Новая глава

Что-то такое, о чем думаешь все время, не переставая, и вскоре оно начинает надоедать. Но когда «это» начинает вытачивать ходы в твоем мозгу, ты окончательно понимаешь, что совершенно разучился мыслить правильно.


Пролог
г. Санкт-Петербург, шоссе Скандинавия, загородный коттедж на 39-м километре. Подпольная лаборатория по изготовлению психотропных веществ, запрещенных для производства*
11 августа, 14:35

      Генерал Калюжный медленным шагом подошел к Кириллу. Он был в сознании и прекрасно соображал. Но эта дрянь, что ему ввели, уже начала свое убийственное действие. Нет. Препарат не убьет Кирилла, всего лишь сотрет память и ослабит волю. Но этого достаточно, чтобы сказать — он мертв. Тот человек, которым был Кирилл раньше, его просто не станет. Он сотрется, исчезнет. На его место придет другой — новая личность, которую его заставят принять, и он ничем не сможет помешать этим людям. Ведь они готовы на все, ради славы, денег и великих побед. Ценой пролитой крови и безвинно загубленных душ.
      Кирилл внимательно следил за каждым действием генерала, будто боялся еще одного удара под дых. Но бояться ему было нечего. Он все равно не сможет повернуть время вспять и что-то изменить.
      Кирилл тяжело дышал, сердцебиение участилось. Он вспотел, отчего свежие раны на его теле защипало соленым потом. Картинка перед глазами с каждой следующей минутой расплывалась, и было не понять, что происходит. А генерал Калюжный тем временем говорил, говорил что-то. Но Кириллу было не разобрать. Казалось, будто он говорит с пустотой.
— А ты, сынок, оказался сильным. Я думал, что ты быстро сдашься. Но нет. Ты решил идти до конца. Так что ж. Напоследок скажу тебе пару слов… — последнее, что он услышал.
      И это все. Глаза Кирилла закрылись. Тело полностью расслабилось. Сознание окончательно провалилось в темноту. И все. На этом все.

г. Санкт-Петербург, ул. Литейный проспект, 55а, клиника «Скандинавия»
13 августа, 12:00

      Ему снилось… небо и море. Они были как будто отражением друг друга: бесконечно синие и глубокие. Где-то высоко плыли пышные облака, отражаясь в воде белыми блестящими хлопьями, а между облаками мелькали черные точки — птицы.
      Он представлял себя лежащим на горячем песке. Над ним высоко в небе висело полуденное солнце, согревая своими нежными лучами. У ног плескалось теплое море…
      Море он видел всего два раза в жизни. Первый раз это было в глубоком детстве и все, что осталось от воспоминаний — это огромное голубое пространство, колышущееся словно гигантский живой организм. Горько-соленый привкус воды, ароматные персики, сочные арбузы и белые ночи… Это было прекрасно. Во второй раз все было менее романтично, поскольку это было уже во взрослом состоянии. И воспоминания были менее приятными — на этот раз он расставался с любимым городом.
      А теперь, когда ему снился город — с вечными дождями, величественными дворцами и царскими усадьбами, город его детства и юности — Питер, то он просто блаженно улыбался во сне, понимая, что ему снится дом.
      Но за него уже все решили. Решили, что он никогда не будет свободным, никогда не вернется в свой родной дом — к семье, а будет скитаться по миру, словно листок, оторванный от материнского дерева. А все потому, что кто-то очень влиятельный сказал: его жизнь принадлежит мне. И на этом все закончилось. Вся его свободная и счастливая жизнь раскололась на мелкие осколки. И не собрать.
      А потом он проснулся. Проснулся от боли в плече. От головокружения, которое появилось неожиданно, и вдруг так же быстро перешло в адскую боль в затылке. И теперь их было две. Две боли. Потому что он ничего другого не чувствовал. Как будто внутри него пустота. Чистый лист. Пространство, готовое впитать в себя, как губка, любую информацию, лишь бы не быть пространством, а быть материей. Полезной материей.
