Превратности судьбы

               


    Местный архиерей слыл добрым и приветливым, хотя к своим иподьяконам был строг. Но те все равно умудрялись проказничать. Старшего над ними звали Анатолием. Он был самым красивым и заносчивым, и даже с девушками из архиерейского хора никогда не здоровался. Те, в свою очередь, тоже делали вид, что не замечают его, кроме одной, Орловой Иры. Она всячески старалась обратить на себя его внимание, хотя это часто  выглядело нелепо. Высказав однажды мнение, что свою судьбу (жениха) нужно искать самой, она находилась в постоянных поисках, и очередной целью для нее стал Анатолий. Ее мечты обычно звучали так:

   – Толик такой красивый, черненький, высоченький, – и я тоже высоченькая, – и потому мы будем вместе!

   – Как же, конечно вместе, пока он тебя не пришибет где-нибудь в коридоре! Уважай себя, не приставай к нему, – увещевала Ольга.

   Но та была настойчива – и не унималась. Встретившись в коридоре с Анатолием, она, шутя, преграждала ему дорогу. Тот обычно отталкивал ее с репликой, что не нужно стоять у него на пути, то подталкивал ее под локоть, когда та несла воду…

   – Ничего, – говорила Орлова, – привыкнет, он еще не понял своего счастья, но скоро узнает, что я – его судьба и мы скоро поженимся!..

   Но тот никак не привыкал.

   – Хорошо тебе рассуждать с твоей красотой! – сказала однажды Орлова Ольге с досадой, в ответ на ее увещевания, – любой на тебе женится, а мне самой приходится добывать себе счастье!

   – Это ты опять про мои волосы и глаза? А мне нравятся темные и глаза и волосы, да и коса у тебя длиннее моей, – успокаивала ее Ольга.

   Но та почему-то восприняла ответ как издевательство и разъярилась:

   – Послушайте обе! – вдруг вскричала Орлова, обращаясь к обеим подругам (хотя вторая  вообще не вмешивалась в разговор, а только с улыбкой наблюдала), – я вас предупреждаю: Толик – мой! И не вздумайте вставать на моем пути!

   Ольге было жаль ее. Она даже пожаловалась владыке «о неблаговидном поведении» старшего иподьякона по отношению к Орловой Ире.

   – Хорошо, я поговорю со своими казаками, они, наверное, просто растерялись от такого изобилия девичьей красоты! – засмеялся владыка.

   Ольге нравилось ходить по длинному полутемному коридору одной, втайне надеясь встретить Анатолия.

   «Неужели он такой грубый?..  и можно ли это исправить?..» – мелькали возникшие мысли.

   Наконец появлялся тот, кого она мечтала изменить, – и шел навстречу. У нее начинало громко биться сердце, и было страшно, что он услышит его. С каждым шагом Ольга старалось идти вдоль стены, подняв голову и отведя глаза в сторону.                Анатолий же, напротив, шел по центральной дорожке, с каждым шагом приближаясь к той же стене, что и Ольга. Отступать было некуда.

   И однажды, когда между ними оставалось  несколько шагов, Ольга бегло смерила его надменным взглядом – и вдруг потонула в его глубоких черных глазах. Мысленно умоляя все небесные силы, чтобы только не соприкоснуться с ним, она поспешно отвела взгляд в сторону: Ольга не знала, как ответить на подобную дерзость. Но он опять прошел, едва не задев ее.

   И эти встречи казались Ольге бессловесной дуэлью.

   Как-то после Святок, под вечер, в комнату к девушкам кто-то постучал. Через минуту вошел Анатолий, вежливо поздоровался и в нерешительности остался стоять у порога.  Девушки удивленно посмотрели на него.

   «Опять какой-нибудь выпад», – подумала Ольга, глядя на Анатолия с нескрываемым любопытством.

   – Зачем пришел? – бесцеремонно спросила Орлова, – тебя что, владыка прислал?

   – Нет, – спокойно ответил он, – по просьбе ребят. От них и от себя лично хочу пригласить вас на ужин.
 
   – А владыка будет? – поинтересовалась Орлова.

   – Нет, владыка уехал.

