Вересковый мёд. Поиск в темноте, глава 4

глава 4


 Время текло незаметно, Тина регулярно ходила к врачу, пару раз её вызывали на работу, сначала, чтобы сделать её портрет, а по­том потребовав копию с наградных документов. Дэвид стал гораз­до спокойнее, реже ругал жену, и всё чаще ночевал в кабинете. Зато арн с каждым днём выглядел всё более усталым, передвига­ясь по квартире как-то странно, словно ему было больно. И за всё время ни разу не попросил о наказании у госпожи, хотя служащая в приюте особо подчеркнула, что когда арн почувствует уменьше­ние резерва, он обязательно придёт. Тина и не переживала: мысль том, что ей обязательно нужно избивать человека была не­выносимой. Зато её теперь избавили от кухни: Олав оказался уме­лым поваром и готовил вкусные и сытные блюда. Это дало воз­можность для подготовки к участию в будущем конкурсе — Тине очень хотелось закрепить успех и передать свой титул по наследс­тву. О том, что она теперь имеет право на приставку «леди», де­вушка решила промолчать: титулование не распространялось на Дэвида, а тот был очень самолюбив.
 Тина отложила в сторону ручку, потянулась — спина затекла, хо­телось пройтись. Из кабинета мужа не доносилось ни звука, навер­ное, тот тоже работает.

 — Пойти погулять, что ли? — девушка отодвинула штору, за окном уже сгущались сумерки. — Поздно, наверное… Олав! Ты закончил с ужином?

 — Да, госпожа, — арн в последние дни немного ожил, наверное, привык, подумалось Тине.

 — Собирайся, — девушка уже открыла шкаф, собираясь надеть свободное платье и тёплую пелерину: в августе вечера уже прох­ладные.

 Чулки, ботинки на удобном каблуке, шляпка… всё как полагается почтенной замужней даме, ожидающей ребёнка. Она погладила выступающий живот, до родов осталось совсем немного, чуть мень­ше месяца. А потом нужно будет искать няню и кормилицу, самой ей заниматься этим будет некогда: работу никто не отменяя, а жить на что-то нужно. Поразмыслив, Тина решила пока не го­ворить мужу о премии, тем более что он и не интересовался.

 — Дэвид, — она заглянула в кабинет, заметив, с какой пос­пешностью супруг схватил ручку. — Я с Олавом пройдусь по пар­ку, спина затекла.

 — А почему с ним, а не одна? — с неудовольствием спросил муж.

 — Потому что уже вечереет, — Тина надеялась, что Дэвид пойдёт с ней, но просчиталась — тот недовольно фыркнул и снова уткнул­ся в почти чистый лист бумаги. И что он целый день делал, подума­ла девушка — утром там лежал тот же пустой лист.

 — Понятно, — буркнул муж, провожая взглядом жену.

 «Курица безмозглая, сидит дома, как приколоченная, а я давно не развлекался. Куда бы её спровадить хоть на пару часов? К этой ду­рочке Кэти?»

 Парк в это время суток был заполнен гуляющими парочками, и Ти­на шла неторопливо, опираясь на руку своего арна, пахло пряным цветочным ароматом, журчали струи фонтанов, смеялись красивые и счастливые девушки. Было немного завидно, что они гуляют со своими любимыми, а её муж остался дома. Что-то неладно было в их семье, наверное, она плохая жена, если супруг предпочитает оставаться дома. Тина подумала, что можно купить вина и устроить романтический вечер, но тут ребёнок толкнулся, и стало понятно, что какая уж тут романтика с таким-то животом.

 На лавочке обнимались двое, по дорожке важно шествовала пу­шистая кошка, на неё с лаем кинулась мелкая собачка в смешном комбинезончике. Хозяйка, пожилая дама, с трудом удерживала пи­томицу на поводке, уговаривая Тяпу не обращать внимания на вся­ких дворовых кошек.

 — Какая красавица, — восхитилась Тина, оценившая стать голубог­лазой мурлыки.

 Она наклонилась к кошке, подняла пушистое тельце, погладила и спросила непонятно у кого:

 — Что делает такая умница и красавица в парке одна? Ты потеря­лась, кисонька?

 Кошка мурлыкала, потираясь головой о подбородок девушки. Тина засмеялась, запуская пальцы в мягкую шерсть.