      Он вдруг ощутил дрожь во всем теле. По спине пробежали противные мурашки, а на лбу выступили крупные капли пота, которые ежесекундно скатились в глаза. Он зажмурился — их защипало от соленого пота.
      Неприятные ощущения постепенно сходили на нет, кроме тошноты, которая с каждой секундой лишь нарастала. Кирилл почувствовал жгучий комок у горла, но сглотнув, не дал ему выйти наружу и наконец огляделся.
      Комната была небольшой, но светлой и очень похожей на больничную палату: стены и потолок — белые, пол выложен паркетной доской. Четыре небольших бра по углам комнаты создавали полумрак. Огромная круглая люстра на потолке переливалась в неярком свете. Единственное окно было занавешено плотными светонепроницаемыми портьерами лимонного цвета. Металлическая дверь выглядела надежной и прочной и была оснащена домофонной системой с камерой-невидимкой и кодовым электронным замком. В комнате находилось всего несколько предметов мебели: кровать, на которой лежал он сам, небольшая прикроватная тумба, просторное кресло у окна и туалетный столик в углу с круглым зеркалом. В противоположном углу Кирилл увидел крепкий деревянный стул с высокой спинкой.
      Кирилл еще до конца не понял, что же случилось и где находится, ведь последнее, что он помнит, это… Постойте. А что он помнит? Оказалось, что ничего. Пустота. Ни единого воспоминания, словно родился заново, словно у него не было жизни раньше.
      Раздался короткий писк, датчик на электронном замке — тонкая зеленая линия — мигнул несколько раз и потух, затем раздался стук или даже щелчок, и дверь распахнулась.
      В комнату спокойным, размеренным шагом вошел человек. Он выглядел не молодым, но седых волос на его голове заметно не было, зато морщинки уже просматривались на загрубевшем лице. Казалось, что в полумраке они становились глубже. Человек был одет в белый медицинский халат и черные брюки простого покроя. Что под халатом — рубашка или футболка — разглядеть было невозможно. Да и не хотелось. В руках человека находилась небольшая записная книжка, в которую он ежеминутно вносил какие-то данные, с того момента, как только вошел. Что такого он там писал, понять было трудно.
— Как себя чувствуете? — спросил незнакомец.
      Мужчина, личность которого до сих пор была Кириллу не известна, закончив с записями, медленно расхаживал по комнате, скрестив руки на груди и, по всей видимости, ожидая ответа на свой вопрос.
— Кто вы?
— Я ваш лечащий врач, не волнуйтесь, — незнакомец навящево пытался войти в доверие, но Кирилл не спешил поддаваться. Не зная, чего ожидать дальше, он вскочил с кровати и отошел к стене, приняв довольно настороженную позу.
— Спокойно. Меня зовут Арсений Павлович Гольдман. Я ваш лечащий врач, — опасливо улыбнулся мужчина. — Не нужно резких движений, это же клиника, а не тюрьма.
— Что-то не похоже, — ответил Кирилл и кивнул в сторону двери.
— А… это… всего лишь необходимые меры безопасности. У нас, знаете, контингент здесь не простой: и буйные бывают и спокойные. Так что вам нечего бояться.
— Это что? Психушка? — с неподдельным сарказмом ответил Кирилл.
— Что вы?! Конечно же нет! Ни в коем случае, — ответил Гольдман и повернулся к нему спиной, а когда Кирилл снова увидел его в анфас, в руках доктора оказалась «Берета». Откуда взялся пистолет было не понятно. Кирилл машинально вытянул руки вперед, как будто это могло защитить его от пули.
— Быстро обратно. Ложись и не дергайся, а не то пристрелю. Не думай, что я стану шутить с этим. — Кирилл послушно лег на кровать. Под прицелом «Береты» было трудно сделать неправильный выбор.
