Золотой отблеск совсем уж подлых дел

 


 



 

 

         Весна. Весна. Весна. Неужели дождались.
   Апрель, эх и хороший месяц, полностью утвердился в своих правах, оставив в прошлом основную половину себя. Птички проснулись, чирикают повсюду, почки на деревьях распускаются, того и гляди лето настанет. Растаял снег, высохли лужи, убрали грязь с улиц, в солнце явно заменили батарейки, Тарасов наконец приобрел более менее приличный вид. Можно бежать свободно, не опасаясь испачкать обувь и не нарушая ритма дыхания, пытаясь перепрыгнуть очередной мелкий водоем на асфальте, образовавшийся после таяния белого порошка упавшего с неба. Да и температура воздуха ощутимо пошла на прибыль; уже не приходится таскать на себе слишком много одежды. Так, спортивное трико, да легкая футболка-безрукавка.

      Я перебежала на другую сторону проспекта, улучив момент когда в потоке машин образуется небольшая брешь. Опасно, конечно, но кто боится – тот пусть дома сидит.
  Осталось достичь во-он того здания и уже поворачивать обратно, нарезав полуокружность окрест автобусной остановки; очередная утренняя пробежка фактически наполовину завершена. Нет, вы не подумайте что я в спортсменках числюсь и от того мучаю себя ежеутренними изнуряющими кроссами, просто специфика моей работы обязывает держать тело в постоянной готовности к любым неожиданностям. Я – телохранитель. Вот и пытаюсь… нет, вернее стараюсь держать себя в отличной физической форме. Даже можно сказать – содержу себя в этой самой форме. А иначе как? Погони бывают, частенько, драки имеют место, без них никак, порой приходится и вовсе показывать чудеса подвижности и изворотливости. Работа, ничего не попишешь.

     На остановке сидела пара дворников. Уже привыкли к моим появлениям в столь ранний час. Кивнули в знак приветствия, как всегда это делали, едва я встретилась с ними взглядом. Привычно ответила тем же.
   Ах, ну да, про работу… Казалось бы, не женское это дело, людей от злодеев охранять. Обычно ведь этим занимается противоположный пол, так как вид имеет более мощный, более воинственный, более угрожающий, и более солидный, что ли. Наряжены в строгий черный костюм, при галстуке, за ухом проводок-спираль переговорного устройства, во взгляде металл и бесстрашие, во всех встречных-поперечных видят угрозу, настоящие телохранители. Передвигается, например, пара-тройка таких жлобов по периметру охраняемого ими человека, и при взгляде на них у всяческих подонков совсем отпадает желание пакостить. Меня, вот, женщину, в черный строгий мужской костюм и галстук наряди, как я буду выглядеть? Вот-вот, никак…

     На бегу подпрыгнула и рукой достала до аптечной вывески; с недавних пор сие удальство вошло в привычку. Да и бодрость в теле чувствуется, весна же.
   Про свой внешний вид такое хочу сказать; мне совсем не улыбается выглядеть как телохранитель. Комплекция не позволяет, это раз, да и злопыхатели, случись такие на горизонте, попытаются сначала устранить охрану жертвы, а потом уже саму жертву, это два. Мне проще придать себе облик подруги клиента, если она женщина, например, секретарши, если он мужчина, няни, если он-она ребенок, но никак не телохранителя. А когда злопыхатель нарисуется и протянет грязные лапы к жизни моего клиента – то так протягивающему конечности могу наподдать, что у него навсегда пропадет желание вредить. Вы, конечно, не подумайте, что я боюсь закрыть клиента своим телом; просто оставаясь в некоей тени я лучше выполняю свою работу. Никто не усмотрит в хрупкой стройной девушке телохранителя, и, естественно, недооценит обстановку, за что незамедлительно  поплатится. Не раз уже бывало.

     Я обогнула перекрывшую дорогу грузовую машину; начиналась доставка товара в магазины, конкретно – свежеиспеченный хлеб. Побежала дальше, присматриваясь к транспортному потоку; следовало перемещаться на противоположную сторону. Свою.
   Собственно, я к чему клоню-то? К тому, что являюсь телохранителем, несмотря на то что женщина. И, судя по откликам благодарных клиентов, телохранителем отличным и подходящим к делу со всей серьезностью. На посту я никогда не расслабляюсь, всегда начеку, сама себе порой заведенную пружину напоминаю. Обстановку никогда не недооцениваю, принимаю во внимание любую мелочь. Клиента всегда оберегаю тщательно, от этого зависит моя репутация и, что не менее важно, конечный результат. И, не скрою, порой так за угрозу жизни клиента берусь, что распутываю все хитросплетения прошлого и реального, вывожу всех злодеев на чистую воду, и сдаю выведенных в милицию. Этим самым хочу сказать, да и собственно показать, что самый лучший способ защитить человека - это ликвидировать угрозу. Но для этого необходимо выяснить, от кого эта угроза исходит. Чё пули корпусом ловить? Проще исполнителя с заказчиком нейтрализовать.

     Удачно проскочила перед носом автобуса. Оказалась на своей стороне. Выровняла дыхание. Кивнула в знак приветствия спешащей на работу соседке.
   Где я всего это понахваталась? Скажу. Не стану делать из этого тайны. Существует в стране такое специфическое учебное заведение, под названием “Ворошиловка”, где неофициально готовят всяческих спецагентов и боевиков экстра-класса. Вот там-то я и приобрела все те навыки, которыми в настоящее время владею. И не плохо, кстати, владею. Меня хоть в амазонскую сельву запихни, я и там буду так же вольготно себя чувствовать как и на улицах Тарасова. Пробежки утренние, правда, не так спокойно будут проходить, и не по такой ровной местности асфальтированной, но все же иметь место будут. А сунься какой абориген, с какими намерениями плохими… что ж, я не анаконда; гипнотизировать не стану, чуть чё – сразу в рыло… Уж простите за такое сравнение, но на самом деле я не такая мягкая и пушистая, каковой на первый взгляд кажусь. Я девушка серьезная. Я, можно сказать, совершенный боевой механизм заключенный в обезоруживающую оболочку. Никто из прошлых злодеев, коих я взяла в плен достаточно, во мне поначалу не углядел никакой угрозы, за что, повторюсь, и поплатились…

     Я улыбнулась, мельком вспомнив не один десяток небритых и наглых рож, когда их обладатели с ужасом понимали что в неопасной, по виду, девушке сидит такой хладнокровный зверь. Нет, не зверь, а… а скорее противник. Да с противником вариант получше будет. Культурнее.
   Ведь по-настоящему владеть боевым  искусством – это значит уметь не только без всяких ограничений бить и бросать, знать приемы нападения и защиты, не оставляя противнику ни малейшего шанса ответить, но и полностью контролировать ситуацию боя, превращая любое действие соперника в свое оружие. Вот как мне в “Ворошиловке” объясняли. Еще говорили, что готовность найти нестандартный выход из положения, сила воли и устойчивость психики в жизни, а тем более в бою, оказываются необходимыми гораздо чаще, чем бычья сила и умение наносить мощные удары. Нужна эффективность и универсальность, нужно умение добиваться необратимого преимущества в любом бою, в любом месте, и в любое время находить нестандартное решение, которого противник от тебя ну никак не ожидает. Нужно постоянно сохранять высокую боевую готовность. Не сохранишь, поленишься, дашь желаниям взять верх над собой – тем же и получишь.

     Возле продуктового магазина разворачивалась “газель”. Энергично ёрзала туда сюда, пытаясь преодолеть высокий бордюр; не поймешь с какой стороны образовавшееся препятствие оббегать.
   Сунься со стороны дороги – задавить может, не вовремя преодолев помеху. С другой стороны зайди – тоже существует вероятность быть задетой. Хотя нет, меня задеть трудно, я и от настырного танка увернусь; в указанном мною учебном заведении всякому научилась. И в спецоперациях участие принимала, наставники и инструктора таким образом проверяли мою реакцию на быстроменяющиеся условия. И по джунглям бродила в одиночестве, вооруженная одним лишь ножом, питаясь чем природа местная пошлет и ночуя где ночь застанет. И на скалы лазила, истребляя в себе страх высоты. И с парашютом не единожды прыгала, всё в тех же целях. Дикие гонки по пересеченной местности устраивала, не знаю чего обучающие этим самым добивались. Всё практически могу, всё испробовала, везде побывала. С такими познаниями и навыками как у меня, хочу заметить, можно запросто во внешнюю разведку пойти. Но… но я почему-то выбрала профессию телохранителя. Причины уже не помню, да и важно ли это? Хотя нет, что-то вспоминается; пробовала я работать переводчицей, но мало что вышло на этом поприще, скучно, пресно, слишком мягко. Адреналина захотелось. Приехала я в Тарасов к тетушке, в итоге, и стала работать телохранителем. Да, так и было.

     “Газель” наконец осталась позади; всё так же ворочалась, безуспешно пытаясь преодолеть бордюр. И чё водитель мучается, гололёда уже давненько не наблюдается. Чайники, блин. Сильный пол, добавить нечего…
   Я бы из такой ситуации в два счета выбралась. Нет, не так… я в такую ситуацию и не попала бы. Неужели трудно прочувствовать как поведет себя машина, напоровшись на такое возвышение местности? То-то и оно – не зря выходит инструктора со мной работали, я из любой ситуации выход найду. А применительно к моей профессии – любого клиента от беды уберегу. Как говорится, не дам в обиду, развею тучи над головой, и в очередной раз подтвержу свою квалификацию. Слова благодарности, рекомендации, внушительный гонорар, все дела. И пусть сильный пол завидует, ему, при всем своем внушительном и грозном внешнем виде таких успехов и результатов в работе не достичь. Сколько, замечу, случаев известно, когда этот самый внушительный и грозный пол бесславно погибал, закрывая нанимателя собою? Вот-вот, таких случаев множество… Мелкие-то негодяи испугались и не полезли. А вот кто понаглее и посмелее, тот просто напросто брал в руки оружие помощнее и этих грозных отстреливал как легкоустранимое препятствие. Ну и, соответственно, доводил дело до конца, извлекая “мишень” из под мертвых тел и уже безнаказанно её расстреливая сколь вздумается.

      Во дворе я перешла на шаг. Следовало немного остыть и сделать несколько необходимых упражнений. Дворник Михалыч уже выполз из дома, собирался смахнуть с асфальта редкий мусор. Пришлось кивнуть и ему.
   Да, чуть не забыла. Работа, оно конечно хорошо, но вот только уже вторую неделю я сижу дома. Жду, когда позвонит очередной затурканный жизнью клиент и с истерическими нотками в голосе попросит меня избавить его от угроз со стороны неведомых злодеев. Но чего-то молчат, не звонят… Остается держать себя в форме, вот как сейчас в эти утренние часы. Валяться на диване, как вчера и позавчера, обложившись дисками, смотреть фильмы. Баловать себя тетушкиными кулинарными творениями, как всегда, она готовит потрясающе, любому шеф-повару нос утрет. Ну и изредка выбираться в город, тир посетить, в кафе посидеть, на людей посмотреть, весне порадоваться. И, самое основное, не вспоминать хоть немного о том печальном факте что на улицах Тарасова полным полно всяческих отморозков. Те самые злодеи мелкие, коих все законопорядочные граждане города боятся. Этакие, в большинстве своем, ненормальные и неуравновешенные личности, пребывающие в постоянном  нервном напряжении, разряжать которое они могут только агрессией, издевательством и физическим насилием. Даже безвинную собаку могут поколотить за просто так. Они отличаются крайней жестокостью, пониженной  чувствительностью к боли и практически отсутствием инстинкта самосохранения. И вот с ними-то надо уметь общаться и вести себя достойно. Чуть чё, повторюсь, так сразу – в рыло.

     Поддавшись своим мыслям, я сердито пнула околоподъездную лавочку. Дворник на это постарался внимания не обращать, хоть и было заметно что увидел.
   Многим из этих подонков убить человека так же легко, как раздавить муху или высморкаться. Поэтому для общения с ними надо не выглядеть сильной, а быть сильной, и демонстрировать не показное умение строить каратешные позы, а реальное умение драться до конца, невзирая на боль и раны. В противном случае лучше сразу же обратиться в бегство или сдаться на "милость" победителя – со всеми вытекающими последствиями. Но я никогда от шпаны не бегала и в плен не сдавалась, у меня с нею разговор короткий. Тот самый, силовой. А иначе как еще поступать? Родителям высказывать? Поздно.

   Закончив упражнения и полностью остыв от затяжной пробежки, я вошла в подъезд. Очередные десять километров остались позади. Очередная победа над собой.
        Тетушка Мила еще спала в столь ранний час. Оно и понятно, редко кто встаёт чуть рассвело и вытаскивает себя на пробежку. Проще малость еще поспать, сны досмотреть, другое что, но вот тащится ни свет ни заря на улицу, это… это либо работа может заставить сделать, либо необходимость держать себя в хорошей физической форме. Взять даже меня… впрочем ладно, не до размышлений сейчас. Надо в душ, смыть пот с тела, надо привести себя в порядок, дабы новый день начался хорошо, и надо уже позавтракать. Вдруг действительно позвонит кто-нибудь нуждающийся в моей помощи?

  Я на цыпочках прокралась в ванную, стараясь не разбудить тетушку. Скинула одежду, собираясь заняться утренними процедурами. Тетушку будить нельзя.
 Случись такое – неминуемо спросит, не повстречался ли мне на пробежке кандидат в мужья? Нет, не встречался, скажу я ей, в который уже раз характерно и наигранно вздохнув. Жаль, скажет она мне, в не менее многочисленный раз, создав искренний вид что обеспокоена этим. Хочу заметить что вопрос моей личной жизни больше волнует тетушку, чем меня. Ну какой мне муж? Это же… это же с любимой работой придется завязывать раз и навсегда. Все навыки полученные в приличном секретном учебном заведении будут похоронены под семейной жизнью. И толстосумов отныне защищать будет некому. Как и преступность на место ставить.

  Закрыв за собой дверь ванной комнаты, я принялась за не менее важные утренние дела.
    А про боевые искусства я вам вот что скажу – это не банальное умение драться, это прежде всего глубокая философия, это отношение к жизни, к себе, к окружающим, к самосовершенствованию. Это искусство и наука, а главное – культура бытия. Кто сие понять смог, тот и живет в гармонии с окружающим миром.
  Э-э-э-э… ладно, надо душ принять.



    …Телефон энергично заползал-заерзал на стиральной машинке, как некий жук. Загудел, зажегши экран и собираясь разорвать более менее относительную утреннюю тишину пронзительными звуками популярной мелодии. Не хватало еще чтобы тетушка проснулась.
 
 Я поспешно отдернула занавеску душевой, ступила одной ногой на кафель, и взяла мобильник, даже не постаравшись вытереть мокрые руки. Выключила воду, так как шум мог помешать.
 Мельком глянув на дверь и убрав с лица прядь мокрых волос, как можно тише ответила на вызов:
- Алло.

- Евгения Максимовна Охотникова?

   На том конце похоже не были стеснены старанием не произвести лишний шум; звонким голосом резануло по слуху, и пришлось немного поморщится при ответе:
- Да, это я.

    Отлично. Судя по интонациям голоса, позвонивший может являться потенциальным клиентом. Вернее клиенткой, поправлю. Давненько не приходилось охранять женщин. Давненько. Все мужики, да мужики. Сальные шуточки, при первой встрече, характерные взгляды, сплошная предвзятость, пока не покажешь себя во всей красе как профессионалка. После этого глядят уже как на грозную фурию, боясь лишний раз подойти. Женщин охранять намного проще и удобнее. Уже нет во взгляде охраняемой этой самой предвзятости, есть лишь понимание почти полное. Мужику вот объясни, что его манера показывать себя храбрым и сильным при любой возможности – должна быть засунута подальше и поглубже. Мало того обидится, так еще и намеренно под пули полезет, мешая тем самым. Или же будет в грудь кулаками колотить, твердя что сам злодеев обнаружит, а вы, Евгения, мол, Максимовна только на первое время от пуль укройте.

   Аппарат, меж тем, продолжил:
- Вас беспокоит Разина Светлана Георгиевна. У меня есть к вам срочное дело, и хотелось бы…

  Я не дала закончить звонившей. Поинтересовалась, как обычно в таких случаях делала:
- Откуда у вас номер моего телефона, Светлана Георгиевна?

  Призадумались. Наверное вспоминали. Или искали как соврать, не вызвав подозрений. Всякое может быть.
Известили спустя несколько мгновений:
- Он у меня давненько уже, просто не было необходимости вам звонить… А если о том где я его взяла, так это знакомые дали. Кстати, рекомендовали вас как отличного специалиста в вопросах охраны. Я, собственно, насчет этого-то и звоню.

- Знакомые?

  Потенциальная клиентка назвала несколько фамилий. Вновь попыталась обрисовать суть своего звонка:
- Хотелось бы обсудить с вами условия и сумму гонорара. Ну и, сами понимаете, по телефону о таком…

  Я опять её притормозила. Не собиралась на основании только приведенных вслух нескольких известных мне по моей работе фамилий переходить к делу. Надо выяснить всё до конца, а уж затем назначать встречу, обсуждать условия, оплату, и прочее.
 Дотянулась до полотенца.
- Давайте начнем с самого начала, Светлана Георгиевна. Мне хотелось бы узнать кто конкретно дал вам номер моего телефона с рекомендацией, и как вы с этим человеком связаны. Ну и, естественно, я должна знать немного о вас. Например, место вашей работы, или же какие либо сведения, по которым я могла бы удостоверится в действительности вашего существования.

     Требуя всё это, я постаралась обезопасить себя от нежелательных подстав или засад. В прошлом у меня много врагов осталось, вот и приходилось малость осторожничать, что ли. К тому же позвонившие по рекомендации нескольких особо подлых клиентов, этакий черный список, мною практически всегда отвергались как заведомо неприятные. Одного поля ягода, дескать, и вкус-состав наверняка такой же.

  На том конце шумно и терпеливо вздохнули. Видимо от тех же знакомых узнали о моих привычках и не стали грубить или же осуждать мою настойчивость. Начали рассказывать все подробно и досконально. Закончили тем, что еще раз представились, и сообщили что являются владелицей сети ювелирных салонов “Золотой Мир”

  Вот это совсем другое дело. Теперь можно и к основному переходить. Необходимое выяснено и сходится с приемлемым.
- С этим всё понятно, Светлана Георгиевна. Извините, конечно, за некоторую дотошность, но без этого никак.

- Я всё прекрасно понимаю, Евгения Максимовна. Теперь-то вы можете назначить место, где мы могли бы встретится и обсудить все необходимое?

 Я переложила телефон в другую руку. Хоть и располагала сведениями, что ювелирный бизнес приносит довольно много дохода, но на всякий случай предупредила:
- Мои услуги стоят дорого.

- Я знаю об этом.

   Ну вот кое что и прорисовываться начинает. Дело серьезное по-любому, иначе мои запросы оградили бы от контакта. Стало быть надо сосредоточится и относится к этому звонку со всей серьезностью. А по выходу из дома, действовать осторожно и учитывать все незначительные мелочи. Воробьи криво летают – ищи вражий умысел. Новая машина во дворе – ясен перец следят. Косой взгляд прохожего – примеривается, падла, с какого бока напасть. Ну и остальное. Как, впрочем, и всегда.

 Я назвала ближайшее общественное и приличное место:
- Кафе “Новый Век”. – малость задержалась, оглянувшись на себя в частично запотевшее зеркало. - Через два часа. 
 Еще подумала. Уточнила:
- Знаете где это?

- Примерно знаю.
 Телефон помолчал с секунду. Некая пауза возникла, в результате, нарушать которую первой не хотелось.
  Продолжил:
- Как мне вас узнать, Евгения Максимовна?

   Я пожала плечами, еще не зная что сегодня одену. Хотелось выглядеть представительно, но вот что одеть? Погода почти летняя, как бы потеть не пришлось в случае ошибочного выбора. Кто захочет договор с потным телохранителем заключать? Вот-вот, никто…
 Нашла выход из ситуации:
- Лучше назовите свои приметы, Светлана Георгиевна.

 Телефон еще помолчал. Видимо звонившая в этот момент оглядывала себя. Или тоже раздумывала в чем выйти из дома. Не хотела быть потным нанимателем, наверное.
  Наконец с приметами было определено:
- Черная классическая двойка. Светлые волосы. Высокая…

- Этого достаточно.

- До встречи.

    Отключив телефон, я положила его обратно на стиральную машинку. Вздохнула с улыбкой, глянув на полотенце в своей руке.
  День начинался преотлично. Можно не беспокоится что наличные деньги скоро иссякнут, появилась возможность подзаработать. Ну и лишний раз показать окружающим, что с вопросами охраны лучше обращаться ко мне. Уж я-то не подведу.
    Да, и с душем бы закончить…



       Пока я готовилась и приводила себя в порядок, в своей комнате, тетушка уже проснулась. Может быть сама, но вполне вероятно что и слышала мой разговор в ванной. Теперь шаркала тапочками по квартире и, судя по звону тарелок с кухни, готовила завтрак. Да, тетушка Мила такая; голодной меня из дома не выпустит. Всё переживает о моем здоровье и поясняет свою заботу тем что я еще совсем молодая и за собой толком, конкретно – питанием, не слежу. Коронное её утверждение таково – в кафе и прочих забегаловках только и ждут возможности накормить посетителя всякой дрянью химической, а уж в сети экономных магазинов вообще сплошные жулики и обманщики. Жулики в том что обвешают запросто, а обман заключается в искажении сроков годности товара. Мол; той же рыбе давно пора в мусорном бачке лежать, а её тряпочкой протрут, налет плесени удалят, и снова на витрину выставляют. Как свежую. А у колбасы вообще три жизни – первая это в натуральном виде, вторая в качестве копченой и нарезанной, ну а третья жизнь протекает в составе салатов. Да-да, такие вот у нас магазины, тетушка знает… Хотя мне лично, я так скажу, не до того, чтобы продукты питания рассматривать в магазине; в джунглях и не такое ела. Набрала полную корзинку, не глядя толком, рассчиталась не думая, и до дому. А то что мясо испорченное, или колбаса плесенью покрыта, так это не беда; тетушка вовремя обнаружит и даст мне знать. Поворчит малость, не без этого конечно, но всё равно приготовит что-нибудь вкусненькое и… и полезное.

    Вот кстати и она. Возникла на пороге комнаты. В руке полотенце кухонное.
- Как пробежка прошла, Женечка?

 Я в этот момент машинально сунула кобуру с револьвером под подушку. Не хотела чтобы тетушка увидела оружие и начала задавать ненужные вопросы. Пусть лучше догадывается что оно у меня есть, но не видит.
Улыбнулась как можно приветливее, берясь за расческу:
- Превосходно, тетя Мила.

- Вид у тебя какой-то задумчивый. Что-то случилось?

- Не беспокойся, тетя. – я посмотрела на неё из под руки – Со мной все нормально.

 Она повесила полотенце на плечо. Прищурилась. С характерной надеждой в голосе поинтересовалась:
- Наверное встретила кого-то, да?

   Я удивилась:
- С чего ты взяла, тетя?

   Близкий мне человек принялся перечислять свои наблюдения:
- В ванной практически шепотом разговариваешь по телефону. Взгляд какой-то отсутствующий. Передвигаешься замедленно. Наверное все-таки повстречала кого-то, да?

 Я отрицательно качнула головой. Потом спохватилась и придала себе наигранно-сожалеющий вид, как обычно это делала в таких случаях. Даже плечи чуть опустила. Как и расческу.
- Никого я не встретила тетя. Просто бегала. А что до телефона, то это по работе звонили.

- Жаль. Моя родная племянница до сих пор одна.

 Я развела руками:
- Нет достойных, тетя… Ничего с этим поделать не могу.

  Тетушка сожалеюще вздохнула. Вспомнила про кухню. Ушла.

       Я отложила расческу и вытащила оружие. Принялась за прерванное занятие.
  Вот опять за своё. Тетя Мила упорно хочет сделать из меня примерную замужнюю женщину. Какая мне семейная жизнь? Мне еще тридцати нету. Я телохранитель, а не… не учительница или другое что. Моя жизнь полна всяческих опасностей. И эти опасности могут плохо отразится на моей будущей семье. А вот как остепенюсь, перееду в другой город где меня никто не знает, так и подумаю насчет замужества, детишек, и всего остального мирного. Буду спокойной и любящей матерью. Забуду про свое ремесло телохранителя навсегда. Бегать по утрам прекращу. Машину стану использовать только для поездок на загородные пикники. Ножи буду применять исключительно на кухне. А свой любимый револьвер заброшу в чулан, пусть пылится там и ржавеет. 

     Я усмехнулась, оттянув фиксатор и проверяя барабан на просвет.
  Когда это самое спокойствие в моей жизни будет? В глубокой старости? Или когда преступность совсем исчезнет с улиц Тарасова? Скорее всего… скорее всего когда всех до последнего отморозков переловлю и всех толстосумов от беды спасу-уберегу. Там, глядишь, и новые подрастут. С обоих сторон-лагерей. А если так, то еще работать и работать. Работать и работать. До седьмого пота и выше. Звонок недавний взять – очередные приключения уже обеспечены, в кафе дожидаются. И кажется мне – сполна обеспечены. Золотишко, бабки, интрижки, скользкие делишки, наверняка детишек уже похитили, большой выкуп за них требуют, угрожают, остальное во всей красе беды-проблем присутствует. Стало быть надо подготовится к предстоящему делу со всей серьезностью.

    Револьвер был в порядке. Проверила как высовывается нож из чехла. Глянула на себя в зеркало, после, припомнив замечания тетушки.
  А действительно – чего я такая задумчивая? Вроде бы всё привычно. Пробежка, сборы, скоро завтрак состоится. Клиент, что радует, нарисовался. Двухнедельное безделье наконец-то подошло к концу. Может быть весна действует? Если так, то она должна наоборот отличного настроения и легкости придавать. Старость? Хе-хе, мне еще тридцати не исполнилось, какая может быть старость? Наверное всё-таки весна, больше нечему… Надо бы встряхнутся, а то действительно на озадаченную чем-то девушку похожа. Моя профессия посторонних мыслей не приветствует, так недолго и кучу ошибок допустить.

      На завтрак были свекольные рулетики с кофе. Оригинально и вкусно. Сытно. Тетя Мила с тревогой наблюдала за мной, но долго это не длилось; к концу завтрака я стала прежней, собранной, подвижной, естественной, и близкий мне человек совсем успокоился. Дальнейшие мои сборы были недолгими, и через полчаса я уже выезжала со двора на своей машине, намереваясь приехать к месту встречи с клиенткой пораньше и без помех оценить обстановку. Лишним в моей работе ничего не бывает. Да и к делу, повторюсь, надо подходить серьезно и со всей тщательностью.

      



       Указанное кафе я выбрала не случайно. Для меня оно было подходящим по нескольким причинам.
  Во первых; подъезд очень удобный, можно легко развернуться и нет опасности при выезде на дорогу проморгать летящий на большой скорости какой-нибудь транспорт. Во вторых; обзор местности большой, стены из стекла, всё видно, сразу понятны и различимы изменения в обстановке. В третьих; персонал вежливый и опрятный, на таких посмотришь и настроение еще выше поднимается. Ну и четвертое – предлагаемый ассортимент был на высоте; всяческие пирожные аппетитные, пончики, выпечка, прочее. Еще мне здесь нравилось кофе. В этом заведении я частенько назначаю встречи, и уже возникла некая традиция что ли.   

    Вот и сегодня я приехала сюда с такой же целью. Встретится с клиенткой и обсудить условия.
  Привычно припарковалась с учетом вероятных ситуаций и всего что с ними связано. Заглушила мотор. И окинула взглядом стоящие здесь, и также на прилегающей улице, автомобили. Осмотреть их следовало, так как не известно еще что может ожидать. Эта самая Светлана Георгиевна могла и к плохим людям принадлежать; вместо себя запросто киллера может отправить. Ну, или не киллера, а напакостить тем или иным способом. Вдруг она родней какому-нибудь бандиту, мною посаженному за решетку, доводится? Вот и решит помстится за дела мои прошлые. Мало ли что по телефону наговорила, надо проверить её и на деле.

   Времени до встречи было еще двадцать минут, так что можно не торопится.
   Машин оказалось мало. Всего три. Японский микроавтобус белый, у самого края. Потрепанная польская иномарка на прилегающей улице. Ну и черная не тонированная  “десятка” прямо у крыльца. Я придирчиво осмотрела каждую машину, и только после этого решила зайти в кафе. Мысль о вероятной засаде оказалась излишней. Хозяйка ювелирных салонов не стала ничем пакостить. Это хорошо.

       Посетителей в эти утренние часы было немного. Пятеро.
    Оказавшись внутри я заказала кофе. Немного подумав и оценив выставленное в витрине, поддалась слабости и заказала очень уж вкусное на вид пирожное, всё такое воздушное и яркое. С вишенкой. С красивым обрамлением в виде долек киви. Новинка, судя по всему, в прошлый раз мне такая красота не попадалась.

  Усевшись за столик у окна, лицом ко входу, повесила сумочку на спинку стула, и ожидая пока принесут заказанное, принялась ненавязчиво рассматривать посетителей. Создавала вид что смотрю просто в их направлении. Но никак не на них самих. Хоть и знала что три девушки, молодой парень, и пожилая женщина вряд ли могут таить в себе что-то скрытое или же что кто-то из них за мной следит, но все равно следовало отнестись к работе серьезно. На меня вот посмотри – разве узнаешь во мне телохранителя? Вот-вот, никаким макаром меня с такой профессией не свяжешь… Так и с ними; вполне могут нести в себе двойной смысл.

  Парень покушать видимо приехал. Иначе и не скажешь; мало отвлекаясь на окружающее пространство ест второе, одним глазом находясь в ноутбуке. Отпадает сразу. Девушки – беседуют и по сторонам не смотрят, тоже вряд ли могут быть в качестве наблюдателей здесь. Похоже – обычные студентки из расположенного поблизости техникума. Женщина… женщина газету читает, самозабвенно, характерно держа чашку в руке, это я про мизинец оттопыренный. Тоже вряд ли здесь по мою душу находится.

  Встряхнувшись, я отогнала подозрительные мысли. Ничего плохого в посетителях не нашлось, все прибыли сюда по своим делам, с моей персоной никак не связанным. Один ест, трое болтают, а последняя новости просматривает печатные. Никаких несовпадений. Всё буднично и привычно. Мирно. Совсем скоро звонившая владелица ювелирных салонов прибудет, поболтать и обсудить условия. Ну а там… там ждет несколько дней адреналина. Много размышлений и действий. Ну и наконец оплата за проделанную работу.

  Миловидная официантка принесла мой заказ. Пожелала приятного аппетита, перед уходом.
   Кофе как всегда оказалось на высоте. Пирожное с чудесной вишенкой и дольками киви – еще лучше, не зря я так на него загорелась.

    Ровно в назначенное время у здания кафе припарковался черный тонированный “мерседес”. Следом за ним подъехал таких же раскрасок внушительный джип, но припарковываться не стал, а своим корпусом загородил мерседес от прилегающей улицы. Из него тут же высадилось четверо солидных здоровяков и довольно грамотно заняли позиции возле машин; двое за улицей следили, третий за кафе наблюдал и по сторонам, а четвертый направился к “мерседесу” и открыл заднюю дверцу.

   Я подобралась. Отложила ложечку на тарелку и отодвинула практически съеденное пирожное, накрыв всё это салфеткой. Поняла что приехала та самая Светлана Георгиевна, на встречу. Ну а раз так, то все складывается отлично. Работа практически получена. Дело за разговором.

    Из “мерседеса” вышла высокая светловолосая женщина в классической черной двойке; именно про такой наряд шла речь во время обозначения примет. Что-то сказала открывшему дверцу и направилась ко входу, сопровождаемая им. Из джипа вышло еще двое и присоединилось к оставшимся. Тоже довольно грамотные позиции заняли; видимо не зря хлеб едят, раз так прилично действуют. Но, в то же время, если такие здоровяки состоят в охране, то зачем обращаться ко мне? Неужели вшестером не справляются со своими обязанностями? Че за дела? Всё настолько плохо, да? Дамочка подвергается атаке внушительной толпы киллеров-асов? Или как? Или чё?

   Женщина поднялась на крыльцо. Подождала пока охранник откроет ей дверь. Только потом вошла и принялась осматриваться. Почему-то заинтересовалась именно моей персоной, и я, чтобы не создавать неловкость, чуть приподнялась и кивнула ей, как бы приглашая присоединится. Что она и не замедлила сделать. Сопровождавший её мужчина обозрел пристальным взглядом посетителей. Не найдя в них ничего опасного, скромно уселся за столик рядом со входом. Замер без движения, словно кусок скалы какой. Всё внимание – на видимые через стекло окрестности кафе.

    Надо сказать что Светлана Георгиевна дамой являлась видной. Настоящая бизнес-леди этакая. Стройная, светловолосая, высокая, зеленоглазая. Дорогая одежда, отличная прическа, подобающая манера держаться на людях, походка свободной от жизненных мелочей и неурядиц женщины. Морщин практически нет, явно следит за собой. Улыбается, и не скажешь что у нее проблемы серьезные возникли. Такую будет приятно охранять. Наверняка и образование на высоте, есть о чем поговорить.
 Впрочем, время покажет.

- Доброе утро, Светлана Георгиевна. – я встала и протянула руку, здороваясь.

 Она ответила на приветствие рукопожатием.
- Доброе, Евгения Максимовна.
 Но в следующий момент как-то сникла вся, и добавила не таким уж бодрым голосом:
- Впрочем, кому как…

 Я вполне её понимала. Не в первый уже раз сталкиваюсь с подобным. На людях-то, понятно, следует держать себя так будто ничего не произошло, а вот уже рядом с первоклассным телохранителем, к которому обращаешься за помощью, и который в состоянии устранить проблему, можно и побыть настоящей, задетой суровыми реальностями и прочим из этой темы-оперы.
    Постаралась её приободрить:
- Вы присаживайтесь, Светлана Георгиевна, посвятите меня в суть вашей проблемы. Ну а там и решим как вам помочь в вашей беде.

 Разина села. Вздохнула. И поведала такое:
- Вчера вечером, ещё светло было, какой-то мужчина нейтрализовал всю мою охрану в доли мига, и приставил к моей голове игрушечный пистолет. Насмехался, угрожал, и требовал переписать весь мой бизнес и всё имущество на другого человека в течении двух дней. На кого – он укажет сегодня. В случае моего отказа, в следующий раз он будет пользоваться настоящим оружием…
 Еще раз вздохнула, уже тяжелее.
-  Всё произошло так быстро, что… что я до сих пор не верю в реальность произошедшего.

   Я мельком глянула на охрану бизнесменши. Как таких можно нейтрализовать? Посредством применения танка? Или слезоточивого газа? Таких бугаёв только газом и уложишь, не иначе. Ну, может быть резвой и неожиданной атакой удастся такое с ними провернуть. И на этом всё… Должно быть специалист работал? Что ж, от этого предстоящая работа становится интереснее и заманчивее; давненько настоящие противники не попадались, будет чем адреналин в крови поднять… Н-да.
 Поинтересовалась, сделав глоток из чашки:
- Где это произошло?

- Во дворе моего дома. Я как раз собиралась в город ехать, к подружке, а тут он…
 В её взгляде загорелся слабый огонек надежды. Даже чуть вперед подалась.
- Вы мне поможете, Евгения Максимовна?

   Я не успела ответить; в этот момент подошла официантка и вежливо поинтересовалась у моей собеседницы насчет заказа. Подвернулась возможность малость подумать.

     Пистолет игрушечный… мило. У злопыхателя присутствует чувство юмора, это явно. Может и стационарный гранатомет притащить, свинтивши с платформы дабы не таскать колёса с кабиной… Нет, ну как он умудрился нейтрализовать охрану в доли мига? Тоже в “Ворошиловке” обучался? Или в органах раньше работал? Занятно… Да и откуда взялся вообще? Быть может, затаившиеся давние враги владелицы ювелирных салонов наняли какого-то аса со стороны? Ведь, по сути, ни с того ни с сего прийти и угрожать, чувствуя себя в безопасности и посмеиваясь, можно только зная сколько охраны тебя ожидает и, самое главное, каков из себя психологический портрет запугиваемой. Только так, не иначе… Откуда он взялся? Не с потолка же рухнул? Вот и навязывается подозрительная мыслишка о прошлом или о ближайшем окружении. Кто-то от кого-то получил заказ и подробности, пронаблюдал недельку, проверил рассказанное, просчитал все варианты и все маршруты передвижения, ну и предстал, в итоге, с игрушечным пистолетиком в руках и конкретными требованиями. Только вот предстал как-то по-глупому… Ладно, не время сейчас размышлять, этим можно заняться попозже, когда будет известна хотя бы относительная картина.

       Светлана Георгиевна, тем временем, заказала себе кофе. С надеждой в глазах повторила свой последний вопрос, посмотрев на меня:
- Ну так вы мне поможете, Евгения Максимовна?

  Я кивнула, сделав глоток.
- Помогу.
  Добавила через мгновение:
- Но пока допьем кофе, хотелось бы сначала вкратце услышать о вашем бизнесе, и о том кто предположительно может желать вам зла. Враги у вас есть? Быть может конкуренты имеются? В прошлом что?

   Она отрицательно качнула головой.
- Откуда у меня враги, Евгения Максимовна? Бизнес я начала сама без компаньонов, своими руками создавала, никому дорогу не переходила, с криминалом никогда дел не имела. А что касается конкурентов, то их в городе попросту нет. Мои салоны – единственные в Тарасове. Вернее сказать, я не одна торгую ювелирными изделиями, но у других размах не тот, да и смысла не вижу в подобном хамстве с их стороны. Все мирно и ровно, ни с кем не конфликтую… А тут – раз, и всё!
   Она оглянулась на посетителей, устыдившись своего восклика. Продолжила уже тише:
- Скорее всего это бандиты, Евгения Максимовна. Больше некому. Сейчас в моде рейдерство, так называемое, вот и взялись за меня, подонки,  рассчитывая получить много и сразу. Они же работать не любят, все больше наглостью да разбоем действуют. Знают что у меня кроме охраны никого нет, ну, в смысле, знакомств в правительстве и милиции нету, вот и… и прислали такой подарочек, в виде ухмыляющегося наглеца и конверта с запиской-требованием.

- Если у вас нет врагов, то зачем столько охраны?

- Сейчас это модно.

   Я напомнила еще об одном пункте; о прошлом мало что понятно было. Хоть и некультурно так вот подробно расспрашивать о всяком, но чем быстрее я пойму откуда исходит угроза, тем лучше буду готова к защите. Да и знать буду, откуда удара ждать и каков он по силе.
  Поинтересовалась:
- Ну а стартовый капитал вы откуда взяли, Светлана Георгиевна? В те времена довольно трудно было честным путем заработать нужную сумму и начать собственный бизнес. Тем более, сами говорите что связей у вас нет никаких. Может быть стоит повспоминать и именно там обнаружить какую-то связь с произошедшим?

  Она мои догадки не подтвердила.
- Я получила наследство от отца. Это-то и позволило мне начать собственное дело, Евгения Максимовна. Отец был коллекционером всяких раритетов и прочего старинного и редкого. Вступив в права наследования, часть коллекции я продала с аукциона, часть пришлось отдать в качестве взяток, немного оставила себе, но в итоге нужная сумма была собрана. Хватило чтобы открыть один салон, ну а там постепенно дела пошли в гору, и теперь у меня их пять. И, поверьте, за всё то время на меня ни разу никто не нападал, и никто никогда не пытался отобрать мой бизнес.

       Принесли заказанное кофе. Забрали тарелочку с моим недоеденным пирожным.
    Мне стало интересно услышать о самом нападении, все не могла понять как можно уложить охрану в “доли мига”. Подождала пока Разина сделает несколько глотков, только потом поинтересовалась:
- А в момент нападения неизвестного сколько охранников находилось рядом с вами?

- Трое. Еще был водитель, но он из машины даже не успел выйти, как был оглушен.

- А вы где были? Если можно, то распишите обстановку как можно подробнее, Светлана Георгиевна.

- Я как раз на крыльцо вышла. – она поерзала на стуле, видимо вспоминать пережитое было не самым приятным занятием. – Ждала когда подъедет ”мерседес”. Один охранник возле угла стоял, другой находился рядом со мной, а третий прикуривал и болтал с кем-то по телефону стоя у въезда. И в этот момент прямо в открытые ворота вошел парень и направился к машине. Охранники попытались его остановить, но он начал двигаться так быстро, что… что буквально через несколько  мгновений уже был рядом со мной, и… дальше вы знаете.      

- Как он выглядел?

- Неприметная такая одежда, сразу и не обратишь внимания. Лицо… лица я не помню. Кепка была…
   Она оживилась через мгновение, забросив попытки воскресить в памяти облик напавшего. Еще раз оглянувшись на посетителей, сообщила:
- Вы знаете, у меня камера на воротах стоит, мы можем просмотреть запись. Да и над входом тоже камера есть. Наверняка там записалось что-то, приборы срабатывают на движение и порой записывают даже пролетающие листья.

- Это очень хорошо.
     По всем признакам выходило что действовал профессионал. Неприметный такой серый парень, при взгляде на которого и не скажешь что он является очень уж опасным в деле. Что ж, становится совсем интересно, наверное придется иметь дело с настоящим противником, и подготовится к предстоящей работе следует весьма основательно. Как однажды мне втолковывали, никогда нельзя считать врага глупее чем ты сама, и всегда надо ожидать много чего коварного и хитрого. Вплоть до…

 Я поставила пустую чашку на стол. Решила заранее внести ясность в будущие взаимоотношения с нанимательницей, не хотелось бы потом сталкиваться с непониманием и осуждением методов моей работы.
 Сообщила, чуть придвинувшись и понизив голос:
- Значит так, Светлана Георгиевна, обговорим некоторые условия. С этого момента я буду всегда находится рядом с вами, но не в качестве телохранителя, а, скажем… например, в качестве вашего делового партнера или ближайшей подруги. Выглядеть буду соответственно.

  Она забеспокоилась по понятным мне причинам, отставляя свою чашку:
- Но как же…

- Объясню. – я мысленно вздохнула. – Так мне проще выполнять свою работу, Светлана Георгиевна. Никто не должен знать что я вас охраняю, даже догадываться не должны, достаточно того что вокруг находятся трое или больше мужчин в строгих черных костюмах, как и до этой встречи.
 Разина попыталась что-то вставить, но я ей не дала этого сделать. Продолжила:
- По опыту своей работы я знаю что так лучше всего. Если снова появится тот невзрачный незнакомец, то он естественно не воспримет меня как телохранителя, за что и пострадает. Ну а там мы его допросим и уже выясним кто его нанял и какие цели этот наниматель преследует. Если что-то из вашего прошлого, то будем работать в том направлении, а если же простые бандиты, то сдадим пойманного в милицию и вы напишете заявление о угрозах, покушении и прочем. Дальше – дело органов правопорядка, они со своей работой, на мой взгляд, прекрасно справляются. Если же что-то третье – будем действовать по ситуации. Надеюсь вы понимаете о чем я говорю, Светлана Георгиевна?

  Она кивнула несколько замедленно.
- Понимаю.

  Я мысленно возблагодарила себя за достигнутое. Еще немного и предстоящая работа будет настоящим удовольствием, практически как в мечтах; вычислила, улучила момент, поймала, допросила, сдала в милицию, устранила тучи над головой клиента, и пора пересчитывать гонорар заработанный.
 Начала подводить к концу:
- Ну а посему – давайте выработаем линию моего поведения, и уже закончим нашу встречу. Скоро, как я поняла, вам сообщат на кого вы должны оформить свой бизнес. Вот и будем ждать звонка и остального.
 Я сделала некоторую паузу:
- Да, и еще гонорар за работу… Вас устраивает такая сумма?

  Разина кивнула без раздумий, деньги её похоже мало волновали, важнее была безопасность и защищенность.
    Допила своё кофе:
- С указанной суммой я согласна, Евгения Максимовна. Что же до вашего поведения, то я могу представить вас как… как… А действительно, почему бы вам не выглядеть как моя ближайшая подруга? Хотя нет, подруг у меня мало, сами знаете – бизнес и прочее. Может быть, деловой партнер из другого города?

- Отлично. – я выдернула салфетку из пачки, и пододвинула к ней. – Напишите свой адрес и через два часа я к вам приеду.

  Она странно посмотрела на меня, вытаскивая шариковую ручку:
- А почему не сейчас?

- Мне нужно заехать домой и взять всё необходимое, Светлана Георгиевна.

  Расслабилась заметно, записывая адрес:
- Ах, извините… понимаю.

 Я поднялась, убирая салфетку с адресом в сумочку. Сказала, так чтобы слышал телохранитель сидящий у входной двери; еще неизвестно на кого в действительности он может работать:
- До скорой встречи, Светлана Георгиевна. Приятно иметь с вами дело.

 Она все поняла и тоже встала.
- До скорой встречи, Евгения Максимовна.
 
   
            Встреча с Разиной закончилась. Сама она села в свою машину, напоследок бросив взгляд на здание кафе, охрана расселась по местам, джип отъехал, освобождая дорогу “мерседесу”, и, спустя несколько мгновений, обе машины скрылись за поворотом. Посетители кафе особого внимания произошедшему не уделили, всё так же занимались своими делами, и я еще раз убедилась что они здесь по собственным делам. Студентки беседовали, парень теперь приступал к третьему, все так же находясь одним глазом в ноутбуке, а женщина читала уже другую страницу газеты, давно допив свой кофе.

  Я расплатилась за заказ и направилась к своей машине, собираясь заехать домой, взять всё что нужно и ехать по адресу, что был указан на салфетке. Настроение было рабочим, вынужденный двухнедельный отдых вовсе выветрился из головы и хотелось поскорее заняться столь интересным делом, вспомнить, так сказать, все навыки, что делали меня высококлассным телохранителем. Ну и, соответственно, приступить к работе со всей серьезностью.

  Сколько раз уже такое было. Встреча с клиентом, поездка домой, подготовка, сборы. Уже, получается, некая традиция что ли? А как иначе, своего рода – ритуал. Вот и сегодня предстоит этот самый ритуал совершить, собраться основательно, поболтать с тетушкой, мило отшутится насчет вероятного мужа, выслушать наставления всевозможные, вкусно поесть… нет, поесть я уже не успею, время поджимает, ну и распрощаться на несколько, желательно несколько, дней.
 
 Пристегнувшись и выехав со стоянки кафе, я проверила обе стороны прилегающей улицы на предмет движущегося транспорта, и утопила педаль газа в пол. Надо было поспешать, Разина от моего дома проживала достаточно далеко, не хватало еще в утренних пробках застрять, в центре Тарасова частенько едущие на работу скапливались. А по окраинам пока протиснешься – не один час уйдет. Как я буду выглядеть, опоздавшая? Вот-вот…

          Тетушки дома, что странно, не оказалось. Обычно по квартире носится и занимается на мой взгляд излишней работой, вроде уборки пыли, протирании всех плоскостей, поливом цветов, убийством мух, и прочим суетным. Видимо отправилась по магазинам, самолично собираясь купить что-нибудь к обеду. Мне же покупки не доверяет, мотивирует это тем что я невнимательна посреди магазинных полок. Что ж, так еще лучше, появилась возможность спокойно собраться и учесть все необходимое в предстоящем деле. И не таиться от тетушки, обвешиваясь оружием и проверяя оборудование. Пусть уж лучше догадывается, повторюсь, чем видит на самом деле. Да и не соберешься спокойно, давно хочу об этом сказать, всё время что-нибудь спрашивает, о чем-нибудь беспокоится, и всё надеется что я собираюсь на свидание со своим будущим мужем, а не на работу.

