По частям

– Проходят таможенный контроль, – сообщила рация.
Человек у дисплея кивнул и нажал кнопку для ответа:
– Хорошо, ведите их дальше.
– Да, сэр.
Спустя ещё десять минут тот же голос доложил:
– Они в салоне, занимают соответствующие места.
– Отлично. Пятый отбой, восьмой – теперь они ваши.
– Принято, – на этот раз по связи раздался женский голос.
– Приступайте, у нас есть три часа.
– Да, сэр.

Когда внезапно на них обрушилась новость о выигрыше в лотерее, эмоциям не было предела. Когда им вручали чек на крупную сумму, они не нашлись со словами. Когда перед скоплением журналистов и папарацци главы Комитета Здравоохранения и Контроля Популяции поздравляли везунчиков, вся страна аплодировала стоя. Это было настоящим чудом для них, так как за всю, хоть и непродолжительную, супружескую жизнь с ними не случалось ничего даже приблизительно подобного. Удача упорно обходила их стороной, но они были счастливы по-своему. Они молоды и свободны, они есть друг у друга. Кому какое дело до того, что часто приходилось менять работу и перебиваться одним хлебом, когда сейчас они – победители. Теперь их жизнь изменится и никогда не будет прежней. Теперь она станет намного лучше, хотя ещё три месяца назад они не представляли, как свести концы с концами. Была лишь голая надежда, как некая психологическая защита организма – ведь, когда ты молод, кажется, всё по плечу, и разочарование – тем более смерть – никогда не наступит. Случались редкие падения духа, но не больше. И это стопроцентный вариант защиты, хотя и у неё также есть свой срок годности.

Когда они внимательно изучали контракт перед его подписанием, вчитываясь в каждое слово – особенно, написанное мелким шрифтом, – их неоднократно уверяли, что никакого подвоха нет. Всё абсолютно прозрачно, стандартная рекламная кампания со своими правилами, просто им повезло больше остальных. После всех неприятностей, через которые они прошли, в данный момент это их право. Право победителей – принять награду и сделать с ней всё, что угодно. Так им сказали.
– Неужели ты не понимаешь, что такого с нами просто не могло произойти, – он рассеянно бормотал, отрицая факт случившегося. – Это не про нас, тут что-то не так.
– Перестань, – сидя у окна в неброской съёмной квартире, она смаковала кофе с сигаретой. Дымок неспешно поднимался вверх, мягко окутывая причудливыми кольцами её тонкие, но красивые пальцы. – Хоть раз же нам должно повезти, разве мы не заслужили дара свыше?
– Но ведь это муниципальная программа, и она наверняка создана для отмывания денег или чего-то ещё, – его голос был готов уже сорваться на крик. – В какое время мы живём? Думаешь, это честная игра?
– Я думаю, у нас мало времени, и пора собирать вещи, – она аккуратно стряхнула серый столбик в пепельницу, где уже были смяты две сигареты. – Хватит, прошу тебя. Просто прими это, и давай постараемся оттянуться по полной.
Он всю жизнь доверял своим инстинктам, и сейчас особенно прислушивался к ним. В то время, как его внутренний голос соглашался с ней, разум чего-то опасался. Далёким эхом в голове звучало призрачное отрицание, неверие счастливому случаю, что наконец-то с ними произошёл. Это было сродни ощущению о забытом невыполненном деле, которое на самом деле таковым давно уже не являлось. Как мышечная память живёт своей жизнью, так и человек часто делает большинство вещей «на автомате». Правда, в данный момент, ему меньше всего хотелось распутывать клубок некоего тайного заговора. В конце концов, что с них взять?
– Ладно, – он кивнул, понимая что беспокойство ещё вернётся к нему, когда они поднимутся на борт и займут свои места. – Хорошо, пусть так, посмотрим, что будет дальше.
Он присел рядом и обнял её. Вид из окна постепенно успокоил его нервы, он расслабился и даже смог представить, как целых две недели они проваляются на пляже или у бассейна и обойдут все места, где можно расстаться с деньгами – начиная от магазинов одежды и заканчивая автосалонами. При этом, одним из важных пунктов посещения будут рестораны и бары и, особенно, пабы, если таковые имеются. И раз уж выпал такой шанс, он хотел попробовать все сорта пива и, может даже эля, которые могли существовать у них.
– Ты помнишь, что одним из условий является общее участие? – спросила она, затушив недокуренную сигарету.
– Как я могу забыть? – он пожал плечами почти обречённо. – Нас всегда и везде должны видеть вместе, плюс мы не должны лететь врозь.
– Не забывай, что мы находимся под наблюдением.
– Не стану, но свыкнуться с этой мыслью сложно, – он нахмурился с определённой степенью раздражённости, представив себя рыбкой на сковородке. Она поджаривалась и шипела в масле, а её тыкали деревянной лопаткой и перекладывали с одного бока на другой.
– Это не должно быть трудным, мы справимся.
– Думаю, да.
– Я больше переживаю, что мы не успеем потратить всю сумму за такое короткое время. – Она вздохнула и повернула голову снова к окну – лучи утреннего летнего солнца насквозь пронзали ярко-оранжевые, а с краёв огненно-кровавые, облака, что рассыпались по всему своду. Синева неба была настолько нежна, что в неё хотелось укутаться и безмятежно уснуть.
– Нам надо успеть, иначе по условиям мы не получим и вовсе неприличную сумму, – его голос дрогнул от волнения. Такого шанса можно ждать всю жизнь, но, так и не дождавшись, «сыграть в ящик». Нам слишком рано туда, решил он, ещё слишком рано.
– Ну ладно, пора вызывать такси, – она тряхнула головой, прогоняя накатывающую сонливость.
– Пора, – он поцеловал её, и она ответила улыбкой. Небо меняло цвет, становясь всё светлее, и облака растянулись уже по едва голубому куполу, образовав бесконечные плетёные паучьи сети.