      В эту же минуту снова прозвучал непродолжительный писк и замок щелкнул. Дверь открылась и следом вошел еще один человек. На нем была сиреневая рубашка из плотной ткани и серого цвета брюки. Черты лица были неприятными, но не грубыми. Волосы проблескивали сединой в неярком свете.
— Доктор, доктор, что вы?! Опустите оружие, вы же его напугали. Неужели нельзя действовать более дипломатично. Ведь с любым человеком всегда можно поговорить и договориться. — Мужчина послушно опустил «Берету» и спрятал оружие за спиной под халатом.
— Что ж, так лучше. А теперь мы можем спокойно поговорить. — Седовласый расположился в просторном кресле и расслабился. Кирилл не рискнул расслабляться. Он все еще настороженно наблюдал за действиями доктора.
— Ты не бойся, этого дикаря я усмирил. Он больше тебя не тронет. — Уверенности не прибавилось, но все же Кирилл позволил себе принять сидячую позу. — Если хочешь, я могу его отсюда вышвырнуть.
— Товарищ… — хотел было вмешаться доктор, но седовласый его остановил:
— Пошел вон отсюда! — Без лишних слов и эмоций доктор прижал пластиковую карту к замку и тот снова щелкнул. Спустя секунду в комнате его уже не было.
— Как ощущения? Нормально себя чувствуешь? — спросил мужчина ровным, приятным тоном, что быстро расположило к разговору.
— Да, вроде. Только слабость и… голова кружится, — ответил Кирилл.
— Как говорил один мой знакомец — ладушки.
— Что?
— Я говорю, тебе повезло после такой аварии остаться целым и невридимым.
— После какой аварии? Я… я ничего не помню. — Кирилл схватился за голову и зажмурил глаза. Видимо, его снова побеспокоила боль в затылке.
— Тихо, тихо. Не все сразу. Не напрягайся так. У тебя, конечно, всего пара царапин да ушибов, в целом легко отделался. Вот только память отшибло. Напрочь. Доктор говорит, что вспомнить будет нелегко.
— Доктор? Разве доктора с такими пушками ходят?
— Ты внимание не обращай. Он — особенный. Его мама просто в детсве уронила, вот он как пришибленный теперь с пушкой и ходит. Боится. Вот только чего, не знай. То ли пациентов буйных, то ли налоговую, — старик громко расхохотался, ожидая, что Кирилла тоже проймет. Но тот не спешил веселиться.
— А что это за больница? Психиатрическая клиника? Почему здесь больных держат под замком?
— Кто сказал, что здесь кто-то кого-то держит?
— А как же я?
— Ты? Между прочим, сынок, если бы не эта клиника, ты бы, наверно, так и пролежал в коме лет эдак днадцать в какой-то провинциальной захолустной больнице. Я тебе жизнь спас. Сюда перевез и лучших врачей приставил. Благодарить должен, мальчик.
— Я ничего не помню. Откуда мне знать, что вы не лжете? И вообще, кто вы такой, чтобы я верил вашим словам?
— О чем ты? Зачем мне тебе врать? Какой смысл? — Седовласый нарочно пропустил мимо ушей последний вопрос Кирилла, и он сделал вид, что этого не заметил, но поставил в голове галочку: что-то здесь не так.
— Тогда отпустите меня отсюда. Я себя нормально чувствую.
— Хорошо, ты можешь уйти прямо сейчас. Вот твоя latch-карта, — седовласый достал из кармана брюк желтую пластиковую карту и привстал, чтобы положить ее на прикроватную тумбу. — Это от электронного замка. Один звонок и тебе принесут твою одежду. Иди, я тебя не держу. Вот только вернуться ты уже не сможешь, твоя карта заблокируется.
— Зачем мне возвращаться?