    Я скинула тесные туфли в прихожей. Блаженно закатила глаза к потолку, ощущая что ступни наконец-то получили долгожданный простор и свободу движения. Бросила сумочку на полку, мельком оглядев себя в зеркало. На делового партнера в делах ювелирных я что-то мало похожа, надо бы нарядиться во все черное, а не серое. Больше на учительницу смахиваю, честное слово. Очков не хватает и указки… Или может прическа всё портит? Может, не надо в узелок её и на затылок?

  Пожав плечами, направилась в свою комнату, по пути заглянув на кухню за чем-нибудь съедобным. После, сжевав на ходу бутерброд и скинув душную одежду, вытащила из под кровати объемистую сумку, где у меня находилось рабочее оборудование, вплоть до следящей аппаратуры. Сдула с неё пыль, поморщившись. Разложила всё на столе, раздумывая что прихватить с собой, а что убрать до другого времени-случая.

    Сняла с бедра кобуру, отодрав липучки.
   Готовится следовало с учетом самого неожиданного. Против меня, судя по всему, будет работать настоящий профи. Иначе и не скажешь; сам пришел, показал как он крут, охрану отпинал-обездвижил, водилу за что-то оглушил, игрушечным пистолетиком размахивал, на такое среднестатистический злопыхатель не пойдет. Попроще был бы, так и действовал бы проще; машину демонстративно заминировал, например, по телефону угрожал, так обычно делают, похитил бы кого-нибудь, или в дом втихаря прокрался. На крайняк – стрельнул бы чуть мимо и очень красноречиво. Этот же… этот действовал решительно и жестко, показав тем самым что с ним шутки плохи и лучше действительно выполнить условия, что в конверте указаны, иначе в следующий раз и гораздо более многочисленная охрана не поможет. Хоть взводом спецназовцев себя окружи, мол, всё равно достану, Светлана, мол, Георгиевна…

    Я сунула заряженный револьвер в кобуру, еще раз его проверив. Отложила на кровать. Взялась за набор метательных ножей.
  Надо бы записи камер проглядеть повнимательнее, может что и прояснится. Да и по движениям, та самая биомоторика, станет ясно, на самом ли деле профессионал действовал, или просто охранники хреново задержать пытались. Может вообще шокер был использован? А чё, штука удобная, бить никого не надо, неожиданно сунул под ребро и на кнопку нажал, дальше ожидает следующий кандидат на поражение током. А водила… водилу можно и дверкой посильнее прищемить, когда из машины вылезти попытается. Или по старинке – в рыло…

    Ножи я тоже отложила на кровать. Возьму с собой. Осмотрела придирчиво газовый баллончик; неудобная штуковина, как бы не болтали и не хвалили, пригорошня соли в кармане и то эффективнее будет.
  А действительно – почему вдруг в жизни мирной владелицы сети ювелирных салонов как гром среди ясного неба возникли такие трудности? Обычное рейдерство новомодное? Если так, то довольно наглое и глупое. Обычно же натравливаются всякие инспекции, от пожарной до санитарной, милиция проявляет повышенный интерес, хакеры на счета охотятся, налоговая носом финансовую документацию вскапывает, прочая лабуда характерная. А тут – бац! Прямой наезд и прямые требования! Кто ж так делает-то? Отморозки? Вряд ли, тут скорее всего прошлое всплыло и кто-то из него же зубы точит, сил поднабравшись. Видать не всё гладко было, что-то нехорошенькое всё же присутствует. В больших делах только так.

     Баллончик с нехорошим и подлым газом лег обратно в сумку. Не нужен, да и пока достанешь его в опасный момент, сама уже на асфальте валяться будешь, либо без сознания, либо с дыркой в корпусе. Вот перстень с нервно-паралитическим токсином – это да. Вот его можно взять. Хорошая штука. Ткнула в тело, замаскировав под неудачный удар или пощечину, и через пятнадцать-двадцать секунд злодей корчится в необъяснимых муках у твоих ног. Совсем как в кино… Я критически оглядела себя в настенное зеркало, повернувшись несколько раз. Усмехнулась, довольная своим видом. Не зря по утрам себя бегать заставляю, у моих ног должны не только преступники в муках страдать, а вообще все носители штанов. Это да.

   Отогнав ненужные в этот момент мысли, будь проклята весна, она работать не дает, я нахмурилась и сосредоточилась на выборе.
  Так… жучки, мини-камеры, и индикаторы движения с собой взять придется. Еще не известно как в доме нанимательницы с охраной периметра дело обстоит. Камеры над воротами и входом, оно понятно есть, но они только от нежелательных посетителей помогают, а ведь имеется еще и задняя часть дома, окна, забор, соседи, прочее через что можно пройти незамеченным. Наверняка и черный вход имеет место в реальности. Так что следует захватить с собой и электронику, лишней не будет. Телефон с хитрой кодировкой, ноутбук, модем, сканер… походный гримировальный набор, бинокль от снайперов, пару наручников… так, что еще?

    Я спохватилась, припомнив что совсем чуть не забыла про защиту от пуль. Полезла под кровать и вытащила оттуда черную кожаную папку с толстым стальным листом внутри. Штука весьма полезная, я её подсмотрела в одном из фильмов про бандитов. Тем более что в предстоящей роли деловой партнерши Разиной Светланы Георгиевны нужна вот такая вот папочка для бумаг. Облик должен соответствовать на все сто процентов. Черная кожа, неприметная, деловая, но одновременно способная защитить от винтовочной пули. Пусть тяжеловата малость, но ничего не поделаешь; заказать прочный и легкий сплав на заводе всё времени не находится. Да и не покупать же специально в книжном магазине новую папку, когда уже есть необходимая?
 
   Стерев с “бронежилета” пыль очень тщательно, я положила её на кровать, к остальным отобранным мною для работы вещам. Критически оглядела оставшееся, но больше с собой ничего брать не стала и сложила всё обратно в сумку-хранилище. Задвинула на место. Заострила внимание на гардеробе, так как понимала что отсутствовать буду по меньшей мере несколько дней. Да и с Разиной доведется по городу разъезжать не один раз, так что вещей придется брать много. Деловой партнер не должен выглядеть как… как… как прямой заместитель по погрузке, иными словами – грузчик. Всё должно быть на высоте. Хоть Тарасов и не Москва, но тут тоже знают толк в нарядах.

  Я открыла дверцы шкафа. Отступила на пару шагов. Призадумалась, рассматривая.
   В самом деле – а что брать? Платье вечернее? Небось на балы-то Разина меня не потащит, ситуация не та, да и самой не хотелось бы такого во время работы. В офис её съездить, это да, без этого никак не обойтись, по салонам ювелирным тоже надо прокатится, по городу пройтись, но зачем вечерний выход в свет? Парочку деловых костюмов наверное придется захватить, ну и попроще что-нибудь, для дома. А балы… будь моя воля, я бы её в доме заперла на десять замков, никуда не выпускала бы, и всё сидела бы в ожидании покушения… Ладно, не до шуток. Два костюма, и что-нибудь спортивное, для дома. И туфли покрасивше… да, туфли надо обязательно. С каблуком. С высоким. Острым. Чтоб как дать злопыхателю по ногам, как дать, как… ну и в плен его брать.

   Щелкнул замок на входной двери. Вернулась тетушка. С объемистыми пакетами в руках. Точно, в магазины рейд делала, я была права в своих предположениях.

  Живенько прикрыв отобранное снаряжение краем простыни, не хватало еще нежелательных вопросов со стороны близкого мне человека, я с задумчивым видом уставилась в раскрытый шкаф. Скрестила руки на груди и создала подобающий вид.

 Тетя Мила прошла на кухню, но вдруг вернулась и удивленно посмотрела на меня.
- Ба, Женечка?! А ты чего в таком виде?

  Я тоже удивленно на нее посмотрела. Но потом поняла, про что она намекала.
 Накидывая халат и затягивая пояс, попыталась объяснить:
- На работу собираюсь, тетя. На работу.

- Я уж думала на свидание. – тетя Мила утратила интерес моментально. – А ты все с работой, да работой.
 Помолчала с несколько секунд.
- А кого охранять будешь? Красавца-мужчину?

- С чего вы взяли, тетя?

- Ну-у-у… – она неопределенно пошевелила пакетом в правой руке. – Стоишь перед шкафом в таком виде и выбираешь что одеть. Так только на свидание могут собираться, Женечка. Вот я и подумала…

- Просто я задумалась, тетя. Задумалась и не заметила твоего прихода.

- Теперь-то понятно. – она кивнула, двинулась на кухню. – Не буду тебе мешать, Женечка, собирайся спокойно.

   Поразмыслив над произошедшим, я прикрыла дверь комнаты и вернулась к прерванному занятию. Время поджимало и следовало поторапливаться со сборами. Еще через весь город ехать, как бы не опоздать к назначенному времени. Тем более что неизвестный террорист сегодня должен позвонить или лично появиться с указанием конкретных реквизитов, надо бы к этому моменту быть рядом с Разиной, глядишь – всё решится сегодня.

         Через пять минут я была полностью собрана в дорогу, и, попрощавшись с тетушкой, вышла во двор. Закинула увесистую сумку в багажник “фольксвагена”. Поправила выбившуюся прядь волос. Осмотрела внимательно окрестности, открыв дверцу. Подмигнула дворнику Михалычу, сидевшему на скамейке; он уже привык к моим постоянным преображениям и вслух их не озвучивал.
 Решила на всякий случай проверить постороннее мнение:
- Похожа я на богатую бизнес-леди, Михалыч?

  Кивнул утвердительно, дымя сигаретой. Молчал по-прежнему. Щурился на солнце.

    Я села в машину, довольная подтверждением, пристегнулась, и завела мотор. Сдала чуть назад, для разворота, обернувшись. Дождавшись, пока задние колеса не упрутся в бордюр, вывернула руль вправо, и отправилась по адресу, что ровным женским почерком синел на смятой салфетке.
  День начался преотлично, и не хотелось бы изменения в нехорошую сторону.





       Дом Разиной соответствовал моему примерному представлению о жилище богатой и свободной современной женщины. Трехэтажный, большой, широкие просторные окна, довольно хорошо сочетающийся с высоким кирпичным забором и кованными решетками поверху. По крайней мере цветом. Что было за забором, во дворе, я еще не видела, но, кажется, и там всё соответствует положению и заработкам. Иметь пять ювелирных салонов и жить в дрянных условиях… нет, никто бы себе такого не позволил.

  Нанимательница проживала на окраине Тарасова, в старинном районе, откуда, как поговаривают, и начал расстраиваться сам город еще в царские времена. Естественно архитектура со временем преобразилась в современную сторону, но все равно осталось, да и чувствовалось, ощущение некоей древности и присутствия тех самых времен когда только всё начиналось и по здешним краям и берегам Волги носились татары на своих конях, а набирающее силу родное государство изредка их шпыняло и закреплялось здесь, с переменным успехом для обеих сторон… Минули века и вот уже не простенькие кирпичи и побелка, а современные строительные материалы, пластик, металл, стекло и сплавы. Спутниковые тарелки на металлочерепичных крышах, коробки кондиционеров на окнах, роскошные иномарки, линии электропередачи, камеры наблюдения на каждом внушительном кирпичном заборе, пышущий не по-весеннему жаром асфальт, ровненькие ряды подстриженных деревьев, достаток и роскошь. Но все равно чувствуется. Чувствуется…

     Я подъехала к близко расположенным от дороги въездным воротам, на всякий случай сверившись с правильностью адреса на салфетке. Кивнула сама себе, всё совпадало. Посигналила настойчиво, вывернув колеса и чуть подав машину на подъем въезда. Стала ждать, пока откроют или же выйдут и зададут положенные вопросы, как и следовало поступить правильной воротной охране. На всякий случай опустила стекло, и одела антисолнечные очки с затемнением сверху. Где-то высмотрела, в каком-то фильме, что именно такие очки должны носить богатые и молодые деловые женщины.

  Из калитки вышел высокий парень в характерной черной форме. Несколько мгновений порассматривал мою машину, и только потом подошел.

- Меня ждут. – я не стала вытягивать из него положенный вопрос некоей паузой. – Светлана Георгиевна должна была предупредить.

  Охранник заглянул на заднее сиденье, все также молча. Внимательно посмотрел на меня, словно сравнивал с кем-то, кому действительно стоит открыть ворота. И только после этого кивнул.   
   Развернулся и зашел обратно в калитку.

        Внутри всё тоже оказалось на высоте. Внушительное пространство, полный порядок, чистенький выметенный и политый водой асфальт, клумбы с просыпающимися тюльпанами и ирисами, нарядные серебристые ёлочки вдоль стены здания, зеленеющий и ровно подстриженный газон под ними, пара беседок в поле зрения, выложенный мраморной плиткой фонтан, и довольно милая приземистая каменная башенка видимая в дальнем углу двора, ближе к внешнему забору. Еще имелось некое подобие группы статуй, но каких-то потемневших и мрачных, не поймешь, тем более от ворот полностью всех подробностей разглядеть не удалось. У хозяйки был вкус в обустройстве жизненного пространства, это явно бросалось в глаза. А то, бывает, приедешь к нанимателю домой, и с тоски выть охота при взгляде на полную безвкусицу обстановки жилища.

   Въехав в раскрывшиеся ворота, я проследила куда молчаливый охранник покажет рукой, предлагая припарковаться. Показал рядом с джипом, который я видела возле кафе. Затем, исполнив все практически в точности и заглушив двигатель, я отстегнулась и вышла из машины, не забыв при этом придать себе вид действительно бизнесменши, так как с этого момента мне предстояло играть упомянутую роль на все сто. Хоть и привыкла ставить сильный пол сразу на места, особенно охранников, но в этой ситуации пришлось намеренно забыть о своих привычках. Я – деловой партнер в делах торговли ювелирными изделиями, а не телохранитель. Партнер. Не телохранитель. Попрошу запомнить. Вследствие этого – сумку сама не потащу, як бы тяжелая и для слабых женских рук неподъемная, а возьму только характерную папочку для бумаг, и двигаться буду соответственно. Как настоящая бизнес-леди. Никто не должен увидеть во мне телохранителя со стальными нервами, выносливым телом, и отменной реакцией. Даже этот молчаливый охранник не должен усмотреть ничего, еще неизвестно откуда он здесь взялся и на кого негласно, на самом деле, работает. Вполне может быть засланным со стороны, и запросто известит предполагаемого противника о появлении в окружении Разиной неприметной тайной охраны, этакого козыря. Дамы.

     Я открыла багажник и вопросительно, приопустив очки красноречивым жестом, посмотрела на охранника что уже закрыл ворота и стоял теперь рядом со мной. Даже брови подняла. Мол; че встал, бессловесный, дорогу сама искать буду? Сумку сама понесу?
 
 Тот помялся немного, явно не желая таскать сумки первым встречным дамам, пусть хоть какие богатые, но затягивающаяся пауза подтолкнула его к нужным мне действиям, да и подозревал, вероятно, что сумка тяжелая и я её поднять не смогу. Чем, кстати, хочу заметить, не повод показать силу мышц и прочее? Сильный пол, у них в крови хвастовство, чего же тогда тянуть и играть из себя гордых и непокорных? Бери и неси.

  Взял сумку в руки, не подавая вида что она действительно тяжелая. Кивнул в сторону дома. И решился наконец-то показать что умеет говорить:
- Следуйте за мной. Светлана Георгиевна вас ждет.

   Я двинулась за ним, улыбнувшись уголком рта. Подчинился как миленький, видимо действительно я натурально вжилась в образ, и похожа на подруг или партнерш Разиной Светланы Георгиевны. Михалыч не врал. Что ж, отлично, маленький шажок к достижению цели сделан; маскировка не вызвала сомнений. Теперь осталось только разъезжать с Разиной по городу, посещать нужные по её работе места, и находясь в тени ждать нападения этого самого неприметного наглеца. А как появится рядом, так сразу же показывать себя во всей красе опытного бойца и брать злопыхателя в плен. Только бы появился, остальное дело техники. Всё просто. И действенно.

  Охранник поднялся на крыльцо, открыл дверь, пропуская меня вперед и перехватывая сумку в другую руку. Дождавшись когда я переступлю порог и войдя следом, указал свободной рукой налево, вдоль длинного, устланного ковровым покрытием коридора.
 Добавил вслух:
- Туда, пожалуйста.

    В доме все было просто прекрасно, даже замечательно; вместительный холл, широкая лестница на другие этажи, изящные светильники на стенах, раскраска стен в приглушенных пастельных тонах, потолки необычайно высокие, благородные плотные шторы на окнах до самого пола, люстры замысловато сверкающие хрусталём, и, что мне очень и очень понравилось, повсюду располагались комнатные растения всех наименований и размеров. Даже несколько пальм в кадках имелось, что весьма хлопотное дело в смысле постоянного ухода за этими капризными растениями.

  Я мысленно скрипнула сердцем, заставляя себя не вертеть головой по сторонам, а с отсутствующим видом идти по коридору так, словно сама в таком же великолепии живу уже достаточно давно, и всё мне надоело, и всё-всё я перепробовала, и везде-везде побывала, и ничем меня не удивишь уже, и даже вот эта вот шикарная сверкающая люстра мне до глубокой фени.

  В конце коридора оказался скруглённый поворот, и я, понимая что туда-то и надо идти, свернула по нему. Охранник за спиной молчал, и значит я сделала всё правильно. А может и пялился нагло, забыв сообщить туда ли я иду, у всех мужиков это в рефлексах, смотрят и молчат. И знамо куда смотрят. Зараза немногословная, я с тобой еще посчитаюсь при “разборе полётов”. Вот наглеца в плен возьму и покажу какая я на самом деле мягкая и пушистая бизнес-леди. Так покажу, что…

 Охранник обогнал меня и указал на дверь, что открылась взгляду, когда я прошла уже до середины этого бокового коридора. 
Поинтересовался услужливо, хотя в голосе проскальзывали недовольные нотки:
- Сумку оставить в коридоре?

  Я отрицательно качнула головой, не собираясь терять свои вещи из вида даже на секунду; могли и проверить втихаря, обнаруживши что у “делового партнера” несколько килограммов шпионской аппаратуры имеется в одном из отделений сумки, а то и вовсе жучков собственных подсадить. Пока не освоюсь и не возьму дом под свой контроль, доверять никому не буду.
- Нет, занесите.

  Красноречиво вздохнул, но все же подчинился без единого слова недовольного.

   За дверью оказался внушительных размеров кабинет, очень похожий на рабочий. Мебель строгая, ковер пушистый, стены задрапированы темным, очень много полок с книгами всех калибров, здоровенный стол посреди, с современным и модерновым компьютером, несколько старинных кресел, ну и сама Светлана Георгиевна Разина, нанимательница, нетерпеливо расхаживающая по помещению всё в той же классической черной двойке, в коей была на встрече в кафе. Судя по всему, всё это время, после нашей встречи, она не находила себе места и вот так вот мерила шагами пространство этого кабинета-комнаты едва до дому добралась. А оно и не мудрено; скоро вредитель остальные условия сообщит, а Евгении Максимовны до сих пор нету.

  Сопровождавший меня охранник поставил сумку у стола, и ничего не говоря, вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. Я шумно выдохнула и позволила себе немного расслабится, даже осанки поубавила; непривычное это дело, играть роль важной бизнес-леди; как они живут вообще, от такой жизни с ума же сойдешь, нормами и условностями задавленная.

  Разина перестала ходить туда сюда. Изобразила некоторое подобие улыбки на лице.
- Как добрались, Евгения Максимовна?

- Нормально. – я прошла к столу и своей сумке, отложила папку с листом стали, сняла очки, и начала вытаскивать сканер, пора было приступать к работе. – Пробок в центре сегодня не было.

 Она села в одно из кресел. Откинулась на спинку. И тоскливо так, со вздохом:
- Знаете, Евгения Максимовна, всё это навалилось настолько неожиданно, что у меня просто руки опускаются. Казалось бы, жила спокойно, бед не знала, никому даже в мыслях плохого не хотела, никто никогда не мешал ни мне ни моему бизнесу, а тут такое… Кому я помешала? Кому дорогу перешла? Неужели есть на свете такие подонки, что могут вот так вот запросто всё отнять и не оставить никаких средств на жизнь? Просто не верится в это, Евгения Максимовна. Словно в кошмарном сне нахожусь, и никак не могу проснуться, скинуть всё это набежавшее и мрачное. Будто и не со мной всё это происходит, будто с кем-то другим…

  Я пожала плечами, достав сканер и настроив его на поиск всего электронного. Потянула за проводки, распутывая.
- Сейчас жизнь такая, Светлана Георгиевна. Всяк хочет урвать побольше, и усилий при этом не приложив особо никаких. Ничего удивительного.

 Разина еще тоскливее вздохнула:
- Понимаю, но… но может быть всё обойдется? Может, этот подонок и не появится больше? Я уже и шестерых охранников наняла из агентства, наверняка не полезет? Какой человек в здравом уме такое сможет провернуть?

- Полезет, это к бабке не ходи. – проводок контакта никак не хотел поддаваться, но я всё же воткнула его на место. – Иначе зачем всё стоило начинать? Требования и действия вполне конкретные, на шутку это мало похоже.
    Проверила стол на предмет жучков, встав на одно колено, искоса глянула на грустную нанимательницу:
- Поймите, это не сон, и само собой всё не завершится. Тот кто вам угрожал игрушечным пистолетом придет опять, я в этом уверена на сто процентов. Просто нам нужно быть готовыми к его приходу, и, что очень важно, надо как можно быстрее узнать кто его нанял, и как тот самый таинственный наниматель с вами связан. Если мы это поймем, если обнаружим связь, то уже будем более менее готовы к встрече. По крайней мере нам станет известно откуда ждать атаки. А если предупреждены – значит вооружены.

   Роскошный стол жучков не содержал, я поднялась на ноги и приступила к осмотру книжных полок. Разина тем временем достала откуда-то небольшую бутылочку, с явно коньячком, вооружилась стаканчиком и, налив-выпив, стала тоскливо рассматривать этикетку на емкости. Поделилась основными своими соображениями:

- Наверное это всё таки бандиты. Больше некому. Я всё в памяти перевернула и пришла только к этому выводу, Евгения Максимовна. Взять и всё забрать могут только полные отморозки. Я ведь собственными руками бизнес создавала, а теперь кто-то появился и хочет всё присвоить наглым образом. Столько сил и времени вложено, ан нет, отдай всё до копейки, иначе…
   Еще выпила. Расстегнула верхние пуговицы на пиджаке. Обвела вокруг рукой:
- Дом этот полностью восстановила за несколько лет, знаете какое здесь запустение царило полнейшее, наступить некуда было, кругом завалы древностей и пыльностей, третий этаж вообще достраивала, фундамент меняла, елочки собственными руками высаживала, ночей не спала. А салоны… Когда первый открыла, нарадоваться не могла, ходила гордая, мол, удалось и мне, женщине, занять достойное место в больших течениях бизнеса. Потом был второй, третий, четвертый, пятый наконец салон открыла, появилась возможность обратить на себя внимание, побыть женщиной.

    Я кивнула, выглядела она действительно отлично в такие годы, немало видать денег потрачено на косметологов и прочих специалистов. Переключила внимание на поиск всего шпионского электронного и тайного. Пусть немного выпьет, мне так проще, клиенты под действием спиртного становятся жутко говорливыми и пластичными как глина; всё что ни попросишь расскажут, а потом можно услышанное через свои источники проверить.

  Разина продолжала:
- Когда этот с пистолетом появился, я уж думала что всё, убьёт, но нет – смеялся, наблюдая за мной, сволочь… Пора, говорит, отдать всё заработанное по-хорошему, нечего, мол, как сыр в масле кататься, дай другим пожить нормально… Кто эти другие, кому я помешала? Работали бы как я, да и жили бы богато, в масле катались или шоколаде плавали, кому как, но зачем отнимать у меня? Ладно бы я сама у кого-нибудь отняла, или украла, еще понятны такие угрозы и вполне обоснованны, но ведь сама всё своими руками создала и собственным умом так бизнес расширила. Нет же, отдай…

     Полки с книгами, что странно, тоже ничего подслушивающего не содержали. Хотя такое удобное место, такое удобное, что просто непонятно как сюда не поместили шпиона. Я перешла к остальной мебели. Посочувствовала, как могла:
- Не беспокойтесь, Светлана Георгиевна. – провела сканером под шкафом. – Всё будет хорошо, поймаю я этого наглеца, будете жить как прежде.

   Звякнула бутылочка об стакан. Больше добавить нечего.
- Хорошо бы… А то уже на улицу боюсь выйти, всё кажется что опять появится этот… этот… и ведь двигается так быстро, будто в кино каком, американском. Охранники на его фоне словно мухи вареные были, даже ударить толком не могли. И за что я им платила, в агентстве сказали что это самые лучшие, а оказалось что нет… Что же мне, с Москвы охрану нанимать?

 Я усмехнулась, проверяя верхнюю часть шкафа:
- Там такие же, Светлана Георгиевна. На мой взгляд, чем здоровее телохранитель, тем он медлительнее и неповоротливее. Брать, так жилистых и невысоких, желательно чтобы со знанием боевых искусств или после службы в локальных конфликтах.

 Она отставила стаканчик, раздумав наливать.
- Это вы про Чечню?

- Не только. Еще много мест было, где опыт можно приобрести. Да чего было – и сейчас есть!
   Я занялась креслами, шкаф меня огорчил отсутствием электроники. Добавила, поправляя проводок:
- Ну ничего, Светлана Георгиевна, будем обходится теми что есть. Ничего не поделаешь. Тем более если сменить охрану на другую, то это может вызвать подозрение у ваших недоброжелателей и они могут ускорить события. Это нам не нужно, я еще не осмотрела дом полностью и не подготовилась к встрече того негодяя что на вас напал, и который скоро должен вам сообщить реквизиты. Сдается мне, что сообщит он их не по телефону, а лично. Больно уж странный и наглый.
 
 При этих словах Разина вздрогнула, но больше ничем своего страха не выдала.
- Я всё понимаю, Евгения Максимовна, от этого мерзавца можно ждать что угодно. – она всё-таки налила в стаканчик. – А много времени займет подготовка?

- Часа два, не больше.
   …В креслах тоже ничего не было. Чудеса…
    Я придирчиво посмотрела на люстру. Опустила взгляд:
- Кстати, вы обещали показать мне запись с камер наблюдения.

- Конечно, конечно. – Разина отставила посуду в сторону, развернула ко мне монитор компьютера и клавиатуру. – Вся система наблюдения выведена на домашнюю сеть, в этом кабинете располагается сервер, а записи хранятся на диске “G”, в папке “Улица”. Вы можете, кстати, прямо отсюда следить за всем периметром.

  Я конечно удивилась такой приятной новости, но внешне виду не подала. Улыбнулась лишь, доставая свой ноутбук из сумки:
- Это хорошо. Это очень хорошо.

       Вот же как повезло с клиенткой-то, а! В её доме всё сведено в сеть и нет особой необходимости лазить по заборам и решеткам, устанавливая свои мини-камеры, периметр и так весь просматривается, всё в ажуре. Даже в кабинете жучков не нашлось, чудеса, хотя уж в этом-то помещении должны быть наверняка. Если и в остальных комнатах дома ничего не обнаружится, то я тогда не знаю что и думать. С таким, можно сказать, первый раз сталкиваюсь – ни одного жучка… Стоп, я еще дом не проверила, рано делать какие-то выводы.

   Подсоединив ноутбук к компьютеру, я начала определять количество точек доступа. Следовало проверить сеть на наличие каких-нибудь хитрых периферийных устройств, с помощью которых можно было получить доступ от соседей, например, или же по старинке – клеммами да на кабель…
 Продолжила разговор, вернее сбор информации:
- В доме еще есть кто-нибудь, Светлана Георгиевна?

 Разина кивнула утвердительно, вновь наполнив стаканчик и закурив. Выпустив дым, поведала:
- Домработница есть, Нина Сергеевна, но она может находится и в своем домике, во дворе. В связи с нападением, я попросила её пореже заходить в дом, пока всё не решится…
   Тяжелый вздох и пауза в словах показали, что нанимательница не уверена, проживет ли она больше нескольких дней. Тем более глаза её как-то померкли, словно грустью какой покрылись. Пальцы смяли сигарету, сунули её в пепельницу, и полезли за новой.
    Она наконец собралась с мыслями, продолжила, вновь закуривая:
- Еще есть шестеро охранников, они в правом коридоре, в гостевой комнате расположились. Могут передвигаться по дому, так что не обращайте на них внимания, Евгения Максимовна. – положила зажигалку рядом с пепельницей. – Да, кстати, вы не против, если я поселю вас на третьем этаже?

  Я проверила камеры наблюдения по всему периметру. Проверила и наличие периферийных устройств; не нашла ничего хитрого и тайного. Перешла к просмотру записей. При вопросе нанимательницы отрицательно качнула головой;
- Третий этаж не пойдет, Светлана Георгиевна, слишком долго спускаться. – мне не очень хотелось носиться по лестницам, пусть и таким красивым. – Ваша спальня где находится? 

- На втором…

- В соседних помещениях что? За стеной вашей спальни, в смысле.

 Разина выпила. Задумчиво покрутила в руках стаканчик. Посмотрела на меня. Ответила как-то странно:
- В соседних… Напротив моей спальни есть пустующая комната, Евгения Максимовна. Правда там давненько никто не жил, но вполне чисто и вид во двор хороший.

  Я кивнула, решив что напротив, так напротив, еще неизвестно что в соседних помещениях может располагаться; у каждого человека есть свои скелеты в шкафу. Лезть в личную жизнь не всегда культурно. А то что вид во двор хороший, дык это ж здорово, можно контролировать ворота еще и собственными глазами.
 Включила первую запись.
- Хорошо. Расположусь напротив.
  Вспомнив самое важное, поставила воспроизведение на паузу; теперь, при отсутствии жучков можно было изложить план дальнейших действий. Серьезно посмотрела на подвыпившую Разину:
- Если все же так получится, что ваш недоброжелатель, назовем его так, позвонит по телефону, а не придет лично, то вы должны разыграть, скажем… скажем испуганную женщину…

 Она поморщилась. Не от дыма, а от крепости напитка.
- Я и так напугана, Евгения Максимовна.

- Не перебивайте, а выслушайте. От вашей реакции на его звонок зависит очень многое. Изобразите что находитесь в крайнем возбуждении, пригрозите милицией, например, да и вообще обзовите сволочью, подонком, ну и всё в таком же роде. Скажите что вообще не боитесь никого. В смысле, не страшен он вам, и всё. Можно его даже нахрен послать. Да, так будет лучше.

 Разина замерла с занесенной над стаканом почти пустой бутылочкой:
- Не поняла… К чему всё это?

 Я отогнала сигаретный дым рукой. Принялась объяснять:
- Вы должны немного разозлить его, дать понять что, якобы увеличив число охранников, сможете от него изолироваться. Мол; трое не спасли, зато шестеро спасут. Этим самым, хочу сказать, вы сыграете на его гордости, и он, не выдержав, появится рядом с вами, в этот момент я его и нейтрализую. Вернее, в плен возьму. Понимаете?

- Не совсем.

- Ну-у-у… – я вздохнула терпеливо. – Если он поверит что вы не считаете его угрозу за реальность, он припрется и вырубит уже шестерых охранников, тем самым доказывая вам, и в первую очередь себе самому, что ему хоть десяток противопоставь, он всё равно вас достанет. А как придет, тут в дело вступлю я лично. Да, чуть не забыла, возникнуть он может в любой момент, и не обязательно к вам в дом прийти, а, например, появится когда вы будете в городе или же еще где-то вне дома.

- Что же мне, в город вообще не выезжать?

- Почему же, выезжайте. Ведите себя как ни в чем не бывало, будто и не случилось ничего, показывайте что вам не страшно. Я буду всегда рядом, в роли вашего делового партнера, готовая скрутить этого наглеца. Думаю, что все получится. Он должен прийти.

  Она отодвинула ящик стола и бросила туда пустую бутылочку. Достала полную.
- А справитесь?

 Я усмехнулась:
- Справлюсь, можете не сомневаться.

- Но может быть просто не отвечать на звонок? Или же сказать ему что у меня защита теперь очень серьёзная, не чета тем охранникам?

- Этого нельзя делать, он может заподозрить неладное. И…
 Я сделала красноречивую паузу:
- И выстрелить из снайперской винтовки.

 Разина вздрогнула при упоминании о снайперском, но быстро взяла себя в руки. Согласилась с моими доводами:
- Хорошо. Я сделаю как вы сказали.

    Я с сомнением посмотрела на вторую бутылочку, но не стала отбирать. Пусть пьёт, на её месте очень много людей мною наблюдалось, и редко кто не топил в спиртном свои горести. Всё правильно, в залитых глазах мир проглядывает добрыми красками, а все проблемы кажутся такими мелкими и незначительными, что попросту внимания на них обращать не стоит.
 Повторила для точности:
- Помните, при звонке не давайте ему толком ничего сказать. А смело обзовите его сволочью, пошлите нахрен срывающимся голосом, и скажите что никого не боитесь. После – бросайте трубку, и будем ждать его в гости. Запомнили?

- Запомнила.

- Вот и отлично.

     Просмотр записей я пока отложила на время; надо было проверить весь дом и установить свою аппаратуру. Слоняющиеся охранники увидят ползающую повсюду бизнес-леди со сканером в руках, и будут озадаченно чесать затылки в тяжких раздумьях насчет реальности увиденного. Пусть пока лучше во дворе покурят несколько раз.
 Поэтому, захлопнув крышку ноутбука, я попросила Разину:
- Светлана Георгиевна, не могли бы вы на часок убрать охранников из дома? Мне нужно проверить остальные помещения и установить свою аппаратуру.

- Мне тоже выходить на улицу?

- Шутите?  Вы теперь от меня ни на шаг, если хотите прожить до глубокой старости. Надеюсь, вы понимаете о чем я говорю?

  Охраняемая вздохнула тяжко, вставая с кресла и затушив сигарету:
- Понимаю… очень хорошо понимаю…

- Ну тогда начнем, пожалуй. 

 
      Дом не содержал вообще ни одного жучка, и данная новость так меня озадачила, что я не знала как это понимать. На рейдерство или что-то подобное это никак не походило, никаким боком, хоть как воображай. Не следить за домом изнутри и не подслушивать разговоры, пытаясь захватить бизнес – это… на это только тупоголовые бандиты способны. Наехали разом, запугали до икотки, и ждут результатов. Скоро вот реквизиты сообщат… Чудеса, больше добавить нечего. Неужели опять начались 90-е? В те времена только так и поступали, прямолинейно, нагло, и без затей.

    Разина по-прежнему сидела в кабинете, в котором мы встретились, напивалась потихоньку в ожидании звонка, шестеро охранников стояли кружком у ворот и курили по пятой сигарете, а я ходила по этажам и размещала датчики движения. Думала.
  И ведь чего-то же хотят добиться таким способом. На что надеются? На простые угрозы, пусть и подтвержденные конкретными действиями? Непонятно, да и слишком просто одновременно. Да, напугал специалист по нейтрализации охраны. Да, пистолетик игрушечный к голове приставил. Да, требования озвучил и пригрозил следующим разом. Да, действительно был весьма убедительным. И что? Неужели думает что бизнесменша не наймет охрану покруче? Так в себе уверен, да? Ну-ну, шутник, это мы еще поглядим, кто кого одолеет и нейтрализует. У меня, вон, тоже с юмором всё в порядке, чуть чё – сразу в рыло…

    Я злорадно улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Закрепила датчик и замаскировала его листком оторванным от комнатного растения. Полюбовалась проделанной работой, отступив на пару шагов.
  Логически поразмыслить, если, то этими самыми запугиваниями толком ничего не добьешься. Разина вполне может обратится в милицию, желая обезопасить себя от угроз и прочего. Ну, или не в милицию, а еще куда-нибудь, в другое силовое ведомство. И тут всем наездам настанет конец, стоит только заплатить побольше, взятку як бы дать, и те же мусора ленивые так за дело возьмутся, что весь Тарасов на уши поставят в течении суток, попутно изловив сотни три преступников и того самого шустрого неприметного шутника с пистолетом пластмассовым. Или будут всем скопом ошиваться рядом с напуганной Разиной, используя новейшие спецсредства и прослеживая передвижения всех живых объектов в радиусе десяти километров. Как кто сунется к охраняемой территории, так его в плен сразу. И всё, ничего у неведомого злопыхателя не выйдет, как бы он не старался и каким шустрым бы не являлся.

     Спустившись на первый этаж, я занялась входной дверью и самим холлом. Озвученный час подходил к концу, следовало поторапливаться. Как бы охранники чего не заподозрили, им тупоголовым разве объяснишь что дом берется под контроль? Могут проявить излишнее рвение и, возомнив что Разиной Светлане Георгиевне угрожает опасность, ворваться толпой и всё испортить. Ха, так, с криками и пистолетами, а тут я, бизнес-леди, деловой партнер, в акробатической позе под потолком обретаюсь, датчики располагаю, прическа сбилась, туфли на полу, юбка задралась, набедренная кобура заметна, эх и видок…
    Пусть уж лучше спокойно курят.

  Что-то здесь не так, что-то всё же скрыто за семью тайнами и скелетами в шкафу. Наверное это прошлое дало о себе знать. Иначе с чего вдруг все эти события? Законопослушная женщина получила наследство, начала бизнесом заниматься, ведет дела довольно честно и, как рассказала, ни разу закон не переступила в своей жизни. И не понятно кто может желать ей зла, тем более таким образом – забрать все что есть и оставить без копейки. Те же бандюки, хоть и жестоки крайне, но всё забирать не станут. Так только лютые враги делают. Но вот как вычислить этого неведомого врага? Откуда он возник в жизни этой честной женщины? Ведь взялся же. Значит не все так просто, как пытается казаться на самом деле. Значит какой-то грешок все же есть. Но вот какой? Остается только наблюдать и ждать следующего удара. Там, по возможности, брать в плен подосланного подонка и применять к нему допрос. Может быть хоть это даст какой-то результат и позволит начать распутывать запутанное и, с виду, гладкое. Да, и другу отца позвонить бы, разузнать что почем и откуда началось, глядишь – у милиции какой-никакой компроматик имеется… По своему богатому опыту прекрасно знаю, что кристально чистых людей не бывает. Один человек в прошлом сказал замечательную вещь: “То, что вы еще не сидите за решеткой – не ваша заслуга, это наша недоработка”.

   Обувшись и приведя себя в порядок, я облегченно вздохнула. Дом под контролем, мышь не проползет, теперь можно заняться записями с камер наблюдения. Посмотреть, прикинуть с кем имею дело, ну и быть готовой к отражению атаки.

         Камеры действительно были очень чувствительными. Раз пятнадцать уже попадалось кино о гоняемых ветром прошлогодних листьях. С  десяток – о въезжающих машинах, в основном про черный джип. А уж о похождениях охранников – наверное можно целый сериал соорудить, курят, болтают, плюются, матом ругаются, где таких только выращивают. Рыжий кот два раза попадался, и оба раза метил колесо джипа, как свою территорию. Старушка миловидная была заснята, под елками землю рыхлила, наверное это домработница, та самая Нина Сергеевна.

   Я запаслась терпением и тщательно пролистывала на своём ноутбуке Vob-файлы за вчерашнее число. Одновременно следила за воротами через монитор компьютера. Разина сидела в кресле, смотрела в окно на весеннее безоблачное небо, молчала, болтала ногами, изредка прикладывалась к бутылочке, наверное уже третьей, курила иногда, вздыхала, стряхивала пепел прямо на пол. Пусть пьёт, мне это на руку, охранять пьяных намного проще; молчат и не лезут, спят, подчиняются практически беспрекословно. Телефон лежал на столе, соединенный с прослушивающим устройством, готовый зазвонить в ближайшие часы и поведать о реквизитах лица, или фирмы, на которое-которую следовало переписать весь бизнес нанимательницы.

   Всё было готово практически, оставалось только просмотреть записи и дать экспресс-оценку возможностей противника, выяснить много важных  вещей: физические данные напавшего на охрану бизнесменши, пользовался ли он каким-нибудь оружием, тем же шокером к примеру, выявить гипотетическую степень готовности к реальному бою до конца, нервно-психическое состояние на тот момент, уровень мастерства, используемый стиль наконец, и чего от него следует ожидать при встрече. Отнестись к этому надо серьёзно. Недооценивать нельзя.

   Наконец искомое было найдено.

     …Действительно невзрачный парень, невысокого роста, худощавый, с типично русским лицом, в кепке, подошел к воротному охраннику, тому самому что нес мою сумку сегодня. Звука не было, но судя по жестам попросил закурить. Охранник потянулся за сигаретами в карман брюк, и тут получил удар, скорее толчок, в шею. На мой взгляд тупость откровенная, я вам так скажу. Охранника это не свалило, ясен перец, он мгновенно обозлился и выхватил дубинку, но напавший ушел вправо, не блокируя удар, захватил его руку, потянул ее влево от себя по линии замаха, перенес вес тела на правую ногу и мгновенно нанес удар в висок костяшками пальцев. Охранник, в результате, зашатался и медленно опустился на землю. Напавший огляделся и оттащил его к забору, подальше с глаз.

   Я кивнула несколько раз, мужик поступил правильно; отвлек внимание, разозлил, заставил напасть и раскрыться. Тем более охранник выше ростом и сразу такого не уложишь. К тому же увидеть могли с улицы, и докажи потом – кто кого первым ударил. Да и оставлять за спиной воротного я бы тоже не стала, если бы вот так вот собралась нападать на бизнесменшу. Ладно, посмотрим что дальше будет.

   Нападавший спокойненько, как ни в чем не бывало, вошел в открытые ворота и направился к крыльцу, минуя джип. Тот ротозей, что прикуривал и болтал с кем-то по телефону стоя у въезда, так ничего, вдобавок, и не чухнувший, отнял телефон от уха и тупо посмотрел в спину вошедшего… Убила бы за такую охрану, порвала бы… Ага, опомнился, когда посторонний был уже у машины, кинулся догонять, выкинув сигарету. Попытался ухватить за плечо, но парень выкрутился и отступил. Затем, когда охранник замахнулся, ушел  влево, пропуская кулак у виска, захватил запястье руки, рванул ее вправо от себя вниз по линии атаки, одновременно делая шаг левой ногой вперед и перенося вес тела на нее. Потом взрывным движением правого  бедра с подключением поворота всем телом нанес удар правым локтем в точку между глазами охранника. Тот влип спиной в бок машины и сполз на асфальт. Не двигался. Нападавший походя ткнул вылезавшего водителя в шею, прищемил вдобавок дверцей, и ударил локтем сверху-вниз по затылку. Двинулся дальше.

   Запись кончилась, камера до крыльца не доставала.

    Быстро перелистав несколько файлов с другой камеры, я нашла нужное и нажала на воспроизведение. Солидно действует, шутник, чувствуется что-то армейское, из боевого самбо присутствуют удары. Что еще покажет?

   Нападавший миновал машину и, едва оба охранника спохватились и кинулись на защиту Разиной, что замерла на ступенях крыльца, мгновенно ускорился и уложил обоих несильными с виду тычками костяшек пальцев в шоковые точки на шее и на затылке. Подошел к перепуганной бизнесменше и демонстративно начал рыться в своих карманах. Вытащил игрушечный пистолет, конверт, и приступил непосредственно к угрозам.

   Я откинулась в кресле, посмотрела на постепенно пьянеющую хозяйку ювелирных салонов. Против нее действовал довольно таки опытный специалист. Хоть и работает малость с ошибками, чуточку не точен, но на шестерых охранников его вполне хватит, прорвется с легкостью, и точно пристрелит как обещал. Что ж, будем иметь в виду, что от наглеца следует ожидать чего угодно. Может напасть в любом месте, вплоть до магазина, кафе, да даже женского туалета. Нагл, прост, действенен. Опасен.

  Закрытие мною ноутбука, да и вообще шевеление, было замечено Разиной. Спросила, отвернувшись от окна:
- Ну как, посмотрели, Евгения Максимовна?

- Посмотрела. – я не выразила на лице никаких эмоций. Вынесла вердикт – Охрана у вас никудышная, Светлана Георгиевна.

 Она развела руками:
- Где ж другую-то взять?

 Я успокаивающе улыбнулась, постаралась приободрить её:
- Ничего, справимся. Не так уж он и быстр.

- Обещаете?

- Обещаю.

           Не прошло и часа, как объявился тот самый неприметный нападавший. Сам не полез, что вполне логично, а позвонил. Разина, подвыпившая и находящаяся в приподнятом настроении духа очень убедительно сыграла свою роль. Срывающимся голосом послала звонившего нахрен, сказала что не боится вообще никого, а если от нее не отстанут, то обратится в милицию с заявлением. На это своё выступление была поставлена в известность, холодным и размеренным тоном, что теперь её ничто и никто не спасет, даже взвод охраны не поможет, наоборот – от её наглого тела будут отрезать по кусочку, предварительно снявши кожу от макушки до пяток. Разгорелась словесная перепалка, в результате, с обильными матами, но потом Светлана Георгиевна опомнилась и отключила телефон. Всё, крючок с наживкой был заброшен, оставалось только ждать. А то что ждать придется недолго, в этом я не сомневалась; разозленный шутник, так его теперь называть буду, появится очень скоро, дабы выполнить своё обещание. Вполне возможно, что и сегодня…

    Раззадоренная подвигом охраняемая еще малость выпила, успокаивая разыгравшиеся нервы, высказала охране немного недовольств, потом поднялась в свою спальню и уснула. Я ей препятствовать не стала, понимая что лучше пусть выспится и протрезвеет, чем пьяная начнет буянить и отправится разъезжать по городу, в таком состоянии действительно ничего не боясь. Сама же, перетащив сумку в выделенную мне комнату, напротив спальни нанимательницы, принялась раскладывать вещи. Ноутбук был со мной, подключенный к общей сети через проходящий в комнате кабель. На экране высвечивался весь периметр дома, отображались все датчики и мои собственные мини-камеры. Вдобавок, я еще собственными глазами видела въездные ворота.
   К приему Шутника всё было готово.

       Комната оказалась просторная и светлая, потолок высокий с люстрой, благородные дорогие обои, плотные шелковые шторы, все дела. Большое окно, сквозь которое отлично просматривались ворота и часть прилегающей улицы. Из мебели имелся внушительный диван из черной кожи, широченная пятиспальная кровать, два здоровенных кресла под цвет дивана, в которые можно забраться с ногами и балдеть покуривая в потолок, также имелся стол прямо у окна, современный телевизор, плазма, с диагональю экрана не менее двух метров, висящий на стене напротив дивана, ну и мягкий коврище во весь пол с замысловатым восточным узором на всю шкуру. Жить здесь можно, это я вам честно скажу, а то, бывало, приедешь к нанимателю домой и стараешься поменьше притрагиваться к вещам, так как они, дескать, старинные жутко, они весьма хрупкие, они очень редкие, они, Евгения Максимовна, совсем не любят царапин от вашей грубой одежды, совсем не уважают прикосновений ваших рук, они то, они это, тьфу!

   Пользуясь свободным моментом и относительным одиночеством, я скинула поднадоевшие порядком туфли, блаженно зажмурилась ощущая ступнями мягкость ковра. Затем, смелеть так основательно, уселась в кресло, закинула ногу на ногу, пробежалась кончиками пальцев по подлокотнику, и позвонила хорошему другу отца, занимавшему пост замначальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями в РОВД Тарасова. Стоило узнать о Разиной через официальные источники, того что она наговорила, и пусть хоть как вздыхала горестно, было мало, да и не верила я ей нисколько. Отлично знала что честных бизнесменов в природе не бывает, потому и не принимала во внимание её полупьяные откровения. Вернее, принимала, но с целью проверить всё это через свои источники.

