Эхо 90-х

 

 

 

         Вчера опять шел дождь. Мелко моросил весь вечер до поздней ночи.
   Сырой осенний воздух холодил разгоряченное лицо. Серый городской пейзаж, опавшие листья в грязи, и наконец сама грязь, характерная для такого времени года, не поднимали настроения нисколько. Приходилось пересиливать себя и руководствоваться лишь спортивным интересом, выгоняя из организма всю гадость, что накопилась, и лень, что так и норовит овладеть тобой и утянуть в теплую постель досыпать еще несколько часов. Приходилось бежать и бежать, по возможности не думая о тех счастливицах-домохозяйках, которых жизнь обеспечила сполна и, которым не надо подрываться когда чуть рассвело и держать тело в постоянной боевой готовности, носясь по городским улицам на своих двоих. Носясь до седьмого пота.

    Ну и пусть себе спят. Пусть нежатся в своих постелях хоть до обеда. Пусть.
  Деньги на счете, роскошь в жилище, и праздная леность в голове никогда не дадут мышцам необходимую упругость, телу отсутствие проблемного жирка во всех приметных местах, а общему состоянию – приятных ощущений. И даже спортзал, раз или два в неделю, такого не обеспечит. Диеты различные – тем более. Только здоровья лишат, но жир не уберут. Надо бежать. Работать над собой. Не давать расслабляться ни на минуту. Где одно послабление – там и остальные, это закон. Бежать и не думать ни о чем. Нет, думать все же надо. Но только о приятном. О том, как летом не стыдно будет на пляже показаться. О тех завистливых взглядах сверстниц, да и не только. О постоянном размере одежды. Об отсутствии всяческих болячек, которые поражают лентяек и алкоголичек. Об оставшихся пяти кварталах до дома. О целлюлите, наконец, который никогда не коснется телохранителя Евгению Максимовну Охотникову!

     Бег давался с трудом, приходилось перепрыгивать лужи постоянно, отчего дыхание немного сбивалось и тело чувствовало себя некомфортно.
  К тому же наглые водители, проезжая мимо и разбрызгивая лужи, совсем не заботились о чистоте моей одежды. Некоторые, было заметно, специально норовили обрызгать. Как же это – проехать мимо бегущей представительницы слабого пола и не напакостить, не унизить, не оскорбить? Хамы...  Надо или маршрут менять, предпочитая безлюдные места, вроде леса, парка, заброшенных бесхозных территорий. Или – с большим ружьем в руках на пробежку выходить. Может это возымеет хоть какое-то действие на всяких придурков, мнящих себя лучше и выше остальных… Одно радует – всё же осенью лучше бегать, чем летом. Летом, эх и вредная пора, когда глаза застилает пот, жара давит на нервы, кислорода не хватает, а до вечерней прохлады жить еще целый световой день. Прибежишь, под душ залезешь, паром изойдешь как чайник, а через час снова охота охладится. Приходится, понимаешь, дружить с кондиционером и холодильником, под прямые солнечные лучи не вставать, и на улицу до вечера не выходить.

    Во дворе я перешла на шаг. Поздоровалась привычно с несколькими бабульками у подъезда. 
  Пробежка настолько разогрела, что требовалось хоть немного остыть. К тому же идти домой, в пустую квартиру, не хотелось вовсе. Если в самом начале тренировки такое желание присутствовало, то в конце – чудесным образом растворилось без следа. Захотелось, что странно, еще побегать. Видимо есть эффект от самоубеждения; всем же хочется быть стройными, здоровыми, и красивыми, хочется ходить и вызывать на себя взгляды завистливые. Тянет прямо. Но и злоупотреблять тоже не стоит, есть риск увлечься и покрыться жилами-венами, наподобие некоторых спортсменок.

    Поборов проснувшееся желание побыть на улице, я вошла в подъезд. 
  Преодолев привычное количество ступенек лестницы довольно быстро, я остановилась и мельком осмотрела дверь квартиры. Хоть и не было в этом большой необходимости, но все же поберечься стоит. За свою работу не один раз бандюганам дорогу переходила, и не два. Остались и враги, пусть в местах лишения свободы, но все имеющие шанс освободится. Например – вчера вечером… А уже сегодня утром – ждать меня в квартире с автоматом наизготовку. Да еще и с плохими побуждениями. Мол; попалась, рожа! Ну, держись...

   Меры предосторожности оказались лишними.
  Все было чисто, никто не пришел и не спрятался за дверью квартиры; волосок, пусть банально но действенно, оставался на своем месте, семечка подсолнуха – тоже лежала нераздавленная на коврике. Никого не принесло в гости. Тетя Мила была на курорте. Так что можно расслабиться и наконец-то принять необходимый душ. В одиночестве. Оружие выложить на видное место, не пряча. Заглянуть, потом, в пустой холодильник, вытащить вчерашние сосиски, понюхать их, скорчить брезгливую рожицу, и… И поставить обратно, заинтересовавшись простым кофе с тостами. Или чаем. Как обычно. А уж в городе – перекусить более солидно. При таких нагрузках это просто необходимо.
 
    После водных процедур полегчало несказанно. Кожа вздохнула новой жизнью, а по телу растеклась волна приятной легкости, не самой легкости, вернее, а некоего заряда, бодрости даже. С таким настроением легче жить. Легче, лучше, и веселей.
  Город просыпался. Движение становилось интенсивнее. Людей на улицах – больше. Кто-то спешил на работу. Кто-то с работы. Некоторые – просто прогуливались. А некоторые – наверняка с десяток наберется – боялись за свою жизнь и искали способ ее обезопасить. Хоть бы, блин, позвонил тот или другой... Мне деньги не помешают. Никогда не помешают. Набрал бы номер какой-нибудь толстосум посерьезнее, да попросил о помощи. Мол; братва зажала, Евгения Максимовна, денег громадных требует, каждый час покушения производит, помогите мне пожалуйста, укройте от пуль хотя бы на недельку. Всем же жить хочется, Евгения Максимовна. А я вам за это долларов нехило  дам. Ну а если совсем от проблем избавите, то еще и своим друзьям вас порекомендую. У них тоже проблем поднакопилось немало. Преступность же не дремлет, каждый раз о себе знать дает. Работать братва не желает, хочет просто так деньги получать. Россия же...
 
    Встряхнувшись, я замоталась в полотенце и прошла на кухню.
  Предстояло еще кофе приготовить. Не дело это, о клиентах думать. Могут и вправду позвонить, но не с пустяковой проблемой, а с чем-нибудь существенным; навроде пяти крупных группировок бандитских в личных врагах, или самих бандитов, жаждущих мести. Разбирайся, потом, кто додумался мой телефон отморозкам вручить, голову ломай, как самой нависших проблем избежать. Навалятся разом, и не поймешь откуда их столько накопилось, вроде чисто было на горизонте, а тут – нате вам, держите...
   Кофе сварился, начав источать чудесный аромат. Тосты выпрыгнули из аппарата, готовые к употреблению. 

      А все-таки хорошо работать телохранителем.
   Никаких забот, никаких хлопот, никаких проблем, весь мир открыт, остается только билетом обзавестись на тот или иной его конец. Уйма свободного времени, никакого начальства кроме собственной совести, никаких трудностей с деньгами. Набила рожу кучке бандитов, в милицию их сдала, гонорар получила, и живи не горюй, хочешь в ресторан иди, хочешь – в кинотеатр. И такие экскурсии вовсе не ударят по карману; останется столько же, сколь и было. И не надо думать о завтрашнем дне, о пустом холодильнике, о кредитах и долгах, живи да радуйся. Пока очередной страдалец не позвонит и не попросит его защитить от злодеев, прижавших как пресс заводской. И все по-новой; опять – битье самоуверенных рож, допросы с пристрастием, разгадывание головоломок, транспортировка избитых подонков в лапы родной милиции, получение гонорара.
   
   Я скоренько вымыла посуду. Сложила ее на подставку. Высушив волосы и уложив их попроще, отправилась в город. Собиралась посетить тир на Пушкинской, а заодно и основательно позавтракать по пути. Готовить что-то дома не было желания. Тетушка отдыхала на курорте, и о том чтобы побаловать себя ее кулинарными творениями не могло быть и речи. Приходилось полагаться на предприятия, в советскую пору называвшимися общепитовскими. А иначе – никак. Существовала опасность истощения или язвы, на одних-то тостах с чаем-кофе.

   Вернулась я в двенадцатом часу дня.
  Стрельбы прошли практически отлично, в качестве трофея нарисовался внушительный плюшевый мишка. Вот возьму и поставлю его на шифоньер, будет стоять там, и глаз радовать; дескать; приз за все пораженные мишени, от такого-то числа. Поставила, полюбовалась немного; мягкая стилизованная статуя таежного хозяина независимо смотрела поверх меня в далекие дали, словно родственников там своих видела, живых и настоящих. Лапы, без когтей, обнимали воздух квартиры, сосед, квелый заяц, от другого числа, наверное обрадовался пополнению, а обезьяна... В общем, хватит, не дело в детство впадать. Лучше кофейку выпить.

    Не успела я приготовить любимый напиток, как ожил телефон в сумочке; Заиграл, серьезным голосом перечисляя героев из популярного фильма. 
  Я потянулась за сумкой, и нечаянно задела вазочку с печеньем; та, в результате, перевернулась на бок, рассыпала всё своё содержимое по столу, несколько печенюшек свалились на пол. Не обращая на это внимания, потом уберу, все же дотянулась до сумки. Неужто новый клиент нарисовался? Если так, то прощай спокойная жизнь на несколько суток. Вновь придется встретится с наглыми отморозками, опять предстоит их лупить, в милицию таскать. Ну и пусть, лишь бы деньги платили.
 
 Сдвинула рассыпавшееся чуть в сторону.
- Алло.

- Евгения Максимовна Охотникова?

- Да, это я.

  Позвонивший оказался на редкость культурным. Даже извинятся с первой минуты разговора начал. Только вот голос у него был каким-то грустным, словно только что страшное горе пережил. Или сильный шок.
- Вас решил потревожить, уж извините за такое вступление, Ветров Александр Геннадьевич. Дело в том, что…

  Я вознамерилась перебить этого самого Ветрова. В конце-концов неизвестно где и у кого он взял номер моего телефона. И почему, вообще, думает, что он меня обеспокоил своим звонком. Потревожил, вернее. Что-то неприятное вздумал наговорить?... Среди знакомых такой фамилии не водилось. Тем более – она ни разу мне не встречалась за последние несколько лет. Что было ранее этих лет – я и сама толком не помню. Но вот Ветрова Александра Геннадьевича – скажу уверенно – там точно не было. Быть может это какой-нибудь давний злопыхатель, года три-четыре вынашивавший планы жуткой мести на строгом режиме? Хм…

 Закинула несколько печенюшек в вазочку. Прищурилась.
- Откуда у вас мой номер?

- Давний друг дал… – на том конце явно растерялись; голос это выдал, став еще грустнее и тише, ожидали, похоже, все что угодно, только не такого вопроса. – Сказал, что знаком с вами и вы можете мне помочь…

   Опа! Оказывается мои знакомые знают этого Ветрова до такой степени, что решились дать ему номер моего телефона. А круг общения у меня составляли одни лишь клиенты, за исключением моей любимой тетушки Милы и еще двоих-троих людей. И помогать я могла только в одном деле. Интересно, кто же на такое решился?
  Я попыталась угадать мысленно, но ничего не вышло. Поэтому вынуждена была спросить:
- Что за знакомый?

- Санёк… – растерянность все еще не покинула говорившего. – Вы его друга целую неделю от пуль и врагов защищали.
 
   Все ясно. Я угадала. Нарисовалась возможность заработка. А что, неплохо день начался, новое знакомство предстоит, новые лица проглянут, новые тайны откроются, немного опыта приобретется. Когда-нибудь в старости, когда надоест с револьвером бегать, усядусь писать мемуары. Усядусь в кресло-качалку, прикроюсь пледом, включу любимый ноутбук, и – начну вспоминать всю свою жизнь. А что вспомню – то на лист положу. Веселое и интересное чтиво появится в океане литературы. Надоевшие всем престарелые мастера детективного жанра отдыхать будут, нервно покуривая в сторонке. Они-то всё выдумали, а я правду изложила, чистейшую правду, даже не приукрасила ни разу.

   Я продолжила допытываться:
- С этим все понятно. А как фамилия друга этого вашего, Санька?

- Зачем все эти вопросы, Евгения Максимовна?

  Я ухмыльнулась, сложив в вазочку еще немного рассыпавшегося; постоянно одно и тоже, звонят и скромничают, не хотят рассказывать. А ведь я не просто так спрашиваю; есть в Тарасове несколько хамоватых личностей, этакий черный список, и если кто-то звонит по их рекомендации, то я сразу же отказываю. А тут – зачем все эти вопросы, понимаешь, чё за подробности, что за нездоровый интерес? Ну ты даешь, дружище. Звонишь мне и не хочешь поведать, кто тебе дал этот номер телефона. Так дела не делаются, и тем более таким тоскливым голосом. Так только по объявлениям о работе звонят; мол, берете? Или не берете?
  Не успокоилась:
- Я должна знать, кто меня вам порекомендовал.
 Спохватившись, мстительно добавила:
- Александр Геннадьевич.

   Молчание на том конце длилось не более минуты. После чего, я услышала такое:
- Вы защищали одного человека, Евгения Максимовна. Защищали очень даже хорошо, он вам до сих пор благодарен за это. Вот и я, перейду сразу к делу, нуждаюсь в ваших услугах, так как мне угрожает смертельная опасность. Сегодня одну мою машину взорвали, а две других –  часа не прошло – весьма обильно нашпиговали большим количеством пуль. Надеюсь, смотрели новости? Все утро только и говорят об этом.

  Я покосилась на выключенный кухонный телевизор. Пообещала себе проглядеть несколько каналов на предмет сегодняшних взрывов, стрельбы, и прочего. Кивнула:
- Обязательно посмотрю.

 Телефон, меж тем, продолжал:
- Я остался без охраны, Евгения Максимовна. Поэтому готов заплатить любые деньги за ваши услуги. Вы уже знаете как меня зовут, и легко можете навести справки. Это в том случае, если считаете меня злодеем, бандитом, и наконец мстителем каким-то что ли. О вас я узнал буквально пятнадцать минут назад, да и то решился позвонить только лишь по настоянию друга.

  Среди складываемых печенюшек попалась изуродованная, как тем же взрывом. Я отложила её в сторону, не думая. Думала же в этот момент о другом; странные дела получаются, зачем звонить, тогда, если нет потребности в этом? Уж не желанием ли завести себе приличную, миловидную, и стройную “броню” попахивает? Или же все дело в мужской гордости. Надо бы поинтересоваться на этот счет.
 Я не удержалась:
- Если вы не хотели звонить, то в чем же тогда дело? Привыкли решать проблемы самостоятельно?

  Ответ был утвердительным. Сначала.
- Да. Обычно я все решаю сам. Но в данной ситуации оказался просто бессилен. В общем – мне нужен телохранитель. Очень хороший телохранитель. Вы подходите идеально, судя по рассказам.

- Друг ваш, небось, расписал меня как ровню охране президента?

- Нет. Говорил лишь о том, что вы добросовестно относитесь к своей работе, Евгения Максимовна. Этот факт меня убедил.

- И с этим все понятно. – я уже видела себя защитницей очередного обиженного жизнью и врагами толстосума, грустного толстосума. На всякий случай решила его остудить и вернуть в сегодняшние реалии. Возьмет, еще, да экономить на мне попытается, всякое в жизни встречается. – А вы знаете тарифы на мои услуги?

- Сумма не имеет значения. Готов заплатить, сколь не попросите.

    Я улыбнулась довольно, пользуясь тем что меня никто не видит. Деньги – штука весьма полезная, даже очень полезная, пусть их и нелегко заработать, но когда есть отличный шанс приподнять уровень жизни немного повыше привычного – грех отказываться. Тем более гонорар, полученный за прошлую работу, намекал что скоро иссякнет полностью, а это весьма неприятное обстоятельство.
 Поэтому, под давлением насущного, я решилась на такое предложение:
- Готова встретиться с вами и обсудить этот вопрос.
 
  Собеседник был уже заранее согласен, не стоило и предлагать. Сказал без раздумий:
- Назовите место, Евгения Максимовна. Я приеду, хоть и рискую тем самым неимоверно.

  Я забросила наведение порядка на кухонном столе. Переложила телефон в другую руку.
- К чему такие жертвы? Можете прислать доверенное лицо, я не обижусь.

- Хорошо. Где вы назначите встречу?

      Я пожала плечами. Где я могу её назначить? Конечно в людном месте, у всех на виду. В каком-нибудь кафе. Не хватало еще встречаться с доверенным лицом потенциального нанимателя в грязном, загаженном, подъезде соседней многоэтажки. Возьмет, да обычным киллером окажется, стрельбу откроет, уворачивайся, потом, от пуль, кляня себя за неосмотрительность. Так дела не делаются… Еще неизвестно кем этот Ветров является на самом деле. Вдруг – жиган-бандюган настоящий, решивший за друзей, которым я помогла на нары тюремные отправится, отомстить сполна. И такое может быть… В общем – кафе. Без разговоров. Недалеко от дома, хорошее кафе, с приличным названием. Пивнушка заурядная, иль шинок какой, для этой роли не подходят, по причине всем понятной. Остается только выбрать из более-менее известных в Тарасове. Что я и сделала:
- Кафе “Новый Век”. Надеюсь, знаете где оно находится?

- Знаю, Евгения Максимовна. Во сколько?

   Я покосилась на дисплей микроволновки:
- В два часа дня.

  Ветров, похоже, вообще не удосуживал себя желанием помыслить немного. Решал всё быстро. Такие люди мне не совсем по душе. А может его и действительно обстоятельства припёрли жестко, совершенно времени на размышления не оставив. Вот и приходится мужику туго. Можно сказать – себя переступает, обращаясь за помощью к женщине. Любые условия готов принять, бедолага.
- А как мой человек вас узнает? Во что вы будете одеты?

 Я поправила сползающее полотенце. Опять плечами пожала.
   Во что я буду одета? Хм… Ну уж явно не в вечернее платье, погода к этому не располагает, осень, сырость, будни. Да и тетушка на курорт уехала, посоветоваться не с кем. Ладно, форму одежды придумаем потом. Лучше я буду узнавать. Так безопаснее.
- Попросите вашего человека захватить по дороге букет цветов, что ли. Я сама к нему подойду, едва завижу на входе. Ну, или не цветы, а что-нибудь заметное. Газету, скажем. Журнал, там, или в том же духе.

- Пусть будут цветы, Евгения Максимовна. Красные розы вас устроят?

 Я согласилась. В конце-концов цветы намного приятнее видеть, чем надоевшие всем газеты, журналы, и прочее что попахивает шпионскими фильмами.
- Устроят.

- Ну тогда до встречи.

- До встречи.

       Кофе остыл уже, потеряв привлекательность как напиток. Рассыпанное печенье на столе, до конца не собранное, обычно такие казусы на кухне со мной не случаются. В голове – кучка вопросов, растущая по мере раздумий. А ведь так хорошо день начинался. Пробежка, с честью выдержанная. Плюшевый мишка, добытый справедливо. Мысли о лучшем. Новая порция кислорода, полезная и нужная. Город, пусть и серый, с грязным, но немного родной. Милый, почти спокойный, привычный. И какой гад вздумал здесь расстреливать среди бела дня машины?

  Вспомнив про телевизор, я поспешила к пульту. Немного информации о клиенте не помешает. Что-то про взрыв и покушение упоминалось, кажется. Вот сейчас и узнаем – что именно.

   …Камера показала искореженный “BMW” пятой серии, похожий больше на решето чем на машину, джип “Чероки” не в лучшем состоянии, крошево стекла на асфальте, приличную лужу крови, с десяток любопытных зевак, пытающихся разглядеть подробности через оцепление, и два тела, прямо возле джипа, накрытых белыми простынями, на которых заметно выступали красные пятна.

 Потом вынесла на экран молоденькую репортершу, которая сбивчиво поясняла произошедшее. Дескать; сегодня утром, в десять часов, неизвестный злоумышленник попытался убить бизнесмена Александра Ветрова. Обе машины, в результате, уничтожены, вы сами можете это видеть, два телохранителя убиты, третий – доставлен в городскую больницу с жуткими ранами. Сам бизнесмен не пострадал, вовремя укрывшись за углом близлежащего здания… Репортерша договорила. Потом – попыталась пристать с вопросами к милицейскому чину, только что подъехавшему на черной волге. Но тот, поморщившись, приказал подчиненным избавить его от назойливой дамочки. Еще и объектив камеры рукой закрыл.
 
 На другом канале показывали тоже про Ветрова; обугленный мерседес во дворе его дома, люди в белых халатах, выбитые взрывом окна, хмурый охранник у ворот с синяком под глазом, скорая, въезжающая во двор с включенными фарами, высокий мужик с растрепанными волосами, что-то объясняющий жестами трем людям в милицейской форме. Репортер, полненький мужичок в очках, обдуваемый порывами осеннего ветра, поведал что взрыв прогремел в девять часов утра. Сам Ветров не пострадал, но погиб его личный водитель. После – выдвинул свою версию произошедшего; криминальные разборки, не иначе. Бомба – дело рук конкурентов. Бизнес-то нехилый, значит есть за что жизнь тревожить…

   Я собрала остатки рассыпанного, не зная что и подумать.
 Нынешний бизнес более культурный, нежели пять-десять лет назад. Сегодня конкуренты не подкладывают бомбы. Они стараются ударить по финансовому состоянию, но никак не по физическому. Времена дикой торговли и рэкетиров прошли. Тут дело в другом. У этого самого Ветрова завелся враг. Некто, пока с неизвестными мотивами, пытается, усиленно причем пытается, отправить толстосума на тот свет, и вовсе это не конкурент по бизнесу, это скорее чья-то обида, за что-то, что-то недавнее. А может и давнее, чего душой кривить. Состояние ведь мирным путем невозможно заработать, знаете ли, приходится идти по чувствам других, эти-то другие и появляются на горизонте богача спустя какое-то время, готовые мстить. Зализали раны ли, отсидели, осмелели, стали сильнее – желание всегда одно. Отомстить. Такое в моей практике уже случалось, и не один раз. Ну а если так – охранять этого Ветрова будет не так уж и трудно. По крайней мере понятно откуда может прийти удар. Из прошлого.
   
  Придирчиво осмотрев шкаф с вещами, я остановилась на кремовой двойке.
 Хотелось выглядеть по-деловому, дабы произвести впечатление даже на доверенное лицо потенциального нанимателя. Вдруг я ему не понравлюсь, нашепчет Ветрову всякое. Мол; одета как деревенщина, какой с нее толк? Может, лучше солидного мордоворота в строгом черном костюме наймем, Александр Геннадьевич?
 
  Собравшись, оглядела себя в зеркало. Осталась довольна.
 Высокая, деловая, располагающая к общению. От такой вряд ли кто откажется, дружно скажут что с Евгенией Максимовной Охотниковой можно иметь дело. Не потому что она такая приятная глазу, а то что на нее и не подумаешь будто к телохранителям себя причисляет справедливо. Значит – будут думать про партнерство, связи всяческие, иное. Но не про охрану. Что нам и нужно в первую очередь.
 
   Перед дверью я остановилась. Прислушалась к тишине в квартире.
 А все-таки без любимой тетушки скучновато. Некому напутствие сказать. Некому вкусно накормить, приходится готовить самой, совета даже спросить не у кого. И без ее заботы чувствуешь себя немного непривычно. Я мельком вспомнила слезливое расставание в аэропорту; тетя Мила никак не хотела уезжать, готовая сдать билет с путевкой обратно. Мне пришлось настоять, ведь не каждый раз хватает средств на такой подарок. Пусть уж она отдохнет на море, расслабится. Тем более по ее словам – она никогда там не была. Так, в советские времена светила  возможность, но тетушка почему-то отказывалась.
 
  Проверив оружие, я смело отправилась на встречу с доверенным лицом пострадавшего нынче утром бизнесмена. Необходимо было приехать пораньше, скажем на полчаса, для изучения обстановки. Заодно будет возможность все-таки выпить кофе. Горячего. Да и подумать не мешало бы, все-таки не всё ясно с рекомендациями; Санек какой-то, клиент благодарный до сих пор, другое. Тем более – три трупа уже нарисовалось, а четвертый готовится присоединится к общей куче, корчась на больничной койке. Довольно жуткие дела. Как бы самой, ненароком, свинца не огребсти. Не для того себя каждое утро пробежками мучаю…

     Бабушек у подъезда не наблюдалось. Хотя я видела их, когда вернулась из тира. Наверное все новости обсудили уже и разошлись по квартирам, к ожидающим внукам. Вместо старушек, на лавке восседал дворник Михалыч. Отставив родную метлу в сторону, блаженно покуривал сигаретку. Устал, видать. Работы ему с утра было навалом; ночью у первого подъезда компания молодежи шумела, оставив после себя бутылки из под пива, окурки, и прочий мусор. Вот и вытянул кирзовые сапоги, пуская дым в небеса.

  Я чуть замедлила шаг.
- Здорово, Михалыч.

  Прищурился от дыма. Ответил:
- Здравствуйте, Евгения Максимовна.

    Обойдя соседний дом, направилась к стоянке.
  Что же за Ветров-то такой? Взрыв машины во дворе дома, расстрел еще двух транспортных средств в городе, три с половиной трупа, добавка к этому количеству вполне может прорисоваться довольно скоро. За что его так терроризируют-то? А, кстати, нехило терроризируют, прямо войну против него ведут. Обычно, вроде, тише намного все происходит; пришли домой вечерком, шкурку содрали, там, или просто прирезали, и тихонько удалились, ну а если достать не могут, то неожиданно пулю пришлют с крыши соседнего дома. А тут – дикий шухер наводят своими бешенными атаками, никого не стесняясь, как будто и впрямь отморозок какой, с девяностых годов, в городе завелся. В ту пору только так и поступали; разорвут где-нибудь в людном месте у всех на глазах, дабы боялись, и впредь выполняли все что не скажут, ну а не поймет кто – точно так же порвут, чуть позже, или сразу же… Всему виной чья-то обида, так и есть, повторю. Обида из прошлого. Современная бандит-культура такого не способна провернуть, воспитание не то, да и смелости не хватает.
 
   Сев в машину, я завела еще неостывший мотор. Отправилась в центр города. На встречу.

  Ровно в назначенное время в кафе прибыл представительный молодой человек, со здоровенным букетом красных роз. Назвался Иваном. Я попыталась узнать от него подробности, но тот мог лишь рассказать о покушениях. Посетовала на такую скупость в словах – Иван пожал плечами, и сказал что работает на Ветрова Александра Геннадьевича всего лишь вторую неделю, и ничего толком о его жизни, круге общения, и повадках не знает. Знает только о том что тот прямолинейный и решительный, и еще немного о бизнесе; оптовая торговля продуктами питания и бытовой химией, плюс – автосалон на выезде из Тарасова.

 Не густо с информацией, но ничего не поделаешь… На мой вопрос относительно его предположений, Иван сообщил мне что это скорее всего местные бандиты решили наехать на Ветрова, так как иного объяснения случившемуся он дать не может, так поступают только полные отморозки.

  Дождавшись моего согласия, Иван передал мне конверт с некоей суммой наличности, сказав что это на бензин и мелкие карманные расходы. Распрощавшись с доверенным лицом Ветрова, я отправилась домой. Предстояло тщательно подготовится к охране столь богатого клиента. Ну а потом можно и по указанному адресу наведаться. Подозрения насчет ловушки бандитской я отмела прочь; те столько денег задатком не дадут, пожадничают.

        Судя по адресу, наниматель проживает не в многоквартирном доме. Особнячок имеет на окраинах Тарасова, в богатом районе-поселке. Раз так, то высоких зданий там нету. Снайперу засесть негде будет, если только на соседской крыше сможет окопаться... Но это не вариант; там живут одни богачи и у каждого охрана присутствует, которая не допустит такого окапывания. Так что, снайперство отпадает более менее, остаются наглые атаки прямо на дом, посредством близкой стрельбы из автоматов или пистолетов. А это уже привычнее, да и есть шанс отпор оказать; в смысле – перестрелять бандюков, выйдя во двор, и всё. Другое дело – атака ракетой. Но, опять же, ее, ракету эту, негде взять; все подобные боеприпасы давным-давно закончились у нашей преступности. А какие если и остались, то наверняка летают где-нибудь на южных границах нашей родины, или в ближайших свободолюбивых республиках.

   Посему – готовится надо только к атакам простеньким. И брать с собой средства для поиска жучков. Наверняка в особняке нанимателя произрастет десяток-другой единиц этой подлой электроники. Найдем, значит, да растопчем. Так же можно взять ноутбук. Без него я не проживу. Ну и револьвер, с запасными патронами. Случись нехватке боеприпасов быть – отниму у нападающих. Все просто. Противостоять придется отморозку, который по-любому себя мыслением не напрягает, а идет напролом. Как танк. Ну и пусть ломится, поймаем да в тюрьму определим.

   Три-четыре жестких дня, и работа будет сделана. Получаю деньги и еду обратно. Все просто. Пока вожусь с клиентом, глядишь – тетушка с курорта возвратится. Вернусь в квартиру, а на столе – десяток больших тарелок со всякими вкусностями. Как сяду, как наемся. Неделю потом мучится буду от тяжести в желудке. Заодно, выслушаю все тетушкины впечатления о поездке к теплому морю в края жаркого солнца. Наверняка тараторить несколько часов будет без остановки.
 
  Я скользнула взглядом по собранным вещам. Вроде все взяла, что требуется.
 Проверив окна и батареи, отключила бытовые приборы. И только после этого вышла из квартиры.

   В городе возникла маленькая неприятность; проколола колесо машины, буквально на чистом асфальте, и чуть не врезалась в дерево. Чудом, просто, вывернула руль, и еле успела выровнять свою любимицу; еще метр-два и пришлось бы менять весь перед.
  Ругаясь сквозь зубы, потеряла почти час на шиномонтажке.


     Район богатых. Почти поселок, отдельный от города. Земля чуть ближе к небу. Совсем другой уровень жизни, нежели в обычном спальном, забитом многоэтажками. Большие пространства. Высокие кирпичные заборы. Повсюду спутниковые тарелки. Собаки размером с доброго теленка. Дорогие иномарки. Пусть дорога пока еще хромает, будучи грунтовой, но в скором времени обязательно положат отличный асфальт. В каждом владении непременно охрана. Серьезные, довольные жизнью люди. Кроме одного. Ветров его фамилия. Дом, конечно, солидный, но вот с лицевой стороны все окна выбиты, и забор в одном месте обвалился. Видать нехилый взрыв здесь прогремел, раз такие последствия.

   Подъехав к воротам, я просигналила.
  Стала ждать, пока откроют и можно будет заехать во двор дома. Надо бы по идее обосновать здесь неприступную крепость, в которой всегда можно отсидеться если уж совсем враги зажмут. Подъезды к дому нужно под наблюдение взять. Пробежку пару раз на день совершать, замечая всяких подозрительных личностей. Замечая, допрашивая, и устраняя, если сопротивляться удумают. На крайний случай – просто в милицию сдавать или на больничную койку укладывать. Как обычно, в общем. И, самое главное, разузнать надобно побольше об этом Ветрове через свои источники. Валерий Игнатьевич в этом деле поможет обязательно. Поведает откуда бизнес растет, через какие горы трупов Клиенту пришлось пройти, собирая денежки в свой карман, да и в каких связях с кем состоит. Сам-то Ветров ничего толком о себе не расскажет, хоть убейся в расспросах, вот и придется как всегда узнавать все самой.
 
   Взял бы признался сразу во всем, посидели бы, покумекали совместно. И, дня не пройдет, горизонт его будет чист. Ну, не совсем дня конечно, но гораздо быстрее, нежели с постепенным вытягиванием информации, уловках, подначках, прочего. Нет, такой расклад Ветрова естественно не устроит, раз уж он является человеком прямолинейным и тяжелым на руку. Это заденет его гордость неимоверно. Да и любого носителя штанов заденет. Как же это – женщина, представительница слабого пола, вдруг взяла и все проблемы решила одним мигом с револьвером в руке и знанием ударов в голове. Это же нереально. Это же… это… это же удар по самолюбию! Женщина должна очаг семейный оберегать, а не мужа, защитника и добытчика, прикрывать. Только так, не иначе.
   
   Ворота чуть приоткрылись. Через образовавшуюся щель протиснулся охранник в камуфляже. Его я уже видела по телевизору. Тот самый, с синяком под глазом, что в объектив новостной камеры залез случайно. Интересно, это взрывная волна ему так “подсветила”? Надо бы поинтересоваться при случае.

    Приопустив стекло двери, я услышала такое:
- Вы кто?

  Пришлось отвечать, иначе ни за что не пропустит. Еще и улыбаться приветливо:
- Евгения Максимовна Охотникова. Меня ждут.

- Один момент.
 
    Ушел отзваниваться. Я вновь стала ждать.
   Что-то не понятно. Где же распростертые объятия? Где, наконец, сам Ветров? Неужели он так боится очередного покушения, что и вовсе на улицу носа показывать не хочет? Сидит как террорист мировой в своем бункере, оттуда на планету смотрит через телевизор. А как же бизнес? Все свалено на свободные плечи заместителей, доверенных лиц, и компаньонов-совладельцев? Таким макаром потерять добрую половину можно уже в первый месяц. Разворуют запросто. Или сопьются.

    Ворота наконец открылись полностью. Поверили похоже, раз с автоматами в руках не выскакивают толпой навстречу. Один лишь вышел, указать где машину поставить можно; тот самый, с синяком. Вдавив легонько педаль газа, я заехала во двор.

      Быть может летом здесь и красиво, но в реальное время года двор проглянул серыми облезлыми красками. Будто и не загородный особняк богача вовсе, а недостроенная база стройматериалов. Кучи белого кирпича, стопки пустых поддонов во всех углах, остатки жухлого газона, изъезженные колесами машин, голые кустарники слева, увитые голыми же стеблями винограда. Какая-то беседка, или дровенник, не понять, справа. И – посреди двора – огромное почерневшее и выгоревшее пятно, в центре которого гордо восседал обугленный корпус того самого мерседеса, который показывали в сегодняшних новостях. Из людей, что густо сновали здесь после взрыва – я не увидела никого. Безлюдно и тоскливо.

   Объехав пострадавший дорогостоящий, в прошлом, транспорт, я остановилась прямо у крыльца. Хоть охранник и показывал левее, но я его попросту игнорировала. Буду я еще свою машину кустами обдирать, поищите дурочек в другом месте. Она у меня одна. И дорога мне как память. Не один раз выручала в трудной ситуации. Тут, может, гвозди кругом насеяны, не слишком-то хочется менять колесо второй раз за день.

    Поднявшись на крыльцо и перекинув сумку с необходимым в левую руку, я нажала кнопку звонка.
  Дверь открыл еще один охранник. На этот раз покрупнее того, первого, с синяком, и одет несколько иначе; черные брюки, белая рубашка, и бронежилет, на котором висел целый арсенал оружия. Создавалось такое ощущение, будто тут ждали атаку по меньшей мере взвода штурмовиков. Около минуты мы осматривали друг друга. Я по причине удивления, а открывший дверь – по причине недоумения; все не мог понять в каком месте я являюсь телохранителем. 

- Войду? – я продвинулась чуть вперед корпусом.

 Отступил во внутрь и в сторону, кивнув:
- Входите.

     Довольно просторный холл, с витой лестницей на второй этаж. Боковые помещения. Светильники на стенах. Украшения даже какие-то имеются. Но тако-о-ой бардак… Словно война тут поблизости протопала, основательно ушатав этот дом. Осколки стекла на полу. Пыль повсюду. Запах гари. Ветерок с улицы шевелит брошенную в беспорядке стопку газет. Пара треснувших зеркал. Пятна крови, что странно, возле разбитого телевизора. Одна из дверей бокового помещения проломлена конкретно и висит на соплях. Дунь на нее – и увидишь как она падает. Неужели трудно было хоть какой-порядок навести к моему приезду? Если так дело пойдет, и мне выпадет доля жить в грязном особняке – я пожалуй палатку во дворе поставлю. Пусть не так уж и просторно, зато чисто, свежо, и нет риска пораниться об осколки.

  Словно угадав мои мысли, охранник проговорил ободряюще:
- Здесь не всегда такой бардак. Обычно уборку производит прислуга, но в связи со взрывом шеф отправил ее по домам на пару дней. Вот стекла вставят, немного подлатают снаружи, и все будет в порядке. По-прежнему.

  Оглядев помещение, я поинтересовалась:
- Это взрывом такие разрушения нанесло?

  Тот удивился.
- Неужели не смотрели новости?

    Смотреть-то я смотрела. Но по личному опыту знаю, что взрыв снаружи объекта выбьет только окна, и при всем своем старании не сможет так изуродовать внутреннюю дверь, потревожить зеркала, поставить синяк под глазом, и оставить пятна крови возле телевизора, предварительно разбив этому бытовому прибору “рожу”. Что-то здесь недоговаривают, явно. Похоже еще до взрыва здесь бардак был наведен. Людьми.

  Не отразив свои наблюдения на лице никак, я пошла на некоторые тайные уступки, пусть видит что я ему поверила:
- Смотрела. Должно быть заряд взрывчатки был велик, раз такие разрушения.

 Охранник закивал часто. Поведал:
- Я часа два ничего слышать не мог. В ушах звенело, будто туда колокола повесили.

- А где вы были в момент взрыва?

- На втором этаже. А что?

- Ничего. – я поспешила перевести разговор в другое русло, как бы вспомнив о цели своего визита сюда: – Кстати, я могу увидеть Александра Геннадьевича?

   Тот спохватился. Еще чаще закивал:
- Да, да, конечно.
   Направился к подъему на второй этаж.
- Идемте.

     Даже на лестнице находились осколки. Создавалось ощущение того, что взрывов было несколько. Чуть ли не в каждой комнате. Один – такого бы не смог натворить, каким направленным не являлся бы. При всем своем желании. К примеру – на стене крепления от чего-то торчат. Наверняка картина висела. Или шкафчик какой-нибудь. Крепления есть. Самой вещи – нет. Где она? Упала на пол? Вряд ли; остались бы следы, да и сама валялась бы неподалеку. Быть может убрали? Но кто? Прислуги нету, по домам отправлена. Охранников вряд ли заставишь это сделать. Они даже полы подметать не станут, так как в служебные обязанности не входит такой расклад. Сам хозяин убрал? Тоже вряд ли. После такого кошмарного утра – даже руки помыть некогда будет; весь разум направлен на выявление вероятных кандидатур на роль взрывника. Поесть порой некогда, не говоря уже о всяческих уборках жилища.

  Я осторожно поинтересовалась у идущего впереди охранника:
- А Ветров себя нормально чувствует?

- В смысле?

- В смысле того, что может быть не стоит его сейчас беспокоить? Я могу и попозже зайти.

 Он пожал плечами.
- Насчет его самочувствия я не знаю, но поговорить вам все же стоит. Вдруг вас что-то не устроит в предстоящей работе телохранителем. Или же шефу не понравятся ваши методы охраны. Выяснить надо сейчас.

     Правильно говорит. Плевать на самочувствие работодателя, главное – чтобы самой хорошо было. А без этого обсуждения – расположение духа упадет от малейшей мелочи или неожиданного новшества. Клиент, может, воет по ночам, носясь по дому босиком и мешая тем самым спать. Или бегает по округе, наподобие меня, и подставляется под пули снайпера ежесекундно. Или же разъезжает по городу каждый час, что тоже напрягать будет меня, как его охрану. Надо все заранее обговорить и выяснить. А уж потом приступать к выполнению своих обязанностей. Прямых, забыла сказать, обязанностей.

  Я с ним согласилась:
- А вы правы.

- Я знаю. – он перешагнул через кучу мусора на предпоследней ступеньке; какие-то бумажки, вновь стекла, обрывки ткани. – Вот выясните всё. Побеседуйте с шефом. А потом я вам покажу, где вы можете расположиться на то время пока будете его охранять.

- Тут кругом бардак. Уж лучше в машине ночевать. Или в палатке.

- Остались и чистые помещения, не беспокойтесь.
 
    Хотелось бы верить, что они остались. В таком бедламе я жить не собираюсь. Лучше в палатке, повторюсь, ночевать. Свежее. А утром одевать противогаз, бахилы, и топать в дом. Для осуществления охраны.

 Дверь в коридор вообще вырвана с корнем. За что ее так? И кто? Взрыв? Взорвался, смял машину, отправил водителя на небеса местные, забежал в дом, набедокурил конкретно, а перед уходом синяк одному из охраны поставил? Чудеса, да и только. На стене – отпечаток ботинка. Большого. Мужского. Ага, понятно. “Взрыв” носит брюки, и обувь сорок пятого размера. Всё. Решено. Тут был новый вид секретного направленного взрыва… С поворотом, и тягой к одежде.

    Я хихикнула, не сдержавшись. Тем самым привлекла к себе внимание.
- Что-то не так? – охранник отставил дверь в сторону, освобождая проход. – Почему улыбаетесь?

- Да так. – пришлось мысленно одернуть себя. И взять с себя же клятву так больше не хихикать. Могут не понять запросто – Так, о своем.

- Я уж подумал…

   Пришлось удержаться от немедленной критики. Чего ты подумал? Про то как нечестно обманывать что у тебя уши заложило, когда ты на втором этаже торчал? Тут и полный профан поймет, что на таком расстоянии даже волосы не шевельнутся. Брешешь, собака. Врешь нахально. За дуру меня принимаешь. Недооцениваешь. Ух я тебе!

   Протиснувшись в освобожденный проход, я увидела коридор второго этажа. Та же самая картина. Битые стекла. Осенний сквознячок через пустые рамы. Бардак. Поломанные двери, кроме двух или трех. Сорванные со стен светильники. Словом – и здесь не лучше. Но и не хуже. Совсем не родственно разрушениям от взрывной волны. Тут скорее всего люди замешаны. Может быть сам хозяин, не выдержав таких атак со стороны неведомых злодеев – двинулся умом и всё пораскидал и разворотил? Ведь Иван, доверенное лицо Ветрова, говорил о его прямом характере и тяжелой руке. А чем не версия? Разозленный хозяин особняка напился в хлам. Побил охранника воротного, за то что допустил минирование транспортного средства. Навел беспорядки по всем этажам двум. А теперь успокоился, и хочет что бы покушения больше не повторялись. Хочет защищенности. Жить хочет. Ну и дела…

    Не став озвучивать свои подозрения и версии, я продолжила играть роль дурочки:
- А погибший водитель и вправду очень долгое время работал на Ветрова?

- Да. Десять лет бессменно.

    Солидный срок. За такое время настолько можно привязаться к человеку, что членом семьи считать будешь. А в случае гибели – оплакивать как родного. Немудрено в таком случае малость умом повредиться и все переколотить в собственном доме. Немудрено и в запой уйти. Продолжительный. И плевать на бизнес, каким крупным не был бы. Оплакивание важнее.

Проявила толику беспокойства:
- А семье погибшего сообщили?

Охранник обернулся на ходу:
- Он был сиротой.

- Что, даже похоронить некому будет?

- Обижаете. – он мрачно усмехнулся. – Шеф все устроит по высшему разряду.

  Я представила вероятную картину в уме. Кивнула:
- Это радует. После стольких-то лет сотрудничества. Службы, вернее.

   Он согласился со мной.
- Еще бы.

- А у Ветрова есть семья?

  Мимолетное изменение мимики собеседника навело меня на всяческие было мыслишки инстинктивные, но охранник меня удивил:
- Есть. В данное время – на курорте.

  Я призадумалась, осторожно ступая по осколкам стекла. Странно. Чего в лице-то меняться? Если есть – скажи обычно. И веди себя соответственно. Такое ощущение, будто великую тайну Мироздания хотела этим вопросом выведать. Что-то в этом доме не чисто. Не развернуться ли восвояси, дабы избежать проблем дальнейших? Таким макаром в глубокий омут залезть можно. Навсегда.
- А семья о покушении знает?

Охранник отшвырнул ногой обломок оконной рамы, отрицательно качнул головой.
- Нет. Шеф не хочет что бы они волновались. Вот проблему решит с вашей помощью, и вообще забудет о том что в него стреляли. И другим говорить запретит. Лишние волнения ни к чему.

  Я была с ним полностью согласна. Тетушке Миле тоже много чего не рассказываю порой. Признала:
- Логично.

- Ну вот и я о том же.

   Он остановился перед одной из целых дверей. Скромненько постучавшись, приоткрыл ее. Чего-то доложил. И, мгновение спустя, распахнул передо мной. Отступил в сторону.
- Проходите. Александр Геннадьевич вас ждет.
      
   Ветров в телевизоре смотрелся не так солидно, как на самом деле. Да и растерян немного был, растрепан что ли. Еще бы – взрыв во дворе собственного дома, который выстроен твоими руками, любого из накатанной колеи вышибет. Даже стального типа с железными нервами. Строишь, ухорашиваешь, обустраиваешь свое семейное гнездо, а тут… Тут – заряд адской взрывной штуковины. Взрыв, унесший личного водителя к небесам, забор в одном месте обваливший, выбивший все дорогущие стеклопакеты с лицевой стороны дома, да нанесший, что подозрительно выглядит весьма, странные разрушения внутри особняка, попутно зарядив охраннику под глаз. Эх и взрыв, медь его так. Наверное, все же, направленный какой-то? Или новое изобретение, повторюсь, ученых российских? Чудеса.

    Ну так вот. О Ветрове…
  Высокий, светловолосый, крепко сбитый, чуть с сединой, в движениях сила сквозит. Чем-то на скандинавского викинга похож немного. Естественно такой образец сам со всеми своими проблемами разбираться будет. Звать на помощь – не его последний выход. Интересно, до какой же степени его прижало, если обратился к услугам женщины? Что-то тут не чисто, еще раз повторюсь. Наверняка не только покушения числятся в списке напастей. Шантаж, по любому, должен присутствовать, связывая по рукам и ногам. Ничем другим такого “лося” не обуздаешь. Растопчет, не заметив. Сам… Хм… А чем его можно шантажировать? Нищетой? Вряд ли такое реально; лично пару кварталов прокормит, ни чуть не обеднев при этом. Может быть информацией? Тут уже несколько вариантов…

     Хозяин кабинета заговорил, сбив меня с мыслей:
- Проходите, Евгения Максимовна. Рад встрече и дальнейшему сотрудничеству.

  Я вошла. Подала свободную руку для рукопожатия, а не для поцелуя, намеренно подчеркивая этим, что сама могу рожи бить, стрелять, и что не надо видеть во мне женщину. Я – мужик. Красивый. В юбке. Примерно так. Женщину во мне пусть злодеи видят, и недооценивают, пускай, тем самым. От чего – страдают, в последствии.
- Я тоже рада. Не часто охраняешь жизнь такого человека.

     Шутка, пусть и неуклюжая. Но на лице Ветрова не промелькнуло и тени улыбки. Глаза остались холодными и тусклыми. Неужели из-за взрыва так переживает? Немудрено. В городе, еще, “пинка” снайпер наподдал, покорежив много чего личного, по любому горевать станешь. Тут и от запоя недалеко. Пара шагов каких-то. Или часов.
- Присаживайтесь, Евгения Максимовна. – пострадавший от неведомых злопыхателей, указал на ряд кресел стоящих вдоль длинного стола.
  Принялся наливать кофе в кружку из кофейника, отвлекшись.

    А кабинет у него солидный. Совсем не подражает современным офисным помещениям, хозяева которых стремятся подчеркнуть свое стремление идти в ногу со временем, и забивают их до отказа электроникой, пластиком, и прочим новомодным. Кабинет нужен для работы, а не для показа. Работы вдумчивой. Основательной. И должен иметь условия для отдыха. Душевного отдыха, а не физического. Чего-нибудь вечного что ли, навроде камина. Приятного, наподобие чьей-нибудь шкуры. Желательно – медведя. Бурого. И ковер, а не линолеум и ковролин. У моего нанимателя был именно такой кабинет. Основательная мебель из натурального дерева. Кожаные кресла, тяжелые и крепкие. Шкура косолапого бедолаги на стене. Мрачноватые обои. И – самое главное – камин. Тоже настоящий. Приятно. Надо бы побольше сюда заглядывать.