Перед входом в здание аэропорта собралась огромная толпа народа. Там были и радостные зеваки, и журналисты, и те же вездесущие папарацци. Странно, но, почему-то именно от них по большей части и зависело, как теперь человек выглядит в глазах общества – пристойно или отвратительно. Эту касту фото-недочеловеков никто не любил, однако они всегда умудрялись пролезть в самое игольное ушко за очередной громкой порцией сплетен. И сейчас их жертвами были они.
По обе стороны раздвижных дверей были установлены дисплеи, по которых велась прямая трансляция происходящего у входа. Они были в центре внимания, все камеры наблюдения сфокусированы на них, так как каждых победителей этого масштабного события необходимо представлять всей стране. Эта крупная лотерея устраивалась каждый месяц, и каждый раз победителями становилась какая-нибудь молодая пара до тридцати, состоящая в браке не более двух лет и ещё не имевшая детей. Такого главного правила придерживался Комитет. Остальные правила принимались автоматически, если пары хотели участвовать. И очередь претендентов не имела конца.
Он первым вышел из такси и с опаской следил за работой полиции, которая пока успешно сдерживала своей цепью визжащих людей. Кто-то хотел с ними сфотографироваться, кто-то протягивал листовку кампании, чтобы получить их автографы, но большинство размахивало флагами и плакатами с надписью «Молодцы! Мы любим вас!» Напряжение нарастало, толпа гудела, словно шёл торнадо. Им нужно было быстрее войти внутрь, пока никто не пострадал.
– Поторопись, – предупредил он, – кажется, они обезумели.
Прикрываясь широкополой шляпой и поправляя огромные солнцезащитные очки, она быстро выбралась из машины, и он пропустил её вперёд, прикрывая своим телом от вспышек фотокамер. Почти бегом они прошли через автоматические двери, а следом побежал носильщик с их единственным чемоданом. Он обернулся, чтобы удостовериться, что они в безопасности – хотя бы относительной, так как сам полёт был впереди, – и лишь на мгновенье задержал взгляд на неприметном человеке, единственном, кто стоял спокойно в толпе. Это был обычный мужчина, лет пятидесяти двух, среднего роста, в лёгкой клетчатой рубашке с короткими рукавами и в бейсболке. Если бы это был «хвост», он вряд ли бы его заметил, так как секретные службы не позволяют себя обнаружить. Но этот человек смотрел прямо на них и провожал долгим взглядом, будто знал о чём-то и сочувствовал им. Его печальные глаза щурились даже под тенью козырька, но через секунду он снял кепку и приложил её к груди, прижав к сердцу одной рукой. Всё лицо по диагонали рассекал давний шрам.
– Быстрее бы уже взлететь, – раздражённо проговорила она.
– Уже скоро, потерпи, – попросил он. Их уже ждали на контроле, предоставив коридор в скоплении тех, кто тоже куда-то летел. У них «зелёный свет», они победители, они сейчас в приоритете, и это не могло не радовать. Когда тебе не приходится иметь дело с очередями и дотошными таможенниками, это просто замечательно. Правда, последний раз, когда они летали куда-либо, остался в далёком и туманном прошлом. Сейчас же перспективы выглядели очень даже радужно.