— Ну как зачем. Понимаешь, ты, конечно, здоров, но у тебя нет памяти. Куда ты пойдешь? К кому обратишься? У тебя нет денег, нет дома, нет еды. Ты умрешь на улице, если не найдешь, где приткнуться. А здесь мы обеспечим тебя всем и поможем тебе вспомнить то, что ты забыл.
— Я уже пытался. Я ничего не помню.
— Память не приходит сразу. С памятью нужно работать. Это долгий и кропотливой труд, поверь.
— А кому мне верить? Вам? Я ведь даже не знаю, кто вы, — вопрос прозвучал с ноткой безысходности.
— Никому. Никому нельзя верить, запомни это. И даже мне. А знаешь почему? Люди очень ненадежны. Они не умеют хранить секреты, предают, ошибаются. Но это люди! И с этим ничего не поделаешь. И ты тоже человек. И ты нуждаешься в помощи. Я готов тебе ее предоставить, но только если ты сам пожелаешь этого. Ну так что? Решай прямо сейчас. — Кирилл понял, что его желание узнать от этого человека хотя бы его имя, нагло игнорируют. Тогда он решил действовать по-другому.
— Мне нужно время.
— Хорошо, я дам тебе несколько минут обдумать твое решение. А я пока вздремну, ты же не против?
— Нет, не против.
      Кирилл попытался припомнить хоть что-то. Но память упорно не поддавалась. Какие бы ассоциации он не использовал, в голове по-прежнему было глухо, как в танке. Как будто память уехала в отпуск и забыла, что пора бы вернуться домой. И как назло снова вернулась боль — в голове и в плече. Стоп. А что с плечом?
— Что со мной? — Кирилл положил руку на плечо. Он немного помасировал его, но боль только усилилась.
— Сильно болит? — по всей видимости, седовласый наблюдал за ним, пока Кирилл взвешивал все «за» и «против».
— Да.
— Это ранение.
— Ранение? Вы же сказали, была авария?
— Да, — осекся старик, — авария действительно была, но она произошла из-за того, что тебя ранили.
— Я так ничего и не вспомнил.
— Нет? Тогда давай я тебе расскажу, если ты позволишь?
— А у меня есть выбор?
— Сынок, выбор есть всегда. Главное — сделать правильный. Ну ладно, ты готов слушать? Я тебе сейчас все объясню. Подробненько изложу тебе все, что происходило с тобой до этого момента, — мистер «х» поудобнее расположился в кресле, которое являлось отличным дополнением комнаты и создавало здесь легкий уют, не смотря на то, что это была палата. Кирилл пока ограничился прозвищем. Раз здесь все так «секретно», значит и он имеет права о чем-то не договаривать. О том, например, что он начинает догадываться — его пытаются обвести вокруг пальца.
— Я тебе все расскажу. Все, что ты так жаждешь узнать. Если хочешь — задавай вопросы, и я постараюсь на них ответить.
— Как меня зовут?
— Борзов Кирилл Леонидович.
— Где я родился?
— Ты был рожден в г. Норильске, но затем твоя семья переехала в Петербург.
— Кто я?
      Повисла гробовая тишина. Старик прочистил горло, затем расстегнул первую пуговицу рубашки. Было заметно — он нервничал. Но человек быстро пришел в себя и даже улыбнулся.
— Даже не знаю, что тебе ответить. Боюсь, что ты мне не поверишь. Это очень долгая история…
— Я никуда не тороплюсь.
— Уверен, что готов?
— Теперь — да.
— Мне необходима пауза, чтобы обдумать, как бы тебе все это изложить, ты не против?
— Нет.
      Прошла минута, может, две. Седовласый нервно потирал виски пальцами, отчего те даже побелели. Кирилл не знал, как на это реагировать и просто внимательно наблюдал. И когда собеседник настроился на разговор, Кирилл позволил себе немного расслабиться.
— Все это началось с задания, которое ты получил от своего начальства. — Кирилл молчал. Взгляд его был заинтересованным. Он буквально читал по губам, ожидая, что однажды его собеседник допустит ошибку, и он наконец убедится, что его действительно дурят.