  Я поставила сумку возле стола. Уселась в понравившееся кресло, предварительно проверив его на предмет осколков. От предлагаемого кофе отказалась молчаливым жестом. Начала вот с чего. С главного:
- Если вы выбрали меня в качестве своего телохранителя, то должны принять несколько моих условий. Без этого никак.
 
  Клиент отставил кофейник и невостребованную чашку в сторону. Посмотрел грустно:
- Что за условия?

   Пришлось облечь недавние собственные думы в слова:
- Вы должны мне немного рассказать о своем прошлом, так как, думаю, угроза исходит именно оттуда. Вероятно вы кому-то навредили в самом начале вашей карьеры, вот пострадавший и мстит теперь, оправившись и встав на ноги.

  Ветров размешал сахар. Попробовал что получилось. Причем чашка в его руке смотрелась очень уж маленькой.
  Поинтересовался бесцветным голосом:
- Зачем вам это, Евгения Максимовна? Ваше дело защищать меня от пуль и прочего опасного.

   Я усилием воли удержала брови на месте, не то они нахмурились бы.  Хамло грустливое. Я не пушечное мясо, а опытный телохранитель. Причем подготовленный в таком заведении, попасть в которое даже Джеймс Бонд не сумел бы, живи он в реальности на планете Земля.
  Выговорила прописную истину:
- Лучший способ защитить человека – устранить угрозу. Но никак не попытки переловить собой все пули, яды, и ножи ему предназначенные.
 
Сделав паузу, добавила:
- Вот я и должна знать о вас немного больше, чем другие.

Внимательно на меня посмотрел:
- А почему вы решили, что угроза исходит именно из моего прошлого?

- Поясню. – я устроилась в кресле поудобнее. – Времена сейчас мирные. Почти мирные. Бомбы конкуренты по бизнесу вряд ли подкладывать станут, насколько мне известно, они лучше вас разорить попытаются. Это и выгоднее, и тюрьмой не так грозит.

 Я повторно сделала многозначительную паузу. Спустя некоторое время, продолжила:
- Против вас ведут настоящую войну, Александр Геннадьевич. Взрывы, стрельба, убийства приближенных, прочее. Так поступать могут только отморозки самые настоящие. Ну, или не отморозки, а люди затаившие жуткую обиду на вас, что в принципе одно и то же. Не стесняются даже в самом городе беспредел устраивать средь бела дня, настолько жаждут вашей смерти, Александр Геннадьевич. А так как все сейчас, можно сказать, культурными стали, то эти самые отморозки сохранились где-нибудь в тюрьмах, на зонах, еще где-то, где можно переждать плохие времена. А потом появиться, зализав полученные раны, и тряхнуть стариной. Вспомнить ту пору, когда прямо на улицах днем убивали, взрывали, похищали. Вот один, или несколько, вылезли, освободились там, иное что, и начали на вас охоту, посчитав себя в силах довести ее до конца.
 
  На лице нанимателя отразилась мыслительная деятельность. Он выдал, чуть погодя:
- Но в прошлом у меня нет таких врагов.

   Думай, грустный здоровяк. Думай. Всех невозможно контролировать только страхом и силовым давлением. Остались недовольные и храбрые. Наверняка остались.
- Значит вы кого-то упустили из виду.

Ветров покачал отрицательно головой. Сказал твердо:
- Вряд ли.

- Вы так говорите, будто абсолютно уверены в этом. Повспоминайте, на досуге, подумайте, может что и всплывет в памяти. Если уж так дорожите своей жизнью, то пренебрегать ничем не стоит. Любая зацепка помочь может. Даже самая незначительная, на первый взгляд. Хорошо?

 Пристально и с прищуром на него посмотрела. Хотела видеть согласие, а не слышать.

   Он это понял.
- Ладно. Напрягу память, если так настаиваете.

- Отлично.

  Я окинула кабинет взглядом демонстративно. Поставила еще одно условие:
- Не мешало бы проверить ваш дом на предмет прослушки и скрытого наблюдения. Вдруг что обнаружится?

  Ветров поведал такое:
- Проверяли неделю назад. Ничего такого не нашли. Вряд ли за несколько дней что изменилось.

   Бывали случаи, когда прослушку за пять минут “селили” в помещениях гораздо большего объема, а этот самоуверенный “скандинав” заявляет, что за несколько дней не успели. Ну не реклама ли провинциальной отсталости? Бонд бы сказал много чего осуждающего. И мои инструктора были бы с ним полностью согласны. Всей толпой, ибо у меня их много водилось.

   Я не замедлила с осуждением:
- Зря так считаете, Александр Геннадьевич. Вполне можно понатыкать жучков во всех углах даже за сутки. Не торопясь, причем. Так что лучше проверить, подстраховавшись.

  Ветров кивнул, согласившись с приведенными мною доводами. Грустно, опять же, кивнул.
- Как скажете. Я отдам распоряжение на этот счет.

    Никогда нельзя доверять самое важное мужикам. Либо проявят некомпетентность, либо – обычную лень. Кстати, с охранниками еще много повоевать придется, прежде чем до их мозгов дойдет то, что я гораздо опытнее их всех, вместе взятых. А тут еще и основной, главный, кобенится, всерьез меня не воспринимая. Требуй, мол, девушка. Бесись. Дальше моих интересов это не пойдет, хоть убейся. Надо все брать в свои руки. Особенно розыск жучков.
- Лучше я сама проверю. Можно?

- Можно. Вам все можно.

   Ладно. Стерпим. Изобразим улыбку и скажем:
- Прекрасно.

- Что-нибудь еще?

- Где я буду жить все то время, пока занимаюсь вашей охраной?

  Задав этот вопрос, я вспомнила бардак виденный мною по пути в кабинет Ветрова. Если он скажет что именно в увиденных помещениях – я тогда палатку начну устанавливать под открытым небом. Прямо после беседы.

  Наниматель меня успокоил:
- В доме остались нетронутые комнаты. Там чисто и все целое. Выбирайте любую, какую пожелаете.

Я облегченно вздохнула.
- С этим понятно.

Вспомнила еще вот какое обстоятельство:
-  Сколько человек, на данный момент, в доме?

- Трое. Все охранники. – Ветров наконец допил кофе. Потянулся за кофейником. – Четвертый на воротах сидит.

- Оружие у всех есть?

- У всех. По два-три ствола.

   А вот это плохо. Как бы они друг друга не перестреляли невзначай, случись быть нападению на дом. Пусть, конечно стреляются, не жалко в принципе, но ведь могут и меня зацепить ненароком. Надо бы выделить им по сектору обороны, сами-то не додумаются.
- Камеры наружного наблюдения у вас есть?

- Имеются. Но сейчас они неисправны.
 
    Эх и заряд, похоже, был. Чуть ли не в сотню мегатонн. Даже камеры умудрился достать. Надо бы узнать на этот счет:
- Взрыв повредил?

- Отчасти.

    Хоть кто-то признался что в бардаке виновен не только заряд тротила. Уже лучше.
- Ладно, придумаем что-нибудь.

 Я встала с кресла. Взяла сумку.
- На этом пока всё, Александр Геннадьевич.

- Располагайтесь. Моя жизнь в ваших руках.

       Перед уходом я заметила под столом, у ног клиента, ящик с чем-то, что напоминало спиртное. Усмехнулась про себя, но ничего не сказала. Пусть напивается, я в это время с охраной отношения налажу.

      Из кабинета я вышла немного задумчивая. Разговора толком-то и не получилось. Ветров даже не сознался в разных мелочах, будь то странные разрушения от  взрыва, или же наличествование грусти в голосе. По его роже видно что он утаивает много чего. И утаивает от меня. Утаивает как от женщины что ли. Дескать; не лезьте не в свои дела, Евгения Максимовна. Ваше здесь присутствие состоит только в том что бы заслонять меня от пуль. С остальными проблемами я и сам разберусь. Ну а если не смогу, что маловероятно, то помогут мне в этом четверо бравых парней. У одного, правда, синячок под глазом образовался. Но это не беда, у него и второй глаз имеется. Так что не обижайтесь, но ваше дело только в ловле пуль и взрывных волн. Ну, может быть и ядов с копьями. Время покажет. Покажет, что вы ловить будете.

   Гады! Ни один нормально не воспринимает! Что на воротах рожу вытянул, что в дверях нихрена не понял – все одно. Снобы! Мордовороты, одним словом! Толком стрелять-то не умеют, а мнят себя чуть ли не опытными штурмовиками-специалистами. Вот этого взять…

  Я оглядела ожидающего охранника с головы до ног. Поморщилась еле заметно.
   …Обвешался оружием по самое нехочу. Самому же неудобно будет тянуться за пистолетом на боку через остальной набор огнестрельного железа. Потянется, пока, вытащит, его уж и пристрелят раз пять. Не дело так вооружаться для обороны. Так снаряжаются только для конкретных вылазок в тыл противника. Дабы стволов и патронов хватило для уничтожения всего, что движется в тех краях. Тотального, причем, уничтожения. А он… он себя считает крутым мужиком. Вооруженным до зубов. Готова поспорить на миллион, что с одним револьвером все пуговицы на его одежде отстрелю, пока он будет раздумывать с какого ствола мне отпор отказать. Это же выбор какой! Пока удумаешь – каюк посетит. Да и бегать с этим железом неудобно.

  Ладно, плевать. Лишь бы не мешали. Кстати, плевать – не плевать, но остальных осмотреть необходимо. Вдруг еще хуже выглядят. Этот-то вроде серьезен и уравновешен, а вот остальные… остальных двоих я еще не видела. А тот что на воротах – синяк похоже в драке получил. 

Телохранитель драться не должен. Должен все миром решить еще до конфликта.

  Я перестала рассматривать сопровождавшего меня от дверей. Поинтересовалась ненавязчиво:
- Как зовут-то хоть?

  Он протянул руку. Представился:
- Дмитрий.

- Евгения. – пришлось пожать протянутое. – Охотникова.

- Рад знакомству. Ну так вам показывать комнату?

- Было бы кстати.

             Комната, как комната. На втором этаже. Просторная. Пол ковром устелен, а не половиком. Дверь целая, сюда, видимо, “взрыв” не заходил. Коридор неплохо просматривается. Пара кресел кожаных и удобных; в одном можно будет размышлениям предаваться, а в другом – еще чего-нибудь творить. Окна целые, это радует; нет осколков стекла, порядком поднадоевших за все время присутствия в этом доме. Да и прилегающую к особняку территорию со стороны города видно преотлично. Кровать солидная, крепкая, не разваливается при надавливании и не скрипит. Это вообще хорошо. Будет где отдохнуть после трудов охранных. А то, помню, несколько прошлых охраняемых так за свою мебель тряслись, что приходилось спать на раскладушках или вообще на полу. Такие скряги были... жуть!

  Шкаф вместительный, в одной одежде не придется щеголять. Стол приличный с ящиками. Можно на нем много чего разложить. От оружия до аппаратуры. Да еще и продуктам место останется. Ходить есть где, размышлять опять же. Телевизор имеется. Нормально, в общем. В таких условиях можно работать. Даже дымом не пахнет. И никто в дверь не заглядывает без приглашения. Стоп, с этим я ошиблась. Уже кто-то стучится.

   Открыв, я обнаружила на пороге третьего охранника. Видимо пришел познакомится. Или еще какой повод заглянуть нашел. Мимо гулял – тоже подойдет. Крупный, черноволосый, рожа самодовольная. Таких обычно в Америке на свет производят, с индейским примесом. Того и гляди – на голову плюмаж из орлиных перьев напялит, в руки томагавк возьмет, и с гризли отправится бороться. В спортивных целях. Ну, или в продуктовых.

   Кивнул, в знак приветствия. Пробасил:
- Колян.

 Пришлось называться и этому:
- Евгения.

- Приятно познакомиться. – расплылся в улыбке. – Поговаривают, вы у нас новый начальник охраны?

- Я – телохранитель. Но никак не начальник вашей охраны.
  Слово “вашей” я намеренно выделила. Хотелось конечно много еще чем задеть, но на этом решила ограничится. Вполне можно и врагов нажить. В первые же часы.

  Улыбка сползла с его лица, превратив выражение в задумчивое:
- А я-то думал…
      Чего ты думал, здоровяк? То что власть поменялась и теперь тобой командует хрупкая слабая девушка? Хрен тебе. Я тобой командовать не собираюсь. А если будешь хамить и неуважение выказывать – станешь на пинках летать, едва мое терпение иссякнет. И синяк под глазом получишь на все тело. До самых пяток...

  Смерив “индейца” красноречивым взглядом, я поинтересовалась:
- Ничего, что я занята?

  Колян отступил на шаг, примирительно подняв руки.
- Виноват. Ухожу.

  Проводив его холодным взглядом, и закрыв дверь комнаты, я решила позвонить другу отца. Загорелась узнать побольше об этом домике; многовато с сим строением непонятного связано, такое ощущение что его штурмом недавно брали.
  Сев на кровать, вытащила телефон. Пришла пора проверить полученную информацию через свои источники. Правдивые источники.

       Поглядывая на дверь комнаты, я набрала знакомый до боли номер. Когда вызов дошел до абонента, и он ответил, начала:
- Здрасте, Валерий Игнатьевич.

- Здравствуй, Женя. Опять неспокойно на горизонте?

    Та-а-ак… И там голоса бесцветные. Что же это такое-то? Неужели весь Тарасов хандрой заболел? Клиент грустит, все краски голосовые порастерял. Но с ним-то понятно, покушения и всё такое. Я печалюсь, его наслушавшись. А вот с чего у замначальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями голос такой? Опять заработная плата не оправдала возлагаемых надежд? Или был оторван мною от особо важного дела, требующего максимум внимания? Быть может, заболел?

  На всякий случай я привела свои наблюдения, постаравшись придать тревожные интонации:
- Что-то у вас с голосом. Быть может я перезвоню попозже?

 Друг отца оживился. Заговорил капельку веселее:
- А что у меня с голосом? Голос у меня нормальный. Просто может несколько грустный, но нисколько не изменившийся.

       Ну и отлично. Не болезнь и не хандра. Какая-то нудная бумажная работа, похоже, нагнавшая грусти. Ну а если так, то можно перейти к делу. И расспросить о волнующем прошлом волнующего клиента. Ветрова Александра Геннадьевича, то бишь.

Я попыталась проявить деловитость, раз уж есть шанс того, что внимательно выслушают и помогут. Или просто выслушают, хотя бы.
- Ладно. Вопрос другой, Валерий Игнатьевич.

 Сделала маленькую паузу. Продолжила:
- Ничем сейчас не заняты?

- Ну как тебе сказать...

    Встав с кровати, подошла к столу и начала вытаскивать из сумки привезенное. Проявила натуральный интерес. Всегда приятно слушать Валерия Игнатьевича. Всегда что-то дельное говорит. Сколько помню себя – сказанное им мне помогало неоднократно. Вот и я ему помогу. Морально, наконец. Тоже какая-то благодарность, что ли. Предложила:
- Начистоту говорите. Я вас пойму и посочувствую. Помогу, может, чем. Выкладывайте, готова выслушать.

- Сижу, вот, над делом одного хитреца, голову ломаю...

      Хитрец. Что за “фрукт”? Имя есть у него?
- Как зовут этого хитреца?

Валерий Игнатьевич пошелестел бумагами с той стороны. Прокашлялся. Ответил вопросом на вопрос:
- Тебе мирское название привести?

    Ох уж эти органы. Дают человеку всяческие псевдонимы, клички, наименования. Слушаешь, так, и диву даешься. Личность одна, а имен и номеров – как у толпы. И не всегда похожих друг на друга. Не страна, а энциклопедия обозначений. Взять вот этого “хитреца”, к примеру. Его могут звать Петей, тут же Колей, он же – Вася. Чудно...

 Я осторожно поинтересовалась:
- А что, есть и другое?

- Есть. – замначальника видимо кивнул сейчас. – Уголовное.

  Запасные патроны к револьверу нечаянно выскользнули из руки и свалились на пол. Звякнули дружно. Я подняла их, присев на корточки.
- Ну, с такими личностями я мало знакома. Если только...

   Мельком прокрутила события последних лет. Никого хитрого мне не попадалось уже очень давно. Все как один – жлобьё, бычьё, и хамы. Стоп. Если уголовное дело имеет место, значит видимо хитрец из отправленных мною на тюремные нары происходит. Дабы утвердиться в своих предположениях, поинтересовалась:
- Я этого хитреца, случайно, в тюрьму не спровадила?

Друг отца меня малость опустил на землю.
- Нет, Женя. Ты с ним вряд ли знакома. Когда он с законом не в ладах был, ты еще в своей Ворошиловке училась. Этот хитрец, мать его так, можно сказать один из самых первых бандитов. Ну, в смысле, один из первых в 90-е годы.
 
   Я расширила глаза невольно, положив патроны на стол. Считала самых первых разбойников этого примечательного момента российской истории некими благородными мужиками, благодаря просмотренным фильмам. Этакие рыцари, воюющие за место под солнцем, всего добившиеся сами. Но, в данный момент, вымершие в результате перестрелок, пьянок, и прочего негативного. Нынешние бандиты – лепет детский по сравнению с ними. Мелюзга. Наглая и борзая мелюзга с атрофированным мыслящим органом. А тут – нате! Один из “мамонтов” оказывается выжил!
- Что, настоящий?!

- Реальнее не бывает. Матерый волчище, прожженый.

 Мне стало непонятным, из-за чего вдруг такое прозвище. Спросила, не выдержав:
- А почему именно хитрец, Валерий Игнатьевич?

- До сих пор не попался, потому что.

- Лихо.

      Настоящий динозавр тех времен. Именно такими я себе их и представляла. Умный, хитрый, ловкий, ко всему приспособленный. И столько раз уходивший от закона. Это же сколько смекалки надо иметь, чтобы дожить до сегодняшних дней на свободе. Таких людей – единицы, видимо, остались. И этот самый “хитрец” – один из их числа. Вот бы посмотреть на него.
   Валерий Игнатьевич, меж тем, продолжал меня интриговать:

- И ОПГ было, и финансовые махинации чудовищных размеров, и убийства, и даже похищения. Но всегда успевал находить себе алиби или отличных адвокатов. Ловко выворачивался, ничего не скажешь. А теперь, вот, появилась возможность прихватить подлеца за жабры.

  Я решила подыграть. Но на деле так не считала.
- Это радует.

 Положила пустую сумку под стол. Начала о насущном:
- Я, собственно, чего звоню-то...

 Друг отца меня опередил:
- Я понял тебя, Женя. Кого надо проверить?

   Дело несказанно облегчилось. Осталось только назвать фамилию. Ну и приметы наводящие.
- Ветров Александр Геннадьевич. На него сегодня два покушения было.

 - Ветров? Я не ослышался?

  Мне показалось что он удивился:
- Нет, не ослышались, Валерий Игнатьевич. Что-то не так?

- Забавная ситуация... – телефон хихикнул с чего-то. – Он, случайно, не на Средней проживает?

На этот раз удивилась я. Замерла с поднесенной ко рту сигаретой.
- На Средней...

- Дом восемнадцать, так?

Кивнула, начиная подозревать что-то нехорошее. Быть может Валерий Игнатьевич тоже смотрел сегодняшние  новости? Иначе откуда он мог узнать этот адрес?
- Так...

- И ты его пожалела и взялась охранять?

    А куда деваться телохранителю у которого деньги заканчиваются? Естественно брать под защиту страдающих от беспредела бандитского. За приличную плату, само собой. Нищих жалеть не стоит. Пусть сначала заработают, а уж потом...
- Взялась...

- Тебе всегда везет с клиентами, Женя. – замначальника откровенно подшучивал. – Именно его дело сейчас лежит у меня на столе.

 Я не удержалась от восклика:
- Самый первый в 90-е, да?!

- Именно.

- Потрясно... А... а можно я заеду, и мы вместе почитаем его дело?

    Надо же! Я с “мамонтом” чуть кофе не попила! Мало того – я в его доме жить буду! Блин, надо было фотоаппарат прихватить… Или с дела фотографию “посмотреть взять”. Насовсем. Поставить ее в рамочку, а по прошествии лет пятидесяти, если доживу до тех времен конечно, показывать внукам и говорить что этот самый перец принадлежит к тем людям, с которых срисованы персонажи старинных фильмов про бандитизм в перестроечные времена. Как то; “Бригада”, “Парни из стали”, “Бандитский Петербург”, “Жмурки”, и прочие из этой темы.

    В следующий момент я была огорчена. Аж закурила.

- Зачем же заезжать-то? Я и так тебе расскажу самое интересное.

- Я вся превратилась в слух, Валерий Игнатьевич.

- Для начала вот что, Женя. – он вновь пошелестел бумагами. – Как только выслушаешь мой рассказ, сразу же разрывай с Ветровым все отношения. И никогда больше с ним не контактируй. Пусть сам разбирается со своими проблемами, он парень скользкий. Выкрутится и на этот раз. Поняла меня?

- Поняла. – мне пришлось чуть-чуть покривить душой, лишь бы узнать побольше. – Слушаю.

- Когда всё только начиналось, в смысле организовывался первый, в ту пору еще стихийный, рэкет, небольшие группки крепких парней, боксеров и каратистов в основном, стали брать под контроль коммерсантов и требовать с них дань. В случае отказа – громили ларьки, укладывали несговорчивых хозяев на больничные койки, творили всякие непотребства. Но – в итоге – все равно получали своё. Не с одних, так с других, более покладистых. Это я тебе предысторию, так сказать, озвучил... Так вот, Ветров твой, тогда только стал кандидатом в мастера спорта по боксу. Естественно кровь молодая играла, хотелось жить красиво, нужны были деньги. И он, недолго соображая, организовал и крепко сколотил свою группу. Работать на кого-то не хотелось, гораздо проще заиметь своё. Эта-то группировка, тогда состоящая из пятнадцати человек всего лишь, постепенно подмяла под себя сначала свой квартал, потом свой район, а спустя пару лет – больше половины Тарасова.

  Я представила масштабы творимого беспредела, и скорость захвата сфер влияния других группировок. Невольно призналась:
- Размах ощущается.

- Не то слово. Размах был тот еще. Убивали, грабили, похищали, обманывали. Словом – бандитствовали, никого не стесняясь. Назывались они – “Ветровскими”...

- И что же случилось? Сейчас же о них не слыхать ничего.

- Вот тут-то и начинается самое интересное, Женя. В самом расцвете влияния, группировка вдруг мгновенно прекратила свое существование. Буквально за неделю.

- И куда же она делась?
- Костяк группировки, те самые пятнадцать лихих парней, стал гибнуть. Сначала трое в аварию попали, потом пятерых унес пожар во время пьянки, еще двоих обнаружили замерзшими в снегу, одного – по пояс вмороженным в прорубь, другого повешенным нашли, двенадцатого – передозировка наркотиками убила. На этом смерти закончились. Дальше еще интереснее.

- Куда уж интереснее-то?

- Ну так вот. Не прошло и дня, как в милицию прибежал с повинной еще один член Ветровской группировки. Сознался во всех грехах добровольно. Согласился даже на двадцать пять лет строгого режима.

Я удивилась. Не замедлила с вопросом:
- Чего это с ним приключилось, раз на такое столковался?

- Скорее всего боялся, что тоже на небеса может попасть... Всё, посадили его. Успокоились. Стали готовится к задержанию оставшихся двоих, самого Ветрова и еще одного, Игрок его кличка. И тут – конфуз вышел.

 Я стряхнула пепел.
- Не поняла.

Телефон пояснил:
- Игрок смылся в другой город, изменив внешность у единственного в то время в Тарасове пластического хирурга. Самого хирурга нашли мертвым. Ни фотографий новой личности Игрока, ни его медицинской карты найти не удалось.

- А Ветров?

- Тот не стал скрываться. Перемещался спокойно по городу, будто и не было ничего. Когда задержали его, то оказалось что у него сплошные алиби и ни один пострадавший от Ветровской группировки против него ничего не имеет. Ни претензий, ни исков. Свидетелей тоже не нашлось.

- Как в кино, Валерий Игнатьевич.

- Угадала, Женя. Как в кино. Слушай дальше. Спустя два года Ветров снова заворочался. Организовал небольшую фирмочку, легально причем. Потом открыл другую, покрупнее. Взял кредит. Новую открыл. Еще несколько кредитов взял. Чуть разбогатев, стал неимущим помогать, на ремонт городских систем регулярно отстегивал, поспособствовал  в строительстве нового здания для тогдашней мэрии.

- Мэрия в здании, построенном на деньги бандита?! Нонсенс!

- Не остри, Женя. При проверке выяснилось что деньги заработаны честным путем. Опять зацепится было не за что.

- Лихо. А что потом?

- Потом начались финансовые махинации. Всё к этому и шло.

    Молодец “мамонт”. Не у каждого такое получится. Я даже знала какой результат услышу.
- И опять он выкрутился, так?

- Так. Вновь замолчали свидетели. Улики сгорели. Зацепить было не за что. Адвокаты Ветрова хором орали о нарушении прав человека, так что наверху сдались и приказали отпустить подозреваемого.

- И теперь, он – многоуважаемый бизнесмен, да?

- В точку попала.
 
    А все таки хорошо, что я позвонила. Много чего нового узнала. Теперь буду смотреть на клиента совсем другими глазами. Не как на тоскливого провинциала, а как на хитрющего, до невозможности, жука, который только на вид мрачный и убитый горем. На деле же – опять чего-то хочет провернуть, похитрее, во вред государству. Надо бы самой его за жабры взять. В конце концов с такими плутами мне еще не приходилось иметь дело. Должно быть, увлекательное это занятие будет.
- Интересная история, Валерий Игнатьевич.

  Тот начал о своем:
- Ну а теперь делай как договаривались. Езжай домой и на его звонки не отвечай.

- Я подумаю.

Друг отца в этот момент наверное по столу кулаком грохнул; шум был похожий.
- Никаких дум!

- У меня деньги кончились, Валерий Игнатьевич. Приходится работать.

- Хорошо. Сколько тебе нужно денег?

 Я привела сумму, без учета бензина для фольксвагена.

- Шутишь что ли?! Мне столько и за год не заработать.

- Вот и я о том же... Ладно. Я правда подумаю, Валерий Игнатьевич. 

- Смотри у меня. Лично проверю.

- Хорошо-хорошо.

- Позвони завтра днем.

- Позвоню.

- Точно?

- Обещаю.

      Он отключился первым. Наверняка злится сейчас, из-за того что я охраняю человека, который много насолил властям. Ну и пусть. В конце концов деньги тоже надо зарабатывать. Адвокаты, вон, вообще маньяков защищают, нисколько не коробясь при этом. Я же... я же – оберегаю, можно сказать, музейный экспонат. Таких совсем мало на свете осталось. Вот и надо его упасти от злопыхателей. Ну а если хамить начнет – в тюрьму эту редкость сдам. На дальнейшее сохранение... Ладно, время покажет кого первым сдавать. Об этом думать пока рано. Лучше осмотреть прилегающие к дому территории. Да и сам особняк – не мешало бы тоже. Вот кофе выпью, и пойду.


     Оказавшись за воротами, я огляделась. Довольно много укромных мест наличествует. Укромных и удобных для окапывания снайпера. Собираясь сюда, я немного ошиблась с предположениями. Надо бы все окна зашторить на всякий случай, не хватало еще чтобы клиента в собственном доме грохнули. Тогда я точно без зарплаты останусь. Придется еще и на похороны скидываться.

   Кусты кругом. Рыжая высохшая трава. Группки деревьев. До ближайшего соседа – метров триста, не меньше. Неужели все такие суверенные, автономные, самостоятельные, независимые, и вольные, что селятся так далеко друг от друга? Стали бы проще, да строились через забор. Была бы возможность каждое утро здороваться. Мол; утро доброе, Семеныч. Доброе, Михалыч... Тьфу, Геннадьевич.   

   Да. Так было бы безопаснее. Снайперу места уже не хватит; кругом дома и серьёзные жильцы с охраной. На одного напали, если, то сразу же все на помощь пришли. Но нет. Разместились поодаль друг от друга. Обособленно. Как некие князьки удельные. Того и гляди – враждовать начнут, интриги плести, и козни строить. Не из-за земли, конечно, а из-за собственной гордости. В принципе – и финансовый интерес вполне может иметь место. Например; У Петрова только три ларька, значит он лох, и ему не место на этой земле. Надо его выжить. И ларьки забрать. А у Семенова – пять автосалонов по всему городу. Он парень солидный. Давайте Петрова выживем, а потом сил подкопим, и – на Семенова ударим. Всем скопом... Или так; у Ветрова – две компании торговых, автосалон, еще много чего. Давайте стравим его с Семеновым, и пусть они грызутся меж собой. А мы, потом, освободившееся поделим поровну.

   Я встряхнулась. Отбросила такие мысли прочь. Тут живут те, которые Ветрова побаиваются. Знают про его прошлое. Знают, что если “мамонта” потревожить, то возникнет потребность в скорейшем бегстве из города. Значит лезть и вредить уже не могут. Тут другое. Слишком много свободного пространства вокруг дома. Слишком уж много. И это плохо. На этом пространстве можно взвод террористов спрятать, которые время от времени будут давать о себе знать, посредством выстрелов, взрывов, и прочего, с жизнью моего работодателя несовместимого никаким боком. И контролировать это пространство нет возможности; камеры наблюдения выведены из строя странным взрывом.
 
  Вон в тех кустах, к примеру, можно минометный расчет расположить. Среди тех деревьев – танк спрятать. А слева, у дырки в заборе, перца с автоматом поставить. Выглянет Ветров на улицу – тут ему и карачун. Мина в голову попадет, снаряд танковый насквозь прострелит, а автоматчик – останки ошарашенного бедолаги пулями нашпигует. И помешать этому не смогу даже я, как ни старалась бы, и где не обучалась бы.

   Нет. Конечно не до смеха, но такое вполне может произойти. Так что – необходимо срочно отремонтировать камеры наружного наблюдения. Без них – как без глаз. И поставить к этим самым камерам одного охранника. Пусть замечает негодяев и докладывает мне. А уж я не поленюсь сходить и поймать этого нарушителя спокойствия. Самой интересно допросить и немного выяснить. А то, понимаешь, сплошные белые пятна. Рой вопросов. Ноль ответов. Так работают только штурмовики отмороженные. Пришли, ушатали и правых и виноватых, удалились спокойненько. Им думать не надо. Им за это не платят. Им интересен процесс. Боя. Или истребления. Кому как нравится.

     Дойдя до ближайшего скопления кустов, я тщательно осмотрела траву. Хотелось найти чего-нибудь. Хотя бы окурков пару, указывающих на то, что здесь уже кто-то был плохой. Место подготавливал... Но нет, не нашла. Неужели я стала такой мнительной, что в каждой неровности почвы мне угроза кажется. Или просто опыта поднабралась, предупреждая малейшую возможность навредить моему работодателю? Не знаю. Наверное второе.

    Пройдясь до другого скопления, и там все обыскала. Тоже ничего не нашла. Принялась обходить особняк кругом, заглядывая под каждый кустик.
  И чего я так тревожусь вообще? В конце-концов, против Ветрова работает обычный отморозок из прошлого, но никак не ас-ликвидатор армейский. Тот бы еще утром контракт выполнил, при взрыве во дворе. Или чуть позже, у всех на глазах, кто в обугленном мерседесе копался. Специалисты в таких делах обычно не тянут резину. Пришел, убил, ушел. И все. Еще и заказчика пришибет, если тот попытается обмануть. Единственное чего следует ожидать, так это наглых, отмороженных, и необдуманных атак. Наподобие прошедших двух. Взрыва во дворе и расстрела на улице. Ну и новых трупов, само собой.
   
   Обойдя все же дом, я вернулась к воротам. Оставалось двор осмотреть, да охранника вопросами замучать. С синяком который.
 Как я уже говорила, летом здесь наверное красиво, но сейчас – двор выглядел хреновато. Будто и не дом богача, жизнью возвышенного и в данный момент обиженного, а недостроенная база, повторюсь, стройматериалов. Кучи белого кирпича, стопки пустых поддонов во всех углах, остатки жухлого газона, изъезженные колесами машин, лужи кое-где, голые кустарники слева, увитые голыми же стеблями винограда. Какая-то беседка, или дровенник, не понять, справа. И – посреди двора – огромное почерневшее и выгоревшее пятно, в центре которого гордо восседал обугленный корпус того самого мерседеса, что взлетел сегодня выше крыши этого дома на несколько мгновений.
 
   Моя красная машина смотрелась здесь слишком ярко. Единственный цветной объект среди серых безжизненных осенних теней. Как капля красоты в море грусти и печали. Словно красная роза на фоне руин современной недостроенности. Продукт немецкой промышленности в контраст российской расхлябанности. Бр-р-р-р... 
 
   Я прошла вдоль забора, миновав будку охранника. Залезла на кучу кирпича, едва не развалив ее. Хмыкнула, оценив.
 Отсюда много чего открывается. Можно даже в окна второго этажа очередь из автомата выпустить. И не одну. Угодишь отнюдь не в потолок, пули полетят горизонтально. Так же и террорист может пострелять. Встанет на мое место, и давай других наступающих прикрывать. Пусть и незащищенная позиция, но удобная. С нее отлично заметно любое шевеление в доме, потерявшем окна. А если вместо автомата в руках подонка будет гранатомет, то вообще весь второй этаж без межкомнатных перегородок останется. Не говоря уже о первом... Крыша рухнет, похоронив своею тушею всех, кто под ею был. Пусть и коряво сказано, но правдиво.

   Спрыгнув на землю, направилась к стопке поддонов, что была совсем рядом. Залазить не стала, боясь грохнуться с нее. Призадумалась.
  Сюда можно огоньку подбросить. В результате – половина двора выгорит, а все остальное будет в дыму. А через дым можно стрелять, оставаясь невидимым. Пусть и не прицельно, но вполне действенно. Главное – расположение окон запомнить. Побегаешь, малость, постреляешь, а потом засевшие в доме сами из него выползут, не в силах найти кислород. Или задохнутся, что тоже подойдет. Останется только добить тех, кто смог выползти. Кашель, слезы, слабость в теле. Не бойцы, в общем. Не бойцы. Ходи и добивай… Плохо дело. У особняка много хилых мест, по которым легко ударить. Случись атаке быть, придется выбегать во двор и воевать уже там. Иного выхода не останется.
 
  Отойдя от поддонов, я подошла к обугленному мерседесу. Поняла, что даже его можно использовать в качестве прикрытия при обстреле дома. Он же бронированный. Значит неплохо защитит. Сядь за него, да наслаждайся стрельбой. Почти как в тире. Плохо дело. Крайне плохо.
 
  Пнув с досады валяющуюся запчасть, направилась к будке охранника. Предстояло познакомится, да несколько вопросов задать. Глядишь – что-нибудь ещё, нового, откроется. Мало ли...

    Я решила быть приветливой, еще на пороге. Не дело грубить, когда что-то нужно от человека. Закрыв за собой дверь, начала с банального:
- Как дела?

  Охранник оторвался от чтения газеты. Посмотрел на меня. Пожал плечами.
- Нормально. А у вас?
    
- У меня хорошо. Только вопросов много накопилось. К вам, особенно.
 
  Отложил газету в сторону. Удивился, начав намекать на то, что он человек маленький:
- Ко мне? Я простой охранник. Многого не знаю.

   Ну это как посмотреть. Тут все кругом не при делах, и ничего не знают. Однако на деле – утаивается гигантский объем информации. Хотя бы о “взрыве”, имеющем сорок пятый размер обуви. О прочих вещах и вещичках, мне пока не понятных.
- Я же не прошу вас рассказывать, все что знаете. К примеру, как вас зовут?

  Поерзал на стуле. Решился выдать имя все же:
- Сергей.

  Отлично. Какой-то прогресс достигнут. Еще немного, и можно будет на ты переходить.
 Я протянула руку.
- Меня Евгения.

  Пожал, чуть привстав. Заметил:
- Вы говорили, когда въезжали.

  Тут же решил показать что не намерен поддерживать беседу:
- Еще будут вопросы?

    Еще бы им не быть. Не просто же так я сюда приперлась? Я, как ни как, по рангу сродни начальнику охраны, значит имею право задавать кучу
вопросов. Вплоть до касающихся личной жизни этого самого Сергея. И пусть только попробует не ответить.

  Я кивнула, сев на свободный стул:
- Конечно.

  Тут же спросила:
- Вы видели как взорвался мерседес?

- Видел. Результат у меня на лице, сами можете видеть.

   Неужели? А мне кажется, что это дело рук таинственного “взрыва”. Или сердитого шефа. Сердитого, кстати, за халатное отношение к обязанностям охранника. Я бы тоже приложила, и не по одному месту, за взрыв на моей территории, допущенный охранявшим ее человеком. Но этого говорить не стоит. Сергей может обидеться и замкнуться. Беседе сразу каюк придет. Лучше подыграть:
- Вижу. А как думаете, кто мог мину подложить?

    Он опять пожал плечами. Второй уже раз. Но немного, все же, проговорился.
- Откуда мне знать? Может ее где в городе сунули, а может и здесь. Жучки же кто-то ставит. Почему бы и мину не запихать?

   Опа! Интересные факты поперли. А подробнее:
- Жучки?

  Получилось. Зацепила вопросом. Стал говорить.
- Да. Каждый месяц находим с десяток. А вот поймать того, кто это делает – не можем.

- А прислуга? Не проверяли?
 
  Сергей хмыкнул. Выразительно.
- Ха! Три старухи, да два дедка. Какие из них установщики?
 
  Дорогой ты мой, бывают специалисты столетнего возраста. От седины не зависит содержимое головы и цели в нее вбитые. Даже в фильмах шпионы старые встречаются. Вроде и не подумаешь на какую-нибудь благообразную старушенцию ничего плохого, а на самом деле окажется что она работает на четыре разные разведки, в совершенстве знает подрывное дело, да еще и на завтрак литровый стакан водки принимает. Ни о чем, короче, ей эта емкость. Или виски хлыщет. Смотря где живет.

  Я мысленно подивилась такой предвзятости:
- Мало ли. Чем старше, тем опытнее.

   Охранник отмахнулся.
- Бросьте такие приколы, Евгения Максимовна.

 Тут же выдал еще немного информации:
- Жучки ставит кто-то из гостей.

  Я указала в сторону дома:
- Гости бывают?

  Подтвердил свои слова:
- В каждом доме бывают гости, Евгения. Какие к шефу, а какие – к его жене, Наталье Васильевне.

- А она сама где?

- Она на курорте сейчас, с сыном. В Анталии, кажется.

  И чего я тетушку туда же не отправила? Глядишь – в одном отеле с женой “мамонта” проживала бы. Интересного бы узнала чего-нибудь. Другое что…

- Понятно… И много гостей бывает?

- Прилично. Шеф иногда выпить любит. Тут порой такие дискотеки бывают, что издалека слышно.

   А Ветров оказывается обожает отдохнуть с размахом. Интересное обстоятельство. Уважаю пьяных. Столько всего рассказывают о себе, аж запоминать не успеваешь.

 Я деланно расширила глаза.
- Вот даже как.

 Сергей опять попытался прервать беседу. По-любому она ему в тягость была. Спросил деловито, взяв газету в руки:
- Еще будут вопросы?
 
  А как же. Пока не выведаю все что знаешь, не уйду. Буду спрашивать и спрашивать.
  Я вспомнила слова Ветрова относительно численности штата. Спросила:
- Александр Геннадьевич сказал мне, что охранников четверо. А я пока видела только троих, включая вас.

- Толян спит похоже. Или книжку читает. Вы на втором этаже посмотрите, в столовой, наверняка найдете его.
 
   Забавно. Пойду доставать другого охранника, раз этот говорить не хочет. Но потом обязательно вернусь.
  Я заверила, вставая:
- Непременно посмотрю.

     Выйдя из будки, закурила.
  Блин, веду себя как следователь, а не телохранитель. Вопросы задаю, пристаю к охране, выглядываю и разнюхиваю. Нельзя так делать. Могут и уволить, посчитав за агента чьего-нибудь. Да хоть органов. Или засланницу от конкурентов по бизнесу. Надо быть поспокойнее. Вот четвертого обитателя странного дома увижу, так сразу же успокоюсь. Начну исполнять обязанности телохранителя. Четвертый в столовой, кажется? Отлично.

   Вернувшись в дом, я поднялась на второй этаж. Смело толкнула двери в столовую. И, остановилась.
 За столом сидел сам Ветров. С ним – еще какой-то старичок. С сединой и морщинами. Обедали. Молча. “Мамонт” баловался жаренной курицей и вином, а второй посетитель столовой попивал кофе, судя по запаху, и читал газету. А где же четвертый охранник? Может быть в комнатах?

  Я смущенно кашлянула.
- Приятного аппетита. Не помешала?

 Ветров покачал отрицательно головой.
- Нисколько, Евгения Максимовна. Кого-то ищете?

 Я не стала кривить душой. Призналась честно:
- Четвертого охранника ищу, Александр Геннадьевич. Троих видела, а вот его – еще нет. Познакомиться хотелось бы.

 Он указал на старичка. Сказал:
- Вот он. Анатолием зовут.
 
Тот встал со стула, отставив чашку. Кивнул. Сел обратно. Взял чашку.

     Неловкая ситуация, признаюсь, получилась. При Ветрове-то много не наинтересуешься, придется быть скромной. И не показывать интереса к происходящим здесь странным делам, делищам, и делишкам. Да и просто – некультурно вышло. Хожу, понимаешь, по дому, всех увидеть хочу, знакомство навязать, вопросов поназадавать. Нельзя так. Это уже наглостью попахивает. За это можно и расчет получить.

 Хозяин дома вытер руки салфеткой. Отодвинул тарелку с истерзанным трупиком птицы. Хлебнул прямо из бутылки. Развеял мои непонятки:
- Вы не смотрите, что Анатолий слегка, как бы это сказать, в возрасте. Дело свое он знает хорошо. Претензий к нему с моей стороны нету. Вместе мы работаем уже восьмой год.

 Я улыбнулась дружелюбно. Не хватало еще, чтобы старичок обиделся на меня. Привела наблюдения из личного опыта, что бы как-то скрасить неловкость:
- Опыт приходит с возрастом, Александр Геннадьевич.

 Ветров тоже улыбнулся. Впервые наверное с момента нашей встречи. Возразил:
- Но ведь вы-то молоды, Евгения Максимовна. Тем не менее люди отзываются о вас как о прекрасном специалисте, знающем свое дело.

   Я внесла поправку:
- Окончание одного учебного заведения позволяет мне быть на высоте.

  Ветров заинтересовался:
- Какого, если не секрет?

  На всякий случай я предупредила:
- Вам это ни о чем не скажет, Александр Геннадьевич.

  Работодатель не понял намека. Настоял:
- Ну а все-таки?

  Я прошла и села на свободный стул. Достала сигареты, походя. И сказала:
- Ворошиловка.

   Старичок Анатолий поперхнулся кофе и закашлялся. Ветров так и не понял ничего, я была права начет его неосведомленности. Смотрел то на меня, то на странно себя поведшего охранника.

 Спросил, не выдержав, наконец:
- Ты чего, Толян?

 Тот прекратил кашлять. Помотал головой.
- Да кофе не в то горло попало, шеф.

- Точно?

- Почти.
 
 Я закурила. Спросила:
- Вы что-то знаете об этом заведении?

 Старичок ответил неопределенно.
- Слышал.

  Ветров приложился к бутылке еще раз. Захотел подробностей:
- А что именно ты слышал?

- Там готовят боевиков экстра-класса, шеф.

  Ветров удивленно на меня посмотрел. Спросил:
- Вы что, Евгения Максимовна, боевик?!

  Я собиралась было кивнуть, но передумала. Возьмет да испугается еще, откажется от услуг телохранителя. Мне такой расклад не нужен. Мне работа нужна. И деньги, соответственно. И не боевик я вовсе. Вот так и скажу:
- Нет. С чего вы взяли? Я училась на телохранителя, Александр Геннадьевич. И только на него.

- А разве это не одно и то же?

- Это разные вещи. Хоть и расстояние между ними небольшое. Все от человека зависит. Добрый идет в охрану. Злой, напротив, в боевики.

- Интересно. Вот, значит, откуда террористы выходят…

 Я назвала определение, которое считала правильным:
- Террористом любой может стать, Александр Геннадьевич. Для этого нужна бомба побольше, чтоб разрушения нанести, да сила воли, позволяющая не свернуть на половине пути к исполнению терракта. Только и всего.

- Занятно.

 Посмотрел на охранника.
- Ты тоже так считаешь, Толян?

- Тоже, шеф.

     Ох и не прост этот старичок. Знает немного больше, чем хочет показать на деле. Надо бы взять его на примету. Глядишь – и какая-нибудь интересная особенность откроется. Вполне возможна и прошлая принадлежность к одной  всемогущей конторе, всем известной по советским временам. Безопасность родины которая обеспечивала.

 Я встала, затушив недокуренное в пепельнице. Сказала:
- Я пожалуй пойду. Надо еще и дом ваш проверить на предмет жучков.

 Ветров не стал меня удерживать.
- Ладно. Как хотите. Я вам препятствовать не буду.

  Анатолий не стал ничего говорить. Во взгляде блуждала задумчивость.

 

          Дом, как уже было сказано, состоял из двух этажей. На первом – просторный холл, четыре жилых комнаты, нечто вроде кладовой, и ванная с туалетом. На втором – столовая, десять комнат, и спальня. Предстояло обыскать каждый угол, везде где только можно. Особенно была интересна система вентиляции. Из нее реально весь дом прослушать, перегородок в ней не имеется. Ну а начинать обыск, так проще, лучше с самых низов. Подвал – первый на очереди. Там можно найти не только пакостную электронику, а еще много чего. Когда пытаются чего-нибудь скрыть – обязательно прячут поглубже и пониже. Оружие, там, клады, тайники, иное. Могут запрятать и трупы.  Сейчас узнаем – что именно.

    Я деловито потерла руки. И толкнула дверь в подвал.
   Несколько помещений, заваленных всяческим хламом. Старая мебель, старый мотоцикл, коробки с тряпьем. Где же консервы, характерные для подвалов? Неужели все из магазинов? Где же пыльные бутылки вина? Випиты? Странно. Хоть бы порядок навели что ли.

  Осмотрев лестницу и прилегающие к ней темные углы, я выволокла на свет божий запыленный чемодан.
 Прислушавшись на мгновение, попыталась обнаружить что за мной следят. Не смогла. Тогда, плюнув на приличия, вскрыла нехитрый замок. Не дело, конечно, по чужим вещам лазить, но выяснить немного не помешает. Может что и дельное попадется. Такие чемоданы обычно нужное и хранят.

   Ошибочка вышла. Взгляду предстало очень-очень много писем. Чтобы их все перечитать – неделя понадобится. За это время от Ветрова живого места не останется, пока я чтением заниматься буду. Не пойдет. Лучше положить на место. Как было.

   Управившись, я отошла от лестницы. Осмотрелась.
  Обычно прослушку на открытые места ставят. Куда-нибудь под потолок, в лампочки, в люстры. Или просто в картины, с телефонами, пихают. Под столы. В углы. Но зачем ставить прослушку в подвал? Хм… Я жучков ищу, или компромат на Ветрова? Компромат… или жучков? Ладно, всё вместе.
 Встряхнувшись, принялась обыскивать всё что можно. Пусть в подвале и не найду ничего, то на этажах – точно. Это я про жучков. Секреты… Секреты этого дома я постараюсь найти все же в подвале. Того что удастся узнать через органы, думаю, маловато окажется.

   …В стене последнего подвального помещения обнаружилась пустота. Кто-то аккуратненько оборудовал здесь небольшой тайничок; кирпич легко вытаскивался за тоненькую веревочку. Внутри – неказистая записная книжица, безликий ключик, и четыре фотографии группы незнакомых мне людей. Достав телефон, я сфотографировала все страницы книжки. Напоследок – скопировала и фотографии. Мало ли… Вдруг это враги Ветрова? Тогда будет проще их найти. Выяснить личность, посетить каждого, допросить, да в милицию сдать. Все дело в технике.

