Сандалии

«Посвящается Зуни…»

 

***
Я выехал с Лиговского в 11-50 по московскому времени. Хотел выехать на два денька пораньше, но ОРВИ всё испоганила. Пришлось протемпературить пару дней в постели и поехать в путешествие ещё больным. Но я надел таки свой туристический рюкзак на плечи и двинул на трамвае до Купчино. Там мы договорились встретиться с Таней и направиться к выезду из города на нужную нам трассу. Это было 4 июля 2014-го года. Я ехал и смотрел из трамвая на Питер. Типа прощался с ним на какое-то время.

В Купчино мы встретились, надели яркие дождевики (т.к. капал дождь, да и вообще было холодно и серо) и двинули к трассе. Сели в маршрутку, чтоб подальше отъехать от города и начали стопить. Начали держать кулак с поднятым вверх большим пальцем. Первый автостоп в жизни. Пасмурность и дождь. Она в ярко-розовом дождевике, я в ярко-зелёном.

Первым остановился чувак на фуре. Мы обменялись именами. Саша… Андрей… Таня…Александр оказался буддистом. Ему около сорока и он рассказал нам кое-что про свою жизнь, про семью, детей, про места жительства. Пожаловался на климат Ленинградской области и всё такое. Провёз нас Саша шестьдесят километров, и мы распрощались. Он высадил нас на бензозаправке. Неплохо для первого водителя.

Мы пошагали по обочине дальше. Погода была, конечно, особенная. Ветер, иногда дождь, куча облаков двигалась на север. Минут через двадцать мы поймали-таки деда дачного на легковушке. Он перекинул нас на двадцать километров всего вперёд. Ничего особенного. Спокойный дед. Спокойные рассуждения.

Свинцовые облака напирали. Хотелось уходить от них всё дальше и дальше. Спустя какое-то время мы поймали третью легковушку. Водителя звать Славик. Он работает матросом на торговом судне. Деревенский парень с Новгородской области. Ему двадцать два года. Со Славиком разговоры происходили за жизнь да за справедливость. А также на горячую тему последних месяцев – войну на Украине. Славик ехал домой на выходные с рейса. Накануне у них произошёл серьёзный пожар на судне, и он спас кухарку. Вытащил её из огня. Получил надбавку и стал героем. Он накачивал русский рэп в тачке. Добрый Славик довёз нас до поворота на Великий Новгород. И это круто. Мы распрощались и пожали друг другу руки.

Шагаем с Таней по обочине. Останавливаются ДПС-ники и говорят нам, мол, стопить нельзя на обочине, идите на остановку. Я нагнулся к приоткрытому окну их тачки и сказал, что всё понял. Когда они уехали, мы продолжили стопить с обочины, одновременно двигаясь по трассе. Дождевики мы сняли, солнце порадовало вперемешку с кусками облаков. Мы сбежали от тёмной мглы и дождя. Всё это осталось позади. И толстые ДПС-ники тоже.

Время было вечернее, никто не останавливался, мы уже подумывали вписаться в поле. Но тут произошло счастье, и остановилась легковушка.

- Садитесь, ребят,- сказал парень.
- Спасибо, мы уж думали заночевать в поле,- ответил я.

Подобрали нас Артём и его девушка Кристина. Дело было на повороте под мостом, что бывает очень редко, т.к. там запрещено тормозить. Мы даже не держали палец к верху и просто шли к ним спиной. Они увидели яркие рюкзаки, наш цветной прикид и решили подвезти. Великолепно. Ребята знающие.

Большую часть пути говорил Артём, что оказалось очень кстати, т.к. я был болен ОРВИ и предпочитал пялиться в окно, шмыгая носом. Тёма вёл интеллектуальные беседы на разные темы. Ехали мы долго, до самой Твери. Пару раз тормозились у придорожных закусочных среди елей. И ехали мы не просто до Твери. Наша следующая вписка оказалась рок-фестивалем Нашествие. Мы с Таней приятно удивились. Тёма и Кристина решили отдохнуть от городской жизни.

В Тверь приехали уже ночью. Ребята подвезли нас прямо до самого фестиваля. Высадили на бездорожье около толпы рокеров, ментов, машин, звуковых сигналов и пыли. Происходила какая-то разборка. Как обычно, бухие рокеры не заладили с ментами. Куча автомобилей, мотоциклов, тёмную ночь освещают фары и факела. Круто, что сказать. Что-то похожее уже было когда-то давно в моей биографии.

Мы прошли весь этот балаган мимо и выбрали подходящее место, которое оказалось обычным полем в десяти километрах от города. Поставили палатку, а основная движуха происходила на противоположном поле через дорогу от нашего поля. Ну мы не пошли туда, т.к. вход был платным, да музыку было нехило слышно и с нашего поля. Дорога нас утомила и мы практически сразу заснули крепким сном.

Проснулись потные в полдень под репетицию Бориса Гребенщикова. Было приятно. Солнце совсем начало припекать по южному. Резкий контраст. Тут же начал летать истребитель над головой, пилот проделывал трюки, а также мёртвую петлю, летал так низко и шумно, что я стоял как вкопанный. Потом они группой исполняли синхронные трюки. ****ец как громко летает истребитель! Особенно на такой высоте. Мы постояли с открытыми ртами, глядя на это зрелище, затем собрали палатку и двинули. Какие-то мужики подзывали меня выпить с ними водки, на что я вежливо отказался. Мы миновали всю эту рокерскую толпу и прошли к автобусной остановке, чтоб выехать на трассу. Я окинул взглядом поле, сцену и палатки вокруг. Нашествие кипело.

Когда мы добрались до трассы с помощью пригородного автобуса, то неожиданно встретили венгра-автостопщика. Он, к нашему удивлению, неплохо говорит по-русски. Поведал нам венгр пару историй о том, как стопил по всему мир и в частности по Африке. Далее пожелали ему всего наилучшего и перешли на другую сторону дороги – стопить на Москву. Перекусили на автобусной остановке из пластикового контейнера и тормознули Газель. Паша ехал в Москву по работе. Перевозил что-то. Паша рассказал нам про детство в Одессе, про брата и подмосковье. Подробности я уж и не помню. Всё-таки много лиц было замешано, да и пишу по воспоминаниям. А прошло уже много времени. В любом случае Паха оказался позитивным чуваком. С ним мы доехали до МКАДа. Трудного для автостопа кольца.

На МКАДе мы зашли в магазин купить пищи, потом отошли в заросли на повороте, там закинули булочки и салат в утробу и продолжили стопить. На кольце московском в основном тормозили хачики и чтобы выехать на трассу М4 мы сменили три машины. Хотя расстояние незначительное. Около тридцати километров. Один из хачиков, Вартан, оказался вежливым ухажёром кавказского стиля, имеющим свой ресторан в Москве. Он приглашал нас покушать в свой ресторан, а потом, когда высадил, угостил шоколадкой. Я её сожрал и забыл поделиться с Таней, и она нахмурила брови. Я реально закосячил. Совсем забылся. Дурак дураком. Взбрендило в голово, что Таня не ест шоколад.