— Ты являешься действующим сотрудником полиции в звании «майор». Тебя перевели из районного отдела в ГУ Уголовного розыска для выполнения особо важного задания, связанного с подрывом экономических систем крупных ОПГ. Твоей главной целью была группировка семейства Цепенеевых. Отец и двое его сыновей занимались незаконным «отмывом» денежных средств из благотворительных организаций, а также трясли крупные сетевые кафе, чтобы те платили им «дань». Когда менты случайно «накрыли» их бизнес — они подставились по полной программе, тебя решили перекинуть на другую группировку. Это был мир порока и азарта. Подпольное казино. Тебе пришлось пойти против своих принципов и чести офицера, но это было необходимо, чтобы выполнить твою основную задачу.
— Какую?
— Все дело в том, что в неком секретном ведомстве произошла утечка информации — крот поработал. Важные сведения попали в руки к бандитам. И чтобы граждане бандиты не воспользовались этими сведениями, заслали тебя.
— А что же со мной случилось?
— После выполнения задания тебя грамотно вывели из игры. Но кое-кто все-таки не успокоился и решил, что ты слишком много знаешь. Тебя попытались убрать.
— Кто?
— Я не могу тебе этого сказать, потому что не знаю. Ты должен все сам выяснить. Могу лишь предоставить тебе информацию, а что с ней делать — думай сам.
      Седовласый выдвинул нижний ящик прикроватной тумбы и положил на нее красную папку в твердом переплете.
— Мне это нужно?
— Как знаешь. Но если хочешь что-нибудь вспомнить, тебе это понадобится. Так что не бойся, открывай, изучай.
      Кирилл раскрыл папку и вынул из файлов несколько фотографий. На них были изображены худой мужчина и стройная женщина со светлыми волосами. Где-то они сидели в кафе, где-то — в машине, а где-то просто гуляли по городу. Кириллу это должно было что-то напомнить, но, к сожалению, память к нему до сих пор не вернулась.
— Это кто?
— Это Капитан, — старик наткнулся на недоуменный взгляд Кирилла. — Что? Прозвище такое. Зовут Иван. Больше ничего не знаю. А девчонка, что с ним на фото — его подружка. Кстати, спешу тебя огорчить, пока ты этого не вспомнил: она раньше была твоей девушкой. А когда по новостям объявили, что ты погиб, она сразу переметнулась к Капитану.
— Понятно, — недоверчиво проговорил Кирилл.
— Что, не веришь мне? Да как хочешь. Можешь в этом сам убедиться, листни дальше, Кирилл пролистнул несколько файлов и вытащил другие фотографии.
— Это они?
— Скорее всего. Ну уж точно не фотомонтаж. Кстати, фото сделаны совсем недавно. Несколько дней назад.
— Что вы от меня хотите? — Кирилл решил перейти в наступление. Он знал, что на вопрос в лоб, обычно не находится ответа сразу и расчитывал на то, что мужчина опешит и совершит ошибку.
— Они твои враги, значит, ты должен их убить. Это твоя основная задача, — без тени эмоций на лице отчеканил седовласый. Казалось, будто он был готов и заучил речь заранее.
— Что я должен сделать?

г. Владикавказ, ул. Весенняя, д. 15, кв. 5
14 августа, 02:15

— Ваня? Вань, ты спишь? — шепотом спросила Рита.
— Конечно, сплю. Два часа ночи, Рит, — ответил Капитан сонным голосом.
— Ты ведь все слышишь, значит — не спишь.
— Я пытаюсь. И тебе бы следовало поспать.
— Я не могу. Бессонница.
— Выпей снотворного. Полегчает.
— Уже пила. Не действует.
— И что с тобой делать?
— Поговори со мной?
— О чем? О чем можно говорить в два часа ночи?
— Вань, мне кажется, за входной дверью кто-то есть.