   Кроме тайника, я обнаружила всего-навсего два жучка; один торчал под лампочкой, другой – тихарился под столом. Тот кто их здесь установил, плоховато знал свое дело. Шпионы имели маленький радиус действия, да и устарели давным-давно. Могло быть и так, что они здесь установлены с самого начала. Ну а если совсем посмеяться – прибыли сюда вместе с лампочкой и столом. От прежних хозяев, если таковые у них имелись.
  Сгрузив всё в пакет, отправилась к выходу.
 
      Едва закрыла дверь, сразу же столкнулась с Ветровым; поджидал меня, опершись о косяк. Трезвый, что странно. Одет был по-дорожному. За его спиной находился один из охранников. Дмитрий, который.

  Я насторожилась:
- Куда-то собрались?

  Ветров кивнул. Выдал такое:
- В город надобно съездить, Евгения Максимовна. Извините что заранее вас не предупредил. Мне только сейчас  позвонили, сложившаяся ситуация требует моего присутствия.

 Я собиралась было высказать на счет спешной внезапности, но поняла  что опоздала; извинения уже озвучены. Спросила о другом:
- А как же покушения? Не боитесь?

- Волков бояться – в лес не ходить. Да и вы меня охранять будете, Евгения Максимовна. Так что ничего страшного в небольшой поездке в город я не вижу.
 
 Я посмотрела на двор сквозь выбитое окно. Поставила условие:
- Мне нужно подготовится. Да и маршрут я сама назначу. Устраивает вас такое?

 Ветров согласился:
- Полностью.

Глянул на наручные часы.
- Только вот времени у вас немного. Двадцать минут.

- Вполне достаточно.

       Скоренько переодевшись в более приличествующий вид, двойку кремовую, и собрав волосы в узел на затылке, я оглядела себя в зеркало, напялив очки. Так и есть. Выгляжу как бизнес-леди. Элегантно и мило. На меня и не подумаешь, что могу в челюсть заехать тяжко и очень болезненно. Осталось только губы накрасить яркой красной помадой. Накрасившись, приступила к изучению маршрута внезапной срочной поездки в город.

   Ветров несколько удивился переменам в моем внешнем виде. Но справившись с этим, известил, что предстоит заехать по трем адресам. Заехать, побыть минут по сорок, и – назад. Еще сказал что едет только по причине возникших небольших трудностей на одном из складов. Два же других адреса – простая формальность. По пути, как бы… По пути, так по пути. Учтем и это. Поедем сначала на склад. Преимущественно по центру города. Петлями всякими. Киллерюга, если и притаился где, нападать в людных местах побоится. Ну а если и вздумает, то предугадать маршрут и устроить засаду будет не в состоянии. Если только у склада…

- Александр Геннадьевич, у меня к вам вопрос.

- Какой.

  Я припомнила его слова насчет небольших трудностей складских. Спросила:
- Что там случилось, на складе? Диверсия какая-нибудь?

- Никакой диверсии, Евгения Максимовна. Пришло много товара, заместитель не знает куда его размещать.

    Я успокоилась. Подозрения о подготовленной засаде у ворот склада и выманивании Ветрова из его особняка посредством диверсии не нашли своего подтверждения. Можно было спокойно ехать, не озирая каждый угол и каждый поворот в поисках плохих разбойных личностей, нанятых еще худшими людьми. Но ехать только по центральным улицам. И преимущественно петлями. Мало ли… Может это злопыхатели и террористы прислали столько товара на склад, и теперь ждут у ворот, готовые изрешетить машину “мамонта”, едва он появится на расстоянии полета стрелы. А заодно и меня пулями накормят.

     Пока я раздумывала, во двор заехал здоровый черный джип еще пока неизвестной мне марки. Развернулся неторопливо и замер, ожидая. Водитель вышел из машины и закурил. О чем-то говорил с воротным охранником, осматривающим днище и внутренности внедорожника.
- Ну что, едем? – Ветров вопросительно на меня глянул.
 
 Дмитрий точно так же посмотрел. Но уже с пониманием. О насмешке или издевке не могло быть и речи; раз шеф прислушивался к моему мнению, то значит не зря.

 Я кивнула. Согласилась:
- Едем.

      Со второго этажа спустился “индеец” Колян, я его так окрестила. Надменное выражение рожи изменилось на серьезное. Тоже, видимо, понял, что сейчас главная – Евгения Максимовна Охотникова. И подчинятся надо ей. Не то… Плохо будет, в общем. Шеф рассердится и по шее настучит своей тяжелой рукой. А то и уволит вовсе. В руках держал десантный вариант Калашникова. Судя по всему – собирался отдать свою жизнь дорого. Под пиджаком выпирало еще что-то. И не одно.
 
 Старичок Анатолий остался, судя по всему, охранять дом.

      Я села рядом с водителем, хоть и пришлось обнаглеть; Колян туда сам хотел залезть. Не получилось. А так и должно быть. Я – главная. А кто не согласен – попрошу идти пешком. Ну а не охота, так могу дать свой фольксваген напрокат. Час – триста долларов. Нет, четыреста… Всё. Выехали. Теперь следует быть осторожнее. Машина одна, и все пули полетят в нее. Все, до одной. Хорошо что бронированная хотя бы, можно использовать ее в качестве укрытия при перестрелке.
 
        До склада мы добрались нескоро. В городе было несколько пробок, словно у всех автолюбителей Тарасова невовремя возникло желание прокатится по центральным улицам. Ветров начал было беспокоится, но я убедила его, сказав что направься мы в объезд – не доехали бы. Совсем не доехали бы. Еще я добавила, что специально так маршрут составила, обезопасив его, Ветрова, от всяческих засад со стороны неведомых злопыхателей. Напомнила, также, его обещание во всем меня слушаться. Охранники тоже пробовали роптать, но смолкли под суровым взглядом шефа. Все двое. Оба, я сказала.

         Сам склад оказался здоровенным комплексом, никак не заслуживающим такого обыденного названия. Имел охрану, высоченный забор, около сотни народу, как позже выяснилось, и огромную площадь. Тут половина города втиснется с легкостью, если немного утрамбовать. Тут стадион целый войдет. Военная часть разместится со всей своей техникой.

  У меня невольно возник вопрос, едва въехали через ворота:
- Это сколько же прибыло товару, что он не помещается на такой территории?

- Много, Евгения Максимовна. – Ветров чуть улыбнулся. – Очень много.
 
 Указал на ряд фур, стоящий под вместительным навесом слева:
- Даже половины не выгрузили. А еще пятнадцать машин уже утром подойдут. Сейчас вот втык заместителям и кладовщику вставлю, и дальше поедем.

  Я посмотрела на фуры, направо глянула. Признала:
- Солидный у вас бизнес, Александр Геннадьевич.

- Не жалуюсь.

    При таких оборотах и я бы не жаловалась. Жила бы припеваючи, разъезжая на лимузинах и попивая дорогущее вино на завтрак, обед, и ужин. Икрой бы черной питалась. А хлеб – из Германии самолетом заказывала бы. Как и цветы – из Голландии. Хорошо бы жила. Отлично. Ну а покусись кто на мою жизнь – вспомнила бы чему меня в Ворошиловке обучили. Сама бы всех покусала с усердием. С успехом, вернее.
 
       Ветров указал водителю подъехать к одному из ангаров. Когда подъехали, охране сказал такое:
- Вы, парни, пока в машине побудьте. Я с Евгенией Максимовной схожу.

   Рожи здоровяков покраснели, но рты вслух ничего не выдали. Явно обиделись на шефа. А заодно и на меня. Дескать; как это, с Евгенией Максимовной?! А мы для чего? Машину толкать до заправки, случись бензину внезапно кончится? Или из грязи ее вытаскивать, стрясись таковая на пути?

    Я мысленно обрадовалась. Хоть как-то обошла сильный пол в праве быть тем, кем являюсь. Выйдя из машины, обошла ее и ожидала, пока работодатель не соизволит выйти. Он что-то проговорил еще, но я этого уже не слышала. Осматривалась.

      В одной из фур было какое-то движение. Шустрые грузчики в одинаковой одежде весело укладывали одинаковые коробки на поддоны. Рядом находился пузатый кладовщик с планшеткой в руках. Что-то записывал. Иногда покрикивал. В кабине тягача восседал водитель, покуривая в открытое окошко. Время от времени из ангара выезжал автопогрузчик и забирал эти самые поддоны. Обычная складская суета. Я-то сама грузчиком не работала, но именно так все себе и представляла. Вот кончится рабочий день, грузчики пойдут к пивному ларьку, наедятся там крепкого пива, а утром, с больной головой, снова на работу. И так – каждый раз. Некоторые, я слышала, прямо на работе умудряются напиться. Шатаются, роняют, матерятся. Эх и работа, медь ее так. Лучше уж телохранителем, по крайней мере поясница не болит. Да и трезвее ходишь...

   Ветров наконец вылез из джипа. Обозрел все со своего немалого роста. И направился прямо к ангару. Я пошла за ним.
 А вот такого я себе еще не представляла. Целые горы мешков и коробок. Пирамиды, в натуре. Гигантские. На одной из таких пирамид, словно муравьи, суетилось пятеро грузчиков. Передавали цепочкой коробки наверх, а самый последний их ровно укладывал замысловатым способом. И так – поддон за поддоном. Все выше и выше. До самого далекого потолка. Это какие, ж, руки надо иметь?! Я смущенно вспомнила свои утренние пробежки и силовые, в моем понимании, тренировки. Смущенно заставила себя забыть о личных рекордах. Парни-то весь день так вот коробки и мешки тягают, а я… Впрочем, я больше в боевых искусствах смыслю. А значит – круче. Сила не так важна. Главное реакция и выносливость… Нет, но вот что бы весь день коробки тусовать с места на место – это жуть. Конечности отвалятся. Или самовольно в локтях сгибаться начнут. Надо бы попробовать мужиком переодеться и замаскироваться. Попроситься на такую вот работу. И проверить – насколько я вынослива. Если выживу, буду потом внукам рассказывать, как грузчиком целый день работала.

   Перестав наблюдать за работягами, стала наблюдать за Ветровым.
  Тот деловито прошествовал в подсобное помещение. Через секунду оттуда раздались сердитые маты и выскочило еще трое грузчиков. Полупьяных, по виду. Незамедлительно скрылись среди пирамид товара, ежесекундно оглядываясь на подсобку. Меня так и не заметили. Ветров вскоре вышел. В руках держал початую пятилитровую емкость с пивом. Осматривал склад в поисках провинившихся. Не обнаружив, направился к разгружаемой фуре. Вернее, к пузатому кладовщику. Я поняла, что еще чуть-чуть, и прольется чья-то кровь. Если не пузатого, то попавшихся под руку. Его, Ветрова, понимаешь, обстреливают, машины взрывают, охрану с водителем убили, а на собственном складе – бардак, пьянка, разгильдяйство, и жуткая-жуткая  халатность.

    Слушать не было желания, поэтому я вышла на улицу.
  На собственном складе Ветрову ничего не могло угрожать. Засаду пакостливую здесь не устроишь, кругом охрана. Так что можно и оставить его ненадолго. Пусть побеседует с подчиненными. По душам. Да и не хотелось бы слушать сплошные маты, коими работодатель собирался охарактеризовывать поведение грузчиков. Да и помощника кладовщика – тоже.
 
    Выйдя из ангара, закурила. Посмотрела на ровный ряд грузовиков.
 Тяжко, должно быть, так вот с утра до вечера носится по складам, и держать подчиненных в узде. Стоит чуть ослабить хватку – так сразу же все напиваются, и работа встает на месте. А то и воровать вообще начинают. Следи, воспитывай, штрафуй – да при таком раскладе никакие богатства не нужны. Нервная ткань дороже. Её ни за какие деньги не укупишь. Не восстановишь. Будешь богатым, известным, да обеспеченным. Но с нервным тиком, бессонницей, и прочим характерным. Впрочем, у меня не лучше работа. Лет пятнадцать пройдет, и всё… И больше не смогу. А платят-то сколько? На карманные расходы единственно и хватает. Ну и, признаюсь честно, на пару слабостей в месяц. Будь то курорт для тетушки, иль другое что равносильное.

     Осенний сквознячок заставил поднять ворот куртки. Еще немного, каких-то три недели, и выпадет снег. Слякоть, грязища еще большая, гололед. А потом и вовсе морозы. Как в таких условиях работать? Ладно бы в офисе сидеть, на обогревателе… А тут – в мороз и жару выгружай или загружай. Под открытым небом. На морозе, повторюсь. Так ведь и простудиться можно. А соплей сколько? Нет, так работать нельзя. А если все же решиться на сей подвиг – то только за огромные деньги. Тысяч за десять-пятнадцать в день. Только так.

   Я невольно содрогнулась, представив себя в роли грузчика. Нет, внукам такое рассказывать не надо. Не поверят, процентов на девяносто. Обсмеют еще. Мол; ты чего бабуля?! В маразм впала? Или как? Нет чтобы сказку про роботов рассказать, да про инопланетян-соседей… Мелешь не пойми что. Про грузчика… Так нельзя.

  Ветров вскоре появился. Был хмур как тучи на небе. А каковы рожи тех, с кем он только что беседовал? Должно быть, еще хмурее?

  Заметив меня, извинился:
- Вы уж простите меня, Евгения Максимовна. Но по-другому с этими алкашами нельзя. Стоит только дать немного послабления и не приехать пару дней на склад – можно заказывать целый грузовик для вывоза пустых пивных бутылок.

- А чего же трезвенников не наймете?

 Ветров красноречиво развел руками. Поведал:
- Не идут такие в грузчики, Евгения Максимовна. Ищут условия получше. Или же держатся за свою работу довольно долго. Раз в пять лет нормальный человек появляется. Остальные… Остальные – алкаши натуральные. Зальют шары, и ползают по складу, мозги е… , тьфу, крутят.

 Я решила предложить выход из ситуации:
- Штрафуйте тогда.

  Усмехнулся невесело:
- Пробовал.
 
 Судя по тону усмешки, наверное ничего стоящего не получилось. Но спросить все же стоит:
- И что вышло?

 Ветров махнул рукой. Сплюнул в сердцах.
- Последние разбежались. Пришлось зарплату повышать, чтобы другие пришли.

 Я представила картину в уме. Озвучила:
- Весело у вас тут.

- Не то слово, Евгения Максимовна.
      Он закурил новую сигарету. Рассказал план своих действий, относительно склада:
- Сейчас в офис сходим, я бумаги проверю. А потом и поедем уже.

 Посмотрел на мой поднятый воротник.
- Вы наверное замерзли?

- Да нет. Сквознячок просто.

- Понятно. Ну ничего, в офисе отогреетесь. Кофе выпьете. Идемте, здесь недалеко.

- Хорошо.

      Мы вернулись к первому ангару, но заходить в него не стали. Путь лежал дальше, в обход, к двухэтажному белому кирпичному зданию. Прямо над входом красовалась вывеска: Торговая компания “Гамма”. Офис. Так вот какое название у этого склада. Да тут все цивильно, не одни грузчики и охранники наличествуют. Здесь еще и операторы с торговыми агентами находятся. Наверняка и выставочный зал имеется.
 
     Внутри оказалось и вправду тепло. Лампы яркие, жужжание оргтехники, коврики на полу, мягкая мебель, жалюзи на окнах, приветливые улыбки на лицах. Стандартный офис. Такие в каждом городе есть. У всякого, более-менее крупного, бизнесмена. Такое не заимеешь – конкуренты обсмеют. А потом и задавят.

     Ветров проследовал на второй этаж. По коридору – прямо, и налево. В итоге я оказалась в его приемной.
    За изогнутым столом восседала молоденькая секретарша, в окружении компьютеров. Едва мы вошли, вежливо поздоровалась. Слева – дверь. На ней – табличка; “Ветров Александр Геннадьевич”. Все остальное место занимало ковровое покрытие. Ну и несколько мягких кресел с диваном. Стоп. Еще стеклянный столик ютился, сразу не замеченный.
 
 Ветров остановился и развернулся. Вежливо указал на диван, предлагая присесть.
- Побудьте здесь пока, Евгения Максимовна. Наташа вам кофе приготовит. А я в кабинет.

 Строго глянул на нее:
- Ко мне никого не пускать.

- Хорошо, Александр Геннадьевич.

 Я посмотрела на Наташу. Секретарша как секретарша. Ничего необычного. Опрятный внешний вид. Аккуратная прическа. Конфетка, блин… Будь я мужиком, наверняка бы попробовала знакомство завести. Телефончик, легких флирт, прочее…

   Удовлетворив свое любопытство, повесила куртку на вешалку и села на диван. Закинула ногу на ногу. Руку на руку положила. Придала лицу выражение гордости, скопировав телом, насколько это возможно, характерную позу тех дамочек, которые привыкли чувствовать себя слабыми и целиком зависят от богатых мужей. Типа; Фа! Не лезьте, демоны, я ожидаю Алексашу.

   Пусть обо мне думают что и я такая же. Это делу не повредит.
 Едва начальник скрылся за дверью, подчиненная сразу же принялась за дело; чайник вскипятила, посуду достала, кофе насыпала. На мои метаморфозы даже не обратила внимания. Видимо каждый день такое наблюдала.

  Замерла с ложкой и сахарницей:
- Вам сколько сахару, Евгения Максимовна?

- Две.

  Положила. Размешала. Вновь спросила:
- Печенье? Конфеты?

 Я отказалась. На посту не едят. Табу.
- Спасибо, ничего не нужно. Только кофе.

 Принесла. Поставила на столик. Вернулась на свое место. Решила завести разговор; быть может скучно было одной-то сидеть.
- А вы, случайно, не представитель компании “Феникс”?

- Нет. Не представитель.

- Александр Геннадьевич говорил как-то, что скоро заключит выгодный контракт. Вот я и предположила. Ошибочно, правда.

- Ничего страшного. Со всеми бывает.

   Сказать ей что я телохранитель – значит напугать по крайней мере. В ее представлении, указанное ремесло – чисто мужская прерогатива. Только носители штанов могут осуществлять охрану. Только они. Зачем же тогда удивлять секретаршу? Пусть и дальше остается в неведении. Пусть думает, что я какую-то компанию представляю новую, и от того неведомую. Или же, что я торговый агент, только что принятый на работу. А то и вообще – подруга Ветрова… Нет. О таком пусть не думает. Надо чуточку приврать. Сказать, что я… что я в грузчики, хи-хи, пришла устраиваться. Или в уборщицы. Или в операторы. Нет, не то… Ладно, мы с ним вместе в одной школе учились. Только в разное время. Или я так хорошо сохранилась? Хм…

  Дабы развеять таинственность, я сказала:
- Я его очень давно знаю. Мы с ним друзья.

- Понятно.

   Я сделала первый глоток, характерно оттопырив мизинец. Напиток, признаюсь, мне понравился. Не успела сделать второй, как в приемную зашло двое молчаливых мужиков в черных плащах. Зашли деловито, хозяйски. Или просто нагло. Сразу же осмотрели помещение. Заметив меня и секретаршу, даже как-то посветлели лицами. Маскировка принесла обильные плоды.

   Один из них, повыше который, указал второму на дверь, за которой находился Ветров. А сам, остановившись посреди приемной и спокойненько достав пистолет из под плаща, принялся демонстративно наворачивать на него глушитель. Вот это я считаю чистейшей воды наглостью. Пользуясь страхом, как оружием, оба “перца” мнимо полагают, что мы, две слабые девушки, будем сидеть напуганные до самого конца и даже не посмеем на помощь позвать. И умрем молчаливо, как свидетельницы. Хрен вам, парни. У вас даже предохранители не сняты.

     Более низкий отморозок проходил сейчас как раз мимо меня. Оружие уже вытащил. Тянул теперь свободную  конечность, чтобы схватиться за дверную ручку. Не успел… Я рывком вскочила с дивана, вырвала оружие из его руки, и горячим напитком плеснула в рожу. Под дикие вопли пострадавшего, в доли секунды преодолела расстояние до второго злодея, и свалила его прямым ударом кулака в шею. Раздался вздох-всхлип, бессознательный и недооценивший ситуацию противник начал заваливаться на спину.  Через мгновение упал его пистолет, с так и не навинченным до конца глушителем, глухо стукнувшись об ковровое покрытие.

  Я круто развернулась на каблуках. Ошпаренный всё орал, хватаясь за лицо обеими руками. Но по-прежнему стоял на ногах. Пришлось немного успокоится и уронить его на пол простым захватом. Свалившись сверху, завела руки за спину. Аж до хруста завела. Бандит взвыл… Начал использовать мат. Ничего не оставалось, как вырубить и его.

  Наташа только открывала рот и набирала воздух в легкие, чтобы огласить приемную диким визгом, а орать-то уже было незачем. Все решилось меньше чем за минуту. Вскоре и Ветров из кабинета выглянул. Обозрел двоих поверженных горе-киллеров. Меня, на одном из них сидящую. Секретаршу свою. Разбросанное оружие. Помрачнев и смачно выругавшись, закрыл дверь. Намеревался, видимо, устроить разнос еще и охране. Грузчики уже получили свое, до этих дело теперь дошло. А оно и правильно – куда смотрели на воротах, когда двоих вооруженных людей пропускали? Ворон считали? Отмороженные личности  беспрепятственно проникли в офис, и уже собирались открыть огонь на поражение. А если бы у меня в руках кофе не было? Что тогда? Ненужные ранения? Чьи-то смерти? То-то же…

      Я посмотрела на секретаршу. Подмигнула:
- Все нормально, Наташа. Опасность миновала.

 Вспомнив про неудачную попытку выпить кофе, поинтересовалась:
- Кипяток еще остался?

 Мелко-мелко закивала:
- Ос…остался.

- Кофе же я так и не выпила. А хотелось бы…

- Сейчас-сейчас.
 
       Минут через сорок приехала милиция. Забрала пострадавших неудачников. Как и доказательства их вины. Переговорить с ними не удалось, до сих пор не пришли в сознание. Зря я, наверное, второго приложила пистолетом по затылку. Вполне мог поведать много чего интересного. И про заказчика, и про условия контракта. Даже адрес бы назвал… Да и вообще, мелкие неудачи преследуют с самого утра практически. Печенье рассыпала, колесо проколола, кофем рукав пиджака испачкала, от киллеров, вот, ничего толком не узнала, время года что ли действует? Или как?
      Работодатель отказался от дальнейших поездок по городу. Попросил отвезти его домой как можно скорее.


      Не все так просто вокруг Ветрова. Уже третье покушение за день. Что же будет завтра? Еще раз пять-шесть раз попробуют добраться до его жизни? Ладно меня, всерьез не приняли пока. А когда примут? Сначала обстреляют мою физиономию, а уж потом – Ветрова? Или как? А может сразу двоих положат?  Нелегкая мне досталась работенка, признаю. Как на вулкане сижу. Вроде знаю откуда угроза исходит, а ничего поделать не могу. Ведь на складе же были, там-то вроде безопасно. Но нет – и туда враги проникли. Что же, теперь вообще в город не выезжать? Сидеть безвылазно в особняке, окопавшись и ощетинившись оружием? Нет, так дело не пойдет. Злопыхатели в таком случае танк пригонят, чтобы нас выкурить. Или взорвут всё к ****ям, под руинами похоронив всех кто в домике сидит. Одним махом – раз! И не станет больше Евгении Максимовны Охотниковой. Совсем не станет. Блин, а ведь так хорошо день начинался…

 Охранники сидели притихшие позади. “Индеец” рассматривал свой автомат, а Дмитрий задумчиво взирал на  проплывающие за окном пейзажи. Поняли, видимо, что я половчее их буду. Одна – двоих нейтрализовала, меньше чем за минуту. Шефа спасла от смерти. Секретарше Наташе не дала погибнуть. Мало того – даже не нервничаю, и не хвалюсь. Будто и не было ничего. Словно киллеры и не заходили в приемную. Чудеса какие-то.

  Ветров тоже молчал. Сосредоточенно разглядывал экран ноутбука; там была запись с камеры наблюдения. Я – в главных ролях. Причем не в первый раз уже просматривал. Понравилось, видимо. Понравилось, учтите, а не понравилась.

    Я же – следила за дорогой. Показывала водителю, где надо свернуть. Ехать решилась по окраинам. Если где и поджидала засада, то только в центре. На старом маршруте. Том, каким ехали на склад. Так же молчала.
  Кто же строит козни? Что за враг, блин? Кто-то из тех, кто на фотографии? Ведь там не иначе как сама ветровская группировка, ныне расформированная. Осталось в живых лишь двое. Изменивший лицо Игрок, да добровольно сдавшийся в руки закона Москит. Кто же из них? Москит? Нет, ему еще сидеть и сидеть. Игрок? Тоже вряд ли. Он вообще уехал, боясь смерти как и Москит. А если боится, значит вряд ли появится в Тарасове. Может быть кто-то еще, неизвестный? Какой-нибудь огорченный компаньон? Или как? Черт, одни вопросы. И ни одного ответа.

   Да и напавшие сегодня отморозки так и не подверглись допросу. А ведь могли много чего рассказать. И кто приказал убить, и как выглядит, и зачем вообще. Поди, попробуй их сейчас из КПЗ вытащить… Не меньше двух дней пройдет, прежде чем можно будет хоть что-то узнать через Валерия Игнатьевича. А за это время может всякое произойти. Вплоть до сотни покушений. Вот, блин, будет потеха, если все атаки смогу отбить. Столько народу за решетку попадет, что преступности в Тарасове не останется вовсе. И еще лет десять не будет, пока следующие гады не подрастут. Мне в таком случае памятник поставят на центральной площади города. И по всем каналам страны показывать будут. Глядишь – сам президент в охрану возьмет. Вот жизнь начнется… Шоколад, в натуре. А ведь я еще и особняк на прослушку не проверила. Неведомый враг мог узнать, что мы едем на склад. Узнать, и отправить двоих. Более того – мы еще и до дома не доехали. Так что впереди могут ждать сюрпризы. И не только. Следует быть осторожнее. Смотреть в оба. Глаза.

   Город остался за спиной. Приближался район богатых. Еще чуть-чуть, и можно будет расслабиться. Отдохнуть, усевшись в кресло, ноги вытянуть. Все-таки вспышка адреналина давно прошла уже, и наваливается понемногу усталость. Да и денёк, в целом, нервный выдался. Не каждый раз такое случается. Не каждый. Только бы не ждало ничего пакостного по дороге. Лично расстреливать напавших буду. После допроса, естественно.

   Судьба не стала делать подарки сегодня. До особняка мы доехали без приключений. Ворота закрылись за спиной.
  Ветров сразу же удалился в свой кабинет, потеряв ко всему интерес. Наверняка напьется сейчас, из того ящика что под столом, дабы снять навалившийся стресс. Как ни крути – чуть не пристрелили в собственном офисе. На собственном, понимаешь, складе. От смерти в двух шагах был, можно сказать.
 
Охранники заперлись в дом чуть позже, а я проследила за тем как уехал джип. И только потом подошла к своей машине. Закурив, призадумалась.

    Если дом прослушивается и проглядывается, то неведомый слухо-наблюдатель вполне уже знает о том, что я довожусь Ветрову телохранителем. Тогда почему не прореагировал на это известие? Киллеры, едва в кабинет вошли и увидели двух женщин, то сразу же успокоились, не почуяв угрозы. Ждали охранников в штанах, а тут на юбку нарвались. Не ожидали, потому и проиграли. Сиди на диване два охранника, Дмитрий и “индеец” Колян, мигом положили бы их, не задумываясь. Так что, выходит, я сегодня не двоих спасла. Четверых. Надо бы за это с каждого по бутылочке винца стребовать. Хорошего винца, а не бормотухи ларьковой.

   Надо бы отыскать все жучки сегодня. Утром они уже по настоящему вредить будут. При их помощи можно узнать местоположение каждого, кто находится в доме. И шарахнуть из дальнобойной снайперской установки с расстояния в несколько километров. По-любому пуля настигнет адресат, разорвав его в клочья. Ну или попроще можно сделать; из гранатомета целую комнату накрыть разом, и всех делов… Остаток дня и ночь сюда не сунется никто. Вполне понимают, что в особняке есть снайперская винтовка и прибор ночного видения. А в том что это имеется у Ветрова даже я не сомневалась. А вот завтра днем – вполне можно ждать атаки. И даже не одной. Неведомый злопыхатель не остановится на трех неудачных покушениях. Он будет слать убийц еще и еще. А когда кончатся – сам припрется. Тут ему и крышка. Как остальным. Всех в милицию сдам. До единого. Пусть только попробуют сунуться.

    Я швырнула окурок на землю. Затоптав его, направилась в дом. Зачем я подходила к машине, так и не вспомнила. Может быть просто покурить? Подумать? Вполне возможно и то и другое.
 
    Наведавшись в свою комнату за сканером и переодевшись попроще, принялась деловито обыскивать дом. Сантиметр за сантиметром. С первого этажа. Работа предстояла большая.
 
 … Шпионов было море. Торчали во всех углах. Даже в немыслимых. Явно обозначилось – работал профессионал. Правда, с нездоровым уклоном психики. Только это объясняло его поступки. Зачем, к примеру, совать жучок в автомат “индейца”? Следить за ним самим? Такое дополнение к конструкции оружия, знаете ли, может несколько повлиять на его боеспособность. Ага! Поняла! Двух зайцев таким приколом решил убить! И стрелялку испоганить, и за Коляном подслушивать. Лихой замысел, тут ничего против не скажешь.  Для чего пихать шпиона в перечницу на кухне? Он же греметь будет. Зачем помещать в ручку столового ножа? Это же хлопот столько. Отчего толкать в клавиатуру компьютера Ветрова? От безделья? Или от того, что других мест в доме мало? Блин, не поиск, а поход в цирк. Так нельзя работать.

   Занятие заняло весь остаток дня. Лишь поздним вечером я смогла успокоиться, глядя на целый ворох подлой электроники. А кто-то ведь говорил, что этого в доме быть не может. Эх и жлоб ты, Ветров Александр Геннадьевич, самоуверенный. Эх и жлоб…

       Закончив осмотр чердака, я наконец-то смогла сказать себе что теперь точно все углы обыскала. Если и остались шпионы в доме, то не иначе как запрятанные в охранниках и самом Ветрове. Всё остальное я проверила. Сканер был из новейших моделей, и поэтому реагировал на все типы жучков. Так что – неведомый слухо-наблюдатель остался с носом. Теперь-то будет пытаться воткнуть новое оборудование, на чем и попадется. Если не сам, то тот кому это дело поручил. Интересно будет расспросить этого спеца-психа. Для чего он в автомат-то запихал все-таки? И нож. А на чердак хера поперся, там же не живет никто.

  Вернувшись в свою комнату, включила чайник.
 Сейчас вот посижу немного, успокоюсь. Кофейком побалуюсь. А там и спать пора ложиться. День был трудным. С середины.
 
   Не успела налить себе кофе, как в дверь комнаты нескромно постучались. Кого еще в гости вечером принесло? Нежели охранник, какой, осмелевший, решил более близкое знакомство наладить? Или как? Выразить восхищение моими действиями в офисе, может быть? Или же с горячей просьбой насчет обучения парочке хитрых приёмчиков? Ладно. К чему себя догадками изводить. Лучше уж проверить.

 Открыв, я увидела самого Ветрова. Но не одного. С початой бутылкой спиртного. Оба, в обнимку, пошатывались. И что-то хотели поведать. Я вопросительно приподняла брови. Спрашивать ничего не стала, зная что и так скажут. Не просто же так пришли. Дождалась.

 “Мамонт” пошевелил емкостью. Спросил:
- Зайду?

   Голос его был трезвым, в отличие от глаз. Ну и телодвижений, соответственно. Телопокачиваний, даже. Такой туше надо много вылакать, чтобы язык перестал поддаваться контролю. Да и тело тоже. Выжрал, судя по всему, уже немало. Пьян. Обожаю таких. Сейчас состоится интересная беседа. Исчерпывающая. После ее окончания я буду очень много знать. Не пустить Ветрова – значит основательно потерять.

 Я кивнула, отступив в сторону:
- Входите.
   
Зашел. Уселся в кресло, чуть не свалившись мимо. Вздохнул устало-тоскливо. На ворох жучков и найденный тайник даже не глянул. Видимо не заметил. Продолжил:
- Вы не обращайте внимание на пьяного, Евгения Максимовна. Я… я с горя напился.

    Помотал звучно бутылкой в своей большой ручище. Указал на нее пальцем другой:
- Это последняя.

    Я вспомнила про увиденное под его столом во время первого разговора. Съязвила:
- На сегодня последняя? Или же из ящика последняя?

 Ощерился пьяной улыбкой. Заметил:
- А вы наблюдательны…

 Я села на кровать. Сделала глоток из чашки, взяв ее со стола. Сказала:
- Работа иногда требует обращать внимание на не всегда приметные вещи, Александр Геннадьевич. Я их вижу, и поэтому действую без ошибок. Почти всегда. Взять, хотя бы, сегодняшний случай на складе…

  Ветров кивнул несколько раз. Еще бы, жизнь висела на волоске. Выразил:
- Спасибо вам большое, Евгения Максимовна. Не будь вас, я бы уже на небесах тучи топтал. Или в аду жарился, что тоже не исключено. Да и парни полегли бы…

  Я улыбнулась. Немного вернула себя на землю в его глазах:
- По правилам, я должна была не допустить даже вытаскивание оружия. Иными словами – нейтрализовать убийц еще в коридоре, перед приемной. Увидеть по их лицам, что идут они к вам не с мирными целями.

- Ну это вы загнули, Евгения Максимовна. Невозможно прочитать по роже намерения человека.

- Еще как возможно. Стоит только приглядеться. У киллера взгляд пустой, зачастую. Пустой и холодный. Как у того же робота. Он по сторонам не смотрит. Он смотрит только в направлении цели. И повадки у него соответствующие. Даже манера ходьбы выделяется.

  Ветров пожал плечами.
- Не знаю. Я бы не разглядел всего этого. По мне – все люди одинаковы. Одежда да рост лишь различаются. Ну и прочее физическое.
 
 Ха-ха. Прожил столько на свободе, воюя с законом, а в людях так и не научился разбираться. Быть может, просто дурака разыгрывает? Незнамо что и подумать в таком случае…
- Ошибаетесь, Александр Геннадьевич. Каждый человек неповторим в своем роде. Одинаковых на всей планете не сыскать, как ни пытайся.

- Спорить не буду, Евгения Максимовна. Вам виднее.

 Мигом сменил тему, видимо что-то почувствовав в моем прищуренном взгляде:
- Вы на меня сердитесь, да? Мол напоролся, свинья, а вам охранять…

  Не скажи. Обожаю охранять пьяных. Что говоришь, то и делают. Прямо – марионетки. Заливши глаза, воображают что держут Мироздание в своем кулаке, а на самом деле исполняют все что ни попросят. Щедры, сговорчивы, пластичны как глина. Вылепишь звуковоспроизводящее устройство – оно болтать будет без остановки. Изваяешь терминатора и защитника – разломает всех, на кого не покажешь. И так – до тех пор, пока количество выпитого не превысит удобные нормы.

 Я опровергла его предположение:
- Ничуть. Так даже легче.

 Согласился, видимо зная за собой, пьяным, чего-то. Или просто вспомнил случаи из личной жизни.
- Логично.

   Молчание повисло на целую минуту. Потом Ветров сжал до хруста свой кулачище. Потряс им красноречиво. И только после этого, заговорил. Но уже в другом ключе. Видимо начал издалека озвучивать тему разговора, на которую и хотел поболтать, явившись в мою комнату в столь поздний час:
- Я, Евгения Максимовна, всегда своих врагов в кулаке держал. Всегда. Чуть вякнет гнида какая, я ее и…

  Опять кулаком потряс. Опять красноречиво.
- И эту бы тварь раздавил, что сегодня мне копыта весь день пилила. Но… Но не могу…

    Я сделала еще глоток. Беседа становилась интересной. Крайне. “Мамонт” пришел исповедоваться. В пьяном состоянии. Запросто всё выложит, стоит только попросить. Стоит только начать правильно задавать вопросы. Это качество спиртного мне нравится. Помогает узнавать намного больше, нежели обычная трезвая беседа.
- Вас что-то стесняет, Александр Геннадьевич?

Мотнул головой, повышая голос:
- Стесняет. Я по рукам и ногам связан!

  Опаньки! Сейчас настанет момент истины. Вот только спрошу:
- И чем же? Шантаж?

  Откинулся на спинку кресла. Выдал:
- Ха! На шантаж я не поведусь. Я лучше отморозков снаряжу к шантажисту. Сейчас полно тупоголовых малолеток, которые за деньги даже президента битами поколотят… Ну это я так, к примеру… Не поймите меня привратно.

- Если не шантаж, тогда что?

- Горе у меня, Евгения Максимовна. В шоке я. В большом.
  Приложился к бутылке надолго. Спиртное потекло по шее, не контролируемое. Утерся рукавом, поморщившись. Не дав мне ничего сказать, спросил:
- А знаете почему?

Я отрицательно покачала головой:
- Не знаю.

- Потому что… Потому что жена и сын не на курорте вовсе. Их какая-то тварь похитила и теперь денег требует! И эта же тварь меня убить зачем-то пытается!

  Я хотела было сказать что-нибудь, но замолчала, пораженная. Ветров, тем временем, извлек из кармана скомканный листок бумаги и протянул его мне. Желваки заметно заходили на скулах.

  Разгладив бумагу на колене, я стала читать.
       ...“Баба твоя у нас. Сынок, естественно, тоже. Сам понимаешь, что в мусарню звонить не следует. Стоит только совершить такую непростительную глупость, как сразу же на твой адрес придет известие из городского морга о поступлении, туда, двух обезображенных трупов. Цена двух жизней – двадцать миллионов долларов. Срок –  четверо суток, начиная с этого момента. Ищи деньги, Ветров…”

      Вот это новость. Жену и наследника похитили, тем самым связав Ветрова по рукам и ногам. Не только деньги требуют, но еще и убить пытаются. Странно…
 Я вернула записку. Осторожно поинтересовалась:
- А когда это произошло?

- Вчера вечером… – он мрачно усмехнулся. – Я приехал с работы, а весь дом на ушах стоит. Охрана обезоружена, что ценное было – исчезло, прислуга только уродов в масках помнит, а Наташка с Лёхой…

 Шмыгнув носом, допил бутылку залпом.  Сдавил ее в руке, словно бумажную. Осколки стекла брызнули на пол.
- А их – нету… И эта писанина на столе в кабинете валяется. Мол; готовь бабки, не то… Ну я и собрал, что было. Набрал все двадцать. А эти твари, я весь их семейный альбом ******, звонят сегодня после обеда, и говорят; Ты, типа, парень богатый, давай, короче, еще двадцать…
 
  Ветров отряхнул руки от стекла. Затем выудил из кармана штанов еще одну бутылку, которую я и не заметила, когда он вошел. Открыл ее.
  Выхлебав не меньше трети, вновь заговорил.
- Ну я им и кричу; Вы чё творите-то? Зачем тачки и людей гробите, знаете же что я в состоянии отдать такие деньги. А они, Евгения Максимовна, не в понятках. Дескать; мы не при делах. Вообще не знаем. Типа, кто-то не наш. Сам разбирайся со своими врагами. Но сначала – деньги.

   Грустно вздохнув, глянул на меня как на священника что ли. Поведал:
- Вот я к вам и обратился… Как своих выкуплю – так и разойдемся. Я сам найду всех кто мне зла желает. А пока… Пока – вы мой телохранитель. И очень хороший телохранитель, судя по сегодняшнему происшествию на складе.

    Я покосилась на раздавленную бутылку. На вторую, в руках нанимателя. И ведь не порезался ничуть. Невольно испытала приступ страха. Но виду не подала. Такой динозавр вообще, наверное, в охране не нуждается. Сам в состоянии за себя заступится. Только вот семья держит…
- А вы хотя бы догадываетесь, кто мог похитить ваших близких и требовать за них выкуп?

- Нет. – Ветров снова вздохнул с грустью. –  В том и дело, что даже вспомнить не смог, кто мне мстить пытается. Пусть не мстить, а денег сорвать – тоже. Братва местная меня знает, не полезет. Гастролёры какие – в Тарасове сразу засветятся, здесь приезжих не любят. Все места заняты. Компаньоны – те и подавно “рогатку” не сунут, боятся. В общем – не знаю, Евгения Максимовна. Не знаю…

  Выпил еще треть. Вылил в рот, вернее. С надеждой, теперь, на меня посмотрел.
- Вы уж укройте меня от пуль, пока я деньги собираю. А там – я сам справлюсь. Вот только семью верну, и всё. Заплачу вам в два раза больше. На том и расстанемся.

  Поднявшись на ноги, приложил руку к груди.
- Простите за осколки и пьяные признания, Евгения Максимовна, но мне нужно было выговорится. Иначе в запой рухну. Спасибо, что выслушали.

 Открыв дверь, проговорил напоследок:
- Утром я стёкла сам уберу, не тревожьтесь.
 
   Всё. Ушел, покачивась. Оставил меня одну, малость ошарашенную. Вопросов стало еще больше, но кое-что начинало вставать на свои места, вырисовывая постепенно общую картину. И охранник с синяком под глазом, и поврежденные камеры наружного наблюдения, и общий бардак в доме – дело рук не взрыва, а похитителей. Именно они были в этом доме, именно они выбивали двери и выносили все ценное. Даже кого-то избили из прислуги, поэтому-то ее в особняке-то и нету. Якобы по домам отправлена, во избежание слухов и обмолвок органам. Ветров не стал рисковать, попросту утаив похищение близких от милиции. Собрался банально отдать деньги, а потом… Потом жестоко мстить, и тем кто его убить пытается, и тем, кто украл жену и сына. А судя по его прошлому, месть будет кровавой и ужасной. Лихо придется всем.
 Спусти такого “мамонта” с привязи – половину города в крови утопит.
 
       Работодатель ушел. Теперь-то уж точно никто не забредет. Можно скурить сигаретку, и ложиться почивать. Все-таки я устала, а спать осталось не так уж и много. Надо, ведь, и отдыхать, время от времени. Бешенный денек кое-как закончился, адреналиновые вспышки позади, покушений пока не намечается. Враги тоже спать должны. Не дело ночью нападать, не честно это. Совсем не честно. Так только фашисты делали. И где они теперь? Вот так вот…
 
    Закрыв дверь на замок, я открыла форточку и закурила.
  Завтра будет новый день. Будут, я уверена в этом, новые покушения. Как бы не промахнуться с ними. Работу терять ой как не хочется. Тем более менять ее на грузчика… Лучше уж собрать волю в кулак и действительно переловить все пули. Нет, так тоже не надо делать. Лучше уж всех отморозков переловить. Может и те попадутся, которые Ветрову вредят с самого начала. А именно – заказчик покушений, да похититель семьи. Было бы хорошо поймать обоих. Почему обоих? Да потому что один человек не будет требовать выкуп, и в то же время пытаться убить на каждом углу. Да и, судя по пьяному признанию клиента, похитители сказали что не при делах, относительно бешенных атак. Трех бешенных и наглых атак. Так что – вредят совсем разные люди. И преследуют разные цели. Разные и грязные.

   Стряхнув пепел в пустую сигаретную пачку, я присмотрелась к фотографиям.
  Наверняка эти двое пакостят. Как там Ветров давече сказал? Копыта пилят? Уцелевшие. Выжившие. Динозавры. Москит и Игрок. Один с зоны пытается достать. Второй – из другого города. А кому еще вредить? Остальные-то, судя по всему, боятся. Остается только подозревать этих. Но вот как они выглядят? Москит-то ладно, мало изменился со времен целостности группировки. А вот Игрок – рожу конкретно сменил, еще и пластического хирурга причислив к разряду молчаливых свидетелей. Мертвых свидетелей. Хитёр, ничего не скажешь. Поди, найди его теперь по всей России. Может в Москве ошивается, может в Питере, а может и вообще где-нибудь за Уральским хребтом. Ну и дела…

    Убив окурок в его родной пачке, скомкала ее и выкинула в форточку.
 Закрывать не стала, требовалось проветрить комнату от дыма и запаха спиртного. И, стараясь не наступать на осколки раздавленной “мамонтом” емкости, пробралась к кровати. Хватит дум на сегодня, пора и спать ложиться.

     Сон пришел быстро. Едва голову на подушку положила.

 
     Утро посетило так же быстро, притащив с собой пробуждение. Проглянуло встающим солнышком в окно. Напомнило о клятве совершать каждое утро пробежки, протяженностью от пяти километров и больше. Да и о силовых упражнениях. Что, ж, раз клятву самой себе давала, значит надо вставать и выполнять её. Бежать несколько кварталов до центра, а потом обратно. Делать, после, еще чего-нибудь изматывающего и разминающего остальные мышцы тела. Принимать душ, вернувшись в пустую квартиру. Вздыхать об отсутствии тетушки Милы. В общем, все как обычно.
 
    Стоп. Померещилось. Я же в особняке Ветрова нахожусь. Это немного меняет дело; бегать тут негде, в принципе, если только новый маршрут осваивать?... А это мысль. Расстояние можно и шагами отмерять, или просто до выезда в город добежать, а потом назад вернуться. На первый взгляд – километров восемь навернется, этого вполне достаточно.
    
  Спустив ноги на пол, потянулась. И стала одеваться.
 Одевшись, сгрузила все найденное при осмотре дома в пакет, собираясь после показать Ветрову. Днем, или при случае.

       Воротный охранник посмотрел на меня как на дуру, когда я выбежала за ворота. Решил, наверное, что телохранитель шефа совсем деру дала, не собираясь больше возвращаться. Даже машину бросила, настолько хотела покинуть это место. А может и понял, что увиденное – простая утренняя пробежка, которую, по идее, он и сам должен делать с каждым рассветом. Но у него – пост, покидать который нельзя ни в коем случае. Хорошая, кстати, отговорка…

      Когда я прибежала назад, через некоторое время, открыл ворота пошире, да еще и поздоровался.
- Доброе утро, Евгения Максимовна.

  Промолчать было бы невежливо. Я ответила:
- Доброе.

     Отправилась в душ, ограничившись одной пробежкой. Если уж и охраняю шкуру Ветрова, то он просто обязан все удобства предоставить, вплоть до фена. Тем более, что один раз уже спасла ему жизнь. Должник, по идее.
 
После принятия водных процедур, пришлось забыть о заматываниях в полотенце, и щеголянии в таком виде еще целый час. Не у себя в квартире нахожусь, да и соседей по дому много. Подумают, еще, чего-нибудь похабного, за ними не задержится. Самцы, блин…

   Одевшись и выйдя из душа, направилась в свою комнату. Предстояло настроится на новый день и ожидающие трудности. Скоро полетят новые пули; злопыхатели на вчерашнем не остановятся. Могут и взрывы греметь, всякое бывает. Лишь бы ядерную бомбу не сбросили…

    Открыв дверь, увидела Ветрова с совком для мусора и веником. Сдержавши слово, пришел убирать стекла, не обманул. Это делает ему честь. Правда в такой роли он смотрится несколько комично. И веник, и совок, выглядели игрушечными в его ручищах. Да и сама фигура скандинавская предназначалась вовсе не для уборки помещений. Скорее для ведения боевых действий, о щите и двуручнике примитивном, чем для такого… Впрочем, раз намусорил, то пусть убирает. Не надо было прислугу по домам отправлять.

  Поздоровалась, сдержав улыбку:
- Здравствуйте, Александр Геннадьевич.

  Ответил, отвлекшись от своего занятия:
- Вам того же, Евгения Максимовна. Решил вот убрать стеклышки, пока вы отсутствуете.

- Я помню ваше вчерашнее обещание.

   Ветров наконец сгреб все в кучу. Загнал на совок. Выпрямился во весь рост.
- Кстати, всё хотел выразить благодарность за вчерашний случай в офисе. Вы мне очень помогли, Евгения Максимовна.

  Я пожала плечами. Не стоит благодарностей. Того что вчера было наговорено в пьяном состоянии, вполне хватит. Вот если бы чуть больше рассказал, вообще шоколад был бы. Не пришлось бы искать правду в других местах и расспрашивать других людей.
  Пришлось озвучить стандартное в таких случаях словосочетание:
- Это моя работа, Александр Геннадьевич. Делаю как могу.