  Дождалась, когда на том конце поднимут трубку. Поприветствовала, вытянув шею и бросив взгляд на ворота:
- Здравствуйте, Валерий Игнатьевич.

- И тебе не болеть, Женя. – раздался у уха рокочущий бас подполковника, пришлось вздрогнуть и немного отстраниться. – Как здоровьице? Как дела идут? Тетушка как поживает?

 Я ногой дотянулась до стола, чуть приподнявшись, развернула ноутбук к себе.
- Со здоровьем всё в порядке, дела идут отлично. – села как до этого, перекладывая телефон в другую руку, а освободившейся стряхнула несуществующую пылинку с юбки. – Тетя Мила поживает хорошо, не болеет, балует меня своими кулинарными шедеврами постоянно, в кино с ней недавно ходили, в цирке были. Привет вам просила передать.

- И ей привет горячий от меня, Женя. Скоро возможно в гости загляну, на неделе-другой.

 Я решила быть сначала вежливой, а уж потом деловой:
- А у вас как дела, Валерий Игнатьевич? Не болеете?

- Дела мало-мало двигаются. А болезни… болезни таких как я, пугливо обходят стороной.

- Закаляетесь?

- А то! Каждое утро холодной водой обливаюсь, пробежку совершаю, стараюсь от тебя не отставать, хоть и не так молод.

    Я поерзала, устраиваясь поудобнее. Пробежалась взглядом по экрану ноутбука. Молодец подполковник, следит за собой, внял наконец-то моим советам насчет утренних встрясок организма. Да и по голосу чувствуется, что эффект от пробежек не заставил себя долго ждать, голос вон как рокочет, аж телефон вздрагивает, словно десяток лет скинул разом и помолодел.
 Одобрила его действия вслух:
- Правильно делаете, Валерий Игнатьевич, я вам всегда это говорила. Вот годик-другой еще побегаете, да контрастный душ попринимаете, совсем молодым станете. Ни одна зараза не прилипнет.

- Стараюсь, Женя. Стараюсь…
   Телефон сделал некую паузу, слышно было далекие голоса и чей-то сердитый мат-окрик, но я не стала допытываться, знала что звоню в рабочее время, и всё ждала когда появится возможность продолжить беседу.
  Наконец Валерий Игнатьевич вновь заговорил.
- Извини, Женя, что прервался. Интересную контору разворошили, целый букет преступлений обнаружили, вот и никак не определимся с каких бумаг начинать разбор сложившейся обстановки… Я так понимаю, что ты неспроста звонишь?

  Я решила разыграть скромность, хоть и нетерпелось быть прямой и любопытной. Но, в тоже время, у подполковника своих забот хватает, и я с этим звонком не совсем к месту пришлась, но всё же, всё же…
- Дело одно нарисовалось, Валерий Игнатьевич. – придала своему голосу соответствующие нотки. – Прямо не знаю, с чего и начать…

- Начинай с сути, Женя. Ты же знаешь что я тебе всегда помогу. По своим скромным силам, разумеется.

- Разина Светлана Георгиевна. Владелица сети ювелирных салонов “Золотой Мир” – я закусила губу и затаила дыхание. – Знаете за ней какой-нибудь грешок, Валерий Игнатьевич?
 Тут же поправилась, вспомнив о специфике работы подполковника:
- Экономический, в смысле, грешок.

   Телефон замолчал уже на целую минуту, наверное срочно поднималась информация на мою нанимательницу, другой причины я не находила. До моего уха донеслись чьи-то обильные маты, затем наступила относительная тишина. Слышался лишь бумажный шелест, жужжание оргтехники, скрип дверей, шаги по осколкам, предположительно, стекла. Пользуясь моментом я глянула на ворота и на экран ноутбука, залезла в кресло уже с ногами, и вновь вся превратилась в слух.

    Подполковник вскоре объявился на связи. Всё тот же рокочущий бас известил с уклоном в извинительный, малость, тон;
- Чертов молодняк, совсем работать не умеют. Откуда таких берут. Только, понимаешь, со скамьи студента слезли и уже мнят себя великими специалистами… Ах, ну да, про Разину…

  Я подобралась вся, надеясь услышать про какой-нибудь грешок, хоть маленький, плевать, но всё же дающий какую никакую зацепку. Однако в следующее мгновение была разочарована.

- На неё ничего нет, Женя.

- Не поняла. – мне будто лопату снега на голову высыпали. – Как, вообще ничего нет?

 Телефон произнес по слогам:
- Ни-че-го.
 Пустился в объяснения:
- Кристально чистая бизнес-леди, ни разу под внимание нашего ведомства не попадавшая. Мы её, порой, другим в пример ставим, показывая как надо вести дела. Что до её бизнеса, то начала она с девяносто пятого года, стартовый капитал представлен как наследство, с документацией всегда всё на высоте, абсолютно честное ведение дел, зацепиться не за что.
   Подполковник вдруг блеснул проницательностью, не дав мне сказать и слова:
- А ты, я так понимаю, интересуешься просто о человеке, или же о своей клиентке?

- Второе. – врать не было смысла. – Охраняю я её, Валерий Игнатьевич. Охраняю.

 Он вздохнул, слышно было отчетливо, но от осуждения удержался. Решил помочь хоть как-то, уже давно зная что я от своего не отступаюсь ни при каких обстоятельствах.
- Раз такое дело, Женя, то могу поднять вообще всю информацию по Разиной.

  Я улыбнулась. Приятно слушать Валерия Игнатьевича. Всегда что-то дельное говорит. Сколько помню себя – сказанное им мне помогало неоднократно. Что не заметила, так укажет и поддержит.
- Буду очень рада.

   Он помолчал несколько долгих мгновений, до меня донесся стук по клавишам компьютера. Затем, с некоторыми заминками подполковник начал озвучивать всё что удалось найти:
- Так… Семьдесят первого года рождения… Город Тарасов… Отец скончался в девяносто третьем… Мать умерла в девяносто втором… Сестра у неё есть, близняшка… Вернее нету, без вести пропала в девяносто третьем. До сих пор не найдена… Детей нет. Не замужем… Приводов в милицию вообще нет… На учете у нарколога не состоит… У психиатра тоже все чисто… Неоплаченных штрафов нет… Административных нарушений не имеется…
 Помолчал немного. Закончил:
- Чисто, Женя. Абсолютно чисто. Ничего криминального, ничего такого интересного. Ты охраняешь добропорядочную гражданку, и мне не совсем понятно кто ей может угрожать. Она, можно сказать, и мухи в своей жизни не обидела… Да, кстати, почему ты её охранять взялась?

   Я совсем скисла, Разина действительно не обманывала меня, рассказывая через стаканчики коньяка о своей жизни. Странно всё это, странно…
 Ответила на последний вопрос погасшим голосом:
- Угрожают ей, Валерий Игнатьевич, бизнес хотят отобрать, вот она и обратилась ко мне. Только вот я никак не пойму, по какой причине на неё так насели. Уже голову сломала, пытаясь хоть какую-то зацепку отыскать. Вам, вот, позвонила, надеялась что хоть что-то подскажете.

 Подполковник сочувствующе засопел, попробовал утешить и ободрить:
- Я поглубже попробую копнуть, Женя, может что и найду. Как выищу интересное или странное, сразу же позвоню.
 Начал о наболевшем, после, как уже много раз это делал:
- Ты там поосторожнее, смотри под пули не лезь. Поняла меня?

   Я вытянула руку и полюбовалась перстнем с нервно-паралитической начинкой. Заверила:
- Постараюсь, Валерий Игнатьевич. Постараюсь.

     Попрощалась с ним и пообещала как всегда быть осторожной, аккуратной, и очень-очень внимательной. Выслушала положенные наставления. Друг отца что-то еще говорил, но я толком не слушала, все раздумывала о том что довольно много странного во всей этой истории с Разиной. Не бывает абсолютно чистых людей. Не бывает. Хоть лопни, но надо отыскать темное пятнышко на ткани прошлого.

    Отключила телефон и бросила его на стол; дотягиваться и менять удобное положение тела не хотелось. Задумчиво глянула на экран ноутбука, где в этот момент наддверная камера фиксировала двух охранников, подошедших к джипу и о чем-то разговаривающих. Дымили сигаретами. Кто им лицензию охранника дал вообще, какой такой идиот? Стоят и треплются, вместо того чтобы у мониторов сидеть и следить за окружающим пространством. Хочется никотином подышать – выйди скоренько, покури, и обратно на пост дуй, чего трепаться-то? Думают что вшестером кого угодно скрутят? Ну-ну, вот Шутник придет, он вам покажет перекуры…

     Я спустила ноги на пол. Пошевелила пальцами, разглядывая их.
    Сестра-близняшка пропала без вести… И что с того? Мало ли людей пропадает? Может, Разина как-то в этом замешана? Не пожелала делится наследством? Угрохала сестричку и труп спрятала? А смысл? Насколько мне известно – близнецы всегда живут дружно и друг без друга не могут, какая может быть речь о жадности или зависти? Хотя… хотя если принимать во внимание эту версию, то… то вырисовывается что-то такое… такое…

  Мысль вертелась, скользкая этакая, неуловимая, почти призрачная, и я никак не могла придать ей логичность и вообще сформулировать. Пальчики на ногах глядели на меня, словно в немом вопросе – что же “такое” в версии с убийством близняшки? Смотрели и ногти, ровненько подстриженные и покрытые лаком, спрашивали молча – что же?

    Я выругалась чуть слышно, встряхиваясь и откидываясь в кресле. Поправила сползшую набедренную кобуру.
  А я почем знаю? Вот поймаю Шутника, допрошу, выйду на организатора всей этой кристально чистой и непонятной муры, а там и спрошу – что и как. Да, пропала близняшка, но когда? Почти двадцать лет назад! Если кто-то об этом прознал и решил воцарить справедливость, то где был все эти годы? Думал? Силы копил? А не долго ли копил-то?

  Окончательно разогнав обуревавшие думы по сторонам, я мысленно махнула рукой, вставая с кресла и обуваясь. В конце-концов, пока Валерий Евгеньевич не раскопает подробности, или Шутник в плен не попадется, нечего ломать голову над проблемой. Так и сон с аппетитом потерять можно, теряясь в догадках. С самого утра, ведь, покоя и места себе не нахожу, неужели весна действительно на меня так подействовала? Тетушка, вон, сразу заметила, высказала. Да я и сама вижу, что со мной что-то не так. Всё думаю и думаю. Думаю и думаю… Может, кофе выпить, развеяться? Да и перекусить не мешало бы.

   Проверив взглядом периметр, через ноутбук, и видимые из окна ворота, я отправилась на поиски столовой, кухни, бара, или места где в этом доме едят. Заодно собиралась обойти двор, приметить слабые места собственными глазами, укрепить или устранить их мимоходом, познакомиться с таинственной Ниной Сергеевной, домработницей, ну и рассмотреть до конца группу мрачных статуй. Кстати, каменная башенка тоже кажется интересной… Пьяная хозяйка дома пусть спит, трезвеет, потом сама расскажет о близняшке своей. Шутник пока не сунется, знает, или догадывается, что перепалка по телефону, да и его угрозы шкуру снять от макушки до пяток, навострила охрану Разиной, так что пока не должен потревожить. Пока можно немного расслабиться. Немного.

  Я с сомнением посмотрела на свою пуленепробиваемую папку, что сиротливо лежала с краю стола. Взяла её, мало ли что случится может, тем более надо играть роль делового партнера.
   Взяла и очки.   

       Спустившись в холл, я осмотрела себя в одно из настенных зеркал, придала себе надлежащий вид, одела очки, поправила прическу, и только после этого вышла во двор. Осмотрелась неспешно, как и полагает молодой и богатой бизнес-леди.
  Мой красный “фольксваген” сиротливо ютился рядом с внушительным джипом, пусть и из одной страны оба механизма, но вид отличается разительно. Ладно, пусть так и будет, не нанимать же для работы и подтверждения играемой роли точно такой же черный тонированный броневик и троих-четверых хлопцев? Таким макаром раззорюсь вовсе. Хватит того что моя машина чистая и без вмятин, а кто на чем ездит – это его дело. В конце концов не на отечественной же тарантайке приехала.

   Я сошла с крыльца и двинулась вдоль дома, намереваясь всё-таки разглядеть те мрачные статуи, ту милую башенку, и че тут почем. Мимоходом коснулась одной из мохнатых веток угловой елочки.
  Двое охранников у джипа всё так же курили, о чем-то переговариваясь. Заметив меня, развернулись и замолкли разом. Я смерила их недовольным взглядом, сквозь очки, но подходить и высказывать ничего не стала; не та роль, да и что с них возьмешь. Пусть смотрят, лишь бы верили что я деловой партнер их нанимателя, остальное дело десятое. Пусть думают что я богатая, избалованная, ни на что не способная, вида крови боюсь, мышей боюсь, оружия боюсь, всего боюсь, мне это только на руку. Я – этакий тайный козырь, дама, и в дело вступаю только в последний момент, когда все грозные и могучие уже выдохлись и легли на асфальт под ударами сердитого Шутника.

    Перестала обращать на них внимание, шла вдоль ряда елочек, направляясь к заинтересовавшей меня группе статуй. Пыталась отогнать вновь нахлынувшие размышления.
  Да и о чем с этими мордоворотами говорить? Пытаться найти общие темы? Курить крепкие сигареты, пинать колесо машины время от времени, обсуждать кого-нибудь, матом ругаться, вспомнив все жаргонные словечки кои мне довелось услышать от множества обезвреженных мною преступников? Да, много чего слышала и выучила, сносно составляю предложения, в тюремной камере своя в доску буду, но надо ли это? Роль делового партнера накладывает довольно четкие рамки на поведение. Матом ругаться нельзя, некультурно, для воспитания вредно, повлияет на мнение окружающих. Обсуждать кого-то, пусть и ненавистного, тоже не следует, еще сплетницей назовут вдобавок к скандалистке и некультурщине. С охранниками разговаривать вообще стрёмно, уровень достатка и жизни, як бы, не позволяет опускаться столь низко. Да и главное – пол другой, какие могут быть общие темы? Тем более с простыми охранниками…

     Сойдя с асфальта, я без зазрения совести двинулась по газону; пусть ворчат что по нему нельзя ходить, мне на это наплевать, я должна всё осмотреть, всё проконтролировать. Подошла к мрачным фигурам.
  Статуи, трое могучих бородатых мужиков обступившие задумчивую девушку сидящую на пеньке, оказались такими мрачными потому что были убиты временем и осадками, засижены птицами, как всегда бывает, разрисованы потеками, тем более зима только недавно прекратила осыпать всё белым порошком. Наверное со временем их вновь покрасят, или же отчистят от накопившейся грязи и пыли, придадут надлежащий вид. А может так и оставят, у всех же вкусы разные, все же хотят быть оригинальнее других. Лично я бы так оставила, мрачность статуй и покрытость пылью-грязью весьма контрастирует с общей ухоженностью двора, создает некий островок беспорядка и хаоса в море правильности и современности.

    Я обошла изваяния по кругу, перекинула папку в левую руку, тяжеловата малость, и, удовлетворив интерес, двинулась к каменной башенке, что вблизи оказалась не такой уж и маленькой, как мнилось от ворот.
  Внушительные каменные блоки, из которых она была сложена, навевали на мысль, что ей уже с сотню лет натикало. А то и две-три. В наше время так не строят, ну а если имитация под древность, то довольно подлинная. Кажется эта башенка еще царские времена видела, район-то старинный, отсюда Тарасов начинал строится. А татары мешали… Дверь, вон, какая толстенная, железными полосами укреплена, такую плечом не вышибешь, сделана конкретно. Бойницы наверху присутствуют, все дела. Стены мощные и толстые. Похоже башенка натуральная, а не подделка. Стильно, если так, мало кто может похвастаться таким в собственном дворе. Некоторые, вон, вообще бешенные деньги платят, стараясь придать своему жилищу налет времени и древней эпохи. Арки строят, беседки, с уклоном в “средневековье”, стены раскрашивают под “каменные блоки”, булыжники во дворы таскают, иное что.

    Я дотронулась до двери, коснулась металлического кольца заменяющего ручку, подергала, надеясь что откроется. Но нет, было либо заперто, либо время своим течением забило петли ржавчиной и теперь надо дергать посильнее если хочешь попасть внутрь. Я туда попасть не хотела, еще неизвестно что про меня подумают если увидят; пусть и деловой партнер, да, но чего-то жутко любопытный деловой партнер.
  Потеряв интерес, я направилась вдоль стены, выискивая слабые места или же “мертвые зоны” для камер; еще когда в компьютере копалась, показалось что возле башенки не всё просматривается, какой-то невидимый участок все же есть. Еще не нравился сектор на заднем заборе; слишком большое расстояние пустовало без надзора. Да и в дальнем углу двора стоял небольшой домик, я в его направлении шла, наполовину скрытый елочками, который меня тоже заинтересовал; камера за ним показывала хреновато. Гараж, к тому же, надо осмотреть; неизвестные места на охраняемой территории мне не нужны, я должна знать всё и иметь представление о каждом бугорке на вверенной местности. Пусть в роли бизнес-леди все углы не облазиешь, наряд не тот, да и не поймут, но посмотреть хотя бы с небольшого расстояния просто необходимо.
 
   Найдя “мертвую зону” с той стороны древней башенки, я, оглядевшись по сторонам и никого любопытного не обнаружив, поправила камеру как надо, привстав на носочках и дотянувшись до неё папкой.
  С чувством хорошо выполненной работы, да и незаметным для посторонних свидетелей устранением недостатка, я двинулась дальше, к тому самому домику, где, догадываясь по словам Разиной, проживала, или временно находилась, домработница Нина Сергеевна. Заходить внутрь и разговаривать я с ней не пока собиралась, мне достаточно было её облика, что видела в одной из записей, просто нужно было, по возможности, обследовать угол за домиком, мне там тоже положение камеры не нравилось, ну и вообще остальную стену осмотреть, зады главного дома окинуть взглядом, гараж проверить, и прочее. Какой же я телохранитель, если поленилась всё обойти и всё взять на контроль? Вот-вот…

    Обойдя растущую прямо у стены елочку, дабы не испачкаться смолой, и преодолев еще с десяток метров газона, я вышла на асфальтированную дорожку ведущую к домику. Осмотрела туфли, стряхнула с них налипшие соринки и листья, потопала ногами, избавляясь от грязи на подошвах. Пошла дальше.
  Домик был ухожен, крылечко чисто выметено, чувствовалась женская рука. Наверное эта самая Нина Сергеевна следит за порядком очень тщательно, а ведь работы-то у неё многовато выходит; в доме всё прибери, на кухне постарайся, во дворе те же елочки подрыхли, прочее успей сделать. В принципе, если Разина хорошо платит и относится нормально, то чего бы и не последить за порядком? Хотя… хотя может и садовник есть, помогает время от времени, дворник возможно имеется, электрик, сантехник, просто их в данный момент здесь нет, вот и кажется мне что все заботы по дому лежат на плечах одной лишь старушки, которую я видела на записи камер. Надо бы поподробнее разузнать на этот счет, когда свободное время появится, да и вытянуть из домработницы какие-нибудь сведения относительно этого дома и всего что с ним связано.

   Я обошла домик вокруг, внимательно осмотрела забор за ним. Увидела что камера малость сдвинута упавшей с соседского тополя веткой, коя и сейчас на ней висит. Красноречиво вздохнув, принялась устранять непорядок; запустили, понимаешь, не следят вообще за камерами, так и до проникновения от соседей недалеко. Вот Шутник гаденько хихикать будет, прокравшись задами и потирая руки в предвкушении пыток Разиной.

   Эх и охрана, колючие рога… Неужели надеются что всё под контролем, и что неприятель в следующий раз полезет именно через въездные ворота? Где таких охранников на свет производят, хотела бы я знать. Всё решают проплаченные экзамены, да? Или инструктора на курсах совсем обленились? Я бы за такое попустительство – в грузчики всех перевела на всю оставшуюся жизнь, пусть учат как мешки с коробками правильно таскать, ибо больше ни на что не способны.

   Двигаясь от домика к гаражу, я обнаружила еще одну неполадку; камера вообще смотрела в небеса, а подходящий к ней кабель был наполовину оторван, висел ощерясь разъятыми проводками. Пришлось еле слышно, сквозь зубы, ругаться и перенаправлять соседние камеры, убирая эту “мертвую зону”. Вот то, что так меня выводило из равновесия, когда смотрела в монитор. Вот почему мне задняя часть двора не нравилась.

   Эх и защита у Разиной… Когда последний раз проверяли камеры? В прошлом году? Или веке? Вот решу проблему с Шутником, разгоню все тучи над головой нанимательницы, и – небеса свидетели – не поленюсь приехать и такой охранникам разнос устроить, что Тарасов услышит небывалые нецензурные словесные построения в выражениях. Совсем охренели, задницу из гостевой комнаты лень вытащить, камеры проверить, за что только и зарплату-то получают. За грозный внешний вид? За строгий черный костюм? За модный галстук? За проводок-спираль переговорного устройства? За металл и бесстрашие во взгляде?

   Я этот металл из зенок-то мигом вытрясу, папкой по головам пройдусь для профилактики, спрошу за такую охрану строго весьма. Камера, понимаешь, облака разглядывает мертвым объективом, а им хоть бы чё… Курят, штаны протирают, матом ругаются. Сильный пол, ничего не попишешь… А я, бизнес-леди, деловой партнер Разиной, слабая девушка, вынуждена бродить в дорогих туфлях, рискуя обломать каблуки,  вдоль забора и устранять неполадки? Где справедливость, скажите мне? Куда небеса смотрят?

   Проверив заднюю стену гаража и забор за ней, я обошла дом кругом и вышла с другой стороны. Собственными руками пришлось устранять неполадки, но я к подобному уже привыкла. Здесь, по крайней мере, большая часть камер исправно работала и была выведена на домашнюю сеть. А то, помнится, столько усилий приходилось совершать, дабы прошлых клиентов охранить от беды, что сегодняшние приключения детской сказкой выглядят. Но всё равно расслабляться не стоит, Шутник где-то рядом и уже готовит нападение, охотясь за Разиной и намереваясь привести свои угрозы в исполнение. Что ж, жду с нетерпением. В гости. Сама с него шкуру сниму, если удумает не отвечать на вопросы или оскорблять воспитанницу Ворошиловки. Опыт у меня в таких делах гигантский.

    Зайдя в дом и намереваясь наконец-то перекусить, пора было уже, я вспомнила слова засыпающей Разиной, что столовая, если вдруг появится необходимость, находится рядом с гостевой комнатой, где в данный момент находились шестеро охранников, вернее четверо; двое по-прежнему курили возле джипа и глазели в мою сторону, когда я поднималась на крыльцо. Что ж, найдем и столовую, хоть дом немного большой но уже более менее изучен, не впервой рыскать по жилищам охраняемых в поисках нужного.

  Похрустев уставшей шеей, всё таки нелегко быть молодой и богатой бизнес-леди, и вернув себе прежнюю осанку, я направилась в столовую, отлично зная что разыгрывать стеснение ни к чему, надо быть наглее, всё-таки охраняю, пусть и тайно. Значит – просто обязаны предоставить бесплатное питание. К тому же очень хотелось посмотреть на убранство главного помещения в этом доме. По-любому всё сверкает металлом и стеклом, много всяческих шкафчиков и импортной посуды, бытовая техника наверняка на высоте, и прочее, прочее, прочее.
 
  Я оказалась права. Столовая была как на картинках модных импортных журналов. Как в фильмах, когда показывают жилища миллионеров. Как в рекламе. Как в мечтах, практически. Всё сверкало, переливалось, блестело, красовалось заграничными надписями, смотрело на меня и требовало оценить. Я конечно за свою жизнь многое повидала и меня почти ничем не удивишь, но сегодня я была малость заинтригована. Посмотрела вокруг, прочитала несколько надписей, смерила взглядом длинный полированный стол с множеством одинаковых стульев, пробежалась глазами по оригинального окраса и формы шкафчикам на стенах, оценила бытовую технику, всевозможные кастрюли, стопки тарелок, и поняла что так жить действительно можно.

   Всё идеально и безупречно. Совершенно и безукоризненно. Красиво, наконец. Только охранник у одного из холодильников всё портит; стоит, зараза, своей немалой тушей являет черное пятно на общем фоне этого светлого шедевра, закрывает иностранную красоту, двигает челюстями задумчиво, и смотрит на меня. В одной руке целая буханка хлеба, наполовину сжеванная, а в другой –  початая трехлитровая банка с соком. Ну да, такому лосю надо много, чтобы жизнедеятельность поддерживать в своем объемном корпусе, понимаю его вполне.
 
 Я прошла к холодильникам, своим напором и решительностью заставила молчавшего и жующего сдвинутся в сторону от дверок. Открыла первую, оглядела полки, раздумывая с чего начать и чего попробовать. Хоть и было всего навалом, в продуктовых магазинах такого разнообразия и то не встретишь, но пришлось остановится на самом простом – готовых бутербродах, с беконом и зеленью, окорочке-гриль, и пакете молока с большим процентом жирности. За фигуру я не боялась, чем питательнее тем лучше, образ жизни не даст целлюлиту появится еще очень долго, поэтому молча отложила папку на стол, аккуратно и стараясь по возможности скрыть её вес, затем взяла чистую тарелку и переложила на неё три бутерброда. На другую тарелку положила окорочок, сунула в микроволновку разогреваться. Взяла и молоко. Отправилась рыскать по шкафчикам в поисках стакана.

  Охранник молчал, но жевать перестал. Все переводил взгляд с моего выбора на меня, видимо пытался понять как я всё это съем, и не станет ли мне от этого плохо. Я сняла очки. Он, наткнувшись на мой холодный взгляд, вздрогнул и поспешно отвел глаза. А через минуту и вовсе покинул помещение, почти испуганно оглянувшись. Что-то увидел, похоже, раз так поспешно ретировался. А оно и правильно, нехрена мне аппетит портить своим присутствием, могу ведь и рассердится, показать что я та еще бизнес-леди. А показывать себя во всей красе пока рановато, еще Шутника не обезвредила.

  Мелодичная трель таймера известила о конце времени разогрева. Я к этому времени уже нашла стакан для молока. Теперь, усевшись во главе стола, сбоку не желаю, принялась за обед. И пусть хоть что думают, я есть хочу и мне не до манерностей, мизинчик отгибать некогда, а вилкой и ножом буду только в ресторане пользоваться. Что же до охранника, то не думаю что он остальным пятерым расскажет какая я на самом деле грозная; засмеют, бедолагу, да трусом назовут, не в его интересах болтать.

   Плотно поев, я добросовестно помыла за собой посуду, расставила её по местам, смахнула крошки со стола, задвинула стул как был, и критически оглядела помещение, словно не хотела оставлять после себя беспорядок, пусть и маленький. Всё было красиво, идеально, только вот трехлитровая банка сока и недогрызенная буханка хлеба, впопыхах оставленные охранником, портили всю картину. Нахмурившись, убрала и это. Напоследок придала себе надлежащий вид, взяла папку в руки, прижала её к груди, и еще раз оглядев столовую, вышла в коридор.
 


      Разина проснулась через несколько часов. Пошатываясь, выбралась из своей спальни, запахиваясь в шелковый халат, мотала головой, приходя в себя и явно не понимая с чего так наелась, убрела в ванную, приводить себя в порядок.

  Я следила за ней из своей комнаты, понимая что следовать за нанимательницей по пятам в её собственном доме не обязательно, достаточно мини-камер и датчиков, тем более периметр был под контролем и всё исправно теперь работало, так что пусть ходит по дому одна. Еще неизвестно как отреагирует, если я и в ванную с ней попрусь; у каждого должна быть возможность побыть в одиночестве, у каждого должны быть свои тайны.

  Дождавшись пока она придет в норму, оденется подобающе, посетит столовую, чай-кофе-минералка, и, выйдя в коридор, заозирается в поисках моей персоны, я неслышно материализовалась рядом. Напугала, естественно, но Разина ничего высказывать не стала по этому поводу. Сообщила лишь, вздрогнув и посмотрев на ручные часы:

- Надо бы в город съездить, Евгения Максимовна.
  Малость подумала. Добавила, глядя что я молчу и не возражаю:
- Вы сами говорили, что я должна передвигаться как прежде, показывая что не боюсь ничего…
  И замялась на секунду, не удержалась от слабости:
- Но на самом деле я страшно напугана. Просто до дрожи боюсь выехать за ворота. Как подумаю, что вновь появится этот наглец, руки сразу опускаются.
  Заглянула мне в глаза, тем самым надеясь хоть в них что высмотреть, раз я такая молчаливая:
- Вы как, не возражаете против поездки в город?

 Я пожала плечами.
- Не возражаю. Ведите себя естественно, Светлана Георгиевна, ничего не бойтесь, я буду рядом с вами и ничего страшного не случится. И не бросайте настороженные взгляды по сторонам, особенно когда окажетесь на людях. Будьте прежней, словно ничего не случилось и никаких ужасов вчера вечером с вами не происходило. Выбросьте этого наглеца из головы и не вспоминайте о нем.
 Я смерила взглядом её напряженную фигуру, отступив на шаг, поняла что уговорами ничего не добьешься. Тут нужны средства помощнее.
 Поинтересовалась:
- Вам в город зачем?

Она не поняла, но все же ответила:
- По работе. Да, по работе.... Надо все салоны посетить, я каждый день так делаю. Еще нужно собрать отчеты о выручке, проверить поставки и заказы, проследить за движением....

 Пришлось её перебить, подробности меня не очень интересовали, важнее была сама цель поездки:
- Этого достаточно, Светлана Георгиевна. Просто я к тому спросила, что мне нужно привести вас в порядок, успокоить и убрать с вашего облика сковывающее напряжение и страх. На вас лица нет, сейчас нужно решить эту проблему, иначе окружающие сразу заметят что вы не в себе.

 Она странно посмотрела на меня.
- Но как?

- Запросто.

  Разина помотала головой. Не поняла ничего из моего таинственного и столь простого ответа.
- Поясните, Евгения Максимовна.

  Я указала на дверь столовой, приглашая войти. Добавила:
- Есть одно хорошее народное средство, Светлана Георгиевна. Алкоголь.
 
Она выпучила глаза, заходить не собиралась.
- Но… но я пьяная никогда на работе не появляюсь. Что обо мне подумают подчиненные? Да и внимательность нужна, при проверке бумаг.

 Я устало вздохнула. Но от своего намерения не отказалась. Принялась объяснять очевидные вещи:
- Вы много-то не пейте. Сто грамм для храбрости, и достаточно.

  Начала поддаваться, похоже и сама понимала что ничем иным не спастись.
- Думаете?

  Я вновь указала на дверь:
- Знаю. Иначе как еще убрать напряжение и страх?
  Даже открыла её для удобства:
- А что до мнения подчиненных, то… то думаю вам никто ничего не выскажет. Побоятся. Ситуация, тем более, совсем не та, не каждый день вам угрожают, ну, пистолет и прочее, так что думаю сегодня можно сделать маленькое отступление от нормы. Сто грамм, их даже в войну пили, перед атакой на врага, вот и вы вообразите что идете в атаку на того наглеца. Выпейте и будьте естественной. Храброй.

  Разина переступила порог, но только одной ногой.
- А как же документация?

 Я вежливо подтолкнула её.
- Заместителю поручите. Или потом проверите, когда угроза вашей жизни исчезнет. Поймите, Светлана Георгиевна, мне нужно что бы вы были естественной, просто необходима всегдашняя улыбка на вашем лице, пусть и малость пьяная, иначе та сволочь, что на вас напала, не клюнет на наживку.

 Она насторожилась мгновенно:
- Вы хотите сказать, что я наживка?

- Это я образно.

- Поясните, пожалуйста.

 Я мельком подумала что сболтнула лишнего, но ничего не поделаешь, придется исправлять оплошность.
- Наживка – это ваш спокойный облик, Светлана Георгиевна. Наглец, к бабке не ходи, будет за вами наблюдать издалека, ждать момента для нападения, и ваше спокойствие и невозмутимость должны на него подействовать как красная тряпка на быка. Он должен приблизится и попытаться привести свои угрозы в исполнение.

 Её глаза мигом стали тревожными.
- А если приведет?

 Пришлось использовать вполне конкретно успокаивающее:
- Нихрена. Я ему такие угрозы устрою, сам не рад будет что на свет появился.

   Похоже это подействовало. Разина избавилась от сомнений, прошла в глубину столовой, вытащила литровую бутыль с чем-то коричневым, достала стакан, и, глядя мне прямо в глаза всё это время, смело налила уж никак не сто грамм. Двести, минимум. Храбро выпила. Замерла, напрягшись.

 Я прошла к ближайшему холодильнику, вытащила оттуда что-то жидкое, по цвету так сок, протянула замершей и борющейся со своими вкусовыми ощущениями хозяйке дома.
- Запейте, Светлана Георгиевна. Что уж вы так, пожалейте свои слизистые ткани хотя бы.

 Приняла благодарно, судя по глазам, сделала несколько глотков. Расслабилась немного. Задышала.
- Спасибо.
 Отодвинула один из стульев. Села.
- Блин, не надо было бренди пить… меня же на старые дрожжи с ног свалит.

 Я сдержала напрашивающуюся улыбку. Успокоила:
- Не свалит. Зато будете расслабленной и храброй. Через несколько минут вам и вовсе не страшно станет, даже улыбаться начнете.

- Хорошо бы.
 Она с интересом посмотрела на литровую емкость с коричневым.
- Хорошо бы…

  Я предостерегла её, поняв что рука ко второй дозе тянется:
- Больше нельзя, Светлана Георгиевна. Хватит и того, что уже выпили.

 Она переключила интерес на меня.
- Понимаю, но…

 Осеклась под моим строгим взглядом. Тут же встряхнулась и порывисто встала. В глазах проявился блеск, не то храбрости, не то слез. Ага, первое…

- Я готова, Евгения Максимовна. Мы можем ехать.

- Отлично.

Я подняла вверх указательный палец, напомнила самое главное:
- Для всех кто нам повстречается, из ваших знакомых, в смысле, представляйте меня как делового партнера из другого города. Если будут спрашивать из какого, то говорите что из… из Томска.

 Она удивилась:
- Так далеко?

- Ну-у… – пришлось самой ужаснуться расстоянию. – Ладно, пусть будет из Москвы. Да, деловой партнер из столицы, уж постараюсь как-нибудь поддерживать разговор. Только на многое не рассчитывайте, я в торговле украшениями толком не смыслю, знаю лишь что они из золота, серебра, и драгоценных камней, на этом всё.

- Не густо.

- Уж как есть. Лучше я буду в основном молчать, жать руки, хлопать восторженно ресницами…
   Я вдруг поняла, что гостья из столицы уж никак хлопать ресницами не станет, там акулы те ещё, сама всех запросто ошарашит познаниями в делах торговли украшениями. Это местные, из Тарасова, хлопать ресницами, по идее, должны.
 Решила исправить сразу:
- Нет, Москва не пойдет. Подойдет что-нибудь провинциальное, например… например, Оренбург. Да, пусть будет Оренбург. Там не так много знают про всё что связано с украшениями. Хотя… хотя Тарасов по сравнению с Оренбургом… Короче так, при вопросах из какого я города, смело говорите что это коммерческая тайна. Ну, типа, филиал хотите открыть, до поры всё это в тайне, я у вас на стажировке негласно, обучаюсь всему новомодному, набираю необходимый опыт, и прочее. А я буду стоять рядом, скромно молчать, хлопать ресницами, жать руки, знакомиться, вести себя подобающе. И одновременно контролировать окружающее вас пространство. Думаю, так лучше. Тем более, скажу честно, болтовня меня будет порядком отвлекать… Да, и ещё, чуть не забыла совсем, представляйте меня как Елену Викторовну.

 Разина не стала возражать. С усилием отвела взгляд от бутылки.
- Как скажете, Евгения Максимовна… Э-э-э-э… Елена Викторовна, хотела сказать.

   Я улыбнулась. Основное обговорено и согласовано. Только вот один вопрос мучает, про близняшку. Но теперь спрашивать уже поздно, раз собрались ехать, придется потом, ближе к вечеру на разговор выводить исподволь. Напоить, в случае чего, Разина довольно легко поддается на уговоры, вон как на выпивку посматривает, того и гляди второй стакан употребит для храбрости. Ладно, пусть вечером выпьет, даже подтолкну. А сейчас всё внимание следует сосредоточить на охране.
  Спросила, убирая сок в холодильник:
- Ну что, едем, Светлана Георгиевна?

- Да. Я готова… Елена Викторовна.

- Страх прошел?

 Разина прислушалась к внутренним ощущениям. Кивнула положительно:
- Вроде прошел.

- Это хорошо.


     Охранники уже были во дворе, когда мы вышли на крыльцо. Стояли все шестеро возле джипа, собранные, хмурые, и готовые к работе, словно и не расслаблялись вовсе. Но хотя как готовые? К ловле пуль они готовые, я вам так скажу, в случае чего полягут все под выстрелами или ударами, но не сбегут, это по рожам видно. Рожам хмурым, напряженным, с металлом и бесстрашием во взгляде, хоть прямо сейчас картину пиши.

  В джипе просматривался водитель, еще хмурее, но это понятно, его вчера дверкой прищемили и по затылку стукнули, есть причина быть в таком состоянии. Но вот с чего хмурые все? Неужели из-за пьяных высказываний Разиной? Не так уж она и оскорбила, на мой взгляд, держась за косяк двери и сравнивая охрану с вареными мухами и неповоротливыми бегемотами, видно же что под градусом была, так чего обижаться и хмурится?

  Стоп, вру! Не туда в размышлениях зашла! Все шесть хмуры потому, что эдакий вид создали, показывая тем самым себя очень внимательными, серьезными,  и настороженными на любую опасность, вплоть до появления того самого Шутника в поле зрения. Это же сильный пол, как я могла забыть, у него же крайняя степень серьезности выражается этой самой хмурой рожей и холодным взглядом. Как некий знак. Индикатор, даже. Дескать; не лезь, я собран, я начеку, я готов к любой неожиданности, не поймешь – в лоб дам, выстрелю, или сломаю чего-нибудь. Вот где собака-то зарыта, а я уж думала что на слова Разиной обиделись. Н-да…

  Помимо джипа и моей машины наблюдался тот самый “мерседес”, на котором нанимательница приезжала на встречу со мной сегодня утром. Водитель, в отличие от своего коллеги, был немного в лучшем настроении, даже по рулю прихлопывал руками, явно слушая магнитолу. Ну да, вчера он в другом месте был, не довелось по каске получить, от того и не хмурится. Иначе не отличался бы от остальных.

  Я посмотрела по сторонам, как бы без цели, но мгновенно выхватила всё пространство перед домом. Не найдя никаких опасных изменений, стала спускаться с крыльца, мысленно проклиная создателей обуви на каблуках; за последний месяц я столько не мучалась в этих тесных и неудобных туфлях, сколько за сегодняшний день. Одень посвободнее, не так смотреться будет, слетать начнет. Каблук пониже – под облик не подпадает. А ведь еще до вечера-то далековато… Вот же хрень!

  Разина тоже стала спускаться, видела что я не обеспокоена и двигаюсь свободно; некий знак что всё чисто. Подошла к хмурой охране, представила меня:
- Это – Елена Викторовна. Мой деловой партнер из другого города. Она поедет со мной.

   Молчание послужило знаком согласия, одновременно – и отправления. Все шестеро рассредоточились по местам; пятеро залезло в джип, а последний открыл для Разиной дверцу “мерседеса”. Затем обошел машину и открыл для меня. Тоже заднюю. Я отрицательно покачала головой, и указала на переднюю; во время движения и охраны в условиях улицы я всегда сидела рядом с водителем, в случае чего меняла маршрут или показывала как лучше проехать. Вот и сейчас решила сесть спереди, мало ли что.

 Охранник в растерянности глянул на Разину, но та сказала:
- Дима, садись ко мне. Елена Викторовна поедет спереди.

- Хорошо. – он не стал возражать и открыл для меня дверку. – Спереди, так спереди.

  Я села, характерно поддернув юбку и вообще стараясь полностью вжиться в играемую роль. Водитель, в результате, прекратил похлопывать руками по рулю и обеспокоенно заерзал, стараясь смотреть на птичек, забор, облака, елочки, и прочее окружающее. Мне пришлось скрипнуть зубами и создать вид что ничего не заметила. В противном случае уже избивала бы…

 Охранник закрыл за мной дверь. Уселся на заднее сиденье. Закрыл за собой.

 Разина обратилась к водителю, вероятно постоянно так делала, указала куда ехать:
- Валера, давай сначала на первую точку.

- Хорошо, Светлана Георгиевна.
   Плавно тронулся, смотря только на открывшиеся въездные ворота.

    Я положила папку на колени, стараясь хоть этим его не отвлекать. Руки чесались, не скрою, но размахивать ими не следовало, роль не та, деловые партнеры не дерутся, а интересуются только бизнесом, им на всё наплевать. Тем более молодая красивая девушка, и вдруг с кулаками? Не бывает такого.

 Ворота проплыли мимо, и я вся превратилась в натянутую пружину. С этого момента следовало действительно быть пружиной, в случае угрозы жизни клиентки готовой распрямиться и упредить все атаки. Опередить выстрелом, вовремя углядеть откуда производится нападение, вычислить мутанта заранее и нанести свой удар, короче – оберегать вверенную мне жизнь всеми способами и средствами. Вида не подавала что я теперь в ином состоянии, не надо этого делать. Буду действительно улыбаться, восторженно хлопать ресницами, жать протягиваемые руки, и изображать из себя бизнес-леди. А внутри… внутри совсем другое. Сталь.

  Разина зевнула на весь салон, прикрывшись рукой.
- Валера, включи какую-нибудь музыку. А то тихо как в гробу…

   Я оглянулась на нее, полагая что осеклась она от вновь нахлынувшего страха, но нет, не угадала – подвыпившая нанимательница просто прикуривала сигарету. С такой дозы действительно не боялась, еще бы грамм сто и никуда бы ехать не пришлось вовсе. А так – вполне естественна, расслаблена, ничем не выказывает напряжения. Хорошее народное средство замечательно справляется со своей работой.

 Джип как привязанный следовал сзади.

    Водитель пошурудил с магнитолой, неуверенно дотянувшись до нее; мои колени были близко. Пришлось убрать и вновь скрипнуть зубами, ох уж мне эти демонстративно неуверенные движения, знаю я что они собой предвещают. Сначала выставление скромности напоказ, потом уже акцентирование на этом, мол, видите какой я скромный, не лезу никаким боком, после – неуклюжие шуточки, постепенно перерастающие в плоские, в надежде что будут поддержаны ответной взаимностью, хотя бы натяжным смехом-реакцией. Но нихрена поддерживать не собираюсь, я на работе, я не могу отвлекаться даже на это. Да и должен ведь понимать, что не ровня я ему, водителю, не ровня.

   Транспорта на улицах было маловато, рабочие дни, дачников не наблюдалось, вот и хорошо; не придется терять терпение в пробках. Тем более что слишком затягивать поездку не стоило, следовало просто показаться на глаза Шутнику, як бы взмахнуть красной тряпкой, а он, бычара, должен атаковать как увидит. Тут-то ему и карачун в виде меня, настоящего телохранителя. И ведь наблюдает, зараза, момента ждет. К бабке не ходи, следом увязался на какой-нибудь неприметной затрапезной тарантайке. Еще поди и грим нацепил, может и такое быть. Но ничего, по движениям узнаю, всё равно вычислю, никуда он не денется, не зря запись с его участием в главных ролях много раз подряд прокрутила. Не зря.

    Попытка высмотреть в следующих за нами машинах, в поисках навязчивых и одинаковых, ни к чему не привела; менялись, были весьма дорогими, продолжительно не следовали, если в какой-то из них и сидел злопыхатель, то долго за нами не держался. Ну а дорогие автомобили… не думаю, что он на это будет тратиться. Что-то подсказывает или наталкивает на мысль, что в злодеи он пошел не от хорошей и богатой жизни; зачастую по этой “тропе” идут люди в средствах обделенные. Иначе зачем, как не за деньгами, подаваться в нехорошие люди.   

   Разина дымила в открытое окно, покачивала головой в такт динамичной музыке, что по своему усмотрению выбрал водитель, смотрела на мелькающие многоэтажки и машины. Всё-таки хорошо что пришлось влить в нее стакан бренди. Не будь такой дозы, сейчас нервно бы смотрела в одну точку, про музыку и речи быть не могло, а охрана бы получила нагоняй конкретный еще во дворе дома. Да и выдала бы меня, можно сказать с потрохами, постоянно смотря на меня и спрашивая что делать, куда ехать, как себя вести. Спрашивая меня, делового партнера, замечу, а не охрану, официальную, поправлюсь, охрану. Это, соответственно, ни от кого бы не укрылось, на меня начали бы подозрительно поглядывать, а случись среди шестерых мордоворотов засланный со стороны, Шутник уже знал бы, что вся эта поездка на самом деле – банальная охота на его персону. Знал бы, и при атаке сначала бы потревожил меня, отнесясь со всей серьезностью к моим настоящим, скрытым, способностям, а не к виду слабенькой, хрупкой, и пугливой бизнес-леди. Пришлось бы попотеть, в таком случае, стараясь взять его в плен живым.
 
  Я постучала ногтями по поверхности своей пуленепробиваемой папки. Поправила очки. Решила подтвердить играемую роль, всё равно сидеть и смотреть в окно на знакомые до боли улицы Тарасова немножко надоело. Немного подумав с чего начать, собралась пройтись по теме украшений, и уже хотела задать вопрос про объем продаж, я деловой партнер или кто, даже повернулась, но в этот момент – водитель снизил скорость и начал поворачивать, направляя машину к двухэтажному торговому центру. Я передумала с вопросом и посмотрела вперед, стало интересно как же выглядят эти самые салоны “Золотой мир” и каковы они по площади.

   Оказалось что не маленькие, по крайней мере этот, обозванный “первой точкой”, занимает половину первого этажа, хотя торговый центр-то солидный, в нем пара рынков уместится с легкостью. Действительно, Разиной есть что терять, доход бизнес приносит наверняка не маленький, и, думается мне, она приврала про отсутствие связей в правительстве. Иметь такой бизнес и ни разу не быть атакованной хотя бы налоговой или прочими инстанциями – это труднопредставимо. Ладно, связи допустим есть, но тогда почему не попросила защиты у власть имущих, у тех что сберегают её от бюрократии? Просто денежные отношения, без охраны, и всё? Непонятно…

  Я поерзала, постаралась выгнать из головы лишние размышления; пока Шутник не пойман и не позвонил друг отца – нечего голову ломать над увиденным. Надо охранять, а не скрипеть уставшими от догадок извилинами. Задумчивый телохранитель – явление недопустимое. Все чувства должны контролировать окружающее клиента пространство, и при опасности его жизни сработать на опережение. Думами займемся потом, когда вернемся из города. Или, опять же, Шутника в плен возьмем.

  Машина остановилась. Охранник, Дима который, выскочил открывать нам двери, водитель убавил музыку, ворожил над многочисленными кнопочками, а я внимательно оглядывала прилегающую к торговому центру территорию, крыльцо и аллея, стараясь вычленить из двух десятков прохожих хотя бы кого-нибудь, под чьей личиной скрывается неприятель. Но все мирно направлялись по своим делам, никто не смотрел в нашу сторону, и никто внезапно не поменял своего поведения, не закурил остановившись, и не изменил направление движения. Всё было чисто, угрозы пока не было, можно выходить.