   Девушки рассмеялись: было забавно видеть старшего иподьякона в роли просителя. Теперь он казался им не грубым и заносчивым, а вежливым и смиренным. Разительная перемена в его поведении казалась невероятной.

   – Понятно, – ответила Ольга, – владыки нет – и вы решили нас разыграть!

   – Нет, это серьезно: мы все вас ждем сегодня вечером к семи часам в архиерейском доме! Я с ребятами уже составил меню, и вы должны оценить наши кулинарные способности, – выпалил он.

   Девушки развеселились.

   – А что, – с торжествующим видом воскликнула Ольга, глядя на подруг, – я думаю, можно и поужинать!

   – Я обязательно пойду! – заявила ободренная Орлова.

   – Можно и пойти, это интересно… – засмеялась другая.

   – Я только хотел спросить, какие пирожные вы любите? – вдруг осмелел Анатолий.

   – Эклеры!

   – А с каким кремом? – поинтересовался он.

   – С белковым! – хором ответили подруги.

   – А я – с масляным, – усмехнулась Ольга, пытливо глядя ему в глаза.

   – Тогда я сейчас объезжу все кондитерские – и найду с масляным! – обрадовался Анатолий.

   «Ну вот, настал мой звездный час! – подумала Ольга, – теперь нужно сказать нет».

   Она лукаво посмотрела на него:

   – Не надо искать.

   – Почему? – удивился Анатолий.

   – Потому что я не приду… Девочки пойдут, а я – нет.

   – Как не придешь?.. Останешься одна?

   – Да.

   – И что же ты будешь делать?

   Ольга посмотрела на книгу, лежащую на тумбочке, и ответила:

   – Буду читать.

   – Как же так?! Но ведь я этот ужин устроил только ради тебя!.. Без тебя я тоже не пойду, – с горечью в голосе ответил он, с отчаяньем глядя на нее.

   Подруги молча переглянулись.

   Этот ответ ошеломил  Ольгу: ничего подобного она не ожидала… Наконец, поборов свое изумление, Ольга насмешливо спросила:

   – И даже такой вкусный ужин не пойдешь есть без меня?

   – Нет.

   – Но как же я могу оставить тебя без ужина?! – засмеялась Ольга и подумала:
 «Не нужно больше его мучить!».

   Победоносно посмотрев на него и чуть улыбнувшись уголками губ, произнесла с торжествующим видом:

   – Хорошо, я тоже приду!

   С радостным возгласом: «Мы вас ждем в семь!» – Анатолий выскочил из комнаты.

   Девушки, для приличия, пришли немного позже. Иподьяконы встретили их и пригласили в трапезную, где был уже накрыт стол, украшенный свечами и фруктами.
 
   Орлова, со всей своей неуемной живостью, рвалась на кухню «помогать Толику».

   – Сегодня он будет мой! Теперь он узнает, что я – его невеста, – заявила она подругам – и побежала на кухню.

   – Надо же, какая завидная самоуверенность, – усмехнулась Ольга, – это мы еще посмотрим!..

   Наконец пришел Анатолий в сопровождении Орловой – и все стали садиться за стол.

   Анатолий направился к Ольге, но тут вдруг Орлова громко закричала:

   – Толик, иди скорее сюда!

   Он подошел – и не успел опомниться, как она схватила его за руку – и усадила рядом с собой.

   Все с недоумением наблюдали эту сцену, а потом начали смеяться.

   Но та, как ни в чем не бывало, что-то оживленно говорила Анатолию, по-хозяйски ухаживая за его тарелкой и поминутно дергая за рукав. Тот не отвечал и, не отрываясь, смотрел на Ольгу, сидевшую напротив.

   «Пригласил, называется, и зачем тогда я пришла? – думала Ольга, глядя на него, – придется мне теперь тебя «выручать», если ты действительно сам этого хочешь».

   Она обвела взглядом собравшихся и насмешливо произнесла:

   – Обратите внимание, какая пара сидит с нами за столом: как на свадьбе – жених и невеста!

   – Да, – подтвердила Орлова, – жених и невеста!