Вскоре мы поймали следующую тачку, потом ещё одну. Вот и доехали до нужной нам трассы М4. Наконец-то. Пешочком прошлись и остановились на удобной точке. Через несколько минут на обочине появился молодой хиппи. Он приближался к нам из-за поворота, откуда и мы пришли. Мы встречали его глазами по мере приближения. И вот он подошёл. На Туапсе прёт в одного. Домой. На спине только гитарный чехол, в нём куртка и зубная щётка. Молодой  хиппи спросил, есть ли чего-нибудь покурить, на что я отсыпал ему чуточку ганжубаса, т.к. у меня у самого была небольшая пятка. Он очень обрадовался, хотя не подал виду. Для своих лет достаточно опытный чувак. Рядом хачики продавали арбузы. Это дополняло летнюю картину. Молодой хиппи поведал нам как он, однажды, вёз полную гитару конопли в Краснодарском крае и его остановили менты. Душа в пятки ушла сказал он. После нескольких вопросов со стороны органов правосудия, хиппи предложил сыграть на гитаре. Они согласились, но звук почему-то был приглушённый, а всё потому, что пару килограммов ганжубаса не давали звучать гитаре. Но всё обошлось. В гитару к нему не полезли. А так бы сидел двадцать лет в тюрьме. Мы поблагодарили его за такую историю, и он пошёл накуриваться в кусты. Мы проводили его взглядом и тут же поймали микроавтобус, на котором проехали около пятнадцати километров.

Следующая тачка, которая нас подвезла, оказалась мажорной Тойотой с богатеньким типком за рулём и его блондинкой. Руслан и Настя вроде бы их звали. Задавали нам кучу вопросов. Провезли совсем чуть-чуть, несколько километров.

Очередным подвозчиком и довольно интересным оказался дядя Игорь. Он ехал со свадьбы друга на Джипе. Слегка поддатый причём, но при этом адекватный и спокойный. Здоровый такой, коренной москвич, направляющийся на дачу к семье и своей собаке. Ещё и водолаз. Рассказывал нам про Крым и как он отдыхает там стабильно двадцать лет подряд. Игорь накормил нас в придорожном кафе под названием «Пончик» пончиками и супом, провёз километров на 150 ближе к цели, дал напутственных советов и высадил на удобной точке – за постом ДПС на небольшом пригорке. Я достал из рюкзака альбом, вырвал чистый лист и написал большими буквами «РОСТОВ». И через несколько минут остановилась фура. Скания. Дядя Фёдор подобрал нас очень кстати и очень быстро.

- Ну залезайте,- с улыбкой сказал он, когда мы уже подошли с пассажирской стороны.

Дядя Фёдор… Отличный мужик ставропольский. Вёз нас аж до самого Ростова. Напомню, что подобрал где-то в Московской области. Невероятное везенье. Много кого он подвозил в своей жизни – и проституток, и нормальных чуваков, и зеков, и священников (причём как честных, так и прикидывающихся), и алкоголиков, и растаманов… Дядя Фёдор кормил нас и угощал пивом за ужином, рассказывал множество историй и чётких анекдотов. Мы спали на нижней полке в кабине, а он на верхней. Мы всё ближе и ближе приближались к жаре, это чувствовалось. Север – Юг. Обычно мы тормозились с ним на стоянках для дальнобойщиков. Он доставал горелку и начинал что-нибудь готовить, типа пельменей, вареников, яичницы. Доставал пивка из кабинного микрохолодильника и угощал. В пути постоянно была включена волна дальнобойщиков по рации, и оттуда доносилось много смешных и грубоватых диалогов. Дальнобои это отдельный тип людей. Сам же дядя Федя общался без матов и придерживался православия. Таня подарила ему неплохую икону когда мы ехали в Воронежской области. Откуда она у неё оказалась я забыл, по-моему от бабушки. Дядя Фёдор очень обрадовался подарку. Сначала даже отказывался, но Танюха настояла. Также мы общались о религии, о политике, о семье, о детях, о любовницах, о работе, об опыте… Где-то под Воронежом он тормознул на трассе и сводил нас в недорогое вкусное кафе, о котором почти никто не знает, за исключением дальнобоев. Там одна порция равняется трём. Я наелся от пуза и Таня пошла за сигаретами в магазинчик, что на заправке. Ещё мороженое было от дяди Феди. Жара уже стояла действительно летняя. Около тридцати градусов.

Что ещё сказать о дяде Феде. Хвала Космосу за такого водителя. Я думаю ему тоже было приятно с нами беседовать всё это время.

В Ростове дядя Фёдор высадил нас прямо в городе, на Западном микрорайоне (он поехал сквозь него) и нам осталось добраться до Шана. Я набрал ему, сказал, что приехал в Ростов. После разговора мы заглянули в магазин за сырными штуками. Западный микрорайон плавила жара. Мы присели в уличном кафе под тентом в тени. Кафе пустовало за исключением старика. Он курил сигарету и официант из кафе поднёс ему пепельницу. Спустя минуту старик познакомился с нами. Увидел, что мы путешественники и попросил подойти ближе. Мы послушались. Старик рассказал про свою жену и про их совместные путешествия. А сам уже довольно старый, лет так под восемьдесят. Глаза у него голубые, старческие, блеклые и добрые. Лето вовсю царило в Ростове. Старик пожелал нам удачи, мы улыбнулись и направились к остановке. Дождались автобус городской и прошли в самый конец салона. Там парканулись с рюкзаками. Рядом я приметил грязноватого опухшего наркомана в шортах, с язвами на теле. Душа у него исковеркана, изуродована и беспокойна. Это сразу видно. ***во чуваку. Причём беспрерывно.

До центрального рынка мы ехали долго. Когда я жил в Ростове, я уже ездил по этой дороге и поэтому заранее знал дальность пути и пробки.

Мы высадились на рынке, прошли под землёй по переходу к собору, Таня купила очки себе солнцезащитные. Неподалёку находится пивной бар Пинта, я в нём два года отработал барменом в своё время. Много чего было, ведь я прожил в Ростове два с половиной года и работал только барменом и никем другим. Своеобразный промежуток в жизни. Много опыта и воспоминаний. Внутрь бара мы не зашли, когда проходили мимо его дверей, зато я пообщался с официантом, он стоял на ступеньках у входа. пришлось поведать ему краткую историю о том как я тут работал когда-то. Спросил его кто остался из старого состава. Выяснилось, что осталась одна Лена – повар холодного цеха. А Славик, старший бармен и мой кент, который научил меня базовому барному мастерству, он уволился несколько дней назад. Да… долго он тут проработал. Ещё при мне он успел даже управляющим стать, правда в другой точке. Ну об этом можно отдельный роман писать, руки не доходят, да и не хочется. Про Пинту и про все эти ростовские события… Ростовская жизнь позади, теперь я в Питере, и я просто прохожусь по старым знакомым мне местам. Это прикольно – бывать там, где ты оставил часть своей жизни когда-то.

