Я твоя мамка

-У меня до тебя,Клавдия,разговор есть антиресный.
 Так начал председатель,подкатываясь к телятнице Клавдии. Женщине лет интересных.
Жила Клавдия в селе Отрадное. Всю свою сознательную жизнь. И даже можно сказать больше. Село большое. Народ. Как везде народ. В меру пьющий. Но работящий. После войны в селе, почитай, одни бабы остались. Ничего сдюжили. Клавдия в той войне всех потеряла. Но голову не свесила.

-Бабы,ежели мы не будем робить. Кто ж за нас будет. Мы вот почитай одни остались.
А ничего-выдюжим. А-бабы?
 И ведь справились. С коровенками худыми начинали. А теперь како стадо.
  -Не,Митрич. Не подъезжай. Еще одних телят не возьму.
Вон Глафире отдай. Он девка молода. Справится. А потом есть у меня сердце,ай вовсе нету. Я телок обихожу. А ты,бисова душа их на мясо. Не-не проси.

-Так вот,Клавдия и я про то. Что душа у тебя нежная. А Глафира девка молодая. Ей доверять никак нельзя. Что она в детях понимает.
Клавдия посмотрела на председателя с подозрением.
-Что ты,Митрич. Про что это ты. Каких детях? Часом не хлебнул с утреца.

-Не пью я. И вообще,Андревна,как ты с властью говоришь.
-Ты ,Митрич хотя и власть,а супротив баб не попрешь.
-Ну ладно,ладно. Говорливая. Смотрю я на тебя ,Клаша и диву даюсь,до чег щедра природа.
Клавдия на эти слова рассмеялась.
-А ты посватай,Митрич. Может и сладим.
-Ну ты к лешему. Я сурьезное дело решаю. А тебе хаханьки.
-Не телят не возьму. Отмахнулась Клавдия. Своих два раза сверх нормы.
-Так я не за телят.
-А за что?
Приют у нас в летось будет. Дитям воздух деревенский нужон.
И заторопился.
-Детей привезли. Сторож при них. А воспитатели. Авария одним словом.
Пока другие приедут. А за дитями догляд нужон. Вот я и подумал. Кабы ты,Клавдия приглядела. Недолго.

-Да ты что,Митрич не могу я.

Как сквозь пелену увидала Клавдия золотоволосого Ванечку. Маленькое солнышко.
Три годика ему было ,когда в село вошли немцы. Бежал он по улице. А за ним танк. Огромный черный. Кинулась Клавдия наперерез -да не успела.

Председатель подошел к ней. Слышь,Андревна им ласка нужна. Сироты ведь.
Клавдия вернулась домой поздно. Да и что торопиться. Никто не ждет.
Она села у холодной печи. Зябко. Посмотрела на свои большие,натруженные руки.
А Миша любил целовать их . Она стеснялась. Что ты,прям как городской.
Они у меня шершавые.
-Нет ,они у тебя нежные.
И Ванечка бежит по дорожке.
-Я больсой. Догони.
-А вот и догоню.
И Миша улыбается ласково.
-А,что,как Ванечке-сестренку?

Потом Миша уехал в город. Вернулся смурной.
-Ну,что али передумал девочку. Поддела она мужа.
-Да,мать с дитем погодить придется.
-А,что так. Спужался?
-Война,Клавушка.
Как-война. Зачем это? Только жить зачали.
Когда провожала Михаила чуяла не увижу боле. А слез не было.
Только внутри заледенело все.
Похоронка пришла. А слез не было.
-Поплачь,Клаша. Просили бабы. Чай не камень сердце. А она только злей была на работу.
А потом немцы вошли в село. И Ванечка выскочил на дорогу. Гусеницы вдавили хрупкое тельце в стылую землю. Как птица с перебитыми крыльями металась она в жару. А когда очнулась-голова как лунь седая.
-Где-же слезы твои,девонька?
-Много слез,бабы. Реки полные.
И полыхнула бабья война. Где силы не было хитростью брали. Не один гость  остался навеки здесь.
Неспокойно было фашистам в селе бабьем.
Возвращались в село мужики. Да жен не находили. А кто сам не вернулся-жены вдовели. На все село мало мужиков вернулось.
Сдюжили. Оживало село.
-И что председатель выдумал,кака с меня нянька.
 А утром Клавдия шла к своему телятнику. Решила путь сократить. Пошла задами.
В высоких лопухах услыхала плачь.
-Ктой-то здеся? Эй,не хоронись.
Из лопушника выглянул пацаненок лет пяти.
-Это что за чудо?
-Я не чудо. Ванька я.
-Кто?!!
-Ванька. Я мамку ищу.
-А где? Где она?
Враз охрипшим голосом спросила Клавдия.
-Не знаю. Мы в доме живем. А где мамка не знаю. Я ее никогда не видел.
Слезы  хлынули-словно вырвалась наружу вся боль.
-Ты что,что?
Испугался мальчик.
-Я ведь твоя мамка.
-Мальчик секунду замер. Затем кинулся на шею. Обнимая и целуя Клавдию,приговаривал.
-Родненькая моя. Я знал,знал. Они говорили,а я знал.