   Анатолий вскочил, как ошпаренный, он будто ждал от Ольги какой-нибудь фразы.

   Все засмеялись.

   – Куда же ты?! Толик, вернись! – вскрикивала оскорбленная Орлова.

   Но Анатолий спокойно обошел стол, подошел к Ольге и сказал сидящему слева от нее иподьякону:

   – Пересядь.

   Тот встал.

   Ольга торжествовала.

   – Можно? – спросил Анатолий с улыбкой.

Она одобрительно кивнула.

   Сначала разговор не клеился. Ольга поняла его смущение и произнесла несколько банальных фраз. Он оживился. Завязалась дружеская беседа, и Ольга узнала, что его сестру тоже зовут Ольгой.

   – Вот и хорошо, – обрадовалась она, – можно считать, что я тоже твоя сестра.

   От этого заключения им обоим стало легко и просто. Напрасно Орлова призывала Толика, называя его «неверным женихом» и бросая на Ольгу свирепые взгляды, – те увлеченно разговаривали.

   Когда ужин был окончен, Анатолий сообщил, что следующим номером программы являются зимние развлечения: игра в снежки и прогулка на лыжах.

   – В снежки я согласна, – сказала Ольга.

   – Нет, – возразил Анатолий, – у нас с тобой – прогулка на лыжах!

   – Не получится, – засмеялась Ольга, – я не умею ходить на лыжах.

   – А я тебя научу!

   – Я пойду с тобой на лыжах! – вскричала Орлова, – меня и учить не надо!

   – И правда, – заметила Ольга, – идите вместе с Ирой! (отчаянно надеясь, что он откажется).

   – Нет, – настаивал Толик, – я пойду только с тобой!

   Ольга ликовала.

   – Тогда давайте пойдем все вместе! – смеялась она.

   Но оказалось, что лыж всего две пары.

   –  Вот видишь, – обрадовался Анатолий, – это судьба – больше лыж нет.

   Ольга подумала, что имеет право хотя бы раз в жизни, на один вечер, не быть слишком строгой, и разрешила себе немного повеселиться. Она согласилась. Долго примеряла на себя огромные спортивные костюмы и ботинки.

   Наконец Ольга обрядилась, вышла, подошла к зеркалу – и поняла, что ничего смешнее и забавнее в своей жизни никогда еще не видела. Она умирала со смеху, глядя на свое отражение. Потом позвала остальных посмотреть на невиданное зрелище. Увидев Ольгу в таком виде, все хохотали до упаду. Веселье усилилось, когда оказалось, что лыжных палок всего три, а не четыре. Вероятнее всего, что кто-то из ребят нарочно одну из них спрятал.

   – Но мы все равно пойдем, правда? – весело спросил Анатолий.

   – Конечно! Я что, зря наряжалась?

   Послышался новый взрыв смеха.

   – Пойдем, если тебе не страшно идти с таким чучелом, – смеялась Ольга, – только как пойдем – не знаю!

   Остальные были уже одеты. Всей гурьбой высыпали на улицу – и весело провожали лыжников, утопая в сугробах на заснеженной дороге, пока, наконец, не отстали.

   Было действительно смешно: Ольга постоянно падала в глубокий снег – а Толик ее поминутно вытаскивал.

   Каким-то образом они дошли до леса. На небольшой поляне стояла занесенная снегом скамейка. Анатолий сбросил снег со скамьи – и Ольга села. Голосов уже не было слышно. В морозном ночном воздухе стояла тишина. Смех куда-то улетучился. На душе стало легко и радостно. На темном небосклоне сияла большая луна и ярко мерцали синие звезды.

   – Я никогда не была ночью в лесу, да еще и зимой! – с восхищением произнесла Ольга, – посмотри, как тут красиво!

   Анатолий стоял перед ней и молча улыбался. И она опять утонула в его больших черных глазах. Потом он стал тихо рассказывать ей о себе. Она смотрела на него – и слушала. Потом говорила она. Он слушал – и улыбался. Они все говорили, и говорили… – и не могли наговориться, как будто это была для них всего одна единственная встреча, и они стремились открыть друг другу всю свою жизнь…

   Наконец Ольга встала – ей стало холодно.