Солнце палило, жарило Ростов. Мне нужно было сделать кое-какие банковские дела прошлые, снять денег с карточки местной, а то в Питере не получалось. И мы пошагали по центру… Таня восхищалась Ростовом, первый раз тут, тепло, здания есть красивые, ну в общем всё новое, деревьев много. А мне приятно… Хотя она не знает злачных его мест.

Я нашёл нужное отделение Сбербанка, Таня присматривала за вещами пока я там разруливал, оформлял заново карточку, потом снимал деньги, залежавшиеся там, пару тысяч рублей, потом закрывал карточку. Короче, ребята, Маэстро Моментум это дерьмовая карта от Сбербанка, не берите её, она по местности только годится, а по всей России неа.

Далее мы вышли из Сбера и нашли нужную остановку. В маршрутке сидели аптечные наркоманы. Когда мы выгрузились на Чкаловском, Тоха и Шан встретили нас. Я рад был видеть их снова. Рэпера в джемперах. Старая история. Мы сразу зашли домой, чтобы курнуть. Я достал питерскую пяточку. На раз в четверых хватило. И зависли мы в Ростове на три дня... Гуляли… курили… гуляли… проходились по алкоголю… ходили к Дону… смотрели на воду… фоткались... Пацаны жарили кашу на кухне… Была паранойя... Я даже не смог навестить бармена Славика. Слишком уж меня колбасило и ленило.

Через эти три дня, посвящённых Ростову, мы поняли, что нужно двигать, тем более планы немножко поменялись. Тане позвонили Кир и Оксана (я их ещё не знал, один раз мельком виделись под Питером на фестивале в лесу). В общем, они позвонили и пригласили нас в хутор Албаши, к ведьмочке погостить, как Таня сказала. Недалеко от Ростова хутор находится, между станицей Староминской и станицей Каневской. Мы проснулись в семь утра! Скоренько собрались, растормошили свою лень, попрощались с парнями и двинули.

Сначала сели на автобус до Ейска. Решили прокатиться на пригородном. В Ейске вышли, оценили обстановку, этот маленький азовский вокзальчик и его таксистов с ларьками, и вскоре поймали тринадцатую по счёту машину – легковушку. Женщина добросила нас до удобного места на трассе. Четырнадцатой машиной оказался оранжевый Камаз. Водитель-работяга с расстегнутой наполовину рубашкой держал этот огромный камазный руль и задавал нам стандартные вопросы. Ну и кое что рассказал о себе. О том как он возит пшеницу и другие продукты на своём оранжевом Камазе. Провёз нас около двадцати километров ближе к цели.

Пятнадцатый автомобиль затормозил где-то через сорок минут, т.к. трасса была уже не основная и не такая загруженная, машины ездили редко. Ну оставалось совсем чуть-чуть до длительного привала и мы не отчаивались. Тем более был полдень. Хорошо, что мы поднялись в семь утра в Ростове.

За рулём пятнадцатого авто сидела женщина. Мы сказали, что едем туда-то и туда-то. Она открыла багажник, и мы закинули в него свои немаленькие рюкзаки.

- Как вы так путешествуете? Не боитесь?- задала она нам один из стандартных вопросов.
- Да нет. Страх это иллюзия. В мире много хороших людей. Главное настрой иметь правильный,- ответил я ей. Таня тоже что-то добавила от себя.

Женщина довезла нас прямо до нужной калитки. Оказалось, что живёт неподалёку. Мы много раз сказали ей спасибо и пожелали успехов. Я окинул взглядом пространство. Это были ещё не Албаши, а где-то рядом. Заглянул во двор. Ребята в соответствующих одеяниях сидели на карематах. Центральная персона встретила нас и мы обменялись прозвищами-именами.
- Зуни… Можно Зоя,- сказала ведьмочка.
- Андрей.
- Таня.
- Как поездочка?- поинтересовалась Зуни.
- Да ничего, всё прошло удачно.

Далее мы познакомились с остальными. Учениками Зуни, да и просто друзьями. Знакомые лица: Кир и Оксана поприветствовали нас. Запомнил Илью, который изучал на ступеньках древний литературный язык Индии - Санскрит. Немного объяснил и мне основные правила, но я их уже забыл. Зуни расхаживала с голой могучей грудью, вся в индийских атрибутах на руках, ногах и шее. И вечно загорелая из-за своих странствий по Индии.

В нашем расположении была хата и летняя кухня. Вода находилась в баке, туалет на улице. Это одна из двух хат, принадлежавших Зое. Ещё часть людей пребывала в Албашах – в основной хате-храме. Туда мы направились на следующий день. А вечер перед Албашами провели в первой хате, пуская бокал вина по кругу и знакомясь. Благовония дымили и южная тёплая ночь предлагала нашим глазам кучу звёзд. Зуни и её друзья рассказывали истории об Индии и путешествиях. Я вёл себя спокойно и молчаливо, будто ничего меня уже не удивляет в этой жизни. Хотя я просто не подавал виду. На самом деле я ого-го как удивлялся присутствующим персонам и их разговорами. Костёр горел по центру до поздней ночи.

Проснулись мы около десяти на следующий день. Какое-то время находились ещё на этой местности, готовили завтрак, смотрели на мух, курили ганжу… Через несколько часов двинули всей волшебной толпой непосредственно в хутор Албаши. На отшиб цивилизации. Когда шли по посёлку на нас косились люди. Они не привыкли видеть в таких одеждах других людей. Зуни вся в чёрном одеянии со своим мощным посохом… Королева смерти… Остальные цветастые.

На кубанской остановке мы сели всей толпой в местный Пазик и домчались до Албашей за 20 минут. Зуни много кто знает – бабульки, тётки, молодые, все... Она даже в Пазике разговаривала с какой-то местной бабулькой, которой в итоге мы с Ильёй помогли дотащить сумки с продуктами до дома.

Зуни же хата-храм находится на окраине хутора, а напротив огромное поле и в центре его – бывший коровник, по которому я впоследствии лазал и фоткал. Во второй хате прибавилось ещё в два раза больше людей, в том числе и дочка Зои. Непосредственно паучье логово Зуни представляло из себя мини храм с алтарём, матрасом на полу, ковриком по центру, кучей книг, индийских статуэток, открыток с божествами и кучей прикольных мелочей . Много индуизма и всего соответствующего. Я блин как турист. Как я здесь оказался вообще? Благодаря Тане. Зуни сказала, что купила за копейки это место. И земли здесь действительно предостаточно.