— Ничего себе. Откуда такие мысли?
— Мне кажется, я слышала какой-то шорох.
— Рит, выгони тараканов из головы. Там никого нет.
— Я хочу, чтоб ты проверил. Мне страшно.
— Я ведь рядом, значит ничего не случится. Успокойся.
— Нет, не могу. Вань, проверь. Тебе сложно что ли?
— Ну ты и стерва, Рита. Редкая. Не сложно, конечно, но ты хоть на время посмотрела бы. Я спать хочу между прочим.
— Ладно, я сама посмотрю, — психанула Рита и, откинув одеяло, опустила ноги на холодный пол, но тут же зарылась обратно в теплые объятия постельки. — Мне холодно. Иди сам.
— Ну, Рита.
      Капитан нащупал на полу брошенный с вечера халат и достал из-под кровати пистолет. Двигаясь как можно тише, хотя совсем и не старался, он подошел к двери и несколько секунд стоял, не двигаясь. Затем посмотрел в глазок. За дверью действительно кто-то был. Капитан опустил ствол и прокрутил замок. Дверь распахнулась.
— Чего надо-то, в два часа ночи?
      Это был человек Малыша. Вот только что он делал тут ночью оставалось загадкой, а тот и не спешил признаваться.
— Так это… ну в общем… — паренек замялся, покраснел, но так и не смог толком объяснить, что он здесь делает.
— Малыш прислал? — строго спросил Капитан.
— Да, — коротко ответил паренек, виновато опуская глаза.
— Тебе лет-то сколько?
— Двадцать один.
— Хех, — усмехнулся Капитан. — Нашел, тоже, вертухая. Что ты здесь делаешь?
— Малыш сказал проверить, нет ли проблем.
— Нет пробле-ем, — протянул Капитан. — Значит так, сейчас ты отсюда валишь, и по-быстрому. Передай Малышу: увижу хоть одного из его людей в радиусе километра — я его лично на колбасу порублю, все понял?
— Ага, — кивнул паренек испуганно и поспешил удалиться. Капитан захлопнул дверь и вернулся в спальню.
— Кто это был? — спросила Рита.
— Малыш человека прислал — убедиться, что мы в порядке.
— Он ушел?
— Да.
— Хух, — выдохнула Рита. — Я же говорила, что там кто-то есть. Я никогда не ошибаюсь.
— Ты у меня умница. Молодец, — Капитан отблагодарил Риту поцелуем за бдительность. — Давай спать.
— Вань, я не хочу спать! Ну поговори со мной!
— Ритка, ну о чем? Ты забыла? Нас завтра ждут великие дела, — устало бросил Капитан.
— Ну, не знаю… Вот скажи, у тебя был кто-то до меня? — Рита нарочно пропустила мимо ушей его последнюю фразу.
— В смысле?
— У тебя были до меня отношения?
— Ты хочешь спросить, была ли у меня девушка до встречи с тобой? Была. Кариной звали. Молодая, красивая, дерзкая. Она меня сразу зацепила. — Капитан замолчал, задумавшись.
— Я тоже когда-то была молодая, красивая, дерзкая, но ты в меня почему-то не влюбился.
— Во-первых, ты — не Карина, во-вторых, влюбиться — не зацепить, а в-третьих, — он не закончил, его мгновенно перебила Рита:
— Пфф… Да, это я уже знаю. Я влюбилась в Кирилла. И что в этом такого? Мог и побороться за меня.
— Не хотел.
— Спасибо за честность.
— Не за что, — улыбнулся Капитан.
— С удовольствием влепила бы тебе пощечину.
— Я только этого и жду.
— Может, уже расскажешь, как вы познакомились? — перевела тему Рита.