   – Да ведь ты же замерзла! – спохватился он.

   – Да, – просто и без кокетства ответила она, – пойдем назад, идти нам долго, а то, наверное, все уже соскучились!

   Возвращались обратно таким же образом – и снова смеялись.

   Их действительно ожидали, и горячий чай был как нельзя кстати.

   Пронзительный телефонный звонок прервал оживленную беседу.

   – Толик, владыка звонит, он уже звонил, но тебя не было…

   Ольга переоделась и стала ждать.

   Наконец Анатолий вернулся, его лицо было серьезным и выражало беспокойство.

   – Что случилось? – спросила она.

   – Мне нужно срочно с тобой поговорить… наедине, – шепнул он.

   После чая Анатолий сообщил Ольге, что иподьякон-шпион уже обо всем доложил владыке, да еще и приукрасил… Владыка в гневе и требует немедленно приехать в Пятигорск… на свадьбу.

   – На свадьбу?.. и что теперь будет?

   – Не знаю…  Прошу тебя, поедем со мной! – с отчаяньем в голосе воскликнул он, с надеждой глядя на нее, – для меня это очень важно! Не могу сейчас ничего сказать, но потом тебе все объясню… по дороге. Мне нужно серьезно с тобой поговорить.

   – Говори сейчас, – ответила Ольга.

   – Не сейчас.

   – Почему?

   – Сейчас не могу… Ты же видишь – мы не одни…  Прошу тебя, поедем со мной!

   Он вдруг взял ее за руку:

   – Скажи, ты доверяешь мне?

   – Да.

   – Будь готова, в пять утра я зайду за тобой!

   – Поехать с тобой?

   Ольга была удивлена: он не шутил.

   Но она, всегда строго оценивающая свои поступки, не могла позволить себе еще одно безумство: явиться перед разгневанным владыкой, да еще и в сопровождении Анатолия! Что о ней подумает даже сам Анатолий?!  Это была уже не игра, итак она легкомысленно позволила себе «прогулку на лыжах», чему сама невольно удивлялась. Теперь она сожалела о своем сомнительном поведении и о том, что явилась виновницей гнева владыки.

   Ольга грустно ответила, что являться без приглашения на чужую свадьбу неудобно.

   – Но я сам приглашаю тебя на свадьбу!

   – Представляю, что с тобой сделает владыка, если еще и я с тобой приеду!

   – Он обрадуется!

   – Не сомневаюсь, радость будет безгранична! – пошутила Ольга, – но в пять часов – это очень рано!.. А поговорим, когда вернешься… Не навсегда же ты уезжаешь?

    Анатолий молча смотрел на нее, потом ответил:

   – Не навсегда… Думаю, в среду вернусь, – вдруг оживился он, – но я приеду поздно вечером...

   – Хорошо, – шутливо ответила Ольга, – приходи поздно – и мы поговорим!

   Они расстались. Но Анатолий не улыбнулся в ответ, и лицо его осталась мрачным и серьезным.

   «Ничего, – подумала Ольга, – через два дня вернется – и все объяснит».

   Прошла среда, потом еще неделя – а он не возвращался. Не было и владыки. Иподьяконы хранили молчание. Да Ольге и самой не хотелось у них ни о чем расспрашивать. « Иначе подумают, что я по нему соскучилась…», – размышляла Ольга.

   Наконец, как-то в конце вечерни, пронесся слух, что приехал владыка. «Значит и он приехал», – подумала Ольга, но радости не ощутила.

   – Что я видела! – встревоженным шепотом сказала Орлова, поднявшись на хор и странно глядя на Ольгу, – Толик принял постриг!

   – Постриг?! – машинально переспросила Ольга. «Разыгрывает», –  тут же подумала она. Но сердце вдруг тревожно забилось.

   Вернувшаяся на хор другая подруга подтвердила слова Орловой:

   – Вон он стоит, видишь, рядом с владыкой? – она указала глазами  на монаха, стоящего к ним спиной.

   Ольге стало не по себе: заболело и заныло сердце. Она прикусила губы, чтобы не расплакаться: никто не должен был заметить ее чувства.