Кухня летняя стояла чуть в сторонке под древним большим орешником. Вся территория засажена акацией. Естественный забор. На участке есть яблони, абрикосы, сливы, грецкий орех, виноград… Может что я упустил. Туалет на улице, душ тоже. Ночами звёзды высоко над головой. Небо южное, высокое в отличие от питерского. Облака в смысле гораздо выше и не так быстро движутся. Звёзд больше. Ясность чаще. От Азовского моря мы недалеко – 20 км примерно. В конце участка камыш и непроходимая территория. Видно домики на другой стороне. Коза, курицы, коты и кошки дополняли картинку. И дворняга по прозвищу Хвост, которая не выходит из своей будки.

Жили мы тут с Таней двенадцать дней. Это долго. Я думал до моря мы не доедем. Мы снесли баню за это время. Зуни хочет построить на её месте храм.  Баню, конечно, не просто было сносить. Кувалдами и ломами по жарюке сбивать эти огромные блоки.

Девчонки занимались девчачьими делами. Оксана самая настоящая хиппи из всех хиппи женского пола которых я знаю. Пол жизни она прожила на свежем воздухе, в лесах, в горах, в палатках... Ещё она шьёт, рисует и делает игрушки из козьей шерсти. А Кир невнятно говорит и очень много про Индуизм.

Много времени все проводили на летней кухне. Зуни просто сносила всех своим юмором вперемешку с житейской мудростью. Аллергия не давала мне покоя всё это время. Как только мы приблизились к Воронежу. Я об этом не упоминал, но было жестоко. Порой задыхался по ночам от полуастматических припадков. А может акклиматизация, кто его знает.

Мало пишу про людей с кем проживал свои часы в тот момент. Всё не уместить. Скажу лишь, что объединяло всех одно – скитания по планете, аскетизм, тяга к мудрости, творчеству…

Не забыть бы рассказать и про кислотный трип одного из двенадцати священных дней. Было весело и галлюциногенно. Я бегал по полю в ночи около заброшенного коровника, брался за голову, ржал, ссал, смотрел на Зуни как на божество… Она может такое говорить и так на тебя влиять, что ничего не сделаешь. Внутренняя сила это называется. Я как мальчик перед 39-ти летней Шиваиткой, которая на пешкарусе всю Индию исходила, в каждый храм зашла, на каждую гору залезла и в каждом лесу пожила. Я чувствовал каждого паука и каждую муху на этой летней кухне. Глаза Зуни… голубые и смотрящие сквозь предметы… Эта вся мебель и утварь… Наташа немного параноила и говорила мне: «Зачем это всё?.. Вот это вот…» На что я молча улыбался с широченными зрачками.

В некоторые дни мы с Киром общипывали марихуану рядом с хатой. Даже жарили кашу. Оксана делала свои фирменные игрушки из козьей шерсти. Я наблюдал процесс. Подробно не буду, т.к. вся информация имеется в интернете. Питались мы без мяса. Крупы, салаты, мучное… Было время и позагорать в поле накуренному.

Главная фишка это то, что Зуни научила меня заниматься гимнастикой с помощью обычной палки. Показала несколько упражнений, которые я до сих пор применяю. Пусть и не каждый день. Это довольно редкие знания. Я благодарен ей за это. К тому же, сказала она, палка это хорошее средство самообороны. За нож могут доебаться менты, а за палку нет. Ну я и себе сделал фирменную палку-посох. Спилил молодую акацию с более менее ровным стволом и обмотал чёрной изолентой. Теперь она всегда со мной.

Но настало время уезжать. К морю хотелось. Мы выдвинулись в семь утра или около того. Зуни, я, Таня, София и Полина. Прошли к остановке, доехали до вокзала, там сели на электричку. До этого, в кафешке, перекусили пирожков с чаем. На электроне проехали одну остановку и вышли. Зуни и её дочь София проводили нас к вокзалу и попрощались, кто знает, может Зуни мы не увидим больше, хотя…

Полина, я и Таня. Трое. Мы ловим тачку, потом ещё одну, потом ещё. Сменяются пейзажи из окон автомобилей. Втроём стопить необычно. В итоге мы доезжаем до Славянска-на-Кубани. Полина прощается с нами и уходит, мы с Таней движемся дальше. Нас подбирает Авед – армянин. Он музыкант, играет кабацко-клубную музыку. Включает нам. Не очень музон, мягко говоря. Но мы говорим ему, что неплохой он музыкант, чтоб не обиделся. Он соглашается довезти нас прямо до самой Анапы, хотя не планировал туда ехать. Планировал ехать в Геленджик, но так как он бродяга, как он выразился, то почему бы не заехать к старым друзьям в Анапу. Представьте, какой любезный армянин!

Авед под «Лирикой». Предлагает нам закинуться, но мы вежливо отказываемся. По пути мы покупаем персиков с обочины у бабулек и едим их с удовольствием. Авед периодически мажет мазью какой-то то ли грибок, то ли лишай на лице. Рассказывает нам про любовь и друзей, про карьеру и деньги, про разъезды и кабацкие выступления. Небо разное, то солнце, то тучи. Холмистая местность… Виноградники… Жара… Домики южные… Подъезжаем к Анапе… Авед попадает в пробку, звонит другу своему, забивает встречу в кальянной, немного нервничает, употребляет «Лирику», предлагает нам, мы снова отказываемся… Едем… Город… Люди… Надувные круги… Лимонад… Авед высаживает нас в центре города на аллее, мы обмениваемся телефонами и расходимся. На прощанье он говорит, что если судьба занесёт его в Питер, то наберёт.

Мы шагаем с Таней по жаре в сторону анапского вокзала. Таня звонит маме, сказать что всё хорошо. Я звоню Лёше – сказать, что скоро мы прибудем на Утриш и спрашиваю его, где можно закупиться продуктами, в каком супермаркете. Он объясняет. Я думаю о вине… Думаю о жизни... Обо всём… Мы заходим с Таней в магазин, покупаем вино разливное кубанское, нам говорят, чтоб мы перелили самостоятельно его в бутылку, т.к. вышел ЗАКОН. ЗАКОН, чтобы я сам переливал вино, которое покупаю, ну и ***-то с ним, с этим ЗАКОНОМ, я беру, да переливаю. Мы довольны. Мы идём и присаживаемся у какого-то общежития. Нам оно приглянулось. По пути играют на Джембе растаманы, мы киваем им головой, но их на наших глазах прогоняют мусора. Мы присаживаемся на лавочках в квадратном дворике у общежития. Напротив, сидят малолетки и курят папиросы. Слева сидит дед. Мы с Таней напиваемся вином чудесным и начинаем рассказывать друг другу и объясняться во всём, что поднакопилось. Люблю… Понимаю… Осознаю… Потом мы выдвигаемся и прём на Утриш, на маршрутке. В маршрутке те растаманы, которых прогоняли недавно менты, мы знакомимся и болтаем. Едем и болтаем… Болтаем и едем… Смотрим на горы… Смотрим на растения… Я высунул ****ьце в маршрутную форточку… Я хлебнул пивка, которое взял в дорогу… Растаманы барабанят на Джембе и поют иногда... Ништяк… По пути я наблюдаю посёлки и представляю как люди живут тут подолгу, как они зимуют тут, как ходят гулять в горы, как гонят самогон и растят виноград…

Наконец, мы приезжаем на Большой Утриш. Вылезаем. У нас два пакета еды, один нам помогают тащить растаманы. В итоге они скрываются с нашим пакетом, в котором лежит коньяк и некоторая часть еды. Мы с Таней сильно разочаровались. ****ь! ****ец! Кыш!