 Я повернулась к Разиной и слегка кивнула, одними глазами практически, давая понять что всё нормально. Она сразу же отвернулась и, как только дверь открылась, вышла из машины и швырнула недокуренную сигарету на асфальт. Потянулась.
 Сообщила, едва я тоже вылезла:
- Это один из пяти, Елена Викторовна. Раньше салон располагался на первом этаже панельного дома. – она указала рукой куда-то влево от здания, на тенистую аллею с лавочками, видимо думала что мне это будет интересно. – Но потом старую постройку подготовили к сносу, и мне пришлось переезжать в только что открывшийся торговый комплекс.
 Показала на крыльцо, олицетворяя сим жестом, что вот он, комплекс-то, вот он.

  Я кивнула, посторонившись подъехавшего джипа и одновременно наблюдая за остановившейся неподалёку семейной парой; с чего-то вдруг прекратили движение и о чем-то негромко спорят, усиленно жестикулируя руками.
 Посмотрела на Разину:
- Внушительный у вас бизнес, Светлана Георгиевна. Аренда, небось, космическая?

- Не очень. Меня устраивает. Да и арендаторов у них пока маловато, всё примериваются, да раздумывают, в общем я пользуюсь льготными условиями, и всех это устраивает.
 Разина оглянулась на двух охранников. что выбрались из джипа и теперь нависали рядом, ожидая когда мы наговоримся и соизволим уже зайти в салон. Повернулась ко мне:
- Идем, Елена Викторовна?

 Я поправила сумочку на плече. Согласилась.
- Идем.

  Двинулись следом за нами, хмуро созерцали слева и справа, каждый свою сторону. Иногда забегая чуть вперед и преграждая кому-нибудь путь, терпеливо ждали когда мы пройдем и снова шли сзади. Перед самым крыльцом правый забежал вперед и открыл нам двери, мне в этот момент показалось что это тот самый, которого я в столовой взглядом испугала и не дала доесть буханку хлеба до конца. Повторно пугать я его не стала, ни к чему такие шутки, пусть уж лучше охраняет, а не трясется и боится рядом пройти.

  Вошли в торговый центр, сразу же свернули влево, к стеклянным дверям и большой красивой вывеске: “Золотой Мир”. Теперь уже другой здоровяк забежал вперед и совершил тоже самое что и первый на крыльце. Стоял, большущий, дверь держал, мрачный такой и холодный взглядом, того и гляди какой-нибудь иностранный боевик вспомнится. Но это только впечатление, на деле же грош цена такому телохранителю; должен был со спины прикрывать, а не двери распахивать, или вовсе сначала следовало самому зайти, оглядеть помещение и уже потом нас впускать. Вон, какой-то мужик подозрительный стенды с товаром разглядывает равнодушно, эти побрякушки ему до глубокой фени…

  Я прижала папку к груди и вошла первой, закрывая Разину с этой стороны. Но спустя пару мгновений расслабилась; мужик пришел сюда с женой, она в пяти метрах увлеченно рассматривает колье, кажется, и зовет его оценить и примириться с указанной ценой, мужик здесь просто вынужденно находится, за руку приведенный. А я уж подумала…

    Разина вошла следом и направилась через весь зал к виднеющимся в одном из дальних углов дверям. Я шла рядом, приглядываясь к посетителям, их было прилично, в основном женщины, и одновременно слушала её:
- Пришлось убирать перегородку, Елена Викторовна, так пространства больше и сразу видны все стенды. Владельцы комплекса поначалу завозмущались, но потом свыклись, я же крупный арендатор, можно сказать якорный, вот и пришлось им пойти на уступки. Хотя и на первых порах фыркали, но я своего всё же добилась. Просили арендовать второй этаж, но я отказалась, ни к чему людям по лестницам топать, они сразу должны видеть именно мой товар. Да и по собственному опыту знаю, что покупатели редко поднимаются на другие этажи, им тяжело, да и не заманишь. А вот когда увидят, оценят, то забывают зачем шли в этот комплекс. Золото, оно притягивает довольно сильно.

 Я кивнула, но от поддержания разговора отказалась. Разглядывала уже обслуживающий персонал, посчитав что посетители угрозы не представляют.

   Вскоре подошли к тем дверям. Разина поздоровалась с несколькими менеджерами, задала пару вопросов по делу, и только потом вошла. Я за ней. Охранники – за мной.

 Внутри оказался небольшой уютный кабинетик, хотя нет, вру, прихожая. Иначе зачем здесь секретарь, да еще дверь в противоположной стене, с табличкой:  “Разина С. Г.” Также имелся небольшой кожаный диванчик, на который сразу же бухнулись сопровождающие нас мордовороты. Был и стол компьютерный, за которым восседал секретарь, молодой светловолосый парень в характерном офисном наряде; рубашка, брюки, галстук. Ну и кофейный автомат имелся, все дела понимаешь. Да, еще был шкаф, забитый под завязку папками всех калибров с замысловатыми буквенно-цифровыми обозначениями. Пальма комнатная.

 Я с неудовольствием покосилась на охранников; жлобы, а как же контроль за помещением. Но говорить вслух не стала, тем более Разина в этот момент представила мне своего секретаря:
- Это Сергей.
Указала теперь на меня:
- А это, Сережа, – Елена Викторовна, мой деловой партер из другого города.

 Я выдавила из себя улыбку, не дело быть каменной, как ни как должна всем улыбаться и жать руки. Ресницами хлопать.
  Рука его на ощупь оказалась холодной и слабой. Понятное дело, компьютер, малоподвижная работа, не следит за собой нихрена, в общем – секретарь. Но рожа ничего… вполне нормальная.

 Я мельком покосилась на Разину, пользуясь непрозрачностью своих очков, заметила на её лице некоторые новые оттенки; теплота что ли, даже некоторое оживление. Ясно, с секретарем у них какие-то тайные отношения, иначе не возникло бы такой паузы и такой мимики малозаметной. Сергей тоже на неё смотрит несколько отлично от простых рабочих взглядов. Ну и пусть, их дела, тем более что она не замужем и детей нету, чем не радость женская в такие годы? Сорок лет, пора прислушаться к своим желаниям и глубоко забить на мнение окружающих. А тут еще Шутник, зараза, кровь сворачивает усиленно, где уж тут до сокрытия отношений, перед смертью бы воздухом напоследок надышаться. В глаза глядеть, в голосе интонационные всплески допускать, молчать неположенно долго, прочее.

  Переложив папку в другую руку, я задала вопрос:
- А в кабинете у вас что, Светлана Георгиевна?

   Она встрепенулась, отошла от нахлынувших чувств мимолетных, жестом руки пригласила проходить в её кабинет. Задержавшись, попросила Серёжу, точь в точь неровное у них обоих дыхание – “Серёжа”, а не “Сергей”, приготовить нам кофе, ну и охранникам тоже. Тот сказал что всё сделает, добавил после еще что-то, но я не расслышала; в этот момент уже была в кабинете.

  Кабинете, я вам скажу, солидном. Всё такое просторное и современное, светлое, возникает чувство жилой комнаты в собственной квартире. В смысле, мне хотелось бы чтобы у меня была такая комната и все вещи были именно так расставлены. Стол с компьютером к окну, это правильно, побольше растений на подоконник, диванчик к стене, логично вполне, шкаф современный к другой стене, вкус есть у хозяйки кабинета, тюлевые шторы до пола, ковролин темный, широченный плазменный телевизор в стенной нише, люстра, ну и стеклянный столик у диванчика. Жить тут можно. Просторно и светло. И-эх и доходный бизнес у нанимательницы, надо же, рабочие кабинеты даже со вкусом обставляет, хотя, как я понимаю, находится в них не больше часа в день. К чему такие траты? Непонятно…

   Разина вошла следом. Села за стол. Проследила отрешенно, как я проверяю сканером все удобные для размещения жучков места. Управившись, я убрала прибор в сумочку и села на диван. Села и снова выслушала немного информации:
- Вот тут я и работаю, Евге… Елена Викторовна. Решила, раз уж быть свободной от житейских мелочей, то почему бы и не создать на рабочем месте домашний уют. Бывает в тапочках здесь хожу, расслабляюсь от беготни по городу. Порой закроюсь от всех и молча сижу, отдыхаю от суеты, представляю себя единственной в этом мире. И ведь помогает, пару часиков помолчу, и словно заново родилась. Вновь беготня, вновь суета, поездки, замкнутый круг который не разорвешь. Но никуда не денешься, приходится улучшать и улучшать, вкладывать все силы в дело.

 Она откинулась на спинку офисного кресла. Крутнулась пару раз вокруг своей оси, остановившись лицом к окну. Вздохнула грустно.
- А какая-то сволочь хочет всё это отнять…

  Я подумала о том что многовато она всё-таки выпила, если на такие подробности потянуло. Но ничего не поделаешь, алкоголь уже внутри, лишь бы не шаталась и не падала. И Сережу своего при мне не обнимала, вот же картина будет, не иначе как шокирующая.
 Положила свою папку рядом. Спросила:
- Охранники всегда диван так мнут, Светлана Георгиевна?
 
Она развернулась ко мне. Несколько раз кивнула. Хотя нет, качнулась вместе с креслом.
- Это я их расслабила. Сами знаете, до вчерашнего дня меня никто не тревожил, вот и не следила особо за ними. Есть, и ладно. Вид создают, и хватит. Фигуры мощные, и достаточно.

 Вошел “Серёжа”. С подносом. Кофе, как и было заказано. Вернее, попрошено с мягкими нотками в голосе.

  Расставил. Возле Разиной задержался подольше, это понятно, но я на эти “игры” смотрела равнодушно; чё мне ихняя тайная жизнь, каждый имеет право на личное счастье, к чему осуждать. Я здесь для охраны, а не для критики.

 Нанимательница это похоже поняла, не стала объяснять или пытаться оправдаться в моих глазах. Проводила Серёжу глазами. Перевела их в кофейную чашку. Но потом – на меня:
- Я так понимаю, долго здесь задерживаться не стоит? Просто покажу как мне не страшно, и едем дальше, да?

 Я кивнула, сделав глоток.
- Всё правильно, Светлана Георгиевна. Тридцать-сорок минут, и пора посещать следующий салон. Нам нужно быть на виду, ничего с этим не поделаешь, ваш противник должен увидеть спокойствие на вашем лице, и прийти в гнев. А в таком состоянии он запросто допустит ошибку, тут я его и нейтрализую.

 Она так и не притронулась к кофе.
- Стрелять будете?

- Это ни к чему, Светлана Георгиевна. Он мне нужен живым.

- Но как же… а если он в вас стрелять начнет?

 Я ухмыльнулась. Пояснила свою уверенность:
- Стрелять он будет только в том случае, если поймет что ему подготовили ловушку. Да и то, думаю, оружия с собой он не возьмет, так как надеется выполнить свои обещания, ну, по кусочкам вас разобрать и кожу снять. Иными словами – нейтрализовать вашу охрану и вывезти вас куда-нибудь. Я же – стрелять ему не позволю, окажись у него пистолет, нейтрализую гораздо раньше. Лишь бы только появился, там уже проще.

 Разина вяло помешала напиток ложечкой. Оставила её в чашке. Признала:
- Рискованная вы девушка, Елена Викторовна. Я бы так не смогла.

- Потому я и работаю телохранителем, Светлана Георгиевна.

- А в других профессиях себя не пробовали?

- Пробовала. Скучно.

   Сорок минут истекли. Я допила кофе, демонстративно глянула на часы и поднялась с дивана. Разина всё поняла, со вздохом покинула кресло, и отправилась за мной к выходу, окинув напоследок уютный кабинет грустными глазами, в душе наверняка проклиная Шутника за такой беспорядок в мирном течении её мирной жизни.   

     Кофе так и остался нетронутым, вот Серёжа будет в догадках теряться, относительно всего этого.
 
  Подозревать секретаря я не стала, ни к чему всё это, у него интересы совсем другие мне кажется. Что для него бизнес любовницы? Ему важнее чувство обеспеченности, которую он себе уже заработал. И что-то менять… нет, менять он в любом случае не захочет, даже в сговор с Шутником вступать не будет. Хотя, конечно, видит себя в мечтах как станет жутко богатым, будет ездить по курортам, будет любить молодых и красивых, чесать пузо под южным солнцем, и важно гнуть пальцы. Но это только мечты, с реальной жизнью у него другие отношения. Шуры-муры, муси-пуси, тепленькое местечко, карманные деньги добытые не тяжким трудом, ну и искренность в глазах и движениях Разиной. Искренность, вот именно что искренность, у нее просто другого выхода нет. Ровесники – уже не такие свежие, все женатые, у всех личное мнение на первом месте, никто не потерпит над собой власти. А вот молоденький, светловолосый, и свеженький… Может быть она и догадывается, не без этого конечно, что любовник “терпит” её общество, но старается себе внушить что он действительно её любит. А может и просто закрыла глаза, собственные ощущения важнее, а о чем “Серёжа” думает и чего хочет в действительности, это – дело десятое. 

   Охранники мигом покинули диван, стоило нам выйти. До этого болтали на отстраненные темы, развалясь, расслабившись, и стараясь мощными конечностями не раздавить хрупкие чашечки, а теперь сразу же посерьезнели, подобрались, вновь стали хмурыми и холодными, двинулись в торговый зал. Секретаря тоже едва не подкинуло навстречу Разиной, охранников же нет почему бы и выказать лишний раз свои чувства, реальные или нет, но тут увидел меня и малость остыл. Я, чтобы не быть третьей лишней, вышла за дверь. Пусть побудут наедине, кто я такая чтобы мешать.

  Посмотрела налево и вверх. Молчит, хмурится, взгляд устремлен в глубину зала, что-то там выискивает. Направо и вверх посмотрела, поправляя сумку на плече. Этот озадаченно смотрит на меня, но едва встретились взглядами, так сразу же уподобился своему коллеге. Ах, ну да, я же с ним в столовой сталкивалась, перепугала, вот и отвел зенки в сторону, не хочет повторной встряски.
 
 Я посмотрела на покупателей, собралась было уже прогуляться и разглядеть представленный на некоторых стендах товар, заодно по залу пройтись, как, не сделав и пары шагов, услышала сверху и слева:
- Елена Викторовна, вы не могли бы далеко не отходить? Вчера на Светлану Георгиевну было совершено нападение, вот и вам следует быть осторожнее.

 Развернулась, собираясь высказать, но тут же мысленно одернула себя и, натянуто улыбнувшись, разыграла полнейшее согласие.
- Хорошо-хорошо. Но товар-то я могу посмотреть?

 Ответил, шевельнув квадратной челюстью:
- Можете, но не выходите из помещения салона.

   Вот жлобы, а! Порвала бы за такое! Уже и погулять по торговому центру нельзя. Впрочем, чего я?… Я же хрупкая и беззащитная. Я же молодая и богатая бизнес-леди, а на улицах Тарасова, где-то поблизости, околачивается Шутник. Да чё он – новых отморозков подросло немерянное количество! Старых-то отловила и в милицию сдала, а вот новое поколение всё еще на свободе. Ожидает.
 
 Не дав хмурости посетить лицо, отвернулась и медленно двинулась вдоль стендов, конкретно ничего не рассматривая, не до этого, а приближаясь к невзрачному мужичку, что говорил по телефону и стоял возле обзорного окна ко мне спиной. По телосложению походил на Шутника, и было бы здорово, если бы это оказался он сам.

  Но нет. Не он. Отключил аппарат, убрал в карман джинсов, повернулся. Армян. Настоящий. С усами. Такой грим и я не смогу замудрить, даже окажись мужиком. В смысле, нарядись русский армяном, всё равно себя выдаст. Чем? Да хотя бы глазами! У наших-то они простые, тебе в лицо глядят, и никуда больше. А вот у настоящего армяна на твое лицо глядят в последний момент, а при разглядывании в основном сосредотачиваются ниже, ниже, ниже, вот обратно вверх пошли…

 Я отвернулась порывисто, не хватало еще драки в этом помещении, принялась рассматривать браслеты и прочее из этой оперы. Спустя мгновение рядом нарисовался менеджер, похоже не знает что я приехала сюда не для покупок, и попытался разрекламировать представленный товар. Но ему это не удалось; Разина вышла из кабинета и мне пришлось идти к ней. Вернее, как идти, скорее – двигаться в сторону выхода, соизмеряя свои шаги с её, дабы поравняться.
 
 Менеджер пристал уже к армяну.



- Валера, поехали на вторую точку.   

- Хорошо, Светлана Георгиевна.       

   Я все так же сидела на переднем сиденье, охранник Дмитрий уже не возражал, даже без разговоров открывал передо мной дверку. Может и думал чего про меня, нехорошего или же предвзятого, но мне было глубоко плевать на его мнение. Я – охраняла Разину, и чем неприметней я буду в тени шестерых здоровяков, тем больше шансов застать Шутника врасплох. Вот рожа-то будет у наглеца, когда свалит всех больших и грозных, отряхнет руки, ощерится в гадкой улыбке рассматривая Разину, а тут я… я, хрупкая, избалованная роскошью бизнес-леди, тоненькая, да – в рыло без разговоров…

  За окном мелькала суматошная городская жизнь, грозно и мощно гудели автобусы, суетились жители, проносились автомобили всевозможных раскрасок и наименований, Тарасов медленно раскалялся от не по-весеннему жаркого солнца, обычные городские будни. Разина всё так же курила, изредка переговаривалась с Дмитрием, со мной не могла, я в делах торговли украшениями ничего толком не смыслила, общих тем у нас на самом деле было мало, вот она и тревожила охранника, тем более сидел рядом. Водитель уверенно вел “мерседес” в транспортном потоке, всё косился украдкой на мои ноги, но только лишь. Меня это перестало волновать, в конце концов сама виновата в выборе наряда, нечего винить остальных, у которых глаза сами притягиваются к этому самому, ну, к ногам и прочему.

  Джип следовал впритирку; пропусти его водитель даже одну машину между нами, запросто могут оттереть еще дальше и придется дожидаться транспорт с охраной, припарковавшись на короткое время к обочине. Интересно, а о чем они там, в джипе, говорят? Меня обсуждают? Или всё так же хмурятся и молчат, показывая друг другу какие они крутые и сосредоточенные. Надо было жучок подсадить, послушать темы ихних разговоров, чего-то я упустила, оставила без контроля шестерых жлобов, это да, упустила. По-любому мои кости перемывают, у них за этим не станет. Дескать; я такая, я этакая, у меня все такое и растакое, со мной…, ладно, опущу предположения. А тот, коего я уже два раза напугала, затылок чешет и неуверенно заикается про меня как про некую грозную особу, у которой во взгляде космический холод проглядывает. Остальные ему не верят, и…

  Водитель мягко притормозил и свернул на боковую улицу. Сразу же еще раз повернул и остановил машину. Закурил, опустив окно и заглушив мотор. Дмитрий побежал открывать двери, а я, мельком осмотрев здание к которому подъехали, опять какой-то торговый центр, сосредоточила внимание на прохожих, высматривая того самого, из-за которого я уже добрую половину дня нахожусь на работе и сама себе пружину напоминаю.

 Разина дождалась пока я чуть заметно не кивну, и после этого уже вылезла из машины.
- Это мой второй салон, Елена Викторовна. – широким жестом указала на здание, подождав меня вылезавшую. – Тут у меня нечто вроде центрального офиса находится.

 Я оправила юбку, шевельнула плечом возвращая на место сумку, прижала папку к груди. Заметила, оглядываясь:
- Центр города, вполне логичное решение, Светлана Георгиевна.

- Мне тоже так кажется.

      На этот раз охранники вылезли все. Наверное второй салон был больше по площади, или же устали торчать в машине, время покажет. Хотя по мне, так пусть всей толпой нам двери открывают, больше пользы в их присутствии я не вижу, да и хочется потешить некоторые струнки своей души. Когда мне еще так доведется; столько здоровенных мужиков открывают услужливо двери и заботятся о моей безопасности, пусть и неуклюже. Давече вообще на улицу запретили выходить, нонсенс, такого в моей жизни еще не было…

 Разина осмотрела вылезших и хмурых. Хмыкнула неопределенно и направилась к крыльцу.

   Внутри мы свернули направо; половину первого этажа, как и в прошлый раз, занимал салон золотых украшений, только правую, в отличие от “первой точки”. Прошли через автоматические стеклянные двери, срабатывающие едва подойдешь, миновали точно такой же торговый зал со стендами, и, оставив за спиной похожие двери, оказались в стандартном офисе, коих мне уже довелось столько увидеть, что иногда складывается впечатление что сделаны они по одному и тому же плану. Лампы яркие, жужжание оргтехники, коврики на полу, мягкая мебель, жалюзи на окнах, приветливые улыбки на лицах. Стандартный офис. Такие в каждом городе есть. В каждой фирме. У всякого, более-менее крупного, бизнесмена. Такое не заимеешь – конкуренты обсмеют. Хотя у Разиной конкурентов, как говорит, нету, но всё равно офис заимела. Да еще и здесь всё комнатными растениями заставила. Мило…

  Охранники рассредоточились по зданию; двое барражировали по торговому залу изобразив интерес к товару, двое разместились у входа в сам офис, а остальные – привычно плюхнулись на один из многочисленных диванов и, сменив выражения на более приветливые, всё-таки много женщин вокруг, замерли неподвижными изваяниями. Хотя нет, вру, один с умным видом похерил со столика журнал косметики и принялся разглядывать картинки. Притопывал ногой.

  Разина внимания на них не обращала, ходила по кабинетам, на время про меня позабыв, проверяла как идут дела, и ничего что подвыпившая. Я же, оставшись в относительном одиночестве, скромно присела на свободный диванчик, лицом ко входу, наблюдала за снующими туда-сюда работницами. Надо сказать, что было их не мало, дело поставлено на широкую ногу, всё стекается сюда и обрабатывается посредством компьютеров, офис же, не херня какая. Здесь формируются заказы, считается общая прибыль, распределяются поставки, и прочая лабуда.

  Разина вскоре появилась, позвала меня в свой кабинет.

   Когда я всё там проверила, она позвала секретаршу по внутренней связи. Дожидаясь пока та появится, решила опять поделится информацией:
- Этот салон я открыла самым первым, Елена Викторовна. Именно отсюда начала развивать свой бизнес. Вернее, не отсюда, это новое здание, но прежде здесь стоял трехэтажный дом, который снесли еще четыре года назад. Месторасположение салона я решила не менять.
 Она улыбнулась самой себе кажется. Или своим воспоминаниям. Продолжила:
- Когда всё начиналось, в те самые мрачные времена, я всё побаивалась бандитов, думала что заявятся, начнут угрожать, вымогать деньги, или еще как-то пытаться лишить основной части дохода, знакомые предприниматели мне всякие ужасы на эту тему рассказывали. Вот… Сидела за прилавком, тряслась от страха и в каждом покупателе видела угрозу. Наняла продавщицу даже, вдвоем не так страшно. Двух охранников наняла. Но потом познакомилась с одним очень волевым человеком, стало полегче, за ним я чувствовала себя как за каменной стеной, такую уверенность в меня вселял. Его, правда убили через три года, оказался криминальным авторитетом, как я позже узнала, но основного все же достигла – торговала без так называемой “крыши”, может и повезло просто, не знаю. В общем, бандиты меня не трогали. А по прошествии еще нескольких лет настали более спокойные времена.

 Я уцепилась за новые сведения:
- Может, здесь есть какая-то связь со вчерашним нападением, Светлана Георгиевна?

 Она отмахнулась.
- Нет, это вряд ли. Он был убит на одной из разборок, и никто меня до сих пор по этому поводу не тревожил. Имей такое место в жизни – еще тогда бы пришли. У них же как? Всё разделено…

 В дверь вежливо постучались.
 Разина громко сказала, отвлекшись от повествования:
- Войдите.

 Зашла одна из работниц. Извиняющимся тоном сообщила, что секретарша уехала домой по причине острого пищевого отравления. Уехала, причем, буквально полчаса назад.

 Хозяйка салона обеспокоилась сразу же;
- Надеюсь ничего опасного?

- Не знаю, Светлана Георгиевна. Мы ей обезболивающее дали, ей полегче стало, а то прямо ходить не могла, стонала и жаловалась на боли в животе. Просила подменить её на пару дней…

- Но с утра-то нормальная была?

- Нормальная, Светлана Георгиевна. Улыбалась даже. Потом в булочную за пирожным сбегала, во время обеда, и началось…

  Я задумчиво посмотрела на вошедшую. Не нравилось мне такое с секретаршей, ох и не нравилось. Взяла и заболела внезапно… да еще и животом… Что-то тут не ладно, чем-то неприятным грозит. Возможно Шутник приложил к этому руку, а возможно что и действительно заболела-отравилась. Тетя Мила порой всякое рассказывала про российские предприятия быстрого питания, пищевое отравление еще цветочки, могло быть и похуже. Но лично я никогда с таким не сталкивалась, всегда считала что хреновое пирожное видно сразу и приобретать его не надо. Впрочем… впрочем бывает всякое. А что касается Шутника, то… то какой ему смысл травить секретаршу Разиной? Да еще и подобным образом? Неужели думает, что она рванет к секретарше домой и примется её лечить или хотя бы справится о здоровье? Тут вон сколько народу работает, что же, каждого дома навещать во время болезни? На это просто времени не хватит. В принципе, руководители бывают разные. Кто-то и не здоровается вовсе с подчиненными, смотрит свысока и надменно, словно все вокруг ниже достоинством и вообще внимания не стоят. А кто-то – наоборот со всеми здоровается, присылает открытки на день рождения, и даже к грузчику относится как к человеку. Интересно, а к какой из этих двух категорий принадлежит Светлана Георгиевна Разина? Я видела что здоровается хотя бы, с секретарем на “первой точке” мило беседует, хотя и так понятно откуда теплота в том общении. Тут, вот, о здоровье приболевшей справилась вполне искренним сочувствующим тоном.

  Я дождалась, пока девушка уйдет и закроет за собой дверь. Поинтересовалась:
- Вы навещаете работников если они болеют или же у них какие-то трудности?

 Она кивнула без раздумий.
- Да, навещаю. А иначе как?

   Всё вставало на места, вероятность того что секретарша была намеренно отравлена усилилась многократно. Пусть я и ошибаться могу, аналитик из меня неважный, обычно так вот в размышлениях не пурхаюсь, но мне кажется что Шутник атакует именно возле дома этой секретарши. А чё? Место малолюдное, особенно подъезд или двор частного дома, смотря где заболевшая проживает, чем не возможность привести свои угрозы в исполнение? Охранников – к ногтю, рожей в землю, лежать и не вставать. А Светлану Георгиевну – милости просим на пыточный стол для снятия кожи от макушки до пяток.

  Я почти радостно улыбнулась.
- Похоже что Шутник приглашает нас в гости, Светлана Георгиевна.

 Разина явно не поняла. Принялась переспрашивать:
- Шу… кто? Шутник? Кто это?

 Я пояснила:
- Тот кто на вас напал вчера, и кто сегодня вам звонил. Я его так называю, нравится мне такое прозвище.

  Она заметно напряглась. Видно было, что ни в какие гости ехать не хочет.
 
Пришлось ей объяснять очевидные вещи:
- Он откуда-то знает о вашей сердечности в отношениях с подчиненными. Для этого – траванул секретаршу и ждет что вы поедете к ней домой, помочь, там, или просто навестить. Ждет, подготовившись не так уж и основательно. В этом заключается наш шанс. Во первых у него было мало времени для подготовки, так как следя за нами и увидев что вы спокойны и уравновешенны, он начал действовать по сложившейся ситуации. Во-вторых…

 Разина помотала головой.   
- Не понимаю.   

- Поясню. – я тоже мало что понимала, но решение виделось верным. – Шутник увидел ваше спокойствие и невозмутимость, к бабке не ходи он наблюдал сегодня за нами от самого дома. Увидел, разозлился, отравил секретаршу, надеется теперь что вы к ней приедете. Он допустил ошибку, понимаете? Все сложилось как мы и планировали. Осталось лишь приехать к заболевшей домой… Она где живет, кстати? В смысле, частный дом или же квартира?

- В квартире. Пятый этаж.      

 Я расплылась в улыбке. Подъезд как раз был кстати. Можно вырубить и тащить в квартиру для допроса, никто не задаст лишних вопросов. А то и сам зайдет, это гораздо проще; тащить не придется.
 Поведала:
- Еще лучше. Поднимаемся к ней домой и ждем.   

- А если не успеем подняться?

- Успеем. Он нападет в квартире.   

  Разина расширила глаза.   
- Уже ждет, выходит?!    

- Нет. Он поднимется за нами. Догадывается, что ваша охрана сначала проверит квартиру, ну, в смысле, обязана проверить перед вашим заходом. А уже как зайдете, так и он нарисуется.   

  Она поёжилась, видимо представив себе всю картину. Призналась:    
- Страшновато…   

- А как еще мы его схватим, Светлана Георгиевна? Если вы не появитесь, он изойдет на нервах, озлобится, и использует снайперскую винтовку, как раз когда вы будете заходить в один из своих салонов. От винтовочной пули я вас не смогу уберечь, как бы не старалась. Поймите, Шутник допустил ошибку и мы просто обязаны обратить его промах в свою пользу. Другого шанса не будет.

  Она замолчала на несколько минут. Думала. Я же немного расслабилась; у меня появилась конкретная цель, я её видела. И теперь осталось только достичь. Ну а не полезет, зараза, значит на другом попадется, не будет же он ждать завтрашнего дня?

 Я постаралась ободрить нанимательницу:
- Осталось совсем немного, Светлана Георгиевна. Всего-то – немного побыть на кухне или же рядом с вашей секретаршей, Шутника я на пороге уложу, он вас даже не увидит. Ничего страшного, все под контролем. Иначе и не стоило затевать всю эту поездку и бесстрашный вид.

- А если не сможете? – она пристально посмотрела мне в глаза. – Что тогда?

- Сомнения прочь, Светлана Георгиевна. Я вам предложила наиболее безопасный в сложившейся ситуации вариант. Шутник не увидит во мне угрозу, за что и поплатится. Так что думайте; либо поехать и сразу всё решить, либо сидеть в своем особняке и ждать когда он придет в гости. А он может и не ходить – всю работу за него сделает точный выстрел с расстояния нескольких километров.

    Она вновь замолчала. Всё правильно, когда страшно по-настоящему – никакие храбрости в голову не лезут, шкура дороже. Но и сидеть, ждать, боятся… Лучше уж сразу к виску пистолет приставить, чем такая жизнь. Но это моё мнение, а вот что решит хозяйка этого офиса? Храбро примет вызов, вняв моему совету? Или же трусливо отправится в свой особняк, поддавшись слабости? В первом варианте я еще что-то могу, готова даже, а вот во втором… во втором варианте, как бы самой к снайперу в послужной список не попасть… 

       Разина наконец перестала хмуро созерцать свои руки лежащие на поверхности стола. Вскинула голову.
- Едем. Пожалуй вы правы, Евге... Елена Викторовна. Пугливо закрыться в собственном доме – не выход из ситуации. Эта сволочь от меня не отстанет.

  Я поняла что нанимательница на самом деле несколько больше храбрая, чем в самом начале показалось. Видимо осознает сложность ситуации, где только два выхода, все приведенные мною доводы и трусливого зайца бы убедили напасть на наглого волка. Вот и Шутник скоро пострадает, я к этому готова, Разина, как оказалось, тоже. А может и алкоголь свою лепту внес, и такое вполне реально, не зря пришлось влить такую дозу, не зря. Хотя и самой впору выпить, признаюсь, всё таки дело имею не с тупоголовой шпаной а со своего рода специалистом, но по собственному опыту знаю что пьяный боец – не боец вовсе, а не в меру храбрая груша для битья, что бы о себе не думал и как бы на противника не бросался.
 Поднявшись с дивана, поправила сумку. Взяла папку в руки.
- Секретарша далеко живет?

  Разина тоже встала. Навела порядок на своем столе; пепельницу сунула в ящик, убрала и сигареты. После этого ответила:
- Недалеко, Елена Викторовна. В четырех кварталах отсюда.

   Бесцельно погоняла зажигалку по поверхности стола. Загнала её между монитором и клавиатурой. Принялась вытаскивать, но бросила через мгновение. Пошла к выходу, стиснув зубы и нахмурясь. Во всей фигуре угадывалась решимость, только вот надолго ли её хватит? Как бы у подъезда не развернулась и не бросилась в сторону тихого и безопасного угла. Или в квартиру зайти не сможет, такое тоже вполне реально. Впрочем, мне нужно чтобы она хотя бы в подъезд вошла, там уже попроще; Шутник наверняка на улице будет торчать, караулить момент приезда своей жертвы и захода её внутрь. В квартиру, если что, и сама Разину затолкну, простит поди когда с Шутником вопрос решится? Только бы он поверил что никакой ловушки ему не заготовлено. Только бы поверил.

     Я двинулась за ней, заранее готовая к тому, что придется вновь уговаривать и убеждать, удумай нанимательница повернуть назад и поддаться страху. Попутно размышляла о том, чем займусь после нейтрализации Шутника.

   Кто-то же его нанял? Не сам же он собрался захватывать бизнес Разиной, для себя? Посему – неведомый хмырь рано или поздно пошлет еще кого-нибудь, навроде того же нахала, что сейчас кружит возле жилища пострадавшей животом секретарши. Или нет… нет, такого уже не пошлет, так как подобных ухарей не так уж много в природе существует, очень осторожны при наёме, да и за услуги свои требуют немало… Шутник является, своего рода, главным ударным инструментом. А если его убрать из игры, то у неведомого нанимателя не останется весомых фигур для воздействия на Разину, их ему негде взять будет. С другого города заказывать? Херня, не закажет, это накладно весьма и очень много времени занимает. Значит – неведомый враг тоже может допустить ошибку, послать шпану, например, или кого-нибудь настолько простого, что я его вычислю за пару часов. Вычислю, настучу по макушке, и выслушаю от него всё что знает; кто нанял, на кого похож, где договорились встретится. Но это всё потом, шкуру неубитого медведя делить нельзя, надо сначала Шутника захватить для допроса, а уж потом всех остальных тревожить. Посему – надо отбросить все лишние мысли, и быть готовой на все сто процентов.

    Охранники с готовностью вскочили с диванчика; журнал косметики шлепнулся на стол, мигом забытый. Разина на них даже не посмотрела, шла вперед и молчала. Кулаки были сжаты до побелевших костяшек, крайняя степень решительности.



- Валера, давай на Ломоносова, 15.

- К Екатерине?

- Угадал.

- Как скажете, Светлана Георгиевна.

    Тронулись. Дорога близкая, всего четыре квартала, особо-то и не расслабишься. Охранники в джипе даже не подозревают куда едут, бедолаги, думают что так надо. Ну и правильно, незачем им знать, вполне могут повыхватывать оружие и оцепить двор дома, уложив на землю даже бабулек местных. Шутник, ясен перец, заподозрит неладное, развернется и отчалит, раздумав брать Разину живой, для обещанных пыток. Она ему и мертвая сгодится; цель уничтожена, деньги заработаны, а на появившиеся во время работы личные мотивы можно наплевать и растереть. Стрельнет издалека, ругнется радостно матом, и уедет куда-нибудь очень далеко. А мне останется лишь кусать локти, стоя над трупом нанимательницы, и раздумывать насчет переквалификации в переводчицы, продавщицы, или вовсе наниматься по контракту и в локальных конфликтах участвовать. Не уберегла, не защитила, кто ко мне вздумает потом за помощью обращаться? Вот-вот, никто…

   Водителю передалось наше с Разиной боевое настроение, непонятно как правда, но передалось; начал вести машину наглее, подрезать особо тормозных, пару раз даже ругнулся, высунувшись в окно. Музыку поставил какую-то ненормальную, так и зовущую кому-нибудь куда-нибудь ударить. Джип еле поспевал сзади; визжал покрышками, сигналил тормозам, вихлялся из стороны в сторону, добавляя хаоса в оставленный “мерседесом” бардак. Разина на это внимания не обращала, похоже это не в первый раз происходит. Откинулась на спинку сиденья и неизменно дымила сигаретой, думала о своем созерцая обивку потолка салона. Дмитрий молчал, словно и не было его тут. Я тоже не стала ничего высказывать водителю, смотрела вперед, ожидая момента когда приедем, и можно будет начать действовать. Действовать, хотя бы на короткий момент став прежней, быстрой, жестокой, хладнокровной, и эффективной. Игра в делового партнера порядком поднадоела, хотелось встряхнуться основательно, испытать всплеск адреналина.
 

      Секретарша Разиной проживала в типовой девятиэтажке, одной из целого ряда по улице Ломоносова. На пятом этаже, как я уже знала, в двухкомнатной квартире. Окна выходили во двор, давая мне некоторое преимущество; можно было не ждать у двери, теряясь в догадках – придет, не придет – а сверху заметить противника еще при входе в подъезд. Хотя нет, высовываться с балкона и разглядывать всех внизу не стоит, можно спугнуть. Или пулю словить. Проще уж под дверью, держа в одной руке пуленепробиваемую папку, а в другой, на которой перстень с токсином, что-нибудь отвлекающее; например пирожок или другое съестное. Шутник зайдет, ухмыльнется при взгляде на меня, якобы перепуганную, палец к губам приложит, призывая к тишине, и тут я ему пирожком в рыло, папкой по башке, ну и протопчусь основательно как упадет. Или сразу перстнем в рыло, останется только дождаться действия химии, ну и на допрос пеленать. А Разина пусть рядом со страдающей секретаршей торчит, или в туалете прячется, дело её, лишь бы не перенервничала и сама в драку не полезла. Вот картина будет, не иначе как комедийная…

  Водитель, Валера который, въехал во двор, аккуратно развернулся и сдал задом прямо к подъезду. Джип протиснулся следом, оградил от доброй половины двора, и из него выбралось двое охранников. А больше и не надо было, этих хватит для подтверждения обыденности. Другое дело – вшестером бы поперлись в подъезд, тут и собаки с кошками неладное бы заподозрили, не то что Шутник.

 Один охранник зашел в подъезд, направившись для проверки квартиры секретарши, другой замер возле подъездной двери, дожидаясь пока мы выйдем из машины.

 Разина вздохнула очень уж предательски, вылезая, руки тряслись заметно, глаза бегали из стороны в сторону.

  Я, понимая что она может своим состоянием нас раскрыть, поспешила заметить вслух, тем самым давая нанимательнице некий намёк:
- Тихо-то как, Светлана Георгиевна. Словно и не в городе находимся, машины не шумят, пешеходы не бегают, можно расслабиться и не нервничать в… в пробках. Да, в пробках.

 Дмитрий озадаченно посмотрел на меня, закрывая дверку, не понимал явно к чему это я такие речи веду. Но мне было плевать; кому это адресовалось, тот понял.

 Разина бросила на меня быстрый взгляд, протерла лицо ладонями. Закурила новую сигарету, и взяла себя в руки. Решила хоть как-то ответить:
- Да, Елена Викторовна. Нервы не восстанавливаются…

  Дмитрий посмотрел уже на неё. Так же. Но и Разиной, как оказалось, было плевать; развернулась и пошла к подъезду. Оставляла за собой дымный шлейф; мандраж решила убавить при помощи никотина, дымила как паровоз.
 
  Вскоре появился второй охранник, сказал что в квартире чисто и можно подниматься.   

 Мы вошли. Оба здоровяка двинулись следом, собираясь встать у дверей квартиры секретарши. Я их немного жалела, но ничего с этим поделать не могла; не мне же у двери стоять? Я – козырь. Тайный. Дама.

   Всё. Теперь оставалось надеяться только на свои навыки. Охрана не защитит; Шутник её запросто вырубит, это к бабке не ходи. Вырубит, посмеиваясь, и дальше пойдет, переступая дергающиеся тела. Зайдет в квартиру, весь в предвкушениях, дверь за собой закроет, ноги вытрет, ехидным голоском позовет Светлану Георгиевну Разину. А тут я… Нет, конечно можно сразу его прострелить насквозь в пяти-шести местах, как только дверь откроет, но он мне нужен живым, для допроса. Не имей я такого интереса, так не маялась бы; еще в подъезде бы изрешетила, даже до квартиры не допустив. И риска меньше, и головоломок не так много.

   Лифт растворил двери, доставив нас на пятый этаж. Охранники вышли первыми, глянули по лестнице вверх и вниз. Один распахнул дверь квартиры, а другой закурил, стоя рядом со ступеньками и приналегши тазом на перила. Видимо собирался скучать в ожидании нас, курить, болтать со вторым, ну и прочее. Я его вполне понимаю; не зная что скоро припрется ловкая вражина, почему бы и не расслабиться в ожидании.

       Разина посмотрела на распахнутую дверь как на проем ведущий в газовую камеру. Затормозила слегка, вновь занервничав. Пришлось легонько подтолкнуть её, незаметно для охраны. И проговорить:
- Екатерина нас поди не ждет? А тут мы, спокойно поболеть девушке не даем…

  Она наконец зашла, видимо действуя уже на остатках сознания. Я вошла за ней, напоследок бросив презрительный взгляд на закурившего охранника. Отметила про себя, что как представится возможность и угроза жизни нанимательницы исчезнет, то не буду стеснять себя в высказываниях; сравнение с вареной мухой и неповоротливым бегемотом будет отнесено к разряду самых невинных.

   Квартира оказалась не так уж и роскошно обставленной, как я привыкла видеть сегодня весь день. Всё простенькое, без шикарности… Впрочем, не до разглядываний сейчас.

  Я закрыла за собой дверь. Не на замок. Так надо. Молча указала повернувшейся ко мне Разиной вглубь квартиры, снимая очки и забрасывая их куда-то на одну из многочисленных полочек. Скинула туфли, так как могли помешать. Видя что нанимательница по-прежнему стоит и не двигается, строго посмотрела на неё.
- Ну чего?

 Она сглотнула. Глаза большие. Того и гляди прямо здесь в обморок грохнется.
- Мне страшно…

 Я недобро улыбнулась, скидывая сумочку с плеча. Заметила:
- Страшно будет после. Приедем домой, напьетесь, и уснете. Утром будете прежней. А сейчас идите к секретарше и, чтобы не случилось и что бы не услышали, не выглядывайте в коридор.

 Разина переступила с ноги на ногу.
- Может все таки предупредить охранников?

- Ни в коем случае. Всё, идите, не мешайте мне.

- Хорошо… но, может…

 Пришлось повысить голос:
- В комнату идите, Светлана Георгиевна!

   Подействовало. Ушла в боковую комнату, дальнюю, донесся её срывающийся голос, видимо успокаивала секретаршу или саму себя. Рассматривать времени не было, кто там болеет и как эта Екатерина выглядит, атаковать придется в коридоре, и надо быть готовой к любым неожиданностям. Надо самой неожиданностью стать для Шутника. Времени не так уж и много, драгоценные секунды уходят на всякую хрень, вроде успокаиваний и указываний. Тьфу!

  Я достала из сумочки цифровую видеокамеру, поставила её повыше, и направила объектив на весь коридор, в направлении входа, собираясь записать всё что здесь произойдет; для милиции и для собственной коллекции. Затем отодвинула туфли ногой в сторону, освобождая необходимое пространство. Сняла с перстня предохраняющий колпачок, замаскированный под красный драгоценный камешек. Глубоко вздохнула несколько раз. Похрустела шеей. Сосредоточилась, выгоняя постороннее из головы. Взяла в свободную руку папку-защитницу. Встала напротив зеркала и изобразила будто прическу поправляю. Долго поправляю. Долго. Гость должен увидеть именно это при входе. Наверняка меня заметил рядом с Разиной, и пусть думает что я слабая, никчемная, избалованная жизнью молодая девушка, которая угрозы не представляет, и которую можно просто запереть в туалете на время, основательно припугнув пистолетом или что в руках на тот момент будет. Да хоть ножом страшным… Я ему, мля, покажу ножи и пистолеты, я ему устрою кары небесные, не рад будет что в Тарасове пакостит, пусть только зайдет.

…За дверью кто-то коротко вскрикнул. Началось. Шутник появился. Зашибись. Донесся звук нескольких ударов. Шум упавшего тела. Наконец наступила тишина и дверь начала открываться. Я, как ни в чем не бывало, будто и не слышала ничего и нихрена периферийным зрением не вижу, задумчиво приставала расческой к своему локону, который специально высвободила из прически.

  Дверь открылась, плавно “втек” тот самый невзрачный парень, я его Шутником именую, закрыл неслышно дверь за собой. И тут-то я наконец изобразила, что увидела его. Распахнула глаза, поворачиваясь, начала характерно набирать воздуха в грудь, для крика. Увидела в руках неприятеля обычный десантный нож, еще шире глаза распахнула, да так и замерла. Тот смерил меня быстрым взглядом, поверил судя по всему, и приложил палец к губам, оказываясь рядом.

 Мелькнула мысль, что надо себе в качестве приза за хорошо сыгранную роль мороженное купить. Мелькнула и пропала, вытесненная холодными вычислениями расстояния и траекторий атаки. Я начала действовать.

  Против ножа побольше шансов, бронированная папка уже не нужна, поэтому я выронила её из руки, целясь по ногам. Услышав явный хруст пальцев под упавшей тяжестью, и одновременно видя как расширяются в муке глаза Шутника, я перехватила освободившейся  левой рукой его конечность с ножом, оттянула в сторону, пользуясь его секундным болевым замешательством, а правой – как уже весь день собираюсь – нанесла мощный удар в лицо. Вернее – в рыло, если быть до конца точной.

  Шутник растерялся и отступил к дверям, взмахнув руками. Уперся спиной в дверь. Ножа так и не выпустил. Собирался было атаковать уже не хрупкую девушку, а настоящего телохранителя, это про меня, но тут замер и остановился, уперевшись взглядом в дуло револьвера. По лицу сбегала струйка крови из ранки, оставленной моим перстнем, но он на нее внимания не обращал. Расплющенный палец-два на ноге тоже пока мало волновали. Вот же ухарь попался, даже боль контролирует, если бы не мой обезоруживающий облик – мне пришлось бы тяжко. Всю квартиру развалили бы, дрыгаясь в боевом танце в её замкнутом пространстве.

- Ты кто? – решил заговорить, тем самым пытаясь ослабить моё внимание. – Откуда такая наглая?

 Я прекрасно знала все эти уловки, сама кого угодно уболтаю, но пришлось тянуть время, ожидая пока вражина не свалится под действием нервно-паралитического токсина, поэтому изобразила выражением лица что поддаюсь на его уловку.

 Сообщила холодным тоном:
- Я – телохранитель. Настоящий… Зубочистку брось, а то отстрелю вместе с рукой.

 Подчинился замедленно. Бросил нож на пол. Начал выпрямляться, все так же не отрывая от меня взгляда.
- Хитро придумано, красавица. Но неужели думаешь, что справишься со мной?

 Я хмыкнула. В свою игру играла, что мне его неуклюжие потуги.
- Даже не сомневаюсь.

- И что, выстрелишь, красавица?

- И не собираюсь.
 
Озадаченно на меня уставился, даже плечи опустились.
- Не понял…

  Пришлось допустить сдерживаемую улыбку на лицо. Ну и пояснить, что еще пять-шесть секунд и ожидание подойдет к концу:
- Я жду когда ты свалишься. Еще немного и всё.

 Еще больше озадачился. Но потом до него начало доходить; лапнул рукой лицо, поднес к глазам, рассмотрел. Углядел на моей руке окрашенный его кровью перстень. Сглотнул ком, подступивший к горлу, едва заметно пошатнувшись.
- Ах ты, ж, падла… Да ты… гребанная химия…

 Опустился на одно колено, голова начала клонится к полу, но он её вскинул в последнем усилии, глянул на меня сузившимися глазами. Выдохнул:
- Так нечестно… нечестно…

   Повалился к моим ногам, как и было рассчитано. Подергивался в судорогах. Я отошла на шаг, по-прежнему держа его под прицелом, вполне мог и притвориться; от такого ухаря что угодно можно ожидать.