   Эти роковые слова "принял постриг" ранили ее в жизни уже дважды, и всегда – неожиданно… и сегодня – опять!..

   – Зачем?.. Зачем?.. – бессмысленно шептала Ольга, понимая, что ничего уже нельзя изменить.

   Теперь она, как и раньше, интуитивно в случившемся обвиняла себя…

   Этот постриг шокировал девушек на приходе, но не более. Просто для них одним женихом стало меньше.

   В комнате подруги долго обсуждали происшедшее.

   – Надо же, такого жениха потеряли! Я так на него рассчитывала, – сокрушалась Орлова, – ни себе, ни людям!

   – Да, – ответила вторая, – посмотри на нее: прикинулась мертвой! Может быть, ты нам расскажешь, почему Толик после общения с тобой ушел в монахи?!

   Но Ольга, стиснув зубы, лежала молча, отвернувшись к стене. Почему-то теперь его судьба была ей не безразлична.

   Этот разговор длился до полуночи. Когда все уснули, Ольга дала волю своим слезам, стараясь плакать беззвучно. Иногда она выходила из комнаты, возвращаясь, ложилась, накрывшись с головой одеялом. И в темноте не было видно, как вздрагивают ее плечи…

   Утром на клирос пришел Анатолий в монашеском облачении. Его визит удивил хористов (никогда прежде он не приходил). Ольга безразлично скользнула взглядом – и отвела глаза. Его лицо было бледным и сосредоточенным.

   « Пришел ко мне…, – с горькой усмешкой подумала Ольга, – целый месяц не виделись…». Она казалась совершенно равнодушной.

   Он поздоровался со всеми и, действительно, быстрыми шагами подошел к Ольге.

   – Я пришел к тебе, – сказал Анатолий, глядя на нее.

   Хористы замерли: на арене происходило действо!

   Ольга поняла это и, собрав все свои силы, подняла глаза с таким невозмутимым спокойствием, будто они и не были знакомы вовсе и она впервые видит его.

   Но он вдруг взял ее за руку и отвел на середину хора:

   – Встань здесь…

   Ольга машинально подчинилась. И тут он стал кружить вокруг нее, задевая черным облачением. Она стояла неподвижно, с недоумением наблюдая за ним. Наконец он остановился.

   – Вот и все, – сказал он с торжествующим взглядом, – я обошел тебя три раза – и ты теперь никогда не выйдешь замуж, ты будешь моей келейницей!

   – В таком возрасте? – с жалкой улыбкой спросила Ольга.

   – Да, а почему нет?

   – Ну да, будем летом ездить с тобой на море, – поддерживая фарс, подыграла ему Ольга, едва выговаривая слова.

   – Конечно! – внезапно развеселился Анатолий.

   Все рассмеялись. Но Ольге стало невыразимо грустно и тоскливо, она чуть не плакала, глядя на него: теперь Анатолия звали Антонием…

   И дня не проходило без того, чтобы монах Антоний не пришел на хор.

   Поздоровавшись со всеми, он подходил к Ольге.

   – Здравствуй, келейница! – произносил он таким тоном, будто она действительно являлась его собственностью.

   Иногда ей даже становилось неловко и страшно за него: он совершенно не скрывал своих чувств, словно гордился этим. Ольга видела (и это видели все): когда он приходил, то не в силах был уйти, будто место на клиросе было самым счастливым местом на земле.

   Как-то после службы к Ольге подошла одна из хористок:

   – Ольга, это правда, что Толик просил тебя поехать с ним в Пятигорск?
 
   – Да, – ответила Ольга, – но откуда ты знаешь?

   – Мне Толик сам сказал... Мы с ним с детства близкие друзья… Так ты отказалась с ним ехать?

   – Да.

   – Правильно…

   Она кивнула головой.

   – Толик давно просил меня поговорить с тобой, но я его убеждала, что это бесполезно – и  все откладывала… Он сам с тобой говорить боялся.

   – Чего боялся?

   – Что ты ему откажешь.

   – В чём?