   Ветров хмыкнул. И, похоже, решил сказать немного приятного для моих ушей:
- Я просмотрел запись с камеры раз сто наверное. Вы делаете свою работу преотлично.
 
 Еще бы! Я на тех кадрах всех голливудских звезд переплюнула. Даже некоторых выходцев из Китая, Японии, и иже с ними. Но слишком уж приукрашивать себя не стоит. За сто российских рублей я такие подвиги совершать никогда не буду. Скажу честно:
- И плату беру соответственно.

  Ветров со мной согласился не раздумывая:
- Что есть, то есть.

  Ссыпал собранное в пакет. Стал теперь извинения приносить:
- Вы уж простите меня за вчерашний вечерний визит. Мне просто поговорить не с кем было. Вот вам и выплакался в жилетку…
 
  Да. Вчера ты хороший был. Пил как водяной насос. Даже немного побыстрее. И хорошо. Кое-что на места поставил в общей картине. За что на тебя обижаться? Будь моя воля, я бы тебя еще раз заставила напиться. Так ты сговорчивее. Проще, что ли… 
- Это я уже поняла. И зла на вас не держу. Напротив, несколько рада, что вы мне немного рассказали о сложившейся ситуации. Теперь стало понятным много чего.

  Ветров заинтересовался. Видимо предполагал, что сболтнул чего-нибудь лишнего под влиянием алкоголя. Только вот вспомнить не мог – чего. Спросил:
- Что именно?

- Да хотя бы те же нехарактерные разрушения внутри вашего дома. Взрыв такие нанести не сможет, каким сильным не был бы. Синяк под глазом у охранника. Поврежденные камеры наружного наблюдения. Прочее, что наводило меня на всяческие подозрения постоянно.

- А вы наблюдательны, я это еще раз скажу.

   Я развела руками красноречиво. Повторила вечернюю фразу:
- Работа, Александр Геннадьевич. Она, и только она, заставляет видеть немного больше чем другие. Видеть, и от этого действовать иначе.

  Он ухмыльнулся, сев в кресло. Веник приставил к ноге, а пакет со стеклами держал в руках. Признался:
- Я бы завидовал вашей работе, но не могу. Мне ее не понять.

   Я прошла к кровати. Тоже села. Поинтересовалась
- Что же в ней непонятного?

  “Мамонт” сразу начал о жизненном:
- Красивая, молодая девушка. Вам бы семью завести да детишек нянчить, а вы деретесь как заправский мордобоец, стреляете, судя по слухам, преотлично, и половине города жизнь спасли. Извините меня, конечно, за такие выводы, но ремесло телохранителя вам не к лицу.

   Вот зараза, а! Тоже критиковать начал. Тоже запел как все. И что, что я красивая? Просто слежу за собой, каждое утро бегая иль по-иному, как, напрягаясь. Чего плохого в моей работе? Опасность быть убитой? Раненой? Да я сама кого хочешь прибью или раню. Уж прости, скандинав, но у каждого свои тараканы в голове. Кто как привык, тот так и живет. Неужто мне быть домохозяйкой? Ждать мужа каждый день с работы, стирать его носки с семейными труселями, терпеть перегар и щетину, а при взгляде на шикарнейшую шубу из редкого меха сиреневых покемонов разевать рот от зависти и пучить глаза от цены? Не дождешься! Я перестреляю всех злодеев тарасовских, а потом на море уеду. И жить буду свободной женщиной. Только так. И шубы у меня будут, и машины, и все что пожелаю. 

  Ладно, не станем высказывать все мысли вслух. Все равно извинился. Выскажу только самые культурные:
- Многие так говорят, Александр Геннадьевич. Просто я привыкла к опасностям, и без глотка адреналина долго не проживу. Тем более что обучена прекрасно, и ничего кроме несчастливой случайности мне угрожать не может. Да и не манит сидеть на одну зарплату, ожидая следующей каждый месяц.

- А так, хватает на жизнь?

- Хватает. По ресторанам хожу. Машину приобрела. И не в кредит. На курортах не раз бывала. В общем – живу нормально. Независимо. Не жалуюсь.

- Так выходит, что работа для вас нечто вроде хобби?

- Можно и так сказать. Но я считаю, что как не всегда обязательный заработок. Кончились деньги – пошла, защитила кого-нибудь, тучи с его горизонта убрала. И – опять живу в мире и спокойствии. Как нормальная независимая женщина. Конечно, могу и переводчицей работать. Могу, напротив, за деньги убивать. Но, все же, остановилась на охране. Так спокойнее. И с законом ладнее.

  Ветров почесал подбородок. Заметил:
- А вы много чего в себе таите, Евгения Максимовна.

   Ха! Кто бы говорил! Один из первых в 90-е! Да чтобы дожить до нашего времени, ловко выворачиваясь из цепких лап закона постоянно, нужно быть личность весьма незаурядной. Чуть ли не гением. Простые обыватели на такое не способны, примеров их гибели было множество.
  Пришлось сделать нейтральное лицо и ответить взаимностью:
- Я знаю. Вы, кстати, тоже не совсем просты.
 
  Ветров кивнул:
- Есть такое. Не скрою…

 Спохватился, вставая:
- Ладно, пойду я. Дела. Совсем позабыл о них. У вас, поди, тоже имеются?

- Да.

  Остановился в дверях.
- Кстати, если нужны какие-нибудь продукты, вы парням скажите. Они доставят.

 Я мельком глянула на привезенные с собой хлеб, сосиски, и майонез. Заверила.
- Хорошо. Если надо будет, скажу.

       Ушел. Теперь можно ходить по ковру босиком, стекло убрано. Ходить и размышлять. Но для начала надо перекусить. Кофейку, там, сосисок с хлебом. Интересно, а тостер на кухне имеется? Надо бы проверить.

     Позавтракав, я обошла дом. Все вроде было спокойно. Охранники занимались лентяйством, просиживая штаны за игрой в нарды. Старичок Анатолий, напротив, в азартные игры не резался. Читал приключенческий роман увлеченно. Ветров, же, сидел на телефоне в кабинете, общаясь со своими заместителями и раздавая им необходимые указания.
 Не зная чем еще себя занять, я отправилась в комнату, предварительно основательно порывшись в видеоколлекции нанимателя. Нашла кое-что стоящее, к своей радости.

 
      Телефонная версия популярной мелодии оторвала меня от просмотра голливудского боевика. Звонил друг отца. По-любому сейчас спросит, не прекратила ли я охранять хитреца, одного из первых в 90-е. Придется отвечать на звонок, он вполне может поделится еще какой-нибудь полезной информацией.

 Я ответила на вызов. Сразу же услышала бодрое:
- Здравствуй, Женя.

 Поздоровалась. Озвучила свои догадки сразу же, вытаскивая диск из ноутбука:
- Здравствуйте, Валерий Игнатьевич. Звоните узнать, разорвала ли я деловые отношения с Ветровым?

   Я угадала. А иначе и быть не могло. Давний друг отца мало лицемерничал. Вот и сейчас:
- Да.

  Что, ж, придется приводить причины, по которым я не смогла этого сделать. Глядишь – поймет меня правильно. Хоть и был разговор об этом вчера, но убедить я его не смогла. Придется пытаться повторно:
- Не получилось. Уж простите меня, но вскрылись новые подробности. И теперь бросить его охрану я уже не могу.

  Заместитель начальника меня удивил:
- Подробности? Уж не про побег Москита ли?
 
     Стоп. Какой еще побег? Тот самый член ветровской бригады, что добровольно сдался в руки правосудия на двадцать пять лет строгого режима, решил что можно убежать и отомстить? Плохо дело… Мне придется, похоже, столкнуться с еще одним “мамонтом”. Лбом. Не только столкнуться, но еще и на всяческого рода конфликты идти, пытаясь вернуть его обратно за решетку. А в том что он в скором времени объявится на моем горизонте, я не сомневалась. Не иначе мстить Ветрову будет. Больше сбегать с этапа ему незачем. Только для мести.

  Я осторожно поинтересовалась:
- Побег?

 Телефон подтвердил знакомым голосом:
- Да, побег. Москиту удалось улизнуть при этапировании на усиление режима, три дня назад. Розыскные мероприятия ничего не дали, так что беглец вполне может находится здесь, в городе.

     Новая информация. Новая, и немного опасная. Но, как говорится, лиха без добра не бывает; теперь понятно кто организовывал покушения на моего подзащитного. Только Москит. Больше некому. Прошлое Ветрова показало зубы, явившись неожиданно и бурно. Три трупа уже есть. Сколько будет еще? И не занесет ли меня в их число?
- Я ничего не знала об этом, Валерий Игнатьевич.

- Теперь знаешь. Так что давай не играй со смертью, а оставляй Ветрова в покое. И езжай домой.

   Бросать работу сейчас, когда она почти закончена? Нет, я на это не пойду. Лучше поймаю подлеца при следующем покушении и вытрясу душу, попутно узнав всё что захочу. А там подумаю, сдавать ли Ветрова в руки закона. Глядишь – и тот, с другой рожей, измененной, попадется. Ну а если так – зачем останавливаться?
 
  Я затушила сигарету. Отказалась от предложения:
- Не получится. Теперь я поняла кто стоит за покушениями. Останется только поймать вашего Москита и провести в милицию. Работа будет сделана, и я наконец получу за нее деньги. День-два, и все закончится.

  Телефон начал давить на трезвомыслие. Посчитал, что я не справлюсь с возникшими на пути непредвиденными трудностями. Заговорил:
- Не будь такой самоуверенной, Женя. Ты с огнем играешь.

     В конце концов – самой приятно будет, если справлюсь с группой “мамонтов”. Такие хлопчики мне еще не попадались, значит вести с ними войну будет интересно. Да и банальность надоела; всякие отморозки и жулье который год встречаются. Ни грамма мозга, одни мышцы и снобизм. Тут же – умные люди, решившие потопить другого умного; один семью похитил, требуя деньжища огромные, второй – за оружие взялся, на город уже жути нагнав. Интересное будет занятие.

- Я привыкла к таким играм. Да и самой интересно – кто же такой, этот Москит? В общем – я все же доведу дело до конца.

 Телефон опять о своём:
- Не дури.

    А я и не дурю. Наоборот – пытаюсь на жизнь заработать. Вполне честным способом, кстати.
- Мы уже разговаривали на эту тему, Валерий Игнатьевич. Спасибо за информацию, она кое-что прояснила в общей картине.

   Представитель интересов отца наконец смирился с тем, что на меня не повлияешь никак. Вспомнил начало разговора, плюнув на неудачную попытку убеждения.
- А у тебя что за новости?

   Совсем другое дело. Теперь можно нормально поговорить. Поделится новым. В обоюдных интересах:
- Ветров напился и признался кое в чем.

- Занятно. И в чем же?

  Я воскресила в памяти пьяный визит клиента в мою комнату. Усмехнулась про себя; он все-таки убрал стекла. Продолжила делиться информацией:
- Он рассказал о том, что у него похитили семью и требуют большие деньги, запретив заявлять в органы. Только я вам этого не говорила, ладно?

    На Валерия Игнатьевича можно положиться. Не расскажет своим коллегам ничего, понимая что похитители сделают с похищенными в случае обнародования их делишек. Понимает, так же, что и сам Ветров этого не хочет.
- Ладно. Нем как рыба, Женя. Дальше меня это не пойдет.

   Я подошла к столу и поворошила сегодняшнюю находку, отделив ее от вороха жучков и маячков. Рассказала и об этом:
- А еще я нашла тайник.

- Тайник?

- Именно. В нем несколько старых фотографий ветровской группировки, записная книжка с телефонами, да какой-то ключ. Наверное от банковской ячейки.

 Телефон заинтересовался мигом:
- Надеюсь дашь посмотреть?

 Опа. Из этого можно извлечь немалую выгоду. Осталось только условие поставить:
- Дам. А вы обещайте мне что не станете препятствовать, а будете всячески помогать.

   Он согласился.
- Обещаю.   

   Тут же добавил:
- Но в случае чего – пришлю взвод штурмовиков.

   Я представила здоровяков в бронежилетах и с автоматами. Представила, еще, и их методы работы. Запротестовала, зная к чему приведет такая помощь:
- Не надо. Они только все испортят.

   Телефон опять начал о наболевшем:
- Тебе угрожает опасность, пойми это.

- Как-нибудь справлюсь, Валерий Игнатьевич. Не бойтесь за меня. Не зря я Ворошиловку закончила.

   О давнем:
- Ох уж эта твоя Ворошиловка…

- Всё будет нормально. – я улыбнулась. – Пара дней, и Москит окажется вновь за решеткой. Он там и должен быть.

- С чего ты взяла, что сможешь его поймать?

- А больше некому. Так что придется мне этим заниматься. Да и Игрока отлавливать – тоже. 

- А этот хмырь-то причем?

- Кажется мне, что именно он причастен к похищению.

- Он в другом городе, Женя.

- Найду и там, Валерий Игнатьевич.

- Игрок изменил внешность, пойми. Его невозможно обнаружить.

- А я попробую.

- Чует мое старое сердце, что добром это не кончится.

 - Вы ему не верьте, Валерий Игнатьевич. Всё будет отлично.

- Всё же береги себя. И не заваливай больницу пострадавшими от твоего расследования.

- Хорошо. Постараюсь быть скромнее.

- Позвони, если что-нибудь прояснится.

- Я обязательно позвоню. До встречи, Валерий Игнатьевич.

- До встречи, Женя.

    Ура. Необъяснимое наконец перестало пугать неизвестностью. Стало реальнее и понятнее. За взрывом, атакой в городе, и двумя дураками с пистолетами, стоит подельник Ветрова. Тот самый, уцелевший на зоне. Тот самый, такой же. “Мамонт”. Динозавр. История. Птеродактиль, блин. Недобитый…         

          Ветров разглядывал монитор компьютера, когда я вошла. Клавиатуру с мышкой не трогал, видимо размышляя о чем-то своем, мне неизвестном. Телефон лежал рядом, не тревожимый.

 Приподнялся:
- Приветствую, Евгения Максимовна.

 Вспомнил о насущном.
- Как обстоят дела с выявлением подслушивающих устройств?

  Я не стала ничего говорить. Просто подошла и высыпала перед ним целый ворох электронных “шпионов”. И завершила свои действия добавлением поверх общей кучи записной книжки, фотографий, и ключика от неизвестных мне дверей. Надо было это сделать еще утром, когда он стекла в моей комнате убирал.

  Выражение лица подопечного несколько изменилось. Узнал, похоже, находку. Бросил быстрый взгляд на меня.
- Нашли, все-таки?

  Я кивнула, довольная произведенным эффектом. Предстояло по душам поговорить, и узнать много чего. В интересах же клиента рассказать мне о фотографиях, телефонных номерах, и этом загадочном ключике. Поймет – дело пойдет быстрее, да и пуль в его сторону будет выпущено меньше. Гораздо меньше.
- Ничего не хотите рассказать, Александр Геннадьевич?

   Не будь похищения, так наподдавшего по выдержке “мамонта”, он наверное начал бы хитрить. А то и вообще за дверь вытолкал, мотивировав сей поступок вмешательством в его личные дела, и обозвал бы меня чрезмерно любопытной дамочкой. Или – вида бы не подал, что найденное принадлежит ему.

  Ветров не стал ничего этого делать. Махнул рукой, успокоившись. Пожал плечами:
- А чего рассказывать-то?

    Как это, чего?! Все по порядку! Кто на снимках? Как зовут? На сколько кто кого ограбил? Как погиб? Прочее, интересное и историческое.
 Я ткнула пальцем в первый снимок.
- Кто на фотографиях?

- Знакомые…

   Не хочешь говорить, так я помогу:
- Коллеги по опасному бизнесу в самом начале 90-х, да?

  Расширил глаза деланно. А может и вправду удивился:
- И это уже знаете?
 
 Я кивнула, внимательно наблюдая за выражением его лица. Хотелось видеть искренность. Сказала:
- Знаю.

  Ветров откинулся в кресле, напрягшись от моего взгляда. Выдал еще немного сокровенного:
- Лихо. Ладно, на фотографиях моя бригада. Устроит вас такое признание?

- Устроит.

   Еще немного выдавил из себя:
- Та самая группировка, которой я руководил… Еще?

- Не откажусь услышать.

   Сцепил пальцы рук в замок. И заговорил:
- Времена тогда жестокие были. Пацаны один за другим стали погибать. Вот и пришлось закинуть такой способ заработка. Остались лишь фотографии, Евгения Максимовна. А что касается записной книжки – так это номера друзей. Круг общения, так сказать. Сейчас ни друзей этих в живых не осталось, ни номеров таких. А если и остались номерки, то давным-давно кучу владельцев уже сменили.

- А ключ?

- Это ключ от банковской ячейки. Там я храню средства на черный день. Вдруг придется срочным образом страну покинуть? Припасенное поможет это сделать. Об отступлении никогда не зазорно подумать.

     Если все такое легальное, то зачем прятать? Поставил бы фотографии в рамочку, записную книжку выкинул бы, а ключ в бумажнике носил. Ладно, попозже все равно расскажет более правдиво.

 Я не подала вида, что не верю ему. Согласилась:
- Логично.

  Он дотронулся до кучи найденного мною шпионского оборудования. Поинтересовался:
- Кстати, где вы набрали столько жучков?

-У соседей нашла. Часть – из дома привезла.

- Я серьезно.

- У вас в доме. Где ж еще-то я могла собрать такой урожай? А говорили, что ничего не обнаружу.

- Я ошибался в вас, Евгения Максимовна. Простите меня за это.

- Прощаю.

- Охрану я накажу. Они зря получают такую зарплату. Да и остальным достанется тоже. Совсем обнаглели, дармоеды. Уже жучки обнаружить не в состоянии. Тем более – столько.

    Правильно сказал. Как в воду глядел. Женщина всегда относится к безопасности обиталища со всей наивозможной серьезностью. И тараканов выведет, и жучков, и прочее вредное. А мужик – пролеживает диван или мозолит зенками монитор компьютера, глобально рассуждая о тайнах Мироздания. Или же носится по свету с военными помыслами, посвящая завоеванное самому себе. И так – из века в век. Меняется лишь обстановка бытовая. Все остальное выглядит, да и остается, прежним.

  Я мысленно позлорадствовала; поставить охранников на место еще раз не будет лишним. Пусть хотя бы животы подтянут, для приличия, да оружие в порядок приведут. Но это потом. Сейчас – пора совсем обезопасится:
- А у вас нет подозрений насчет того, кто столько подслушивающих средств в ваш дом напихал?

- Нет. – Ветров отрицательно покачал головой. – Если только прислуга постаралась? Ну или конкуренты по бизнесу, что тоже вероятно. Всё злятся на меня, что я легко их обхожу в делах, вот и решили выведать секрет моего успеха. Идиоты. Иначе их и не назовешь.

- А если кто-то из охраны?

  Возразил, приведя свои ошибочные мысли:
- Вряд ли. Им-то зачем?

  Ха! Откуда ты знаешь, что Колян на бразильскую разведку не работает? А Дмитрий – натуральный, представляешь, террорист, поджидающий момента, когда можно будет весь Тарасов на небеса отправить оптом. Старичок твой, Анатолий, на самом деле является агентом ФБР. А воротный охранник, Серегой его кличут и в МИ-6А, синяк получил от одной из десяти любовниц, когда попытался ее завербовать и заставить работать в публичном доме, для сбора сведений о его владельце.

  Я усомнилась:
- Мало ли. Вполне могут работать на кого-то со стороны.

- Я проверю на этот счет. Спасибо за предположение.
 
 Уж не поленись, проверь. Глядишь – Федеральная Служба Безопасности твоей же родины тебе спасибо большое скажет за выявление такого числа иностранных шпионов. Хорошо законспирированных шпионов. Ну а я тебе помогу, самой интересно будет посоперничать с такими монстрами плаща и кинжала.

- Готова предложить помощь в этом деле.

- Не стоит, Евгения Максимовна. Я сам справлюсь.

     Ну вот опять. Звучит старая песня. Громко звучит. Не перекричишь никак. Хоть с крыши дома бросайся пластом. Так нельзя. Нельзя. Впрочем… Впрочем, ладно. Не до этого пока. Надо Москита отлавливать. Отлавливать, и сажать обратно на нары, где он и должен находится. А то, понимаешь, сбежал и начал жалить. Того и гляди снова укусить попытается.

- Дело ваше.

   Говорить Ветрову что его давний приятель, Москит, сбежал с этапа, я не стала. Догадывалась, что потом начнется. Лучше втихаря поймаю, да за решетку упеку. Пусть и гад, этот Москит, но лишние смерти все же ни к чему. Да и горожан может зацепить в случае военных действий, затеянных двумя “мамонтами’ на улицах Тарасова. Пускай один сидит в своём логове, мало что зная, а другой пытается его выкурить оттуда, бегая вокруг и рискуя попасться. Останется только схватить насекомое. Да, именно так я и поступлю. Безопаснее будет. А в том, что работодатель рассказал не всё – я не сомневалась. Наверняка приврал чуть-чуть. Или исказил. Кому как больше нравится.

      Выйдя из кабинета Ветрова, я отправилась в столовую. Сидеть в своей комнате не хотелось, скучно да и фильм не понравился. Будь я у себя в квартире, то нашла бы чем занять день. В город бы отправилась. Другое, что. Но сейчас – ни город, ни иные развлечения не светили. Пост покидать ни в коем случае нельзя. Только отъеду – так сразу же сработает закон подлости; по душу клиента припрется целая толпа киллеров. Растопчет в пыль не только “мамонта”, но и мою репутацию. Придется охранять детские сады или школы, после этого.

   Чем же заняться? Неужели идти в столовую и торчать там, болтая ни о чем с охранниками? Видимо так и придется сделать.
  Войдя туда, бросила взгляд на Анатолия. Читает, старый. Должно быть интересная книженция попалась, раз так увлекся. Даже о работе позабыл на время. А что? В его годы полезно читать. Позволяет держать память в норме и хорошо действует на глаза. Скоро так же буду, старая и дряхлая, за книжками дни просиживать. Лет сорок пройдет – и все. Хана мечтам о принце на белом коне. Никому не нужна буду. С такой работой о детях подумать некогда. А ведь пора уже заводить карапузов. Время-то идет. Через десять-пятнадцать лет поздновато будет о потомстве мечтать… Ладно, не время сейчас таким размышлениям предаваться. Я на посту. И должна быть сосредоточенной.

      Перевела взгляд на Дмитрия и “индейца”.
 Режутся, падлы. Обвешались оружием по самое нехочу. Хоть и неудобно столько металла таскать на себе, но игнорируют дискомфорт намеренно. Заняты мужской игрой. Оба. Молчат, сосредоточенно двигая пешки и швыряя кубики по очереди. Эх и деловые, ети их медь. Прямо – мастера игры. Не подойди. Не спроси. Не трожь. Не мешай. И кому, спрашивается, такая охрана нужна?

   Вспомнив, что стою в дверях, спохватилась и села за стол. Постучала ногтями по лакированной поверхности. Подперла подбородок этой же рукой, изменив позу. Встав, сходила до чайника. Включив, дождалась пока закипит. Сделав кофе, вернулась за стол. Все трое так и не обратили на меня внимания за это время. Или специально так делали, или было стыдно за происшествие на складе, и за обнаруженные жучки. Особенно досталось “индейцу”; из его оружия я извлекла шпиона у всех на глазах. Да еще и разобрала автомат молниеносно быстро. Как и собрала, после. Им такие показатели и не снились, даже в самых фантастических снах. Чувствовали теперь вину перед шефом. А он им много чего выскажет, еще, за эти упущения. Особенно за жучки.
 
   Допив кофе, скурила сигарету. Изучила ассортимент спиртного за барной стойкой. От безделья уже обратила взгляд на музыкальный центр, но тут в столовую зашел Ветров. И прямо с порога начал:
- Колян, ты идешь на первый этаж. Раз уж нихрена не справляешься со своими обязанностями, то будешь охранять входную дверь. День, мля, и ночь. Понял?

 “Индеец” в этот момент напоминал пристыженного годовалого гризли. Ничем возразить не мог.
- Понял, шеф…

- Топай, если понял.
 
   Я проследила за уходящим охранником. Ощутила нечто вроде жалости. Хоть и поставлен хам на место в третий раз, но все же так его гноить не стоило. Ветров в это время прошел и сел за стол. Зачем-то взял в руки вилку. Наверное заколоть ею собирался кого-нибудь. А может и просто не знал чем занять руки. Сурово глянул теперь на Дмитрия.
- Ну а ты, чего? Тоже от безделья зажирел? Если так и дальше будет продолжаться, будешь ходить вокруг дома с ружьем. Сутки напролет. Понял меня?

- Понял, шеф…

   И этому досталось. Вроде не хамил мне сильно. Но все же за дело получил… Интересно, а как влетит нашему старичку? Тоже нагоняй полу…
   Додумать я не успела. Началось твориться непонятное.

  …Первым взрывом выбило двери в столовую; обе половинки как бумажные пролетели несколько метров и похоронили под собой музыкальную установку. Помещение начал заволакивать дым, вползая через зияющий проем бывшего входа. Нехило рвануло, ничего не скажешь.

   Я осмотрелась, вставая; Дмитрий лежал на полу, весь в запчастях от нард, ошалело моргая пытался понять что произошло. А старичок Анатолий – уже поднялся и выглядывал в коридор, почесывая затылок. Книжка летала в воздухе в виде отдельных листков. Сам работодатель – сидел за столом, хмурый, и мял в руке вилку, негодуя. Еще чуть-чуть и начнет ругаться. Веселая картина.

     Никто не пострадал, к счастью.

 Оберегая Ветрова от последующих взрывов, а они могли быть очень даже скоро, я указала ему в угол, за барную стойку. Приказала:
- Сядьте там, Александр Геннадьевич, и не высовывайтесь. Вполне могут еще взорвать чего-нибудь.

    Он на удивление легко подчинился. Отложил искореженную вилку и кивнул:
- Хорошо. Как скажете.

   Встал из-за стола и ушел в указанное место. Оттуда вскоре донесся звук передергиваемого затвора; наверняка выволок из заначки автомат помощнее, и теперь дешево свою жизнь не отдаст. Эх и “мамонт”…

      Два новых взрыва, с небольшим промежутком, пришлось куда-то на первый этаж. Скорее всего в холле рвануло, иначе в пол бы так не отдало.
  Не зная что и подумать, я выскочила в коридор, оттолкнув растерянного старичка. Если это заряды, то как я могла их пропустить?! Я же весь дом перерыла в поисках вражеских пакостей! Неужели новых успели наставить? Если да, то – кто?! Охранники?

   … Слева, в комнате соседствующей со столовой, что-то ухнуло. Через сотую долю секунды – не успела я головы повернуть – всю комнату выбросило в коридор ошметками и обрывками.  Прокатившейся взрывной волной еще и меня сбило с ног…
 
 Вскочив с усеянного стеклами пола, я устремила взгляд в окно, подозревая нехорошее.

    Так и есть! Какие-то нахалы, в числе трех, обстреливают особняк из гранатометов, преспокойно сидя в черном тонированном микроавтобусе перед воротами. И не заряды это вовсе, как я сначала подумала. Это почти что ковровое бомбометание. Слава богу, вообще, что у них миномета армейского не оказалось. Пришлось бы еще хуже; завалившаяся крыша, контрольные выстрелы, похороны… Настал бы конец всем мечтам и помыслам. Моим, в первую очередь.

  В следующую секунду мне пришлось пригнуться; злодеи начали обстреливать дом из автоматов. Вполне могли ранить. Кому я раненная нужна? Врачам?

Подождав чуть, выхватила револьвер из кобуры и сделала несколько ответных выстрелов наугад, помня направление. Тут еще и спохватившийся охранник, судя по количеству оружия – Дмитрий, подполз к соседнему окну, тоже начав отстреливаться. Из дробовика.
 
 Дурак? Или как? С такого расстояния только воробьев глушить!
 
  Стихло вроде… Нехорошая тишина, кстати… Эх и нехорошая…

  …Следующее попадание пришлось на столовую. Через окно. Прямо в барную стойку, за которой находился Ветров…

        Проклиная себя за неосмотрительность, я кинулась в облако пыли и дыма, надеясь что клиент всё еще жив. Знала что стойка была сделана из металла, и граната не должна была ее пробить насквозь. Так, помять лишь, но не пробить. Случись фатальности быть – на моей карьере телохранителя прорисуется жирный крест. Навсегда. Придется или в другой город переезжать, либо – повтор – ремесло менять.

    Мне повезло на этот раз. Имиджу – тоже. Удар пришелся вскользь, отломав правый край. И Ветров был жив. Выползал из ненадежного укрытия, весь в пыли и осколках стекла. Мотая головой, пытался восстановить ощущение местоположения в пространстве. На правой руке болтался забытый автомат. Работодатель матерился вычурно. Налицо – небольшая контузия. Ну и испорченное настроение. Только лишь.

  Облегченно вздохнув и отобрав у Ветрова оружие, я поспешила в коридор. Если не оказать отморозкам отпор прямо сейчас – они весь дом с землей смешают за несколько минут. Безнаказанно смешают. Побродят, потом, гады, по развалинам. Добьют уцелевших. Меня, в том числе. И уедут восвояси. Радостные, разбогатевшие, целые.

   Преодолев коридор, я счастливо избежала еще одного попадания гранаты; в спину лишь упруго толкнуло воздухом и обдало кусочками штукатурки. На этот раз пострадала наружная стена дома. То ли бандюки промахнулись, то ли пытались весь дом обвалить. А может и просто саму стену, чтобы было удобней целится по бегающим в суматохе, как на ладони, жильцам. Неизвестно.
 
        На первом этаже, страдающего ежеминутно особняка, царил полнейший хаос. Полы словно трактор перепахал, смешав паркет, ковры, и прочее, в невообразимое месиво. Или танк несколько раз развернулся. Вся мебель валялась в беспорядке, изломанная. Двери, что оставались, выбиты. Всё в дыму. Что-то горит. Плюс, ко всем несчастьям – половина лестницы обвалилась, затруднив продвижение. Так что пришлось прыгать на более менее целый участок, рискуя поломать ноги из-за бардака и задымления.

    На выходе я столкнулась с третьим охранником, “индейцем” Коляном; бедолага пытался выползти из под упавшего на него шкафа. Пол-лица в крови, глаза полны бессмыслия, движения вялые и неосознанные. Этому-то повезло меньше, чем Ветрову, по любому придется скорую вызывать, когда все успокоится. Иначе – еще один труп. К остальным.

      Оказавшись на улице я поспешила к забору, левее ворот. Туда, где стояли стопки пустых поддонов. Собиралась подстрелить парочку негодяев, неожиданно атаковав с той стороны. Наверняка отморозки уверены в том, что из дома никто не посмеет высунутся. А значит – уже проще застать их врасплох.

 Не вышло. Едва я высунулась, так сразу же была обстреляна из двух автоматов. Обильно, причем. Вдобавок, граната предназначавшаяся особняку – полетела в мою сторону; третий террорист меня заметил и мгновенно развернул дуло гранатомета. Захохотал, еще, демонстративно громко при этом. Спасли поддоны. Хоть пару стопок и раскидало, но третья все же выдержала.

  Отряхнувшись от горящих щепок и песка, я выпустила солидную очередь в образовавшийся пролом, благо он оказался достаточным, чтобы видеть микроавтобус. Перекатилась тут же, поменяв дислокацию как учили. Вскочила и побежала к воротам, намереваясь выяснить что же стало с четвертым охранником, у которого синяк под глазом.

  Забежав в будку, увидела что Сергей пристегнут наручниками к батарее и не двигается. Голова в крови; видимо стукнули чем-то основательным. Стукнули внезапно, иначе бы поднял тревогу и не дал обстрелять особняк неожиданно. А то и сам отпор оказал бы.

   Не долго думая, я открыла огонь через смотровое окно будки. Было ближе, да и прицелится была возможность получше. Это принесло свои результаты вскоре.

 … Один из нападавших дернулся и осел на землю, выронив автомат… Оставшиеся поумерили свой пыл, отступив за микроавтобус. Начали теперь обстреливать меня, забыв про дом.

  Я неслышно выбралась из будки и вновь вернулась левее, к свежему пролому. Оттуда повредила еще одного нападавшего; задела по ногам.
 
   Собиралась было уже выпрыгивать и добивать третьего, но тут отморозки обратились в бегство. Целый закидал раненных в машину и рванул по газам, поняв что еще немного – и конец посетит.

         Отбросив автомат и оглянувшись на дымящийся особняк, я поспешила к фольксвагену. Сначала преследование убегающих, допрос, в случае поимки, размышления во время обратного пути, а уж потом забота о контуженном клиенте. И разбор полетов. Чего-то не все ясно в этом доме. Да и с нападавшими, как бы сказать, странные вещи происходили; почему-то не проникли во двор, а только издалека стреляли. После собирались? Или таким образом решили подстраховаться от близкого контакта? Непонятно…

  Мотор как обычно завелся с пол-оборота. Взревел, готовый нестись хоть в соседний город. С сомнением глянув на ворота, я вытянула шею и перевела взгляд на нос машины. Пожав плечами, вдавила педаль газа в пол. Пусть и поцарапаю малость свою любимицу, Ветров мне ремонт оплатит. Пусть только попробует не оплатить.

   …Ворота оказались хлипкими на редкость. Будто для вида здесь висели, а не для защиты…

        Микроавтобус был уже далеко. Мелькал черным задом чуть ли не в километре. Еще чуть-чуть и выберется на асфальт. Несколько секунд – и я бы его не увидела совсем. Опять повезло? Наверное… Еще бы эти противные лужи убрать – так вообще шоколад был бы. Фольксваген уже через минуту погони превратился в поцарапанного и грязного ревущего монстра, которому место только на грязевых автогонках по таёжным просторам нашей родины. Из-за низкой посадки постоянно зарывался носом во все встреченные на пути лужи, и так – до самого асфальта. Хорошо, что дизельный. Плохо, что мой.

  Добравшись до твердой дороги, я облегченно перевела дух. Теперь все пойдет проще. Четче, что ли. Вот догоню подонков, а там и оторвусь. И за машину ответят. И за клиента. И за его охрану. И за… И за мою грязную одежду! Еще сильнее вдавив педаль газа, злорадно ухмыльнулась. Все-таки микроавтобус ощутимо уступал в скорости моему грязному демону, и расстояние постепенно сокращалось. Возникла надежда, что я настигну подонков еще до трассы. Там уже проще. Выстрел по колесам. И избиение. С пытками.

    Убегавшие это похоже поняли. Заметили преследование. Увеличили скорость немного. Скорее всего – выжали  предельную. Что ж, до главной дороги их настигнуть не удастся. Придется преследовать и дальше, вихляя среди транспортного потока. Рискуя, тем самым. Достигнув трассы, водитель преследуемой мной машины совершил фатальную ошибку; не снижая скорости попытался повернуть, объехав “камаз”, но был снесен массивной тушей заграничного тягача с прицепом, идущего навстречу и незамеченного. В итоге – убегавший микроавтобус буквально растерло между двумя большими собратьями. Растерло, искорежило, и разбросало по асфальту, мало что оставив от пассажиров.
 
    У меня руки опустились. Снизив скорость, доехала все же до трассы и, остановившись вовсе, выбралась из машины. Поймать злодеев не удалось. Очередная неудача, да когда это кончится? Второй день уже страдаю. Мало того что из рук всё валится, так еще и машина вся в грязи, а костюм… костюм придется сдавать в химчистку, стирка тут вряд ли поможет.
  Закурила. Оставалось лишь скрипеть зубами от злости. И ждать милицию.

   Большегрузы остановились тоже. Водители их почесывали затылки, разглядывая останки и не понимая, как такое могло произойти. Несколько легковушек остановились. Еще несколько.
  Постепенно образовывался затор.
         
 

           Люди выходили из скапливающихся в заторе машин и продвигались к месту аварии, оживленно меж собой переговариваясь. Некоторые сочувственно вздыхали; запчасти, покореженные как в аду, валялись достаточно в большом радиусе. Там колесо, с частью оси. Там – бампер, спойлера кусок, пережеванное днище. Вон там – кабина, часть вернее, из нее мясо торчит. Человеческое, кстати. Повсюду крошево стекла. Поодаль – еще одно колесо. На него куртка окровавленная намотана. Или наоборот. На обочине – корпус микроавтобуса, ныне не подлежащего ремонту. Рука виднеется. Чья-то. По локоть. Оторванная, кажется. Весь бок “камаза” словно плугом пропахан и утыкан запчастями. Иностранный тягач пострадал больше; алюминиевое покрытие располосовало по всей длине прицепа, и через дыру проглядывали расщепленные доски и какие-то коробки. С чем-то съедобным. К тому же – вся правая половина кабины смята и раскрошена; удар был страшный.

    Жуткая авария. Редкая. Выжить в такой невозможно. Нереально. Я это понимала. Понимала также и то, что предстоят долгие нудные разборки с правоохранительными органами. Дескать; как это я, телохранитель экстра-класса, довела до такого? Я же должна клиента охранять, а не устраивать опаснейшие гонки по дорогам Тарасова. А вдруг обычные граждане пострадают? Об этом не думали, Евгения Максимовна?! А ущерб от ваших боевых действий  с преступностью каков, а? А больничные показатели? Так дела не делаются, Евгения Максимовна! Ведь вы же Ворошиловку закончили. Вам Джеймс Бонд завидовать должен! А вы… И-эх… Из города в ближайшее время не выезжайте, у нас к вам будет множество вопросов. Вот тут распишитесь. И здесь – тоже. Спасибо. До свидания.

    Ругнувшись по умолчанию, я пнула колесо своей грязнющей машины. Не сдержалась, простите уж. Смотрела на очевидцев трагедии и на душе становилось тоскливо. Надо же! Допустила такие разрушения! Да как мне не стыдно?! Камазист пару месяцев свою колымагу чинить будет болгаркой, инородные запчасти вытаскивая. А водила иностранки в суд подаст, так как за ремонт запросят практически стоимость самого тягача. И с кого, скажите, эти деньги взыскивать будут? С мертвых отморозков? Хрен там! С меня… Стоп. А в чем я виновата? В том что клиента охраняла? Да не начни я это неудавшееся преследование – они за десять минут особняк с землей выровняли бы! Так что я в чем-то права. Только вот в чем?

- Кстати, где наша милиция вообще? – я обозрела окрестности, вопросивши нечаянно вслух. – Почему их до сих пор нету?

  Да. Где? После начала обстрела особняка прошло уже минут пятнадцать. Кто-то же должен был вызвать абонента 02. Хотя бы соседи Ветрова. Наверняка слышали, да и видели, чего скрывать, взрывы и стрельбу из автоматов. В каждом владении, вдобавок, охрана есть, которая просто обязана вызывать милицию в случае малейшего шума криминального. До сих пор ни одного проблескового маячка. Будто бы все на дежурстве и некому, блин, выехать на место. Место преступления. Место аварии, пардон – ДТП. Место ожидания. Моего.
 
   А приедут? На кого свой неусыпный взор сразу же обратят? Естественно на меня и на мою грязную поцарапанную машину. Она одна сейчас внимание привлекает. Ну и мой внешний вид – чего скрывать – оставляет желать лучшего. Гранатный обстрел пережила, из автомата отстреливалась, по осенней земле перекатывалась. Не телохранитель, а десантник штурмовой бригады. Спецназовец, блин. В юбке. Надо бы отмыться после. Не дело грязной ходить. Не дело.

   Представители закона прибыли только через пять минут. К тому времени машин с обеих сторон скопилось предостаточно. Как и любопытствующих. Прокрались обочиной, сверкая мигалками. Высадились дружненько. Стали разглядывать разбросанные по дороге куски микроавтобуса и бывших его пассажиров. Двое, как я и предсказывала, направились ко мне, едва разглядели в чем, собственно, дело. Да и указали им на меня; самые первые видели трагичный конец погони. И кто за кем гнался.

  Один, повыше чином, представился:
- Капитан Симонов.
 
  Переглянулся с сержантом. Осмотрел мельком фольксваген. Вновь взглянул на меня. Поинтересовался, кашлянув:
- Что здесь произошло?
 
   Я тоже скосила взгляд на свою машину ненадолго. Ответила:
- Я их преследовала. А они – неудачно повернули…

- Не понял. Кого вы преследовали?

- Их. – я указала на дорогу. – Они обстреляли дом моего клиента из гранатометов. Вот я их и догоняла.

 Сержант, второй который, расширил глаза. Стал сомневаться в моей нормальности и трезвости:
- Каких, еще, гранатометов? Вы в своем уме, гражданка?

 Я кивнула, нахмурившись:
- В своем.

 Сержант не поверил. Решил действовать по традиционной схеме.
- А документики не покажете?

   Блин, у меня даже лицензии телохранителя с собой не имеется. Как бы в участок не загреметь, до выяснения личности там зависнув. За это время из Ветрова решето раз двадцать сделают. А то и больше.

 Я указала в сторону разгромленного особняка:
- Покажу. Но после. С собой их у меня нет. Они – там.

- А вот это плохо. – капитан меня не обрадовал. Подтвердил лишь догадки. – Придется вам проехать с нами в участок. До выяснения личности.
 
 Хреново. Личность мою они дней десять выяснять могут, не торопясь. А как выяснят, так и извинятся за задержку станут. Мне ихние извинения, прошу прощения, нахрен не нужны будут потом. Лучше уж пускай работу дают. Новую. Буду в форме также ходить, и обычным гражданам мозги пудрить по настроению.

 Я попробовала их уговорить:
- Давайте съездим по адресу и я покажу вам все документы, какие потребуются. Даже лицензию телохранителя и разрешение на ношение оружия. А заодно и посмотрите на результаты стрельбы из гранатометов. Надеюсь, вам уже звонили на сей счет? Половина района взрывы слышала.

  Сержант мне не поверил, но вслух высказывать ничего не стал. А вот капитан заинтересовался:
- Нам пока не звонили. Но если, как вы утверждаете, взрывы имели место, то это сделают обязательно.
 
Оглядел меня внимательно:
- Кстати, почему вы так одеты?

  Я не стала ему рассказывать про перекатывания по земле и прочие непотребства, что мне пришлось пережить в недавнем прошлом. Проговорила лишь, разведя руками:
- Стреляли…

   К нам подошел еще один представитель закона. Осмотрел меня отстраненно. Обратился к капитану:
- Чего с затором-то делать?

  Капитан глянул на него как на дурака:
- А ты как думаешь?

- Понял.

   Удалился тут же, пару раз оглянувшись на меня и мою машину.

    Я указала на растерзанный и разбросанный микроавтобус. Принялась объяснять, дабы отвлечь парочку от ненужных мне мыслей:
- Они сначала из гранатометов обстреливали. Потом я двоих ранила, вот и кинулись убегать. Ну и неудачно повернули. Между двумя грузовиками растерло как тряпочных.

   Симонов будто не слушал вовсе, разглядывая мою машину. А сержант все не верил. Даже задеть попытался:
- Забавно. Такая милая девушка, а стреляете и гоняетесь за вооруженными людьми.

   Мне такой тон не понравился. Оба мусора меня ни во что не ставили. Издевались, откровенно подшучивая.
 Попробовала остановить это безобразие:
- Я телохранитель. И моему клиенту угрожала опасность. Вы, кстати, его знаете. Вчера во дворе его дома машину взорвали, а в городе – еще две расстреляли.

 Капитан отвлекся. Спросил:
- Ветров, кажется?

- Он самый.

  Улыбка посетила рожу сержанта.
- Наслышаны о вчерашних событиях. Оказывается, он вас нанял для защиты?
 
   Будь мы в темной подворотне, этот сержант бы так не улыбался. Висел бы за кое-что подвешенный, и о пощаде просил усиленно. Сопля поганая, оружия-то в руках не держал толком, а – поглядите – воином себя считает! Вбил в свою безмозглую голову право издеваться над воспитанницей Ворошиловки! Надо бы запомнить безусое личико. На будущее.

  Я вновь нахмурилась. Высказала, не стерпев:
- Нет. Он меня для танцев нанял. Бальных. Мне бы плясать, понимаешь, да плясать, а я за бандюками гоняюсь и по асфальту их размазываю. Простите уж, господа, что не рассчитала усилий и растерла троих отморозков вообще в мясо. Как и их личную машинешку…

   Сержант мгновенно набычился:
- А вот грубить не надо, гражданка. За это можно и несколько суток в камере схлопотать. Общей.

  Капитан толкнул его в плечо.
- Сам не груби, любая жалоба с ее стороны тебе погоны сорвет.

- Понял.

  Симонов указал на помятый нос фольксвагена. Спросил:
- Откуда вмятины?

 Я огрызнулась, все еще недовольная поведением этих двоих:
- Ворота не успела открыть. Пришлось вышибать.

- А это ваша машина?

- Моя.
- Документы на нее, видимо, тоже на данный момент отсутствуют?

- Тоже.

- Плохо. По закону я просто обязан вас задержать.

  Хамло. Хамло в погонах. О четырех звездочках. Неужели нельзя поверить на слово? Неужели сидеть в камере, потеряв работу?
 
Я вспомнила пострадавшего при взрыве охранника. Решила попробовать убедить:
- Там раненые. И им нужна помощь.

- Вот позвонят. Мы приедем. И во всем разберемся. И раненых вылечим, и напуганных успокоим. А сейчас пройдемте в машину.

 Попробовал взять меня за руку, но я отступила на шаг. Пригрозила, поняв что словами их не убедишь:
- Считайте что я уже сообщила про взрывы и попытку покушения. А если не поедете по адресу вместе со мной и прямо сейчас – я напишу заявление. И вы это прекрасно знаете. Кое-кто станет младшим лейтенантом, а еще один хам – рядовым. Нет, не рядовым даже, а постовым. Где-нибудь за Полярным кругом. А то у некоторых оленей поворотники не работают.

   Угроза немного возымела действие. Но прибавила к моим личным врагам еще двоих. Сержант побагровел от злости, а капитан Симонов – заскрипел зубами чуть заметно.

  Кивнув, согласился:
- Будь по вашему, гражданка. Называйте адрес.
 
 Ну неужели? Наконец-то сообразили, что мурыжить меня в камере – дело не первостепенной важности. Для начала надо удостоверится во взрывах и покушении на Ветрова Александра Геннадьевича. И документы проверить по прибытии на место, а не требовать их сейчас, зная что они забыты.

 Я назвала:
- Средняя, 18.
 
       Пока мы мило беседовали и огрызались друг с другом, автомобильный затор немного разогнали. Место происшествия огородили желтой лентой и принялись выяснять суть произошедшего. Приехали эксперты, подъемный кран, скорая. Началась обычная работа. Что было потом я уже не видела, так как вернулась обратно в особняк Ветрова. Вернулась, кстати, не одна. Еще человек десять компанию составили. В том числе хмурый капитан и такого же настроения сержант.

       Увиденная картина изменила их мнение обо мне. Коренным образом.
… Ворота выбиты. Забор обвален. В двух местах. Возле будки охранника кровь. Сам – на крыльце сидит, невеселый не только от нападения, но еще и от визита надоевших представителей власти. Автомат уже не валяется, заблаговременно убранный. Лицевая сторона особняка пострадала конкретно. Ни одного целого окна. Ни одной двери на петлях Всё в дыму. Кто-то матерится со второго этажа, невидимый отсюда. Словно авиационный удар был нанесен…

   Я с победным видом глянула на капитана и сержанта:
- Удостоверились?

 Сержант сплюнул под ноги, промолчав. А капитан даже бровью не повел. Потребовал, только:
- Вы обещали показать нам документы.

    Естественно покажу. Просто так же не отстанете, не проверив всё по самым строгим запросам. И паспорт изучите кропотливо. И права перечитаете раз пять-шесть. И оружие проверите-перепроверите, вместе с разрешением на его ношение. И даже лицензию телохранителя попытаетесь в фальшивости обвинить. Все будете делать, лишь бы досадить мне за недавний разговор с угрозами.

    Я кивнула в сторону покореженного строения. Пригласила:
- Пройдемте в дом. То что вас интересует – находится там.

 
             Колян всё-таки смог выбраться из под шкафа. Сидел теперь, на этом же шкафу. Старательно перематывал голову, видимо не надеясь уже на скорую медицинскую помощь. Самостоятельно решил справиться. На людей в форме даже не глянул, полностью поглощенный своим занятием.