 — Пойдёшь ко мне жить? — спросила она, заглядывая в голубые глаза. Кошка жмурилась и мурлыкала, наверное, соглашаясь. — Вот и замечательно. Я куплю тебе корзинку и завяжу бант на шею. Ты же у нас дама? Угу, настоящая кошачья леди. Я буду звать те­бя Белиз, согласна?

 Кошка не спорила, непрерывно мурлыча, и Тина, прижимая её к груди, направилась к дому, хотелось уже устроить питомицу, как можно более удобно.

 — Зачем ты притащила кота? — возмутился Дэвид.

 — Это кошка.

 — Всё равно.

 — Это моя кошка, её зовут Белиз, — тон девушки не давал воз­можности возразить, за себя она ещё, быть может, и подумала зас­тупаться, но беззащитное животное в обиду не даст.

 — Ладно, но если она начнёт гадить по углам или рвать бумагу у меня на столе, я её сразу выкину.

 — Она умница, зачем ей твоя бумага? Правда, Белиз? — Тина чмокнула кошку в нос и пошла в комнату, собираясь отдохнуть, ужинать ей почему-то не хотелось. — Да, Дэвид, я завтра с утра в школу, а оттуда в больницу, буду не раньше четырёх, не теряй ме­ня.

 — Как скажешь, — муж выглядел странно довольным, будто ра­довался, что Тины не будет почти весь день.

 Дэвид на самом деле обрадовался: наконец-то эта курица уходит, а то он уже заскучал, да и изображать бурную деятельность уже надоело. Куда приятнее проводить время забавляясь с арном, главное, не оставлять следов, чтобы эта идиотка ничего не замети­ла.

 В школе было всё, как обычно, коллеги с завистью шипели, раз­глядывая свеженаписанный портрет Тины, она сама отворачи­валась и смеялась: напыщенный и надменный вид изображённой там красавицы совершенно не подходил ей, да и вообще, не зная, что это изображение леди Бейс, никто бы и не поверил. Директор привычно бурчал себе под нос, перечисляя новых учеников и по­вышение оплаты за обучение, раз теперь у них работает медалист конкурса, при этих словах на Тину начинали смотреть со смешан­ным чувством, с одной стороны было завидно, а с другой — у них-то тоже жалованье возросло.

 Благодарности от коллег Тина не ждала, сидела скромно и думала только о том, где бы найти кормилицу и няню. Желательно в одном лице, а то и так это будет недёшево. Ей пришло в голову навестить пару приютов при женских монастырях, куда могли прийти оди­нокие обманутые девушки. Лет пять назад это не составляло бы проблему: война как раз закончилась, и многие девицы или вдовы охотно привечали в своих постелях вернувшихся с полей сра­жений героев. А потом метались, пытаясь скрыть свою беду, не все оставляли детей в больницах, некоторые собирались воспи­тывать их, особенно если отец ребёнка готов был выделять неболь­шую сумму на содержание. Но сейчас, когда жизнь вновь вошла в мирное русло, обманутых влюблённых девушек стало намного меньше. Тина надеялась, что ей повезёт, и она найдёт для своего малыша хорошую кормилицу и няню в одном лице, особенно если предложить полуторное жалованье и бесплатное проживание. Она так задумалась, что пропустила заданный вопрос и, смутившись, попросила повторить его. Директор, отчётливо скрипнув зубами, процедил, как именно она собирается работать в дальнейшем, жир­но намекая на близкие роды. Тина не стала объяснять подробно, просто сказала, что её ребёнок успешной работе не повредит. Ма­лыш подтвердил её слова, пнув ножкой, да, времени у неё оста­валось мало.

 — Прошу прощения, — Тина поднялась, поглаживая живот, — но я записана на приём к врачу.

 — Идите, леди Бейс, — выдавил то, что могло считаться вежливой улыбкой, директор.

 Тина шла к выходу, провожаемая неприязненными взглядами кол­лег, и думала, что ей рано или поздно придётся искать новое мес­то работы. Что там говорил тот чиновник? Хорошая школа на по­бережье? Может, стоит подумать о переезде? Купить домик уже там, малышу будет хорошо в мягком климате, в отличие от холод­ной столицы. Пожалуй, стоит рассмотреть этот вопрос, когда по­явится свободное время.

