Родственница

Утром в Машкину дверь позвонили. Машка плохо себя чувствовала после бурной ночи в клубе. Молодой Машкин супруг дрых рядом и не думал просыпаться.
Звонок повторился. Но как-то робко. Так обычно звонили представители религиозных сект, уверенные в том, что Машка и все её родственники прокляты до седьмого колена, а вот они, представители, могут помочь Машке и её родственникам эту беду пережить сравнительно безболезненно.
Машка посмотрела на часы и матюкнулась. От этого голова заболела ещё больше. Маша почувствовала, что, наверное, рассказы про проклятие не были такой уж смешной выдумкой.
Она пихнула ногой мужа.
- Вить, Витяааа... Пойди, разберись, ты же мужик...
Из всех признаков жизни мужик подавал только посвистывающий храп. По его глубине она догадалась, что какой-то жалкий дверной звоночек не пробудит в нём зверя. Пушка - возможно. Утюг по голове - вполне вероятно. Однако применение пушки и утюга автоматически означало телодвижения с её стороны, которых она категорически не хотела делать с утра сразу после клуба.
Опять жалко прозвучал звонок, но угадывалась в нём омерзительная настырность наглого попрошайки.
Машка перевернулась на спину, вздохнула и открыла глаза. Криминалисты-психологи сразу бы определили, что с такими глазами вообще безжалостно убивают. Без суда и следствия. Маша была как никогда близка именно к этому. Тем более, что суд и следствие - это тоже набор утомительных телодвижений.
Она же хотела быстроты и последующего покоя.
Машка заставила себя принять вертикальное положение. Злость изящно оттенили лёгкое головокружение и тошнота.
Нащупав халат, Машка поплелась в прихожую. Свет из кухни резал глаза не хуже ножей.
О, как же ей стало любопытно, кто это припёрся утром выходного дня без предварительного звонка! Она твёрдо решила быть безжалостной.
- Кто там? - спросила она, не узнавая свой голос. Такими голосами в кино обычно разговаривали старухи и ведьмы.
- Маша? Это Катя.
Из всех Кать на свете Маша знала только секретаршу шефа, которая мало с кем говорила, а только красиво улыбалась. Большего на работе шеф от неё и не требовал, потому что взял он Катю не для ума.
- Какая Катя? - прокаркала Машка.
- Это трудно объяснить сейчас, но ваш адрес мне дала ваша мама. И вот я здесь...
Мыслительные процессы Машки стали оживать. Серьёзные слова "адрес" и "мама" требовали реакции, несколько далёкой от жестокого убийства, на которое Машка почти решилась.
Она открыла дверь.
На пороге стояла улыбающаяся серая мышь. Не в том смысле, что живая мышь, просто остренький носик и большие очки девушки, стоявшей перед Машей, вызывали такие ассоциации. Волосы у гостьи были туго, как по-церковному, повязаны невзрачным платочком.
- Здравствуйте, я - Катя, - улыбнулась Катя.
- Ну, заходи, - пригласила Маша, пряча раздирающую зевоту под ладошкой, пахнувшей шампанским.
Они прошли на кухню, где свет был ярче, из-за чего Машкино настроение начало стремительно падать опять.
- Ой, я совершенно ненадолго, буквально на минуточку. Так жаль, что разбудила вас. Так жаль! Наверное, вы после ночной смены отсыпаетесь, - затараторила неизвестная до сих пор Катя. - Знаете, я как-то поработала три года на заводе в три смены. Очень тяжело. Особенно в третью смену. Вроде как днём надо отсыпаться, а по дому дел столько, что и спать неловко. У меня же мама больная лежала пять лет, не вставала. И сестра младшая, надо было их обеих смотреть...
Маша болезненно морщилась, ничего не понимая. Только упоминание матери сдерживало  её гнев, который готов был обрушиться на болтливую и непрошеную гостью. Машка девушкой была решительной, за словом в карман не лезла, окружающим спуску не давала и любила во всём предельную ясность. Мужа выбрала под стать себе - такого же разбитного и нагловатого. Жили они не на последние, но денег в их молодой и весёлой семье всегда оказывалось мало. Машка ненавидела свою бухгалтерию и подзуживала мужа искать работу более денежную.
- Ты кто такая есть вообще? - спросила, наконец, Машка.
- Ой, а я разве не сказала? - искренно, казалось, удивилась пришлая Катя. - Мы с вами, как бы, родственники. Ваша бабушка и моя - они были двоюродными сёстрами. Копчуки, помните? Такой небольшой домик с синими ставнями? Помните? Я вот вас хорошо помню, когда вы к нам приезжали в гости. Мы с вами даже на яблоню у соседки залезли, и вы ещё сарафан порвали! Помните? Я так смеялась, так смеялась...
Визгливый смех бесил Машку больше, быть может, чем вид этой странной худой девицы, походившей на послушницу монастыря, вырвавшуюся на часик к нормальным людям.
"Ясно. Деревня прикатила в город. Родственница. Жить негде. Мать отфутболила. Заявилась ко мне. Спасибо, маманя, за родственницу", - словно скорое телеграфное сообщение, пронеслась в Машкиной голове раздражённая мысль.
- У вас в городе в первый раз. Еле нашла. Пришлось такси брать. У кого ни спрошу, никто ничего не знает, - не унималась гостья, разглядывая Машкину кухню и горы немытой посуды, которую хозяйка поленилась вымыть, чтобы не опоздать в клуб.
- И сразу, значит, к нам, - ехидно поинтересовалась Машка. - И что с того, что мы с тобой - седьмая вода на киселе, а, родственница? Чего припёрлась? Сидела бы себе тихо в своих... этих... Копчуках. И чего ты, кстати, одна прикатила? Привезла бы с собой младшую сестру, мамашу на каталке бы привезла сюда, вот в прихожей бы её поселила!
- Я, собственно, не за этим, - потерялась Катя.
- А, собственно, зачем? Я, собственно, тебя не приглашала. А ты, собственно, перед тем, как ехать в гости, не позвонила, не сообщила радостную новость о своём приезде! А я вот, собственно, блин, к личному стилисту не попала, чтобы встретить тебя при всём параде!
- Так бабушка моя умерла вот недавно... - пыталась говорить гостья.
- И чё теперь? Мне траур по троюродной бабуле носить? - ещё больше ярилась Машка.
- Дело в том, что она...
- Дело в том, что мне похер, что она, и тебе пора идти. В церковь или куда ты там ходишь... Мы, блин, легли сегодня в пять утра, а она припёрлась! Здрасьте, не ждали! Приём окончен! На выход с вещами! Плиз!
Машка вытолкала родственницу из квартиры и захлопнула дверь.
Катя ошеломлённо стояла у закрытой двери, явно не зная, что делать дальше. Она осторожно нагнулась к замочной скважине и проговорила тихо:
- Да, это вы меня извините, пожалуйста. Это я виновата, не предупредила. Но дело в том, что мы сами недавно узнали. Завещание. Бабушка, оказалось, была из княжеского рода. Из писем узнали. Колье она нам своё завещала. Мне и вам... Страшно дорогое. Знающие люди посмотрели и сказали, что миллион долларов стоит. Не меньше... Потому и приехала... Слышите?
Машка не слышала. Она плюхнулась на кровать и немедленно погрузилась в сон. Ей снился клуб, музыка, Витька и красивая машина.