 Проворчала, оправдываясь в первую очередь перед собой:
- А на хрупких беззащитных девушек с ножом десантным честно нападать?

   Через несколько минут расслабилась, убрала револьвер в кобуру. Одела на перстень предохранительный колпачок, стерев чужую кровь. Убрала это тайное оружие в карман пиджака. Одела на руки хирургические перчатки. Обыскала неудавшегося киллера тщательно, проверив даже обувь. Нашла аж два пистолета, одну гранату, ключи от наручников в трех экземплярах, и еще один нож. Сложила это всё в целлофановый пакет, стараясь не удалить возможные отпечатки и красуясь перед камерой; мне еще вырубленного в милицию сдавать, а кому он нужен без улик. После – вытащила из сумочки строительный скотч, основательно спеленала руки и ноги, закрепила еще и парой наручников, повторю что Шутник может выкинуть немало фокусов. Управившись с путами, оттащила его от двери, и только потом выглянула из квартиры.

   Охранники были живы, хоть и без сознания. Встанут сами, не маленькие. Впредь будут внимательнее.

 Я зашла обратно. Открыла дверь пошире, показывая что не просто так гостя вырубила, а за нападение на охранников. Отключила цифровую камеру, убрала её. Обулась, отыскала свои очки, подняла с пола бронированную папку-помощницу, вернула локон в прическу. Через минуту уже была прежней молоденькой и избалованной бизнес-леди. Только вот выражение лица принадлежало телохранителю Евгении Максимовне Охотниковой, а не какой-то, там, Елене Викторовне.

 Зашла в комнату. Оглядела её, задержалась взглядом на озадаченной нанимательнице, сидящей скромненько рядом с болезной и на самой Екатерине, что лежала в постели, с повязанным на голове мокрым полотенцем.

 Разина, наконец, восстановила способность говорить.
- Что, уже всё?

 Я кивнула.
- Всё.

   Оставила их наедине со своими мыслями, потом объясню если такое желание будет. Вышла на балкон, протиснувшись среди бытового хлама, посмотрела вниз.

  Джип и “мерседес” были окружены лежащими без движения охранниками, отсюда казалось будто на фотографию абстрактную смотрю. Я пожала плечами. Спросила саму себя:
- А этих-то за что? Спортивный интерес? Или как?

  Вернулась в квартиру. Тело требовало движения, адреналина в кровь выплеснулось достаточно, но пленение Шутника произошло на удивление быстро, и теперь надо было чем-то заняться, слить лишнее возбуждение.

 Я посмотрела на молчащую болезную секретаршу. На Разину глянула. Не став ничего говорить, осмотрела вторую комнату и прошла на кухню. Там, бросив папку на стол, отыскала сигареты в своей сумочке. Хоть и забросила это вязкое дело, курение табака, но сейчас не тот случай, у самой нервы как гитарные струны вибрируют. Шутник мог и пистолет вместо ножа использовать, а вся под бронированной папкой не спрячешься, вполне реально и ранение получить. Мог и разгадать мою маскировку, тяжко бы в таком случае пришлось. А если бы с порога огонь на поражение открыл? А если бы… Очень много этих “если”, очень много.

   Я закурила, принялась искать кофе и прочее к нему. Время от времени поглядывала на связанного, что по-прежнему лежал в коридоре, подергиваясь в муках. Выбирала в уме с чего начну допрашивать и какие вопросы ему буду задавать. В том что он заговорит, я не сомневалась, у меня и более стойкие на все вопросы отвечали, даже лихорадочно блестя глазами просили чтобы я их выслушала. И этот заговорит, к бабке не ходи. Кофейку, вот, выпью, дождусь прояснения его взгляда, и начну…

   В коридоре появилась Разина. Боязливо рассматривала связанного и дергающегося. Спустя несколько мгновений испуганно отскочила и выкрикнула что он на неё смотрит. Я не обратила на это внимание, пусть смотрит. Да и не видит он нихрена, у него сейчас рои всяких разноцветных огоньков перед глазами стоят, а то и пострашнее что-нибудь. Тем более связан, чего бояться и отскакивать, я бы вообще на месте нанимательницы пинать его принялась, мстясь за пережитый страх и потерянный покой.

  Чайник вскипел, отключился. Я равнодушно ограбила секретаршу на две ложки кофе и вдвое больше сахара. Стряхнула пепел с сигареты, стала наливать в кружку кипяток, помешивая. Разина опять появилась в коридоре, видимо понимая что связанный её не укусит и не тронет. Но всё равно опасалась подходить близко, разглядывала. Вскоре появилась и болезная животом секретарша, оказавшись очень даже высокой девушкой, и должно быть миловидной, но на вскидку не определишь; повязанное полотенце мешает и бледное почти зеленое лицо. Эта была похрабрее – нейтрально переступила связанного и скрылась в туалете.
 
  Сигарета кончилась. Я добила её в пепельнице. Закурила новую. Всё не могла прийти в нормальное состояние. Разина, вспомнив про себя и свои переживания, зашла на кухню и тоже закурила. Руки тряслись как у алкоголички какой. Глаза искали свободную кружку и сам кофе. Я помогла найти. Потом села на табуретку, у окна и сбоку стола, закинула ногу на ногу, и завела речь про плененного:
- Ну вот и всё, Светлана Георгиевна. Наша затея удалась очень даже отлично. Охранники, правда, пострадали, но не наша в том вина, надо было лучше к своей работе относится. А злодей схвачен – вон, лежит, дрыгается. Осталось его допросить, и – сдавать в милицию.

 Разина сделала глоток, обожглась. Отставила кружку остывать. Указала на Шутника:
- А как… чем вы его ударили?

 Я не стала рассказывать; ни к чему ей знать про методы моей работы. Отшутилась:
- Он упал пораженный моей красотой, Светлана Георгиевна. Иного объяснения я дать не могу.

 Она недоверчиво на меня глянула. Потом на связанного. Не стала ничего переспрашивать; вот и правильно, не надо лезть в запретное. Затянулась основательно, выпустила дым. Не зная чем заняться, тоже села. Спросила:
- А если он не скажет ничего?

- Скажет, можете не сомневаться в этом. У меня в таких делах огромный опыт.

     Дверь квартиры распахнулась. Забрел пошатывающийся и держащийся за пострадавшую голову охранник. Вяло шевелил пистолетом в свободной руке, осматривался и щурился, едва не падал. Увидел связанного. Замер, недоверчиво приглядевшись к путам и наручникам. Ничего так и не разобрав, посмотрел на нас, сидящих в кухне и спокойно курящих. Вновь ничего не понял. Собрался было задать какой-нибудь вопрос идиотский, иного я и не ожидала, но в этот момент по лестнице дружно затопали и в квартиру ворвалось сразу двое охранников; эти пострадали не так сильно, видимо просто были оглушены через шоковые точки на теле, Шутник на такое был мастер, поэтому и двигались бодрее. С пистолетами. Грозные. Устрашающие. Тоже замерли, растерявшись и ничего не понимая. Пялились на связанного и чесали затылки. Переглядывались иногда.

  Мне стало вдруг смешно. Еле удержавшись от хохота, встала с табуретки и подошла к озадаченным охранникам. Попросила:
- Вы его, мальчики, в комнату перетащите пока, вон в ту, да к стулу привяжите. А там я с ним побеседую, как очнется. Хорошо?

  Те посмотрели на Разину, за моей спиной. На меня посмотрели. Ничего не сказав, вдвоем подхватили связанного и потащили в указанную комнату. Третий подобрал подходящий стул, тоже решив внести свою лепту в общее дело. Оживал прямо на глазах.

      Я вернулась на кухню. Кофе так и не допила.

   Разина теперь мелко тряслась, “грела” обеими руками горячую кружку с кофе, съёжившись и сгорбившись, разом постаревшая, похоже “отходила” от пережитого страха. Если её не напоить, запросто получит удар по психике и всё такое подобное. Истерика не за горами, кстати. Можно, в принципе, подойти, обнять, по спине погладить, что-нибудь ласковое сказать, пусть поплачет. Но успокаивать я её не собиралась, саму бы кто успокоил. Поэтому я вытащила из своей сумочки несколько сотенных купюр, зашла в комнату, и, вычислив самого целого и бодрого, попросила, отозвав в сторонку:
- Сходи в магазин и купи водки. Хорошей какой-нибудь… Тебя как зовут?

 Назвался, малость растерявшись. Попробовал даже пятится назад и отвел взгляд.
- Олег.

 Заглянула ему в глаза вновь, наступая.
- Сходи, пожалуйста, Олег. Светлана Георгиевна вся на нервах, и надо её успокоить. Сходишь?

 Кивнул. Что-то в моем взгляде было такого; не первый за сегодня дискомфорт испытывает и пробует попятится или глаза отвести.
- Схожу.

  Удалился, выполняя мое поручение. Я проследила за оставшимися. Покачала головой, заметив:
- Кто ж так вяжет, мальчики? У него руки отвалятся от недостатка крови. Кому я его потом сдавать буду, покалеченного? Нежнее надо, нежнее.

 Один из охранников проворчал незлобливо:
- Я бы ему вообще конечности отрубил за такое.

  Пришлось поставить на место, уже давно этого хотела:
- Рот закрой. И делай что сказано. Если такой справедливый, то чего возле джипа землю обнимал? Взял бы и отрубил, хера сейчас-то выступаешь?
 
 Засопел. Но встретившись со мной взглядом, опасливо отодвинулся. Смолчал. Принялся ослаблять веревки на руках пленного.

     Я вышла в коридор и остановилась перед зеркалом, не понимая что же такого у меня во взгляде. Чего все шарахаются? Неужто огонь какой полыхает? В столовой, ведь, началось. Именно там первого перепугала, не дав даже буханку хлеба догрызть. В салоне, спустя некоторое время, опять его же встряхнула. Олега взять – пятился и явно побаивался, даже за водкой согласился сбегать, лишь бы я ему в глаза не смотрела. Этот, теперь, не в меру храбрый, сразу на попятную пошел… Что у меня в глазах? Чего они боятся? Неужели профессия наложила свой отпечаток?

  Приблизила лицо к отражающей плоскости. Постаралась хоть так что-нибудь высмотреть. Но нет, обычный взгляд, ничего опасного. Может, просто, не вижу? Для меня-то это мои глаза, а не чужие, я к ним привыкла, вот и не могу высмотреть той самой особенности что все увидели.

      От разглядывания меня оторвали.

   В квартиру заперлись оставшиеся охранники, включая и того что до сих пор у двери лежал и пытался встать. Не было лишь водителей. Загалдели, наполнив тесное пространство голосами. Из туалета вышла хозяйка квартиры, более менее привела себя в порядок, озиралась не понимая причины появления такого количества людей. Потом, махнув на всё рукой, вернулась обратно в туалет, закрывшись там.

  Связанного, и еще не пришедшего в сознание Шутника, обступили и характеризовали всякими плохими словами. Я одним глазом следила чтобы его не трогали, иногда выбираясь с кухни и проверяя его состояние. Запросто ведь могут избить, они же сейчас храбрые неимоверно, а злодей – вот он, связанный и дергающийся, чего по нему толпой не протоптаться?



    Ждать еще следовало не меньше часа, прежде чем токсин перестанет действовать, поэтому я спокойно пила кофе, курила уже третью сигарету, и ловила на себе озадаченно-восхищенные взгляды; уже поняли что это я вырубила напавшего. Я, хрупкая и беззащитная, молодая и красивая, деловой партнер из другого города…
 
 Вернулся Олег. С бутылкой водки. Высыпал передо мной мелочь сдачи. Я поблагодарила его и попросила закрыть дверь кухни с той стороны; не хотела чтобы нам мешали, Разиной предстояло немного выпить и успокоится. А если будут заглядывать, шуметь, то какое может быть успокоение? Водка пойдет только во вред, спровоцировав истерику и маты в сторону “таких” охранников. Поувольняет еще, к чертям, придется самой всех заменять.

- Выпейте, Светлана Георгиевна. – я пододвинула к ней наполненную рюмку. – Станет полегче.

  Она ухватила, расплескивая. Выпила. Тут же поставила со стуком, и вновь сгорбилась, уставившись в одну точку. Сигарета попусту дымилась в пепельнице.

 Я налила еще. Попыталась успокоить.
- Все кончилось, переживать нечего. Злодей нейтрализован, скоро я его допрошу и сдам в милицию, так что успокойтесь, расслабьтесь, глубоко вдохните.

   Она выпила. Взяла сигарету из пепельницы. Затянулась.
- Колотит всю…

- Это скоро пройдет. Еще налить?

- Да.
 

       Наконец связанный прекратил подергиваться на стуле. Начал что-то бессвязно бормотать, отходя от действия химии, потом и вовсе затих, дышал лишь с перерывами и мутным взглядом пытался рассмотреть пол и свои ноги. Я приподняла ему голову за волосы, посмотрела в расширенные зрачки; всё правильно, отходит, так и должно быть, еще минут пять и будет прежним соображающим человеком. Вялым, правда, но кому нужна его прыгучесть.

  Охранники к этому времени тоже малость успокоились, пришли в себя после полученных травм, теперь сидели на чем можно и мрачно созерцали связанного. Бить его я строго запретила, и вдобавок пригрозила что в противном случае ослушавшиеся так же будут корчиться, лежа на полу рядышком. Поверили, судя по тишине и отведенным взглядам.

  Разина по-прежнему сидела на кухне, изредка добавляя к выпитому по рюмке. Самочувствие у неё пошло на подъем, это хорошо. Распивать всю бутылку я ей не дала, выделяла по чуть-чуть; еще с милицией беседовать и давать показания, а если она напьётся то это не сыграет в её пользу нисколько. Наоборот, сотрудники милиции начнут всяческие каверзные вопросики задавать, пытаясь вывести на “чистую воду”, как у них принято, а это мне никаким боком не надо; мы с ней условились что про допрос промолчим, а перед сдачей вновь уколем Шутника, дескать, – такой и валялся до самого приезда милиции. Вдобавок к самому “герою”, я собиралась отдать найденное при нем оружие и запись с цифровой камеры. Те самые улики. Можно еще конечно присовокупить к этому записи с камер дома Разиной, но это – если не хватит того что уже имеется.

  Секретарша всё также сидела в туалете и не выходила.

   Выждав положенное время, я зашла в комнату. Выгнала оттуда всех охранников, не хватало еще им при допросе участвовать; упрись Шутник и откажись отвечать, придется использовать особые методы, а лишние свидетели мне не нужны, как бы в обморок не выпали или не рассказали про увиденные ужасы сотрудникам милиции. Закрыла дверь. Проверила пойманного; отвесила несколько пощечин, плеснула в лицо кружку холодной воды, дождалась сердитых и вполне осмысленных матов. Улыбнувшись, поставила напротив табуретку. Села, закинула ногу на ногу.
 И задала первый вопрос:
- Как зовут?

 Посмотрел на меня. В глазах много что читалось. Тоже наверное шкуру намеревается снять, при случае, от пяток до макушки. Но он не в том положении чтобы угрожать, как бы с самого чего не сняли. На мужиках, ведь, площадь снимаемой кожи поболее будет, значит и больнее выйдет, и оскорбительнее, и продолжительнее, и… И? Ладно, не до этого сейчас.

 Я повторила вопрос:
- Как зовут?

  Продолжал смотреть, словно мысли пытался прочесть или загипнотизировать. Но меня и самый крутой гипнотизер не сломит, в “Ворошиловке” необходимую школу прошла, и мне эти “чудеса” не грозят. А мысли прочитать… брехня всё это, невозможно такое в природе, невозможно.

 Я усмехнулась.
- Молчишь? Стойкость показываешь? Не хочешь разговаривать? Что, ж, дело твоё. Молчи и играй в “героя”, ты вправе поступать так как считаешь нужным.

 Встала с табуретки. Прошлась по комнате, взяла с полки шкафа журнал про недвижимость, пролистала его равнодушно, бросила обратно. Вновь вернулась к допросу, разглядывая содержимое полки:
- Небось воображаешь себя разведчиком в немецком плену? Думаешь что любые пытки выдержишь, и ничего мне не скажешь? Я, конечно, тронута таким героизмом, только мне не особо важно, заговоришь ты добровольно или нет, я могу и просто применить к тебе чего-нибудь жуткого, сломать руки-ноги, пальцы молотком и гвоздями потревожить, особенно те, что хрустнули под тяжелой папкой, могу и куски мяса с тебя вырвать. И начну, кстати, с самого главного “куска”, кому ты потом такой инвалид нужен будешь? Хромой, грустный, на основную функцию природную неспособный… Разве что милостыню в подземном переходе просить?

  Я взяла с полки другой журнал, дав связанному подумать малость, и понять что его молчание только навредит ему самому же. Пролистала так же равнодушно. Бросила это дело. Вернулась на табуретку. Глянула в глаза:
- Думаешь что я тебя просто пугаю? Нихрена ты неправильно думаешь. Я тебя взяла в плен, и могу сделать с тобой всё что захочу. По правилам действовать, если, то я тебя должна была прострелить насквозь еще у порога. Вместо этого я не стала в тебя стрелять и, тем самым, сохранила тебе жизнь. Любопытная я очень, ничего с этим поделать не могу уже какой год, понимаешь, вот и тебя в живых оставила лишь для вопросов. Ответишь – будешь жить. Не ответишь – оттащу к порогу, приставлю к двери, и расстреляю.

  Сделала паузу, наблюдая за Шутником. Он молчал, но выражение взгляда изменил; задумчивость посетила, прогнав злобу и немое обещание жуткой мести. Видимо всё же мои слова до него доходят. И правильно, правильно что доходят, шутить я не собираюсь, действительно могу куски мяса с живого тела вырвать, это у меня запросто, опыт гигантский. Своё в любом случае получу.

 Продолжила:
- Но если я своё любопытство не могу удовлетворить мирным способом, то начинаю нервничать, буквально зверею, и потом уже сама остановиться не могу. Допрашиваемые кровью харкают, дергаются в луже собственной крови, сучат обрубками, визжат тоненьким голоском, просят пощадить, даже обещают всё-всё на свете рассказать, но я уже не могу остановиться, рву мясо, вышибаю остатки зубов, тяну жилы, ломаю кости… в итоге ничего не остается делать, как пилить труп на куски и прятать в пяти-шести местах. Затем – отмываться от крови, еще кого-нибудь выслеживать, и повторять попытку.

 Нервно хихикнул, глянув на закрытую дверь комнаты.

Я посмотрела в том же направлении.
- Думаешь, охранники об этом расскажут кому? Ну, про дикие вопли, кровищу, и прочее? Нихрена, они сами тебя готовы на куски разрезать, просто я первая в очереди, так как лично тебя повязала… Думаешь, соседи услышат? Тоже ошибаешься. Светлана Георгиевна им заплатит побольше за молчание, и всех делов. Да, кстати, секретарша Разиной тоже на тебя злая, из-за пищевого отравления, тоже может по тебе протоптаться основательно, и всю рожу расцарапать. Минимум, поправлюсь, расцарапать.

  Закурила, давая ему время еще подумать. После трех-четырех затяжек, возобновила расписывание того что будет в случае молчания:
- Надеешься на цивилизованность общества? Зря. В людях еще много чего осталось звериного. Прогресс лишь дал возможность усовершенствовать орудия пыток; ну, электричеством в зубы, утюгом по роже и ниже, отверткой в руки-ноги, башку в микроволновку можно запросто засунуть… всё хотела посмотреть на время готовности, да и как запекаемые глаза себя поведут, лопнут или не лопнут… А знаешь сколько тайн в себе хранит применение обычной поваренной соли? Знаешь, по глазам вижу…

 Стряхнула пепел на ковер. Растерла ногой.
- Можно ко всему этому, конечно, и не прибегать. Рассказываешь кто тебя нанял, и целехоньким отправляешься на нары. Я удовлетворяю свое любопытство, ты сохраняешь целостность своего тела, думаю что предложение заманчивое. Отсидишь положенное, выйдешь на свободу… Да, и самое основное – ты, как я поняла, мастер боевых искусств, уважаешь честность в противнике, блюдешь кодекс негласный. Я права?

 Кивнул без раздумий.
- Я уважаю честность, кровожадная красавица. А ты…

 Пришлось пояснить простые вещи:
- Я с самого начала хотела использовать химию, еще когда взялась охранять Разину, не в последний момент к такому решению пришла. Учти это. Да и некогда мне с тобой в боевом танце отплясывать, я на работе, мне еще твоего нанимателя вычислять. Личные убеждения забыты до полного выполнения договора, короче. Так что не вини меня в подлости и прочем, сам виноват что попался. Я бы на твоем месте не обратила внимания на кажущуюся беззащитность и хрупкость стоящей в коридоре девушки. А ты – обратил и расслабился, за что и пострадал. Логично?

 Согласился, тяжело вздохнув.
- Логично…

- Вот и я о том же. Ладно, это всё лирика, некогда об этом болтать… Ну так вот, сдам тебя в милицию с доказательствами, отсидишь положенное, будешь держать себя в форме на зоне, так что ничего можно сказать не потеряешь. И целым будешь, заметь, не инвалидом. Заодно и поразмыслишь над своим поведением, учтешь ошибки… А будешь молчать или грубить, тут уже ничего хорошего для тебя не выйдет. Докурю сигаретку и буду играть с тобой в “шамана”. Ну, в качестве разминки…

 Насторожился:
- Шамана?

- Ага, весь “бубен” скалкой расколочу, пританцовывая вокруг.

   Сглотнул нервно. Даже съежился весь; в моих глазах прочел, что обещание я своё выполню с радостью, только дай повод. Понял, что со мной шутки плохи. Тем более контраст хрупкого облика с кровожадным содержанием много чего добавлял. А может и осознал, что лучше действительно отсидеть на зоне целым и невредимым, чем просить милостыню в подземном переходе; на зоне тоже жить можно неплохо, особливо когда владеешь телом превосходно и любое количество противников в пыли изваляешь.

 Ругнулся под нос. Посмотрел на меня:
- Что ты хочешь узнать?


      Допрос не дал мне желаемого результата. Шутник был нанят через посредника, по интернету, с самим заказчиком не общался никогда, и единственно что знает более менее ценного – заказчик приехал из другого города. Оплата, естественно, через связующего. Я попыталась узнать про посредника, но тут было вообще “болото”; умудрись я выйти на него – попала бы в анналы частного сыска, как большой оригинал. Проще сброшенный с самолета окурок в джунглях найти, чем пытаться выйти на след посредника. Да и некогда этим заниматься, надо искать этого иногороднего нанимателя, пока он не приступил к активным действиям. Вполне может узнать про неудачу и нанять какую-нибудь бесстрашную и прямолинейную шпану. Ну а там – винтовочная пуля не заставит себя долго ждать, прилететь может начиная с завтрашнего утра.

   Сдержав слово, я не стала избивать и калечить пленного. Запретила это делать и охранникам, нечего после драки кулаками размахивать. Вызвала милицию, собираясь сдать горе-киллера и уже транспортировать хмельную нанимательницу домой. Там пусть хоть пять литров водки уговорит – это дело десятое. Пьяная клиентка, это все же не мертвая клиентка. Так что пусть пьёт, ей сегодня много чего пришлось пережить, запрещать ей не надо. Утром будет, естественно, недоуменно спрашивать себя, с чего так надралась, но это утром, а сейчас – болтовня с сотрудниками милиции, дача показаний, и прочее характерное.

  Охранники шептались у меня за спиной, восхищенные моими действиями, но я мало обращала на это внимание; готовилась к приезду милиции, собиралась как можно быстрее избавиться от пленного, и уже по приезду в особняк Разиной – начинать тщательное раскапывание прошлого клиентки. Только в прошлом следовало искать связь с этими событиями, только в прошлом. А иного на ум и не приходило; вариант с бандитствующей братвой сразу отпадает, если бы и имелось такое, то только от местных, незачем бандюкам приезжать, в Тарасове своих хватает. Тут дело в другом. У хозяйки пяти салонов по продаже ювелирных украшений все-таки есть враг из прошлого. И именно он приехал в город и нанял Шутника. А если так – то ее прошлое не совсем чистое. Какое-то преступление все же было…  Наверное с тем авторитетом криминальным связанное? Не должно вроде, еще тогда бы предъявили, да и убит был на разборке, Разина-то причем? Быть может связанное с пропавшей близняшкой? Тоже не вполне логично… Может, Валерий Игнатьевич что-нибудь раскопал? Надо бы позвонить ему, разузнать, может что и нашел.

  Я положила пакет с изъятым оружием у ног связанного. Скопировала через компьютер секретарши запись с цифровой видеокамеры, саму же камеру присовокупила к оружию, напомнив себе попозже забрать её из рук сотрудников органов. Собралась было идти на кухню и отдохнуть за кружкой кофейку, но не успела; наконец-то приехала вызванная милиция.
 
     Ну а там всё потонуло в суете. Дача показаний, пояснение своих действий, проверка моей лицензии и права носить оружие, проверка всех остальных. Естественно не обошлось из без понятых; сотрудники милиции бодро пробежались по окрестностям, отловили какого-то не то армяна не то грузина, пару бабулек, и молодую девушку. Армян всё ворчал с акцентом, потом начал восхищаться мною и всё пытался выведать номер моего телефона, после моего отказа устроил скандал и его выдворили из квартиры. Бабульки и девушка были не в пример спокойнее, остались до конца. Всё это настолько надоело, уже в сотый раз с этим сталкиваюсь, что я с трудом дождалась окончания. После, как Шутника увезли и от нас отстали, я проводила полупьяную нанимательницу до машины, вернее проследила как её несут на руках охранники, уселась на переднее сиденье и устало закрыла глаза. Денек выдался сумашедший. Вроде и не вечер еще, а такое ощущение что светлое время суток растянулось как минимум втрое. Может и тягомотина с милицией так вымотала, не понятно.

  Водитель имел распухший нос, хмурое выражение лица, понятно из-за чего, ну и отвратительное настроение. Про его коллегу в джипе и говорить нечего; всё тоже самое, только вдвойне. Посмотрел на пьяную работодательницу, что уже практически спала и была не в состоянии связно говорить. Посмотрел на мрачного Дмитрия. На меня взгляд перевел.
- Че делать-то?

 Я села поудобнее, положила папку на колени, и сказала:
- Поехали домой. Поездка по салонам отменяется.

- А как же… Всё, понял, молчу.

- Вот и молчи.



   Двор встретил нас тишиной и спокойствием. Журчал фонтан, елочки шевелили ветками-лапами под легким весенним ветерком, от асфальта шло тепло. Здесь можно было не опасаться нападений, периметр был под контролем, а шпана не пролезет через такое количество охранников, Шутника больше на свободе нету, только он мог преодолеть такой заслон. Посему – можно расслабиться хоть немного, и уже чего-нибудь съесть в шикарной столовой, не отвлекаясь на разглядывание прохожих и не рассчитывая вероятные стороны вероятных атак. В такой домине даже снайпер не страшен; шторки закрыла поплотнее, и всех делов. Да и попробуй вычисли на каком этаже и в какой комнате находится Разина. Голову сломаешь.

  Воротный охранник еще ничего не знал, и, узнавши, мгновенно пришел в состояние близкое к гневу. Высказал что “этот урод” получил по заслугам, и так оно должно было свершиться в конце концов. Начал никого не стесняясь выражаться матом, посмеиваться, прочее. Чуть позже, увидев осуждение во взглядах даже водителей, заткнулся и, закрыв ворота, ушел в свою будку. Правильно, еще один “храбрец ” нашелся, где только таких на свет производят. Кулаками надо было махать еще вчера, когда закурить спросили, а не валяться под забором. Я бы, на месте шестерых участников сегодняшнего происшествия, еще и в пузо бы ему стукнула, не ограничившись осуждающим взглядом.

  Сама Разина, пошатываясь выбралась из машины, обозрела двор пьяными глазами, заметила молчавших охранников, что сгрудились возле джипа и не знали куда себя деть после такого позора. Набрала воздуха в грудь, собравшись много чего высказать нехорошего, но, видимо в следующую секунду забыла что хотела изречь, шумно выдохнула водочным перегаром, сплюнула красноречиво, и пошла к крыльцу. Не дойдя, развернулась остановившись, опять что-то собралась произнести, и… и снова забыла. Махнув рукой, зашла в дом, едва не споткнувшись о ступеньку. Хлопнула дверью.

  Я же, потянувшись, вылезла из “мерседеса”, одела очки, поправила сумочку, и подошла к охранникам. Теперь моя очередь осуждать. Ну и начала высказывать всё что думаю о таких телохранителях, как отношусь к ихним лицензиям, ихним пистолетам, и куда дела бы ихних преподавателей, инструкторов, экзаменаторов, и тех идиотов, что своим экранно-киношным примером заражают нестойкие умы желанием работать в охране и выглядеть круто. Напоследок прошлась, протопталась даже, по всем шестерым конкретно, указала на их ошибки, на их обвисшие животы и  медлительность. Добавила, в завершение, что я бы таких-растаких, ******, телохранителей, иху медь, ******, ******, даже в грузчики не взяла.

  Круто повернувшись на каблуках, пошла в дом. Услышала как издевательски засмеялся водитель джипа, он всё слышал, но потом раздались приглушенные сердитые маты-шипение и он благоразумно смолк.
   Улыбнулась, не сдержавшись.


     Холл встретил меня прохладой. Разнообразные комнатные растения приятно радовали глаза, хотелось остановится и простоять так несколько часов. Я расслабленно выдохнула, скинула надоевшие туфли и прямо босиком поднялась в свою комнату, благо ковры кругом и чисто. Там, закрыв дверь, с облегчением избавилась от непомерно тяжелой папки, бросила сумочку на пол, сняла пиджак, швырнула его на стол, рядом со скучающим ноутбуком, и, забравшись в кресло с ногами, кто мне теперь запретить сможет, едва не застонала от соприкосновения разгоряченной спины с прохладной кожей кресла. Закрыла глаза и расслабилась полностью.

  Так, главная фигура нанимателя из игры убрана. Теперь у него нет ни времени, ни, предположительно, денег на поиск другого специалиста. Тарасов городок небольшой, ровню Шутнику здесь не сыскать, он тут похоже в одном экземпляре водился, есть только шпана местная, тупоголовая и прямолинейная, но с ней-то у меня разговор короткий, чуть чё – сразу в рыло. Посему, у нанимателя нет другого выхода как нанимать лично, без посредника, и… И у меня появляется отличный шанс взять следующего киллера в плен и уже узнать кто его нанял. Ну а там – и до главного злодея недалеко, тем более что он иногородний и с Тарасовом толком не знаком; при той же погоне запросто в угол прижму. Ну не погоня, так… так еще как-нибудь достану, за мной не заржавеет. А может и так выйти, что наниматель сам припрется с топором и пистолетом, отчаявшись достать Разину с помощью других. Тут-то ему и карачун, к бабке не ходи, я ему, мля, разъясню доходчиво что вредить мирным и законопослушным гражданам запрещено законом Российской Федерации.

    Открыв глаза, я посмотрела на экран ноутбука, пробежалась взглядом по изображениям с камер. Но потом плюнула на периметр, не полезет сейчас никто, не полезет, тем более охранники теперь настороже. Закрыла опять.

 Допустим, злодей выстрелит из снайперской винтовки. Как быть в таком случае? Сидеть в этом доме и никуда не выходить? Или же залезть на чердак, вооружиться мощным биноклем, запретить Разиной выходить на улицу, и усиленно высматривать окапывающегося снайпера на соседних крышах? Дельная мысль, тем более есть возможность обнаружить мутанта тайно, не спугнув его; останется пройти задами дома, и, скоренько добежав до его позиции, взять в плен. Допросить, естественно, выведать всё что надо, и уже охотится за главным злодеем… Ну а не здесь стрелять вознамерится, тогда что? Атака в городе? У одного из салонов? Хм… В таком случае придется сидеть в особняке несколько дней, нервировать вражину неопределенностью, и вынуждать его залезть с винтовкой на контролируемые мною соседние крыши. И ведь залезет, к бабке не ходи. Изнервничается, психанет, и залезет.

  Тишина комнаты была убита моим телефоном, что своей вибрацией и гудением начал трясти мою сумочку. Пришлось слезать с удобного кресла и идти на середину комнаты.

 Вытащив, увидела что звонит Валерий Игнатьевич. Хмыкнула; надо же – сам позвонил, значит что-то интересное раскопал.
 Приложила к уху, возвращаясь в кресло.
- Да, Валерий Игнатьевич.

 Подполковник был зол, это явственно слышалось в его голосе. Рокочущий, обычно, бас превратился чуть ли не в рык:
- Женя, ты чего творишь?!

 Я пожала плечами, садясь. Чего я творю?
- Не поняла вас, Валерий Игнатьевич.

- Знаешь, хоть, кого задержала?
- Кого?

  Друг отца малость помолчал, шурша бумагами. Поведал, видимо читая:
- Резников Игорь Иванович, разыскивается по подозрению в двадцати пяти заказных убийствах, вооружен, опасен, в совершенстве владеет навыками рукопашного боя…
 Еще помолчал.
- Его соседнее ведомство уже пятый год разыскивает. По всей России, причем, разыскивает… Я же просил тебя быть осторожнее, Женя!

 Я уселась полностью. Постаралась успокоить сердитого подполковника:
- Да он сам напал, Валерий Игнатьевич. Стою у зеркала, причесываюсь, понимаешь, а тут дверь открывается, и заявляется этот ваш разыскиваемый. Ну я и… и спеленала его, думаю чего он на Светлану Георгиевну полез? Не дело это, я на работе, мимо меня ни одна вражина не проползет. Вот и он не прополз…

 Тон звонившего смягчился несколько. Что он мог со мной поделать? Накричать? И пусть, всё равно от своего не отступлюсь, буду ловить всех подряд, и исправно сдавать пойманных в милицию. Да, я такая, и уже не исправлюсь.
- Знаешь, Женя, твои шуточки и подвиги кого угодно до инфаркта доведут. В одиночку скрутила опасного преступника. А если бы он тебя ударил? А если бы выстрелил?

- Он не успел. Зашел, споткнулся, головой ударился. Осталось только скрутить его. Ничего опасного.

 Телефон не поверил.
- Не обманывай меня, Женя. Я видел запись с твоей камеры.

 Я фыркнула. Подполковник взял на контроль мои похождения. Опять за старое, сколько можно говорить что не надо этого делать. Уже и запись просмотрел, ну надо же, быстро действует, быстро.
- Я же просила вас не мешать мне в моей работе, Валерий Игнатьевич.

- Не спорь, Женя. Помощь лишней никогда не бывает. Что я твоему отцу скажу?

 Я нахмурилась.
- Не надо про отца, Валерий Игнатьевич. Не надо.

- Хорошо, не буду… Но все равно будь осторожнее, пусть охрана Разиной злодеев задерживает, а не ты.

 Я покосилась на ноутбук; одна из камер как раз фиксировала сразу трех охранников.
- Они задержут, как же… Уже два раза пытались, и ничего не вышло. Пришлось в дело вступать мне.

 Попробовала повернуть беседу в другое русло:
- А вы, Валерий Игнатьевич, только из-за этого звонили?

 Что-то хотел сказать, но осекся. Поворчал малость, еле слышно, наверняка в мой адрес; мол, не исправишь, не проймешь, не убедишь, эх и поколение, эх и воспитание. Но потом обрадовал:
- Я нашел немного про Разину Светлану Георгиевну, Женя. Но пообещай мне что больше таких подвигов совершать не будешь.

 Я улыбнулась в предвкушении подробностей. Поерзала в кресле.
- Обещаю.

- Точно?

- Ну да, а больше кого ловить-то? Этот ухарь разыскиваемый теперь за решеткой, осталась шпана одна, больше ничего опасного не предвидится.

- А его наниматель?

- Думаю, что он не опасен, Валерий Игнатьевич. Даже если и наймет снайпера, то я его в бинокль высмотрю… Вы не ругайтесь, сама задерживать обнаруженного не стану.

- Обещаешь?

  Пришлось сделать пальцы крестиком:
- Обещаю.
  Ну и напомнить пришлось:
- А чего вы там про Разину-то нашли?
 
 Подполковник видимо удовлетворился моим обещанием. Начал делится интересующей меня информацией:
- Я тебе уже говорил что у неё пропала без вести сестра-близняшка. Так вот – дело до конца не ясно, и имеются темные, нераскрытые, стороны. Неизвестно почему, но наследство причиталось только одной из двух сестер, самой бизнесменше. Муж пропавшей сестры, уроженец Армении, довольно долго подавал заявления в суд, в которых обвинял не кого-нибудь, а именно бизнесменшу; дескать, она виновна в пропаже. Начали подозревать Разину, но предъявить ей ничего не смогли; слабая доказательная база, отсутствие улик, алиби практически железное, в общем Разину оставили в покое… Да и мотивы не ясны; зачем убивать сестру, если наследство принадлежит самой? Нелогично, да и непонятно. Правильно, Женя?

 Я кивнула.
- Правильно, Валерий Игнатьевич. А муж пропавшей, ну, тот армян, куда делся? Может быть это он через столько лет решил отомстить?
 
Подполковник меня огорчил:
- Вряд ли, Женя. Он сам потом пропал без вести. Тело тоже не было найдено.

- Чудеса.

- Еще какие, тут ты права…

    Валерий Игнатьевич попрощался со мной, еще раз взяв с меня обещание не лезть никуда и не рисковать понапрасну. Я согласно кивала, пользуясь тем что он не видит моего лица, обещала не лезть и не рисковать. После, швырнув телефон на кровать, вернулась к расслабленному отдыху в удобном кресле. Теперь я кое что знала, и уже с уверенностью могла начинать собственные раскопки в прошлом Разиной. В том что путь верный, я теперь не сомневалась. Не сомневалась и в том, что найду на этом пути таинственного нанимателя Шутника. Он был где-то там, таился в этом самом темном, до конца не раскрытом деле о пропавшей сестре-близняшке. Разина всё-таки имела к этому отношение, пусть даже и не доказанное. И да, я была права насчет того что кристально чистых людей, особенно предпринимателей, не бывает. Не бы-ва-ет.



     Просидев несколько часов в полной неподвижности, я наконец-то почувствовала в себе желание подвигаться и уже малость подкрепиться. За окном медленно утверждался вечер, косые лучи солнца переползли на стены и не были теперь такими интенсивными. Еле слышимый шум с улицы стал вообще практически незаметным. Облака изменили окраску, уже подсвеченные немного красно-желтым, закатным, красивым.
 
   Разина по-прежнему спала, отходя от сегодняшних встрясок и внушительного количества выпитого алкоголя. Будить её не следовало, пусть и дальше спит, но в то же время подмывало встряхнуть её и расспросить о пропавшей сестре. Естественно правды услышать не придется, если замешана то вряд ли что откроет, но всё таки существовала возможность подловить её на несоответствиях. А если вообще откажется разговаривать на эту тему, то тем более моя уверенность в её порочности многократно усилится. Сейчас-то простые догадки, полу-реальные, а вот после беседы, удачной или нет, догадки превратятся во вполне обоснованные версии. Первая – да, замешана, следует искать недовольного этим её проступком, даже преступлением, родственника, дальнего или близкого, который поднабрался силенок за эти годы, поднакопил деньжат на наём Шутника, и теперь хочет восстановить справедливость. Семейную, что ли, справедливость… А вторая – никаким боком не замешана, непонятно кто вредит, непонятно из-за чего вредит, и вообще какие цели этим вредительством преследует. Н-да, это и не версия вовсе… это – всё остальное возможное, не разделенное толком на… на пункты? Или направления?

      Я встала с кресла, сердясь на разрозненность своих мыслей; скорее всего расслабленность тела повлияла и на мозг. Посмотрела в окно на въездные ворота. Проверила периметр, хоть и какой час уже этим занимаюсь с завидным постоянством. Оглядев себя, вспомнила что теперь роль бизнес-леди уже не так важна и пора переодеться в что-нибудь свободное, спортивное. Не будешь же в юбке зажигать даже ночью.

  Переодевшись, взяла телефон с кровати, сунула его в карман олимпийки, в другой карман сунула револьвер; оба могли понадобиться, положение-то почти осадное, на тарасовских улицах вражина бродит и нервничает. Тряхнула головой, вытащив заколки и разрушая прическу. Туфли сменила на удобные кроссовки. И уже после этого вышла из комнаты. Следовало перекусить и прогуляться по двору, к тому самому домику в коем проживала домработница. Что-то мне подсказывало что эта самая Нина Сергеевна может поведать о пропавшей близняшке немного интересного; ведь должна же была застать те времена, когда еще живы были родители Разиной, да и сама сестра её никуда не пропадала. Обычно такие люди работают на одном месте довольно продолжительное время. Ну а не застала, что ж, будем искать сведения в другом месте. У соседей, например.


       В столовой никого не было. Охранники видимо пока не испытывали мук голода, или же в связи со своим сегодняшним позором сидели в гостевой комнате и скромненько пялились в монитор всей толпой. Мол; не спасли, не уберегли, не защитили, и если бы не бойкая хрупкая девушка, то пришлось бы виновато смотреть в пол и выслушивать дикие вопли-маты начальника охранного агентства, который уже получил, в свою очередь, нагоняй от владельца организации по причине смерти клиентки… а так, повезло считай, Светлана Георгиевна жива и пьяна, так что лучше сидеть тихонько, пусть даже и голодными, ждать пока милостливо не покормят.

  Я прошла к холодильникам, выбрала не стесняясь много чего калорийного, подогрела-расставила-налила, вооружилась вилкой, и принялась ужинать, всё так же усевшись во главе стола. Мне скромничать нет необходимости, я со своей работой справляюсь преотлично, так что могу и позволить себе немного похозяйничать в этом помещении. Да чё в этом – могу без упреков совести запереться в ванную, проторчать там несколько часов, блаженно закатывая глаза к потолку и нежась в густой пене; когда дом проверяла, ванная комната мне очень понравилась, такую только в кино-то и увидишь. Почти бассейн, можно налить горячей водички, насыпать лепестков роз, вытащить из заначки бутылочку вина сорокалетней выдержки, прихватить из серванта бокальчик хрустальный, залезть, забалдеть, и так здорово отдохнуть, лаская некоторые струнки своей разносторонней души, что… что такой отдых запомнится надолго. Особенно если у края ванны будет стоять какой-нибудь красавчик с опахалом, вовремя гонять воздух, вовремя подливать вино в бокал, вовремя улыбаться, вовремя…

  Я закашлялась, чуть не подавившись куском хлеба. Ощутив покраснение на щеках, встряхнулась, отгоняя такие мысли, глубоко вздохнула, даже холодного молока несколько глотков сделала, остудиться надо немедленно. Бросила взгляд по сторонам.

 Всё-таки роскошь расслабляет, вытягивает наружу нехорошие побуждения, а ведь надо быть начеку; я на работе или где. Поблизости злодей околачивается, нехорошие замыслы вынашивает, вот-вот нападет или еще как-нибудь навредит, а я о таком… Нельзя так, Евгения Максимовна. Нельзя. Пока над Разиной тучи не разойдутся, никаких лишних мыслей быть не должно, всё в работу. Работу. Работу. Работу.

  Лопнувший в микроволновке пирожок смотрел на меня разрывом-ухмылкой, словно всё знал о моих мыслях. Пришлось садистски растерзать его ножом, перемешать останки, и сосредоточится на еде.


     Вполне насытившись и полностью взяв расшалившиеся мысли под жесткий контроль, я помыла посуду, расставила всё по местам, и критически осмотрев столовую в поисках хоть малейшего изъяна, оставленного мною, ничего не нашла. Направилась к домику Нины Сергеевны, в уме подбирая с чего начну знакомство и какие вопросы буду ей задавать.

  Окажется старушка неразговорчивой или скажет что с малознакомыми людьми не хочет разговор вести, то можно раскрыть себя. Мол; я телохранитель, тайный, мне надо знать немного про минувшие года, всё такое, всё этакое, уж расскажите пожалуйста, Нина Сергеевна, а то вся в догадках извелась, пытаясь вражину вычислить, да и про близняшку потерявшуюся хотелось бы узнать… Не поверит, можно сказать что Разину сегодня от жуткой смерти спасла; дескать, охрана-то ничего не может, вот и пришлось самой защищать Светлану Георгиевну, бабуля… А поверит, что ж, еще лучше, можно столько всего выведать, что на основе только этого запросто вычислить вражину иногороднюю. Вычислить, указать пальцем, и поехать к нему на хату, вооружившись диктофоном, топором, пистолетом, утюгом, отверткой, паяльником, напильником… короче, всё равно признается в делах своих подлых.

  Поднявшись на крыльцо, я вежливо постучалась в дверь. Напустила на лицо безмятежное выражение, улыбку даже смастерила, убрав то, в коем вышла из столовой; незачем старушке видеть мою внутреннюю борьбу с разыгравшимся воображением, да и вообще со временем года. Увидит Нина Сергеевна мои сжатые губы, прищуренные глаза, нахмуренные брови – и милицию начнет звать на помощь, подумав что её убивать пришли… Вот опять, опять такая хрень, стоило расслабиться и улыбнуться, сразу же всякая дрянь в голову полезла.

   Я провела по лицу ладонями сверху вниз, подвигала плечами, хрустнула шеей, и, сконцентрировавшись насколько это возможно, стала созерцать дверь домика; зеленая такая, из ровненьких досочек, ручка медная, гвоздики поблескивающие, паучок ползет, ползет, ползет, соринка внизу прилипла, во-он там пониже царапинка имеется, рядом еще одна…

  Дверь в этот момент открылась. Передо мной стояла та самая старушка, что рыхлила землю под елочками и была зафиксирована чуткой камерой. Нина Сергеевна. Домработница. 

 Я кивнула замедленно.
- Добрый вечер. Вы – Нина Сергеевна?

 Она оглядела меня с ног до головы, держась одной рукой за дверь.
- Да, это я.

 Не озвучила конечно, но в воздухе повис немой вопрос, даже несколько; чего мне от неё надо, кто я вообще такая, и чего брожу по двору в вечернее время.

 Пришлось оптом отвечать на незаданное, прикрыв это необходимой вежливостью:
- Вы, Нина Сергеевна, извините меня за столь поздний визит, но просто я являюсь телохранителем Светланы Георгиевны, и хотелось бы задать вам несколько интересующих меня вопросов.

 Договорив, мило улыбнулась, не обращая внимания на возникающие там и сям мыслишки; надо быть приветливой. Надо.

 Домработница посмотрела теперь другими глазами:
- Вы телохранитель?

- Да. Телохранитель.
 Упреждая её следующий вопрос, я поправилась-объяснилась:
- Тайный телохранитель. Светлана Георгиевна не надеется на свою охрану, тех шестерых мордоворотов замедленных, вот и обратилась ко мне.

 Старушка малость помолчала, всё разглядывая, потом отступила вглубь домика, приглашая войти.
- Я всегда говорила Светочке, что нанятые ею великовозрастные обалдуи никакой пользы не принесут. – открыла передо мной еще одну дверь, в жилые комнаты. – Только жрут всё подряд, и по коврам в обуви уличной ходят. А чтобы помочь в чем-нибудь, те же цветы полить, так не допросишься, носы воротят и говорят что на работе находятся. А сами ни разу в жизни в руках лопаты не держали, работнички чертовы, мозолей-то на лапах нету.

   Я прошла в сам домик. Улыбнулась еще раз, уже самой себе. Старушка, похоже, весьма говорливая и легкая на общение, если с самого порога начала распекать-критиковать не нравящихся ей охранников. Наверное у нас с ней получится хороший разговор.