   Симонов шел сразу за мной. Естественно не удержался от вопроса:
- Это кто?

- Один из охранников. – я остановилась, раздумывая как пробраться на второй этаж. – В доме их трое. Когда я начала преследовать стрелявших – двое оставались на втором этаже. А этого – шкафом придавило.
 
Увязавшийся за нами еще один сержант, сняв кепку и отряхнув ее, поинтересовался:
- Если столько народу в доме, то как допустили обстрел? На воротах же должен был кто-то быть. Я, кстати, видел какого-то хмыря возле них.

- Нападавшие ударили его чем-то по голове и пристегнули за руку к батарее в будке. Вот и не смог предупредить о нападении.

 Первый сержант, грубиян который, поднял с пола настенный светильник. Повертев в руках, бросил обратно. Спросил:
- А потом что было?

  Я посмотрела на него:
- А потом были взрывы. Много взрывов. Когда все вокруг взлетает на воздух – о сопротивлении уже мало думаешь.

- Но ведь вы говорили что смогли оказать отпор. – капитан вспомнил мои слова, сказанные на дороге. – И даже двоих умудрились ранить.

      Рассказать ему про Ворошиловку и про навыки в стрельбе, значит зародить еще какие-нибудь подозрения. Тех что уже имеются – вполне достаточно. Можно соврать. Небольшая ложь делу не повредит. Сказать чего-нибудь про какие-нибудь курсы. Или про участие в боевых действиях. Каких-нибудь. Можно вообще безлико сказать.
 
 Что я и сделала:
- Я специально обучена быстро реагировать в подобных ситуациях. Так что для меня такие атаки не страшнее тех, что удалось пережить или изучать в прошлом.

  Капитан отодвинул ногой разломанный стул. Присмотрелся к развалинам лестницы. Уточнил:
- Обучены? Где именно?

  Как же, скажу я тебе. Про то место где я обучалась – говорить не принято. Кто там был – и так поймет. Без слов. А если не понимаешь, то и название того места тебе ни о чем не скажет.
- Вам это ни к чему.

- Зря вы так считаете, гражданка… Кстати, как вас зовут?

- Евгения Максимовна Охотникова.

   Все трое удивленно переглянулись. Капитан выдохнул тут же:
- Охотникова?!

- Да. А что?

- А это не вы поставляете регулярно в участки одного бандюгана за другим?

- Я.

- Лихо. – Симонов даже улыбнуться постарался – Давно хотелось посмотреть на такую храбрую женщину.

       Выражения служебных лиц теперь изменились в лучшую сторону. Можно даже документы не показывать, раз наслышаны уже обо мне. И грубить, похоже, больше не будут. А то, блин, взяли моду! Я вам не девушка-белоручка. Я мужик. Красивый. В юбке. Вернее – в грязных брюках. И стрелять лучше вашего могу. В закрытом заведении из меня родственницу терминатора сделали. Подлинную. Вот так вот, жлобы.
 
 Я подняла с пола вырванную взрывом дверь и приставила ее к стене. По ней уже смогла перебраться на огрызки лестницы. Поднявшись на второй этаж, позвала:
- Ну чего же вы? Поднимайтесь.

  Лазить по сомнительным лестницам ни у кого из троих желания не возникло. Боялись, видимо, испачкаться. Или просто вниз грохнуться. Эх и слабаки.
 Капитан ответил за всех:
- Спасибо. Мы вас тут подождем.

- Ну и ладно. Я скоро.
   

               Ветров сидел в столовой на одном единственном уцелевшем стуле, все еще не отойдя от контузии. Весь в грязи. У ног лежал огнетушитель. Громко ругался в адрес негодяев посмевших разрушить его жилище. Точнее сказать – матерился. Двое охранников находились рядом. Такие же потрепанные и хмурые. У одного из предплечья сочилась кровь. У другого – лицо представляло сплошной синяк, а глаза заплыли почти полностью. Видимо при взрыве основательно приложился обо что-нибудь. Или задело так.

  Когда я вошла, все дружно нацелились на меня из имеющегося оружия. Распознав, опустили.
- Ну и где вы бродите, Евгения Максимовна? – работодатель говорил громко. При его травме это не редкость. Наверняка сам себя не слышит сейчас. Попадание было хорошим.

   Я тоже повысила голос:
- Погонями занималась.

- Не слышу.

 Пришлось повторить. Громче уже:
- Погонями занималась.

  Услышал наконец-то.
- Поймали кого?

- Нет.

  Ветров приложил ладонь к уху:
- Чего?
 
 Я отрицательно покачала головой. Кричать каждый раз не хотелось. Вот как отпустит бедолагу, так и поговорим.
 
   Оба охранника тоже видимо пострадали на уши. Даже не реагировали на мои слова. Смотрели лишь. А оно и не мудрено. У меня самой чуть контузия не случилась, когда первый взрыв прогремел. Я-то сразу выскочила, в принципе, на улицу. А вот охранники все еще находились в доме. Да и в тот момент когда снаряд в стойку ударил, один из них вместе с Ветровым в столовой торчал. Так что – со слухом пока непорядки. Тут только время да медицинское лечение поможет.

    Убедившись что их жизням ничего не угрожает, я поспешила в свою комнату. За документами. Могли вполне потребовать, а прыгать каждый раз по развалинам не очень-то хотелось. Лучше сразу показать, что бы потом лишних вопросов не возникало. Показать. И требовать сотрудничества. Микроавтобус по любому по запчастям соберут и разберут, пока все не выяснят. И сколько бензина в баке было, и сколько раненных со здоровыми, и даже количество пота на ладонях водителя в момент столкновения с большегрузом иностранного производства. А если выяснят, то и поделиться информацией не мешало бы. Я же должна знать, что за хмыри такую атаку устроили на моего подзащитного. Глядишь – и сам Москит в числе погибших окажется. Случись такому быть – пара горных вершин с моих плеч свалится. А то и три.

     Спустившись на первый этаж, принялась показывать документы. Все трое рассматривали внимательно. А когда свой интерес удовлетворили, удалились на улицу. Капитан принялся звонить и докладывать о случившемся куда следует. Через пятнадцать минут двор стал напоминать вчерашний, виденный мною по телевизору в новостях. Суетилась куча народу. Ломились журналисты. Соседи даже сбежались, поняв что все стихло и можно выйти на улицу посмотреть. Ко мне привязался следователь. Расспрашивал минут двадцать. Запретив выезжать из города и взяв подписку о невыезде, отстал. Направился к Ветрову. С теми же вопросами. Охранникам была оказана медицинская помощь. “Индейца” вообще в больницу увезли с сотрясением мыслящего органа. Ну а я, вооружившись ведром воды и тряпкой, старательно принялась отмывать со своего грязного транспорта следы неудачной погони. Ругалась, попутно, как сапожник...

 
     Два часа дня. Время обеда. Все спешат домой на часок, перекусить, да вновь вернуться на рабочее место, уже сытыми. Кто-то на машине. Кто-то, еще на нее не заработав, пешком. Если, конечно, до дома близко. Ну а другие прямо на работе обедают. Есть еще и просто домоседы, о них рассказывать не стоит. И так все знают что они в обед дома сидят. Везет же людям. И тем, и этим, и всем остальным. Поесть спокойно могут. А вот мы не можем. Негде, во-первых. Всю столовую в хлам разворотило. Во-вторых, нечем. Пара попаданий пришлась на кухню с ее холодильниками. Да и не тянет, чего-то, желудок наполнять. Не тот настрой, что ли. Да и не та ситуация.

       Наниматель грустно созерцал уже третью бутылку. Слух прорезался совсем недавно. Расположился на искореженной барной стойке и прикладывался к емкости. На душе у него было тяжко, это сразу заметно. Я бы тоже грустила, если бы тетушкина квартира вытерпела подобный обстрел. Размышляла бы о испорченных личных вещах, к которым привыкла с самого момента их покупки. С тоской вспоминала бы разбитую кухню, растерзанный холодильник с недоеденным вкуснейшим чем-нибудь. Хмуро представляла бы в уме способ казни исполнителей и заказчиков, которых весьма скоро поймаю. Прочее делала бы, соответствующее моменту.

     Анатолий ругался постоянно, восседая на подоконнике. Слышать тоже мог. Теребил бинты на замотанной руке. Переживал, видать, что не успел хотя бы одного нападавшего повредить. Или же злился, что больше подходит его виду, на подонка, зарядившего гранату прямо в его личные вещи, и нихрена от них не оставившего. Как я слышала, попадание уничтожило даже документы. Паспорт, трудовую, и прочее. А ведь восстановление займет не один месяц. И не два. Досталось старичку от налета. Досталось ощутимо. Доведись мне так пострадать, я бы точно так же ругалась. Правда еще постреливала бы, время от времени, в никуда. И вспоминала в какой организации города можно восстановить испорченные документы как можно скорее.

      Дмитрий сидел у стены на корточках. Всё лицо в бинтах, это его приложило о стену. Воткнув наушники куда следует, пытался услышать музыку с плейера, прибавив громкость на всю. Судя по хмурому выражению заплывших глаз, да нервному потряхиванию музыкального аппарата, так ничего и не слышал. Контузия все еще не прошла; одним из взрывов основательно наподдало по ушам. Да так, что и не скоро пройдет. Не повезло мужику. Это кара за то, что пытался подстрелить нападавших с расстояния более ста метров дробовиком. Раз сплоховал, значит допустил ту самую гранату, от взрыва которой сейчас страдает. Начни он отстреливаться из автомата или пистолета – вполне мог бы попасть в одного из троих. Этим самым мне бы помог. И все решилось бы иначе, никто за кем не гонялся бы. Да и рожей бы не впечатался сам в стену.

    “Индейца” с нами небыло. Увезли в больницу с серьезной травмой головы. Шкафом его основательно тюкнуло, ничего не скажешь. Хорошо что не убило вообще. А ведь могло… К общему количеству трупов прибавился бы еще один, на коренного жителя Северной Америки похожий. Пришлось бы потом к следователю во много раз больше ездить. И всяческие колкие вопросики выслушивать. Мол; как допустили такое, зачем не сберегли, для чего одного на первом этаже оставили. И в том же ключе. Весело бы пришлось всем.

      Сергея тоже не было в столовой. С замотанной головой находился в своей будке. В руках сжимал автомат, собираясь отстреливаться сначала, а уж потом выходить за выбитые ворота и спрашивать зачем приехали и кто такие вообще. Именно на этом и попался; отморозки постучали в окно и представились ремонтной бригадой. А когда он вышел, чтобы их проверить, стукнули прикладом в голову, и приковали наручниками к батарее. Ну а дальше вы знаете. Стрельба и прочее…

     Я же, кое-как отчистившись, сидела на единственном целом стуле и курила. Из всех присутствующих я пострадала меньше всего. Комната моя была целой, вещи не испорчены, а слух – отличным. Единственное о чем жалела, так это то что так и не смогла поймать наглецов. Ну и за нос фольксвагена переживала, хоть Ветров и пообещал мне помочь с ремонтом. В памяти стояла погоня, снова и снова прокручиваясь, настроение мусора своим хамством испоганили, а будущее виделось трудным. Москит решился на обстрел дома Ветрова из гранатометов. Где он их взял вообще? Со старых запасов остались? Если так – то не осталось ли там танков, ракет, и истребителей?! Какова будет следующая атака? Лазером из космоса? Или сразу в виде баллистической ракеты привет прилетит и всеобщий каюк настанет? Так нельзя делать! Это не честно! До такого даже фашисты не додумались!

    Швырнув окурок в пепельницу и задушив его спичечным коробком, я встала. Прошлась туда-сюда. Сказала твердо:
- Я сейчас еду в город. Надо посетить одного человека.

 Ветров замер с поднесенной ко рту бутылкой. У него вырвалось такое:
- А как же мы?

- Анатолий возьмет в руки автомат и будет наблюдать за прилегающей к дому территорией с левого крыла.
  Дедок при этих словах перестал ругаться. Но не возразил.

 Я продолжила:
- Дмитрию достанется правое крыло. Хоть он и не слышит нихрена, но видит сносно. Ну а вам, Александр Геннадьевич, предстоит контролировать тылы. Надеюсь, стрелять умеете?

- Умею.

- Ну вот и отлично. По идее новых атак сейчас быть не должно. Тем более их не будет и в течении следующего часа. А там и я вернусь. 
 
 Сделала многозначительную паузу. Продолжила:
- Всем все понятно?

   Не стоило и спрашивать. Поняли все. Кроме глухого Дмитрия. Но тому и на пальцах объяснят, куда смотреть, и в кого стрелять.

  Ветров сделал глоток. Ответил за двоих:
- Понятно.

 Еще раз хлебнул.
- Только вы долго не задерживайтесь, ладно?

- Постараюсь вернутся как можно быстрее.
 
     Все, договорилась. Теперь надо переодеться и ехать к Валерию Игнатьевичу. Пусть смотрит на фотографии и изучает телефонные номера. А заодно и прилегающую к особняку местность под свой контроль берет. Если конечно, пойдет на это.
 
   Сменив одежду на более приличную, уселась за руль машины и рванула в город. За подопечных можно было пока не опасаться, в ближайшее время нападений быть не должно. Ну а после – решим что делать. Время покажет.

     А все-таки веселое создалось положение, ничего не скажешь. Толпа мужиков отчаялась после такого жесткого обстрела гранатами. Всю спесь порастеряла, начав натурально боятся остаться без охраны. Без меня, иными словами. Даже рожи жалостливые делают, лишь бы я не уезжала и не бросала их одних надолго. Эх и мозгокруты! В мирное время к ним даже не подойди, важностью за километр разит. А как хвост припалило, так сразу же его остатки поджали и в панику готовы ударится. Один матом воздух сотрясает, храбрясь демонстративно. Другой уши чистит, так ничего и не поняв из разговора. Третий в будке окопался, свою жизнь за гроши не отдаст, и на уловки больше не клюнет. Четвертый в больнице от шока отходит, лежа рядом с тем, который вчера туда попал, когда в городе покушение было. Ну а пятый заливается спиртным, изгоняя страх и следуя старинной русской традиции, по которой выходит, что в пьяном состоянии море по колено, и летящая граната – из разряда учебных. Ну или не учебных, а игрушечных.

   А мне нихрена не страшно. Мне жутко интересно. До дрожи, блин… И тем не менее – преследую, гоняюсь, ищу виноватых. В город, вот, выехала, друга отца посетить. Эх и мужики… Куда Россия-то катится?

 

        Валерий Игнатьевич встретил меня с укоризной во взгляде. Все не мог простить мне, что я прикрываю шкурку хитреца, за которым закон гоняется уже довольно долго и весьма безрезультатно. А оно и не мудрено. Хитрец такое прозвище просто так не заслужит. За дело его так именуют. И опять, кстати, выкрутится. Из создавшейся ситуации, в смысле. Потому что охраняю его я. И не допущу всяких, там, поползновений на его жизнь. Вот разберусь, капусту на руки получу, а там снова гоняйтесь бестолково. И так – до тех пор пока совсем не исправится, или же наши российские законодательства не ужесточатся еще больше. В некоторых странах, вон, судят только за подозрение в чем-нибудь. И крестят, кстати, нехило. Три-четыре пожизненных срока дают. А то и поболее.

    Давний друг отца встретил меня. Но хмурый взгляд держался не долго. Стоило мне широко улыбнуться, он сразу же потеплел. Разительно, причем.
 Распахнул объятия.
- Давненько ты ко мне в гости не заезжала, Женя.

Пришлось немного смутиться.
- Все некогда, Валерий Игнатьевич. Дела, дела.

 Обнялись. Широким жестом пригласил к столу:
- Ну проходи, присаживайся.

        А все-таки стареет, этого не скроешь. Седины прибавилось, морщинки глубже стали. Фигура не такая уже подтянутая, как раньше. Прочее, на первый взгляд незаметное. Всего каких-то пять-шесть лет, и уже на убыль пошел. А что дальше? Пенсия? Уход в отставку? Лучшие офицеры, понимаешь, покидают ряды борцов с преступностью. А кто останется? Зеленые да желторотые? То-то и оно... Надо будет мне почаще отлавливать всяких криминальных элементов. Чем меньше их на улицах – тем спокойнее жить. Вот с охраной Ветрова распрягусь – на радостях десяток отморозков в плен возьму. Специально выйду ночью на улицу и забреду в неблагонадежный район. Не забыть бы наручников побольше прихватить...

   Я села на предложенный стул.

  Валерий Игнатьевич само собой за стол уселся. Хохотнул ни с того ни с сего. Заинтриговал:
- Знаешь, кого обездвижила на складе Ветрова?
 
Я пожала плечами. Не стала пускаться в догадки. Сказала, как есть:
- Двоих самоуверенных придурков.

- Не скажи. – он покачал головой. – Ты нейтрализовала преступников.

  И что с того? Я этих преступников переловила уже достаточно на своем веку. Двумя больше, двумя меньше...

 Выдала прописную истину из одного фильма:
- Каждый кто берет оружие в руки и идет убивать – становится преступником.

- В чем-то ты права, Женя. Но дослушай сначала.
 
 Я пододвинулась поближе, вся во внимании.
- Слушаю.
 
  Он поднял вверх указательный палец правой руки. Поведал чуть ли не торжественно:
- Ты задержала двух злодеев, которые в федеральном розыске уже четвертый год числятся. Ездят по городам, и зарабатывают на жизнь убийствами. Первый из Прибалтики родом, а второй – москвич. Таких у нас называют гастролерами.

    Я вспомнила вечерние признания работодателя. Привела их вслух:
- Ветров говорил мне, что местные бандиты его побаиваются, из-за прошлого. Но и про этих самых гастролеров сказал, что таких здесь не любят и их сразу заметно. Прогоняют, мотивируя это тем, что, якобы, все места заняты.

- Они приехали, и сразу же на дело пошли. С поезда.

- Понятно. А кто их вызвал? Москит сбежавший?

 Валерий Игнатьевич развел руками красноречиво:
- А больше некому, ты сама это знаешь.

  Не-е-е, чего-то не складывается. Неужели в Тарасове бандюги закончились? Неужели я всех переловила? Неужто нет таких, которые за деньги хоть президента грохнут? Пусть “мамонт” и страшен, но тугая пачка денег в кармане делает смелым любого. Независимо от пола.

 Я усомнилась:
- Звонить в другой город и заказывать киллеров? Не накладно ли?
 
 В чем-то друг отца со мной согласился. Но не во всем:
- Пусть дороговато, но действенно.
 
  Естественно накладно. Но вот почему действенно-то?
- В смысле?

  Он поделился информацией. Служебной, кстати.
- Эти двое были профессионалами. На их счету – не один десяток заказных убийств. И не два.

     Я удивилась. Лихие мастера убойных дел. А чего же промахнулись-то?
- Профессионалы так себя не ведут, Валерий Игнатьевич. Без раздумий стреляют во все что движется и имеет ноги с головой. И свидетелей сразу убирают. А те двое придурков зашли, поулыбались, рассредоточились. Разве так можно? И у обоих даже предохранители не были сняты. Один вообще глушитель стал наворачивать. Вот я и рассердилась...

   Он кивнул седеющей головой несколько раз подряд.
- Смотрел запись, смотрел...

   Меня заинтересовало его мнение насчет всего записанного. Не замедлила с вопросом:
- И как я вам?

  Согрел душу следующими словами:
- Ты как всегда на высоте.
 
 Тут же о старом начал:
- Только вот по её краю ходишь...
   
  Телохранитель и должен бродить по краю. Убрать риск, если, то “bodyguard” становится обыкновенным сторожем, с правом носить ненужное оружие. Упаси случай такому быть. Лучше в грузчики наниматься сразу. По крайней мере жирок на приметных и тщательно оберегаемых местах не возникнет.

  Теперь я развела руками:
- Никуда не денешься. Работа у меня такая.

   Посмотрел строго:
- Найди другую. Столько языков знаешь. Образованная. Красивая. Умная. Молодая.

   Ладно, Валерию Игнатьевичу можно петь эту старую песню. Ему простительно. Но вот другим...
 Я отрицательно качнула головой:
- Скучно, да и спокойно. Не для того я в интересном заведении обучалась.

    Не стал, что странно, поносить словами и критиковать вздохами мою школу. Предложил альтернативу:
- На курорты езди. Развлекайся. Делов-то.

    Можно, в принципе. Но только отели будут однозвездочными, питание с местных огородов ночами, а пляж – в виде бочки с водой. Возможен, правда, и другой вариант. Полная приключений дикарская жизнь на необитаемом острове. Ловля крабов подручными средствами. Затяжные бои с многочисленными похотливыми туземцами, разведавшими что на острове живу я, белокожая и стройная. Мечты о возврате в родной сердцу Тарасов. Ну и жуткие проблемы с пограничниками, по возвращению в свое отечество.
 
 Я представила картину в уме. Чуть не вздрогнула. Поведала:
- На зарплату переводчицы много не наездишь.

- Но ведь другие-то ездят.

   Знаю я как они ездят. Или муженек спонсирует, богатенький. Или на работе скучной путевку дали, за веселую услугу. Или под прикрытием командировок наведываются к тем берегам. А то и вовсе – дикарями полуголодными.

  Я выдвинула самое культурное предположение:
- Видимо не на одну зарплату живут.

   Валерий Игнатьевич устало вздохнул. Догадался о том что я буду непреклонной в своем желании охранять хитреца. Непреклонной до конца. И на меня никакие доводы не подействуют. Даже железные. Отвязался:
- Ладно, с этим понятно. Исправляться ты не хочешь.

  Я кивнула, довольная его выводами:
- Угадали.

  Не только угадал, но еще и удивил:
- Рассказывай тогда про обстрел гранатами.

   Я расширила глаза невольно. Только-только, понимаешь, дым из особняка выветрился, а замначальника по борьбе с экономическими, подчеркну, преступлениями, уже осведомлен. Неужто и вправду под контроль мою деятельность взял?
- И это уже знаете?

  Прищурился хитро и таинственно. Словно волшебник какой.
- А то. Я все знаю.

   Я призналась невольно:
- Мне бы так.

    Не столь уж и стар офицер, как кажется. Немало еще преступлений раскроет. Действительно, все приходит с опытом и возрастом. Все тайны общества открываются, не надо никуда из-за стола выходить. Я могла бы тоже все знать, прояви малейшее желание сделать карьеру в органах. Сидела бы в кресле солидном уже к тридцати годам, пальцы гнула, и... и... и жиром заплывала. Нет, так не пойдет. Лучше в вольных стрелках числиться. В вольных, стройных, и ни от кого независимых. Спокойнее.
 
  Валерий Игнатьевич оторвал меня от зарождающихся размышлений. Потребовал шутливо:
- Ты тоже все знаешь. Рассказывай.

  А что я знаю? Со стороны не смотрела. Участвовала лично. Ну вот так и скажу, как видится дело:
- Трое наглецов обстреляли особняк вашего хитреца из гранатометов. Средь бела дня, причем. Двоих я ранила, и они бросились убегать. Ну и неудачно вывернули на трассу. Размазало...

 Друг отца признал очевидное:
- Кратко. Но метко.

 Я улыбнулась.
- Старалась.

  Закинула ногу на ногу. Потребовала в свою очередь:
- А теперь вы рассказывайте, Валерий Игнатьевич.

  Приподнял густые брови:
- Про что?

- Про заключение экспертов.

- Они еще возятся. – повел рукой неопределенно. – Нескоро, думаю, ответ дадут.

- Плохо.

  Согласился со мной. Сам не жаловал их медлительность в таких делах.
- Я тоже так считаю, Женя.

    Ну ладно, пускай спецы возятся с собранным в кучку микроавтобусом. Рановато я взялась спрашивать про результаты их работы. Спрошу-ка лучше про вчерашних наглых отморозков, о них речь уже шла в начале разговора. Ошпаренный один, а второй, из Прибалтики, с потревоженной шеей. Профессионалы, блин... Мастера... ?:*:*%%Е!!! 
- А эти двое, гастролеры которые, что говорят?
 
 Огладил седеющую голову. Поведал скучным голосом:
- Наняты местным. После исполнения заказа должны были позвонить и получить остальные деньги.

  Я напряглась:
- Встретится?

  Хмыкнул. Огорчил тут же:
- Нет, Женя. Здесь схема другая. Заказчик должен был сообщить место, где находится остальная сумма.
 
 Не смогла удержаться от некультурного слова, расслабляясь:
- Хреново.

  Кивнул:
- Согласен. На Москита уже не выйдешь...

  Спросил после паузы, уже веселее:
- Кстати, как тетя Мила поживает?

- Я ее на курорт отправила.

 Удивился:
- На курорт?

  Ага. Сотворила небольшой подарок. Тетушка его всю жизнь помнить будет. Глядишь – новых рецептов оттуда  привезет. Наготовит вкусных блюд по приезду. А я – так налопаюсь, что ходить не смогу несколько часов кряду. Чуть переварю – снова объемся. А то, понимаешь, кроме сосисок вареных с майонезом, ничего и не ем...

  Я подтвердила:
- Да. Пусть на мир посмотрит, отдохнет, в море поплавает.

   Он поерзал на стуле. Закурил, выдвинув пепельницу на середину стола. Признал:
- Кучеряво живешь.

  Я курить не стала. Недавно смолила, на улице. Унеслась, вместо этого, мечтами на желтые пляжи, в прозрачные волны, и под жаркое солнышко тропическое.
- Не жалуюсь. Москита, вот, поймаю, и тоже на курорт отправлюсь. В Грецию куда-нибудь.
 
  Вернулась на землю. Вспомнила о нужном, достав телефон из кармана:
- Я вам фотографии привезла и номера телефонов с записной книжки, из тайника. Помните, обещала?

- Помню.

- И хотелось бы узнать, как выглядит этот самый Москит.

- Сейчас я тебе сказать не могу, но завтра обязательно сообщу. Или передам через кого-нибудь. Где у тебя всё?

- В телефоне.

  Вздохнул растерянно. Как и всякий в его возрасте, нововведения современные не понимал. От этого, наверное, чувствовал себя некомфортно. А оно и понятно. Раньше-то как было? Телефон был телефоном. Фотоаппарат – фотоаппаратом. Телевизор, как мешок сахара весил. А о таком шедевре цивилизации, как компьютер, знали только единицы. Сейчас же – в телефоне есть все перечисленное. И весит – херня. Пардон, немного...

  Повертел аппаратик в руках. Сказал:
- Плохо. К программистам идти надо.

   А что, можно и к ним сходить. Полчасика в запасе имеется.
- Я не спешу.

  Друг отца удивился. То, понимаешь, слышал от меня об охране хитреца, а сейчас – выходило, что не сильно-то и тороплюсь его охранять. Спросил:
- А как же Ветров? От его дома, рассказывают, мало что осталось. И охранник один в больницу попал.

 Я отмахнулась:
- Потерпит, не маленький. Да и не полезет сейчас никто туда. Вечером – может быть. А до вечера времени навалом.

  Поднялся со стула, возвращая мне телефон.
- Ну тогда пойдем к программистам, раз такое дело.
   
   Помощи я у него просить не стала. Передумала. Сама справлюсь. Всем нос утру. Да, я такая.


      Я оказалась точна как швейцарские часы. В выбитые ворота заехала спустя ровно час после выезда. Подмигнула хмурому Сергею; вышел из будки с автоматом в руках. Судя по всему – теперь оружие вообще не оставит. Даже спать с ним будет. А оно и не мудрено. После стольких проколов поневоле каждую тень будешь в принадлежности к врагам подозревать. Включая собственную. Ну а если встать под тремя источниками света – так со страху вообще стрельбу откроешь в соответственно разных направлениях.

  Оставив машину возле крыльца, я пробралась в дом. Столкнулась с Дмитрием. Так же хмур как и виденный уже Сергей. Только хмур выражением отбитых глаз и стиснутыми синими губами. Но вместо автомата – тот самый обрез. Ну и шлем-сфера поверх бинтов. И где только откопал ее? В спецназе что ли служил?

  Я подошла к нему. Потребовала:
- Ну, рассказывай. Без меня ничего не произошло?

  Вместо ответа указал на правую сторону шлема свободной рукой, давая понять этим что по-прежнему плохо слышит. Промолчал, не став добавлять словесных пояснений. Вновь ухватился за дробовик двумя конечностями.

  Я кивнула. Сказала:
- Поняла тебя.
 
    Отлично. Глух до сих пор. А ведь сказано было, чтобы охранял один из флангов. Видимо Ветров с Анатолием не смогли ему объяснить жестами. Или просто не стали, позабыв. А Ветров сейчас по любому пьянствует. Можно даже не сомневаться в этом. А если и не пьянствует, то спит на своем посту, уже наглыкавшись под завязку. Надо бы проверить его.

   Взобравшись по останкам лестницы на второй этаж, я проверила все комнаты. И нашла Ветрова. Нашла в стельку пьяным. Положив под голову автомат Калашникова, мирно посапывал под кроватью. Прикрыл, называется, тылы... Две пустых бутылки лежали рядом. Наверное работодатель решил, что логичнее спрятаться, чем оказывать отпор. А может и просто детские привычки открылись по пьяни. Мол; затарюсь-ка я под кровать. Враг войдет, посмотрит, не найдет, и уйдет. И все будет хорошо.

    Заменив его “подушку” на более приличную и мягкую, автомат я забрала. Поразмыслив немного, накрыла пьяного “мамонта” одеялом вместе с кроватью. Может оно и лучше так, что он спрятан? Глядишь, и в правду не найдут. А пока искать будут, я их и нейтрализую.

  Выйдя из комнаты, отправилась на поиски Анатолия. Уж он-то, надеюсь, не пьян?
 
  Я оказалась права и в этот раз. Престарелый охранник мерно прохаживался туда-сюда по правому крылу дома. Вооружен был тоже автоматом. И откуда в этом особняке столько оружия?! Ведь все углы проверила! Неужели во дворе, где, заначка имеется? Надо бы проверить при случае.

  Я пристала с расспросами к нему:
- Ничего не произошло, пока я ездила?

- Да тихо вроде.

- Приезжал кто-нибудь?

- Нет. Никого не было.

     Веселая ночка будет. Я, во главе двух с половиной охранников. А стороны-то четыре… Пяти десятых не хватает. Как бы не проморгать нападение таким составом. Ладно, война план покажет. Буду работать за не хватающую половину.

  Посетив свою комнату, положила автомат на стол и принялась мерять шагами ее пространство, прислушиваясь ко всем посторонним звукам. Усталости не ощущалось и можно было быть уверенной, что ночью сонливость не станет мучить. Выспаться и потом можно, как Москита поймаю.

  Неделю буду на диване валятся.

      …Телефон ожил, напугав внезапностью. Заползал по столу, сотрясая его режимом вибрации. Запутавшись в ремне автомата, заморгал экраном. Стоило мне поймать его и нажать на зеленую кнопочку, так сразу же заголосил знакомым до боли тетушкиным голосом:
- Здравствуй, Женечка. Нашла, вот, минутку для звонка.

   Я представила, на какие траты тетушка решилась, собравшись звонить с заграничного курорта. Поприветствовала, спохватившись:
- Здравствуй, тетя Мила.

   Следующее было таки-и-им стандартным. Так все советские люди говорят. Когда звонят домой с курорта:
- Как погодка?
 
  Нормальная осенняя погодка. Характерная для наименования месяца. Бабье лето уже кончилось, настала пора дождей, сырости и прочего, что почти всему населению планеты не по душе. Хреновая погода, в общем. Все размокло до такой степени, что тоскливо. Да еще и клиент попался алкоголик, а врагов у него – уйма.

  Я решила открыть правду:
- Сыро, склизко, дождик время от времени накрапывает. Мерзость погодка, в общем.

- А здесь тепло и сухо. Песок, пальмы, аборигены загорелые. Солнце такое яркое, и, кажется, немного больше размерами. А луна… Луна просто огромная! Половину ночного неба занимает!

   Я поклялась себе, что тоже посещу заграничный курорт в скором времени. Вот “мамонта” уберегу от злопыхателей и прочих гадов, и сразу же рвану на море. Теплое, солнечное море. А что? Могу же я себе нормальный отдых позволить. Уж год на море не была. Чай не уборщицей работаю, чтобы экономить.

   Скрыв тайные желания, привела вслух свои познания о названном явлении:
- Чем ближе к экватору, тем луна больше, тетя.

  Задала вопрос, сразу же, не удержавшись:
- А водичка морская как?

- Теплейшая. У нас в Тарасове такая только из под крана течет. Да и то, при помощи газовой колонки.

  Я сменила тему. Терзать себя и дальше воображением не было сил. Лучше про рыбок расспросить. Про акул, зубастых и страшных, про утонувших аквалангистов, про не спасших их дельфинов…
- А дельфинов видела?

- Издалека. Они в основном возле кораблей крутятся, к берегу мало подплывая. Но через два дня я на них в дельфинарии посмотрю.

- Рада за тебя, тетя Мила.

- А как я рада, Женечка! Такой дурой была, когда в советские времена от путевок отказывалась. Вот если бы прошлое назад вернуть, непременно бы съездила, когда предлагали. Слушай, здесь… ты не поверишь, здесь столько кандидатов в твои мужья ходит! Как с картинок сошли!

    Началось. Неисчислимая попытка выдать меня замуж. Новые старания убедить меня в целесообразности семейной жизни, совместных детях, любящем муже. Пора остудить тётушкин пыл.

  Закурив, поспешила заверить:
- Тетя, я сама себе мужа найду. Тем более что на курортах таких не ищут. Они все женаты, просто кольцо с пальца сняли, едва море и пляж увидели.

   Тот любимого голоса сменился на озадаченный:
- Думаешь?

   Я не думаю, а все знаю, тетя. Всё. В книжках читала, кино смотрела, да и слышала не раз о таком явлении среди отдыхающих; еще в поезде кольца снимают. Порой даже тональным кремом характерные полосы замазывают. Всем же хочется отдохнуть на полную катушку, а не только в море поплавать. Чуть ночь настала – во все тяжкие опускаются. Вплоть до...
 
До конца опровергла заблуждения курортницы:
- Знаю. Подруги частенько рассказывали.

  Тетя Мила аж голос повысила. Наверное сейчас на нее ближайшие прохожие оглянулись с осуждением во взгляде. Не замедлила с осуждением:
- Вот же сволочи, а!
 
Я попыталась ее успокоить. Наверное зря я ей такое рассказала. Теперь на всех курортников будет с негодованием смотреть, вместо того чтобы беззаботно отдыхать и не думать ни о чем.
- Не ругайся, тетя. Это вредно.

   Телефон понизил громкость. Начал отходчиво:
- Ладно, не буду. Эти коты майские, оказывается простые хамы. А я-то думала…
 
  Я, поначалу, тоже много чего думала, разглядывая загорелых туземцев на своем первом курорте. Все не могла понять простых вещей. А как поняла, то… то поняла. Эх и огорчилась.
- Теперь будешь знать.

  Вступила в силу еще одна разновидность тетушкиных забот:
- Ну а как обстоят дела с твоим питанием, Женечка? Опять потребляешь полуфабрикаты? Или одно кофе? Говори не молчи.

   Пришлось врать. Ничего другого не оставалось.
- Я… Я нормально питаюсь. Тщательно слежу за своим рационом, тетя Мила. Честно-честно, слежу. Даже иногда блюда готовлю, по твоим рецептам. Подруга, вот, посоветовала довольно вкусный салат из куриного мяса, лука, майонского соуса, и пяти видов зелени. Я приготовила давече пробную версию. И мне понравилось. Скоро опять сделаю такой же. Так что не беспокойся, тетя. Питаюсь я нормально. Да.

    Кажется мне не поверили.
- Точно? Не врешь?
 
  Пришлось покривить душой:
- Я не смогу тебя обмануть, тетя Мила, даже если очень сильно этого захочу.

   Телефон не успокоился. Привел личные наблюдения:
- Но у тебя по голосу слышно, что ты голодная. Или же сидишь на одном кофе с тостами.

- Говорю же, тетя, питание на высоте.

  Всё, поверила. Ура. Но вот только не о том начала кажется.
- Ты наверное познакомилась с поваром?

  Я аж остановилась. Удивлению не было предела.
- С чего ты взяла?

- Сама ты довольно редко балуешь себя вкусной и здоровой пищей. Так что – новый знакомый тебя и откармливает.

  Уронила пепел на ковер. Машинально растерла ногой, пока никто не увидел. Попыталась внести ясность и в эти заблуждения:
- Да не знакомилась я с поваром. Занята, да и не тянет меня к поварам.

- А вот и зря. Повара – отличные мужья. Готовят, стирают, прочее.

   Ну их в баню. Ни мент, ни повар, ни слесарь тем более, мне не нужны. Я сама не знаю что мне нужно. Кто, вернее. Ну уж явно не перечисленные. Писатель, там, моряк бравый, летчик-испытатель, еще кто-нибудь свободной и вольной профессии. Банкир подойдет, кстати...
- Спасибо, но я лучше как-нибудь с банкирами промаюсь.

  Телефон завопил изумленно:
- Он банкир?! Женя, неужели?!

  Пришлось держать его подальше от уха. А заодно и доказывать. что вырвалось случайно:
- Да я просто так сказала, тетя! А ты уже решили что я с банкиром встречаюсь. Нельзя так.

  Принес извинения много тише:
- Извини. Просто я подумала…

- Нельзя делать преждевременные выводы, тетя. Нельзя. Но повара я в мужья не изберу.

- Повар, это…

   Видеть рядом с собой разжирневшую на казенных харчах образину?! Нет! Лучше в локальных конфликтах участвовать.
- Ни за что, тетя. Скорее я на войну отправлюсь.

- Зачем на войну-то?!

- Чаще всего поваров отстреливают… Шучу, тетя. Шучу.

  Она шутку не поняла. Принялась выговаривать:
- Эта твоя Ворошиловка оставила неизгладимый отпечаток на воспитании. И вообще – не пора ли тебе поумнеть, Женечка? Твои сверстницы давным-давно мамами стали, а ты все бегаешь, бегаешь, и бегаешь. Образ жизни, как у… как у актрисы, какой, что ли. Куча поклонников, но мужа не предвидится.
 
- Ладно, хватит о грустном, тетя. Расскажи, лучше, как отдыхается?

- Каждый день купаться хожу. Загораю.

 Я затушила сигарету. Предположила, возобновив ходьбу:
- Наверняка приедешь загорелой и я тебя не сразу узнаю в аэропорту.

- Да я умеренно стараюсь. А вот соседка по комнате – та вчера так поджарилась на солнце, что теперь ходить не может, лежит пластом и стонет постоянно.

- А ты разве не одна в комнате?

- Нет. Вдвоем. Она из Новосибирска. У них-то солнца такого нету, вот она и поджарилась малость. С непривычки. Почитай, теперь весь отпуск так пролежит. Не позавидуешь.

- Это точно. Не позавидуешь.

 Пришлось и мне проявить заботу:
- Ну а кормят как?

- В отеле, сама знаешь, кормят посредственно. Но я нашла выход из ситуации. Хожу в местный ресторанчик и там питаюсь. Цены даже ниже чем у нас. Только вот с местными деньгами малость путаюсь. Ни рублей, ни копеек. Всё доллары просят.

- Привыкнешь, тетя Мила. Зеленые в обращении даже проще, чем наши, деревянные. Да и курс у них повыше.
-
 Это я заметила. Стоит центы с копейками сравнить, сразу же советские времена вспоминаются. Даже немного приятно. Ладно, отключаюсь. Телефонный аппарат уже пищит тревожно, денег просит. До встречи через неделю, Женечка.

- Увидимся в аэропорту, тетя. До встречи.

       Хотя бы у тетушки все гладко проходит. Никто не тревожит, не заставляет зубами скрипеть. Ну и отлично. В ее годы противопоказано расстраиваться. Надо больше отдыхать. В море купаться. Солнечные витамины получать. Да и на другую страну давно пора взглянуть было. Хотя бы теми же долларами попользоваться. В ресторанчике местном покушать…
 
 Я с тоской взглянула на уже почерствевшее печенье, что нашла в особняке еще до обстрела. Перевела взгляд на холодные сосиски, сваренные утром. На открытую упаковку майонеза. Ругнувшись, побрела на разрушенную кухню, собираясь хотя бы чаю поискать; кофе и то кончилось.
   
 Как же я соскучилась по тетушкиным кулинарным творениям. Прямо скажу – жизнь не в кайф…

          Далекие солнечные страны и теплое море угасли в памяти, едва стоило пройтись по разрушенному особняку. Создавалось ощущение того, что словно на стройке бродишь, когда все почти построено и остается только порядок навести. Окна, там, вставить, дыру в стене залатать, двери на петли повесить, да веником пройтись с лопатою, наводя последние штрихи в общую картину. Или в фантастическом фильме с плохоньким сюжетом, в котором землю облучило непонятной радиацией и все вымерли. Осталась только я. Слоняюсь теперь по разрушенным домам, с автоматом в руках, ищу чего бы пожрать раздобыть. Спустившись на первый этаж этого особняка, обнаруживаю еще одного выжившего. Ба! Да я не одна радиационное облучение перенесла! Оказывается уцелел еще и Дмитрий. Правда как-то не совсем; по ушам ему дало не слабо. Даже не услышал как я по обломкам лестницы шаркаю. Наблюдал за вечереющей улицей, сжимая в руках дробовик. Поверхность шлема тускло поблескивала.
 
   Не став его тревожить, я прошла на кухню.
   А вот здесь фантастикой и не пахнет. Тут фильмом ужасов несет. Словно толпа зомби прошлась по помещению, развандалив все что увидела. И не один раз, кстати, прошлась... Все шкафчики сорваны, столы развалены, один холодильник зияет обугленной пробоиной до стены, а второй – завалился на бок и на открывшейся дверце свалено и перемешано все что в нем было; яйца раздавленные, пакеты молока посеченные осколками, еще всяческое непотребство, явно в пищу не пригодное.

   Приподняв один из шкафчиков, я вытряхнула на пол его содержимое. Высыпались макароны, спички, сигареты, специи, прочая хрень. Но чая не было. Забрав курево, пристала к другому шкафчику. А вот там чай был. Даже кофе имелось, только банка была смята в хлам.

    Собрав находки в газету, я вернулась в свою комнату. Пусть и просижу полуголодной всю ночь, но зато бодрящие средства имеются. Не так тоскливо будет. Чай, если заварить крепко, вполне реально настроение поднимает. Только вот потом придется зубы довольно долго чистить. А если кофе с крепким чаем смешать, то получится вообще ядерная смесь, имея которую в желудке – будешь сутки напролет места себе не находить. Весь дом облазиешь раз сорок, и столько же – окрестности с двором. Ну ничего, потерпим такие издевательства над собой. Цель оправдывает средства. Промаюсь как-нибудь ночь, а завтра и Москиту крылья оборву. Пришлет, падла африканская, какого-нибудь киллера. Я этого засланца поймаю. Допрошу. И поеду по выведанному адресу, насекомое древнее ловить. И все будет отлично.
 
     Чайник закипел. Щелкнул, отключившись и посчитав что достаточно воду греть. Ста градусов вполне хватит. Начал вместо это парить.
   Я насыпала сразу две ложки кофе. Решила что к чаю пока прикасаться не стоит. Вот как начнет в сон клонить, так и заварим горечи. А сейчас – ароматный продукт под названием “Нескафе” из мятой банки. Вот выпью, и пойду во дворе прохаживаться. Пока не холодно и не совсем темно, надо подступы к дому укрепить. Глядишь – бандиты обнаружатся сами, напоровшись на какой-нибудь мой сюрприз. Загремят консервной банкой, перелазя через забор. Веревочку с колокольчиком заденут. На битое стекло наступят, на растяжку нарвутся... Нет, растяжку я поставить не смогу. Нет гранат в наличии. Если только у охранников поспрашивать? Ведь вытаскивают же откуда-то автоматы и дробовики. Значит и остальное должно быть. Пусть и незаконное, но должно. Взять те же автоматы; не припомню, чтобы в охранных агентствах такое допускалось. Пистолет с дубинкой – это да. Но вот АКм, десантный к тому же, вряд ли допускается. Что же? Нелегальное ношение? Да за это можно и к суду привлечь. Конкретно.

    Я посмотрела на свой автомат. Кашлянула смущенно. Мыслю о правильном, а сама – с чем хожу? Вот-вот...
 Отпив немного, выглянула в окно.
 
   Ночью наверняка будет нападение. Москит прознал о провале по любому. Значит – попытается снова совершить атаку. Пусть прошлой ночью и не полез, но сегодняшней – точно обнаглеет. Подъедет на танке, и начнет обстреливать особняк. А что? Кто ночью танк увидит? Если и заметят, то наутро подумают что приснилось. Встряхнутся, перекрестятся, и забудут. А про следы гусениц скажут, что трактор их оставил. Мол; ездят здесь колхозные монстры, и что с того? Сельское хозяйство надо возрождать, почему бы и не закрыть глаза на тракториста, решившего скоротить путь, и поехавшего напрямую через поселок? А что до выстрелов из орудия – так это простые фейерверки. Ветров, кстати, любит время от времени пошуметь и дискотеку устроить. Не раз в постелях ворочались, бессонницей маясь и, слушая его веселье. Так что – не занимайтесь глупостями, танков здесь не было. Зуб даем.

   Отошла от окна. Сделала глоток. В задумчивости глянула на сигареты.
  Не слишком ли часто я курить стала? Раньше-то, помню, так не смолила. Нервы, наверное? Вполне может быть и такое. Война с Москитом может и до запоя довести. Сколько уже вытерпела, а так ни разу гада и не увидела. Хитер как лиса, мля. Сродни “мамонту”. Тот от закона ловко уворачивается, а этот – от меня. Страхуется каждый раз. Запасные пути оставляет. Сам на дело не идет, предпочитая чужими руками все совершать. Даже с киллерами общается через других. Ни встреч, ни разговоров по телефону, ничего. Оставил задаток в условленном месте. Остальные деньги – тоже в таком же месте оставит. А сам – не нарисуется. Как, мля, шпион иностранный. Круче Бонда. Джеймса Бонда.
 
     Не стала закуривать, решив потерпеть пару часиков. Потом, уж...
   Ветров, падла, напоролся не кстати. Мог бы заднюю часть своего жилища охранять. Вместо этого – спрятался под кровать, вспомнив детство. Ну не ребенок ли? Кто же в доме-то прячется? Взял бы, да во дворе окоп вырыл. Накрыл бы его досками и землей присыпал сверху. Тут и я бы его не нашла, не говоря уже о Моските. А если опять из гранатометов обстреливать начнут? Кровать с одеялом – хреновая защита. Слабая и мягкая. Ляжет снарядик прямо в корпус, и хоронить придется пустой закрытый гроб. Нет, не совсем пустой. В нем будет лежать моя репутация. Ну а я, после похорон, отправлюсь в газетный киоск за еженедельником объявлений о работе. Грузчик из меня хреновый, дворник – тем более. Останется на локальные войны вербоваться. Или в Армию российскую. Медсестрой. Вернее, сержантом медицинских войск. И старость встречу не на море, а в военном городке.

    Допила кофе. Передернулась от волны мурашек спинных. Взяв автомат, направилась к Анатолию. В другое крыло дома. С вопросом о наличии гранат.
 
   Старичок все также мерно прохаживался по коридору. Думал, видать, где будет документы восстанавливать. Если, конечно, до утра доживет.
- Как настрой?

  Остановился. Посмотрел на меня.
- Нормальный.

  Я начала издалека:
- Придется всю ночь не спать.

  Кивнул:
- Я знаю.
 
    Не расположен к беседе. Заметно не расположен. Может, обиделся на меня за слишком ретивое исполнение обязанностей телохранителя? А иначе никак нельзя. Я сюда прибыла с целью охранять клиента, а не для веселого беззаботного отдыха. И жучков гору нашла во всех местах. И двум бандитам больно сделала. И троих отморозков под машину тяжелую загнала. Да, я такая. И не надо на меня глядеть престарелым волком. Я Ворошиловку закончила. Меня боятся надо. Я – мужик. В юбке. Красивый. Но и ужасно страшный и коварный. А что бы и дальше таковой оставаться, мне нужно пять-шесть гранат, моток медной проволоки, да немного понимания.
 