— Хорошо, как скажешь. А я ведь все помню, до мелочей. Она меня на дороге подрезала. Вышла такая, с разборками, сказала, что я ей ездить мешаю. Закопать обещала. А в результате уехала, оставив номер телефона. Я позвонил. Встретились. Сначала все было не серьезно. Так, легкий флирт, встречи по выходным. А потом она мне понравилась. Смелая такая, в то же время нежная, ранимая. Я ей предложение сделал. Она согласилась. А за день до подачи заявления в ЗАГС объявили о начале операции. Я же не мог ей сказать, что я — спецагент и выполняю важную задачу. Пришлось ее бросить. Обидно было. Любил я ее, сильно любил. А может, и сейчас — не знаю. Вспоминаю не часто, но так увидеть хочется, посмотреть, как она живет. Замужем, наверно, ребенок…
— Почему ты думаешь, что она тебя не ждет?
— А зачем меня ждать? Я тогда ей все конкретно объяснил. Сказал, что больше не приду. Она мне пощечину влепила, и я ушел.
— Помнишь, где она живет?
— Помню.
— А где работает?
— Ну да. А зачем это?
— А затем, что мы ее найдем. Вот только с Кириллом разберемся и сразу найдем.
— Пять секунд назад ты обижалась на то, что я за тебя не боролся.
— А… ерунда. Я просто пошутила. Ты же знаешь, кто мне нужен.
— Знаю. Вот только он может быть не тем, кем раньше был. Возможно, мы его не узнаем. Мой человек сказал, он мог стать жертвой экспериментального препарата.
— Кстати, ты до сих пор ничего не рассказал? Уже несколько дней прошло. Может, поделишься секретом?
— Я тебе в подробностях все рассказывать не буду — займет слишком много времени. Так, если кратенько: наш генерал Калюжный не так прост, как кажется. Скорее всего Кирилл сейчас у него.
— Так что мы здесь сидим? Надо лететь в Питер и спасать его.
— Дура, мы в отпуске на два месяца, забыла? Единственное, что мы можем — следить за происходящим. Вмешиваться — ни в коем случае. Иначе все наши труды на смарку. А если мы в Питер сунемся, то наверняка влипнем куда-нибудь, и тогда точно кранты. Тогда генерал нас не в отпуск отправит, а разжалует в рядовые или еще хуже. Ты этого хочешь? Или ты хочешь Кирилла найти?
— Я хочу найти Кирилла, — твердо заявила Рита.
— Тогда давай спать уже.
— Ваня!
— Чего?
— А если Кирилл нормальный. Ну, обыкновенный, как мы ему объясним наши отношения?
— Тьфу ты, Ритка! Чушь всякую несешь!
— А если серьезно?
— Чо серьезно? У тебя с ним чо было? — прямо спросил Капитан.
— Нет, ничего не было. А что?
— Да ничего. Раз не было — значит и объяснять не надо. Что не понятно?
— Да понятно все… — задумалась Рита. — А у нас? У нас — серьезно?
— В смысле?
— В прямом. Чо не понятно? — передразнила его Рита.
— Маслова, какой серьезно? Может, Кирилла там закапывают уже, пока мы с тобой кувыркаемся.
— Ну ты и…
— Чего ты ожидала?
— Да ничего, — Рита отвернулась от него, завернувшись в одеяло.
— Обиделась, — констатировал Капитан и тоже отвернулся. Он надеялся, что Рита зашевелиться и будет ему помогать, а не сидеть дома и ногти красить. Капитан ожидал пробудить в ней энтузиазм детектива, а не нафуфыренную цацу, как он сам иногда любил ее называть. Поплачет, пострадает и возьмется за дело — Капитан был в этом уверен.

***

      Солнце висело над городом уже три дня и на редкость светило ярко и согревало нежными лучами. Такая тихая, ясная и теплая погода в середине августа могла означать только одно: вскоре снова начнутся дожди, грязь, а затем снег, и снова дожди, и слякоть. Впрочем, как и всегда. Настроение северной столицы не менялось на протяжении нескольких веков, а значит, не изменится никогда. Хотя, кто знает...