 Развернулась к входящей и закрывающей за собой дверь Нине Сергеевне:
- А вы давно у Светланы Георгиевны работаете?

 Она сняла советские галоши, да-да, советские, прошла в какую-то комнату, по виду так кухня, позвала меня оттуда:
- Ты проходи, дочка, чего у порога-то встала? Посидим, чайку попьем с вареньем, я тебе всё и расскажу.

  Я скинула кроссовки, прошла к ней. Сама себя укорила, что действительно не вежливо задавать вопросы с порога. Вот за чаем, да с вареньем, можно о чем угодно спрашивать.

  Села скромненько на указанную табуретку, наблюдая за суетящейся старушкой; та поставила чайник на плитку, открыла банку с вареньем и наливала в старинного вида чашку густое, клубничное, такое аппетитное. Мгновенно вспомнилось собственное детство; почти такое же варенье в похожей чашке, пушистая кошка на печи, бабушка у плиты, что-то говорит, лучи солнца в засиженное мухами окно деревянной избы на окраинах Владивостока, плетеные полосатые половики на полу, гирлянды лука на стенах, и я, такая маленькая и наивная, с деревянной разрисованной ложкой в руках, вся измазанная вареньем, еще не знающая что за забором двора существует жестокий и большой мир, который скоро перетряхнут рыночные отношения и на улицу будет страшно выйти с наступлением темноты.

 Отогнав воспоминания, я повторила свой вопрос:
- Ну так вы давно у нее работаете, Нина Сергеевна?

  Она налила варенье, поставила банку, закрыла её капроновой крышкой. И только потом ответила:
- Я еще её родителей помню, дочка. А Светочка и Ирочка совсем маленькие бегали, когда я сюда работать пришла.
 
   Пришлось придавить чуть не вырвавшуюся радость от такого известия. Я хорошо сделала, что пришла сюда, скоро буду знать практически всё. И про Светочку, и про Ирочку… не это ли сестра Разиной?... и про всё что связано с этим домом. Ну и, учитывая полученные сведения, искать вражину и открывать на него охоту.

 Домработница убрала банку в холодильник. Достала из шкафчика над плиткой вазочку с печеньем, поставила её на стол, укрытый клеенчатой скатертью, приподняла эту же скатерть, выдвинула ящик с ложками-вилками, выбрала пару чайных. Посмотрела на меня, остановившись:
- А ты, дочка, с каких бед в телохранители-то подалась?

- Не знаю. За меня жизнь решила. – мне не хотелось рассказывать про секретное учебное заведение, в которое меня определил отец, потому и исказила маленько, – Пробовала работать переводчицей, не понравилось, скучно и пресно. Вот и пошла в охрану.

- Бойкая. – старушка всё-таки вытащила ложки, задвинула ящик на место, поправила скатерть. – Сейчас таких редко встретишь. Всё надеются на мужей, сами зарабатывать не хотят, по соляриям да по салонам разъезжают.

 Достала две чайные чашки, заварник, выставила рядом с печеньем.

 Я поерзала на табуретке, продолжила задавать вопросы. Но напрямую старалась не действовать.
- У Светланы Георгиевны, я так понимаю, сестра-близняшка есть?

 Домработница оглянулась на дверь. Почему-то понизила голос:
- Кому другому, я бы ничего не стала рассказывать. Но тебе расскажу, дочка. Как никак, ты Светочку от смерти спасла, тебе можно доверять.

 Я удивилась:
- А откуда вы знаете про сегодняшнее покушение?

- Воротный лентяй сказал.

- Понятно.

  Она посмотрела на чайник, что уже начинал закипать, сообщила:
- Сейчас вот заварю, чаю попьём, расскажу тебе всё что о пропаже Ирочки знаю, но после этого никому не слова, дочка. Хорошо?

  Кивнула не задумываясь:
- Хорошо.
 
   Я приготовилась к выслушиванию обстоятельного рассказа. Все ждала пока вода закипит, но та чего-то медлила и медлила, никак не собираясь нагреваться. В том что откроется нечто тайное, не для всех доступное, я не сомневалась. Старушка еще родителей Разиной помнит, саму пропавшую помнит, наверняка и мужа пропавшего видела, так что совсем скоро картина станет ясной, более четкой, и недостающие фрагменты займут свои положенные места. А то что старушка так вот решилась всё мне рассказать, это… это наверное у меня глаза красивые. Или же ей просто не с кем поделиться своими наблюдениями. Может и еще что-нибудь, не знаю. Время покажет.
 
 


       Из домика Нины Сергеевны я вышла уже когда совсем стемнело.
  Двор был погружен в зябкую весеннюю темноту, пришлось застегнуть олимпийку до конца; вроде днем и жарковато, но вот с наступлением ночи еще ощущается что на улице далеко не июль-август. Башенка, у забора, казалась похожей на скалу, изредка освещалась-высвечивалась проезжающими за забором автомобилями, вновь чернела силуэтом на фоне огней центра Тарасова. Мрачные статуи и вовсе не видны были, их и днем-то особо не углядишь среди елочек, ладно бы от ворот смотреть, а отсюда, от домика, ничего вообще не видно. Особняк высвечивался окнами коридоров, экономить электричество здесь никто не собирался, тем более сейчас, в почти осадном положении, необходимо было свет держать включенным во всех коридорах, мало ли через какой этаж вражина заберется?

    Спустившись с крыльца и пожелав Нине Сергеевне спокойной ночи, я пошла к дому.
  Посидели здорово, теперь я знала о прошлом Разиной практически всё. Знала и о её пропавшей сестре-близняшке. Даже семейный альбом видела и листала, слушая от домработницы пояснения к каждому снимку; непонятно почему, но моя нанимательница хранила все фотографии в этом домике. Вероятно поручила своей домработнице следить за их сохранностью, сама-то вся в делах и заботах, некогда отвлекаться даже на это. Может и еще что, может решила удалить из своего дома прошлое и не вспоминать о нем, убрать и не видеть, что когда-то у нее была сестра, что когда-то их путали даже собственные родители, и что однажды, дождливым осенним днем девяносто третьего, как раз на второй день после смерти отца, Разина Ирина Георгиевна поехала в морг за заключением патологоанатома и больше не вернулась. Не вспоминать также о том, что у нее была семья, что была мать, что был отец.

   Я посмотрела в сторону освещенных ворот, зашла в дом.
  Муж пропавшей действительно обвинял Разину Светлану в том что она убила свою сестру, Ирину, даже в милицию и суд обращался, но это ничего не дало; у Светланы было железное алиби, была в тот день все время дома и готовилась к похоронам отца, и постепенно дело было замято. Муж пропавшей разругался со всеми, сказывалась армянская кровь, переехал на другой конец города; все не мог успокоиться. Но потом и он исчез бесследно. Что же до наследства, то отец, умерев при странном стечении обстоятельств – упал с лестницы и сломал себе шею – оставил завещание, в котором всё накопленное и собранное за свою жизнь, а это немало, отходило только Светлане. И непонятно за что она могла убить сестру, если так; может не желала делиться, хотя должна была?

  Открыв дверь своей комнаты, я разулась, проверила периметр мимолетным взглядом, бухнулась в кресло, и задумчиво уставилась в потолок.
 Нина Сергеевна почему-то не верила, что Светлана убила Ирину, все твердила что близняшки всегда очень дружили, друг без друга жить не могли, и вообще редко расставались. Тем более что Светлана после пропажи сестры очень долго искала её, давала объявления в газеты и на телевидение, трясла милицию и вообще вела себя вполне искренне, уж старую-то женщину не обманешь. При моем вопросе: кто же тогда виновен в пропаже? – домработница пожимала плечами и неуверенно заикалась про каких-то маньяков, бандитов, и прочих подонков, коих в те времена водилось достаточно. Потом и вовсе сослалась на волю всевышнего, дескать, от судьбы можно что угодно ждать. Ирочка пропала, что ж, все под небом ходим… А та таинственность в домработнице, когда чайник собирался закипать, объяснялась очень элементарно; у старушки просто мало было ровесниц, жила-то все время в этом домике, и не с кем было толком посплетничать, к тому же возраст своё добавлял…

     Я вытащила телефон из кармана, раздумывая не позвонить ли Валерию Игнатьевичу, как ни как новая информация; надо бы проверить все те заявления пропавшего мужа, да и не нравились мне обстоятельства его исчезновения, но в этот момент ощутила смутную тревогу. Что-то было не так. Что-то изменилось.

 Привстала и глянула на ворота. Ничего, все по-прежнему, никто не пытается их выломать. Села обратно. Пробежалась взглядом по камерам периметра. Еще раз, более тщательно, присмотрелась…
- Че за дела?

   Та камера, что сегодня днем была оторванной, ни с того ни с сего вдруг начала работать, хотя я лично убедилась в том что она мертва, тем более её “окно” бездействовало еще два часа назад – подергивалось помехами и нихрена не показывало. Однако же теперь я видела что она вполне исправно передает свой участок стены, что отделяет двор от соседей.

 Я щелкнула пальцем по поверхности экрана, дотянувшись, словно это могло помочь понять что же происходит. Проверила всю сеть, на предмет количества точек доступа. Тут всё оказалось в порядке.

 Не сдержалась, вскакивая с кресла:
- Блин, она же небеса показывала!

   Внезапно запищал сам ноутбук; выявил попытку взлома своего жесткого диска. Я мгновенно натянула кроссовки, выхватила револьвер из кармана, и выскочила из комнаты. Похоже что кто-то посторонний подключился к сети, использовав ту самую сломанную камеру. Посему – следовало немедленно бежать к тому участку стены и пытаться захватить непрошенного гостя.

 В холле столкнулась с одним из охранников, Олегом. За водкой бегал который. Крикнула ему:
- Живо дом под охрану! Блокируйте второй этаж и спальню Светланы Георгиевны!

  Растерянно остановился, но потом спохватился и побежал в гостевую комнату поднимать своих. Что было дальше, я не видела – со всех ног бежала к тому участку стены, стараясь по возможности не производить много шума; мало ли какой слух у ночного гостя. Заметит и сбежит, лови его потом по соседским дворам, одежду рви, патроны трать.

  Когда до забора оставалось не больше пятнадцати метров, я сбавила скорость, изготовилась к стрельбе в движении и тихонько начала подкрадываться к забору. Видела что камера всё так же смотрит в небо, только от неё, вернее от места разрыва кабеля, тянется тоненький проводок. Тянется за забор. К соседям.

 Приблизилась, стараясь не шуметь ухватилась за проходящую поверху решетку, медленно подтянулась обеими руками и осторожно выглянула.

   …Молоденький очкастый паренек сидел прямо с той стороны забора, на стопке поддонов, весь устремленный в экран ноутбука, ворожил над клавишами. В ушах торчали наушники, голова покачивалась в такт музыке, полная расслабленность. Проводок от камеры шел к нему…

 Я чуть было не ругнулась матом, осматривая соседский двор – недостроенное двухэтажное здание, кругом строительный мусор, кучи кирпичей, никакой охраны, ходи не хочу, никто и не заметит. А ведь мог и Шутник залезть… Укорив себя за такую оплошность, не могла раньше обнаружить что ли, неслышно перемахнула забор и навела револьвер на паренька.

 Громко пригрозила:
- Только попробуй, дернись. Прострелю насквозь.

 Заметил меня, подняв голову. Глаза под очками стали такими большими, что я едва удержалась от смеха. Вдобавок снизу лицо подсвечивалось голубоватым светом экрана, и это добавляло много чего комичного. Трясущимися руками дотянулся до ушей, вытащил наушники, по-прежнему молчал.

 Я шевельнула оружием.
- Ноутбук закрой. И перелазь на ту сторону. Только очень медленно, я девушка нервная, могу и выстрелить.

  Судорожно сглотнул, не сводя глаз с револьвера. Замедленно опустил крышку компьютера. Всё так же не отрывая глаз, сполз со стопки поддонов и полез через забор на сторону Разиной. Я перелезла за ним, попутно сорвав проводок с кабеля. А уже спрыгнув рядом, отвесила притихшему нарушителю спокойствия солидный подзатыльник.
- Придурок! Я же могла выстрелить!

 Еще больше сжался. Молчал, боязливо косясь на мое оружие.

 Я тряхнула его за шиворот, едва свой ноутбук на выронил, отвесила пинка для дополнительного эффекта.
- Зачем в сеть залез?

 Проворчал чуть слышно, косясь уже на мои ноги; побаивался похоже еще одного пинка.
- Попросили…

 Я убрала оружие в карман. Толкнула пойманного в направлении дома.
- Это уже интересно. Пойдем, всё расскажешь – кто попросил, зачем, и что вообще хотел узнать.

     Подчинился, видимо действительно побаиваясь пинков. Шел впереди, постоянно оглядывался, заметно нервничал, а иначе и быть не могло – поймали с поличным, за это можно и по ушам получить. Минимум, по ушам.


  В холле торчал охранник, с оружием в руках. Увидев меня, заметно расслабился, опустил пистолет. На пойманного же мною грозно глянул, отчего тот затормозил и попятился.

Я толкнула его в спину.
- Иди давай, я пять раз повторять не буду.

 Посмотрела на охранника:
- Светлана Георгиевна спит?

- Спит. Мы не стали её будить.

- Это правильно. – кивнула. – Пусть и дальше отдыхает. Денек сегодня тяжелый выдался.

 Охранник указал на паренька:
- А этот откуда?

- С домашней сети, зараза, подключился. Хакер хренов, придурок, чуть не прострелила насквозь. Если бы убегать кинулся, точно бы прострелила.

 Охранник посмотрел на дверь. На меня вновь:
- Ну так что делать-то теперь?

- Охранять.

- А… а с тревогой что?

  Я отмахнулась, ведя пойманного в столовую. Надоело уже обо всем заботится.
- Просто не спите, а контролируйте периметр. В этом и заключается смысл охраны. Не мне вам объяснять очевидные вещи. Достали, мля!
 
  Открыла дверь, втолкнула туда паренька. Строго глянула на пристыженного охранника, что так и торчал посреди холла:
- Чё встал?

   Поспешно начал подниматься на второй этаж, не найдясь что ответить. Потом раздумал, бегом спустился вниз и выскочил на улицу. В мою сторону старался не смотреть.



        Пойманный нарушитель моего спокойствия, да и вообще хода размышлений, скромненько остановился у стола. Косился по сторонам, но в основном все же смотрел в мою сторону; как ни как накостыляла, оружием угрожала, на здоровенного и грозного охранника, еще, наехала. Свой ноутбук по-прежнему держал в руках, не собираясь с ним расставаться, пусть поймали с поличным, да, но все же, все же.

 Я закрыла дверь. Прошла мимо него к столу и отодвинула один из стульев. Указала:
- Садись.

 Посмотрел с недоверием. Очки не скрывали отношения к моей персоне.
- Зачем?

- Беседовать будем.

- Беседовать. – проворчал с некоторым недовольством, не собираясь садится. – Знаю я эти беседы, опять про незаконность взлома компьютерных сетей, про уголовную ответственность, да?

 Я поспешила его огорчить. Чё взлом – тут попахивало сговором с преступником, разыскиваемым уже пять лет и много кого на тот свет отправившим. Поэтому вновь указала на стул:
- Садись. В сеть ты залез, это да, это неправильно, но этот твой грешок – ничто по сравнению с тем что я тебе сейчас разъяснять буду.

   Сел послушно. Компьютер все так и держал в руках. Смотрел перед собой, разглядывая поверхность стола, словно в сотый раз уже приготовившись к выслушиванию порицания своих поступков. Может так оно и на самом деле было; сейчас молодежь пошла та еще, родителей вообще не слушают, пьют, курят, пакостят, иное что плохое творят.

  Я обошла стол и села напротив. Что я могла сделать? Начать действительно высказывать этому подростку, что нельзя незаконно вторгаться в частную жизнь? Это его мало проймет, у него уже иммунитет, своего рода, выработался на все эти воспитательные беседы, они ему в одно ухо влетают, а через другое вылетают даже не прослушанные толком. По себе знаю – запретный плод сладок, так почему бы и не залезть в чужую жизнь? Почему бы не скачать какое личное, что, и не продать кому? Почему бы и не почувствовать себя крутым и хитрым хакером?... Ладно, про незаконность ему пусть родители втолковывают, все-таки ихнее чадо, а не моё.

 Посмотрела на него:
- В этом доме живет предприниматель…

 Быстро глянул:
- Да я знаю что у неё сеть салонов, чего втолковывать детские…

 Пришлось хлопнуть ладонью по столу и накричать:
- Рот закрой, малявка! И не перебивай! Я с тобой сопли разводить не буду, поганец, я тебе не мама родная, мозги мигом вышибу!

 Вздрогнул, не договорив что хотел. Съежился мигом, опасаясь новых пинков и криков. Поглядывал исподлобья.

 Я успокоилась и продолжила:
- В этом доме живет предприниматель, на которую сегодня было совершено покушение. Да-да, её убить хотели, не  думай что я шучу. Ну так вот, вчера на неё тоже покушались… И тут я обнаруживаю в домашней сети постороннего, даже поймала его с поличным, и какой я могу сделать из всего этого вывод?

  Глаза паренька медленно начали расширятся, того и гляди стекла очков переплюнут по объему. Еще малость и вполне возможен шок, обморок, и прочее.

 Я всё это видела, тем не менее решила закончить до конца:
- Я могу сделать вывод, что поймала соучастника покушения. Соучастника, который наблюдал за Разиной Светланой Георгиевной, незаконно подключившись к сети её дома, и передавал всю информацию преступнику, который и совершил эти два покушения.

 …Столовую огласил звук упавшего ноутбука; выскользнул из ослабевших рук горе-хакера…

 Я приподнялась, нависла над пойманным и перешла на крик, вновь хлопнув ладонью по столу:
- Рассказывай кто тебя нанял для наблюдения за этим домом! Как он выглядит! Где договорились встретиться! Что успел передать! Когда подключился в первый раз!

  Перепуганный очкарик задрожал всем телом, стал еще меньше, из глаз брызнули слезы, об упавшем компьютере даже не помнил, затараторил так, что я едва успевала разбирать сказанное.

 Оказалось, что он в игровом салоне сидел с друзьями, играл по сети, потом к ним подошел какой-то мужик и спросил где найти толкового программиста, чтобы подключиться к чужой локальной сети и скачать оттуда немного информации. Сказал что хорошо заплатит и дело не сложное. Вот и согласился очкарик подзаработать легких денег, пришел к дому Разиной еще пять дней назад, подобрался со стороны соседней стройки, подключился без помех, разодрав кабель камеры, и скачивал всё что можно, вплоть до записей наддверной и воротной камер. И приходил, причем, каждую ночь. Охрана тупоголовая, естественно, не заметила, что одна из камер на короткое время перестала работать, это юный хакер подключался, затем он поместил на место реального изображения записанное и зацикленное, в общем – сделал всё как надо. Скачивал без проблем, отправлял по интернету, и каждый день получал по две тысячи рублей наличкой. Но вот вчера, уходя под утро, нечаянно дернул за кабель и камера стала смотреть вверх, расстроилась и отключилась. Но это его не взволновало; щедрый мужик-работодатель сказал что больше в сеть влезать не требуется – последний раз и всё. Только оказалось что не последний – сегодня днем этот таинственный и щедрый работодатель вновь пришел в салон, попросил еще пронаблюдать, день-два, сказав что с деньгами пока туговато и что отдаст послезавтра целых шесть тысяч. Потому-то юный хакер и поперся зарабатывать; подключился, восстановил “картинку”, и проторчал в сети больше часа, пока я пила чай с Ниной Сергеевной и рассматривала семейные фотоальбомы. Скопировал все записи камер, обнаружил все мои датчики движения и мини-камеры, все что было подключено к моему ноутбуку, собирался уже ломать сам жесткий диск, и тут-то неожиданно появилась я с револьвером.

  Я выслушала молча, едва удержалась от рукоприкладства. Малолетка мог и мое изображение передать, пропала тогда вся маскировка. Неведомый вражина теперь вполне реально может открыть охоту сначала на тайного телохранителя, меня, а уже потом и на саму Разину оставшуюся без основательной защиты. А то что я телохранитель – догадаться несложно; тот же строгий разговор с охранниками, после возвращения из города, запросто расставит всё непонятное по местам – разговор происходил под объективом камеры, и она наверняка всё записала.

 Сурово на него глянула, заставив оторопеть минимум; похоже и этот что-то углядел в моем взгляде, вполне возможно что и жуткие пытки. Вместе со стулом попятился от стола.

 Потребовала холодным тоном:
- Поднимай ноутбук с пола и показывай что успел передать.

- Да я только с сервера успел номера телефонов содрать… мужик просил именно телефоны в первую очередь… отправил только их…

 Я мало поверила. Надо было самой убедиться. Пригрозила:
- Показывай давай, иначе сделаю очень больно.

 Поверил мигом. Ухватил упавшее, раскрыл, показал всё что отправил, и тут-то я увидела что среди прочих телефонов значится и мой собственный, да еще и с приписочкой: “Евгения Максимовна Охотникова. Телохранитель. Позвонить в случае появления неразрешимых проблем.”. Разина, похоже, всё вносила в компьютер, вот и мой номерок туда занесла. А этот хакерюга малолетний всё отправил прямиком на блюдечко таинственного нанимателя Шутника.

 Удержалась от подзатыльника.
- Зараза мелкая, я тебе… ух!
 
Отодвинулся в опаске.
- Да че такого-то?

- Что такого?! Я тебя сейчас в милицию сдам за соучастие в покушении!

- Вы не сможете. – ухмыльнулся робко. – Мне лет мало. Да и не докажете.

- Значит отволоку к забору, туда где тебя поймала, поставлю возле тех поддонов и расстреляю.

- За что?!

 Я злобно улыбнулась, попробовала на подростке действие своего странного взгляда, и чуть приврала-припугнула:
- Выстрелю три раза, скажу что в темноте не разглядела, мол, я же не видела что стреляю в малолетку. И похоронят тебя на тарасовском кладбище в такие юные годы. Понял?

 Сглотнул нервно; подействовал мой взгляд, подействовал. Затряс мелко-мелко головой. Глаза вновь стали большими-большими.
- Вы не сделаете этого.

- А кто мне помешает? Охранники скажут что ничего не видели, и никого я в дом не приводила. А ты и вовсе ничего сказать не сможешь, так как к тому моменту, когда милиция на звук выстрелов приедет, будешь совсем мертвым.

 Подняла вверх указательный палец, акцентируя:
- Но я могу и оставить тебя в живых, не стану стрелять, если скажешь где ты с тем мужиком договорился встретится.

- Он сказал что сам меня найдет послезавтра.

  Я хмыкнула скептически. Найдет он его, как же, держи карман шире. Свалит в другой город и всё, ищи его потом. Он нужен прямо сейчас, потом его искать будет поздно. Посему – надо хоть что-то получить от пойманного, хотя бы описание того незнакомца, что платил ему за компьютерный шпионаж. Тот же фото-робот составить, на крайний случай. Но что даст примерно похожая рожа? Кучу совпадений с половиной мужского населения города Тарасова?

 Вздохнула устало; денек оказался действительно тяжелым. Нервным. Посмотрела на затихшего подростка:
- Что за адрес по которому ты всё отправлял? Как на него выйти?

 Паренек усмехнулся. Пояснил:
- Никак. Пока сам не назовется: кто он и где живет – его не найти.

- Хреново. Очень хреново.

 Я припомнила разговор со связанным Шутником; возникала похожая ситуация, что и с посредником – хрен найдешь. Чертов интернет, будь он проклят. Даже если и пытаться, то это ничего не даст; тот хрен мог вообще через десять стран протащить отправленное, а отследить все перемещения невозможно, пусть и в Тарасове находится, рядом, но всё равно ничего не выйдет. Чертов интернет…

 Решила хоть что-то разведать: 
- Значит так, сейчас ты мне опишешь того мужика как можно подробнее. Потом…

 Я припомнила сбивчивый рассказ. Встрепенулась:
- Подожди, тот тип сказал что у него с деньгами туговато, так?

   Немного успокоившийся паренек кивнул:
- Ну да… он у прохожих даже пару раз сигарету стрельнул, пока со мной говорил. Сказал что должен перевод завтра получить, а там остальные деньги мне отдаст. Потому я не стал сразу все передавать, только телефоны ему скинул.

  Я откинулась на спинку стула. Призадумалась.
  Занятно… Похоже на наём Шутника ушли почти все деньги. Еще и этому малолетнему хакеру пришлось десятку заплатить за пять дней наблюдения. У нанимателя, значит, финансовые проблемки возникли? Занятно. Таким макаром… таким макаром следует ждать в гости его самого. Припрется лично, не имея денег даже на наём шпаны, тут-то я его и повяжу… А если стрельнет издалека? Вдруг у него снайперская винтовка в заначке имеется? Неужели торчать дома и контролировать через бинокль соседние крыши? Ведь не с простым же пистолетом полезет? Рискованно, да и малорезультативно. Глупо, наконец… Перевод, еще, непонятный, неужели и вправду деньги получит? Хм… Тогда почему попросил только два дня пронаблюдать за домом? Что-то не вяжется, чего-то не сходится, это да, не сходится… но вот что?

   Наткнулась взглядом на столбики телефонных номеров.
 Зачем они ему? Неужели звонить собрался? Здравствуйте, дескать, Евгения Максимовна, у меня к вам дело имеется… Не могли бы вы защитить меня от одной хамоватой и драчливой девушки, что охраняет Разину Светлану Георгиевну, пока я эту самую Георгиевну убивать буду?… Дык ведь должен знать-понимать, что телефонным звонком своим запросто себя выдаст, мне не составит труда вычислить его телефон, поехать на адрес и душу вытрясти со всех кого там обнаружу. Или не знает? Непонятно…

  Я встала со стула. Следовало обратится в органы, к давнему знакомому, капитану Симонову, пусть составят фото-робот с этим пацаненком, да и заодно поставить свой телефон на контроль необходимо, вдруг этот самый хрен таинственный и вправду вздумает мне позвонить. Пусть только скажет пару фраз, плевать каких, тут-то его мигом и вычислят, это к бабке не ходи, наша милиция давно уже не та что была в прошлом; сейчас работают очень даже оперативно. К тому же я Шутника с потрохами им на руки сдала, должны же понимать что наше сотрудничество взаимовыгодным должно быть для обеих сторон? А то что Симонов сейчас может второй сон досматривать – плевала я на это, мне надо и всё, а кто и чем там занят, тем более наплевать. В конце концов – еще одиннадцати вечера нету, какие могут быть сны?

  Сообщила пойманному горе-хакеру:
- Пошли, в город прокатимся.

 Насторожился мгновенно:
- Зачем?

- Фото-робот составим.
 Пояснила, видя его меняющееся выражение лица:
- Да-да, в милицию едем, будем вытряхивать из тебя изображение того мужика… И попробуй только не того нарисуй, запросто найду и такой тебе переполох устрою, что пожалеешь о том что на свет появился. Сядешь лет на десять минимум. Понял?

- Да понял я, понял…

- Вот и отлично.
 Указала на его компьютер:
- Калькулятор твой пусть пока тут полежит.

- Чего это?!

- А это чтобы ты покладистее был, и не сбежал.
 
   Проворчал что-то под нос, с тоской глядя на свой ноутбук и вставая со стула, но я не стала переспрашивать.
 
 

       Оставив пойманного и почти раскаявшегося специалиста по компьютерным пакостям в холле, я наведалась в гостевую комнату, нашла там одного охранника и сообщила ему, что отъеду на несколько часов в город. Строго наказала довести до сведения остальных “ротозеев”, что дежурить по двое возле спальни хозяйки дома должны обязательно, еще один у входа и мониторов, а остальным – спать. Здоровяк заверил меня что всё будет исполнено в точности, и никто вообще спать до утра не собирается, хотя по его глазкам-то было видно, еще как видно, что как только уеду, тут же на всё будет забито и бодрствовать останется только воротный охранник. Да и тот, кажется, спать намеревается… Впрочем, переживать нечего, до утра никто залезть не должен. Да какой до утра – минимум до завтрашнего вечера будет спокойно; неведомый вражина испытывает денежные трудности… А охранников все же надо держать в ежовых рукавицах, надо, для профилактики той же. Поколотить бы ещё, желательно, но только как это будет выглядеть со стороны?
 
  Уладив дела с домом, я вывела очкарика во двор, его Игорем, кстати, зовут, подзабыла сказать. Указала на свою машину, а сама направилась в будку воротного охранника. Собиралась и его взбодрить, если спит. Так взбодрить, что весь сон на неделю вперед слетит. Но, как оказалось, он не спал; бдил в монитор на камеры периметра, уперевшись подбородком в кулаки. Молодец, хоть кто-то в этом бардаке относится серьезно к своей работе. Хотя…

 Я подошла ближе:
- Ну-ка, посмотри на меня.

  Не шелохнулся. Спит. Есть такая армейская привычка – спать сидя или стоя, ничем от бодрствующего не отличаясь со спины. Вот и этот, похоже, недавно с армии вернулся. Только там так могут.

  Пришлось подавить в себе желание накричать и дать волю рукам. Стиснув зубы, я глубоко вздохнула несколько раз. Немного успокоившись, нажала на кнопку, открывающую ворота, дождалась полного их открытия, и вышла во двор. Хотя так и подмывало вернуться, накостылять, и обозвать нехорошо. Положение почти военное, а этот ****** на посту спит. В спецотряде бы за такое…

  Малолетний хакер уже сидел в “фольксвагене”, терпеливо меня ждал, ковыряясь в своем телефоне. Я села в машину, завела мотор, выехала на прилегающую улицу, развернулась к будке передом, включила фары на всю мощность, и надавила на сигнал, мстительно улыбнувшись.

    Эффект получился что надо; засоня выскочил из будки, размахивая руками, ослеп сразу же, принялся тереть глаза, потом, немного привыкнув к яркому свету, заметался возле открытых ворот, не совсем понимая что же произошло. Таким я его и оставила, вывернув руль и вдавив педаль газа в пол. Достали, слов нету, я бы такую охрану, *******, раз пять, *******, а то и больше, *********, уроды, мля.

   Когда немного отъехали, посмотрела на Игорька.
- Не боись, короче, ничего страшного в милиции нету. Поможешь составить…

 Оторвался от телефона.
- Я и не боюсь.

- Дослушай до конца, торопыга. Поможешь составить фото-робот – пойдешь как свидетель. Будешь кобениться или еще что-нибудь выкинешь – пойдешь по делу как соучастник. Понял?

 Убрал телефон в карман. Вздохнул совсем по-взрослому:
- Понял.

- Вот и ладненько.               
            

    Назад мы вернулись лишь под утро.
  Игорек добросовестно выполнил мое требование, просидел с сержантом несколько часов, составляя рожу своего щедрого работодателя. Только, что странно, получился какой-то выходец с кавказских республик. Я поинтересовалась на этот счет у малолетнего хакера – чё за дела, ты кого рисуешь? Пожал плечами, не понимая чего я требую, сказал что так тот мужик и выглядит. Да-да, и нос у него горбатый, и усы висячие, и даже акцент присутствует. Я вообще ничего не поняла.

  Капитан Симонов был на работе, не смотря на столь поздний час, встретил меня радушно, даже угостил кофе. Поболтали вполне мило, вспомнили всех задержанных мною негодяев, похвалил за Шутника, пообещал поставить мой телефон на контроль. Я надулась и потребовала что бы это было сделано немедленно; вполне мог позвонить тот мужик, чей фото-робот старательно выписывался сейчас в техническом отделе. Капитан сдался; может и мой взгляд опять свою роль сыграл, а может и действительно хотел помочь. Сказал, что как только мне позвонит тот кого я жду, то мне надо произнести кодовое слово-вопрос, например; “Аркадий?”. Я согласилась, и была извещена что после произнесения кодового вопроса, сразу же будет вычисляться телефон звонившего и его местонахождение.

     Распрощались.

  Я забрала Игорька, доехала до дома Разиной, вернула ему его ноутбук, и попросила:
- Как только опять придет тот мужик, обязательно позвони мне.

- А если не придет?

- Тоже позвони. Хорошо?

 Он оказался очень уж наглым подростком. Потребовал, уже зная что над ним ничего опасного теперь не висит, и я в некоторой степени ему обязана:
- Довезешь меня до дома, тогда и скажу “хорошо”.

- Сопляк. Наглый сопляк.

- Чё я, пешком пойду?

   Ничего не оставалось делать, как разворачиваться и ехать в центр города. Да еще и к самому подъезду пришлось подъезжать. Очкарик согласился позвонить, выбрался из машины и скрылся в подъезде.

  Я поехала обратно. Теперь уже знала, что придется сидеть в особняке целых два дня, никуда не выпускать Разину, и выискивать на соседних крышах вероятного снайпера; ничего не поделаешь, работа такая, подстраховаться просто необходимо. Вполне возможно что в заначке у врага имеется снайперская винтовка. Если же не найду – можно спокойно выезжать в город, высматривать мутанта среди прохожих и быть готовой к нападению. Знала, также, что вычисление неведомого вражины не займет много времени – максимум три дня. Либо позвонит и попадется. Либо пройдет рядом с Разиной на третий день и уже будет схвачен мною, хотя по фото-роботу много не определишь; что же, всех нерусских на асфальт укладывать? В принципе всё должен был решить звонок Игорька; если тот тип не придет, значит у него нет денег, и, следовательно, напасть он должен попытаться сам. А если вдруг придет и деньги всё же имеются? Что тогда? Хм… Ладно, время покажет. Хотя чё оно покажет? Есть деньги, значит припрется нанятая шпана в течении этих двух дней, надо попросту лучше периметр контролировать, и не одной контролировать, кстати, а заставить еще и охранников этим заниматься; удумали, понимаешь, на посту спать. Хоть новых, блин, нанимай…


       Назад, во двор особняка Разиной я заехала без проблем. Охранник и не думал спать, после той встряски, с фарами и сигналом, да и была я недавно, когда за ноутбуком заходила. Так что ворота распахнулись без проблем, я еще даже повернуть не успела, а они уже в стороны поползли. Бдит, зараза, теперь пару ночей спать не будет, пока я не уеду совсем, или же его не уволят за такую халатность на работе. Удумал, понимаешь, на посту спать. Так дела не делаются.

    Я оставила машину на прежнем месте. Вылезла, потянулась, окинула взглядом двор, погруженный в предрассветные сумерки, ничего изменившегося не нашла. Малость подумав, очень уж хотелось поспать, но и периметр без контроля оставлять нельзя, решила что ничего страшного за несколько часов, пять-шесть стандартных часов, моего сна не случится. Плюнув на всё, пошла в дом, проверила охранников, действительно дежурили по трое, и уже после необходимых предосторожностей поднялась в свою комнату. Там, помучавшись выбором – кровать широченная или диван удобнейший, выбрала всё же второе; в конце концов на диван можно и в одежде прилечь, не возникнет в случае нападения необходимость одеваться спросонья. Вскочила – и бегом на отражение нападения. Да и… да и не так поймут, еще, выскочи я в нижнем белье из комнаты; спросонья могу и не обратить внимания на свой внешний вид, побежать в чем в кровать легла, обязанности по защите важнее, потом уж – как выгляжу…

    Проверила работу ноутбука; малолетний компьютерный злодей мог и нарушить чего-нибудь, у них это запросто, не намеренно напакостит, так случайно настройки собьёт. Ничего плохого не найдя, развернула компьютер экраном к дивану, мало ли что туповатые охранники проглядят, и уже после этого легла. Верный револьвер был рядом.

    Закрыла глаза, немного радуясь что сумашедший денек всё же закончился. Нет, в принципе уже другой начался, но я считаю по пойманным преступникам. По Шутнику. Совсем скоро второй, главный, злодей попадется. Там Разина станет жить спокойно. Я поеду домой, дождусь нового звонка, опять буду ловить преступников, сдавать их в милицию, всех поймаю, всех… всех… всех…

     Проснувшись, я обыденно глянула на часы, так и есть – привычный отрезок времени миновал, те самые заказанные шесть часов, ни минутой позже, ни минутой раньше. За окном вовсю светило солнце, гудели проезжающие автомобили, далекий самолёт медленно чертил через всё небо белую полосу, чирикали птички, кто-то негромко разговаривал. Опять, поди, охранники на перекур вышли, больше кто может под окном торчать.

  Поднявшись и согнав остатки сна окончательно, я осмотрела камеры периметра, проверила показания датчиков и мини-камер. Обнаружила Разину в столовой, неспешно пьющую кофе, еще обнаружила троих охранников, по одному на каждом этаже, ну и Нину Сергеевну, поливающую многочисленные комнатные растения в холле. Все шло пока нормально, на рассвете никто не стал пакостить. Вот и отлично. Вот и хорошо.

  Я спустилась на первый этаж, поздоровалась с домработницей, посетила уборную, умылась, привела себя в порядок, и только после всего этого зашла в столовую.
- Доброе утро, Светлана Сергеевна.

 Она подняла на меня тяжелые набрякшие похмельной кровью глаза. Кивнула замедленно.
- Доброе, Евгения Максимовна…

- Болеете?

  Разина не стала храбриться и показывать что легко переносит похмелье. Ответила:
- Болею… С чего вчера так напилась – в толк всё никак не возьму. Надо же, почти бутылку выпила…

 Я села напротив, отодвинув стул ногой. Попыталась обнадежить:
- Это скоро пройдет, Светлана Георгиевна. Несколько часов и похмелья как не бывало. Главное что – Шутника больше на свободе нету, самое страшное позади, осталось только вычислить главного вашего недоброжелателя.

 Она сделала неспешный глоток из чашки. Поморщилась.
- А вы думаете что он не опасен?

- Да, я склонна так думать, Светлана Георгиевна. – пришлось рассказать про Игорька. – Вчера ночью парнишку поймала, он подключился к вашей сети через кабель периметра. Подключился, кстати, от соседей, там стройка какая-то идет. Ну, поймала, основательно расспросила, и оказалось что он так пакостит уже пятый день.

 Разина мало отреагировала, наверное головные боли не позволяли реагировать должным образом; ну, глаза расширять, эмоционально выражаться, и прочее. Спросила лишь нейтрально:
- И что он хотел, Евгения Максимовна?

- Он скачивал записи с камер слежения и передавал их нанимателю Шутника. Вот почему в вашем доме я не нашла ни одного жучка, всё и так было известно, через сеть.

- Хреново. – она покачала головой. – Вот откуда такая наглость в действиях этого… как его… Шутника. Он все знал и про охрану, и про то куда я поеду.

 Я развела руками.
- Теперь ничего уже не поделаешь, Светлана Георгиевна. Более того, шпион малолетний скачал, также, и все номера телефонов, что нашел в вашем компьютере. – говорить про то что пропажа телефонов произошла по моей вине, с Ниной Сергеевной чай распивала, я не стала, свалила всё на охранников. – Охрана у вас никудышная, Светлана Георгиевна, проморгали внедрение в домашнюю сеть постороннего, да и вообще за камерами на заборе толком не следят. Я вчера нашла аж несколько “мертвых зон”, даже оторванный кабель обнаружила, именно через разрыв и было подключение.

  Разина сделала еще глоток. Сильнее сморщилась; видать кофе пила через силу, не давая себе думать о спиртном, как о средстве снять головные боли. А может и от упоминания про охрану, непонятно. Хотя нет – понятно.
- Я их уволю, Евгения Максимовна. Можно?

- Это рискованно. Надо подождать еще три дня, а там уже попадется тот самый наниматель. После этого – хоть с Америки охрану заказывайте.

- Думаете, попадется?

 Я поделилась своими соображениями. Медленно начала подводить к тому, что пару дней придется посидеть в особняке и никуда не ездить, пока я не проведу анти-снайперские мероприятия:
- Догадываюсь. Пойманный ночью парнишка сказал, что у него, этого самого нанимателя Шутника, туговато с деньгами. Раньше-то по две тысячи платил за каждое подключение по ночам, а вчера попросил паренька пронаблюдать еще два дня, но только деньги отдаст попозже, якобы перевод какой-то должен получить. Мне кажется что обманул, не получит он никакой перевод… Если принимать во внимание вероятное наличие у него снайперской винтовки, то тогда нужно ждать выстрела. Посему – вам придется просидеть два дня дома, Светлана Георгиевна. Нужно закрыть все окна шторами, и ждать.

  Разина вновь поморщилась:
- Ждать? Чего?

- Я буду искать снайпера на соседних крышах. Если не найду, значит у вашего врага нет снайперской винтовки. Нет и денег на наём киллера. И третье – он, в таком случае, сам попробует напасть на вас. В городе.

  Она сделала глоток, полезла в карман халата за сигаретами.
- А почему вы думаете, что он не засядет на крыше дома, что находится рядом с одним из моих салонов? Он ведь может использовать винтовку и там.

- Поясню. Он не знает сколько мы будем сидеть в особняке, два дня или две недели, теперь за домом изнутри он наблюдать не в состоянии, поэтому терять время на крыше домов что расположены поблизости от ваших салонов тоже не может. Если у него есть винтовка – он придет сюда, окопается на соседской крыше и будет ждать момента для выстрела. Именно поэтому вам нельзя выходить даже во двор, Светлана Георгиевна.
 
 Разина вздохнула с перерывами. Поёрзала на стуле, прикуривая. Посмотрела на меня сквозь дым:
- Но что я буду делать всё это время? Я же без работы и дня не могу прожить… Да и дела под уклон пойдут, два дня это серьёзный срок.

  Я мельком припомнила секретаря на “первой точке”, поняла про что шла речь, но критиковать не стала. Попыталась вразумить:
- Ничего не поделаешь, Светлана Георгиевна, придется сидеть дома. Смотрите фильмы, читайте книжки, валяйтесь в кровати, в конце-концов почему бы и не устроить себе маленький отдых? Два дня. На третий – мы поедем в город, и я схвачу вашего недоброжелателя когда он появится рядом с вами. Он вынужден будет это сделать, повторюсь, так как ничем иным вас достать не может.

  Разина вздрогнула, чуть сигарету не выронила:
- Опять как в той квартире?!

 Я улыбнулась успокаивающе. Заверила:
- Нет, Светлана Георгиевна, всё будет проще и безопаснее. Никаких игр и ловушек мы больше устраивать не будем, будем просто ездить во вашим салонам; вы – по работе, я же – буду высматривать подозрительную личность. Тем более он на выходца с кавказских республик похож. Так что я думаю что справлюсь без проблем.

- С кавказских республик? – она удивилась. – А откуда вы знаете, Евгения Максимовна?

- Паренёк, которого я ночью поймала, помог составить фото-робот.

- И он у вас с собой?

   Я вытащила из кармана сложенный вчетверо листок. Подтолкнула через стол к Разиной. Она развернула, склонила голову вбок, рассматривая. Потом пожала плечами и вернула мне.
- И правда, похож. Усы, нос, поди еще и акцент есть.

- Есть.

 Разина откинулась на спинку стула, выдохнула дым в потолок. Спросила, больше саму себя:
- Что же у меня за враги такие, с Кавказа?

- Вот и я не пойму, Светлана Георгиевна.

       Молчание повисло в столовой. Хозяйка особняка задумчиво дымила, пила кофе. Я же смотрела на поверхность стола и постукивала по ней кончиками пальцев. Всё размышляла, что же это за вражина такой, усатый, горбоносый, да с акцентом? Может, грим? Или действительно такой и есть? Если грим – то вычислить его в радиусе пистолетного прицельного выстрела невозможно, запросто выхватит стреляющую железяку и откроет огонь на поражение. Если же натуральный, то чего бы ему и не загримироваться? Что же, всех косо глядящих на пол укладывать? Или как? Или чё?

    Тишина в столовой была нарушена Ниной Сергеевной. Зашла, начала деловито наводить порядок, протирала пыль, мыла накопившуюся грязную посуду, исполняла свои обязанности домработницы. Разина допила кофе, и ушла в свой кабинет. Я же, немного поболтав со старушкой, и дав себя уговорить насчет обильного завтрака, поела. Поднялась в свою комнату, взяла из сумки мощный армейский бинокль и полезла на чердак, собираясь до самой темноты просидеть там и высмотреть, всё-таки, снайпера. Ну а не высмотрю, повторюсь, так еще лучше. Останется ждать звонка малолетнего компьютерного пакостника, пришел не пришел усатый работодатель, и уже выходить на охоту.


      Чердак представлял из себя склад древностей и того что уже устарело. Телевизоры ламповые, диваны советские, такого же производства мебель, залежи детских игрушек, маленькие детские велосипедики, стопы школьных исписанных тетрадей, несколько ящиков детской обуви, куча старой общепитовской посуды. Похоже Разина стащила сюда всё что могло напомнить о прошлом. Что же до старой мебели, то выкидывать почему-то не стала, а тоже приволокла сюда.

   Не став разглядывать и копаться в пыльностях, я выбрала подходящий столик из мебельной кучи, подволокла его с чердачному окну, через которое был виден основной Тарасов, нашла также необходимый стул. Протерла всё это старым одеялом. Занавесила остальные чердачные окна, избегая возможности собственного обнаружения. И, уладив все необходимые дела, расположилась с биноклем в руках. В памяти тут же всплыли такие вот “посиделки” из прошлого; многочисленные засады, осмотры объектов перед штурмом, простое сидение в дозорах, иное что. Уходя в мирную жизнь, я тогда и не думала что вновь придется так вот сидеть неподвижно и перекапывать взглядом каждую неровность, каждую крышу, каждое окно, всё возможное для окапывания снайпера. Думала что это больше не понадобится, ан нет – еще как понадобилось, еще как… Да и попроще сейчас; все удобства, москиты не хотят твоей крови отведать, под ногами не ползает всякая местная мерзость, от пауков до ядовитых змей, в противниках не хитрейшая тренированная снайперюга, а местный полу-разумный дикарь, который о снайперском мастерстве знает лишь то, что из винтовки можно выстрелить, бросить её, и убежать. А вот как защитить свою позицию от обнаружения и упреждающего выстрела – нихрена не знает. Ну и правильно, пусть и дальше так будет.

- Где ты, зараза? – я подрегулировала настройки, собираясь начать с дальних крыш. – Покажись, не прячься.

     Весеннее солнце начало нагревать металло-черепицу, блестело на крышах, поверхности Волги, стеклах окон, прочих отражающих плоскостях, но я терпеливо обследовала метр за метром. По спине потекла струйка пота, но внимания на нее обращать не стоило, и не такие лишения выдерживала. Как найду мутанта, так и вознагражу себя за неудобства. Сбегаю до позиции, в плен возьму, потом поймаю главного негодяя, а уже после получения гонорара отправлюсь в городской бассейн. Водичка там прохладная, освежающая, возвращающая бодрое настроение, так и хочется залезть в неё на несколько часов…
 
    Воздух на чердаке медленно нагревался, ни единого сквознячка, еще пару часов и будет как в парилке. Я смахнула с лица выступившие капли пота, вновь приложила бинокль к глазам.


    День уже подходил к концу, тени удлинились, солнце утратило яркость и летнюю, натурально, мощь. Воздух на чердаке казался вполне осязаемым на ощупь, чуть шевельнешься и тут же с ног до головы покрываешься потом. В общем, я чувствовала себя не лучшим образом, словно пробежала пятидесятикилометровую дистанцию по джунглям да еще и при полной выкладке. Сидела за столиком, старалась поменьше шевелиться, и до боли в глазах рассматривала окружающие крыши. Несколько раз уже меняла позицию, проверяя боковые стороны дома. Возвращалась на прежнюю, и вновь медленно текли часы ожидания.