Другие растаманы угостили нас арбузом, как только мы вылезли из маршрутки. Я пропускаю очень много мелочей, всего не учесть, я несусь по страницам жизни. И мы идём пешочком с рюкзаками на третью бухту. На Синий Канат. Идём около полутора часов. По камням с рюкзаками. Вдоль скал по берегу. И вот нас встречает Лёша. Уже темно. Лёша приводит нас к Синему Канату. Мы залезаем по канату на «балконы», вид чудесный, рай из детских книжек. Мы проходим вглубь леса. Звёзды над головой сквозь черноморские джунгли… Идём… Идём… И вот мы на базе… Знакомые лица… Мы ищем себе место, где разбить палатку. Мы ложимся спать, уставшие и хмельные. Но не в лесу, мы берём спальники и идём спать на берег, на камни. До этого купаемся голышом…

Продолжаю... Что там у нас?.. Ах, да… Джазик на фоне в моей Питерской Коммуналке… Но вернёмся в прошлое… Короче мы проснулись на берегу, на камнях, там где более-менее плоско. Я высунул лицо из спальника. Все спят. Я пошёл сразу купаться. Утро замечательное, хотя у меня всё равно в душе кавардак. Хоть в раю я, хоть в аду – порой разницы нет, знаю, жутко звучит, но без любви делать нехуй на этом свете. Теперь понимаете почему многие всё что было до любви в жизни выкидывают на помойку? Это я к тому, что можно что угодно и где угодно, лиж бы рядом половинка была. Танюха всё равно мне подруга, ну никак иначе не получается. Так, романчик был и всё. А, нет, в смысле он в данный момент происходит, я же забыл, что из будущего пишу...

Зубы я чистил прямо на корточках из моря, с голой жопой. Лёша сбоку пятку приколачивал. Танюха с кем-то зазнакомилась из местных жителей Утриша.

Потом мы полезли наверх, к деревьям. За канат держась руками, поднялись на «балконы». Синий Канат – истинное хипповское место. Это переходный момент между Третьей и Четвёртой лагунами. Можно было поглубже в горах обосноваться, но мы с друзьями всеми якорь бросили. Половина питерской тусовки, половина не питерской.

Я жил всего недельку на Утрише. Подробно рассказывать не умею, но если так вот потоком, то Классическая Растаманская Жизнь: хождение за водой раз в три дня с баклашками 5-ти литровыми и рюкзаком… питание крупами и овощами… питьё китайского чая… курение дудки… хождение по гостям… свадьба шамана на скалах со всем этим народом, костром и музыкальными инструментами… загорание и купание голышом… разговоры, разговоры, разговоры, причём зачастую слишком много разговоров о Шиве, Вишну и т.д… молчание тоже было… молитвы были перед едой – Космич молился, а дочка его, Алиса, крутилась-вертелась в танце под дубом и грабом…

Я прошёлся и сделал несколько снимков в лесу и с балконов на свой винтажный Кодак семидесятых годов. Японская настоящая мыльница. Довольно качественная.

Я переключил джазик на фанк. В Питерской Коммуналке, в ноябре, а на улице минус семь и снег пошёл только что и ночной город встречает народ с Московского вокзала. Кто-то впервые здесь как я когда-то и очумевшими глазами смотрит на архитектуру и геометрию улиц.

Вернёмся на Утриш. Мы идём к Вове в его дом. Туда, глубже в лес. Вован – белый дредастый раста-шиваит приготовил нам лепёхи и овощной плов. Потом мы приступаем к чайной церемонии, потом к шишечной церемонии. Играем на музыкальных инструментах под звуки цикад. До темна. Кто-то приходит в гости, кто-то уходит. Звуки джембе разлетаются по лесу. Цикады в определённый момент прекращают цокать, наступает тишина.

День. Я лежу на спине, на пенке и вертикально смотрю вверх сквозь ветки грапа. Слушаю цикад. Они громкие. Цокают. Цикады используют специальную звуковую мембрану, приводимую в колебание мышцами. Получающийся металлический звук резонирует в специальных полостях внутри тела, достигая большой громкости. Короче я их слушаю. Слушаю в настоящем. В настоящем слушаю. Ещё голоса друзей, которые еле доносятся до меня, они недалеко от меня сидят. Метрах в семи. Жарища, но вполне переносимая, т.к. под тенью моё тело и моя душа. При помощи хоботка цикады производят уколы в различные деревья и высасывают их соки. Часто сок деревьев продолжает вытекать и после уколов цикад и, затвердевая на воздухе, образует так называемую манну, представляющую питательное вещество. Хорошо лежу я, вертикально направив глаза в небо сквозь листья.

***
Я уже так давно не писал с момента предыдущей главы. Хочется сказать, что небеса сбрасывают снег на головы и на плечи. Хочется сказать, что я сильно накурился. Хочется сказать, что повесть эта приобретает со временем совсем другой почерк. Это уже получается повесть разного возраста. Я где-то полгода не прикасался к рукописи. И все же решил продолжить. Думал забросить. Но нее… Тут-то снег… В Петербурге… И джазец… Хочется сказать, что вылавливаешь по разному моменты, но в одном и том же теле. Что у нас там было? Я лежал под тенью грабов, дубов, сосен…

Это отвлечение… Это в чистом виде поэзия… Возможно за рубли… Возможно за доллары… Возможно за респект… Но изначально за Карму…

Я лежал на возвышении, а снизу море… Лежал под тенью и в сопровождении голосов друзей… Лежал на Утрише, на берегу Чёрного моря… А в лесу бродили растаманы, и некоторые из них живут тут уже несколько лет и зимой и летом...

Я сходил отлить в коммунальный центровой питерский туалет... Зима... Лиговский проспект… Минус пятнадцать за окном!.. Побольше пауз… Поменьше болтовни… Только ГЛАВНОЕ…

Снова в прошлое… Мы обнялись с Таней… Там… На Утрише… Около палатки… Мы с ней разъединились… После Утриша я поехал в Крым один…

А за день до этого отравился водой из Утришенского водопада. Меня предупреждали, но я невнимательно к этому отнёсся. Пришлось блевать и лежать в палатке сутки с температурой. На следующий день вроде как полегче стало, но это всего лишь показалось. Всё равно я решил поехать, раз уж решил. Я проснулся рано утром. Многие ещё спали. Я ослабленный собрал палатку, вещи, затянул рюкзак и спустился к берегу. На камнях спали и загорали друзья. Я попрощался со всеми и за****ил в своих крепких САНДАЛИЯХ по каменному берегу.

