Глава 41. Снова вместе

Да, перед нами стоял живой, невредимый вожатый отряда - Митя Бурцев. Его синие глаза сияли, губы растянулись в счастливой улыбке:

-Наконец-то я вас отыскал!

Ребята кинулись к нему, повисли на шее, девочки нежно гладили по лицу. А я… Я просто стояла, не в силах сдвинуться с места. Так долго мне пришлось ждать этой встречи, через столько испытаний пришлось пройти… К горлу подступил колючий, похожий на ежа ком, глаза защипало от слез, запрыгали губы… Митя, братишка!

Ноги будто вросли в пол, не было сил сделать ни шагу. Только тревожно стучало сердце: знает ли Митя, что я сделала тогда, в хате бабы Ивги?

По тому быстрому взгляду, который на меня кинул брат, поняла - знает. Все знает.

- А ты чего же, Аня? - Митя шагнул ко мне и обнял. - Не рада, что ли?

- Рада… - выдохнула я, тесно-тесно прижимаясь к его груди. Больше ничего не стала говорить: боялась разрыдаться.

- Все знаю, потом поговорим, - успел шепнуть мне на ухо Бурцев.

Он сел на кровать, и его тут же окружили мальчики. Незнакомец, пришедший вместе с Митей, смотрел на нас смеющимися глазами:

-Прямо как цыплята вокруг курицы собрались…

-Мы так переживали, Митя! - Васек обнял вожатого за шею. - Тебя как увели, мы чуть с ума не сошли от горя. Аня вообще молчала целыми днями, по ночам не спала. И мы все волновались…

-А уж я-то как переживал… Особенно как узнал про... - Лицо Мити помрачнело, он смолк. Мы сразу догадались, про кого он думает. Нюра всхлипнула, я обняла ее за плечи. Кусал губы Саша Булгаков, зажмурился Сева… 

-Не будем про это. Теперь мы все вместе! - Бурцев оглядел нас. - Ой, худые вы все какие! По лесу долго бродили, грибы ели?

-Да, да! - зашумели мальчики. - И знаки выкладывали, чтобы ты по нашим следам шел! Митя, ты ведь по знакам нас догнал?

-По ним. Вон, с Яковом Пряником шли, - Митя кивнул на незнакомца. - Смотрели в оба, а то пропустили знаки пару раз и с пути сбились.

Мне же не хотелось ничего говорить: я только смотрела на брата, словно впервые видела его. Как он изменился! Возле губ собрались тяжелые, горькие складки, в глазах появилась грусть, лицо осунулось… Я испереживалась, а он? Ему еще тяжелее было…

...Переночевав в хате Миронихи, утром мы двинулись в лагерь партизан. Митя заявил, что всех нас отправят домой. Мы, в отличие от того дня, когда узнали о войне, быстро согласились: всем хотелось увидеть, обнять своих родителей.

Завернули на Валину полянку, чтобы проститься. Теперь уже навсегда.

Тихо колыхалась под порывами ветра листва на белой березке, сопели мальчики, всхлипывали Нюра и Лида. Я шагнула к могиле, положила на нее букет из бессмертников:

- Спи сладко, милая моя подружка! Жаль, не свидимся больше… И вы, Марина Ивановна, отдыхайте… Спасибо вам за все!

Когтистая лапа больно рванула изнутри душу, губы сжались в тонкую нить. Все стояли понурые, опустив головы.

-Идти надо. - На мое плечо легла теплая рука Мити. - Пойдем, Аня.

...Шли долго: лес расступался перед нами, встречая, словно хозяев. Но мне уже надоели эти сосны, березы, тополя и зелень травы:  насмотрелась на них, пока мы шли к Макаровке.

Генка тоже шел с нами, но мыслями явно был где-то далеко: хмурился, что-то шептал про себя. Меня же мучила тревога: раз Митя знает про то, что я убила Петро, то наверняка будет ругаться. Или презирать: кому охота иметь сестру-убийцу?

За этими невеселыми мыслями я и не заметила, как мы оказались в партизанском лагере.

Нас встретили радушно, с улыбками. Смеялись над тем, как мы выглядим: все в разорванных куртках, нестриженные, с пятнами грязи на лице.

Из землянок высыпали и другие партизаны. Среди них я с удивлением увидела сестру Сергея Николаевича - Оксану, бабу Ивгу, Степана Ильича, кузнеца Костю…

Они обнимали нас, расспрашивали о том, как мы скитались по лесу, как вышли к хате Миронихи. Мальчики торопливо отвечали, девочки перебивали их.

Я оглядывала лагерь. Полным ходом строились новые, крепкие и прочные землянки, в воздухе витал запах смолы и свежеспиленных деревьев;  партизаны рубили стволы на бревна, сучья бросали в жаркий костер, пылавший на поляне.

Нас после всех расспросов усадили за большой стол, накормили гречневой кашей.

- Кушайте, кушайте! - смеялся, глядя на нас, Митя. - Оголодали, столько по лесу гулять. На одной грибной похлебке да ягодах далеко не уедешь.

Ели мы и вправду жадно: сказались дни, когда ели вареные грибы без соли и изредка находили под пнями старые ягоды.

...Вечером Оксана устроила нам, по ее словам, “санитарную обработку” . На самом же деле просто хорошенько вымыла нас от грязи.

Выйдя из-за перегородки, отделяющей “банное помещение” от лагеря, я привычным жестом потянулась к затылку - отжать волосы от воды. Пальцы захватили лишь тонкий пучок… Ах, да! Я же остригла косу перед тем, как нам пришлось бежать из села! 

Митя поманил меня к себе. 

-Отмылась? - Он смотрел на меня с любовью и нежностью. - Чистая, красивая, пахнешь вкусно..

-Отмылась. Только от того, что внутри, отмыться никогда не смогу. - Я опустила голову.

-Об этом потом поговорим. Зачем же ты волосы постригла, Анюта?  - Брат провел ладонью по моему затылку.  - Не жалко?

-Нет. Отрастут, если жива буду. Да и прав ты был тогда: возни меньше.

-Беги в землянку. Ночью я к тебе приду, обо всем поговорим. - Митя притянул меня к себе, поцеловал в лоб. - Беги, сестренка!