  Я улыбнулась зачем-то. Наверное, чтобы немного разгладить его хмурую морщинистую физиономию. Продолжила подводить к нужному:
- А чтобы ночь прошла спокойно и не приходилось слишком уж тщательно наблюдать за периметром, мне кое-что нужно.

   Анатолий насторожился. Спросил в том же ключе:
- Что именно вам нужно, Евгения Максимова?

- Гранаты. Световые, шумовые, дымовые. Ну а если таких нет, то подойдут осколочные.

  По навалившейся на него задумчивости невозможно было понять, есть спрошенное в наличии, или же нет. Анатолий словно в статую превратился.
  Я поторопила его:
- Имеются?

  Тут же надавила на здравомыслие:
- Поймите, всю ночь мы не сможем так вот ходить по дому. Нам и отдыхать требуется. Иначе завтра будем похожи на вареных мух. А вам будет вдвойне тяжелее, из-за полученной травмы. Так что вытаскивайте все заначки, и будем укреплять периметр. Только не говорите, пожалуйста, что гранат в наличии не имеется. Я прекрасно знаю, что в этом доме полно оружия и боеприпасов. Взять те же автоматы... Не думаю что на них есть разрешение.

   Тот все размышлял. Молчал.
  Я еще раз попробовала его убедить:
- Даже если и не скажете, я все равно найду. Но, при поисках, потеряю необходимое время. А по темноте – уже не смогу, толком, ничего сделать с укреплением позиций. Поймите меня, Анатолий, и давайте сотрудничать. Ветров спит сейчас. Дмитрий нихрена не слышит. Так что – остались только вы и я. На нас лежит оборона этого дома. Сергей – не в счет. У него – ворота. Ну а не укреплю я подступы – неизвестно что к утру от нас останется.

   Закончила:
- Я жду.

   Старичок вздохнул шумно. Ответил:
- То что вы просите – есть.

- Отлично. Хотелось бы увидеть это.
 
          Я не ошиблась. Гранаты имелись. Имелась и СВД с прибором ночного видения. Так же присутствовало еще много чего. Словно армейский склад ограбили и во двор затащили. Не во двор, в смысле, а в дом. И куда власти смотрят? Наверняка в каждом особняке такое творится. Собери все припрятанное в одном только Тарасове, и наши Вооруженные Силы станут немного сильнее и оснащённее.
 
 После ознакомления с представленным, я набрала целый пакет гранат. Ни к чему остальному притрагиваться не стала. И отправилась во двор с серьезными намерениями. Через час, когда уже совсем стемнело, вернулась в дом довольная и спокойная. Теперь можно было смело ложиться спать, ни о чем не тревожась. Сунься кто нехороший – яркие вспышки и грохот даже соседей разбудят. Останется только выйти и по головам непрошенных гостей настучать. Ну и допросить их соответственно.

  Растяжки, битые бутылки, консервные банки, хрупкие подпиленные доски. Все работало сейчас на меня.

 Вернувшись в свою комнату, уселась в кресло и принялась дремать. К утру надо хоть немного отдохнуть. Вариант с бодрящими напитками отпадал, как ненужный.


    Ночь, против ожиданий, прошла спокойно. Будто и впрямь враги в отдыхе нуждались. Никто не полез через забор, никто не посмел обстреливать издалека. Никто на стал тревожить сон. А может и просто киллеры у Москита закончились. Столько неудач вполне могут отпугнуть кого угодно. Посему – скоро второй динозавр сам припрется. Или еще как раскроется. Осталось немного. На третий день все должно решиться. Тянуть больше нельзя.
 
       Утром, после традиционной пробежки, я обошла вокруг дома в поисках примет, указывающих на то, что кто-то все же был здесь по темноте, но побоялся пробираться сквозь ожидающие его сюрпризы. Не нашла вообще ничего, что тоже странно. Будто кто-то наблюдал за мной вечером и понял, что соваться в особняк не следует. Если так – дело хреново. Завелся наблюдатель теперь среди людей. Жучки-то я нейтрализовала, они вредить не могут. Теперь надо устранить шпионов двухногих. Но кто мог видеть? Кто-то из троих охранников? Или же со стороны наблюдатель действует? От соседей, к примеру... Или из космоса, при современных технологиях такое вполне возможно. Не понять, в общем. Посему – тревога не отменяется. От Ветрова отходить нельзя ни на шаг. За нами следят. И следят тщательно, высматривая удобные моменты для нападения.

    Стоп! Опять я себя подозрениями извожу. Воевать приходится против отморозка неуравновешенного, а я мню в каждой тени неправильной – армейского аса-ликвидатора. Тот бы ночью все растяжки мои снял, пока я дремала. Да в добавок и передо мной их незаметно сложил. А уходя – Ветрова распял бы на потолке комнаты, где тот решил спрятаться, слив с него всю кровь в тазик. И все – без единого шума.

  А то что нападения так и не произошло – так это по причине недостатка желающих это самое нападение совершить. Иначе и быть не может. Киллеры к Москиту не идут. Побаиваются, зная о четырех, уже, провалах.

    Сплюнув с досады, я отправилась в ванную. Собиралась хотя бы умыться, раз душ работать перестал. Не дело неумытой ходить. Не дело.


      Часов в девять в ворота въехал знакомый джип. На нем мы ездили в город, на склад. Привез, по заказу протрезвевшего и выспавшегося Ветрова два ящика вина, несколько пакетов продуктов, да питьевую воду. Сам Ветров, едва увидел машину, ломанулся на улицу, собираясь сбить похмелье. Но был мною остановлен. Выслушав много чего поучительного о снайперах, утихомирился. Дождался пока водитель сам всё в дом не занесет. А уж потом – залил головную боль доброй порцией алкоголя, уединившись в своем кабинете. Опять принялся названивать заместителям. Видимо собирал необходимые для выкупа семьи деньги, через кредиты и прочее. А может и склад свой собирался продавать вместе со всем его содержимым. Не знаю...

  Телефон ожил, оборвав размышления:
- Добрый день, Евгения Максимовна. Вас беспокоит капитан Симонов.

    Сказать по правде, я не очень-то хотела что бы этот хам меня беспокоил. Собралась подкрепиться свежими, только что привезенными, сосисками. А тут – звонок этого некультурного типа. Наверняка обижен за вчерашний инцидент возле машины. Наверняка сейчас начнет грубить. Ну, или пытаться настроение испортить. Вот только-только, понимаешь, дело начало проясняться, а Симонов тут как тут. Но, как бы то ни было, придется проявить воспитанность.

   Отложила приготовление завтрака. Поприветствовала:
- Здравствуйте.

  Капитан меня удивил в следующий момент. В первую очередь обилием слов.
- Я вот чего звоню-то… Эксперты разобрались с растерзанным микроавтобусом. И то что они там нашли – говорит в вашу пользу. Во-первых, в машине была обнаружена карта особняка Ветрова. Во-вторых, там было навалом огнестрельного оружия. И именно того, из которого и обстрелян дом вашего клиента. Экспертиза это доподлинно установила. Кроме того – из телефона, принадлежащего одному из погибших, была извлечена sim-карта. И те телефонные номера, что вы дали нашему общему знакомому, Валерию Игнатьевичу, вполне совпадают с извлеченными. Знаете, о чем это говорит?

  Я догадывалась конечно, но спросила:
- И о чем же?

  Симонов еще раз меня удивил. Но уже не новостью.
- О том что Ветров Александр Геннадьевич не совсем уж и чист перед законом. И круг общения у него – ого-го. Эта информация должна помочь привлечь вашего клиента к ответственности за прошлые преступления. Пусть и прошло больше пяти лет, но мы все равно попробуем.

   Это-то я знаю. Вы теперь не отстанете от “мамонта”. Уверены, что ни один бизнесмен не ведет свои дела честно. Вот и Ветров попал... Прошлое за ним тянется шлейфом до сих пор. Тяжелым, кстати, шлейфом. Двойным. Одна половина семью похитила. Другая – убить пытается усиленно. Теперь еще и родная милиция на хвост усядется.

  Я попробовала возразить:
- Но ведь связи нет никакой. Пусть у моего клиента и были эти телефоны, но они-то не ему принадлежат. Да и было это еще в перестроечные времена.

- Они принадлежат довольно крупным фигурам в преступном мире. Это установлено.

- И что же, ни разу не сменили хозяев?

- Изменилась только пятая часть. Все остальные – так и держатся.

   А ведь “мамонт” говорил совсем обратное. Что же, обманул? Если так, то зачем?
Я признала свое упущение:
- Лихо. По моим сведениям эти номера полностью сменили владельцев. И не один раз.

 Капитан окончательно меня убедил.
- У вас неправильная информация, Евгения Максимовна. Номера домашних телефонов меняют только при переезде в другой город.

 Я вспомнила шестизначные сочетания цифр; сотовые или мобильные телефоны так не обозначаются.
- Так это домашние?

- Именно.
 
   Эх и Ветров! Эх и жук! Даже здесь обманул. Прикинулся апатичным, горем убитым, все как на духу выложил. А оказывается – не всё. Больше половины утаил. Если так – то ни одному его слову верить нельзя. Быть может, и вообще верить нельзя. Наверное прав был Валерий Игнатьевич, предлагая разорвать с “мамонтом” все деловые отношения и ехать домой. Пусть и без денег. Но с целыми нервами. А я… я решила ему помочь. И поверила практически каждому слову. Эх и динозавр, этот Ветров. Эх и гад…
     И кого я охраняю…

- Ладно, допустим связан он с преступным миром. Но ведь на него покушаются и я должна найти того, кто это делает.

- Ничего против не имею, Евгения Максимовна. Ваша помощь в поимке Москита будет кстати. У вас всегда хорошо получалось брать в плен общественно опасных элементов.

   Оказывается Симонов знает немного больше, чем я представляла. Надо бы расспросить на этот счет. Как ни как – представитель органов. Капитан милиции.
- Вы тоже думаете, что покушения – дело рук Москита?

- А больше некому, Евгения Максимовна. После раскола ветровской преступной группировки выжило только трое. Сам Ветров. Сбежавший недавно с этапа Москит. И третий – некий Игрок, изменивший личность.

- А вдруг это Игрок затеял? Об этом не думали?

- Смысла нет. Игрок ныне, скажу предположительно, респектабельный бизнесмен. И состояние имеет не меньшее чем у вашего подзащитного. Зачем ему мараться, готовя всяческие покушения? Захоти он это сделать – сделал бы уже давно. Логично?

- Логично.

- Да и проживает он в Тарасове теперь. Ему ничего не стоит протянуть руку и напакостить Ветрову.

 Я вновь удивилась. Ведь слышала же, что третий динозавр в другой город уехал.
- В Тарасове?! Но…

- По новым сведениям – в нашем с вами городе. Проживает богато.

    Чего тогда мозги крутите? Взвод штурмовиков – и все дела. Заодно и ясно будет – похититель Игрок, или же нет.
- А чего не арестуете?

- Лица не знаем, да и возни много. Новая личность – новый человек. Много чего прощается, можно сказать.

      Понятненько теперь. Вот и похититель семьи Ветрова обрисовался. Четко весьма. Все сходится. Решил ударить исподтишка, по родным и близким. И тем самым заставить страдать неимоверно. Выкуп получит безнаказанно, потом еще чего-нибудь напакостит. И так – пока Ветров не окажется нищим. После – добьет уже физически. Месть свершится.

    Симонов, меж тем, продолжал:
- А вот Москит, сбежавши с этапа, и занялся всецело мщением. Только он на такое пойдет. Больше некому.
 
 Я решила утвердиться в своих догадках. Начала вытягивать информацию.
- Пусть так. Но зачем?
 
  Капитан поддался на уловку.
- А вы не знаете, Евгения Максимовна?

- Нет.

- Есть информация, предположительная уточню, что Ветров самолично отправил весь костяк своей группировки на небеса. Мы-то толком  этого, конечно, не знаем, но вот Москит – знает. Потому и убежал, чтобы мстить.

- А чего раньше не сбежал?
- Находился в таком учреждении с которого даже мухи ускользнуть не в состоянии. А вот при этапировании – появилась такая возможность. Что и сделал незамедлительно.

- С этим понятно. А на фотографиях, выходит, сама группировка?

- Угадали, Евгения Максимовна. Она самая. Москит, кстати, всегда с левого краю стоит. Это вам небольшая помощь, как бы.
 
  Я глянула на крайне левого. Спросила:
- А Игрок?

- Рядом. Они хорошими друзьями были.
 
   Перевела взгляд.
- Большое спасибо.

- Спасибо и вам.

- А мне-то за что?

- За вашу помощь в очистке города от всякого отребья уголовного. Сами-то помните, хоть, сколько бандитов за решетку упекли?

  Я мельком вспомнила небритые и злые рожи прошлых противников. Признала:
- Много.

- Вот и я о том же. Ладно, до встречи. Появится что-нибудь новое, непременно поставлю в известность.

- До встречи. Москита лично вам в руки сдам.

      Разговор закончился отлично. Глядишь – новый знакомый в органах заведется. В будущем это несказанно поможет. Еще бы не помогло. Чем больше связей с нашей родной милицией, тем проще работать телохранителем. И не обиделся этот Симонов вовсе на мои высказывания возле грязного фольксвагена после аварии на трассе. Понял, видимо, что не прав был. А сержант…

      С сержантом я еще поговорю по душам. В переулке темном…
   Так. Москит, значит, слева. Игрок, выходит, рядом. Отлично. Пусть рожу и изменил, а вот рост остался прежним. Плюс десять сантиметров за возраст. Все встает на свои места. Всё уже близится к завершению. Еще чуть-чуть – и можно торжествовать победу, отволакивая обоих динозавров в милицию. Москита – как обещала – Симонову. Игрока же – тому, кто возьмет. Я не милиция. Я приду к Игроку, за ноги подвешу, заставлю во всем признаться, и в участок сдам. Мне плевать что личность новая, ничего это не меняет, и ничего не прощает. Осталось только с фотографиями в город съездить, получить на руки снимки богатых людей, да сравнить. А на ком сойдется более менее – то и в гости наведаться. С вопросами. Или как получится.

     Позавтракав, я выпила кофе. Закурила, блаженно развалясь в кресле.
  Все-таки удачно дела движутся. Сегодня все должно решиться уже к вечеру. У меня такое предчувствие почему-то. Вот в город наведаюсь, а там – либо семью Ветрова сначала освобожу, либо от атак Москита его самого избавлю. Что-нибудь да получится, я в этом уверена.

   Затушив сигарету, я собрала фотографии на столе в кучку. Ветров мне их почему-то вернул. Предстояло в город съездить, разузнать насчет нынешней предположительной рожи Игрока. Кто же из местных богачей им является? А уж потом думать.

   Где все богатые собираются? В приятных местах? Ресторанах? Саунах? Казино?... В казино! Играть! Как ни крути – прошлые привычки не искоренишь, и от пристрастий не избавишься. Что-нибудь наружу да и вылезет. Без этого – никак. Либо злодей жаргон употреблять начнет, либо дурной тон выказывать, либо – и  вовсе так заиграется, что останется только схватить его, да допросить соответственно ситуации.

  Наказав троим оставшимся охранникам следить только за воротами, я села в машину. За то время что я в городе, вряд ли что произойдет. Забор и все подступы к особняку, кроме ворот, заминированы и защищены. Так что – справятся и без меня.

 

             Перед выездом на трассу, я остановилась. Вспомнив что забыла фотографии, хлопнула себя по лбу, и стала разворачиваться. Надо же было упустить из головы почти что самое важное. Следует повнимательнее быть, иначе вообще все позабудешь. И кого охраняешь, и кого ищешь, и саму себя тоже.

     Стоящая перед поворотом к особняку подопечного старенькая иномарка  меня очень заинтересовала. Пять минут назад ее здесь не было. Внутри никого не наблюдалось, да и сама она стояла точь-в-точь за кустами, неприметная из дома. Плюс ко всему – мотор работал. 

   Выйдя из машины, я медленно двинулась к особняку. Но не по дороге, а вдоль, кустами, внимательно осматривая местность в поисках посторонних личностей. 
 
 Наблюдение и осторожное движение вперед принесли свои результаты; у самого забора, с восточной стороны,  копошился хмурый мужичок, с автоматом в руках.

      Бесшумно подобравшись к обладателю автомата, я приставила револьвер к его голове. Упреждая всякие неразумные действия-выходки со стороны незадачливого убийцы, произнесла ровным голосом:
- Автоматик на землю брось-ка.
 
 Мужик вздрогнул, как от удара током. Явно не ожидал встретить здесь такое. Подчинился, малость помявшись. Понял, видать, что глупые попытки перехватить инициативу в свои руки могут закончится плачевно. Летально. Для него, в первую очередь. Так что лучше бросить оружие. Глядишь – пощадят.

  Я откинула пятикилограммовую смертоносную железяку, детище соотечественника-изобретателя Калашникова, ногой подальше. Потребовала:
- А сейчас вставай на колени и рассказывай, кто тебя сюда послал. Если попытаешься врать – прострелю насквозь. От правдивости сказанного зависит твоя жизнь.

   Попавшийся врасплох горе-киллер возмутился незамедлительно:
- Да кто ты такая вообще?!

- Обладательница револьвера, который нацелен на тебя. Помни об этом, и не задавай глупых вопросов. Усвоил?

   Удача отвернулась от мужика. Совсем отвернулась. Автомат отобрали, денег не дали заработать, вот-вот пулями нашпигуют, да еще и усиленно интересуются его житьём-бытьем. Куда, скажите, Россия катится, когда такие красавицы по ее просторам с оружием в руках путешествуют и зарабатывать на “большой дороге” мешают?

  Встал, как потребовали:
- Усвоил…
 
Я повторила недавний вопрос, закуривая и расслабляясь чуточку:
- Кто тебя сюда послал?

- Я его не знаю. Сказал, что надо убить одного богача. Денег нехило дал задатком…

- Остальные деньги получишь после исполнения заказа, я правильно полагаю?

 Кивнул, еще больше нахмурясь:
- Правильно…

   Всё складывается удачно. Осталось только некоторые формальности решить. Если, конечно, услышана правда. Вполне может, ведь, и обмануть. Надо бы проверить.

  Я шевельнула револьвером.
- Давай адрес, где вы должны встретиться.

 Киллер-неудачник замотал головой. Поведал такое:
- Он не придет туда, пока я не позвоню.

- Звони. Говори, что уже выполнил заказ.

- Я должен предъявить доказательства.

- Какие именно?

     Тут он попытался вскочить на ноги, но я нанесла удар рукой наотмашь, свалив его. Добавила еще и пинок в голову. Вновь навела оружие, отступив на шаг. Пригрозила:
- Сейчас отведу тебя к тому, кого ты убить пришел. Там ты точно с жизнью распрощаешься.

    Бедолага поменял положение, сев в траве. Вытер кровь с лица. Знал видимо, или наслышан был немного про нрав “жертвы”. Поэтому заговорил совсем по другому:
- А какие у меня гарантии, что я после разговора с тобой жить буду?

  Пришлось ставить его перед выбором:
- Расскажешь – просто отвезу в милицию. Попытаешься вновь дурака валять – изобью жестоко и отволоку за этот забор. Там живет человек, общение с которым от тебя живого места не оставит за полчаса. Решай сам, чай не маленький уже.
 
  Выбор у него был невелик. Под дулом пистолета сам, на горизонте маячит милиция, за забором ждет и того худшая участь. Лучше уж в милицию, глядишь пожалеют и простят. Много не дадут.

- Хорошо. – он согласился на первый вариант. – Я расскажу.

 Переложив оружие в другую руку, я стряхнула пепел с сигареты. Потребовала:
- Рассказывай.

- Я должен с ним встретиться сегодня после обеда. В качестве доказательства – фотография трупа…

- Адрес?

- А вот это я тебе уже в мусарне скажу.

- Страхуешься?

- Угадала.

    На вид – дурак дураком. Но мыслит правильно. Или просто очень жить хочет. На его месте, случись вдруг такому быть, я поступила бы похожим образом. И пытки бы терпела. Пытки? Хм…

- Лучше тебе сказать адрес прямо сейчас. В милиции ты можешь и соврать. Или вообще за спины спрятаться, зовя на помощь. Логично?

- Логично. Ты права. Но адрес я тебе не скажу.

- Зря…

     Окрестности огласило несколько криков. Потом все стихло. Сломленный горе-киллер начал рассказывать все что меня интересовало, боясь за целостность костей своего тела. Подробно рассказывать. Через полчаса я уже ехала в город, накачав пленного снотворным и оставив его в багажнике машины, на которой он здесь и появился. Решила пока попридержать, уколов хитрым препаратом. Мало ли… Запросто мог обмануть. Вот возьму заказчика, Москита, за жабры, тогда и сдам обоих в руки правосудия. А пока – пусть спит.

   Автомат я оставила рядом с уснувшим бедолагой. Тоже мог пригодится. Хотя бы в качестве доказательства его плохих намерений. Поиск Игрока пока откладывался. Мало было примет, да и не до него сейчас. Сейчас главное – Москит. Вот-вот попадется. А как сдам насекомое в руки Симонову, так и потребую взамен информацию об Игроке. Пусть ждет пока, я и до него доберусь.

    Адрес, поведанный плененным горе-киллером, держался в памяти преотлично. Вот-вот Москит должен попасться. Попасться и прекратить атаки на клиента совсем. Больше никто не будет взрывать машины, обстреливать и без того страдающий особняк, и не будет слать таких вот тупоголовых киллеров, как недавно пойманный возле забора с автоматом. Это ж надо! Послать полного лоха, дав ему задаток, и надеяться что он достигнет цели. На такое только такие же дураки способны. Или умные. Дескать; пусть попробует подстрелить Ветрова. Получится и придет за остальными деньгами – мы его грохнем. Так и дешевле, так и свидетелей не останется. Чем не решение проблем?  Именно, что решение.

  Я представила выражение лица заказчика преступлений, когда вместо засланного тупоголового придурка он увидит меня. Да не одну, а с револьвером. С настоящим… Вот будет зрелище! Пришел свидетелей убрать, а тут Охотникова Евгения Максимовна поджидает. Да не одна… Кстати, Москит может быть вполне вооружен. И не простым ножиком, а кое-чем посущественнее. Навроде такого же револьвера. Так что следует быть настороже; вполне можно там остаться навсегда. Динозавр тот еще, по любому подстрахуется раз пять. Одно оружие выбьют, если, тут же другое достанет. И так – пока запасы не кончатся. Следует быть внимательнее, и воспринимать его как равного и не менее опасного, чем я сама. Стоит только недооценить – сразу же поплатишься фатально.

   Проезжая мимо места недавней аварии, невольно усмехнулась. Казалось странным то, что Москит смог достать такое количество оружия. И не только достать, а еще и доверить троим отморозкам. Безвозвратно. Плохо что сам не поехал тогда. Не пришлось бы искать в таком случае. Лежал бы спокойно сейчас в городском морге, собранный по кускам, и не доставал Ветрова, а заодно и меня, своими попытками отомстить. Все было бы спокойно. Целью был бы Игрок. Легкой и понятной целью. Недалекой.
 
 А тут – все еще бегает, падла африканская, нервы портит. Не вернись я за фотографиями – неизвестно что вышло бы. Этот мужичок с автоматом вполне мог перестрелять всех троих охранников. А заодно и Ветрову привет передать от Москита в виде нескольких пуль в тело, да контрольной – в голову. И работу я бы потеряла. И репутацию неудачницы приобрела бы. Пришлось бы место жительства менять. Или самой в киллеры подаваться. А что? Другой выход и не виден. В переводчицы я не собираюсь; скучно и пресно. В домработницы – и подавно. Только в киллеры.

  Машин в этот час было мало. Дачники еще с дачи не перлись всем скопом. На обед никто не рвался. Так, случайные, да заезжие. Можно и скорость увеличить в таком случае. Доехать побыстрее, подготовится получше, да и схватить, пока не опомнился и не начал задавать ненужные вопросы. Самой пора вопросы задавать. Во множестве. И где оружие брал, и зачем с этапа удрал, и за что убить хочешь, и как вообще руку посмел поднять на моего клиента? А будет молчать – так и пару страшных пыток вспомним. Это дело не сложное. Даже немые говорить начинают, когда их за ноги подвешивают, иль по иному мучают. Всё. Решено. По каске кулаком, и – на допрос! Или ногой. Без разницы в общем…
 
    До нужного дома я добралась час десять минут. Специально остановилась подальше, что бы не привлекать внимания. Да и осмотреться требовалось; противник был не из простых, вполне мог появиться здесь раньше назначенного времени. Да и раньше меня тоже. Сидит, падла, наблюдает где-нибудь поблизости, чаек попивая, да посмеиваясь. Рядом винтовка снайперская лежит. А в ней – пуль достаточно на целую толпу. Стоит только сунуться к дому, сразу же стрелять начнет. Динозавр, повторюсь, тот еще. И опыт в таких делах у него гигантский. Поболее моего.

  С трудом развернувшись в узком проулке, я поставила машину так, что бы можно было сразу начать преследование. Закурив, принялась осматривать окрестности. Райончик был не из богатых. Частные дома, пятиэтажка вдалеке, спокойно и тихо. Тут особо-то не погоняешься, преследуемый запросто скроется по дворам и заборам. Придется самой скакать через препятствия, догоняя подлеца. Да и стрелять не получится; есть риск случайно попасть в местных, которые всегда в своих огородах копаются, будь то зима, лето, весна, или осень. Ну не в огородах, так просто во дворе.

     Старый грузовик без колес и стекол. Такого же возраста трактор. Желтая “газель”. На этой технике Москит здесь появиться не мог. Иного транспорта не наблюдалось. Значит – пришел пешком. И уже ждет в доме. А оттуда его только слезоточивым газом можно извлечь. Или штурмом… Стоп. Он мог и не приходить. Я могла приехать раньше его. Итак на два часа с запасом приперлась. Запас-то нехилый. Лучше подойти к дому и проверить. Если кто выйдет – представиться кем-нибудь. Да хоть инспектором Водоканала. Не важно.
 
    Отстегнув ремень безопасности, достала из бардачка пачку удостоверений. Вытянув требуемое, напялила характерные очки. И причесалась по-деловому. То что одета была в спортивную куртку и трико – не беда. Работники этой организации не так уж много получают, что бы в нормальной одежде ходить. Осмотрев себя в зеркало, осталась довольна. Вылитая представительница бюджетной организации.

  Собралась было выходить, но тут вспомнила что сижу в фольксвагене. Такая машина мигом наведет подозрения на мою маскировку. И раскроет. Может быть, раскроет… Ладно, плевать, не в шпионов играю. Может у меня муж богатый, а из Водоканала не ухожу по привычке. Все бегаю по адресам, показания счетчиков снимаю. А нос поцарапала, когда должника догоняла. Так вот.
 
  Дом был неказист. Просел даже, под тяжестью времени. Палисадник весь зарос травой. Толевая крыша поросла зеленым грибком-лишайником. Краска облупилась, завалинка растрескалась и потемнела.  Такие сооружения обычно в аренде находятся, оставленные хозяевами по причине переезда в более респектабельный район. Или по причине смерти. Всякое бывает. Всякие личности здесь селятся. Студенты иногородние, выходцы из соседних республик, алкоголики, вплоть до террористов. Ну или не селятся, а просто встречи, как в нашем случае, назначают. И у таких домов всегда имеются неуплаты за коммунальные услуги. Это как данность. А значит можно смело стучать в ворота и требовать общения, тыча в рожу поддельной корочкой.

   Если повезет – выйдет сам Москит. Тут ему и крышка, в виде солидного удара в шею. Тут ему и разговор по очновению, с пытками, прямо во дворе. Ну а если кто другой выйдет, в дело вступит удостоверение. Под его прикрытием можно трубы осмотреть, а заодно и весь дом. И Москита увидеть. А где увидеть – там и пытать, предварительно по шее надавав. Никто не выйдет – смело заходить самой и готовить засаду. А там – битье и пытки. Расспросы. По умолчанию. Всё равно Москит будет мой. В течении двух часов. А потом и Игрока выловлю. Работа будет сделана, капуста будет получена, все останутся довольны. Кроме нескольких; один в багажнике спит, трое на облаках сидят, а двое – на свободе бегают. Пока, еще, бегают…
 
       Подойдя к воротам я смело в них постучала.
 
  Снова постучала.

  Еще раз постучала.

 Еще раз…

    Никто так и не открыл. Или никого не было, или молчанием хотели показать что никого нету. Одно из двух. Третьего не дано. В таком  случае не зазорно и самой зайти. Зайти, преодолев забор, и осмотреться. Конечно, инспектора Водоканала так не делают, но кто вам сказал что я инспектор? Вот именно. Я – телохранитель. Очень любопытный, причем. С идеалами. Меня забор не остановит. Меня и поезд не остановит. Такое под силу только старости. Глубокой.

    …Заваленный сарай. Гнилой тротуар. Допотопный колодец. Убитый огород, лет пять не возделываемый. И куда хозяева смотрят? Двор был отвратен. Заросший, грязный, и затхлый напоминал чем-то фильм ужасов. Того и гляди - из земли вурдалаки и зомби оборванные восстанут. Завоют, зашамкают, застучат костями. Начнут просить личной крови с мясом. А то и вовсе – стайка бомжей на истлевшее крыльцо выскочит и станет рубль требовать. На пиво…

    Ухмыльнувшись, я вошла в дом.
  Внутри оказалось несколько получше. Тут даже жить можно было. Если, конечно, потолок восстановить, а то балки перекрытия видны. В одной из комнат стояла кровать с матрасом. Так же имелся целый стол и две табуретки. Архаический холодильник в углу. Подобие половика. Обрывки обоев на стенах. Несколько грязных тарелок и хлебные крошки на столе. В принципе, переночевать здесь реально. И не один раз. Даже встречу назначить можно. Так же здесь можно пересидеть плохие времена. От милиции, например, укрыться. Отсюда можно и покушениями руководить. Всякое можно. Москита на наблюдалось. Я его опередила, появившись на два часа раньше. Ну а если опередила, то успею подготовится к его приходу. Основательно. Вот только двор изучу на предмет путей отхода. И все. Злыдень будет схвачен. И от… !
 
    Время пролетело быстро.
   Хлопнули ворота, скрипнуло крыльцо, спустя мгновение в дом кто-то зашёл. Шаги были свободными, пришедший ни о чем не подозревал. Протопал на кухню, поматерился немного на тему милиции, загремел пустыми бутылками, и направился в комнату. Голос был прокуренный, с блатными интонациями, с характерными жаргонными словечками, и принадлежать мог только человеку сидевшему. Ну и отлично. Сам Москит пожаловал. В гости, блин…

        Я от души огрела заказчика покушений табуреткой по горбушке, едва переступил порог комнаты. Пока до него доходило, как мне показалось, завела руки за спину и наступила ногой под колено, заставляя опустится. Но не тут-то было. Он легко вывернулся, завалившись на бок, заодно и меня свалив, и выкинул вперед левую руку, в которой что-то блеснуло в тусклом свете. Пришлось резко отжиматься от пола, насколько это возможно, и падать обратно на его руку. Потом, перекатом, бить прямо в нос. Прямо локтем.

  Москит завыл от острой боли, но сознание так и не потерял. Наоборот – попытался оказаться сверху, ухватив за воротник, и придавить меня к грязному полу. Не удалось. Я ткнула его в кадык, и скинула. Подпрыгнула чуть, и обрушилась коленями на грудную клетку, целясь, как учили, в солнечное сплетение и всю нижнюю часть. Мстительно улыбнулась тут же, заметив что оппонент начал сдавать; из носа сочилась кровь, а дыхание сбивалось из-за тяжелого и подлого удара по ребрам. Опираясь на одну руку, пытался встать, но судороги в животе мешали это сделать. Глаза много чего выражали.

 Поднявшись на ноги, я от всего сердца пнула его в голову. И было за что. В такой непродолжительной “борьбе” моя куртка пострадала не меньше чем противник; левый рукав был в крови, весь перед ожидал стирки, а потревоженный ворот представлял собой нечто рваное. На улицу в таком не выйдешь уже. Очередная неприятность, коих за последнее время предостаточно случилось.

   Немного отдышавшись, скрутила ему руки за спиной обычной веревкой. Наручники одевать не стала, зная о навыках Москита; легко отпирал любой замок, всем что под руку попадет. Чуть ли не воздухом. Поэтому механическое на нем использовать не стоит. Управившись, пропустила через связанные руки веревку, закрепив понадежнее, и перекинула другой ее конец через одну из потолочных балок. Подтянула, чуть приподнимая бессознательное тело над полом. И принялась мастерить нечто вроде средневековой дыбы. Предстояло по душам поговорить с Москитом, и много чего узнать. Добровольно он отвечать не станет в любом случае, поэтому-то и приходилось проявлять изобретательность, готовясь к беседе основательно и как полагается.

    В том что беглец заговорит, сомнений не возникало.
  Закончив, сходила к колодцу и принесла ведро холодной воды. Плеснула, не жалея. Москит заворочался. Заматерился тут же, едва осознал в каком положении находится. Такого жаргона я еще не слышала на своем веку. Можно было смело записывать трехэтажные шедевры на диктофон и изучать, потом, как новое, точнее новомодное, направление русского фольклора.

  Стояла и терпеливо ждала, пока “собеседник” не соизволит закончить выговаривать все наболевшее.   

  Наконец он успокоился. Глянул на меня исподлобья.
- Ты кто?

      Сказать ему, что я телохранитель с лицензией и идеалами – значит заранее смирить Москита с мыслью что он отсюда на волю не вырвется. А если он это поймет – никакие пытки не помогут, хоть садисткой стань. Перенесет терпеливо, зная что рано или поздно все равно попадет обратно на зону, где можно сидеть хоть до конца света. Спокойно и молчаливо. Или наговорит столько, что я не скоро извлеку из услышанного материала зёрна правды. А пока буду извлекать – давно приговор получит на руки. Новый. Десятку же отсидел. На строгом, кстати. По роже и не скажешь, что устал за это время… А вот если сообщить, что я  прихожусь телохранителем  Ветрову Александру Геннадьевичу – результат будет несколько иной. Москит сразу же осознает что скоро увидится с Ветром. А если увидится, значит живым не уйдет. Пусть в 90-е и удалось избегнуть смерти, но сейчас – вряд ли такой фокус подействует. Поэтому Москит, ну и погремуха в натуре, пардон – заразилась, будет сговорчивее. В принципе – этот вариант более пригож – проще поведать, что если он не будет сотрудничать со мной – я отдам его Ветрову. Именно что отдам, закрыв глаза на последствия. И на могилку цветы не принесу. Да, так и скажу. Но чуть позже…

  Я представилась:
- Телохранитель.

 Москит аж дернулся. Рыкнул:
- Я тебе покажу, мля, телохранителя!
 
 Сказать по правде – такие угрозы беспочвенны. Слишком много слов озвучивается повисшим на пыточном, пускай и примитивном, инструменте. И веревки не скинешь, воспользовавшись отмычкой. Уж я-то знаю, сама вязала. От моих цепких рук еще никто не уходил. Особенно – всякие насекомые. Африканские…

   Я обошла пленного кругом. Дала пинка по беззащитной пятой точке. Заметила:
- Ты не в том положении, Москит. Пусть тебе и удалось убежать с этапа, но со мной – тебе такое не светит. Будешь висеть на веревочках, и отвечать на вопросы как та же марионетка. Можешь мне поверить.

- Ты меня за кого держишь, курица?! – Москит вывернулся как бескостный червяк, пытаясь освободится. Скорее как цирковой акробат. Но через мгновение вернулся в исходное положение; я действительно завязала на совесть.
 
Заскрипел зубами от бессильной злобы. Пригрозил:
- Или отпускаешь, или…
 
 Я усмехнулась демонстративно громко. Съязвила:
- Жмет? Туго? А какого приема ты ожидал, явившись в город мстить?

- Мстить? – пленник насторожился. – С чего ты взяла?

- С чего? Да тут все просто. Ты сбежал с этапа по одной причине – отомстить. Назвать – кому?
 
 Тот вновь глянул исподлобья. На понт такого волка не возьмешь. Под стать “мамонту”.
 Потребовал:
- Назови.

 Я озвучила:
- Ветров Александр Геннадьевич. О чем-нибудь это тебе говорит?

  По его реакции было трудно судить; словно посторонний человек был назван – настолько крепко держал в руках свои эмоции. Действительно – на пустом не поймаешь. Как актер многих ролей. Гигантский опыт лицемерства. С самых 90-х…
  Выдал, наконец:
- А ты откуда его знаешь? На него работаешь?

- На него.

- А чего не сдала до сих пор?

- Хочу поговорить.

- О чем?

- Дело даже не в теме разговора. Скорее – в твоем желании этот самый разговор поддержать.

       Пленный и упертый забормотал что-то про беспредел бабский. Потом вообще озлобился на весь мир, вновь начав воспроизводить дерганные попытки освободится. Заодно и ругаться чресчудесно-вычурно. Все у него драконы, всех он помнит, да ни в жизнь в гарем попасть. И так далее, в том же духе… Что за драконы? Что за гарем? Непонятно…      

    За это время я подтащила стул и уселась на него, ожидая. Следовало быть терпеливой. В моих руках – еще один, подчеркну, музейный экспонат, с которым следует обращаться осторожнее; чуть что не так пойдет – упрётся до такой степени, что и смертью не испугаешь. Такой же “мамонт”. Похожий динозавр, пускай и поменьше размерами. Подобный уцелевший, только на зоне, один из первых в 90-е. Кстати, не слишком ли много их на моем пути встретилось за последние трое суток?

 Москит вскоре успокоился. Понял, что ему не хотят вредить, не пытают, а просто желают поговорить. Начал действовать по-другому.
  Посмотрел на меня, спросив:
- О чем разговор будет?

 Я оживилась. Пододвинула стул поближе. Начала:
 - Рассказываешь мне о ваших совместных делах. Так же о том, где смог взять столько оружия. Ну – и за что мстишь моему клиенту. После разговора – обратно на нары. В противном случае, увидишься с Ветровым. Или Ветром, ты его кажется таким именем привык называть. Не исключено, что ваша встреча закончится плачевно. Для тебя, в первую очередь.

    Вытащив мобильный телефон, продолжила:
- Я могу позвонить в милицию. Так же я могу набрать номер Ветрова. От тебя, Москит, зависит мой выбор. Надеюсь ты понимаешь, о чем я говорю?

- Как же не понять-то… Но ты сама подумай – в случае нашего с ним примирения, ты пострадаешь первая.

- Примирению уже не быть. Ты пытался убить Ветрова. Зацепил его людей. Дом подверг гранатометному обстрелу. А он тебе этого не простит.

  Пленный нагло усмехнулся. Самоуверенно заявил:
- Херня. Никто против меня ничего не скажет.

- А как же быть с тем придурком, которого ты нанял, и которому назначил встречу в этом доме? Он ведь живой, и вполне может разговаривать. Язык я ему отрезать не стала, хоть и испытывала такое желание.

  На лице горе-мстителя проступила злость:
- И его взяла, да? Да кто ты такая, вообще?! Явилась тут, вату не катаешь, поболтать намерена! Знаешь, что я тебе скажу?

- Что?

- Никакими понтами ты меня не возьмешь. Да и Ветер твой – тоже. Завалит – дело его. Но с бабой дела вести я не стану. Усвоила?

 Я пожала плечами.
- Это как посмотреть.

- В смысле?

- Пока ты дойдешь до Ветра, от тебя мало что останется. Я девушка серьезная, и от своих намерений отступать не собираюсь. Никогда в детстве бензином не дышал?

  Насторожился:
- Дышал. И что?

  Я озвучила последствия. Как и сам замысел.
- Ничего. Сейчас возьму и вылью на пол целую канистру. Умрешь в жутких муках, разбавленных жуткими глюками. А потом, после твоей смерти, швырну в дом зажигалку. И – всё. Не станет на белом свете Комарова Сергея Владимировича. Совсем не станет. Даже пепла не останется. Даже не похоронят.

- Хватит жути гнать, курица. Суета беспонтовая, больше и не видно ничего. Пытать хочешь – пытай. Но не заливай всякое. Ветру она скажет, надо же такому случится. Бензина нальет. Ха! Не смеши, красавица, мои седые яйца. Меня мусора, драконы, гноили, актив кровь пил, но я не сдался. И сейчас не сдамся.

  Я усомнилась в его малопонятных выражениях:
- Уверен?

- Да чтоб мне в гарем попасть!

       Разговор зашел в тупик. Второй “мамонт” уперся лбом. Ни в какую не хочет идти на сотрудничество. Хоть убей. Хоть сама убейся. Никаких результатов. Никакие пытки не страшны. Никакие уговоры не действуют.

   Что же делать?

 Я встала со стула. Зная что решительные действия могут возыметь результат, вышла на улицу. За канистрой. С бензином. Пытать, так пытать. Реально. Без лишних угроз. Может быть, это – поможет?

  Подогнав машину поближе и вернувшись в дом, я молча закурила. Деловито свинтила крышку с канистры. Подняла ее за ручку, собираясь действительно помучить Москита галлюцинациями. Или сжечь просто. Хотя бы напугать, что ли.

- Чего творишь? – пленник забеспокоился, наблюдая за мной. – С ума сошла?

- Отнюдь. Просто хочу получить желаемое. Помрешь – твои дела. Просто спрячу труп, и всё. Не помрешь – еще лучше. Ветру немного останется.

  Сверкнул глазами.
- Приговорила, да?

 Я зловеще улыбнулась. Кивнула, на мгновение приостановив свои действия..
- Угадал.

- Постой. Подумай сначала.

- А чего думать? Думать должен был ты, когда я предлагала тебе выбор. Ты отказался. Чего теперь хочешь?

- Поговорить хочу…

  Вернув канистру в вертикальное положение, я приподняла брови удивленно:
- Неужели созрел?

  Москит явно обиделся. Дернулся в путах:
- Не сворачивай кровь. Хорошо?

- Договорились. Не сворачиваю.

  Я отставила канистру, в душе радуясь согласию Москита. Села обратно на стул. Приготовилась слушать. На что услышала дикий хохот, обещания сожрать живьем по кусочку, еще всяческие угрозы, и, что самое главное и обидное  – высказывания о сексуальных предпочтениях. В общем – пленник меня раскусил. Понял, что я до его убийства не дойду. Буду, там, пугать, на понт, как принято в уголовных кругах, брать, но на этом и ограничусь. Хамло! Бычьё! Да как он смеет?! Оскорблять воспитанницу Ворошиловки – последнее дело! На такое даже смертники не посягают, зная, прекрасно, чем это грозит. А этот доисторический комар, плесень поганая, африканское наименование, удумал подвергать сомнению мои методы работы! Ух я тебе!
 
  В общем – я не сдержалась. Позволила себе немного вольностей.
 
     И – в итоге – пленник пообещал, что будет говорить…

 
    Я села на стул, проверив крепость узлов. Переводя дыхание, наблюдала за результатами проделанной работы. Знала что теперь собеседник будет с удовольствием поддерживать разговор, лишь бы снова не испытывать не себе мой опасный и страшный гнев. Пара костей наверняка была уже сломана, за другие он переживал более уверенно, чем при первом нашем разговоре. Неудачном, я считаю. Поверил, что в случае молчания и оскорблений, до родной милиции уже не доживет. Как и до Ветрова. Поэтому готов был сделать всё, лишь бы этот кошмар, в виде меня, закончился наконец. Рассказать, показать, пояснить. И прочее.
 
 Сплюнул кровью. Пристально глянул:
- Чего хотела?

   Я улыбнулась довольно. Предупредила, игнорировав вопрос:
- Не думай, что я знаю мало. Любая ложь будет стоить тебе дорого. Соврешь – сломаю еще одну из твоих костей. И так – пока не вразумеешь окончательно.

  Он дернулся в путах. Поморщился сразу же от болевых ощущений.
- Да понял я. Девка ты злая, не отстанешь.

    Начала с самого начала:
- Зачем подложил мину в мерседес?

   Москит хмыкнул. Съязвил:
- Чтобы тяжелее стал.

   Достал, чертов динозавр. Пришлось встать и стукнуть по пострадавшей руке. Больно стукнуть.

 Сев обратно, я продолжила:
- Мина ведь была управляемой?

  Кивнул, морщась от боли.
- Да.

- Иными словами ты держал палец на кнопке, так?

   Запротестовал:
- Это не я был.

- А кто?

- Да нанял одного дереволаза в городе. Так он, чудик, рано нажал.

    Так всегда бывает, когда работаешь с любителями. Странно, вообще, что мина взорвалась тогда. Во избежание таких проблем надо обращаться к профессионалам. Именно они могут всё. Даже так взорвать могут, что машина останется целой, а вот “объект” упадет на землю спустя десять минут. Полностью разорванный.

- С этим понятно. Где ты взял деньги и тротил?

- С тех времен остались. А что?
 
 Как это что? На деньгах Ленин был!
Я придралась к этому:
- В те времена совсем другие деньги были. Логично?

  Москит меня опроверг:
- Я про рубли не говорил ничего.

- Доллары?

- Они самые.

      Я стряхнула пепел. Призадумалась. Про первые-то покушения я не знаю ничего толком. Так, видела лишь по телевизору, да корпус мерседеса наблюдала. И про расстрел двух машин не знаю подробностей. Надо будет расспросить об этом Валерия Игнатьевича при случае. А сейчас – даже не могу проверить правдивость слов Москита.

 Ладно, расстрел и взрывы опустим. Перейдем к двум гастролерам. Тормозу и москвичу.
- Как узнал про поездку на склад?

- Увидел.

- Откуда?

- Из машины. Потом за вами ехал по городу.

    Вполне может быть. За “хвостами” я не наблюдала, стремясь выявить только возможную засаду. Мое упущение, не скрою. Впредь буду внимательнее. Так ведь и погореть можно. Следил, катаясь за нами по центру Тарасова. И незамечен был ни разу.
- Нанятые тобой гастролеры не могли сразу с вокзала доехать до склада в столь короткое время. Это довольно далеко. Да и пробки в городе были.

- Они рядом со мной в машине сидели, дура.

- Чего сказал?

- В машине, говорю, были.
-
 После этого, ты что сказал?

- Извини. Сорвалось...

- Смотри у меня.

     Понятненько. Значит парочка должна была атаковать дом. Но тут мы выехали на склад. Место атаки изменилось. Стоп! Валерий Игнатьевич сказал, что контакта между заказчиком и исполнителями не было. Что же, не хотел чтобы я выпытывала у него информацию? Или пленник врет? Или расчет сразу по отстрелу и никаких адресов?

- У меня есть сведения, что нанятые прибалт и москвич с тобой не контактировали. А остальные деньги должны были найти в условленном месте.

- Это они тебе сказали?
 
   Я не стала приводить вслух источник такой информации. Солгала:
- Да.

- Они тебя обманули. Я забрал их на вокзале и повез к дому Ветра. Тут он на склад намылился. Мы, естественно, за ним. Увидели куда машина заехала. Остановились рядом. Ну я парням и говорю, идите, типа, и тут его стрельните. Как управитесь, остальное отдам. И – расход. Пошли... Ты их поломала, да?

- Да.

- А я поначалу думал, что ты тёлка Ветра. Завидовал даже ему. Оказалось, что ты – его охрана.
 
 Хорошо что так. На это и было рассчитано в первую очередь.
 Я привела личные наблюдения подтвержденные временем и количеством:
- Так многие думают. На том и прогорают.

- Реально мир в парашу падает. Бабы уже и в охрану рогатку сунули. Со стволами зажигают...

- Ты поаккуратней с выражениями. Я могла бы и в боевики пойти, с киллерами. Просто добрая очень.

- Если ты добрая, то я – испанский летчик. Или балерина, в натуре.

- То ли еще будет.

- В смысле?

    Я хихикнула. Пояснила:
- Начнешь выкручиваться и врать, я с тебя кожу сниму. Ты даже не представляешь, как это больно.

- Хватит жути гнать. Не о том разговор.

- Ты прав. Не о том.

- Спрашивай тогда. Не тяни. Надоело висеть уже.

- Хорошо.

       Я припомнила памятную бомбардировку особняка Ветрова. Передернулась невольно. Спросила, затушив окурок о канистру:
- Где взял троих придурков, микроавтобус, и гранатометы?

- Лохов нанял. Колеса угнал. А все остальное со старых времен осталось.