Я дошёл до Второй Лагуны где заранее договорился, чтоб меня забрал частный катер. Анапский загорелый мужик зарабатывал деньги. К тому моменту как приплыл катер, собралось немало желающих. Мы все загрузились. Пообщался с двумя девушками. Они базируются в горах, там где повыше. Делают вылазку за продуктами.

С брызгами и тёплым ветерком мы доплыли на катере до Большого Утриша. Пару соток это удовольствие стоит. Брызг больше, воспоминания ярче… К слову будет вспомнить про то как мне ***во. Тошнит.

На Большом Утрише я сел в маршрутку и поехал до Анапы, на выезд из города. Немного заблудился, но потом выровнялся и купил в магазине холодного лимонада. Шёл и пил, пил и шёл. Присел под деревом, слушал автомобили, слушал жару, проходил мимо зелени, Анапа застроилась плотненько. Вскоре меня подобрал хачик и отвёз за город. Подобрал ради интереса – узнать как я и зачем это делаю. Я рассказал ему, можно сказать, заготовку автостопщика. Когда он меня высадил, я сразу же блеванул около частного бордового забора. Уже пошла более ровная местность и виноградники. Мне было по прежнему ***васто, но выпив водички стало полегче. Временно.

Я стал стопить. Стоял минут тридцать, наверное. Подзаебался. И всё-таки поймал дачника на иномарке-седане. Тоже, еле вытерпел, чтоб не блевануть в автосалоне. Дачник меня высадил на повороте на Порт Кавказ. Я нырнул под четыре дерева с центром посередине. Там я блеванул и отдышался полчасика. Вода закончилась. Солнце палило. Я побрёл пешком около километра-двух. Никто не ловился. Вообще беспонтовый участок для автостопа оказался через Джигинку и Старотитаровскую. Надо было ехать через Темрюк. Но хотелось проверить. В Темрюке уже был когда-то просто.

Виноградники… Виноградники… Видите как просто, ты наносишь слой кистью и появляются виноградники… Ну они там и так есть, плюс арбузы, дыни…

Я заскочил в магазин на том моменте, когда прочесал километр по обочине с тошнотой. Купил воды, выпил и вырвал под вишнёвое дерево. Потом закусил этой же вишней с дерева. Перешёл дорогу и стал стопить с остановки. Долго стопил. Остановился автобус междугородний. Ништяк был пойман, тем более за 60 рублей. Довёз меня дядя водитель до поворота на Тамань. Я продолжил стопить около арбузной лавки. Познакомился с дедом, крымчанином. Он рассказал, как мотается вот уже много лет на пароме из Крыма в Тамань. Говорит, Крым не изменится, люди останутся такими же. Неизвестно… Неизвестно… Дед.

Порт Кавказ стоит. Пробка километров тридцать. Но если на пешкарусе, то всё норм. Поэтому я приехал на вокзал, вылез с рейсового автобуса, купил билет и через полчаса уже плыл через Керченский пролив. На переправе я в окно одного из кабинетов успел заметить, как один из полицейских держит в руках курительную трубочку и допрашивает дредастого растамана. Сам же я выглядел как турист, не более. С парома я сделал пару снимков и вылез на ещё недавно украинскую землю. Встретил глазами Керчь.

***
Жизнь крутится вокруг труселей, помещений, комнат, деревьев, кружек, тарелок, чая, ЭЛЕКТРИЧЕСТВА, безалаберности, красоты... Крутится вокруг собственной оси или не собственной, вокруг шапок и болтов, бензина и тротуаров, меди и пластмассы, апельсиновых шкорок на столе... Товарищ, спустя несколько месяцев перешёл-таки к следующей главе. Сейчас пробежал глазами предыдущую главу. Тут март в Петербурге, в пригороде, в деревянно-кирпичном доме над гаражом. Я уже успел переехать. А на КАДе как обычно - быстрое и опасное движение…

Но вернёмся в лето 2014-го. Хотя, смотря по какому календарю. Может и в лето 2547-го. Но не суть. Эпоха интернета, туризма, электричества, стройки, паршивых людей, эпоха лени и забитости башки от интернета и информации. Эпоха банков, политиков, денег и убийств...

Керчь... Я прошёл к маршруткам, увидел цену в 10 рублей и поехал. Какой-то таксист предлагал за 500 отвезти. Все пассажиры отказались. Сидя в автобусе, я глазел на народ за окном, здания и улицы. На некоторых домах висят российские флаги. Отобрали сами у себя Крым. Но о политике не будем, тема достаточно заёбаная. Во всех газетах и телеке только и фигурируют слова: Путин, ЧП, война, терроризм, ДТП и т.д. Слишком грустно. Много дерьма и негатива.

Маршрутка привезла меня на вокзал, там я нашёл мужика с тачкой, точнее он меня нашёл и ещё других пассажиров, и за адекватную цену отвёз в Симферополь. Было уже поздно, поэтому на тачке пришлось ехать. Так бы на рейсовом поехал. Мужик выискивал пассажиров по вокзалу ловко. Ловкий водитель Фиата. Я и сам мозолил глаза охране, тусуясь по вокзалу туда-сюда. То забывая и возвращаясь глянуть на карту и расписание, то просто топчась. Среди пассажиров, с которыми ехал я, были интересные персоны, но контактами мы не обменялись. Чистый случай. Разговоры и истории, которые раз и навсегда остались в том моменте.

На симферопольском главном вокзале было так себе. Чем-то напоминал Краснодар. Ничего особенного. Несколько тёмных личностей, шатающиеся в пределах вокзала, да мигающие светофоры в ночи. Минут через десять меня встретили Тёма и Таня, и мы поехали к Тане домой. Она снимает однокомнатную вместе с подружками. Кто работает, кто учится. Тёма достал бутылку виски, Таня приготовила поесть и положила по тарелкам. И вот с этого момента началось Постоянно Подвыпившее Приключение, и продолжалось в течение следующих десятков дней.

Прогулки по Симферополю были различные. Заходили в заведения, общались с жителями, купил книжку на базаре про Севастополь. Так и называется «Севастополь». В итоге прочитал только несколько глав. Военная... Сороковые… Иногда доходило до тошноты от выпитого, я даже закурил спустя длительный перерыв. Как обычно, по синьке тянет покурить сигу. Солнце жарило этот город, который находится в 60 км от моря во впадине среди гор. Небольшой город Симферополь. Много где мы побродили с Тёмой в вечно поддатом положении. Бухали даже около почтампа на турниках. Тёма сцепился с 19-ти летним качком. Я угомонил их. Сказал, что пора посмотреть не то как летают воробьи.