Когда самолёт оторвался от земли, его всё ещё тошнило. Организм успел отвыкнуть от подобного, и внутри образовался вакуум. Его тело, словно, вдавливалось внутрь самого себя, как коллапсирует планета, и сжималось, стремясь превратиться в пустоту весом в несколько солнц.
Раздался короткий стук, и симпатичная стюардесса лет двадцати девяти вошла в отделение их люкс-класса, затаив дыхание. Подавляя смущение, она спросила, чего бы им хотелось.
– Я бы с удовольствием перекусил, не важно чего, – он обтёр вспотевший лоб платком и осторожно сделал глубокий вздох. – И выпил.
– Вы в порядке, сэр? – обеспокоенно поинтересовалась девушка, видя бледное лицо мужчины и его супругу, что торопливо расстёгивала ему ворот рубашки.
– Сейчас будет, – быстро ответила женщина и пристально посмотрела на мужчину.
– Да, она права, – согласился тот, – это у меня с непривычки, ничего страшного. Я здоров, как бык.
– Ладно, – девушка потёрла ладони, качнувшись на носках. Было заметно, что она сильно нервничает. От пота её лицо блестело в лучах солнца, пробивающегося сквозь прикрытые иллюминаторы. Она продолжала улыбаться, не моргая глядя на них. – Тогда сейчас я вам что-нибудь принесу.
– Можно ещё восемь шотов коньяка, пожалуйста? Если есть, то «Хеннесси», – попросила женщина, заговорчески улыбнувшись и прищурив глаза.
– Вообще-то, это запрещено, но в вашем случае я сделаю исключение, – стюардесса кивнула, зная, что выпить им хотелось больше, чем есть.
– Спасибо, – мужчина с женщиной прошептали ей в унисон одними лишь губами.
Дверь за стюардессой закрылась также бесшумно, как и когда та вошла.
– А она ничего, – он откинулся на спинку, чувствуя, как его состояние улучшается. Последние двадцать минут ему пришлось подавлять в себе желание выблевать свой желудок прямо сюда, под кресло. Воздуха катастрофически не хватало и грудная клетка трещала по швам. Но сейчас его тело пришло в норму, голова прояснилась, и он даже мог шутить.
– Если бы я знала тебя пару дней, ты бы пожалел о сказанном, – она показала ему кулак.
– Я знаю, – улыбнулся он в ответ и накрыл кулак ладонью. – Но она действительно ничего – просто молодец.
– Находчивая, – согласилась она. – Мне понравилось, что удалось легко договориться.
Он взъерошил себе волосы и мотнул головой из стороны в сторону.
– Выпить сейчас было бы просто здорово, как думаешь?
– Наберись терпения.
– Они, наверное, сейчас наблюдают и посмеиваются над тем, как мы вошли в сговор со стюардессой из-за пары рюмок коньяка, – сказав это, он удивился, что уже забыл о наблюдении. Хотя… Если это могло быть частью программы, тогда им просто позволят сделать это, слегка подыграв в их пользу. Какого чёрта, они ведь победители! – Интересно, это входило в их планы?
– Давай считать, что да, – она поцеловала его и похлопала по плечу.
Стюардесса вернулась с помощницей уже через пять минут. Горячее мясо, овощи, фрукты, пара салатов, закуски и восемь маленьких бутылочек коньяка. Она действительно молодец, но в чьей команде велась игра им не дано было знать.

Перед тем как провалиться в сон, он успел подумать о предстоящей беззаботной жизни после выполнения основного требования лотереи – выигрышный призовой фонд лотереи в размере восьмисот тысяч долларов должен быть истрачен на любые покупки или услуги в указанном городе утверждённой контрактом страны, полностью, без определения фонда или какой-либо, даже оставшейся, его части на благотворительность или пожертвования любым организациям. Только в таком случае Комитет Здравоохранения и Контроля Популяции обязуется наградить победителей суммой в восемь миллионов долларов без налогов и прочих комиссий. Блеск!
Она уже заснула, когда последняя приятная мысль промелькнула в её голове – эти восемь миллионов станут их аптечкой от горькой и несправедливой жизни. И, если правильно вложить большую часть суммы, то выигрыш превратится в огромную пилюлю счастья. Огромную и сладкую…

– Всё готово, – рация ожила вновь. С момента взлёта прошёл один час. Они опережали график, что позволяло провести процедуру изъятия органов более тщательным образом, при этом максимально сохранив их жизнедеятельность. Комитет не допускал ошибок, и основным приоритетом всегда оставалось время – как по нотам, даже лучше. Их клиентам всегда предоставлялся первоклассный сервис. А на этот раз показатели вырисовывались определённо лучшими за сезон.
– Отлично, восьмой. Сажайте самолёт в контрольной точке и действуйте согласно протоколу!
– Да, сэр.


2016