- У тебя, случайно, танка и истребителя с 90-х годов не осталось?
 
 Усмехнулся. Покачал головой.
- Не-а, такого нету. Было бы, давно использовал бы.

     Я представила последствия такой атаки. Руины, дым, пострадавшие соседи, новости на всю страну, похороны... А ведь использовал бы. Не постеснялся бы нисколько последствий. Для такого динозавра мнение остальных не важно. Главное – достигнуть цель. Отомстить.

  Поерзала на стуле. Заметила:
- Если у тебя столько оружия и денег осталось, то чего не попытался убить Ветра тогда еще, в те годы?

   Он вновь усмехнулся. В грустном тоне. Поведал:
- Тогда я не мог. Подельники один за другим гибли, непонятно отчего. Я и не думал, поначалу, на Ветра. Уже потом, на зоне, до меня дошло, что это его рук дело. Да и пацаны говорили позже, с других бригад. Типа – это Ветер вас привалил, а сам сейчас поживает как король. Богатеет день ото дня. Ну вот я и решился на побег. С зоны же не дернешь, строгая, да и красная к тому же. Хозяин, сука, всю кровь выпил. Как праздник какой – цветных вызывает, ломать всех подряд. Чуть нарушишь что – в карцер. Минимум полгода давал, дракон... Я уже и вскрывался, и вешался, совсем надежду потерял. А десятку когда досиживал, подвернулась возможность раскрутится.

- Не поняла.

  Москит замялся. На лице проступило что-то непонятное, но я отнесла это на тот счет что он подбирает понятные для меня определения. Так и оказалось.
- В смысле – завалил одного красного из актива, и на усиление пошел. Ну и дернул с этапа...

- Веселая у тебя жизнь, Москит. Тебе же теперь еще лет тридцать добавят. К оставшемуся.

   Он даже не моргнул.
- Жить везде можно, красавица. Полосатые зоны – все черные. Их не сломаешь... Ну что, еще будут вопросы?

    Я кивнула задумчиво. Все в принципе становилось ясно. Оставалось только насчет Игрока выяснить. Ну а потом – нанести визит к Симонову. С двумя гостями. А про придурка с автоматом и спрашивать не стоит. И так все ясно.
- Короче так, Москит. Сейчас рассказываешь мне про твоего приятеля Игрока. А потом просыпаешься уже за решеткой. Как и обещала. Ветрову я тебя сдавать не буду. Он тебя просто пришибет и все. Лучше тебе на зоне сидеть, так и тебе и мне спокойнее. Понял?

- Понял...

- Рассказывай.



- Ну, теперь-то Москит надеюсь не убежит?

       Я наблюдала как пятеро оперативников вытаскивали моего пленника из багажника машины. Тот был под влиянием химии, поэтому даже не оказывал сопротивления. Как я ему и обещала, очнется он уже в камере. Вот матов будет… Ну и пусть. Нечего было с этапа сбегать. Теперь-то точно в такую зону запихают, что не сбежишь с нее, и не улетишь. Где-нибудь за Полярным кругом поселят. В “белый лебедь” упрячут. Или в “черный дельфин”, что не слабже по режиму. Ну и добавят к оставшемуся, недосиженному, сроку основательно. А что? Побег. Организация пяти покушений. Убийства. Хранение оружия. В Америке за такие грешки десять пожизненных светит. Тысячу лет за решеткой. Ха-ха. Такое только Дункану Маклауду под силу. Ну и остальным мутантам.
 
   Я смерила гордым взглядом несколько наблюдающих за действом зевак. Вопросительно посмотрела на до сих пребывающего в шоке Симонова. На вопрос-то он так и не ответил. Чего тянет? Сбежит комар? Или не сбежит? Улетит сквозь решетку на волю? Или не улетит?

  Сообразил наконец:
- Теперь никуда не денется, Евгения Максимовна. Сейчас в СИЗО увезем под конвоем. А после добавки к сроку – самолетом за Полярный круг. На свободе таких держать ни в коем случае нельзя.
 
    Отлично. Ветрову теперь ничего не угрожает. Он может спать спокойно. Осталось лишь семью выкупить, дом восстановить, погибших похоронить, да с законом подружиться. Моя работа закончена на этом. Наконец-то, медь ее так, можно не ожидать новых нападений ежечасно, не просто нападений, в натуре, а отмороженных атак со всех сторон где только можно. Один динозавр попался, копыта пилить больше не сможет. Осталось двое. Ветров и Игрок. Но то – не моя проблема. Мне за это не платят. Мое дело – Москит. И я его сделала. Ура! Я победила “мамонта” с крыльями! Я круче всех!

 Не став выплескивать радость на свет, я сдержанно сказала:
- Это радует.

  Вспомнила о манерах:
- Кстати, я вас знаю только как капитана. До сих пор не ведаю ни вашего имени, ни вашего отчества. Имя есть у вас?

  Симонов хлопнул себя по лбу, чуть не скинув фуражку. Представился наподобие Бонда. Джеймса Бонда. Только менее артистично. И торопливо.
- Сергей. Сергей Владимирович.
 
    Ну вот. И никакой он не хам, как на трассе показалось. Второй раз уже это говорю, заметьте. Просто тогда он на меня смотрел как на обычную жительницу российского захолустья без единого документа. Да еще и видел виновной в аварии. Я, блин, про стрельбу гранатометную понесла, про погоню неудачную, про выбитые ворота, прочую чушь. Естественно и нарвалась на предвзятость. Будь я на его месте – поступила бы точно в таком же ключе. Даже побила бы кого-нибудь. А что? Приехала на вызов, чаю не попивши и бутерброд не съевши, а там… там не пойми что грязное на не менее грязной машине. Еще и про всякую хрень фантастическую плетет. Стрельба. Погони. Взрывы. На получи, падла, в печень! И рассказывай правду! Упс... Чего-то на радостях расслабилась немного.

  Я улыбнулась. Сказала традиционное:
- Очень приятно познакомится.

 Добавила тут же, не давая новому знакомому и рта раскрыть:
- А то как-то неприлично выходит. Вы меня знаете, а я вас – нет.

- Прошу меня простить, но при первой нашей встрече это вылетело у меня из головы. Я вторые сутки дежурил, просто. А тут – такой вызов.

- Прекрасно вас понимаю, Сергей Владимирович. Но... Но по-другому и не вышло бы. Мне одной пришлось отстреливаться и погони устраивать. Плохо, что неудачно это все закончилось.

  Симонов приложил руку к груди. Посочувствовал как мог:
- И я вас понимаю, Евгения Максимовна. Ваше ремесло требует достаточно самопожертвования.

   Закурив, согласилась с капитаном:
- Не то слово.
 
    Москита уже затащили в двери. Начали вытаскивать нанятого им киллера. Того, у забора пойманного которого. Так же вяло трепыхался, как первый выгруженный. Так же был под химией. Ну, и тяжелее сухонького беглеца этапного.

  Симонов заинтересовался, присмотревшись:
- А это кто, Евгения Максимовна? Подельник его?

   Я мельком припомнила пленение выгружаемого в данный момент придурка. Разговор с ним. Пытки ужасные. И снова разговор. Ответила:
- В некоторой степени.

- Не понял.

- Это нанятый Москитом киллер. Из местных, кстати.

- Где же вы его взяли?

- Возле забора поймала. Собирался окопаться и начать стрельбу по дому Ветрова. Прямо через дырки в стенах и окна. Не успел. Я его вовремя заметила. Ну и... и допросила с пристрастием.

- Как у вас все просто. Нам бы ваши методы работы.

   Охренел?! Вы же всю страну на уши поставите! Вам дай волю да тюрем побольше, так сразу же вспомнятся сталинские времена. Нет уж, спасибо. Работайте как сейчас. Пусть и недостаточно продуктивно, но – более менее мирно. И так – миллион за решеткой от безделья изнывает. Половина, кстати, не совсем правильно осуждена. С превышением. И даже не отпирайтесь, все равно вам никто не поверит.

  Я опять утаила эти мысли в голове. На замечание Симонова не отреагировала, продолжив рассказывать свое:
- Именно он выдал адрес, Сергей Владимирович. В итоге, попался Москит. Вы уж учтите этот факт, когда следствие вести будете. Как ни как – помощь оказал. Пусть и косвенную, но все же.

- Непременно учтем, Евгения Максимовна. Привлечем только за хранение оружия. Ну и по базе данных проверим. Вдруг это не первый его грешок. Это, кажется, его автоматик?

- Угадали.

    Названный инструмент как раз вытащили с заднего сиденья. Рассматривали теперь, держа за дуло. Его владельца в этот момент уже заносили в двери.
 
   Симонов тоже закурил. Поинтересовался:
- А у Москита с собой ничего не было?

   Я вспомнила, что против ожиданий, противник в обороне использовал только холодное оружие. Вспомнила, так же, свои поспешные предположения насчет наличия у подонка кучи пистолетов. Но при обыске одежды ничего у него не обнаружила.

 Сказала кратко:
- Нож.

  Симонов удивился. Должно быть в его понимании преступник должен иметь при себе нечто более существенное чем простая острая полоска стали с ручкой. А может и подумал чего. Про меня. Дескать; утаила пятнадцать снарядов к гранатомету, три зенитных комплекса с серьезным названием, пять танков, сорок восемь автоматов, два БМП, один БТР, десять тонн патронов, четыре тонны тротила. Ну а двадцать СВД уже продала местным бандюгам. В знак будущих деловых отношений. Или еще чего.

- И всё?

- Всё.

- Странно. Имея гранатометы, тротил, столько оружия, тем не менее ничего кроме ножа с собой не носил.

   Все-таки подумал, падла. Не зря у меня такие подозрения в голове бродят. Не зря. Смотришь – завтра с обыском на тетушкину квартиру заявится. Во главе толпы одинаково одетых служителей правопорядка. Надо бы ему втолковать, что почем:
- А зачем ему это? Жил по поддельным документам. Случись патрулю его проверить на улице – возникли бы вопросы относительно найденного при нем ствола. А так – никаких поводов для задержания. Гуляй дальше, больше не задерживаем. На мой взгляд – правильное решение. Я, на его месте, точно так же поступила бы.

- А как думаете, оружие у него еще осталось?

  Вот же лось, а! Никак не успокоится. Я-то почем знаю? Что, вместе с ним по его тайникам таскалась? У нас разговор не про оружие был. Про дело.
- Откуда мне знать, Сергей Владимирович? Может и осталось что. Москит теперь в ваших руках. Вот и узнавайте, где спрятал, и что спрятал. Или мне опять вам помогать? Я могу, кстати. У меня даже немые с рождения дар речи обретают.

  Капитан запротестовал:
- Справимся сами, Евгения Максимовна. Спасибо.
 
  Знаю я ваши методы допросов. Я-то за руки подвешивала, а вы за ноги вздернете. Будете Эбонитой Ивановной ребра считать, карандашами пальцы ломать, и пугать карами несусветными. Вплоть до ошкуривания живьем. Только, чувствую, не сломать вам такого динозавра. Он почти как дома себя чувствовать будет в вашей конторе. Для него это не страшно. Не сдаст он вам свои заначки, хоть убейтесь. Все будет лелеять надежду, что все равно удастся убежать в скором времени и вновь начать атаки на Ветрова. И действовать будет соответственно. Иными словами – молчать, молчать, и молчать. Ждать. Ждать следующего удобного случая. А расправившись с Ветровым, начнет охоту на меня. Тут-то я его опять обратно на нары определю. С меня не станет. А может и так получится, что вновь придется Ветрова охранять. И уже кстати будет проще – сам все добровольно расскажет и поможет информацией. А то, блин, пока вытянула все что знает, два дня прошло. Нельзя так к собственному телохранителю относится. Нельзя. С ним надо всяко сотрудничать.

  Блин, у Ветрова же семья похищена. И он ее не выкупил еще. А значит страдает неимоверно. Да и соберет ли сорок миллионов к завтрашнему дню? Ведь если не соберет, получит два трупа. Озлобится конкретно, и начнет мстить всем подряд. Невинные могут пострадать. Другое что. Не помочь ли ему? Игрок-то на свободе. Вокруг шастает. Сегодня деньги получит. Завтра опять похитит близких “мамонта”. И так – пока вовсе Ветрова не уничтожит. Да и меня по любому заметил уже. Значит и мне напакостить может. Возьмет, да любимую тетушку украдет. А то и вовсе погубит. Мало ли... Нет, такого монстра за спиной оставлять нельзя. На Ветрове он не остановится. На меня зубы навострит. Или на моих близких. Надо его тоже поймать. И к Москиту в компанию закинуть. Пусть вместе на нарах вялятся, детство вспоминают. Повезет – на одной зоне окажутся… Все, решено. Начинаем охоту на Игрока. И я, кажется, знаю с чего начать это мероприятие. С кого, вернее.

    Выкинув окурок, заинтересованно глянула на Симонова.
- Чайком не угостите, Сергей Владимирович?

  Согласился сразу.
- Легко. Тут поблизости есть кафе.

   Там-то я и одна посижу. И вообще мне чаепитие это не так важно. Меня интересует информация.

   Огорчила. Как водой облила. Холодной. Из ведра.
- Нет. Я хочу выпить чаю в вашем кабинете. Пару вопросов задать, заодно.
 
 Приуныл. Подумал, собака, наверное о более теплой фазе знакомства. Ух я тебе! Не для того я себя пробежками мучаю, чтоб с тобой в любовь играть, капиташка хренова! Не для того! Повара и мусора мне не нужны!

  Поинтересовался:
- О чем? Или о ком?

 Вот это совсем другое дело. Теперь можно и правду открыть:
- Об Игроке.

         Кабинет Симонова уступал рабочему обиталищу Валерия Игнатьевича. Во многом уступал. Стол казенный. Как сказал бы Москит – чисовский. Стулья деревянные с красно-грязной обивкой сиденья. Голый пол, под паркет заделанный. Обшарпанный сейф, с не менее красивой ручкой. Некрашенное окошко, с видом во внутренний двор. Ну и беспорядок рабочий; кучи папок на столе, хлебные крошки, стаканы граненые, характерный графин, и прочее, присущее только кабинету отечественного милиционера. Довершал впечатление бородатый дядька, на картине, в кепке. Феликс, вроде... Рядом висел еще один портрет. Уже Вована.
 
   Я закончила осматривать помещение. Уселась на предложенный стул. Объяснила, почему пристала именно к Симонову:
- Валерий Игнатьевич меня попросту осудил бы за такие побуждения. И не помог бы. Вот я и прошу вас. В конце-концов Москита я вам сдала, Сергей Владимирович. Так что, вы мне в некоторой степени должны. Логично?
 
Кивнул, согласившись:
- Логично.

 Я продолжила пояснять свои действия:
- То что я начала охранять Ветрова – его уже взбесило. Звоню, понимаешь, два дня назад, справки навести, а он как раз в этот момент его дело перечитывает. Хитрецом, кстати, называет.

  Симонов и с этим согласился:
- Такое есть, Евгения Максимовна. Ветров всегда выходил сухим из воды. За это его так и зовут.

   Прищурился:
- Но зачем вам Игрок? Москита вы поймали, контракт отработали. Для чего интересуетесь еще и им? Просто хотите изловить и всё?

- Просто хочу изловить. Тем более вы мне подсказали при прошлом телефонном звонке, что Москит с Игроком лучшими друзьями были. Было такое?

- Было. Говорил.

- Ну а сейчас чего не хотите информацией делится?

   Каждый милиционер таит в себе жутко любопытного человечка. И этот мелкий поц пристает до малейшей зацепки. Всегда. Ну а если не видит ее, то все равно пристает. Нутро у него такое. Смысл жизни в этом. С возрастом, когда суставы ломота посещает все чаще и чаще, мелочь любопытная немного успокаивается. Но, нет-нет, да дает о себе знать. Примеров тому множество. Пуаро, Ватсон, Марпл, Коломбо, и прочие престарелые. Это я про фильмы, не надо обвинять во всяком...

  Вот и в Симонове заворочался этот гадкий поц:
- Интересно. Интересно узнать, зачем это вам?

   Сказать ему правду – значит подвергнуть семью Ветрова некоторой опасности. Наверняка через час вся мусарня будет знать про похищение и требование выкупа. “Мамонт” меня живьем съест за это, и денег вообще не заплатит. Значит, рассказывание правды отлагается. До лучших времен.

 Я схитрила.
- Личные счеты.

  Усмехнулся:
- Мало верится.
 
  Все нормально. Я и не жду что ты в это поверишь. Это я так, для начала.
- Хорошо. Открою вам правду, Сергей Владимирович. Москит мне сказал, что на него вышел Игрок и попросил сделать одно доброе дело.

  Мелкий человечек конкретно пробудился к жизни. Того и смотри – выпрыгнет наружу.
- Какое?

- Убить какого-то конкурента.

- И?

- И теперь Игрок на меня сердит. Я, как бы, вмешалась в его планы. За это – может мне напакостить. Вот я и собираюсь его поймать. Дабы за спиной не оставлять.
 
   Симонов призадумался. И стоило. Причину я выдвинула хорошую. Над ней надо помозговать. Но не долго.

 Я отвлекла его от раздумий. Спросила:
- Ну так что? Сотрудничаем?

  Кивнул. С условием, согласился:
- Но только я вам ничего не рассказывал, Евгения Максимовна. Сами понимаете, что информация эта сугубо служебная и разглашению не подлежит. Для вас я, пожалуй, сделаю исключение. В знак моего уважения и нашего дальнейшего сотрудничества.

   И-эх-х-х... Придется и второго динозавра в твои лапы сдавать, сволочь корыстная. Только так тебя можно к сотрудничеству склонить.
 
Я пообещала:
- Как и Москита, Игрока я тоже вам отдам. Хорошо?

 Приподнял левую бровь:
- Снова привезете в багажнике?
 
Я кивнула.
- Если сам не пойдет, привезу. А что? Тащить на себе я его не собираюсь. Я девушка слабая.

- Я бы так не сказал.

    Да говори ты как хочешь. Я что, на грузчика похожа? Или на двухногий транспортировщик пленных негодяев? Я, может, натура утонченная. Я, блин, юбку ношу, если ты еще не заметил. У меня волосы длинные, прикинь. И спереди, выше живота, выпирает, представляешь. Да, пусть я иногда внушаю себе, что являюсь мужиком в юбке, красивым. Но на деле-то не так. Я – девушка. У меня даже имя женское! И отчество!

   Я вздохнула. Эти вопросы начинали доставать.
- Дело ваше. Но мужика я на себе унести не смогу. По роже настучать – да, запросто. Но тащить – увольте – не собираюсь. Так что, рассказывайте о привычках Игрока, его характерных выражениях, и я к Ветрову поехала. Мне еще гонорар получать. Эти три дня, кстати, мне неделей показались.

- Хорошо.
 
      Сходив до сейфа, Симонов приволок объемистую папку. Положил ее передо мной.
- Вы пока читайте, а я чайник поставлю.

- А у вас кофе есть?

- Есть.

- Какой?

- “Нескафе”.

- Устроит.

- А сколько вам сахару?

- Две.
 
               Жил был парень. Кирсанов Олег Дмитриевич. Жил в Самаре. Родился двадцать четвертого сентября тысяча девятьсот семидесятого года. Родители работали на заводе, как все, восстанавливали послевоенный Советский Союз. Достатка большого в семье не водилось, поэтому пареньку пришлось идти работать уже в четырнадцать лет. Он и работал. Около года. Но потом, попав под влияние улицы, работать забросил. Стал, как тогда таких именовали, беспризорником. Научился в карты играть, курить, подворовывать время от времени. Ну и прочее, хулиганское совершать. Карты ему дались сразу. Да и вообще все азартные игры. Везло как Фортуне. Осознав, какую с этого можно иметь выгоду, начал заниматься играми серьезно. И уже к восемнадцати годам заимел славу фартового человека. Обыгрывал даже матерых мастеров-любителей. В двадцать лет, так уж сложилось, Самару пришлось оставить. Кирсанов перебрался в Тарасов, подальше от шумных городов и соблазнов. Даже в училище смог поступить, дав взятку директору. Одновременно с этим, стал посещать секцию бокса. Все, вроде бы, исправился. Вот-вот образование получит. Человеком почти стал. Но нет. Наступили 90-е... Познакомился с Ветровым. Сдружился. Вошел в состав его группировки, позднее. И понеслось... ОПГ. Разбой. Грабежи. Игорный бизнес. Похищения. Рэкет. Убийства. Вымогательства. Прочее. Так продолжалось несколько лет. До того момента, пока Ветровская группировка не развалилась за неделю. Изменив внешность, убил корпевшего над ним хирурга и исчез, не оставив о себе никаких сведений. В неизвестном направлении скрылся. На этом история заканчивается...

    Я закрыла папку. Спросила:
- А примечательные выражения его какие-нибудь знаете?

- Примечательные выражения?

- Да.

- Мне известно только то, что он обожает увеличивать ставки вдвое. Ну и проживает на данный момент в Тарасове. Богато, проживает.

    Так, капитан. Москит-то поболее тебя рассказал. И чего я к тебе пристала, тогда, раз нихрена дельного сказать не можешь? На чай, блин, напросилась. На вопросики твои подлые отвечала. Прочее.

  Я вздохнула разочарованно.
- Маловато будет. Ну а наколки на теле имеются?

- Нет. Татуировки он не наносил на кожу.

      Хреново. Таким макаром можно любого богача хватать, пытать, и требовать чтобы признался в том, что изменил внешность, завалив хирурга. Не вариант, что он окажется тем самым Игроком. Не вариант. Нужны фотографии всех. А где их взять? Валерий Игнатьевич не даст. Начнет отговаривать опять. Что, ж, придется ехать в самое центровое казино Тарасова. И там, уже, действовать по обстановке. Ударим экспромтом по зыбкой неопределенности. Разглядим осколки. И Игрока среди них найдем.

   Я допила кофе. Докурила. И, распрощавшись с Симоновым, отправилась в особняк Ветрова. За гонораром. С известием, что атак на него больше не будет. Вот обрадуется “мамонт”...



Район богатых. Почти поселок, отдельный от города. Земля чуть ближе к небу. Совсем другой уровень жизни, нежели в обычном спальном, забитом многоэтажками. Большие пространства. Высокие кирпичные заборы. Повсюду спутниковые тарелки. Собаки размером с доброго теленка. Дорогие иномарки. Пусть дорога пока еще хромает, будучи грунтовой, но в скором времени обязательно положат отличный асфальт. В каждом владении непременно охрана. Серьезные, довольные жизнью люди. Теперь к их числу еще один добавится. Вот семью выкупит, дом отремонтирует, и полностью счастливым станет. Благодаря мне. Я же девушка добрая. Возьму, да помогу ему близких вернуть. Деньги пусть на ремонт оставит, за сорок миллионов можно еще и третий этаж достроить. Да и в стены броню вшить, на всякий случай. Вдруг Москит по-новой с зоны нарежет? Гранатометный обстрел будет уже не так страшен. Мало брони – надо стекла такие же воткнуть. Тогда и попадание межконтинентальной баллистической ракеты шуткой бенгальской покажется.
 
    Сейчас заеду во двор, отвешу Сереге подзатыльника. Подниму вверх указательный палец, и скажу:
- Учись, салага, динозавров в плен брать!
 
     И пусть только попробует сопротивление мне оказать. Синяк-то подновлю. Еще и новый поставлю, на другой глаз. Дабы рогатой не щелкал в следующий раз, дереволаз беспонтовый... Это ж надо! Проморгал первое нападение, когда семью Ветрова похитили. Прошляпил минирование транспортного средства, и не проверил утром тщательно днище мерседеса. И прощелкал гранатометный обстрел, словив в чердак прикладом автомата. Да я таких охранников даже дворником не взяла бы работать. Ибо метлу с совком потеряет в первый же день. И куда “мамонт” смотрит? Кого на ворота поставил? Чудеса...

       Войду в дом, обрадую динозавра. Пусть мне за это новый фольксваген дарит. Или этот ремонтирует. У него же автосалон есть с другой стороны города. Я его шкуру загородила, теперь пусть мою прикроет. А то прохожие косятся на мою поцарапанную конфетку поголовно. Стыдобище-то какое. Евгения Максимовна Охотникова на раздолбанной немецкой тарантайке ездит, отца, генерала, позорит. Депутаты – и то на отечественное пересели, а она... Некультурно, в общем. Такие деньжища получает за охрану толстосумов, а “HUMMER” купить не в состоянии. Неужели ей так мало платят? Или она одной черной икрой питается с германским хлебом? Чудеса...

   Ну а Ветров что? Поди квасит опять, скотина раритетная? Пожрать и выпить не уцелело при обстреле, так он новое заказал. Вот и глыкает, страх топит. Нельзя так. Раз уж приперло конкретно, будь добр – не пей. Разгребай проблемы. Одну за одной. Одну за одной. В трезвом состоянии гораздо лучше такое действо получается. Я, вот, трезвая, все тучи над твоей головой убрала. Не потому что Ворошиловку закончила, а потому что внимательно отношусь ко всяким мелочам, которые ты, будучи заправленным, не замечаешь. Ты даже ленишься прошлое свое переворошить, перебрать по микрону, и выявить всех недоброжелателей и злопыхателей. А ведь говорила тебе, что копыта пилят с той стороны. Ты не слушал, самоуверенный боров. Теперь вот расплачиваешься. Дом скоро рухнет, сорок миллионов из кармана уйдет, если собрать к завтрашнему дню успеешь. Ну а не успеешь – то и семьи лишишься. Игрок на тебя зол, за прошлые твои подлые делишки, и не остановится ни перед чем. По сути – он такой же как Москит, ныне уже сидящий, жестокий. Только месть его более утонченна. Но итог – тот же. Сживет он тебя со свету белого, в этом сомневаться даже не стоит. Только медленно сживет. В самую грязь сначала опустит. А потом и добьет. И не станет на белом свете еще одного. Одного из первых в 90-е...

    Интересно, кто же все-таки ставит жучки? Неужели конкуренты, под личиной гостей, судя по словам охранника Сергея? Пусть так. Но зачем их пихать в автомат? Неужели десантный вариант популярного убийцы может присутствовать при заключении каких-нибудь секретных соглашений? Быть может он тайны коммерческие знает? Странно… В нож кухонный шпион вмонтирован. В перечницу. На чердаке. Конкурентам их не жалко? Насколько я знаю, такое оборудование стоит далеко не копейки. А сопровождающей аппаратуры сколько задействовано? Это же целая лаборатория нужна, чтобы принять такое количество разных по составу сигналов. На всем этом разорится можно. Все выведанные тайны коммерческие произведенные затраты не покроют, какими не являлись бы ценными... Нет. Тут другое. За Ветровым ведется мощная слежка. И ее инициатор вовсе не хочет знать про бизнес “мамонта”. Ему важен каждый его шаг. Даже храп ночной интересен. Словно кто-то неведомый держит Ветрова на огромной ладони, зная про него все, и способен прихлопнуть его другой рукой. Раз – и каюк! Но почему-то задерживает этот хлопок, как бы растягивая удовольствие. Наслаждается своим всесилием. И в доме имеет своего человека. Надежного человека, которому Ветров доверяет от и до...

   Кто же этот человек? Сергей? А что? Он допустил минирование машины, еще два раза прошляпился. До этого и после. Чем не кандидат? Вполне подходит на роль предателя. Хотя... Хотя нет, не подходит. Из-за него Ветров чуть не погиб два раза. Неведомому и таинственному злопыхателю смерть не нужна. Ему нужны мучения “мамонта”. Может, Дмитрий? Нет, не он. И не “индеец”. Все клинья сходятся на старичке Анатолии. А так как ему хрен чего предъявишь, из-за упёртости Ветрова, то разборки с ним мы оставим на потом. Вот Игрока выловлю, а там и прояснится всё. Носом к носу поставлю и заставлю покаяться прилюдно. А Игрок – и есть тот самый таинственный наблюдатель.

  Я улыбнулась, обгоняя отечественную тарантайку, названную в честь копытного и выкрашенную в желтый цвет. Инструктора Ворошиловки сейчас меня на руках бы подкидывали. И дружно орали про высший балл...
 
  Заехав во двор особняка, я не стала тревожить хмурого Сергея, как собиралась до этого. Поставила машину обычно. Выйдя из нее, потянулась и зевнула. Отправилась снимать недавно установленные растяжки. Следовало убрать их, так как существовала опасность того, что на них кто-нибудь подорвется ненароком. А это уже плохо может повлиять на меня. Привлекут к ответственности за терроризм, дадут лет десять, и буду как Москит локти кусать, отбывая срок за решеткой. В тюрьме перекрикиваться будем на прогулке. Я буду ругаться, а Москит – хохотать до потери пульса. И будет прав полностью.
 
  Отсижу, выйду, осмотрюсь. И пойду работать грузчиком. Переводы мне не светят, так как все знания иностранных языков из головы выветрятся за столь долгий срок. Телохранительство тоже можно будет позабыть; оружие станет  другим, а с револьвером только в музее можно будет пообщаться. Появись с ним на улице – засмеют. И за ограбление музея – опять посадят. Так что – грузчик. Звездолеты разгружать. Или дворник. С реактивной метлой на урановом топливе.

  Хохотнув, нейтрализовала первую растяжку.
 Ветровский карапуз подрастет к тому времени. Узнает меня на улице. И будет пальцем показывать. Дескать; эта вот устарелая дамочка, с допотопным револьвером, охраняла в прошлом моего отца. А снять растяжки позабыла. В итоге – дедушку Анатолия целой толпой с забора соскребали. До сих пор пятно осталось. Ха-ха-ха. А чуть позже – глухого Дмитрия, едва пописать в кусты отошел, до неба подкинуло. Но это еще не всё! Старушка уборщица как-то весной решила пятно, оставшееся от дедушки Анатолия, закрасить. В итоге – нарвалась на шумовую гранату. Теперича – с криками по ночам просыпается. Бойтесь ее люди, она может и у вас дома растяжек наставить. Только не осколочные гранаты использует, а с обедненным ураном...
    
  Разобравшись с сюрпризами, я ссыпала их в пакет. Отправилась к Ветрову. Улыбалась.


     Должник гонорара, напротив, улыбаться не спешил. Сидел в своем кабинете. Орал на кого-то по телефону, видимо не чувствуя подчинения и хорошего исполнения служебных обязанностей. Рядом гордо стояла очередная бутылка вина. Опохмелка продолжалась размеренными темпами. Стабильными, даже.
 
 Я положила пакет с гранатами ему на стол. Села в кресло, ожидая пока он не окончит телефонную ругань. Достала из кармана диктофон и задумчиво вертела его в руках. Сразу выкладывать все не стоило. Потом, после того как выслушает, отдам. Или вообще не отдам. Посмотрю на его поведение.
 
    Ветров закончил наконец. Положив телефон, посмотрел на меня. На пакет. Поинтересовался более вежливым голосом, чем до этого, по телефону.
- Что принесли, Евгения Максимовна?

    Я не стала сочинять про всякие там интригующие сюрпризы. Пусть забирает свое обратно и перепрятывает. А то возьму, осержусь, да Симонову сдам весь его нехилый арсенал. В дополнение же к врагу – Москиту. И скажу, хихикнув, что это еще не все. Что еще пять танков в полях спрятаны, а три – где-то в лесу. Вот достанется тогда на долю динозавра вопросов от родной милиции...

   Сказала просто:
- Гранаты.

   Ветров удивился. Вроде охраняю, а тут – взрывать приперлась. С целой авоськой пластиковой. И как это понимать? Неужели обиделась на пьяные прятки? Дык, это... это я сам не совсем помню... уж получилось так, чего меня взрывать-то?
 
  Переспросил на всякий случай:
- Гранаты? Что за гранаты?

  Хе-хе. Допоролся, свинище! Собственные вещички уже не узнает. Таким макаром – себя забыть можно. И окружающих. Еще неделя пьянки – и собственную жену не узнает с сыном. Мол; Вы кто? Почему я за вас сорок миллионов отдал?

  Я напомнила. Вернее призналась; взяла-то я их без его ведома.
- Ваши. Пока вы пьяный прятались под кроватью, я использовала их для минирования периметра.
 
  Он вновь посмотрел на пакет.
- Минирования?
   
  Конкретного минирования по всем правилам. С растяжками, битыми бутылками, и прочим, что сразу же выдаст попытку прорыва периметра. Так в боевиках делают. Во всех почти. И это хорошее средство. Годами проверенное. Чего слоняться по дому, пуча глаза в ночь, когда можно все заминировать нахрен, и спокойно ложиться отдыхать. Кто полезет – взрывы разбудят. Даже змея не проползла бы. Двухногая, в смысле. А обычные осенью-то и не ползают, в спячку бухаются.

 Я пояснила свои слова:
- Да. С глухим и раненным долго не продержишься. Вы – спите. Вот я прибегла к серьезным мерам охраны.
 
  Ветров приоткрыл пакет. Осторожно вытащил одну. Положил обратно. Почесал заросший подбородок.
- А… а где вы их взяли?

   Я не стала выдавать старичка Анатолия. Исказила немного:
- Нашла. Теперь, вот, возвращаю.

- Ну спасибо, Евгения Максимовна. От вас ничего не скроешь. – он поерзал на своем месте. – Не телохранитель, а опытный сыщик. Всё найдете, всё прознаете. Вам бы в милиции работать.
 
   Я все же решилась на обнародование записанного допроса Москита. Но сначала решила немного удивить. Прямо удовольствие от наблюдения за нетрезвой рожей клиента испытывала. Начала издалека, как и положено в таких случаях:
- Помните Москита, Александр Геннадьевич?
 
  Тот по-другому на меня глянул. Не на как вероятного сыщика, а как на волшебника-экспериментатора, успешно занимающегося проблемой путешествий во времени. Попытался немного соврать:
- А кто это?

- А вы не знаете?

- Нет. Не знаю…
 
 Почесал затылок в раздумьях, глядя перед собой. Посмотрел на меня:
- А что?
 
  Я чуть не расхохоталась. Динозавр приперт к стенке. Пытается изворачиваться всеми способами, которые знает.
 Помогла вспомнить:
- Это один из вашей группировки. Его вы не смогли на тот свет отправить. Не успели, вернее, так как он в милиции скрылся... Ну, как с памятью?

- Нормально...

- Можете не отпираться, Александр Геннадьевич. Москит мне все рассказал.

   Ветров вздохнул, сдавшись.
- Ну было такое, и что?

   Я положила диктофон на стол. Пояснила свои действия:
- Здесь записана наша с ним беседа. Вернее, допрос с пристрастием.

   Он приложился к бутылке озадаченно.
- Вы его видели?

   Кивнула:
- Видела. Это он устраивал покушения на вас. Мстил за прошлое.

  Ветров кашлянул протяжно. Сглотнул ком у горла. Вспомнил:
- Так ведь он же на зоне был.

- Сбежал, оказывается. Пять дней назад.

- И?

- Результат его побега налицо. Дом ваш пострадал. Люди из окружения погибли. До вас чуть не добрался.

   Ветров посмотрел на диктофон. Перевел взгляд на меня. На пакет с гранатами. На бутылку. Отхлебнул, вспомнив для чего она рядом стоит.
Осторожно спросил:
- А где он сейчас?

- Я сдала его в милицию. Вместе с еще одним киллером, которого поймала сегодня возле забора с восточной стороны вашего дома.
 
 Выпучил глаза:
- Как, еще один?!

- Да. С автоматом в руках.

  Откинулся на спинку. Протянул:
- Нормально...

- Я о том же, Сергей Геннадьевич.

  Почесал затылок вновь.
- А меня тоже в милицию сдадите?

- Зачем?

- Ну-у-у… За хранение оружия. За организацию преступной группировки. Да мало ли.
 
  Я отрицательно покачала головой.
- Мне это не нужно. Я вас не для того охраняла трое суток. Испытывай я к вам неприязнь, даже не стала бы приезжать.

    На самом деле я соврала. До звонка – знать не знала. Я решила оставить его на свободе из-за того что он – один из первых в 90-е. Из-за раритетности. Не хотела портить впечатление от просмотренных фильмов. Пусть уж лучше на воле живет. За решеткой ему не место. Да и семья у него есть. В плену, пока, правда. Ну ничего, постараемся это скоро исправить.

  Перешла к насущному:
- Кстати, вы мне должны. С покушениями покончено. Вашей жизни ничего не угрожает. Контракт я отработала. Не вижу смысла в дальнейшей вашей охране. Можете вызывать бригаду мастеров и ремонтировать пробоины в стенах. Заодно и порядок не мешало бы навести.

    Все. Сотрудничеству конец. Никто теперь не будет стыдить охранников, и без того пострадавших конкретно. Никто не будет шкуру спасать, и не от чего ее беречь. Небо чистое, злопыхатель пойман, живи да радуйся. И – правы врачи – брось свою пьянку. Мужик пить не должен. Мужик должен быть мужиком. Трезвым. Не поймешь, так я тебе девиз мирового движения феминизма приведу.
 
Я оглядела кабинет. Поняла, что больше не увижу его. Потом, может, если опять Москит с зоны нарежет. А пока – другие богачи ждут избавления от своих проблем. От братвы. От киллеров. От прочих пакостей российской жизни.  Ждут этого от меня. Евгении Максимовны Охотниковой. Приди, мол, дева прекрасная, избавь. Разумеется не за спасибо... С этого, вот, деньги получить осталось.
 
     Он открыл ящик стола растерянно. Вытащил из него солидный конверт. Положил его на стол. Подтолкнул ко мне телефоном.
- Вот. Как договаривались. Там еще на ремонт вашей помятой машины. Обещал, помню, помочь. Спасибо за защиту, Евгения Максимовна.

  Я забрала гонорар. Пересчитала навскидку. Сунула его в сумочку. Поднявшись с кресла, попрощалась:
- Всего хорошего.

- И вам так же.

        Диктофон я не стала забирать. Не так уж много он и стоит, чтобы мелочится. Так же не сказала и про свои намерения насчет Игрока. Вдруг что-то не получится, и буду выглядеть в глазах “мамонта” неудачницей. Лучше уж втихаря провернуть задуманное. А потом – приехать с его семьей и всем нос утереть. Вот, мол, смотрите как я могу. И это совершенно бесплатно. Хотя нет, обнаглеть можно будет. Шкуру косолапого забрать из кабинета. Будет лежать на полу в квартире. И радовать теплом мои ноги.

    Во дворе встретила Анатолия; курил, задумчиво созерцая обугленный мерседес. На мое приветствие молчаливо кивнул. Не знал, что над ним скоро тучи загустеют. Конкретно загустеют. Я еще вернусь. А то какое-то короткое прощание получилось. Не слезливое...

     Сев в машину, отправилась в город. Предстояло еще транспорт арендовать покруче, водителя на темное дело сговорить, да внешность свою изменить. Создать из себя богатенькую и глупую дамочку, приехавшую аж из самой Москвы, с целью поиграть в самом известном казино города Тарасова. Ну и Игрока изловить само собой. Пусть знает, падла, что с Евгенией Максимовной Охотниковой лучше не сталкиваться. И на ее клиентов наезжать не стоит.
  Да, я такая.

 

 
    Казино “Карат”. Бонусный день. Розыгрыш машины. Группа попсовая, столичная вроде, приехала. Весь цвет городской, можно сказать, собрался. Шишки местные, областные толстосумы, прочие, кому деньги карман жмут. Распирают. Не просто карман распирают, а подначивают к тратам. К отдыху, по понятиям, доступному только высшему классу общества. Не Москва конечно, но везде тратят. Не меньше. Разница только в чаевых. Ну и – в статусе. Позови на этот праздник олигарха какого – долго потом смеяться будет. И не потому что клоунское выступление в программе заказано, а потому что… Не Москва, в общем…

      К парадному крыльцу подкатил черный лакированный мерседес. Открыл дверцу водитель, услужливо оббежав машину. На мокрый асфальт сначала опустились мои туфли. Затем я и сама выбралась. Вота я, встречайте… Хрен там… Никто не рванулся к машине. Никто комплимент не подарил. Никто. Ковровой дорожки и подавно нет. На ступеньках стояло трое охранников, гордо меня осматривающих. Пара посетителей, нервно покуривающих и видимо основательно, перед этим, потратившихся. Да убожественного вида местная красотка, с телефоном в ручках, разряженная явно не по случаю, больше на представительницу первой древнейшей профессии смахивала, чем на чьё-то представительное лицо. Личико, вернее.
   
   Явно не столица нашей родины. Явственно.
  Поднявшись по ступеням, я выжидательно остановилась перед дверью. Один из охранников, что поближе, спохватился. Угодливо открыв, кивнул даже. Наверное видел сей пример действий в фильме про высшее общество. Может и просто знал. Непонятно. Эх и Тарасов… В натуре никчемное место, где даже любить некого. Упс, прошу прощения за жаргон, слишком часто я на нем разговаривать стала. Не к добру это.
   
  Зал казино представлял из себя такое зрелище; Пол, выстеленный квадратными плитами, из, якобы, черного мрамора. Кое-где коврики, половичного подвида. Зеркальные стены, увеличивающие объем помещения в несколько раз. Пара пальм, искусственных кажется, по углам.  Всяческая мишура стеклянная под потолком. Диванчики уютные. Квадратные столики. Игральные столы, зеленые и заманивающие. Обычные аппараты, попроще, в которые самостоятельно суются бумажные деньги. Несколько бильярдных, и зачем только, столов. Ну и одинаково наряженный персонал; черный низ и белый, в контраст, верх.

    Сцена в одном из углов, на которой какая-то девка из той самой группы попсовой пытается прокачать-прогреть голос перед основным своим выступлением. Пьяный синтезаторщик, диджей по нынешнему, ей помогает. А может и обдолбанный, по ихнему люду не поймешь, чем заправляются. Машет космами, глаз не видать, движения тоже не поддаются осмыслению. Попса, ничего не возразишь... Найми металлистов – такого эффекта не будет. В казино никто не пойдет. Если только толпа фанатов тяжелого рока припрется. Но у них столько денег не будет, чтобы прибыль сделать казино. В общем – все на уровне. Попса, автоматы, рулетка, прочее. Розыгрыш машины. Отечественной.

   В принципе солидно. Для не Москвы… Обычная развлекательная структура, пусть и облагороженная несколько, предназначенная вытягивать из посетителей денежные средства. Всяк отдаст, лишь бы произвести впечатление на присутствующих. Вот, мол, смотрите, дереволазы, как я легко расстаюсь с деньгами. А вы так сможете? Естественно сможем, отвечают зрители. Затем достают свои бумажники – и делают прибыль этой самой структуре. Поразительную прибыль. И так – постоянно. Неважен сующий деньги. Важно количество засуённого. Чем больше, тем лучше. Игровой автомат еще никто до верха не забивал за всю историю. Этот аппарат всё съест. Даже совесть. Даже честь. Даже… Всё, в общем.

    Гости… Ну, их описывать не стоит. Везде одни и те же. Как кто-то сказал – ба, характерные все лица! Те же глаза жадные. Руки волосатые, в перстнях. Костюмы дорогие. Платья вечерние, с какой-нибудь кинозвезды. Иное, десятым чувством понятное. Одни и те же. Толстосумы. Все довольны жизнью. Все дружат с законом. Кроме одного. Одного, негодяя в свете последних событий, который похитил двоих и теперь требует выкуп с третьего, угрожая. Угрожая смертями. Эх и подонок! Такого мало что за ноги повесить на сутки – в ванну с серной кислотой опустить необходимо. Разве дело – похищать? Забивай, пардон, “стрелу”, и выясняй всё по понятиям. По чесноку, можно сказать. Ну а если боишься – не суйся. Не суйся, уступив. Нет же – похитил. “Мамонта” оскорбил. В его личные враги зачислился. По рукам и ногам его связал. Нельзя так. Нельзя…

   Встряхнувшись, я продефилировала к барной стойке. В конце концов я нахожусь в приличном заведении и не должна выглядеть “белой вороной”, рассматривая посетителей этого заведения в упор, да еще и выявляя невесть кого, преступного содержания. Надо выпить немного, расслабиться. А уж потом – действовать по ситуации. У каждого толстосума, медь его так, присутствует охрана. Не ахти какая, конечно, но вполне могущая повредить настроение. Так что приходится обращать и на нее, охрану, внимание. И действовать иначе. Не как хотелось бы, а осторожнее. Чуть что, пулями, по новомодному – маслинами, накормят сполна, оглянутся не успеешь. И будут правы. Юридически. Остается хитрить. Использовать голову, а не рефлексы. Разум. Интеллект. Наитие.
 
    Чего бы замудрить?
  Вот дедок, вполне богатый на вид. Никак не беднее самого Ветрова. Вокруг него – пятеро сразу вертятся, накачанные до максимума. Или по максимуму. Охрана, в натуре. Ну ладно, справится с такими можно, только вот этот самый дедок по возрасту не подходит. Не мог же Игрок себя состарить таким образом. У стены – вполне себе ничего. Лет сорок, в самый раз. И охранника всего два… Стоп, еще четверо подошли. Уже хуже. Уже труднее. Особенно мне, даме. Труднее не из-за числа противников, а из-за выражения их лиц; не каждый раз опытному в делах охранных мужику попадается щупленькая корпусом дамочка, лихо раздающая удары налево и направо, да еще и нокаутирующая махом… Проблема вот в чём; подозреваемый несколько на русского не походит. Шерсть из под рубашки торчит, нос – так вообще не с этих краев, руки – и подавно заросли по самые ногти. Не наш клиент. Не наш. Ломать его охрану – дело пустое. Ненужное.
 
     Диван, неподалёку, занял того же возраста мужичок. Все вроде есть, и деньги, и охрана, в количестве трех, и даже перстень увесистый с толстенной шейной цепью присутствует. Но, как видно, на одного из самых первых в 90-е не похож. Не похож на члена Ветровской группировки, ныне расформированной, даже если хмурое лицо создаст и с дробовиком на этот самый диван усядется. Хоть убей, не похож. Смахивает, скорее, на торгаша, выбившегося в люди совсем недавно, и не искоренившего привычку вывешивать свое наличное золотишко напоказ. И охрана его – так, обленившиеся самодовольцы, мало тревожимые опасностями поросята. Снова не наш клиент. Снова.
 
 …Почтенная дама спорит с крупье, чего-то не разобрав в результатах прошедшей игры… Нет, Игрок только внешность изменил, а не пол. К даме присматриваться не стоит…

    Я попробовала напиток, не забывая рассматривать посетителей. Осталась вполне довольна; за такие деньги не должны бормотуху редкостную предлагать. Поёрзав на высоком стуле, придала себе вид скучающей светской львицы, которая выбралась в город отдохнуть. Но, заметьте, отдохнуть не в кругу современных детей богатых родителей, а в обществе человека опытного, взрослого, прожженного, того самого с 90-х, не иначе. Наверняка такой фокус принесет результаты. Должен, по крайней мере. Ну вот в ком разглядеть Игрока?

    Паренек, сын богатого папы. Фотомодель какую-то обнимает, красуясь ею перед всеми. Особенно – положением своей конечности на ее оконечности. Ставки бешенные, необдуманные. Истинные чувства на лице, в случае проигрыша. Оно и понятно – не свое, данное, или с трудом выпрошенное. Не тот. Не тот.
 
    “Перец” в ковбойской шляпе. Вместо охраны – две развязные девицы, почти пьяные. Тоже не подходит; воспитание хромает. Человек прошедшей эпохи, подчеркнутой, так себя вести не станет. Воспитание не позволит. Понятия, что ли…

  …Угрюмый, нелюдимый, на всех озлобленный мужик в дорогом костюме. Не на всех, а на всё. Руки сжимают воздух со скрипом в костяшках. Движения дерганные. Может он?

    Я отставила бокал. Достав сигарету из сумочки, закурила от зажигалки услужливо поднесенной барменом. Вернулась к изучению заинтересовавшего меня посетителя, спустя мгновение.
 
