Деревенские истории

          В деревне «Потешки» жил  дед Филя.   Старуха его давно померла и дед жил один. А детьми старики так и не обзавелись. Пока силы были у деда, он летом ходил в лес по грибы, по ягоды, а то и на рыбалку. А зимой на лыжах, подбитых мехом, потихоньку ходил в лес охотиться. Раньше и скотинку, да живность всякую держали со старухой. А после смерти супруги занемог старик, затосковал. Продал корову, свинку и всех курей. Изредка выйдет за продуктами в сельпо, увидит, кого знакомого, поговорит, новости в деревне узнает. Потом сядет на лавочку у ворот своей избы, посидит и в дом поковыляет.  И стало его любимым занятием сидеть у окна и наблюдать. Улицы были  безлюдными только днём. И лишь изредка кто-нибудь из взрослых или ребятишек проходили или пробегали по улице, да на лавочках сидели всевидящие старушки. Деревня оживала лишь рано утром и вечером, когда гонят коров в стадо или обратно.  А чуть позже кто-то уходил на работу в МТС, на ферму или леспромхоз.  Либо рано селяне уезжали на весь день в выходные на рыбалку или в лес. Набьются полную тракторную тележку, едут поют песни до самого леса. А тракторист едет и улыбается.
     Обычно дед Филя сидел у окна за столом и  ему была видна вся улица.   Иногда и соседи к нему заглядывают. Посидят, самокрутки покурят. Обсудят деревенские все проблемы, да что в мире творится. Иногда кто-нибудь забежит деньжонок до пенсии занять. И дом деда Фили превращался на некоторое время в какой-то центр общения. Так день и пролетал. А во дворе у деда Фили сидел огромный старый пёс Шарик, который тоже был пенсионного возраста, как хозяин. Но, несмотря на преклонный возраст, пёс Шарик всегда был на страже у дедовой избушки. И всегда начинал по-стариковски хрипло лаять, если приходил кто-то чужой. Иногда дед выходил покормить старого товарища. Они садились рядышком, и им было очень хорошо и уютно вдвоём.
         Один раз пришла к деду моложавая соседка с другой улицы. Муж у неё был её намного старше и постоянно пропадал на Севере, где работал вахтовым методом. Соседка от тоски солидно «приняла на грудь», и пришла к деду в гости. И какая бы она не была, её не выгонишь, она гость и соседка. Пришлось деду Филе немного поддержать разговор. Разговоры разговорами, а дедушка стал замечать, что соседка на него как то странно поглядывает. И вдруг она сделала ему очень пространное предложение, от которого дед Филя чуть не упал с табурета. Немного помявшись, соседка выдала, дыша на него перегаром: «Что-то стосковалась я по мужскому теплу, дед! Может заглянешь ко мне? Согрешим маленько». В воздухе повисла долгая пауза. Дед Филя открыл рот от удивления и  даже растерялся как-то от такого поворота событий! В его то 90 лет ему такое предлагать! Ну,  ничего себе думает, в переплёт попал! Надо как-то выкручиваться. И чтобы человека не обидеть. Соседка все-таки. И потом, недолго думая прошамкал беззубым ртом: «Староват я, однако, для таких выкрутасов. Ты уж извини, соседка». Та конечно, расстроилась, и что-то бормоча себе под нос, ушла. И тут на деда Филю нашёл такой дикий хохот, от которого рюмки затряслись в старом шкафчике с посудой.  А потом посидел, почесал лысину и с огоньком в  глазах, сказал: «Не знал, что на меня такой спрос в деревне». 
         Иногда дед разрешал соседям  помыться в его бане.  И как-то раз им   пообещал пустить помыться одну их знакомую  женщину, так как у неё бани не было. Но соседи забыли предупредить, что она татарка и по-русски говорит плохо.  Договорились. Дед натопил вечером баню, да  по-стариковски забыл о женщине. Женщина пришла и ни слова не говоря, зайдя в баню, стала мыться. На улице стемнело. А дед тоже решил в баньке попариться!   Пришёл в предбанник, снял всё исподнее и в таком неглиже заползает в помывочное отделение. В это время дама сидела на полке и хлестала себя веничком, не замечая  нашего деда Филю. А в бане лампочка была слабенькая и тусклая. Дед зашёл,  и не сразу увидел на полке незнакомую  голую даму с веником. От неожиданности он онемел. И тут глаза дамы встретились с его глазами. Дама от неожиданности подскочила и ударилась головой об низкий потолок бани. Потом забившись в самый дальний тёмный угол,  стала махать рукой на деда из-за тазика, которым прикрывалась и истошно верещать с татарским акцентом: «Пошуль, шайтан! Пошуль!» А дед понять не может, что от его хотят. Сам не на шутку перепугался! Показывает на даму рукой, и даже не прикрываясь,  начал издавать какие-то нечленораздельные звуки: «Э…М….Э…М!». Так с  поднятой рукой и промаршировал в предбанник. Немного отдышавшись, он вдруг вспомнил, про женщину, которой пообещал баню. А дама тем временем выскочила как ошпаренная. Только её и видели. 

