом доме могут лишь сильные духом. Но как быть таким каким быть лучше всего? Когда ты кому-то снишься, это значит что ты – часть его сна. Так как понять, что в нашей жизни реально, а что нет? Может быть мы все лишь чей-то долгий сон. И наш мир давно уже кому-то снится.
Чернота окружила мальчика со всех сторон. Дышать становилось труднее, а голова казалось должна была уже взорваться от переполнивших ее слов. Не выдержав, он бросился бежать, стремясь преодолеть кажущийся бесконечным Тихий Лес. Запнувшись о собственные ноги, Тим с размаху шлепнулся на каменную почву.
- Летта! – закричал он, но из горла не вырвалось ни звука, - Летта!
Как глупая немая рыба, раз за разом беззвучно открывал рот, зовя сестру. Среди черноты деревьев он увидел наползающие клочки тумана. Похожий на живое существо, он прятал в себя окружающий мир. Тоже самое мальчик уже видел, но это было в первую ночь в домике Колдуньи. И это снилось ему. Ну, конечно же!
Как понять, что есть сон, если все мы друг другу снимся. Вчерашний день реален или это игра воображения? Может быть все мы спим и видим одну фантазию на весь мир. И что если сам наш мир является чьим-то сном. Но пока мы здесь и сонный туман лишь подбирается к нашим босым ступням, надо бежать. Бежать от него без оглядки. И если это все же сон, то я – часть его. А значит способен изменить все так как того хочу я. Ведь если я часть этого сна, то и сон этот – мой.
Встав на пути белесой мути, также как он замершей и рассматривающей внезапного противника, Тим лихорадочно думал, пытаясь найти правильное решение. Это как задача по математике. Даны условия и некоторые данные, но правильный ответ только один. Отличие лишь в том, что жизнь нельзя стереть и переписать заново. Если бы у него только было что-нибудь способное разогнать этот туман. Что-то вроде волшебной палочки или оружия.
Сунув руку в карман, мальчик почувствовал, как что-то острое кольнуло палец. Выудив предмет на свет, он обнаружил маленький меч, который подарил ему глиняный король. От него исходил режущий белый свет. Тим подумал, что хотелось бы орудие более подходящее по размеру, и меч тут же принялся расти, пока не приобрел нужную мальчику длину и форму. Туман заклубился, волнуясь, и снова пополз к нашему герою. Но тот уже не боялся. Теперь в его руках было оружие, способное остановить любого монстра, пожелавшего поглотить волшебный мир. Тим представил себя воином и почувствовал как на грудь и плечи приятно осела тяжесть тонкой, но прочной кольчуги. Он представил как меч рассекает туман и побежал навстречу своему бесплотному сопернику. Он махал мечом, думая о том как побеждает и в тех местах где белый свет соприкасался с вязкой серостью, появлялись проблески черной каменной пустоты. Еще, еще и еще раз взмахивал Тим, прогоняя сонный туман. По лбу катился пот, руки заломило от усталости так, что мальчика прошибло осознанием Реальности происходящего. И в этот момент туман исчез. Словно всосался туда, откуда выполз. Но это еще был не конец. Тим опустил меч, стальное лезвие которого облизывали всполохи белого огня, и прислонился к стволу. Туман ушел, но кто знает навсегда ли. Нужно вернуть прежнего Раина и тогда мир снова обретет защитника в Колдуне.
Темнота вновь охватила мальчика, на этот раз уютно приняв в свои объятия. Тяжелое дыхание нарушало тишину. Тихий Лес принял Тима, признавая своим. Опустившись на землю, тот свернулся в комочек и закрыл глаза. Почувствовав, как усталость охватывает тело, наконец позволил себе расслабится и быстро уснул. Он был в безопасности. Лес не позволит причинить ему зло.
Он спал и не слышал как со всех сторон раздалось цоканье острых коготков по гладкой поверхности черного камня.
- Цок-цок-цок, - стучали они, - Цок-цок-цок.
Из-за сверкающих полированными сторонами стволов показались они. Стражи Леса. Слуги Темного Колдуна. Один за другим они выныривали из темноты и окружали мальчика. Их длинные конечности, обтянутые темно-серой, свисающей складками кожей, выкручивались в разные стороны и щелкали, вставая на место с неприятным чавкающим звуком. Бесформенное паучье тельце колыхалось как желе с каждым движением ног или поворотом маленькой головы, венчающей худую вытянутую шею. По два широких стрекочущих уха расположились с обеих ее сторон и напоминали крылья стрекоз. Прикрытые полупрозрачной пленкой век, медовые глаза самого крупного стража неотрывно разглядывали мальчика. Сложив конечности так, что тело опустилось на кошачьи шестипалые лапы с толстыми закругленными коготками, а суставы выкрутились наружу, существо приблизило приплюснутую кошачью морду к лицу Тима и его ноздри расширились, вбирая запах человека.
- Хааать, - прохрипел один из продолжавших все это время кружить вокруг мальчика и по-видимому вожака стаи хотят. Фыркнув, последний по-паучьи выпрямил ноги, обернулся и захрипел в ответ.
- Хаать хать хаааать.
Подчиняясь его приказу, двое самых подвижных и молодых хотят подбежали к нашему герою, раскрыв широкие пасти и являя ряд мелких редких зубов. Подхватив мальчика за воротник, они попятились за удаляющимися товарищами.
Часть 1. История Тима
© Copyright: Алиса Дарвина, 2016
Свидетельство о публикации №216021801480
Свидетельство о публикации №216021801480
Рецензии