  Когда раздался звонок телефона, мне показалось что это у меня в голове что-то звенит и гудит. Но потом отогнала миражи и прочее, глянула на экранчик мобильного – незнакомый номер – и растерянно положила бинокль на стол.
- Кого там еще принесло?
 Вытерла ладони о штаны, утерлась рукавом, и нажала ногтем на зелененькую кнопочку.
- Алло.

 Звонивший оказался чрезвычайно грубым уже с первой секунды:
- Слушай сюда, падла!

 Я мгновенно подобралась, усталости как и не бывало, придала своему голосу немного глуповатого налёта, и сделала всё, как объяснял Симонов давече ночью:
- Аркадий?

- Какой я тебе Аркадий, дура?! – собеседник перешел на крик. – Слушай меня очень внимательно, коза! Если ты сейчас же не уберешься из дома этой твари, Светланы Разиной, то я открою охоту уже на тебя! Ты её защищаешь, от киллера спасла вчера, а она – убила свою сестру из-за наследства, потом подделала документы, и присвоила всё себе! Уходи оттуда, иначе… иначе умрешь жуткой смертью! Я знаю тебя в лицо, и тебе не удастся провернуть тоже самое со мной, что ты сделала вчера днем в одной квартирке, я не посмотрю что ты такая хрупкая и беззащитная! Помни, я знаю тебя в лицо!

  Я расплылась в улыбке, всё понемногу прояснялось. У звонившего на исходе терпение, это явно, уже начал совершать ошибки. Главное – не спугнуть его и не дать бросить трубку хотя бы еще секунд двадцать.
- О чем вы? – придала голосу немного напуганности. – Кто вы такой и что я вам сделала?

 Прозвучало несколько матов, потом пошел нормальный звук:
- Что сделала?! Да ты… да ты помешала свершиться правосудию! Ты остановила карающую руку хорошего человека! – еще маты. – Если не уйдешь из дома этой твари, я выстрелю в тебя из винтовки! Даю тебе пять минут, после этого буду рассматривать твою фигурку уже через прицел. Похоронят тебя в такие юные годы, и не вспомнят. Всё ясно, Евгения Максимовна Охотникова?!

  Я еле удержалась от танцев вокруг столика. Смирила себя. Голосу придала уже откровенный страх:
- Но почему?! Кто вы такой?! За что вы хотите меня убить?!

- Время пошло, думай.
  Отключился.
 
 Я расслабленно откинулась на спинку стула, положив телефон рядом с биноклем. Всё, выдал себя вражина, теперь дело за спецами Симонова. Если не успели засечь – больше ни одного пойманного преступника в то отделение милиции не притащу. Если успели – на радостях штук десять нехороших личностей отловлю. В качестве приза… А то что вражина про прицел болтал – то и вовсе херня; когда убить таким образом собираются, то не ставят об этом в известность. Посему – ни денег у врага, ни винтовки, ни терпения. Может даже и завтра попадется… А что он там про карающую руку хорошего человека болтал? Они что, с Шутником знакомы, выходит?

 Додумать не дали. Телефон заползал по столу, въехал в бок биноклю и заморгал настойчиво экраном.
  Я подняла; судя по номеру, звонил Симонов.
- Алло.

- Потрясающий спектакль, Евгения Максимовна. – капитан похвалил мои выкрутасы. – У ребят даже слезы на глаза навернулись.

 Я хихикнула, представив такую картину.
- Спасибо, Сергей Владимирович. Ну так что, удалось засечь звонившего?

- Он звонил с телефона-автомата в центре. Есть его фотография крупным планом. Я её уже отправил вам на электронную почту.

- Огромное вам спасибо, Сергей Владимирович. Следующих десятерых преступников лично вам в руки сдам.

- Заранее благодарен, Евгения Максимовна.
      Тоже отключился.
 
  Я поднялась, утерла трудовой пот с лица; мучения на чердаке были больше не нужны, никаких снайперов быть не могло. Забрала бинокль и поспешила в свою комнату, к ноутбуку. Всё интересовалась, что же за рожа, и действительно ли он на выходца с Кавказа похож? Заодно планировала сколько ребер наглецу сломаю за угрозы и маты. Прощать такое не следовало. Коза, понимаешь, падла, видишь ли, тварью еще обозвал… ух я ему устрою! Ух!


     Ноутбук меня удивил. На экране был действительно похожий на выходца с кавказских республик человек. Висячие усы, нос горбинкой. Тем более когда по телефону с ним болтала, чудился акцент в голове, пусть и не явный, но всё же, все же. И – что самое интересное – мне непонятно почему, но казалось что я его где-то уже видела. Но вот где – никак не могла вспомнить; всю память переворошила, но безрезультатно.

  Постояв несколько минут и пытаясь припомнить – где, я махнула рукой, достала из сумки полотенце, и отправилась в ванную. Жутко хотелось смыть пот с тела, всё-таки весь день на душном чердаке промаялась, и было плевать что про меня подумают. В конце-концов не просто же так без дела сижу, рожу вон вычислила вражью, так что пусть терпят меня с моими желаниями. Будут возникать, если, то вообще к тетушке уеду домой, там вымоюсь, пусть без меня от врага отбиваются.

  В холле встретилась подвыпившая Разина; похоже фильмы и книжки надоели, поэтому-то и напилась от безделья. Не обращая на меня внимания, нанимательница поднялась на второй этаж, пошатываясь и держась за перила, спать, куда ж еще, шаги её стихли, и я двинулась дальше. Отлично – тем более никто не выскажет за наглый визит в ванную; хозяйка дома спать ушла, а охранники… эти пусть только попробуют заикнуться про скромность и правила хорошего тона, мигом успокою.

  Зайдя в ванную, и закрыв за собой дверь, я зачарованно пробежалась взглядом по рядам всевозможных шампуней, кремов, бальзамов, и прочего. Подумала, что богато жить очень хорошо, скинула потные одеяния, и… и вознаградила себя за кошмарный день проведенный в душном, темном, и замкнутом пространстве чердака.

   После, уже когда за окнами воцарилась ночь, городской шум затих, и часы подходили к завершению дня, я вышла из ванной, отдохнувшая, посвежевшая, благоухающая всевозможными приятными запахами. Казалось, будто и не было сегодняшнего высматривания окопавшегося снайпера, не было душного и потного ожидания, не было раздумий, и прочего. Тело дышало, движения были наполнены легкостью, в теле чувствовалось столько сил, что можно было сутки не спать. Но я отлично знала, что это обманчивое впечатление; пара часов, и утянет в такой крепкий сон, что атомную войну проспишь. Поэтому, пройдя в свою комнату, я переоделась в запасной комплект спортивной одежды, и посетила столовую. Следовало подкрепиться и обойти периметр лично. Еще неизвестно что у вражины на уме; может и со стороны соседей заползти, а охранники его вряд ли увидят. Так что – опять всё приходится делать самой.

   В столовой было темно и тихо. Включив свет, я скоренько соорудила себе ужин и заварила кофе. Уселась, взяла вилку в руки, занесла её над салатом, и тут меня словно током ударило; больно много нерусских за последние два дня попадается. В салоне первый, по телефону у окна болтал. После нейтрализации Шутника второй, понятым был. Работодатель Игорька – третий, он же и на фото-роботе. Сегодня днем звонил – четвертый. Ну и связывает их всех пропавший без вести муж Ирины Разиной, тоже армян, не помню как зовут, но это дела не меняет. Не один ли это человек? Что, если муж Ирины не пропадал никуда, а просто затаился до поры и времени? Иначе как еще объяснить такое количество нерусских? Ладно, понятно что на улицах Тарасова их полно, но это просто жители. Здесь же – прямо так и лезут на глаза.

  Я опустила вилку.
 Вдобавок ко всему – понятой просил номер телефона. Мой номер телефона. Работодатель Игорька тоже телефонами интересовался. В итоге – оба можно сказать достигли своей цели, это если они заодно, и что получается? Получается сегодняшний звонок и угрозы. Ага, двоих уже объединила. Второе – В салоне армян был, с телефоном, понятой армян был, после задержания Шутника… Это к чему? Э-э-э-э… А, это к тому что в первом случае армян звонил Шутнику и расписал ему спокойное состояние Разиной, а потом он же, пусть и в гриме малость, пришел на квартиру секретарши и убедился в том что Шутника повязали. Ко всему этому узнал что повязала его я, Евгения Максимовна Охотникова, вот откуда он может знать меня в лицо. Так-с, третьего привязала… Ну а четвертый… четвертый сам причислился, озвучив про месть за убитую близняшку. Теперь осталось объединить всех в одно, дабы все эти облики меня с толку не сбили. Как это сделать?

  Я вновь занесла вилку над салатом. К тому же кофе очень приятно пах и пробуждал аппетит, не терпелось поужинать.
 Надо бы Нину Сергеевну… Нет, не так. Надо бы Нине Сергеевне фотографию с ноутбука показать, уж она-то помнит того пропавшего мужа пропавшей близняшки, уж найдет поди соответствия, пусть и столько лет прошло. Да, надо бы ей показать. А если узнает – то всё становится на свои места. Вражина – он. Он. И едва какой армян покажется в поле видимости – можно без раздумий хватать его, заламывать руки, и тащить на допрос.

  Довольная своими умозаключениями, я наконец-то приступила к еде. Теперь цель была определена четко. В том что он нападет на Разину сам, я не сомневалась. Не сомневалась, также, что завтрашний день всё решит. Одно, вот, только, покоя не даёт… Почему Шутник еще в первое своё нападение не убил Разину? Неужели пропавший муж надеялся на то что она испугается и перепишет весь свой бизнес на другое лицо? Довольно глупая надежда. Взял бы да тогда еще заказал её, чего тянул?

  Встряхнувшись, я отогнала эту мысль. Узнаю у пропавшего, нечего перед сном голову напрягать. Воткнула вилку в салат, опять остановилась.
- Да, и волосы бы надо перекрасить. Если он меня в лицо знает, то вообще на пушечный выстрел к Разиной не подойдет.
 
 Звук моего голоса эхом прокатился по столовой. Затих где-то за холодильниками.
 



      
         Утром, едва край солнца поднялся над крышами многоэтажек центра Тарасова, я бодренько выбежала во двор, делала зарядку. Снайпера не опасалась, угрозы вражины меня не убедили. Инструктора “Ворошиловки” сейчас бы высказали мне много чего критикующего, обвинили бы в легкомысленности, но я пожала бы плечами, невинно хлопнула бы ресницами, и сказала бы что во всем виновата весна. Да, весна. Поэтому даже не смотрела по сторонам; чё мне какой-то снайпер?... Зато на меня смотрели; чуть ли не все охранники сон потеряли, стояли кучкой возле ворот, кода я отжималась у ряда елочек, потом переползли к джипу, когда я отошла к башенке и делала там растягивающую гимнастику, чуть позже – перебазировались на крыльцо, так виднее и повыше, когда я заканчивала разминку. Конечно такие разглядывания от меня не укрылись, и много бы чего высказала, просто в это утро я думала о другом. Всё планировала, как себя вести в сегодняшней поездке по городу.

   Ждать до завтра я не хотела, поэтому собиралась обрадовать Разину, что в осаде сидеть нет необходимости и можно спокойно разъезжать по салонам. Находится с ней рядом во время этой поездки я не могла, это запросто отпугнет вражину или он откроет уже беспорядочную пальбу по нам обеим, пытаясь сразу решить две проблемы. К тому же он знал меня в лицо. Так что следовало осветлить волосы, немного увеличить пропорции тела, ну и одеться иначе; спортивный костюм как раз подойдет. Да и ехать следовало отдельно от Разиной, и причем на своей машине. Ехать с упреждением, согласовав маршрут движения. Там – прибывать в салон на двадцать-тридцать минут пораньше, изображать из себя покупательницу, одновременно высматривая поблизости вражину с усами, горбатым носом, и характерным акцентом. Если его не обнаружится внутри салона, значит ждет где-то снаружи. Еще и там всё осматривать предстояло.

  Нина Сергеевна, кстати, подтвердила, что на фотографии, которая пришла от Симонова, никто иной как сам пропавший муж Ирочки, правда постаревший и отпустивший усы, но всё же это он, старую женщину не обманешь, это он. Поэтому я готовилась к предстоящему задержанию со всей серьезностью; разминала тело, если побегать негде, то хоть так, подбирала в мыслях облик поконтрастнее, рассчитывала все возможные мелочи. Даже такую, как внешний вид Разиной; Светлана Георгиевна должна быть свежей и спокойной, иначе вражина может что-то заподозрить и выкинуть какой-нибудь фокус возле одного из салонов. Там же люди ходят, а если кого ранит? Ему-то плевать, он полностью нацелен на мщение, даже отсидеть за это не боится, но люди-то причем. Вот и следовало отнестись серьезно. Практически как к Шутнику.

  Закончив с разминкой, я вошла в дом.

  Разина сидела в своем кабинете, хмурая, с больной головой, дымила наверное сотой сигаретой. Когда я вошла, она как раз доставала из ящичка очередную бутылочку коньяка, собираясь видимо и её употребить. И чего в такую рань не спится?

- А, Евгения Максимовна? Доброе вам утро. – глаза бизнесменши говорили о том что еще немного и она рухнет головой на стол, попросту заснув. – Я вот вчера всё перепробовала, книжки читала, фильмы смотрела, пробовала спать…
  Полупьяно вздохнула.
- Скучно… Не могу без работы.

  Я кивнула.
- И вам доброе утро, Светлана Георгиевна. Чего ж напились-то так?

- Не знаю… само вышло…

  Пришлось оставить замысел о поездке в город. В таком состоянии она даже в салон зайти не сможет, попросту свалится у входа и уснет с храпом. Вражина это увидит, пальцем у виска покрутит, и начнет стрелять по мне, справедливо полагая что с пьяной он разберется попозже. Вот и думай…

     Я вышла на крыльцо. Уткнула руки в боки.
 Не сдержалась:
- ****ство!

   Охранники дружно повернулись, побросав сигареты; наверное подумали что я их критиковать явилась. А чё? Стою на крыльце, к ним лицом, хмурая, руки в боки, да еще и ругаюсь. Видок наверное тот еще? Да, одним видом можно ого-го какое о себе впечатление создать. Нахмурься, ругнись, и все сразу же отнесут сие проявление эмоций на свой счет, хоть и ошибаются. Можно улыбнуться, подмигнуть, и тут уже два варианта – девушки ответят взаимной улыбкой и подмигиванием, а мужики – возомнят что им дан “зеленый свет”. Да, вид решает многое… Вид решает многое…

 Я задумчиво осмотрела двор. Что-то вертелось на языке, но я никак не могла сформулировать эту мысль.

   В открывшиеся ворота заехал “мерседес”; водитель со вчерашнего дня чинил вмятины, оставшиеся от Шутника и попадания в машину тел отлетаемых охранников. Грациозно протиснулся рядом с моей машиной. Заглушил двигатель. Водитель выбрался, подошел к охранникам, начал здороваться с каждым.

 Я собралась уже было в дом заходить, как вдруг мысль наконец обрела четкость и материализовалась. В город можно и без Разиной съездить. Главное – создать вид, вот, мол, машина её едет. Вот к салону подъехала. Кто углядит через тонированное стекло, что внутри Разиной нету? А муж пропавшей близняшки наверняка нападет на улице; возможностей для бегства больше, да и охранники пока выберутся из джипа… Можно приехать к салону пораньше, занять позицию, а когда вражина нерусская нарисуется, а он нарисуется, это к бабке не ходи, и попробует приблизиться к подъехавшему “мерседесу”, то тут его и вязать. Пять салонов, пять вероятных мест его появления, пять попыток. Осталось только облик изменить.

  Я сбежала с крыльца. Направилась к охранникам и водителю. Собиралась обговорить детали, согласовать маршруты и время подъезда к салонам. Охранников в джипе и двоих хватит, остальные пусть дом защищают. Мало ли что.

- Мальчики, стекла бронированные?

- Д-да…

- Отлично. Значит так, слушайте меня очень внимательно…



    Начать охоту на главного злодея я собиралась с “первой точки”, нанимательница всегда следовала по одному и тому же маршруту, вот и мне не стоило что-то нарушать; вражина наверняка знает об этой привычке Разиной, и наверняка заподозрит неладное, если я вздумаю поехать сначала к другому салону. А если все же не появится – значит ему кто-то уже доложил о том что в “мерседесе” никого нету, значит придется перетряхивать охранников и водителей, искать предателя среди них. Хотя… хотя вряд ли у мужа пропавшей близняшки есть союзник в доме; иначе зачем ему было прибегать к услугам малолетнего хакера? Да и жучки в особняке торчали бы…

   Полностью осветлив волосы и потратив на это порядочно времени, благо было еще раннее утро, я поднялась в свою комнату, и, достав из сумки походный гримировальный набор, принялась менять внешность. Как это ни обидно, но противник знал меня в лицо, поэтому следовало измениться разительно. Сделать накладки на тело, увеличивающие зрительный объем фигуры. Стать, например, немного пышной блондинкой а не стройной брюнеткой, одеть спортивный костюм против делового, “набрать” разом двадцать килограммов, ошарашить охранников и водителей, сесть в свой “фольксваген”, и уже ехать ошарашивать усатого вражину – по-любому не узнает во мне телохранителя Разиной, в одиночку свалившую Шутника. А раз не узнает, что ж… я ему припомню “вежливый” телефонный разговор, еще как припомню.
 
  Управившись, критически оглядела себя в зеркало. На меня действительно смотрела пышненькая светловолосая девочка, обряженная в бело-голубой спортивный костюм, словно сошедшая из -за какого-нибудь торгового прилавка, или же из парикмахерского салона. Всё получилось как нельзя кстати, даже мой профессиональный взгляд не заметил несоответствий. Только вот выражение лица… хмурость и сосредоточенность выдавали с головой; не может продавщица или парикмахер иметь такого серьезного вида, холодного даже. Такое могут только террористы иметь, боевики, да высококлассные телохранители. У простых обывателей, едва замечают обладательницу таких глаз, сразу же начинаются мурашки по коже, их начинают терзать смутные сомнения, рука тянется к телефону для вызова милиции, прочее нехарактерное совершают… Надо хотя бы очки одеть, если сама с собой справиться уже третий день не могу, хоть непрозрачными стеклами глаза скрыть, раз другие средства не помогают… Да, и блондинки любят яркое, чуть не забыла совсем.

  Выбрав губную помаду поярче и с блестками, я выругалась в пол-голоса, но тем не менее нанесла еще один штрих в общую картину заемного образа. Ох вражине не повезет, ох и затрещат армянские кости, ох и взвоет, ох и заскребет по асфальту ногтями. Удумал, понимаешь, честным и примерным предпринимателям кровь сворачивать. Было же расследование, в те годы еще, ничего Светлане Разиной предъявить не смогли, алиби и всё прочее, к похоронам готовилась дома, чего опять не понравилось? Закон для всех общий, ничего не попишешь. Решил собственноручно справедливость воцарить? Нихрена! Пока я живу в Тарасове и ко мне обращаются за помощью состоятельные граждане, справедливость на городских улицах буду воцарять я. Я, лично, а не кто-то со стороны.

   Жутко-алый цвет вообще изменил меня до неузнаваемости, посетило желание стереть с губ такую пакость, но я одернула себя; на первом месте должна стоять работа, а уж потом личные желания. Одела очки, хмыкнула не удержавшись. Так же не удержавшись, скорчила рожицу посмешнее. Взяла сумочку, и вышла из комнаты.

  Охранники вытаращились во все глаза, едва я появилась на крыльце. Но мне это было до глубокой фени; прошла к своей машине, бросила сумочку на переднее сиденье, и вопросительно посмотрела на собравшихся и ожидающих:
- Всё запомнили?
 Последовало несколько утвердительных кивков.
- Всё, Евгения Максимовна. Через полчаса на первой точке.
- Отлично.
   Села, пристегнулась, завела мотор. И плавно выехала со двора. Воротный охранник долго-долго смотрел вслед.


  Подъехав к первому салону, я остановила машину подальше, мало ли, может и “фольксваген” мой “в лицо” знают, вышла из неё, закинула сумочку на плечо, придала себе беспечный вид “а-ля, продавщица в выходной, да в городе”. Направилась к торговому центру, неспешно, вдумчиво разглядывая витрины и окрестности. На самом же деле искала понятно кого. С усами, хлопец, с горбатым носом, и с пистолетом под одеждой. Попутно осматривала видимые отсюда крыши многоэтажек; мало ли что у врага в заначке имеется, вполне может и “оптика” быть. Хотя вряд ли, имей такое место, еще вчера бы приперся на соседние крыши к особняку. Посему – нет у него винтовки, еще раз повторю. Пистолет, да, может быть, но только лишь.

 Поставила машину на сигнализацию. Вновь вернулась к надоевшим размышлениям.
  Уж больно заметно в голосе у него предательские нотки проскальзывали,  дела про справедливость завел, про карающую руку правосудия, не иначе как сам попробует приблизиться к Разиной и произвести несколько выстрелов на поражение; охрана, ясен перец, прикрыть не успеет, потому-то и надеется на успех. Только вот у какого из пяти салонов решил действовать? Не у пятого же? Что мне, весь день за ним охотится? В гриме долго не побегаешь, на улице жарковато, вполне шейно-лицевые накладки отвалиться могут, да и помада…

  Я полюбовалась своим отражением в наружной витрине магазина, приостановившись.
 Мрак. Увидит кто из знакомых – засмеют минимум. А всё из-за чего? Из-за работы. Из-за некоторых неспокойных граждан, усатых, которые и за двадцать лет не могут успокоиться, всё грезят о справедливости… Какая может быть справедливость? Расследование ничего не дало, дело закрыли за отсутствием мотива, а кто не согласен – тот пусть в ООН обращается, или куда там еще. А если взял в руки оружие – значит стал преступником. Переступил закон. Пеняй на себя…

  …Тенистая аллейка с лавочками. Прямо за ней – сам торговый центр. Следовало умерить скорость движения, еще добрых двадцать минут до подъезда машин Разиной. Да и очень удобно отсюда наблюдать за посетителями центра, на месте злопыхателя усатого я бы именно здесь расположилась, очень хорошая позиция, очень. Дожидайся приезда хозяйки салона, иди к машинам, пока она вылезает, а там уже доставай оружие и расстреливай сколь вздумается.

  Я дошла до конца аллейки и присела на одну из лавочек. Собиралась посидеть минут десять и уже перемещаться к крыльцу торгового центра. Расслабленно откинулась на спинку и наблюдала за окрестностями. Народу было прилично, несмотря на утренние часы. Прогуливались семейные пары с детьми. Просто спешили по своим делам. Несколько молодых парней обступили одну из лавочек, распивали пиво, громко смеялись. Шустрый пудель в ошейнике носился меж деревьев, юлил временами вокруг хохочущего десятилетнего пацаненка, притаскивал бросаемую палку. Пара старушек, это уже на соседней лавочке, обсуждали власть и характерное из этой темы. Молодая девушка гордо вышагивала по аллейке, как по подиуму, видимо кого-то ожидала. Обычный городской день. Скоро весеннее солнце заберется в зенит и вновь примется шалить с температурой, как уже последние две недели, и не скажешь что конец апреля, станет жарко, душно, того и гляди асфальт расплавится.

  Я полезла в сумочку за сигаретами. Безделье, может и натянутые нервы, не знаю, но курить захотелось. В конце-концов облику надо соответствовать, а кто из продавщиц не дымит в наше время?

 Рядом кто-то уселся. Мне захотелось объяснить что место занято, но слова замерли на языке – рядом сидел усатый с горбатым носом, да еще и в кепке. Черты лица очень схожи с фотографией звонившего и угрожавшего. Усы, правда, более светлые, но кто сказал что они натурального цвета? Я с утра тоже не блондинкой была.

 Достала сигареты, собралась было зажигалкой чиркнуть, но в этот момент сбоку высунулась рука с уже зажженным огоньком; решил проявить учтивость. Заодно и озвучил:
- Вах, такая красивая дэвушка и курит.

 Я посмотрела на его лицо, голос мне казался напряженным и немного знакомым. Одновременно размышляла – он или не он?

 Сосед по лавочке намекающе пошевелил рукой с зажженным огоньком. Мол; че тянешь? Прикуривай. Улыбался натянуто.

 Я прикурила. Поблагодарила, кивнув:
- Спасибо.

  А глазки-то у него тревожные, это сразу видно. Не иначе как к чему-то готовится. Улыбочка напряженная. Налицо – несоответствие. Если бы хотел познакомиться с “красивый дэвушка”, то и выглядел бы естественно. Этот же – просто тянет время. Допустим, это тот самый пропавший муж. Что, прямо здесь его вязать? А если я ошиблась? Как это будет выглядеть? Спеленай его на лавочке, ошибись, тем временем настоящий будет спокойно шастать поблизости, а увидев что похожего на него человека скрутила полноватая безобидная блондинка – мигом сделает соответствующие выводы и уйдет прочь. В итоге – лишний день потерян, и жди более хитрых атак, хитрых и подготовленных. Да и свяжи его тут – чё, до машины самой тащить? А как окружающие среагируют? Те же бабульки милицию начнут звать в два голоса; еще неизвестно чем моя охота закончится. Как бы самой в наручниках не оказаться. А тем более револьвер с собой, а в водительских правах и лицензии на ношение оружия совсем другое личико… Пока докажешь что в гриме – не один час уйдет, а за это время все мои уловки вражина раскроет. Раскроет. И заляжет на дно. Ищи его, потом, вновь в думах рюхайся, хреново, короче…

  Я выпустила дым в небо. Еще раз осмотрела соседа по лавочке.
 Ладно бы если это оказался именно он, тогда еще можно устраивать разборки с милицией; вражина-то пойман, Игорек его опознает, не отвертеться короче пропавшему мужу пропавшей близняшки. Но это в том случае – если это он и есть. На крайний случай и сама до машины дотащу… Как бы проверить-то?

 Стряхнула пепел на асфальт. Просчитала наиболее эффективные из такого положения удары в шоковые точки. Ну и задала странный, по меркам несведущих в истории с близняшками людей, вопрос:
- Так почему ты считаешь что именно Светлана убила Ирину и спрятала её тело?

 Тот, кому был задан этот вопрос, очень заметно вздрогнул и уставился на меня расширенными глазами. Выдохнул изумленно:
- Ты?!

 Но потом начал отодвигаться от меня по лавочке. Начал, пусть и запоздало, разыгрывать из себя не знающего ничего о близняшках:
- Вах! Какой Свэтлана? Что за Ирина? Тэбе…

  Я резко выбросила вперед руку и ударила ребром ладони в шею, не собиралась гоняться за нанимателем Шутника по аллейке. Он приглушенно хрюкнул и отключился, повалившись в мою сторону. Со стороны это выглядело как будто усатый подремать вздумал, взял и, отодвинувшись немного по лавочке, положил голову мне на колени. Даже кепка не скатилась.
 
  Улыбнувшись насторожившимся старушкам, я даже ласково погладила вырубленного по кучерявым волосам. Этот жест их успокоил, выветрил подозрительность из глаз; отвернулись и вновь принялись власть обсуждать. Больше никто этой короткой сценки не заметил. Вот и хорошо. Вот и отлично. Охота прошла удачно – вражина смирненько покоится на лавочке, положив голову мне на колени. Идиллия, практически. Осталось лишь решить вопрос с его транспортировкой, и можно считать что тучи над головой нанимательницы разогнаны. Гонорар, благодарность, все дела.

 Я достала телефон из сумочки. Набрала номер водителя “мерседеса”. Дождалась ответа:
- Валера, можешь возвращаться в особняк… Да, всё кончилось, я его взяла… Ребятам в джипе скажи, чтобы к аллейке у торгового центра подъехали. Я его одна не утащу, тяжеловат больно…

  Покосилась на вновь умолкших старушек; те опять заподозрили что-то неладное и смотрели на меня с прищуром. Тем не менее закончила:
- Светлане Георгиевне пока ничего не говори, я попозже приеду и сама всё разъясню.

 Отключила телефон. Положила его в сумочку. Достала подделку под милицейское удостоверение, показала её молчавшим старушкам; расстояние в пять метров должно было скрыть ненатуральность “корочек”, главное – многозначительный жест-распахивание и многозначительное же пояснение:
- Спецоперация, бабушки. Преступника, вот, поймала.

  Мигом отвернулись, испуганно ойкнув. Потом и вовсе поднялись на ноги и быстро засеменили к выходу из аллеи.
 
   Я убрала подделку в сумочку, с глаз долой. Погладила пойманного по голове рассеянно, поправила сползающую кепку. Закурила новую сигарету. И принялась ждать прибытия помощников.

  В том что поймала того, кого и намеревалась, сомнений у меня не возникало. Слишком уж выдал себя, усатый, когда я задала свой вопрос-подначку. Даже сбежать хотел, но я вовремя пресекла его бегство. Да и пистолет у него за ремнем брюк торчит, надо бы убрать от греха. Он это, короче, к бабке не ходи. Он.
 
      Вскоре подъехал джип. Охранники вылезли из него, принялись осматриваться в поисках моей персоны. Пришлось подать им знак, помахать рукой. Подошли, осмотрели усатого и не показывающего признаков разумной деятельности. Перевели взгляд на меня:
- Он?

- Ага.

 Переглянулись, по сторонам покосились. Потом подхватили вражину, и потащили к джипу. Мнение окружающих этих двоих здоровяков не очень волновало; пусть прохожие хоть что думают, сказано вполне ясно – бери и тащи в машину.

  Я шла следом, несла в руках кепку. Дымила сигаретой, третьей уже за утро.

   Воле машины, подождав пока пойманного закинут внутрь, сковала руки наручниками, тоже самое проделала с ногами, бросила сверху кепку, и поделилась своими планами:
- Сейчас едем за город, мальчики.

- Зачем?

 Я строго посмотрела на спросившего:
- Мне здесь его допрашивать? Как я его в милицию сдам, такого? Он же упрётся и ни в чем не сознается, вдобавок к этому – еще обвинит меня в чем-нибудь, мол, убить хотела, или ошиблась вообще.

- А за городом чё? – водитель тоже вышел из машины. – Там говорливее станет?

- Ты даже не представляешь себе насколько говорливее.

 Водитель в опаске отодвинулся.
- Понял.

- Вот и молодец, что понял. – я выкинула докуренную сигарету. Глянула на остальных, одевая очки. – Короче так, мальчики, сейчас я иду к своей машине, вы разворачиваетесь, догоняете, и следуете за мной на выезд из города. Всё запомнили?

- Всё.

- Всё, Евгения Максимовна.

- Вот и хорошо. Начали. 

 Остановилась, вспомнив кое что. Вернулась к джипу.
- Да, и в лесу, как приедем, пожалуйста сделайте свои милые лица как можно кровожаднее, пусть не думает что ему жизнь оставят. И самое главное – ни слова не произносите, просто молчите и хмурьтесь. Хорошо?

 Заулыбались, поняв к чему я клоню.
- Хорошо, Евгения Максимовна.

- Всё сделаем в лучшем виде, Евгения Максимовна.

     За городом мы оказались достаточно быстро. Транспорта, вот повезло, было мало, никаких пробок на улицах не толклось, всё шло как по маслу, даже ДПС-ники не косились в сторону двух иномарок, красной и черной, что неслись к выезду из Тарасова. Я немного спешила, сказывалось нетерпение узнать у главного врага все подробности, да и нанесенная на тело маскировка, увеличение фигуры, доставляла много неудобств – словно в теплую одежду нарядилась и летом на улицу выбралась, всё потеет, зудит, стесняет. Вот допросить скоренько усатого, выведать подробности, сдать Симонову, как обещала, и уже вернуть себе естественный облик.

  Не утерпев, сорвала с шеи накладку, снизив скорость перед поворотом. Швырнула её на переднее сиденье. Приоткрыла окно полностью, было действительно жарковато. Утопила педаль газа в пол.

    Отыскав более менее лесистую местность, я обнаружила удобный съезд с дороги уже довольно скоро. Повернула, не задумываясь. Главное что – дать понять пойманному простую вещь. Понять и поверить в то, что его в этом лесочке прямо сейчас закопают, если будет упираться или молчать. А заговорит и сознается, глядишь – отпустят. Ну, не отпустят, а жизнь сохранят. Для милиции сохранят. Поэтому, я внутренне готовилась немного побыть кровожадной и очень убедительной, перепугать до икотки, ну и намекнуть что могу и пожалеть; не убивать, не вырывать мясо с тела, и даже костей не ломать, лишь бы признался как на духу, и выложил всё. Да, мол, нанял Шутника, да, уговорил малолетку следить за домом, да, звонил вам по телефону, Евгения Максимовна, угрожал и оскорблял. Уж простите, пожалуйста…
 
  Замелькали по сторонам деревья, стало немного сумрачно. Прошлогодняя листва и окружающая безлюдность придавали впечатлений. В таком месте действительно уверуешь в скорый конец, тем более когда рядом нависают два здоровяка и хмурый водитель; этим троим основательно досталось от Шутника, водителю даже два раза. Ну и, наконец, суровая девушка с горящими непонятной жутью очами, раскладывает на капоте красной иномарки какие-то странные инструменты, очень похожие на пыточные. Поневоле взвоешь от страха, и расскажешь даже про свои детские похождения в чужие огороды за огурцами.

   Наконец попалась небольшая полянка в стороне от дороги, с удобным подъездом. Я свернула туда и остановила машину. Перед тем как выбраться, стянула накладки и с остальных частей тела; пусть из подъехавшего джипа и видно чем я занимаюсь, и какие позы принимаю, но терпеть на себе лишнее было выше моих сил. Вспотеешь излишне – макияж поплывет, первый пост ГАИ остановит сразу же.

  Управившись со своим небольшими проблемами, я вылезла из машины. Прошлась по полянке, выбирая подходящее дерево. Потом, найдя, подошла к джипу, открыла заднюю дверцу, проверяя состояние пойманного. Оказалось что уже пришел в сознание, сел, и угрюмо смотрит на меня, словно живьем съесть хочет. Я сняла очки, собралась проверить свой новый взгляд и на нём, глянула наивозможно суровее. Результат не заставил себя долго ждать; армян отвел глаза, беспокойно заёрзал на сиденье, но молчал по-прежнему.

 Я отошла. Открыла переднюю дверцу, указала на выбранное мною дерево, кинула ключи от наручников:
- Там его прикрепите, мальчики. А я пока необходимое подготовлю.

  Молча кивнули, вылезли из машины, деловито “выдрали” пассажира из салона, поволокли к указанному дереву, особо с “клиентом” не церемонясь. Тот засучил скованными ногами, начал извиваться, о чем-то бормотать, но ни одного внятного слова так и не произнес. Вскоре был прикован к дереву основательно. Затих и перестал извиваться. Смотрел, как я постелила на капот своей машины белую простынь, как вытащила из багажника невзрачный чемоданчик, и принялась вытаскивать из него непонятные железяки.
 
 Подобный метод меня выручал уже множество раз. В этот чемоданчик я специально напихала всяческих блестящих металлических штуковин, особо не выбирая каких именно, стараясь запугать вероятных допрашиваемых неопределенностью, и возя чемоданчик с собой постоянно. Главное – чтобы было металлическим, блестящим, и таинственным; а что подумает кандидат на допрос – это дело его и его воображения, которое нарисует ого-го какие картины… У пойманного злодея похоже с воображением было всё в порядке; покрылся крупными каплями пота и тяжело задышал, не отрывая взгляд от разложенных на капоте металлических штуковин.

 Я пока приостановила выкладывание. Закурила и подошла к “пропавшему мужу”. Спросила, всё также глядя загадочно и страшно:
- Тебе на небесах зубы нужны?

  Вздрогнул, будто током шарахнуло. Залепетал сбивчиво:
- Д-да, нужны… а… а что я вам сделал? За что вы при…привезли меня в лес?

 Я отошла на шаг. Всплеснула руками:
- Глянь-ка, акцента и вовсе нету.

 Вернулась, ухватила за челюсть, словно коня покупать собралась и мне интересно какие у него зубы. Потребовала, встретив сопротивление:
- Рот открой, придурок.

 Замотал головой, пытаясь скинуть мою руку. Заголосил, едва удалось:
- За что?! Что я вам сделал?! Что вы от меня хотите?!

 Заметил выбравшегося из джипа водителя; тот нес в руках бейсбольную биту, легонько похлопывал ею по ноге, на лице читалось много чего решительного. Съёжился мигом, наверняка готовясь к смерти. Попытался даже в дерево вжаться, насколько это возможно. Понизил голос:
- Что вам нужно?

  Я вернулась к чемоданчику, дымя сигаретой. Взяла плоскогубцы. Покрутила их в руке. Задумчиво глянула в сторону пленного. Потом отложила их и взяла кусачки. Кивнула самой себе. Повторила вопрос:
- Ну так тебе зубы-то нужны на небесах?

- Что я вам сделал?! – вновь перешел на крик. – Что вы хотите?!

 Я подошла к нему. Щелкнула перед носом кусачками. Дунула дымом в лицо. Потом взялась за ус, левый, примерилась инструментом к нему, собираясь отстричь нахрен. Но в последний момент остановилась:
- А что ты можешь предложить?

 Выпучил глаза и скосил их на свою часть тела, которую вот-вот отстригут.
- А… а что хотите?

 Опустила кусачки, не став отрезать кусок осветленной растительности.
- Я, лично, хочу услышать от тебя подробный рассказ про семью Разиных, про то как ты появился совсем недавно в Тарасове, как нанял киллера, чтобы он сначала припугнул Светлану Разину, как нанял малолетку, чтобы он следил за домом Разиной, ну и как вообще дело было? Будешь молчать – больше ни о чем спрашивать не буду, примусь лишь за своё любимое кровавое занятие. В таком случае тебе не жить, это явно. Короче, в твоих интересах рассказать всё добровольно. Есть твоя фотография, когда ты с телефона-автомата звонил, есть фото-робот составленный пацаненком из компьютерного салона, да и опознает он тебя, это к бабке не ходи. К тому же домработница Разиной тебя узнала, несмотря на прошедшие годы. Нанятый тобой киллер запросто укажет на тебя, стоит мне вспомнить что это ты был понятым в той квартире, где я его нейтрализовала. В общем – рассказывай. Не серди меня.

 Сглотнул ком в горле. Неотрывно смотрел мне в глаза, и это-то его доконало. Может и действительно поверил что ему до вечера не дожить. Два мрачных здоровяка и водитель с бейсбольной битой как немые подтверждения стоят рядышком. Проворчал, сникнув:
- Она убила свою сестру. Я решил отомстить…

 Я расплылась в улыбке, отойдя на шаг. Сообщила охранникам и водителю:
- Ну вот, даже резать не пришлось. Понятливый, сам во всём готов признаться. Даже в том, что вчера позвонил и оскорбил кое кого. – я повысила голос – Оскорблял?

 Пропавший, а теперь действительно нашедшийся муж Ирины Разиной, фамилию-имя так и не вспомнила, кивнул замедленно.
- Оскорблял…

- Готов признаться во всём?

- Готов…

- Ну тогда давай с самого начала.
 

     Через несколько часов я сидела в кабинете Симонова. Пила кофе. Дымила сигаретой. Делилась полученной информацией:
- Всё получилось несколько странновато, Сергей Владимирович, мне до сих пор не понятно кое что, но лезть глубже в тайны этого особняка и выискивать скелеты в шкафах… думаю, что это будет не совсем правильным. Главного злодея я вычислила, обнаружила, и поймала. Светлане Разиной теперь никто не угрожает и не пытается её убить, так что со своей задачей я справилась отлично. Пусть и дальше хранит свои тайны, мне на это наплевать.

 Капитан пожал плечами. Крутил на столе зажигалку.
- Ну а вам самой, Евгения Максимовна, разве не интересно докопаться до истины?

 Я сделала глоток побольше, затянулась. Выдохнув, отмахнулась рукой.
- Больно надо. Третий день над этим голову ломаю, всё успокоиться не могу. Извилины уже воспалились от догадок. И ладно бы всегда правильные догадки были, дык ведь на деле оказалось что половина из них вовсе ошибочные.

  Он перестал крутить зажигалку. Заинтересованно глянул:
- Но ведь результат-то имеется? Киллер на квартире вами нейтрализован. Наниматель его тоже вами же пойман.

- Да это случайно получилось. Шутника я возле салонов всё высматривала, а он, зараза, секретаршу Разиной траванул и на её квартире нас ждал. Мне просто повезло, что он не принял меня за настоящего телохранителя. Дык, ведь еще и обманул, паразит, сказал что заказчика в лицо не знает. А на деле оказалось что сам заказчик понятым был, зашел удостовериться в том что Разина уже мертва – а тут совсем другое, жива, пьяна, и киллер схвачен… Дела, в натуре, выходит покруче чем в кино. Я поначалу-то и не подумала на понятого, а вчера до меня дошло. Армян, кстати, еще и в салоне мне встречался, в первый день, перед покушением на Светлану Разину, и опять я внимания этому не придала, всё киллера выглядывала… Потом я с домработницей чай попила, увидела этого самого пропавшего мужа на семейном фотоальбоме, и задалась вопросом – а не много ли вокруг меня и этого дома нерусских околачивается?... Да, вы правы, Сергей Владимирович, мы все думаем задним умом.

 От приподнял брови.
- Я этого не говорил, Евгения Максимовна.

- Но подумали, по глазам вижу.
 
Я сделала еще глоток. Затянулась, пустила дым в потолок.
- А с армяном – все само собой получилось. Сел рядом со мной на лавку, когда я его возле первого салона высматривала. Ну и попался, не узнав меня… Он, кстати, говорит что его убить в прошлом несколько раз пытались, как раз когда он по инстанциям ходил и обвинял Светлану Разину в убийстве своей сестры-близняшки, потому и подался в пропавшие без вести. Если не врет, то… то выходит что кто-то был заинтересован в его молчании и скорейшем замятии дела.

 Капитан был со мной согласен.
- Выходит, что так. Только вот кто? Двадцать лет уже прошло, кому захочется раскапывать это мутное дело? В архивы сейчас никого не загонишь, даже курсантов.

 Он загадочно глянул на меня:
- Вот если бы…

 Я отодвинулась, выставив ладони.
- Не надо, Сергей Владимирович, сыта по горло этими раскопками. Три дня копалась. Устала, да и тишины хочу.

- Дело ваше, Евгения Максимовна. Просто вам…

- Повторяю, я в это дело больше не полезу. Съезжу, личные вещи и гонорар заберу, и забуду про армянов, близняшек, и тайны этого трехэтажного дома. В конце-концов, как будет выглядеть, если я докопаюсь всё же до истины, докажу вину Разиной, и она будет арестована? Она же меня для защиты нанимала, а не для раскопок прошлого. Угрозу её жизни я устранила, работу свою выполнила. На этом всё.
 
  Помолчала, наблюдая за Симоновым; что-то хотел сказать, но не стал. Продолжила оправдываться. Да, именно оправдываться. Перед собой ли, перед ним, не знаю, в общем – продолжила отстаивать своё:
- Да и некогда мне выпытывать тайны или вытаскивать на свет прошлое, я не следователь и не частный сыщик. Я телохранитель. Я от вражин должна защищать, а не упекать клиента за решетку. Тем более Валерий Игнатьевич Светлану Разину считает кристально честным предпринимателем и иногда её в пример другим ставит. То-то огорчится подполковник, когда я его иллюзии развею…

 Симонов закурил, пододвинул пепельницу к себе поближе. Заметил, как бы невзначай:
- Вы оправдываетесь, Евгения Максимовна?

 Я отрицательно покачала головой, не хотела выглядеть оправдывающейся в его глазах. Даже слишком энергично покачала:
- Ничуть. Просто говорю, что… что охранять Разину больше не имеет смысла. Да, про это речь веду. Про это.

   Тишина повисла в кабинете. Из соседнего чуть слышно доносились вопросы следователя, пойманный и раскаявшийся муж пропавшей близняшки очень подробно на них отвечал, и не думая что-то утаивать. Билась в оконное стекло жирная муха. Настенные часы отстукивали извечную мелодию.  Капитан прихлебывал из кружки и курил. Я же – чувствовала себя не в своей тарелке. Действительно выглядела оправдывающейся, нечего кривить душой. Феликс с портрета смотрел на меня осуждающе, словно в чем-то обвинял, в чем-то таком что я могла бы сделать, но не захотела, отказалась, отгородилась.
 
Затушив сигарету в пепельнице, я поднялась. Повесила сумочку на плечо. Кофе так и не стала допивать.
- Пойду я, пожалуй. Дела… До встречи, Сергей Владимирович.

 Капитан поднялся, проводил меня до двери.
- До встречи, Евгения Максимовна. – открыл. – Если что, заходите…

 Я развернулась в коридоре.
- Это вы о чем, Сергей Владимирович?

 Отвел хитрые глаза.
- Да так… мало ли что…

     Немного отойдя по коридору, я остановилась.
  Непонятки-недоговоренности, скользкие намеки, хитрый взгляд с прищуром, к чему он клонит? К тому что я возьмусь за тайны дома Разиной? Нет уж, пусть особняк и дальше их хранит, двадцать лет хранил же, так почему и дальше не продолжить. В конце-концов свою работу я выполнила, пора получать заработанный гонорар, ехать к тетушке, и конкретно отдохнуть от раздумий, тупо пялясь в экран телевизора. Кино какое-нибудь новенькое прикупить, чипсами похрустеть. В тир съездить. В бассейн наведаться. Прочее.
  Встряхнувшись, я пошла к выходу.



     Спустившись с крыльца отделения милиции, я подошла к своей машине. Закинула сумочку в окно, на сиденье с остатками моей сегодняшней маскировки. Обошла кругом. Взялась за ручку.
  Да, действительно, почему это я должна докапываться до самого дна и выводить всех на чистую воду? Разину я от вражин уберегла, небо над её головой очистила, пусть и дальше владеет своими салонами, раскатывает по городу с тупыми охранниками, ласково относится к своим подчиненным, особенно к тому секретарю на “первой точке”, Сереже своему, ну и прочее. А тут вдруг – а вы не хотите узнать всё до конца, Евгения Максимовна? А разве вам самой не интересно? Ведь на мужа близняшки кто-то же надавил, убить пытался несколько раз, так ведь можете же узнать – кто именно? Да и с пропажей Ирины Разиной не всё ясно, ведь так?

   Я открыла дверку и села в машину. Поискала пакет в бардачке, следовало сложить накладки и убрать с глаз подальше; видок у них тот еще.
  А что с пропажей не ясно? Сказано же – осенним дождливым днем поехала в морг для получения заключения патологоанатома, папенька два дня назад шею сломал на лестнице, и больше домой не появлялась. Чё не ясно? Может… может, что-то такое было в том заключении, что оно не могло стать общеизвестным? Что-то такое… такое… компроматное? Разоблачающее? Или как? Может, Светлана Разина в таком случае… Стоп! Хоть как то заключение прячь и скрывай, патологоанатом попросту новое напишет. Хотя нет, не так, напишет-то он его напишет, это к бабке не ходи, но только кому?… Блин, бред сплошной повалил. Тьфу!

   Отыскав подходящий пакет, я стала сердито складывать в него остатки телесного грима. Хватала не церемонясь, и складывала.
  Надо постоянно действовать, двигаться, пытаясь хоть так выгнать из головы надоевшие раскопки тайн трехэтажного особняка. Впору тем же алкоголем воспользоваться, раз обычные средства не помогают. Выхлебать литровую бутылку, улыбнуться расслабленно, рухнуть пластом, и по очновению не помнить ни о каких близняшках, Шутниках, Армянах, и начатках-зародышах мук совести. Ну чё мне Разина сделала? Она в меня не стреляла, не оскорбляла никак, всегда была вежливой, даже киллера не насылала. За что выводить её на чистую воду? Армяну верить? Да кто он такой, чтобы я ему верила?