 Оно появилось гораздо раньше, чем надеялась Тина: врач, ос­мотрев молодую женщину, строго запретил ей куда-либо уходить, так как время уже подошло. И не успела она оглянуться, как ока­залась в палате, в смешной распашонке и со строгим запретом ку­да-либо уходить. Она только успела позвонить домой, сообщив му­жу, что её уже положили в больницу, и что домой она вернётся не одна. Муж воспринял это как-то странно, слишком спокойно, спро­сил только, долго ли жены не будет дома и положил трубку.

 — Принеси… — Тина послушала короткие гудки и снова набрала номер.

 — Чего тебе ещё?

 — Принеси мне мою сумку, ту, что я приготовила. Она в спальне стоит у окна.

 — Ладно.

 И снова гудки. Тина недоумённо смотрела на трубку, не понимая, что случилось с её мужем, разве так должен реагировать мужчи­на, у которого жена собралась рожать ребёнка?

 — Что, и тебя тоже бросили? — с сочувствием спросила соседка по палате.

 — Нет, — ответила Тина, — я замужем.

 — Что-то не похоже, — усмехнулась та. — Муж-то не торопится к тебе.

 — Он пишет научный труд, ему не до этого, — Тина кинулась на за­щиту Дэвида.

 — Ну-ну, — соседка отвернулась к стене, показывая, что ни капли не поверила.

 Однако её скептицизм развеял сам Дэвид, очень недовольный он появился к вечеру, поставили у кровати жены сумку и, не обра­щая внимания на свидетельницу, начал нудно выговаривать, что та легла в больницу, не позаботившись о нём.

 — И твой арн совсем обнаглел, с утра лежит в кладовке и не жела­ет выполнять приказы.

 — Я не знаю, что с ним, — растерянно проговорила Тина, — мо­жет, нужно дать ему отдохнуть?

 — Я сам знаю, что ему нужно, — отрезал Дэвид. — Всё, я пошёл.

 — Это твой муж? — жадно спросила соседка, провожая красавца глазами.

 — Да, — с гордостью ответила Тина.

 — Какой красивый! Наверное, ты его очень любишь!

 — Конечно! — Тина осторожно повернулась на бок, придерживая живот руками.

 — А он тебя что-то не очень.

 — Мой муж очень занятый человек. Он просто рассердился, что оторвала его от работы, а прислуги у нас нет.

 — Ну-ну…

 Тина промолчала, считая, что нечего рассказывать о своей семей­ной жизни незнакомому человеку. И охнула, когда изнутри её до­вольно сильно приложили пяточкой.
 Утро началось глубокой ночью, когда Тину скрутило. Проснувшись от сильной боли, она подождала повторения схваток и дёрнула за колокольчик, призывая дежурную сестру. И завертелось, под вни­мательными взглядами врачей и акушерки, женщин металась по кровати, мечтая только о том, чтобы у неё родился сын.

 — Уууу… мамочки…

 — Не терпи, деточка, — приговаривала пожилая акушерка, погла­живая напряженный живот.

 Тина подвывала, мечтая о том, чтобы этот кошмар остался позади. Но всё рано или поздно заканчивается, вот и в этот раз не прошло и двух часов, как акушерка, сияя, подала крохотный орущий ко­мок.

 — У вас дочка, — проговорила она.

 — Маленькая моя, — Тина прижимала девочку к груди, жалея, что не с кем пока разделить свою радость.

 Её привезли в другую палату, разделённую надвое стеклянной пе­регородкой, с другой стороны Тина заметила рыжеватую макушку спящей женщины, рядом с кроватью стояла колыбель с младен­цем, а на тумбочке красовался роскошный букет цветов.

 — Вот, деточка, — акушерка помогла Тине перебраться на кро­вать, — отдыхай.

 — А маленькая? Вдруг она захочет есть?

 — Когда захочет, ты узнаешь сразу, — улыбнулась добрая женщи­на. — Вы дитя сами кормить будете или вам кормилицу прислать?

 — Кормилицу, — вздохнула Тина и пояснила: — я работаю.

 — Ну что ж, у нас здесь хорошие кормилицы, я подберу для вас са­мую лучшую, леди Бейс.

 — Спасибо! — Тина легла так, чтобы видеть дочку и незаметно ус­нула.

 Муж в больницу так и не пришёл, а к сообщению о том, что у него родилась дочь, вообще отнёсся очень прохладно, буркнув, что ре­бёнок был нужен жене, вот пусть теперь сама с ним и управляет­ся, а ему работать надо. Букет цветов принесла радостная Кэти, а потом долго рассказывала грустной Тине, какие красивее носочки связала для новорожденной.