   – Дело в том, что ты ему очень нравилась, и он хотел на тебе жениться, но боялся сам тебе об этом сказать. Неужели ты не догадывалась?.. Он мне так и сказал: «Если она мне откажет, то я приму постриг, – владыка давно уже настаивает…».  Но я ему ответила, чтобы он даже и не надеялся, потому что ты за него замуж не выйдешь…  ведь так?.. И звал тебя Толик с собой, чтобы представить владыке как свою невесту, а ты – не поехала!

   Болезненно защемило сердце и навернулись слезы. Но подруга внимательно поглядывала на нее – и Ольге приходилось бороться со своими чувствами.

   – Я ничего не знала, – ответила она, стараясь казаться бесстрастной (ее снова захлестнуло ощущение вины).

   – Ну вот, а когда Толик приехал, то понял, что владыка вызвал его, чтобы постричь, и никуда уже не отпустил. Но если бы он приехал с тобой… – подруга оборвала свою речь – и замолчала.

   – И зачем  ты теперь мне об этом говоришь?

   – Он хочет, чтобы ты знала…

   – Зачем?

   – Наверное для того, чтобы ты поняла, что он сейчас чувствует…

   – Я итак поняла, когда он вернулся… и пришел на хор, – с горечью произнесла Ольга.

   – Да, я тоже вижу… – ответила та.

   Но теперь Ольга ничего уже не могла изменить: между Толиком и монахом Антонием была огромная пропасть.

   На следующий день, поднявшись на хор, он понял, что она уже все знает… Это была их общая тайна.

   Он не мог не видеться с ней и  не мучить ее и себя…   И Ольга поняла, что он ее не отпустит, что она должна уйти сама, и ей было все равно, куда… И она, не прощаясь, – уехала…
………………………………………………………………………………..

   Однажды Ольга пришла домой поздно. Она включила «Новости» и села проверять тетради. Среди обычных известий ее внимание привлекло сообщение, что некий игумен Антоний приглашает паломников посетить какой-то мужской монастырь. Ольга взглянула на экран – и обомлела. Перед ней был монах, и в нем она узнала того, с кем когда-то ее разлучила судьба. Она опять увидела знакомое лицо и услышала забытый голос, как будто он снова говорил с ней и звал… У нее взволнованно забилось сердце. «Какая странная случайность, – думала она, – ведь я могла не увидеть его!..». Ольга задумалась. Вспомнилось прошлое… Оно постепенно оживало и начинало мучить. И вместо радости на душе стало тяжело и тревожно. Несколько дней ее терзала непонятная тоска: ей захотелось найти его и встретиться с ним…
А ночью ей снилось, что она принесла ему торт – и они пьют чай. Ольга проснулась – и обрадовалась: решение было найдено! Она приедет – и принесет ему торт.

   Ольга подошла к полке, сняла книгу – и раскрыла ее. Между страницами лежала небольшая фотография: на Ольгу смотрел молодой монах с грустным взглядом. На обратной стороне была надпись: «Моей келейнице Ольге».

   – Моей… – задумчиво произнесла Ольга, – но я никогда не буду твоей…

   Она почувствовала, что в душе еще не все угасло… и не смеет она тревожить того, кто ей уже не принадлежит. Глядя в грустные глаза на фотографии, она тихо сказала (как будто он мог ее услышать):

   – Прости… Мы не встретимся больше: воспоминания терзают сердце и смущают душу…

   Бережно положила фотографию между блеклыми страницами, чуть улыбнулась уголками губ – и закрыла книгу.

   Теперь она поняла, что все время спешила и бежала куда-то, но все то, к чему она стремилась, осталось позади…  Это был всего лишь отзвук из прошлого, пусть там и останется…

   В широком проеме окна сияла большая яркая луна, освещая на воде серебристую манящую дорогу, которой не было…  И в памяти вдруг ожили давно забытые строки:


     За рекой в темной роще запел соловей,
     И сияет луна над рекою.
     И по лунной дороге стремится скорей
     Мое сердце на встречу с тобою.

     Только эта дорога лежит на воде,
     Серебрится от лунного света…
     И к тебе перейти – это там уже, где
     Соловья и луны больше нету.