    Я вспомнила сидение на душном чердаке и анонимный звонок с телефона-автомата. Еще больше нахмурилась; забыла ему ребра пересчитать за вежливый телефонный разговор, совсем из головы вылетело.
  Да, кто он такой, чтобы я ему верила? Его жена могла и в аварию попасть, раздавленная до такой степени что опознать не смогли. Её мог и маньяк какой-нибудь прихватить для своих сомнительных наслаждений, а потом истерзанное тело спрятать в окрестных лесах Тарасова. Да и сама она могла запросто улететь-уехать куда-нибудь подальше, мало ли причин на это, может надоел ей этот городок, может и еще что. Но почему Армян думает что именно Светлана убила Ирину? Он чё, дурак? Она же дома была в тот день, к похоронам готовилась, как она могла убить свою сестру? Нанять кого? Тогда получается, что… Впрочем ладно, не моё это дело.
 
 Завязав пакет покрепче, я бросила его на заднее сиденье, пристегнулась, закурила, и отправилась в особняк Разиной. За деньгами.

     На светофоре я приоткрыла окошко, собралась выкинуть сигарету, но тут замерла невольно; по “зебре” шагали две маленькие очаровательные близняшки, ведомые за руку молоденькой мамашей. И смотрели они не куда-нибудь по сторонам, как это обычно бывает, а прямо на меня. Смотрели так серьёзно, обе, словно и они хотели мне высказать за моё попустительство и отгораживание от настоящей правды. Бантики колыхались на ветру, платьица мерно раскачивались в такт шагам, две пары одинаково серьезных глаз смотрели на меня…

 Я невольно закрыла окошко, одела очки, и виновато, даже пристыженно, уставилась на свои руки держащие руль. Что же, действительно браться за распутывание, ехать к Разиной и пытаться подловить её на несоответствиях во время беседы? Да и что она мне скажет? Чем я могу доказать хоть малейшую её причастность? Сколько лет прошло, за это время и архив тех времен сгнил давно, не то что спрятанные трупы, че копаться-то среди тайн прошлого?

 Я глубоко вздохнула, покосилась на переход, проверяя не прошли ли серьёзные малышки. Оказалось что обе повернули головы на ходу и по-прежнему смотрят. Ладно, допустим Разина будет арестована, сядет в тюрьму, и начнется следствие. Но на кого останется такой шикарный дом? Кто будет следить за многочисленными комнатными растениями и прелестными пальмами декоративными? Домработница? Это вряд ли, до этого ли ей будет; сотрудники органов весь дом на уши поставят при обыске и прочем… Родня какая-нибудь дальняя? Что ж, может и такое быть, родственничков отыщется чуть ли не пол-Тарасова, это к бабке не ходи, на такой особняк равнодушно не взглянешь. В итоге что? В итоге…

   Позади требовательно просигналили; кому-то моя машина помешала. Я встряхнулась, отогнала все мысли прочь, вжала педаль до упора и с визгом покрышек рванула с места. На душе было хреново, и существовал только один способ улучшить настроение – включить диктофон, напоить Разину, и нейтрально побеседовать с ней на тему пропавшей близняшки. Что-нибудь, да расскажет.


    Ворота въездные распахнулись заведомо, я еще не подъехала, как они уже… Хорошо, видать, охранника “разбудила” недавно? Таким макаром будет образцовым работником, и уже никому не даст прикурить, никому не позволит ночью просочится на охраняемую территорию, и навсегда забросит армейскую привычку спать сидя.

   Я заехала в ворота, припарковалась рядом с джипом, спрятала диктофон в одежде, отстегнулась, и вылезла из машины. Цель впереди стояла довольно четкая – напоить, расспросить, сопоставить. Да, и теперь можно было задавать вполне прямые вопросы про Ирину Разину; дескать, пойманный муж пропавшей близняшки чего-то там заикался, вот и не понятно, Светлана Георгиевна, не понятно…

  Ёлочки смотрели на меня, одинаковые все такие, практически близнецы, окна дома тоже не отличались разнообразием, такие же одинаковые, такие же близнецы, фары джипа смотрели, фары моей машины, два белых столба на крыльце, камеры по всем возвышениям, всё было одинаковым, куда ни глянь, лишь башенка дальняя страдала одиночеством, да группа статуй не имела никакого отношения к моим угрызениям-размышлениям. Хотя нет, имела. Это я сижу на пеньке, задумчивая, мозгую над темой близняшек и собственной ленью, а вокруг столпились трое… вокруг столпились капитан Симонов, муж пропавшей близняшки, и моя совесть.

  Я скрипнула зубами. Встряхнулась, отгоняя всякую дрянь мерещившуюся. Полезла в сумочку за сигаретами.

…десять одинаковых табачных изделий смотрели на меня из пачки…

- Вот же гадство! – я не сдержалась, убирая сигареты обратно в сумочку. – Что же за день сегодня такой?!

 До хруста сжав кулаки, ощутила как ногти впились в ладонь, стало немного больно, но в тоже время голову перестали посещать всякие характерные ассоциации. Дождавшись полного успокоения, разжала кулаки и пошла к крыльцу. На одинаковые белые столбы старалась не смотреть.


   Разина, что странно, была абсолютно трезвой. Я нашла её всё в том же кабинете, где и оставила с утра. Хозяйка пяти салонов сидела, хмурая, тоскливо обнимала стакан с минералкой. Рядом валялись упаковки разнообразных таблеток, скорее всего помогающих быстрее выгнать алкоголь из крови. Похоже самой надоело пить, бездельничать, и сидеть безвылазно дома. Что ж, можно обрадовать что всё закончилось благополучно, и никто теперь угрожать ей не будет.

   Естественно от нее не укрылись мои осветленные волосы:
- Что это с вами, Евгения Максимовна? Решили сменить имидж?

 Я не стала ничего утаивать, пусть обрадуется, пусть знает что небо за дверью дома отныне чистое, и на соседних крышах нет снайперов. Впрочем, может и есть, но те по другие души торчат, там попозже разберусь – по чьи?
- Врага вашего ловила, Светлана Георгиевна.

  Она с интересом глянула, даже подалась чуть вперед:
- И как? Поймали?

 Я прошла в глубину кабинета, села в кресло напротив стола. Кивнула утвердительно:
- Поймала. Возле первого салона поймала, готовился напасть на вас когда вы подъехали бы к крыльцу.

 Она мало что поняла. Замотала больной головой, и тут же сморщилась от болей. Сделала глоток из стакана, еще больше сморщилась.
- Я же дома была… как я могла к салону подъехать?

  Пришлось раскрыть свою маленькую военную хитрость:
- Хотела вас еще утром в город вытащить, Светлана Георгиевна, не скрою, но вы были пьяны весьма, и мало что соображали. Вот я и погнала пустой “мерседес” к первому салону, использовав его как наживку. Сама же приехала пораньше на тридцать минут и наблюдала за прохожими.

- Именно поэтому осветлили волосы?

- Угадали, Светлана Георгиевна. – я поерзала кресле, незаметно включив диктофон под одеждой. – Ваш недоброжелатель уселся рядом со мной на лавочку, не узнав меня.
 Сделала паузу:
- Это был муж вашей пропавшей сестры, Светлана Георгиевна.

  Пауза была нужна как воздух, хотелось выделить момент и проследить за реакцией. Но из этого мало что вышло; хозяйка дома ничем не отразила на своем лице нужных мне интонаций. Удивилась, лишь, неподдельно:
- Он же вроде пропал без вести? Неужели нашелся?

- Нашелся. – я кивнула, внутренне разочаровавшись. – Объяснил свое отсутствие тем, что на него несколько раз покушались и бесчисленное количество раз угрожали. Вот он и подался в пропавшие без вести.

 Она сделала еще глоток из стакана. Пожала плечами.
- Но что ему нужно от меня? Неужели до сих пор не может успокоиться?

- Обвиняет вас, Светлана Георгиевна, говорит что это вы убили свою сестру-близняшку и спрятали её тело.

  Она опять никак не отреагировала, и мне начинало казаться что моя нанимательница никаким боком к пропаже сестры не относится. Муж мог и врать, мог и заблуждаться, мог действовать вслепую, не разобравшись сам до конца в тех событиях.

 Разина тяжело вздохнула, закуривая.
- Неймется же дураку, достал, честное слово… Как Ира пропала, так на следующий же день прибежал в дом и начал кричать что это я замешана в её исчезновении, я, мол, и документы подделала, я всё хочу себе присвоить, я и в остальном виновата. Все кто дома был в тот день пытались его успокоить, доказывали ему что-то, уговаривали. А он – плевать хотел на то, что папа в гробу лежит рядом, родственники все скорбят, прочее, знай себе кричал и кричал.

 Стряхнула пепел. Продолжила, всё глуше и глуше:
- Потом и вовсе переехал на другой край города, распускал слухи, разругался со всеми, даже несколько раз приходил сюда и писал на заборе что тут живет убийца, бил стекла кирпичами, кричал под окнами. Дядя, помню, не выдержал такого, избил его жестоко, так тот через несколько часов побежал в милицию, снял побои и подал заявление… ну его, ненормального, не хочу даже вспоминать о нем.

  Она замолчала, рассматривая сигарету в своей руке.

  Мне стало крайне неловко. Заперлась, понимаешь, разбередила старые раны, теперь вот на грустную женщину гляжу, да еще и диктофоном исподтишка вооружилась. Нельзя так поступать, нельзя.

 Я попыталась повернуть разговор в несколько другое русло. Да и уезжать пора было, нечего здесь торчать, пусть тайны останутся тайнами, распутает кто-нибудь другой.
- Не переживайте, Светлана Георгиевна, он теперь надолго за решеткой окажется. Лет пятнадцать наверное вас не побеспокоит. Организация покушения на убийство, ношение незарегистрированного оружия, вовлечение в преступное деяние несовершеннолетнего, еще много чего незаконного. Так что можете жить спокойно отныне, ничего не бояться, и как прежде радоваться жизни.

  Разина подняла на меня грустные глаза. Из одного просилась на свободу крупная слезинка.
- Спасибо вам, Евгения Максимовна. Огромнейшее спасибо.
  Спохватилась, сходила к сейфу, украдкой утерев слезу, достала плотно набитый и упакованный  конверт. Положила передо мной на стол.
- Ваш гонорар…

- Ага…

 Я пересчитала мельком. Не то что не доверяла, просто некоей суетливостью старалась выгнать из головы мрачные осуждения самой себя, да и не хотела показать что мне тоже грустно. Закончив, убрала деньги в сумочку, встала с кресла, решила что пора расставаться; еще мини-камеры и датчики со всего дома снимать, а это работенка-то нелегкая и не быстрая.
- Ну я электронику соберу тогда, Светлана Георгиевна, и уже поеду.
 Помолчала малость; прощание выходило каким-то неловким.
- Обращайтесь, если что… Всегда буду рада помочь.

  Разина мрачнела всё больше и больше. Того и гляди заплачет. Но ответить всё же смогла:
- Хорошо.

   Я вышла из кабинета почти такая же мрачная. Глубоко вздохнула несколько раз, закрыв дверь, попыталась малость развеяться. Вроде получилось. Принялась снимать собственную электронику со всего дома.

     Растения всех названий и окрасок смотрели на меня одобрительно, теперь у них всё будет хорошо, никто их не бросит, никто не засушит, и никто не позволит сотрудникам милиции выдергивать их с корнем и осматривать горшки на предмет каких-нибудь улик. Шелестели листьями, едва дотронешься, ласково гладили по руке отдавая спрятанные жучки и мини-камеры, покачивали цветками в знак прощания. Кактус лишь уколол, зараза, но иного от него ждать и не следовало; да, погладить хотел, да, нежность проявить, но по-своему…
 
  Столовая встретила строгой тишиной и идеальным порядком. Кухонные комбайны, микроволновка, холодильники, стопки тарелок, мебель, прочее, всё смотрело на меня так, словно благодарило за то, что сюда не запрётся наглая толпа злодеев в погонах, ничего не развандалит, ничего втихаря не съест, ничего не нарушит. Пыли не будет на всех поверхностях, следов обуви на полу не возникнет, всё останется прежним...
 
  Я скоренько сняла всё что размещала недавно, вытащила все до единого следящие устройства, даже напоследок проверила саму себя; вдруг где оставила. После этого, забрала все вещи из отведенной мне комнаты, и, не задерживаясь более ни на мгновение, загрузила сумку в багажник машины, буркнула что-то из прощальной темы всем шестерым охранникам, что стояли в этот момент во дворе, и с огромным облегчением выехала из ворот на прилегающую улицу. Всё, моя работа закончена, а буде еще кто станет смотреть осуждающе – пошлю подальше, и всех делов.

  Собравшись закурить, с подозрением посмотрела на пачку. Открыла её, ожидая от сигарет недавней похожести-намёка. Но нет – вели себя спокойно, ни на что не смахивали, даже развернуты были по-разному, это про буковки названия.

  С удовольствием закурила, и вдавила педаль газа в пол, направляясь домой.
 


    В городе я не удержалась от покупок. Собиралась засесть на пару дней в квартире тетушки, обложиться новыми фильмами, и тупо смотреть в телевизор, хрустя чипсами и постепенно вытесняя из головы все мысли о Разиной и всего что с ней связано, в конце-концов не моё это дело, не моё, я не сыщик и не следователь, я – телохранитель. И в мои обязанности входит защита жизни обратившегося ко мне человека. а если кому-то хочется полной правды и прозрачности в деле пропавшей близняшки – пусть берут и вытряхивают из Армяна всё что знает и не знает, пусть около Разиной отираются, стараясь выведать у нее самой все подробности. Только советую слишком не усердствовать с выведыванием информации; ей это может не понравиться и она опять позвонит мне, попросит защитить от любопытных. А я защищу со всей серьёзностью.

  Ларек с дисками выдерживал мои придирки и любопытство не менее часа; я заставила продавщицу перетряхнуть чуть ли не весь представленный ассортимент. В итоге – прикупила аж целых десять фильмов, которые еще не видела. С таким запасом можно сидеть и три дня, изредка выбираясь только на обязательную утреннюю пробежку, да посещения тира. По-любому все мысли из головы выдует, в этом можно не сомневаться, столько новой информации должно помочь мне решить свою проблему.

     Напоследок, закупившись еще и в продуктовом магазине, гонорар позволял не стеснять себя ни в чем, я наконец-то удовлетворила свои потребительские запросы-слабости. Нагруженная двумя внушительными пакетами, вернулась к машине, закинула всё это в салон. Уселась, довольная, выкурила сигаретку, и только после этого завела мотор.


   Перед самым домом зазвонил телефон из сумочки.
Я свернула к арке въезда, не глядя достала мобильник, приложила его к уху.
- Да, слушаю.

   Знакомый рокочущий бас заставил вздрогнуть и покрепче вцепиться в руль, не хватало еще боком по стене проскрежетать.
- День добрый, Женя.

- Добрый, Валерий Игнатьевич. – проехала арку, бросила взгляд по сторонам. – Звоните узнать как дела?

  Подполковник не зря слыл человеком проницательным, мне самой уже не раз приходилось признавать что от него порой невозможно что-то скрыть. Взять даже нейтрализацию Шутника – друг отца всё узнавал достаточно быстро, если дело касалось меня и моих похождений. Вот и сейчас наверное уже всё знал и блеснул той самой чертой:
- Как у тебя дела идут это я знаю, Женя. Хотел спросить, что ты намерена делать дальше?

 Я припарковалась у подъезда. Заглушила двигатель. Хмыкнула:
- Это вы о чем, Валерий Игнатьевич?

  Он помолчал малость. Похоже формулировал, или же как всегда одновременно руководил и работой своего отдела во время телефонных разговоров со мной. Пояснил:
- Это я о том, что с охраной своей клиентки ты справилась отлично, всех её врагов нейтрализовала, и теперь она может жить спокойно. Но вот что ты намерена делать дальше?

 Я начала догадываться куда всё клонится, но до конца в это безобразие верить не хотелось. Отшутилась:
- Сейчас поднимусь в квартиру, включу телевизор, и буду смотреть в него, не отрываясь, несколько дней. Даже кучу фильмов накупила для этого, Валерий Игнатьевич.

 Подполковник, было слышно, разочарованно вздохнул.
- Очень жаль, я думал что ты захочешь выяснить всё до конца. Обычно же ты так поступала всегда, а в этот раз… в этот раз почему-то не хочешь.

  Я нахмурилась, отстегивая ремень безопасности. Вот опять та же песня слышится; неужели вы не хотите узнать всё до конца, Евгения Максимовна? А разве вам самой не интересно? Ведь на мужа близняшки кто-то же надавил, убить пытался несколько раз, так ведь можете же узнать – кто именно? Да и с пропажей Ирины Разиной не всё ясно, ведь так?... Только-только, понимаешь, начала избавляться от надоевших размышлений, малость вытеснила их приятным увлекательным и расслабленным шопингом, и тут телефон всё испортил. Вернее, Валерий Игнатьевич всё испортил, телефон, если посудить, тут ни при чем.

 Тоже решила показать свою проницательность:
- Вы наверное с капитаном Симоновым беседовали?

 Друг отца не стал отпираться.
- Беседовал, не скрою. Вот и хочу тебя спросить на эту тему, Женя, – что ты намерена делать?

  Мельком вспомнился недавний разговор с хозяйкой особняка. Вспомнилось и мое состояние после него. Тут же нахлынуло почти такое же.
- А что я могу сделать, Валерий Игнатьевич? Я – простой телохранитель. И не мне копаться в её шкафах и вытряхивать оттуда всякие семейные тайны, скелеты, грязное бельё, пусть и дальше их хранит, своё дело я сделала. Да и как это будет выглядеть? Она ко мне за помощью обратилась, а я, свинья такая, взяла и вытряхнула весь сор из её избы. Кто ж так поступает-то?

   Подполковник засопел грустно в трубку. Попробовал извиниться за такие вопросы:
- Ладно, Женя, не обижайся на меня, старого дурака. Обычная профессиональная привычка докапываться до самого низа, уж прости меня.

- Я всё прекрасно понимаю, Валерий Игнатьевич. – открыла дверку, спустила одну ногу на асфальт. – И нисколько на вас не обижаюсь, раньше сама такая была. До всего допытывалась, всех насквозь проверяла, свои идеалы ставила на первое место.

 Сопение в трубке моментально сменилось на ожидающую заинтересованную тишину.
- А сейчас?

  Я не дала никакой надежде материализоваться. Пресекла в корне, сразу же:
- А сейчас я наверное повзрослела. Может и время года действует, не знаю точно, но браться за выяснение тайн дома Разиных я не испытываю желания. – опустила вторую ногу на асфальт. – Устала я за три дня, перенервничала может быть, другое что, поэтому просто хочу побыть в тишине и ничего не знать про пропавших, нашедшихся, и всех остальных.

  Телефон растерял все бодрые нотки, что поначалу аж корпус трясли.
- Ладно, не буду тебе мешать, Женя…
 Некая пауза возникла, совсем как в дверях кабинета Симонова.
- Звони, если что…

    Отключился, оставив последнее слово за собой. Меня же оставил в некоторой нервозности. И чего все привязались? Взяли бы да сами выведали про всё что интересно, про всё что в чулане у Разиной хранится, про всё что задевает профессиональный интерес, и про всё что не дает покоя, наконец. Я то тут причем? Я что хотела, то и сделала, моя совесть чиста… Вот если бы Армян не пакостил, пришел бы ко мне три дня назад, объяснил бы суть да дело; мол, так и так, воцари справедливость, Евгения, свет, Максимовна, то я бы с воодушевлением вытаскивала бы на обозрение всеобщее самую последнюю тайну этого особняка в данный момент. Вытаскивала бы и всем показывала, зная что это моя работа и что за это я гонорар получу. Ан нет – Разина Светлана Георгиевна обратилась раньше. Ничего не попишешь.

  …Кроссовки на вытянутых ногах проглянули одинаковостью. Началось…

    Я убрала одну ногу под днище машины, ругнувшись. Закурила, рассматривая подметающего двор Михалыча. Невольно задержала взгляд на стайке воробьев; одинаковые такие, близнецовые практически, но только дерутся из-за каждой хлебной крошки меж собой. Хмыкнула, пряча зажигалку в карман; да, эти действуют отлично от других похожестей, рвут из под ног и клювов, стараются выжить в этом жестоком мире. Хоть и мать у них скорее всего общая, у большей части стайки по крайней мере, но по людским понятиям они действуют жестоко. Да и мораль человеческая, если посудить, им чужда. Схватил и лети, пока не отобрали одинаковые братцы, делиться не надо. Не схватишь, не сожрешь, и не смоешься – ослабеешь и впоследствии вероятным обедом кошки станешь…

    Я выпустила кольцо дыма. Перестала наблюдать за воробьями.
  Может и у сестер Разиных такое произошло? Одна оказалась смышлёнее, хватче, и наглее? Прибрала всё себе, спровадив сестренку подальше, на небеса иль еще куда, а сама стала полновластной хозяйкой? Может и такое быть, не исключено. Муж пропавшей заявления подавал-подавал, пока на него не наехали какие-нибудь отморозки тех времен, да и подался в пропавшие. Как сам сообщил – силы копить, хреновые года пережидать, ну и денег собирать на киллера. Собирал долгие двадцать лет, не ел не пил, появился наполненный предвкушениями, нанял Шутника, все дела, а тут я… всё обломала. И правильно, нехрена по телефону оскорблять. Нет, по телефону – это попозже было, тут я не права. Но всё равно – нехрена законопослушных граждан терроризировать, надо было заниматься этим раньше, как говорится “пока железо горячо” было… Стоп, а почему всё же попросил сначала припугнуть? Думал получится присвоить бизнес? Во дурак…  Впрочем, какое мне до этого дело? Больше всех надо что ли?

   Садистски убив недокуренную сигарету на асфальте, я вышла из машины, вытащила все сумки, немного попыхтела под их тяжестью, но ничего с этим поделать не могла; не два раза же к машине бегать? После того как закрыла все замки, направилась в квартиру.

 …Какой-то, извиняюсь за выражение, урод расклеил в подъезде рожи одного из кандидатов на пост главы администрации города Тарасова. Все такие одинаковые, даже надписи те же самые, смотрят строго и осуждающе, на нервы действуют, намекают…
 
  Громко выругавшись, я зашла в лифт. До кнопки своего этажа дотянулась коленом; руки были заняты основательно.

    Войдя в квартиру, я выронила сумки и обессиленно привалилась спиной к двери. Закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и привычными запахами. Расслабилась вся. Простояла так около минуты. Собралась уже снимать обувь, нагнулась, и… и увидела два одинаковых тапочка; на них одинаковые цветочки и одинаковые листики.

  Расслабленность как рукой сняло. Сжав кулаки, я распрямилась, сняла обувь при помощи ног, стараясь не смотреть вниз. Подхватила сумки и понесла их на кухню. Там, облегченно сгрузив их в углу, бухнулась на табуретку и пожаловалась тете, что деловито натирала овощи на терке:
- Тетушка, милая, я сейчас заплачу.

 Мгновенно развернулась ко мне, забросив все дела. Напряглась и засуетилась:
- Что такое, Женечка?! Кто тебя обидел?! Что случилось?! Может, милицию вызвать?!

 Я слабо отстранилась от её заботливых рук.
- Не надо милиции, тетя. Я просто устала.

    Тетушка теперь принялась по-другому проявлять заботу. Заварила мне какого-то травяного отвара, начала уговаривать лечь в постель и немного поспать. Я кивала, кивала, кивала, но в тоже время в голове роилось много чего нехорошего. Винить кого-то я не могла, нужно было просто подождать пару дней, поторчать у телевизора, и ничем себя не напрягать.

  Выпила тетушкиного отвара, съела очень много вкусного салата, напилась простого чаю, и, закрывшись в своей комнате, завалилась спать, надеясь что хоть это поможет. Сумка так и осталась не распакованной; там были одинаковые жучки, одинаковые мини-камеры, одинаковые пуговицы на костюмах, и прочее, что могло навредить моему только-только начавшемуся состоянию покоя.


     Проснулась я под вечер. Не сама, а как это ни странно –  вновь в мою личную жизнь вмешался телефон со своим звонком. Выпростав руку из под одеяла, я взяла неугомонный аппаратик и глянула на экран.

 Номер был незнакомым. Стоило поднести к уху и дождаться положенного, как прозвучала всего-навсего единственная фраза:
- Он не пришел.

 Я села на кровати. Зевнула, прикрыв рот ладонью.
- Игорек, ты?

- Я.

- Спасибо что позвонил.

- Пожалуйста.

  Отключился. Я только-только, понимаешь, хотела похвалиться что поймала его незадачливого работодателя и сдала его в милицию, а малолетний компьютерный специалист уже отключился. Похоже не очень-то и хотел звонить, просто помнил о своём обещании, вот и нашел в себе сил только на несколько коротких фраз.

  Я бросила телефон на стол, дотянулась до халата, вставая. Накинула его и затянула пояс. Посмотрела на себя в зеркало. Улыбнулась сама себе же. В голове было свободно от всяческих думок, больше там не плавали несоединенные фрагменты. Всё было отлично и чётко. А что касаемо моего сегодняшнего состояния, то это три напряженных дня сказались, жара свою лепту внесла, ну и коварное время года тоже постаралось. Надо было просто вот так вот поспать в собственной постели несколько часов, и не страдать в размышлениях после сна.

   Разобрав сумку, я уже не так реагировала на одинаковые вещи; было, образно выражаясь, до фонаря, до глубокой фени. Разложила всё по местам, повесила одежду в шкаф, ноутбук включила на зарядку, оружие по местам распределила, в общем занималась привычными делами. За окном квартиры медленно наступал вечер, всё готовилось принять очередную ночь, солнце не так нагревало поверхности.

  Тетушка куда-то ушла, скорее всего к подружке. Оставила на кухне подробную записку, предупреждающую чтобы я не совалась из дому, предварительно не поужинав, всё что нужно – в холодильнике. Я заглянула, выбрала всё тот же салат, что давече уминала за обе щеки, налила себе чаю, взялась за вилку. Замахнулась уже ею, но… но в этот момент перед глазами встали те две маленькие близняшки, что сегодня проходили перед носом моей машины, ведомые своей молодой мамой. Только вот волосы были не темные, а светлые, точь в точь как у Разиной. Хотя нет, это не те близняшки, коих я видела сегодня, это со старой семейной фотографии, да, именно оттуда, именно там такие светленькие девочки мне встречались. Нина Сергеевна еще говорила, что их даже собственные родители путали…
 
 Я сердито бросила вилку на стол. Пихнула кружку с чаем. Вопросила воздух кухни и саму себя:
- Что же напасть-то такая? Так и буду мучиться?
 
  Пошла в свою комнату, одеваться.

   Из сложившейся ситуации существовало только два выхода. Тут либо плюнь на всё, и ходи к бабке-шептунье три месяца подряд, пока не снимет порчу и прочие напасти, что с удовольствием найдет-сочинит. Либо – прямиком к Симонову опять, и требовать Армяна для более душевной беседы. Беседы без угроз, не под сенью леса, а сидя в кабинете, покуривая, и прочее. Что-то знает, усатый, что-то скрывает, к бабке не ходи. Иначе почему сразу не заказал Разину, а сначала попытался напугать? Ведь если думал что получится напугать и она перепишет весь свой бизнес, то должен был подготовить на кого переписывать. Либо фирма, либо… либо жена его тоже нашлась, як бы, случайно нашлась. Он же нашелся, спустя двадцать лет? Нашелся. Так почему бы и пропавшей близняшке вдруг не найтись?... Тем более переписать весь свой бизнес на другого владельца за два дня всего лишь, это… это дело нереальное, тут кучу инстанций надо посетить, не один месяц прождать, и только потом уже будет считаться что бизнес юридически правильно передан другому человеку. А вот если на нашедшуюся родную сестру-близняшку переписать, то тут явно можно в два дня управиться; нотариус, подписи, рукопожатие, ну и банкет по случаю всего этого. Вот где собака зарыта!... Ну а как выйду на потерявшуюся, так и узнаю всё в точности и последовательности; кто кого убить хотел, за что хотел, и почему всё так криво вышло. Узнаю, отряхну руки, и больше не будет мне всякая дрянь мерещиться. Да, именно так и сделаю.
   
  Я едва не забыла закрыть входную дверь, настолько была ошарашена посетившей меня догадкой. Через пять минут уже выезжала со двора.


       Симонов меня как будто ждал. Сидел за столом, рисовал на листке бумаги всяческие незамысловатые рисуночки, пил кофе, в пепельнице дымился десятый-пятнадцатый окурок, в воздухе незримо висела тема пропавших-нашедшихся, а Феликс на стене даже немного был весел. Едва я вошла в кабинет, капитан даже не дернулся меня встречать, как обычно это делал; ну, там, как дела, как самочувствие, Евгения Максимовна, как добрались, с чем пожаловали, и прочее. По его глазам было понятно, что он прекрасно знает как мои дела, знаком с моим самочувствием, глубоко уверен в цели моего визита, и отменно знает какие меня терзают сомнения-размышления. Даже стул у стола, для посетителей, был заведомо отодвинут, протерт от пыли, и на нем не лежали разнообразнейшие  папки с бумагами. Ждал, зараза. Ждал.

 Я приспустила очки:
- Ждете?

 Отложил разрисовывание казенной бумаги. Широким жестом пригласил присаживаться.
- Жду, Евгения Максимовна. Вы очень догадливы.

 Я повесила сумочку на спинку стула. Села. Закинула ногу на ногу.

 Капитан включил чайник, дотянувшись до него. Поинтересовался:
- Кофейку выпьете?

- Не откажусь.

   Я практически натянуто улыбнулась, не став ничего высказывать за такую показушную вежливость и затягивание момента. Вот же комедиант чертов! Знает же, что я кофе люблю, даже чайник заведомо включил, знает, всё знает, но тем не менее тянет время. Нет что бы сразу – ба, Евгения, вы с Армяном хотите побеседовать? Привести его? Отдать вам его на разговор?... Меня, понимаешь, размышления и догадки вот-вот доконают, уже нормально поесть не в состоянии, всякая дрянь мерещиться начала, даже на одинаковые вещи смотреть не могу без душевного трепета, а ему всё развлечения, всё хитрые игры, насмешки во взгляде. Во взгляде… во взгляде…

 Я припомнила вздрагивания и явный испуг охранников Разиной, когда снимала очки и смотрела на них. Решила и с Симоновым такой фокус проделать. Помститься, что ли, за такие подлые дела; нечего время тянуть, дамы ждать не любят, им всё сразу подавай.

  Сняла очки и строго посмотрела на капитана:
- Вы же знаете зачем я пришла, Сергей Владимирович. Почему тянете?

 Он поёрзал, даже немного отодвинулся вместе со стулом. Стал рассматривать рисунки на листочке. Сразу же принялся извиняться:
- Прошу прощения, Евгения Максимовна. Просто хотелось немного потянуть, заставить вас понервничать в ожидании…
 Опять столкнулся со мной взглядом. Отвел. Сбился с мысли.
- Э-э-э-э… как бы это сказать… А, ну приступим, пожалуй… Хотите побеседовать с задержанным, да?

 Я мысленно поздравила себя за такие глаза. Надо же, и капитан испугался. Надо бы поупражняться на досуге перед зеркалом, глядишь – скоро вообще все будут вздрагивать и испытывать желание смыться подальше… Нет, нельзя подобные опыты делать, до самой старости так и не выйду замуж; все вероятные мужья разбегутся, лови их потом, или вообще очки не снимай.
 Кивнула, довольная произведенным эффектом:
- Хочу.

 Симонов поднялся поспешно. Заверил:
- Сейчас всё будет, Евгения Максимовна. Сейчас всё будет.

   Я удивленно посмотрела в спину удалившегося хозяина кабинета. Надо же – самолично побежал в изолятор! Обычно по селектору требует привести того или того нашкодившего и пойманного. А тут – сам! Неужели мой взгляд так на него подействовал? Занятно…
 Не зная что и подумать, достала сигареты из сумочки. Закурив, отключила вскипевший чайник, налила себе кофе, и принялась ожидать пока приведут задержанного. Мысленно подбирала с чего начинать разговор; либо выводить на интересующую меня тему исподволь, кругами, вокруг да около бродя, либо сразу – в лоб, признавайся, мол, жива твоя супруга или нет, если жива, то пусть появляется и не прячется, будем раскапывать события двадцатилетней давности вместе.
 
  Симонов появился через десять минут. Втолкнул Армяна в кабинет, закрыл дверь, прошел к соседнему столу, взял стул, поставил его на середину. Указал ему:
- Садись.

  Приведенный вид имел хмурый, взъерошенный. И не мудрено; меня увидел, врага своего, которая ему чуть все зубы не выдергала в лесу, и левый ус чуть не отстригла кусачками. Помнил прекрасно, такое разве забудешь, как водитель с битой вокруг красовался, постоянно примериваясь куда бы стукнуть. Не забыл выражения и лиц двух охранников, кои только и ждали моего приказа на атаку и истязания. Да и меня припоминал, особенно мой чудесный и таинственный чемоданчик с набором устрашающего железа…

 Симонов пихнул приведенного к стулу.
- Садись, говорю, чего встал?

    Сам же прошел за свой стол, закурил, и вновь погрузился в разрисовывания казенного листка бумаги, тем самым намекая мне что я могу делать с Армяном всё что захочу. В рамках закона, естественно, никаких физических пыток или действий во вред здоровью, сейчас с этим делом в органах строго.

  Муж пропавшей близняшки замедленно подошел к стулу, сел и уставился глазами в пол перед собой. Разговаривать явно не испытывал желания. Вздыхал с малопонятными интонациями. Думал, видать, что я его и на зоне в покое не оставлю, так же буду навещать в непонятных целях, так же буду загадочно смотреть, и так же буду навевать страшные воспоминания про загородный лес.

 Я развернула стул. Уселась к нему лицом. Затянулась основательно, хлебнула из кружки, и, выпустив дым, начала:
- Как в камере встретили? Не били?

  Проворчал что-то на родном языке, но даже не глянул. Может и знал уже, что смотреть мне в глаза опасно.

 Я хмыкнула, рассматривая его.
- Расслабься, не буду я тебе зубы выдергивать и усы отрезать. Я с тобой поговорить хочу.

 Симонов оторвался от рисования. Удивленно на меня глянул:
- Зубы? Усы? Это как?

- Да напугала его в лесу – я отмахнулась. – Все не терпелось узнать все подробности, да и интересно было как он до такой жизни докатился.

 Симонов посмотрел на задержанного. Вновь на меня.
- И узнали?

 Я кивнула, убивая бычок в пепельнице.
- Узнала. Но как оказалось – не всё.

   Армян быстро глянул на меня. Вновь стал рассматривать пол.

 От меня это не укрылось. Заметила, отставляя пепельницу:
- Вот, знает же что не всё рассказал, что-то утаил, что-то скрывает, не хочет делиться. А зря.

  Опять посмотрел на меня, на этот раз уже дольше и пристальнее. Проворчал:
- Ничего я не скажу. Сажайте меня в тюрьму, пытайте, но больше ни слова не услышите.
 
 Я обернулась к Симонову.
- Видите, Сергей Владимирович, не хочет говорить. Чего-то опасается, не верит в справедливость закона, не верит вообще никому.

 Посмотрела на Армяна, поймала его глаза. Повторила:
- А зря.

 Капитан так и не понял. Завел про интересующее:
- Нет, а что там про зубы с усами было?

 Я вздохнула. Не отвяжется. Пояснила кратенько:
- Приковала к дереву, подошла с кусачками в руках, поинтересовалась насчет зубов и усов, чего не понятного-то, Сергей Владимирович?

 Тот поёрзал на стуле. Протянул:
- Нам бы ваши методы работы, Евгения Максимовна.

    Армян терпеливо ждал, уже не рассматривал пол. Смотрел на меня с вызовом, наверное действительно готовился к пыткам и прочим методам дознания, укреплялся душой, и ничего рассказывать явно не собирался. Представлял себя на допросах в гестапо, пленником инквизиторов представлял, еще какие-нибудь исторические примеры-казусы.

  Пришлось строго на него глянуть, дождаться отведенных глаз, и продолжить подводить к главной теме этого разговора:
- Уперся, пыхтит сердито, на контакт идти не хочет, а зря. Зря. Сразу бы всё рассказал начистоту, и, глядишь, снял бы камень груза с души. Отсидел бы несколько лет, знаючи что после себя оставил надежное место в жизни и есть к чему вернуться, начать жить заново.

 Я закурила новую сигарету. Продолжила:
- Вместо этого сидит в этом кабинете, готовится и дальше молчать, все у него враги, все хотят ему зла, никому он не верит, ни от кого добра не ждет, и вообще в камеру обратно хочет.

 Посмотрела на Армяна вопросительно:
- Хочешь в камеру?

 Не стал врать.
- Хочу. Скоро ужин.

 Я хихикнула, не сдержавшись.
- Вот, нормальный мужик, уже освоился в казенных стенах, зашибись. Ему мыслится что и тут жить можно. А чё? Кормят, тепло, чисто, спальное место есть, покурить дадут, чего не жить в таких условиях? Тем более – зубы целые и усы на месте.

 Симонов кашлянул.
- Чего-то я не пойму хода ваших мыслей, Евгения Максимовна. К чему вы клоните?

- Да, я тоже не пойму. – Армян был солидарен с капитаном, даже осмелел немного  – К чему это всё, кровожадная красавица?

  Я подняла вверх указательный палец, для акцентирования на важности момента:
- Это я к тому, зараза несговорчивая, что тебе-то на нарах хорошо, тепло, сытно, и ближайшее будущее твоё определено, а вот твоя супруга терзается неопределенностью и не понимает что делать дальше.

 …У Симонова выпала шариковая ручка, стукнулась и покатилась к краю стола, но он не заметил. А у Армяна глаза на лоб полезли и затрясся весь. Выкрикнул:
- Откуда?! Откуда ты это знаешь?!
 
  Настало время поделиться своими догадками. Я победно посмотрела на ошарашенного Симонова; вот, мол, как надо дела раскрывать. Стряхнула пепел с сигареты. И начала:
- Откуда знаю? Поясню. Если бы ты сразу заказал Разину, Светлану Разину… ну, не пугать замыслил, а убить, то у тебя, можно сказать, всё бы получилось. Вместо этого ты упросил киллера перепугать Светлану до икотки, и тем самым вынудить её переписать весь свой бизнес в течении двух дней на другого человека. А так как с нашей бюрократией такой процесс занимает довольно продолжительное время, то это натолкнуло меня на одну интересную мысль; в два дня бизнес можно переписать только на ближайшего родственника, сестру-близняшку иными словами. Так же меня удивило еще одно – ты же нашелся после двадцати лет? Нашелся. Сидишь в этом кабинете. Так почему бы и твоей супруге не найтись?

 Симонов поморщился.
- Не вижу связи, Евгения Максимовна.

- Дослушайте до конца, Сергей Владимирович. – я строго на него посмотрела, перевела взгляд на притихшего Армяна. – Ты же мужик крутой, горячий, кровь солнечная, так почему бы тебе просто не убить Светлану? К чему эти запугивания? Вот я и подумала, что тебя упросили дать Светлане шанс, маленький шанс, вдруг действительно перепишет со страху, и, тем самым, сохранит себе жизнь. А кто тебя смог на такое упросить? Только жена на такое способна, Ирина твоя, никого другого ты бы и слушать не стал. Тем более она наверняка простила Светлану, пусть и пришлось из-за неё подаваться в пропавшие и пытаться выжить, вот и не хотела её смерти… Но Светлана не испугалась, а наняла меня для охраны. Ты, в итоге, решил её убить, науськал киллера, но у того ничего не вышло – на меня напоролся. Тогда ты позвонил мне и попробовал запугать – в итоге сам попался, сегодня днем я тебя на лавочке успокоила. Теперь ты сидишь тут, а Ирина твоя не знает что делать. Я права?

 Армян кивнул. Выглядел теперь не таким хмурым, скорее – уставшим, разочаровавшимся, и потерявшим последнюю надежду.
 Я продолжила, добивая и без того жалкого горе-мстителя:
- Ты первое время действительно верил что Светлана убила Ирину, подавал заявления, кричал под забором особняка, писал на нем похабности, бил стекла кирпичами, разругался со всеми, переехал на другой конец города, продолжал доставать Светлану, её дядя тебе даже рожу разбил за такие дела. Но потом ты и сам пропал, дескать тебе угрожали несколько раз и убить пытались из-за твоих заявлений. Нихрена это не так – на тебя вышла твоя жена и сказала что никаких шансов против Светланы нету, и проще переехать в другой город, жить пусть и в нищете, но зато вместе и счастливо. Ты согласился с её доводами.

 Я сделала паузу; горло пересохло от обилия произнесенных слов. Покосилась на притихшего капитана. Опять вернулась к прерванному:
- Ты терпел двадцать долгих лет, вы жили в другом городе, никем не знаемые, но недавно твоя кровь дала о себе знать, и ты решил воцарить справедливость, приехал в Тарасов, нанял киллера и приступил к делу. Ирина пыталась тебя отговорить, но единственное что ей удалось – это дать шанс Светлане добровольно переписать бизнес на неё. В течении двух дней.

  Затушив сигарету, я перешла к интересующей меня теме:
- Знаю, прекрасно знаю, что она до сих пор боится свою сестру и боится вернуть наследство отца себе, как наверное и полагалось в самом начале, но ждет твоего решения. А ты здесь, задержан и скоро сядешь на зону, ничем ей помочь не хочешь. Сидишь и молчишь. Не веришь… Можешь и дальше молчать, не верить, мне на это наплевать. Ну сядешь ты, пройдет несколько лет, выйдешь, а всё это время твоя Ирина так и будет терзаться неизвестностью.

 Сделала паузу.
- В твоих силах ей помочь. Ты наверняка знаешь больше меня, знаешь и о том заключении патологоанатома, знаешь и о подробностях завещания, подделке документов, знаешь, но молчишь. Просто расскажи всё, и тем самым помоги своей жене. Пусть всё встанет на места, как и должно было быть. Не смог сам воцарить справедливость, так дай это сделать мне. А то я уже третий день себе места не нахожу, всю голову в догадках сломала.

 Еще паузу сделала.
- Не хочешь мне помочь, что ж, дуй обратно в камеру, ужинай, и жди пока тебя судья не окрестит лет на пятнадцать. В принципе, при любом исходе тебе зону топтать, но если прольешь свет на всё что связано с Разиными – то тебе будет куда вернуться и жить счастливо. Богато даже. Не захочешь сотрудничать, повторюсь, будешь терзаться муками совести весь срок за решеткой. Мне на это плевать, могу и поскрипеть зубами с недельку, но всё равно рано или поздно забуду про эту историю, угомоню свою совесть, и не икну даже. Я тебе выбор предложила, я свое дело сделала, короче, вытягивать из тебя под пытками ничего не собираюсь, я тебе не справедливый ангел возмездия, я вообще посторонний человек, и взялась за распутывание всего этого бардака только из-за угрызений совести.

  Посмотрела на свои часы демонстративно.
- Пятнадцать минут в твоем распоряжении есть, думай. Потом я уеду, и ты никогда не завершишь того что начал.
 
   Симонов хлопал глазами, но молчал. Такого, похоже, он еще не видел за время работы в органах.

    Армян же вздохнул, задрав глаза к потолку.
    Выругался по-своему.
    И заговорил.
 

      Утренний Тарасов по-своему красив. Легкая дымка повсюду, в ней плавают просыпающиеся дома, мелькают редкие машины, видны фигурки спешащих на работу жителей. Вдалеке за городом видна Волга, вся в тумане, окрашенном лучами встающего солнца, почти молоко, островки высунули верхушки деревьев, плывут в этом мареве таинственно. Иногда мелькнет корабль. Иногда другой берег. Иногда – малопонятное навеянное настроением видение. Начинается новый день, скоро всё потонет в суете, туман-дымка рассеется без следа, останется лишь родной сердцу город, в котором с сегодняшнего дня стало еще одной непонятной историей меньше. Воцарилась справедливость, как и я хотела, как и Армян надеялся, как и желала пропавшая без вести сестра-близняшка Разиной Светланы Георгиевны.

   Вчера вечером в кабинете Симонова была вытащена на свет одна любопытная подробность; у сестер была разная группа крови. Но когда Армян пытался указать на этот факт, в те годы, всякий раз заключения врачей подтасовывались, в интересах Светланы; проплатила заведомо и очень щедро. А наследство причиталось только той, у которой первая группа крови. Отрицательная. Дескать, такова была воля богатого отца. А  у моей нанимательницы – вообще четвертая. Подняли из архива документы, независимая экспертиза подтвердила слова мужа пропавшей. Светлана Разина была обвинена в подделке документов, и взята под стражу.

  Объявилась сама пропавшая, своё отсутствие объяснившая тем, что пыталась выжить, зная что закон не встанет на ее сторону. Потому и потерялась. На время. Ирина Разина всё поняв еще в морге, не стала возвращаться в дом; не хотела быть отравленной или застреленной, поэтому посчитала что лучше всего тихо исчезнуть. Жить пусть и бедно, на заработанные честным трудом средства, чем оказаться под двухметровым слоем поверхности. Теперь, вот, когда всё закончилось и появилась возможность вернуть полагающееся по праву, привыкала к трехэтажному особняку и пяти салонам по продаже ювелирных изделий.

   Всплыло на свет потерянное заключение патологоанатома, из которого следовало что богатый отец упал с лестницы не случайно, а что ему помогли подмешанным в пищу наркотиком. К бабке не ходи – понятно кто об этом позаботился; да-да, Светлана прознала о завещании и устроила всё так что никто бы и не подумал о том что она присвоила всё себе незаконно. В итоге – к обвинению в подделке документов прибавилось еще и предумышленное убийство.

  Армяну светило десять лет, но он теперь не боялся за свою жену, готовился отсидеть и освободиться по условно-досрочному, если повезет. А может и выкупят его; судье, там, на лапу, или еще как-нибудь, у его супруги теперь достаточно денег. Небось найдет способ вытащить мужа, это к бабке не ходи, найдет. Ну и пусть, мне какое дело? Армян на меня зла не держит; всё-таки помогла.
 

     Я уже вернулась с пробежки, стояла у окна кухни и любовалась просыпающимся городом. Угрызений совести не испытывала никаких, вообще никаких, одинаковые вещи меня теперь не тревожили, растения в доме Разиных не остались без присмотра, всё сложилось отлично. Что же касается Светланы Разиной, то тут я, если посудить, никаким боком к её аресту отношения не имею; просто вытянула из Армяна сведения, помогла пролить свет на события двадцатилетней давности, и избавилась от терзавших размышлений. Пусть меня бывшая нанимательница хоть в чем обвиняет, мне на это наплевать, в конце-концов не надо было родного отца на небеса отправлять да документы подделывать.

   Н-да, в делах вокруг больших наследств много подлого, какую ситуацию из истории не возьми, золото блестит и манит, уговаривает плюнуть на родственные чувства и всё присвоить себе. И то что в конечном счете приходится идти по головам других – никого ведь не волнует, золото важнее всего… Подлые дела. И отблеск у них золотой. Нет, не так… Золотой отблеск у тех подлых дел. Хм… Во! Золотой отблеск совсем уж подлых дел. Да, так будет правильнее.

  Я отошла от окна, и направилась в ванную. Предстояло принять душ, позавтракать, да ехать в город. Покупки, посещение тира на Пушкинской, визит в городской бассейн, посиделки в кафе, прогулки в тенистых аллеях, все дела. Настроение медленно и уверенно повышалось.

   … На подоконнике остались две маленькие одинаковые женские статуэтки. Смотрели друг на друга. Одна из них была накрыта сплетенной мной из проволоки коробочкой…