Здесь самая длинная троллейбусная ветка. Троллейбусы ходят аж в Ялту. Всего пару часов тряски и ты на море. Мы как раз поехали туда после очередной попойки, и я сидел бледный в троллейбусе, что даже толком не мог рассмотреть горный пейзаж за окном. Сидел с пакетиком в руках и, бывало, опускал туда физиономию, когда были позывы к рвоте. Привез на вокзал пакет со слюнями, но так и не блеванул. И от этого было только хуже. Желудок забился. И все равно, уже под Ласточкиным Гнездом я ел чебурек с сыром и помидором. А также с собой имелся пакет с виноградом, персиками, ещё чем-то. Цены устраивали. Мы лазали целый день в Ялте и пригороде. Купил я там за невысокую цену украшения на шею и руки. Друзьям и себе.

В Симферополь вернулись вечером. Ещё один день провели в этом городе, шатаясь по улицам с пивком, затем поехали к Тёме в Щёлкино, на мыс Казантип. Там хата его родителей прямо на берегу стоит. Семь лет назад я уже бывал там, и это было совсем иное время и иное мировоззрение. Это было приключение другого сорта. Но было тоже круто. Вспоминаю… 

В Щёлкино дни пролетали постоянно с пивком, рыбкой и жратвой. То на пляже, то в кафе, то на берегу, то ещё где-нибудь. Езда на велосипеде по наполовину высохшему лесу и по круглому как блин мысу Казантип, при сильном ветре, с той стороны, где летают на парусах. Посещение заброшенного недостроенного атомного реактора – жуткого места со скрипами, сквозняками, полной темнотой в высоченном здании с большими круглыми отверстиями разных диаметров в полу и по бокам, на пустыре около моря, а рядом на территории разбросаны камни, железяки, куски ржавой земли, стоят корявые ржавые шлагбаумы. Мы поднимались с Тёмой наверх атомного реактора, освещая темноту коридоров и лестницы фонариками с телефонов. Ветер гулял по строению. Создавал звуки. На стенах иногда проскакивали символы и разные надписи с рисунками. Здесь были первые вечеринки Казантипа, ещё в 90-х. Мы дошли до верха, в комнату, где стоят странные медные штуковины, круглые с вырезами. Огромные. Видно, что кто-то вырезал газосваркой куски меди из этих штуковин, но видимо сильно заебался и угомонился. Там всего один кусок вырезан, остальные, такие же круглые штуковины были вроде как целые. Птицы сидели в ряд на балке, и их было много. Иногда долетали новые или улетали те, которые сидели. Мы потусовались наверху, сделали несколько снимков и спустились вниз к тачке. Тёма завёл, и мы двинули по старой дороге, которая к удивлению ещё не развалилась и по ней можно было ехать. А вокруг повсюду цвёл Серебристый Лох…

Как-то мы катались на великах втроём и наткнулись на кучу макулатуры. Меня это заинтересовало, и мы подъехали к этой куче. Это оказалась куча советских писем, открыток, дневников. Представляете? Я начал возиться в этой куче и перечитывать отрывки из разных жизней. Один дневник вообще смахивал на роман, его можно было издать. Старые советские открытки с семейными пожеланиями тоже впечатлили. Весёлые рисунки со сказочными персонажами. Я взял несколько, и уже позже подарил кому-то в Питере, не помню. Короче зависли мы у этой волшебной информационной кучи минут так на сорок.

Через какое-то время идём мы как-то вечером вдвоём с Тёмой по дороге к морю. Идём, болтаем, смеёмся… И тут сбоку появляется Она и её подруга. Из ниоткуда. Она берёт меня за руку, что-то говорит, но я толком не слышу. Да, я отвечаю ей то, что требуется, но у меня моментально встал от прикосновения её руки. И вот мы идём уже вчетвером к морю, поступают предложения выпить. Мы решаем эту задачу. Хотя коньяк уже у них был, я просто сгонял за соком в кафе в десяти метрах. Разлил вишнёвый сок по одноразовым стаканам, девушки оказались с Донецка, уехали от бомбёжек в Крым на какое-то время. Дальше не знают, как быть, а пока тут у знакомых живут в доме недалеко от Щёлкино. На берегу маленькой диковатой лагуны. Она меня обнимает… Мы целуемся... Её имя Лена... Мы стоим на берегу вечернего моря… Недалеко светятся прибрежные кафе и оттуда играет беспонтовенький музончик. Её подружка – Света беременна и она не пьёт коньяк. Тёма беседует с ней о том, о сём. У Тёмы есть Таня, появилась недавно, как взрыв из прошлого, т.е. они последний раз виделись семь лет назад в качестве знакомых по девятиэтажному райончику в Щёлкино. Кстати, мы живем в этом райончике, в квартире родителей Тёмы, на первом этаже. Через дорогу море. Наверху крыша с антеннами, я сделал несколько снимков оттуда, сверху. Повторяюсь. Память всё не умещает.

Лена снова целует меня, но Света говорит ей угомониться, мол у тебя есть муж. Лена замужем! Но, видимо, курортный роман необходим нам обоим. Тем более как выяснилось позже, Лена уже давно не испытывает к мужу страсти, а это не хухры-мухры. Страсть… Важная штука… Мы продолжаем выпивать и разговаривать. Я скрываю стояк. Он у меня на протяжении всего времени, как только она стала держать меня за руку. Походу все заметили уже. Я оттопыриваю жопу назад, чтоб хоть как-то скрыть. Проходит какое-то время, уже стемнело, мы успеваем прогуляться и далее идём провожать девчонок на вокзальную маршрутку. Им нужно домой, иначе такси дорого, хотя ехать 15 минут от Щёлкино. Я пытаюсь взять номер телефона, Света отговаривает, мол Лена с обручальным кольцом… Но я настаиваю, в итоге беру и храню его за пазухой до следующего дня. Наступает ночь. Мы с Тёмой ещё прогуливаемся, пьём пиво, шутим, дальше уже не помню, с кем-то виделись. Вспомнил. С мужем Таниной сестры. Димоном. Димон богатырь. ****ец какой здоровый. Ещё и бандос в недавнем прошлом как оказалось. Кулак его мнёт лица. Ой, это сколько же лиц он помял за жизнь!.. Сидим мы, значит, в одном из прибрежных кафе, с Димоном и его семьёй. Он был с женой и сыном шестилетним, который тоже пошёл в отца и смахивал на десятилетнего по телосложению. Таня с сестрой разговаривает. Сестру Катя зовут. А мы втроём о мужском. Ну там тачки, города, политика и т.д.. Пивка... Рыбки… Пивка... Домой спать… Утром на море... Купание… Пиво… Загорание... Потом обед и вот уже вечер. Я звоню Лене, она берёт трубку, заебись. Она говорит, что находится в Щёлкино, в одном из ночных клубов. Я иду туда. Мы находим друг друга, целуемся, пьём, живём… Танцуем... Пьём, целуемся, гуляем… Потом ****ся на тротуаре под девятиэтажкой… Занимаемся любовью... Машины изредка проходят по нам полоской от фар... Романтика... Да...