     Соседом деда Фили был его сосед дед Михаил.  Однажды деду Михаилу родственники принесли свежих карасей.  Дедушка решил сварить уху и под неё купил бутылочку в магазине. Там встретил сотоварища и повёл  его к себе в гости на уху. Но почему-то там они для начала решили выпить грамм по пятьдесят, а потом заняться ухой. Посидели, поговорили по душам. Выпили ещё по пятьдесят грамм. Захорошело. Разговор стал ещё душевнее. А про уху  и забыли как-то. И тут его товарищ увидел карасей на столе нечищеных.  Бутылка уже пустая, а ухи нет. Стали оба друга искать кастрюлю для ухи. А дома у деда  бедлам был полный. И вот на глаза попалась трёх литровая чистая банка, с которой дед ходил за молоком к соседке. И решили друзья провести эксперимент, какой ещё науке не известен. Налили воды в банку, бросили туда неочищенных карасей и, боясь ставить банку на плиту, опустили в банку кипятильник. И стали ждать уху, поперчив и посолив. А пока сотоварищ пошёл за второй поллитрой, дед Михаил решил вздремнуть. Через полчаса неожиданно проснулся от странного запаха в комнате. А на столе вода уже выкипела в банке и вся чешуя прилипла вместе с рыбой  к кипятильнику. Рыба была скорее жареная, чем варёная. А тут друг как раз с  бутылкой подоспел.  В комнате вонища страшная! Открыли друзья  окна и сидят горюют. Потом с горя вторую бутылку приговорили под немудрёную закуску.  А сосед дед Филя увидел у него дым из окна, подумал пожар. Заходит к деду Михаилу и спрашивает: «Ты что, кошек здесь жарил? Ну и вонища у тебя!» А дед Михаил поднял вверх указательный палец и задумчиво произнёс: «Уху варили по новому методу!» Потом вздохнул и говорит: «Просто у нас эксперимент не удался!»
А однажды дед Михаил  вообще учудил. Как то вечером дед Филя помылся в бане, и в темноте пошёл по мокрым от дождя доскам домой. Идёт такой чистый и умиротворённый. И в темноте не заметил лежащего на досках человека. Запнувшись, дед Филя растянулся тут же в грязи. Оказалось, это сосед перебрал в гостях, и вместо своего дома зарулил к Филе. Но упал и не в силах подняться,  уснул. Естественно пришлось его подымать, вести в дом и самому снова обмыться. Ещё выяснилось, что когда он упал, что-то сломал у себя. На следующий день ему наложили гипс на руку и на всю грудь. И он ходил как рыцарь печального образа в этих доспехах. Но они  соседу  быстро надоели, и он решил от гипса избавиться на время, так как под ним всё чесалось. Он решил гипс снять, почесаться и снова одеть. Попросил  деда Филю помочь снять. Сняли и поставили как монумент рядом с кроватью. А затем сложили в этот монумент пустую посуду, чтобы не валялась где попало. И в этот момент деда михаила решил навестить сельский доктор. Каково же было его удивление, когда он увидел снятый около кровати больного гипс, в котором лежали пустые бутылки из-под вермута. Доктор отругал больного, и вызвав машину, отправил  по новой накладывать гипс. Пришлось деду Михаилу донашивать гипс, пока не выздоровел окончательно.
        Вообще в деревне живут весело, не унывают, а в трудную минуту находят всегда выход из положения.  И не беда, что  получается иногда очень смешно, хотя  и не нарочно. И вообще жизнь в деревне интересна своими людьми,  самобытными историями. Живут, кто как может. И горевать сельчанам совсем некогда.