После последовали три дня повеселее. Мы встречались с Леной, гуляли, занимались любовью, купались голыми в дикой лагуне, загорали на камнях, видели больших коров и заброшенный пансионат, сидели в беседках под листьями винограда. Всего три дня. Почему так? Сколько времени один и тут всего три дня! Это сейчас я понимаю, что можно было остаться подольше, но Тёме нужно было ехать, он настроился на десятое августа. Ну и я поехал с ним. На тачке. Попрощался с Леной на фоне этих дачных домиков, этого пекла, этих камней и пустырей. Мы с ней на берегу спали последнюю ночь. А уехали мы с утра. Нас проводила Тёмина мама и тётка, они тоже приехали на квартиру несколько дней назад. Веселые женщины. Тёма как обычно надраил одежду, сдул пыль с неё, и с машины тоже и мы тронулись.

Доехали с ветерком до Керчи. Там очередь на паром длиной в несколько километров. В очереди мы знакомимся с седым товарищем лет пятидесяти. Забыл имя. Пусть будет Фёдор. Так вот Фёдор оказался заправлен многочисленными шутками и жизненными историями. Он стоял на Белой Волге впереди нас. Очередь изредка продвигалась, остальное время можно было выйти из машины и постоять на улице. Фёдор из Евпатории рассказывал весьма занятные истории: про стройку, про Москву, про Евпаторию, про кабаки, про дельфинов во вторую мировую, про жизнь… Фёдору около полтинника. Седина его поблёскивала на солнце. Температура воздуха довольно высока. Если выходить из автомобиля, то только в тенёк. Очередь продвигалась, Федя рассказывал очередную жизненную историю, мы с Тёмой иногда вставляли речевые обороты от себя.

Когда автоочередь дошла все же до нас, мы, перекусив перед этим в кафе, загнали тачку на паром к другим тачкам. Их там целый квадрат. Мотоциклы тоже. Мы тронулись по воде. Вышли на палубу на свежий воздух. Федя, я и Тёма. Истории, истории… От Фёдора.

Когда мы переправились на другой берег, я вышел заранее, как пешеход. А Тёме пришлось немного подождать, пока не расформируются тачки, что спереди от его тачки. Их выпускали пачками охранники. По несколько машин. Белая Волга Фёдора еле завелась. Он отчалил в Москву, помахав рукой на прощанье из окна. Следом выехал Тёма и подхватил меня. Уже начинало темнеть. Мы поехали в Краснодар к старым студенческим корешам.

***
Приехали мы в Краснодар ночью, около двенадцати. Парни наши тоже ехали с моря, если быть точнее, то с кубанского побережья. Мы примерно одинаково в город заехали. Во как бывает! Никто же и не знал заранее. Чистая случайность. После длительных манёвров по тесному Краснодару мы таки добрались до пункта назначения. К Зёме на квартиру что на новом, ещё недостроенном районе. Там где шум стройки кажется нескончаемым, там где пылюка, жарюка, нет асфальта, дохера пивных точек и люди, взявшие квартиру в ипотеку. Нет ни парков, ни каких-то исторических мест. Дешёвый прикид у Краснодара. Я узнал это с определённого времени. Дорогущий, непонятно почему город. Да ещё и в поле, обдуваемый суховеями, когда два месяца в году жара за сорок. Ни озёр, ни каналов, ни парков, только бутики и торговые центры. Ужас просто. Ну да ладно, в гости ведь можно заехать, не жить же тут. Пожил уже. Целых пять лет отдал ему! За что? За то, что чуть не посадили в тюрьму на пятом курсе?.. За коробок ганжи.

Мы встретились с парнями как полагается. Взяли пивка хорошего разливного и рыбки. Что-что, а с хорошим пивом тут проблем нет. Это, наверное, единственный плюс этого южного города. К тому же цены на разливное пенное здесь доступные.

Парни особо не поменялись. Ну так и должно быть. Всё те же рас****яи, которые как-то крутятся в этой жизни. Зёма даже хату приобрёл однокомнатную, вполне уютную. Нас встретили он и Вадик, одни из самых близких с кем переплетено множество событий и историй из прошлого. Общаговского прошлого. Ну и ещё был Зёмин земляк – Бамбук. Имя я так и не запомнил. Погоняло с детства его вполне устраивало. Я в итоге прожил у них неделю, хотя Тёмас уехал ещё на второй день домой, к родителям в станицу.

Пожил я у парней довольно неплохо. С пивком и ганжей. Вечерами иногда выдвигались. За неделю кое с кем встретился, но не со всеми. Не получилось. Хотя друзей в Краснодаре хватает. Пацаны втроём живут на Зёминой хате. По холостяцки. Зёма развёлся пару лет назад. Иногда навещает дочурку. Вадик поёбывает периодически разных девочек, но предпочитает жить вот так как живёт, не лезть в семейные сети. А Бамбук вообще не парится. Истинный холостяк и хороший повар.

Не буду вдаваться в подробности моего недельного пребывания в Краснодаре. Нормально повидались. Но мне пора двигать думаю. Попрощался со всеми, поблагодарил за тёплый приём и за****ил на маршрутку с рюкзаком. А там доехал до трассы и начал стопить. Меня подхватил абхаз. Отличный парень. Довёз до Кропоткина, считай до дома, осталось сесть на один городской автобус и через минут сорок буду в Гулькевичи. Так и вышло. Прошёлся по Кропоткину, увидел алкаша, упавшего на траву рядом с тротуаром, и кстати у него торчал хер из ширинки, видимо не смог поссать, завалился. Кропоткин встречает. Люди ходят, смотрят. Одни менты кругом и невежи с гопотой. Раста движухи нет практически, многих посадили за травку. А если и курят ещё везунчики, то приколов этих я уже не понимаю. Заточился под питерскую ненапряжную волну.

Дома меня встретила мать. Расплакалась. Давно не видела. А я уже второй месяц путешествую. И только сейчас до дома добрался. Туда-сюда, потом отца повидал, затем брата младшего. Честно говоря, смутно помню своё пребывание в Гулькевичи, наверное из-за того, что здесь скукотища и все друг друга знают. Помню, как повидался с уличными, которых знаю давненько. С Назиком, Колябой и другими. Вкратце рассказал им про свою жизнь в Питере и про то, как там заебато и удивительно живётся. Пили пивко вечерами, виделся с родственниками, бабушками, двоюродными братьями. Был дома с неделю примерно, а потом мне надоело и я захотел обратно в Питер. Мы поехали с Тёмой, на его тачке. Он первый раз туда ехал. Начинать всё заново. Тем более у него там брат родной старший уже несколько лет. Да и я ему все уши прожужжал насчёт того как там клёво, мол приезжай жить сюда. Тёма заехал за мной ранним летним утром. Мы с матерью ждали у подъезда. Станица Тёмина всего в 15 километрах от Гулькевичи. Удобно. Мы загрузили вещи, закрутки мамины, рюкзак туристический, я попрощался с ней, она пустила слезу, мне тоже было грустновато, всегда так при прощании. Мы выехали на трассу и помчались навстречу новым дням, неделям, месяцам…