… На вид – лет сорок пять. Вполне подходит. Но… но ведет себя как-то странно. Будто проблемы замучили вусмерть. И то – не ладно. И это – херня. И там – неинтересность. Словно бандиты прижучили, совсем недавно. А теперь думает, придумывает как из создавшегося положения выкрутиться. На окружающее мало обращает внимания, стараясь выиграть миллиард в этом казино, и – от всех проблем разом откупиться. Даже охрана под стать охраняемому; нелюдимая и мрачная, словно пять локальных войн прошедшая. Игрок, судя по рассказу Москита, так себя не вел никогда. Наоборот – старался подчеркнуть свой оптимизм. И не только оптимизм. Везение. Фарт. Неуязвимость. Ко всему относился с легкостью. И был уверен в себе на все сто процентов. Этакий гений игры, у которого любой результат на пользу идет. Где же ты, Игрок? Каков твой облик сейчас? Под кого ты замаскировался? Кем прикинулся?
 
    Я затушила сигарету. Отпила из бокала немного. Повернула голову в другую сторону.
… Два бандюгана играют в бильярд. Почему бандюганы? Скажу; во-первых налицо все повадки, во-вторых – рожи уголовные, вкупе с наколками на руках. Отсидели лет по пять, а теперь злодействуют, забывая о манерах. В их понимании – нормальный пацан должен выглядеть нормально. Кожа, золото, солидность, пивная шея, наглый взгляд. Ну и перстень, болт иначе, особливо. Без этого никуда. Ну и по шару кием долбать надо солидно, не заботясь о целостности обоих. Видать не перевелись еще отморозки на Руси…

     Скучающего вида светский лев…
 Он? Не он? Тоже кого-то ищет, переодевшись? Не понять… Антиквар, похоже, какой-нибудь. Иль банкир. Образован, утончен, ничего не скажешь. Но… Но не играет. Пришел сюда с кем-нибудь. Отдохнуть, понаблюдать, посмеяться в мыслях. Но не играть. Тоже не подходит. Как и все предыдущие.
 
      “Мамонт”, блин, широко известный в городе человек, приехав вечером домой, обнаружил что особняк, выстроенный собственными руками, ограблен, камеры наружного наблюдения повреждены, охранник синяк под глаз получил, молодая жена с ребенком исчезли, прислуга помнит только людей в масках, а на столе в гостинной присутствует зловещая записка, повествующая о том что в милицию обращаться бесполезно, а целесообразнее приготовить двадцать миллионов долларов к исходу четвертого дня. Супруга и ребенок будут возвращены целыми и здоровыми в таком случае. Если же органам правопорядка станет известно о похищении или же будут предприняты частные попытки освобождения заложников, то городской морг пополнится двумя свежими трупами, не в очень приличном состоянии. А может и не двумя даже… Эх и вражина, этот Игрок. Так человека связать.
 
  Подзащитный расстроен. Аппетита лишился. Находится в подавленном состоянии. Не знает за что хвататься. С чего начинать. Стоит перед выбором; либо платить неведомым похитителям, либо все же идти в милицию, либо – действовать самому, ища третий, более безопасный чем второй, выход из сложившейся ситуации. Близких жалко. Денег – тоже, да и не собрать их в столь короткий срок. В голове полный хаос. Руки опускаются. Белый свет не мил. Плюс ко всему – наутро – личный “мерседес” становится ближе к небу посредством взрыва. Не задержись убитый горем мужик в дверях на пару минут – точно так же был бы разбросан по округе, как и ни в чем не повинная иностранная дорогая машина. Погиб, к тому же, личный водитель, столько лет возивший бескорыстно и исправно-прилежно по всему городу.

    Я мельком вспомнила новости позавчерашнего дня. Ощутила даже немного жалости к Ветрову.
 Надо же! Не успел водителя личного оплакать, так буквально через час – снайпер, с видимыми наклонностями садиста, безжалостно расстреливает вторую машину и джип с охраной, убив при этом двоих телохранителей, и серьезно ранив третьего. Сам бедолага-предприниматель чудом остается в живых, выскочив из поливаемого огнем “бмв” и укрывшись за углом близлежащего дома. Мужик в конкретной панике. От интервью журналистам отказывается. С милицией видеться не хочет. Теряется в рое догадок и вопросов. Казалось бы – зачем кому-то его убивать, если он должен вот-вот собрать и отдать в руки похитителей такую крупную сумму? С одной стороны – нелогично. С другой – и вовсе странно. Ближе к обеду раздается телефонный звонок от похитителей. Мужской голос извещает что условия несколько изменились, и теперь выкуп увеличен вдвое. На несмелый вопрос бизнесмена относительно покушений, отвечает что ни он, ни его подельники, к этому не причастны, и не понимает о чем, в натуре, идет речь.
 
   Давний друг семьи, такой же предприниматель, случайно узнает о горестях, постигших бизнесмена. Проникается к нему сочувствием. И, не долго думая, дает номер моего телефона. Вот, мол, держи номерок, дружище. На том конце провода тебя ожидает миловидная панацея от терроризма, злопыхательства, покушений, и прочего нехорошего. Уж я-то ведаю, она моего приятеля, ты его не знаешь, от невзгод спасала целую неделю. Красавица, умница, телохранительница, и, наконец, просто Евгения. Она-то тебя и укроет от бандитских пуль и взрывов на то время пока ты собираешь необходимое для выкупа семьи количество “зелени”. Прямо сейчас звони, не пожалеешь. Грустный бизнесмен поддается на уговоры. Звонит мне. Приезжаю. Помогаю. И вот я здесь, спустя трое суток. Ищу. Ну ладно, с покушениями покончено. Москит попался, и теперь угрожать не может. Осталось только найти Игрока. Где же ты, падла азартная? Под какой личиной теперь скрываешься? Как сейчас выглядишь?
 
   Я еще раз оглядела игровой зал.
   Гостей прибыло. Компания молодежи, судя по всему – отпрысков богатых, присоединилась к играющим, едва вошла через двери. Сразу к аппаратам. Даже выпивки никто не заказал. Оно и понятно – некогда. Выигрыши ждут играющих. Осталось только начать. Отсюда два пути; домой за новыми деньгами, или – тратить выигрыш где-нибудь в ресторане. От человека зависит.

   Из подсобного помещения выплыл полноватый господин. За ним – видимо управляющий. О чем-то меж собой переговаривались. Управляющий загибал пальцы, что-то считая попутно. А его собеседник, сунув купюру в автомат, соглашался, кивая лысой блестящей головой. Оба не подходят. Управляющий по причине мелкозначимости. Лысый – отсутствием охраны. Да еще и в простой автомат деньги сунул, вместо того что бы на рулетке сыграть. Не игрок. Не Игрок.
 
    …Жил был парень. Кирсанов Олег Дмитриевич. Жил в Самаре. Родился двадцать четвертого сентября тысяча девятьсот семидесятого года. Родители работали на заводе, как все, восстанавливали послевоенный Советский Союз. Достатка большого в семье не водилось, поэтому пареньку пришлось идти работать уже в четырнадцать лет. Он и работал. Около года. Но потом, попав под влияние улицы, работать забросил. Стал, как тогда таких именовали, беспризорником. Научился в карты играть, курить, подворовывать время от времени. Ну и прочее, хулиганское совершать. Карты ему дались сразу. Да и вообще все азартные игры. Везло как Фортуне. Осознав, какую с этого можно иметь выгоду, начал заниматься играми серьезно. И уже к восемнадцати годам заимел славу фартового человека. Обыгрывал даже матерых мастеров-любителей. В двадцать лет, так уж сложилось, Самару пришлось оставить. Кирсанов перебрался в Тарасов, подальше от шумных городов и соблазнов. Даже в училище смог поступить, дав взятку директору. Одновременно с этим, стал посещать секцию бокса. Все, вроде бы, исправился. Вот-вот образование получит. Человеком почти стал. Но нет. Наступили 90-е... Познакомился с Ветровым. Сдружился. Вошел в состав его группировки, позднее. И понеслось… ОПГ. Разбой. Грабежи. Игорный бизнес. Похищения. Рэкет. Убийства. Вымогательства. Прочее. Так продолжалось несколько лет. До того момента, пока Ветровская группировка не развалилась за неделю. Изменив внешность, убил корпевшего над ним хирурга и исчез, не оставив о себе никаких сведений. В неизвестном направлении скрылся. 
       
  Рожа-то новая, а вот нутро прежнее. И обида осталась. На Ветрова. Жуткая. Наш везунчик постоянный скрылся в другом городе. Залег на дно, просиживая месяцами в квартире какой-нибудь, а на жизнь зарабатывая походами в игровые салоны, которых в ту пору уже развелось немерянно. А что? Везет же. Сунул полтинник – неделю живешь беззаботно. Снова по знакомому адресу наведался, если деньги заканчиваются. И так – пока не появилась уверенность, что все стихло и пора выходить на свет дневной, оставив прятки-отсидки. Вот он и вышел. Вздохнул полной грудью. Улыбнулся, почуяв возможность разбогатеть. Времена-то были прямо плодородные... Ну и началось. Игры на фондовой бирже, там, просто заимствование средств из местных казино, другое что – все работало на Игрока. После, вероятно фирму какую-нибудь открыл. Наподобие Ветрова. И начал богатеть основательно. Пока не понял, что набрал достаточно сил и средств, и теперь сможет отомстить давнему обидчику. Вернувшись в Тарасов основательно, установил за врагом молодости тотальную слежку. Спустя какое-то время – разработал хитрый план по его медленному, но верному, устранению. И начал действовать. Семью похитил, требуя за нее деньги. Теперь вот ждет, падла, когда наступит завтра и можно будет отпраздновать первую победу над Ветровым. А потом – еще как-нибудь ему напакостить. Ну и – до конца дело довести. Убить. Медленно.   
      
   В этот момент появился мужичок при параде. Наверняка ведущий. Ведущий розыгрыша отечественной машины, да и просто заводной хлопец, призванный приукрасить атмосферу в помещении. Не дело без затей играть, порознь, гораздо приятнее весело провести вечер, поддавшись общему настрою. Конкурс, там, иное что, песни попсовые вживую под фонограмму, вручение новенькой машинки победителю, да и просто – отдых в обществе. Бросьте, мол, играть, отдохните малость. Послушайте что я скажу.
 
 Встав на видном месте и привлекши всеобщее внимание, мужичок заявил в микрофон:
- Приятного вечера, дамы и господа. Спешу сообщить вам, что сегодня состоится розыгрыш нового автомобиля по итогам месяца. У каждого из вас имеются пластиковые карточки, которые вы получили за выигрыши более двадцати тысяч. А у кого-то и несколько присутствует.

  Сделал паузу, намекая что таких посетителей множество. Выслушал одобрительные возгласы. Продолжил:
- Так же к нам сегодня, из самой столицы, приехала популярная и известная группа. И она нам споет не один раз. Доставит радость ушам прекрасной музыкой, поднимет настроение, позволит отдохнуть от будничной скуки, да и глаза порадует.

  Указал на сцену, артистично изогнувшись.

 … Девушка ослепительно улыбнулась, замолчав, а мастер миксов перестал извиваться и мотать гривою. Тоже улыбнулся. По-своему...

  Ведущий опять заговорил, вызывая внимание на себя:
- Ну и само собой разумеется – казино к вашим услугам. Играйте и выигрывайте. Только не слишком много.

   Шутка была оценена по достоинству; два-три раза свистнули. Из молодых. Кто-то хлопнул в ладони.

  Он закончил, дождавшись тишины:
- А сейчас свое слово скажет владелец этого казино, Парнин Игорь Александрович.

  Отступил в сторону, отдавая микрофон тому самому полноватому типу, что вышел из подсобного помещения вместе с, вероятно, управляющим, и сунул бумагу в простой лохотрон.
 
  Владелец “Карата” подтянул живот, подойдя. Прокашлялся. Сказал такое:
- Друзья мои, все вы знаете что удача сопутствует смелым. Так вот я вам поведаю по секрету, заметьте, что сегодня напитки играющим за счет заведения. Веселитесь, играйте, радуйтесь. Ни в чем не испытывайте дискомфорта.
 
 Послушал аплодисменты.

- От себя лично скажу, что сам сегодня не прочь поиграть. Вот винца выпью, и начну.
 
   Я оглядела слушающих толстяка посетителей. Подивилась такому нездоровому интересу к азартным играм. Все словно для этого и жили на свете. Играть, играть, играть. Днем работать, а вечером ставить заработанное на кон. До чего же жадные люди в Тарасове водятся. И ведь именно таких мне приходится от бандитов защищать. В быту-то мягкие и тусклые. Все хором орут что не азартные они люди, а замученные обстоятельствами. Что же мне остается делать? Естественно верить им, и осуществлять охрану. Не пойду же я охранять бедных, правильно? У них денег на мои услуги нету. А заниматься благотворительностью, навроде Робин Гуда, я не собираюсь. Не хочу стать той самой девушкой, которая у богатых брала, а бедным – давала...
 
 Ладно, про богатых речь шла. Ну так вот. Дело в чем, собственно? В том что дома богачи тусклые, пушистые, добрые, и не азартные. А как в казино завалятся, так преображаются неимоверно и разительно. Глаза горят, пальцы топорщатся, кошельки по швам трескаются.
 
   Интересно, Ветров такой же? Или только выпить любит?

  Толстяк что-то говорил еще. Много говорил. Но я не слушала. Все наблюдала. За посетителями. Они, тем временем, выслушали множество пожеланий и устремили взгляд на сцену, где попса уже начала пускать свои корни; девушка скинула подобие халатика, оставшись в некоем похабном варианте купальника с несколько удлиненной нижней частью. Сердечно запела про любовь. Кислотный диджей, эй, помогал как мог...  А ничего песня. Пробирает. Можно сказать, что несколько нравится. Но только несколько. Слушать такую тягомотину весь день, не хватит сил даже у ярого любителя такого стиля. Раз-два еще можно, но на этом – все.
 
   Отпела. Выслушала свист и аплодисменты. Оделась и отошла на некоторое время. Синтезаторщик включил просто музыку. Без слов. Слушатели разбрелись по местам, переговариваясь. Начало бегать несколько опрятных девушек по залу, носить халявные напитки на подносах. Кому пива, кому вина, а кому – и покрепче. Веселье набирало обороты постепенно. Еще какой-то час – и охрана начнет выволакивать пьяных в хлам клиентов, успокаивать дамские истерики, разнимать дерущихся, и оттаскивать подпивших и возмущенных богачей от кристально честных крупье. Не позавидуешь парням. Работы у них много намечается. Кстати, как бы меня не выволокли в случае прокола с поимкой Игрока. Трое, я видела, на крыльце стояло, четверо в зале торчат, в подсобке наверняка еще больше имеется. С такой толпой могут возникнуть проблемы. Даже у меня. Плюс ко всему – охрана динозавра по любому стойку примет.

  Веселый намечается вечерок. Веселый.
 Сказать по правде у меня не было ни пластиковой карточки, позволяющей участвовать в розыгрыше машины, ни желания радоваться попсовой музыке. Тем не менее уйти не могла. Пила коктейль и терпела. Заняла позицию возле стойки и оглядывала зал в поисках подходящих под мое представление третьего “мамонта”. Азартного. Но не находила. Либо его еще не было здесь. Либо я в чем-то ошибалась. Одно из двух. Но вот какое? А может быть просто подкараулить когда кто-нибудь в туалет пойдет? А что? Нормальный вариант. Иду следом. Бью в чердак. Задаю вопросы, предварительно подвесив за ноги. Если происходит неудача, подкарауливаю следующего. И так – пока сам Игрок в туалет не захочет. Ну а не попадется, если, тогда завтра сюда заеду, превратившись в светловолосую фотомодель. Сейчас-то я себе нечто вроде испанской знойности придала, а вот завтра – использую контраст; американская дочь американского фермера. Или что-нибудь похожее. Да и на английском буду болтать постоянно. Хрен кто узнает, как не пытался бы. Даже избитые по ошибке в туалете.
 
    Блин. Ни одного ориентира нету. Рожи не знаю. Примечательных выражений не знаю. Роста не знаю. Комплекции не знаю. Хотя нет – раз богатый и не работает физически, значит вкушает много и много же весит. Да и выражение лица должно быть независимым. Не как у всех, кто здесь играет, а как у человека к играм не пристрастного. Типа; зачем играть и нервничать, если денег и так много? Или так; для чего блестеть глазами и трястись телом в случае проигрыша, если и так повезет? Да, именно. Именно такое выражение должно быть у искомого подонка. Продолжаем собирать предположительный портрет...
 
    Я осмотрела играющих. Подметила нескольких кандидатов. “Перец” в ковбойской шляпе, с двумя развязными девицами. Ведет себя спокойно. Словно не в казино пришел, а в родную стихию попал; выигрыши подождут, на данный момент главнее прелести спутниц. И пузо имеется, что подтверждает вторично мое предположение... Мужичок с перстнем, охраной, толстой цепью, и с обликом торгашеским. Тоже подпадает под кандидата. Сидит пиво хлыщет, не торопясь играть. Облик довольно смелого оттенка. Удалого, даже. И за фигурой не следит... “Светский лев”, не играющий, а наблюдающий. Вполне может присматривать не за людьми, а за ситуацией. Знака, как бы ждет. Азартные люди всегда суеверны немного. От того и кажутся ненормальными... Сам хозяин казино тоже подходит. Дескать; нахрена я буду мучится и сосредоточенно играть на выигрыш, если тут и так все мое? Проиграю в свой же карман. Зачем мне это? Да и еще одно всплывает обстоятельство – обладая расположением Фортуны, Игрок мог вполне заиметь сеть игровых заведений. Этакий бизнес в угоду собственным предпочтениям. А что? Повар, медь его так, зачастую ресторан собственный открывает. Пожрать любит, да и готовить. Поэтому полезное с приятным совмещает. Вернее, приятное с приятным. Питающий нежные чувства к расследованиям – милиционером зачастую становится. Любящий морской простор человек – идет в моряки, дабы с обожаемым водоемом и вовсе не разлучатся. Боготворящий высоту и свободу – стремится попасть в летчики. Там, в небесах необъятных, высоты и той же свободы предостаточно. Любящий труд – трудится. Вот и Игрок – мог бизнес затеять только в любимой стихии. То бишь – в индустрии развлечений. Особливо – игр. Азартных. Хе-хе-хе. Попался, сука!

    Я с живым интересом стала наблюдать за владельцем “Карата”, возвратившимся к оставленному аппарату и управляющему. Чуть ли стойку не приняла, забыв стряхнуть пепел. Тот, в результате, осыпался, на чисто вымытую поверхность.
 
 Я посмотрела на бармена отстраненно. Буркнула:
- Извините.

  Вытер. На это место переместил пепельницу. Заверил:
- Ничего страшного. Все нормально.

    Да. Все нормально. Это я и сама поняла. Не дура. Третий динозавр сверкнул чешуйчатой жопой, показавшись. Если этот толстяк, владелец стула на котором я сижу, не Игрок – я тогда не телохранитель. 

     Так, половина проблемы решена. Цель назначена, высветившись пузом. Осталось обмозговать способы преодоления охраны этой цели. Или устранения... Так как игровых заведений у толстяка много довольно, то, значит, полно и охраны. Стоит мне взять его в плен – тут же подъедет человек тридцать. Со всех клубов. И крупных телом, человек. На всех кулаков не хватит. Даже пуль на них не хватит. Повисну, в результате, за руки подвешенная в подсобном помещении этого казино. И уже не я буду допрос вести, как привыкла, а Игрок. А после допроса – последует много чего нехорошего. Для меня... Не подходит такой вариант.

   Если же взять его в заложники и пятится к выходу – то можно попасть за решетку. Иметь проблемы с родной милицией. Получить обвинения в захвате заложников, терроризме, и прочем. Ну и лет десять, соответственно, строго режима. В таежных лесах. А по освобождению – грузчик или дворник светят. Тоже не подходит.

  И как быть? Ехать за гранатами и автоматом? Брать в подмогу старого, глухого, и сердитого? Нет, таким путем дела не решить. Тут нужно что-то посущественнее, чем простая стрельба и мордобитие. Нужно выманить Игрока из казино, где он неуязвим для меня. Или ждать, пока сам не решит уехать. Следовать, потом, за ним. Ну а там – все как обычно. В нос. В мозг. В милицию. К Симонову.
 
   А если он всю ночь будет здесь торчать? Что мне, тоже до утра зенки пялить? А ведь в казино просто так не разрешается сидеть, тут положено время от времени играть. Я так весь свой гонорар проиграю за ночь. Или пропью коктейлями. Придется срочно следующего клиента искать, толком не отдохнув после охраны Ветрова. Или в долги влазить. А ведь еще надо и семью “мамонта” освободить. Завтра – последний день. Так что – надобно искать способ выманивания толстяка за пределы “Карата”. И как можно быстрее; вдруг это не он окажется, и мне придется возвращаться сюда для следующей попытки обнаружения вражины.

  Как его выманить? Взять за галстук и тащить? За нос, может быть? Вряд ли он подчинится. Скорее охрану позовет на помощь. Неужели опускаться до того, что заводить с ним знакомство и страстно звать в кровать прямо сейчас? Тьфу! Ни за что! Не для того я себя пробежками мучаю каждое утро! В принципе... В принципе до кровати-то дело не дойдет, но... но ведь пока будем ехать к нему домой – наверняка волю рукам даст. Что мне, потом, ломать их и неделю из душа не выходить? Отставить всяческие мыслишки, Евгения Максимовна! Стиснуть зубы и вперед! Все равно меня никто не узнает в таком наряде... Нет, не пойду. Буду думать дальше и искать другие пути.

    Мысленно выругавшись, не стала использовать женское супер-оружие. Нахмурившись, сидела с бокалом в руке. И с новой сигаретой. Не подкуренной.
 
Тем временем певица еще раз запела. Но появилась уже в другом наряде; длинная юбка и растянутая до невозможности кофта. Посетители, кое-где подвыпившие, потянулись к сцене поближе. Всем хотелось послушать. Про игры пока позабыли. Кроме толстяка. По-прежнему вяло тыкал в кнопки, болтая с управляющим. Ни на что внимания не обращал. Будто и не в казино находился, а у себя дома. Или на собственной работе, где все приелось и ничего не радует. Даже попсовая столичная группа.
 
  Вторая песня закончилась. Аплодисменты на этот раз звучали громче. А оно и понятно. Когда в желудке спиртное – мир видится не таким поганым. Среднее переходит в разряд высокого, посредственное – в оригинальное, а попсовая песня, хи-хи, обретает глубокий смысл. Не грех и поаплодировать такой исчерпывающности. Заодно и показать себя. Вот, мол, я. Проиграл три тысячи, а мне весело. Песни слушаю, в ладоши хлопаю, ни о чем не грущу, а сейчас и вовсе напьюсь. Жизнь в кайф, дамы и господа!

  Певица вновь удалилась. Высшее общество вернулось на свои места.
Я намекнула бармену про огонек. Заодно, и про повторение коктейля. Получив и то и другое, достала из сумочки несколько российских тысяч. Направилась с ними к автоматам. Поближе к беззаботному толстяку. Следовало все же завести знакомство, так как ничего другого в голову не приходило. Остановилась через три аппарата от него. Мигом разобравшись в кнопках, засунула первую бумажку. Поставив максимальное число играющих линий, придала себе ленивый вид. Уселась на стул. И, что с трудом конечно же давалось, пыталась не смотреть в сторону вероятного Игрока. Не хватало еще подозрений с его стороны. Тип он наверняка суеверный. И легко можно с ним повздорить, вместо того чтобы познакомится. А это – плохо повлияет на продвижение расследования. Моего расследования.
 
     Толстяк по-прежнему болтал с управляющим, не забывая нажимать кнопки. Речь шла о расходах на рекламу по телевидению, кажется.
 Тысячу я проиграла быстро. Пересела поближе к толстяку, собираясь таким образом вообще рядом с ним оказаться. Но тут – произошла неприятность; один из молчаливых охранников поменял дислокацию и встал прямо между нами, давая таким поступком понять что к хозяину заведения приближаться не стоит.
 
Я разозлилась конечно, но виду не подала. Продолжила играть, жалея о том, что не удалось подобраться к намеченной “цели”. Вот спущу эту тысячу, и вообще в рулетку пойду играть. Там немного больше везет. Здесь же – полтора рубля исчезло без следа, а бонуса так и не выпало. Ну не гадство ли?
 Мордоворот так и стоял, не уходя.

    Третья песня зазвучала. Про любовный треугольник уже. Подвыпившие начали шуметь. Трезвые – скоро намеревались стать такими же. А что? Нормальный провинциальный отдых. Про выставку картин Васи Петрова и речи нет. Про коллекцию белья – и подавно. Предмет обсуждения несколько иной. Деньги. Выпивка. Кураж. Расслабуха под музыку. И ничего более. Взять столичное казино, если, там картина несколько иная. Туда как в некий клуб ходят. Поболтать, познакомить с друзьями или с супругой. Вопросы обсудить, за игрой. Как-то более культурно. Здесь же – выставление культурного, того что имеется в наличии, не поймут. Нахрена, скажут, идти в казино для обсуждения дел? Тут играют, а не болтают. Ну и пьют. Ведь под мухой веселее, да и везения больше. А дела – в офисе обговаривают. Или дома, по телефону.
   
 После окончания песни – появился ведущий и начал розыгрыш машины. Пора было уже, иначе все перепьются и начнется бардак натуральный. Каждая пластиковая карточка, упомянутая, имела свой номер. Он и участвовал. У кого-то, я заметила, была целая охапка таких карточек. Наверняка частый гость в этих стенах, если столько раз больше установленной цифры выигрывал. Наверняка и шансов имеет больше, чем другие, с одной-двумя. Интересно, кому же достанется машина? Не Игроку ли, с его везением?... Стоп, толстяку тачка не нужна. Он и не будет в розыгрыше участвовать. Будет все также болтать с управляющим, словно и не происходит ничего вокруг интересного.

  Вторая тысяча улетела. Я слезла с высокого стула и подошла к рулетке. Опомнившись, сходила к кассе и купила с десяток сотенных фишек. Для начала и этого хватало. Поставила две на красное. Ведущий тем временем весело тараторил про всякую чепуху. Одновременно с болтовней – крутил стеклянный шар с бумажными комочками; решено было компьютер не использовать, а розыгрыш провести старинным способом. Немного покрутив еще – торжественно поворошил в шаре рукой. И вытащил, в возникшей затаенной тишине, один из таких комочков. Развернул медленно. И улыбаясь резиново, назвал в микрофон победивший номер.
 
... Машина досталась почтенной даме, что недавно спорила с крупье. Она взвизгнула истошно, под всеобщие аплодисменты. Расплакалась. Убежала на улицу, осматривать и ощупывать свое новое транспортное средство, стоящее перед входом...

  Я хмуро порадовалась за нее. Две фишки мои ушли; число выпало черное. Гадство. Деньги покидают кошелек. Не везет нихрена. Вот Игрок получит по каске, едва в плен возьму. Эх и огребет. Втройне возместит затраченное, падла толстая. Фортуна ему не поможет. Ему милиция поможет... Поставив еще раз на красное, подкурила третью сигарету. Уже от своей зажигалки. Допила коктейль и вручила бокал проходившей мимо девушке из персонала. От повторения отказалась, итак чувствовала в голове легкий шум. Я сюда не напиваться пришла. Я сюда за Игроком пришла. А если напьюсь – уже не поймаю динозавра.

  …Цифра опять выпала черная…
 
 Я повторила ставку. На этот раз – все оставшиеся шесть фишек поставила. Уж в третий-то раз выпадет красное? Если нет – ругаться буду. Мысленно...
 
 Толстяк закончил болтать с управляющим. Разошлись. Вероятный Игрок направился к бару, а второй – исчез в подсобном помещении. Я дернулась было к толстяку, но вспомнила про ставку. Сердито поедала глазами катающийся шарик. Если выиграю – станет двенадцать фишек. Если нет – пойду за новыми. Через бар…

  Не выиграла. ****ство, в натуре! Три рубля к ****ям отправилось, и часа не прошло. И почему мне не везет? И ведь какой день уже не везет!
  Вспомнив про цель визита, я продефилировала как можно женственнее к бару. Попутно поймала на себе взгляд толстяка; приподнял брови, разглядев. Кажется дело начало сдвигаться с мертвой точки. Еще чуть-чуть потерпеть, пару часиков, и – метаморфоза в ужасную и жестокую телохранительницу. Месть по всем правилам. И за проигрыш. И за стиснутые зубы. И за похищения мирных жителей Тарасова. Всё пузо отобью.

- Вас угостить чем-нибудь?

    Да-да, конечно. Я для этого так и шла. Не понял, что ли, толстый? На тебя смотрю и всем своим видом на знакомство напрашиваюсь. Прямо обожаю мужчин в теле. Жить, мля, без них не могу. Б-р-р-р... Я даже позволю тебе угостить меня чем-нибудь. Даже на это пойду, лишь бы к себе расположить. Лишь бы из казино тебя выманить. На улицу.

  Соглашусь:
- Было бы кстати.

- Вина даме. Лучшего.

    Вот даже как?! Ты тоже на контакт идешь легко? Это отлично. Сейчас будем болтать ни о чем. Ты – о выигрышах. Я – о проигранных трех тысячах. Потом – найдем общую тему. Например; хреновая осенняя погода. Вместе скажем, что да, хреноватая. По сигаретке скурим. По второй. Будем знакомится. Бокалами стукаться. Ты спросишь, где я живу. Я тебя обману естественно. Сама спрошу про твое место жительства. Ты меня тоже обманешь. Поинтересуешься, чем я собираюсь вечер занять. Я, стиснув зубы, скажу, что ничем. Ты, рожа толстая, предложишь съездить в ресторан. Я для вида поломаюсь. А потом – соглашусь. Мы сядем в твой джип, или что там у тебя на ходу имеется. В машине я скажу, что не привыкла ездить с охранниками. Ты их выгонишь. Мы поедем одни. Тут-то тебе и карачун. Узнаешь мое истинное к тебе отношение. Ну и намерения, соответственно. Но это – потом.  А сейчас я буду изображать из себя любительницу импозантных мужчин.

- Как ваше имя, красавица?

- Анастасия.
 
    Хе-хе-хе. На самом деле я вовсе не Настя никакая. Я погибель твоя, сердитая и опасная. Я твоего врага охраняю. Значит ты – и мой враг. Соответственно и огребешь как полагается, в такой ситуации. Вот только в машине наедине окажемся, и сразу же прессовать начну. А потом – дулом в рожу. И приказ ехать за город. Ну а за городом... За городом тебе плохо станет. Очень плохо станет. Аж не выдержишь, и все расскажешь. Абсолютно все выложишь, лишь бы до той же родной милиции дожить. И где семью Ветрова держишь. И кто в его доме жучки ставит. И зачем ты трудягу хирурга на небеса отправил. И, наконец, внесешь последние штрихи в общую картину. Но это – потом. В данный момент, я просто Настя. Настя из Москвы. И я хочу с тобой дружить, толстячок.

- А меня Игорем зовут.

- Приятно познакомится.

     Я знаю, что тебя Игорем зовут. Слышала, давече. Не глухая. Наблюдательная. Так же я теперь знаю твое отчество и фамилию. Если не удастся тебя в плен сегодня захватить, то попозже наведаюсь уже прямо по адресу. Влип ты, пузан. Влип. Хоть и сменил личико, но это тебе не поможет. Не сегодня заговоришь, так завтра запоешь. По любому. Ну а не удастся разговорить тебя, то просто в милицию отвезу. Симонову сдам. И доказывай потом, что я не права. Эксперты тебя осмотрят. И признают, что ты делал пластическую операцию. Эх и слез прольешь, локти кусая. Начнешь привыкать к тюремному диетическому питанию. Похудеешь несравненно. Стройным станешь. Да, тебе на зоне место. Играй там в карты, в шашки, во все остальное, но про Ветрова Александра Геннадьевича забудь. Лучше про собственную шкуру думай. А сейчас – думай как побыстрее перейти к поездке в ресторан. Я долго твоим уговорам сопротивляться не буду, самой надоело здесь торчать. На свежий воздух хочу. Да кулаки размять желаю. Но это – после.
 
  Пора сделать некоторый намек:
- Я в вашем заведении только проигрываю, Игорь. Собиралась отдохнуть, а тут...

- Предлагаю поехать в ресторан, Анастасия. Если вы, конечно, не против. За знакомство выпьем. Отдохнете. Игры – это не отдых. Это сплошные нервы. Да и шумно здесь. Накурено.

   Эх и шустрый, однако! И говорливый какой! Не успела даже намека толкового сделать, как ты уже купился. А если ты не Игрок? Что же – пытки вытерпишь незаслуженно? Надо бы тебя проверить. Посмотреть, каков ты в игре. Вот только заикнись, что ставки вдвое увеличиваешь – и я сразу твоя. Полностью твоя. Я с тобой даже на твою квартиру соглашусь ехать. Прямо сразу так и скажу. Вези меня, Игоречек, в ресторан. На квартиру. На дачу. Я – твоя. До самой милиции. У нас та-а-акая беседа будет, закачаешься. Ты даже песни петь будешь, при осенней луне. И стихи читать. Плаксиво, правда, но и такие сойдут. Я особа непривередливая. От твоего кореша-подельника даже жаргон выслушивала. Представляешь, немного теперь в нем смыслю. А не будешь сговорчив – я свои познания приведу. Вместе с матами и ударами по твоему рыхлому пузу. Многочисленными ударами. Ну и в чердак несколько раз заеду. Без этого никак. Сам боксером хотел стать, понимаешь меня вполне.

- Но отыграться-то я должна? Поможете мне, Игорь?

- Помогу. Даже научу кое-чему.

      Научи меня ставки вдвое повышать, я тебя умоляю просто. Только, мля, попробуй научить чему-нибудь другому. Или же увеличь иначе. Я сразу же потеряю к тебе интерес, херня пузатая. Скажу, что в туалет хочу. А сама – отправлюсь прикид менять. И заниматься поисками Игрока, приняв вид блондинки. Но к тебе – не подойду больше. Еще и оскорблений наслушаешься под завязку, если попробуешь пристать иль знакомство навязать. Ух я тебе! Веди давай, я деньги вернуть хочу обратно. На три тысячи рублей я лучше подарок тетушке куплю. Приедет, родная, а тут ей еще один презент... Всё, допивай свой бокал и веди меня отыгрываться. И учить хитрому приему увеличения ставок вдвое. Только он мне интересен... Допил? Ну тогда пошли. К рулетке хочу. Я там целую тысячу продула.

- Главное в игре, Анастасия, это ставки. Только от них зависит размер выигрыша. Так же надо знать момент, когда эти самые ставки сделать. Сейчас вы сами в этом убедитесь. Какое число выбираете?

- Семнадцать.

- Ставлю пятьдесят на семнадцать.

- Вы поставили пятьдесят тысяч?!

- Да. Для вашего обучения мне не жалко этих денег.

- Мило...

          Нет. Ты лучше поставь сорок семь тысяч. А три – отдай мне. А то, блин, решил шок, хи-хи, произвести. Старый и безотказный прием намереваешься использовать? В случае проигрыша я тебе как бы должна буду. Ну и, соответственно, за мной постель. А в случае выигрыша три рубля мне отдашь и все. Эх и урод! Да я тебе за это не только пузо отобью, я тебе еще и все остальное поотшибаю напрочь. Удумал, чмо рыхлое, воспитанницу Ворошиловки на свой древний прием ловить. Я-то изображу лицом и испуг и дикую радость, с меня не станется. Но только эти мои артистические шедевры тебе боком выйдут во время допроса. Составят еще один пунктик в пользу твоего реального избиения, перед транспортировкой в милицию. Симонову мало что останется. Попомни мои мысли, рохля везучая. Выигрывает число семнадцать – плохо для тебя. За жадность изобью. Проигрывает – тоже тебе плохо будет. Изобью сам знаешь за что. Встрял ты, короче...

        …Названное мною число выиграло. Вместо пятидесяти тысяч теперь был один миллион восемьсот тысяч. Я принялась изображать бурную радость. Даже слезу счастья пустила, настолько старалась. Мне поверили. Особенно толстый. Про собравшихся завистников и говорить не стоит; глаза у всех увеличены, руки трясутся, а в голове мысль о моей недостойности такого выигрыша.
 
 Толстый был спокоен, как скала. Вернул мне мои деньги вдвойне. Подмигнул. И снова спросил:
- Какое число выбираете, Анастасия?

  Я прекратила изображать счастливую москвичку. Сказала:
- Десять. Нет, пятнадцать.

- Пришел момент показать вам кое-что. Помните, обещал?

- Помню.

- Ставлю сто тысяч на пятнадцать.

     Я деланно выпучила глаза.
- Зачем столько-то?!

- Я просто увеличил вдвое. Всегда так делаю, Анастасия. Сколько себя помню – постоянно. Этакое счастливое число, можно сказать.

          Всё! Третий динозавр показался полностью! И хвост и грива вылезли! Оставалось только подождать немного, а там – действовать. За целую ночь я успею и допросить Игрока, и за семьей Ветрова съездить, и даже понравившуюся шкуру из его кабинета вывезти.
 
 Толстый чего-то объяснял мне. Но я толком его не слушала. Уже мысленно видела как обрадуется Ветров освобождению семьи, как Игрок будет просить не сдавать его в органы, как сам допрос будет протекать. Мои счастливые глаза пусть истолковывают как хотят, они оттого такие, что удалось найти третьего уцелевшего с тех времен. Я смогла, я сделала, я круче всех. Я... я даже к избиению охраны не прибегла. Все решится само собой. Уже скоро. Уже прямо сейчас.

  Число выпало другое, сто тысяч ушли в пользу казино. Я указала на этот факт:
- Вы проиграли, Игорь. Наверное из-за меня, да?

 Он отмахнулся, словно сто рублей проиграл. Да и, если посудить, не проиграл он вовсе; казино-то ему принадлежит.
- Бросьте, Анастасия. Не из-за вас. И не проиграли мы вовсе. Было пятьдесят тысяч, а стало почти два миллиона. – Игрок подмигнул опять. – Ну что, едем в ресторан?
 
     Я милостливо согласилась. Конечно едем! Я с ним хоть на край света теперь поеду! Лишь бы не отпускать от себя.
- Теперь, пожалуй, можно и в ресторан съездить.

- Отлично.

      Отдав распоряжения своему управляющему, Игрок повел меня на улицу.
   Там уже поджидал здоровенный черный внедорожник. Возле – толклось трое охранников. Увидев шефа, прекратили разговоры и замолчали. Мне открыли дверцу галантно. Помогли сесть. Все на уровне, понимаешь. Как в кино. И, к моей большой радости, в машину сел только Игрок. Охрана осталась на улице, получив приказ не тревожиться. Мешать теперь никто не будет. Останется только вырубить толстяка, а водителю, под дулом револьвера, говорить куда ехать. Потом – перегрузить пленного в поджидающую на другом конце города машину. И – собственно начинать уже допрос, для начала отомстив за вынужденные спектакли и переступание через себя.
 
  Тронулись.
- Куда поедем, Анастасия?

- Полностью полагаюсь на ваш выбор, Игорь. Город мне не знаком.

- Как скажете.

    Назвав водителю адрес, находящийся недалеко отсюда, Игрок с интересом посмотрел на меня.
- Я так понял, что вы не из Тарасова. Я прав?

- Полностью.

- А откуда, если не секрет?

- Москва.

- Неслабо... А здесь – в гостиннице остановились?

  Я сохранила нейтральное выражение лица. Достал, честное слово, куча вопросиков, любопытный не в меру, нет чтобы молча ехать и не нервировать.
 Решила немного запутать:
- Нет. У приятеля остановилась.

  Удивился:
- Приятеля?

- Да. Вы его знаете. Кирсановым Олегом Дмитриевичем зовут.

    Игрок не понял ничего, судя по выражению лица. Принялся размышлять было, но тут я нанесла молниеносный удар в шею ребром ладони. Хрюкнул и уткнулся в спинку переднего сиденья, так ничего не осознав.

   Выхватив револьвер из потайной набедренной кобуры, я ткнула им в затылок начавшего торможение водителя. Приказала твердым голосом:
- Не тормози. Прострелю.

  Подчинился.
- Куда ехать-то?

- Сворачивай налево.

- Знаешь, хоть кого вырубила-то?

- Знаю. Заткнись и ехай.

- Понял...

         Я передернулась, и было от чего. Пришлось переступить себя и заигрывать с третьим уцелевшим членом Ветровской группировки. Ладно бы стройный и подтянутый был, еще куда ни шло. А это же – прямо свин. Самоуверенный свин, решивший что действительно мне понравился. Эх и боров… Впрочем, на это и было рассчитано. Очередной носитель штанов клюнул на мой внешний вид. Ну и прогорел. Фортуна отвернулась. Наконец-то отвернулась, отдав любимчика в руки Фемиды. Пара месяцев следствия – и зона распахнёт свои объятья для еще одного. Для Кирсанова Олега Дмитриевича. Он же – Парнин Игорь Александрович. Так же – Игрок. Ну и просто упитанный сорокалетний парень, возомнивший что до самой старости везением наделен.

   Сейчас перегружу в ожидающий мерседес, на котором приехала в казино, и – прямиком к Ветрову. Больше везти некуда. Ночь на улице, да и прохладно весьма. Поставлю нос к носу с Анатолием. И буду задавать вопросы. Нет, сначала Игрока допрошу, а уж потом – Анатолия... Стоп! Совсем забыла, что Ветров его убить может. Ну, тогда просто в лес вывезу. Дам лопату, и прикажу копать могилу. Но сначала бока намну. Чтобы слушался и не предпринимал заведомо неудачных попыток оказать сопротивление. Или просто к дереву привяжу. Ладно, на месте решим как поступить. Так, или иначе. А пока – надо следить за водителем. И дорогу указывать.

 
     Завидев ожидающую машину, я приказала:
- Здесь притормози.

- Хорошо. Но подумай сначала...

   Не став выслушивать ничего, я и водителя подремать отправила на пару часиков. Болтовню и угрозы пусть своей жене приводит, или тому кто поверит и испугается. Открыла дверцу джипа, вышла, с сомнением посмотрела на Игрока. Выволакивать его из машины смысла не было. С асфальта тяжелее намного поднимать будет, да и одна не осилю такого борова, весу-то в нем прилично.

  Я позвала подкупленного частника, ничуть не стесняясь того факта что ранее мы с ним о перетаскивании тяжестей не договаривались.

   Подъехал. Вышел из своей машины, открыл багажник. Поинтересовался, заглянув в салон джипа и указывая на пассажира:
- Ты про этого говорила?

   Я кивнула удовлетворенно.
- Да.
 
   Он почесал подбородок задумчиво. Заметил:
- Больно тяжеловат. Не находишь?

   Я развела руками.
-  Блин, извини уж, мужик, что он за эти годы так отожрался. Я и сама не знала о наличии у него излишнего веса. На фотографии-то худенький и молодой, не больше пятидесяти, а на деле... Я тебе доплачу за вес, не беспокойся. Ты, главное, помоги.

- Лады.

       Через несколько минут все закончилось; Игрок перекочевал в багажник, нашими общими усилиями, в джипе остался лишь водитель, обнявший руль. По очновению будет долго и мучительно соображать, что же произошло, и как он здесь оказался. Так что до подъема тревоги время еще есть; я даже пленника допросить успею и семью Ветрова освободить.
 
  Улыбалась, наблюдая в окно как город остается позади. Потирала руки в предвкушении допроса, всё думала с чего начать. Все складывалось удачно; Игрок не такой уж и крепкий парень, если Москит заговорил – этот-то точно все расскажет. Ну а будет упрямиться – уколю каким-нибудь хитрым препаратом, чтобы время не терять и не рисковать получением дезинформации. До утра надо все закончить; утром Симонов на работу придет, вот сюрприз ему будет. Да и не только капитана сюрприз ожидает…
 
     Оказалось что сюрприз ожидал меня лично, да такой, что я ощутила как волосы на голове медленно встают дыбом. Едва привязанный к дереву Игрок пришел в себя и перестал сотрясать окружающий лес громкими матами, заговорив более менее понятно и связно, я услышала такое:
- Думаешь, я не знал о том что ты на меня охотишься? Считаешь себя непредсказуемой? Ну-ну… Еще бы несколько минут, и мы бы с тобой разговаривали по-другому, дрянь. Ты опередила меня на какие-то минуты, буквально квартал не доехали.

  Я закурила, не зная что и думать. Прошлась туда-сюда. Решила начать с самого начала и прояснить для себя такие вот вопросы:
- Из всего сказанного тобой, выходит что ты являешься Кирсановым Олегом Дмитриевичем, так?

  Он подергался, но наручники держали крепко. Ругнулся, не собираясь отвечать.
- Да пошла ты…
 
 Я остановилась перед ним. Принялась рассуждать:
- Впрочем, плевать, не хочешь отвечать – не отвечай. Буду тянуть из тебя признания понемногу, я тебя вычислила взяла в плен и никуда ты от меня не денешься; начну с мелких костей, закончу самыми крупными. Или же уколю хитрым препаратом и ты сам всё выложишь, даже захлебываться будешь и торопиться всё мне рассказать. Мне останется только на диктофон записать.

 Игрок глянул на меня исподлобья. Усмехнулся:
- Такое ни один суд не примет.

 Решила его малость припугнуть:
- А я это не для суда записывать собираюсь. Это я для Ветрова запишу, дам ему послушать, подумать над твоими словами, ну и… и случайно уеду отсюда, якобы не в силах смотреть на дальнейшие мучения его бывшего подельника. Уеду и забуду, пусть и помучаюсь пару дней угрызениями совести, но долго это продолжаться не будет, уже на следующей неделе и не вспомню как возле Тарасова кого-то зверски убили.

 Стряхнула пепел. Переглянулась с притихшим частником; тот похоже уже жалел что согласился подработать таким способом. Вернулась к Игроку:
- Что выберешь? Мучения, в средневековом стиле, или современные культурные способы?
 
   Забеспокоился. В глазах проглянуло нечто похожее на страх; действительно мог пострадать, лишиться целостности костей, а вдобавок еще и с Ветром встретится. Одни, в лесу, темно, никто не поможет. Попытался угрожать:
- А если с Ветром мы всё миром решим, об этом не думала? Я ж тебя потом даже за границей достану! Ты у меня землю жрать будешь, тварь!

  Я поморщилась, мне эти угрозы кто только не озвучивал. Бить его не хотелось; еще в милицию сдавать, а кому он нужен с синяками? Отмахнулась равнодушно:
- Вы с Москитом похожи, кстати. Тот те же самые речи вёл; достану, мол, прибью, порву, прочее. В итоге что? Сидит сейчас в СИЗО, готовится к отправке за Полярный Круг, лет на двадцать минимум. Вот и ты поедешь. Надолго поедешь.

 Засопел. Запыхтел даже. Забавная картина получалась, без смеха и не взглянешь.
- Ты ничего не докажешь.

- И не собираюсь. Ты сам все выложишь, зачем мне напрягаться и что-то там из тебя вытаскивать? Сейчас поработаю над тобой с усердием пару часиков, и ты будешь говорливым до жути. Будешь умолять выслушать тебя.

- Брехня…

 Мне пришлось усмехнуться и придать себе беззаботный вид. Ну и сообщить:
- Я бы так не сказала. Москит поначалу тоже упирался и сомневался в моем успехе. Однако же заговорил. Пусть и утаил кое-что, но сказанного хватило с лихвой.

 Ткнула пленного в объемное пузо кулаком.
- И ты расскажешь, всё расскажешь. И про пластического хирурга, и про похищение семьи Ветрова с целью получения выкупа, и про…

   Я вдруг осеклась, видя что он не возражает нисколько. Если бы всё было так как я говорила, то начал бы отпираться, отказываться, прочее. Вместо этого увидела полнейшее спокойствие на лице допрашиваемого. Ну, не совсем полнейшее, а относительно предъявления в похищении семьи.
- Стоп. Что-то я не поняла. Выходит, ты…

 Пригляделась повнимательнее к выражению его глаз.
- Выходит, похищения не было?

 Молчал. Смотрел в упор, и молчал.

  Я аж сигарету выронила, от внезапного известия. Хотела было нагнуться за ней, но потом раздумала и закурила новую. В голове не укладывалось такая информация, ну никак не хотела укладываться. Семью Ветрова оказывается не похищали вовсе, всё было подстроено и замаскировано под похищение. Тогда… тогда какой в этом смысл? И кому это выгодно?.. Ветрову? Вряд ли, ему как раз это не выгодно, так как по рукам и ногам связывает, не дает разобраться с Москитом и прочими… Игроку? Допустим выгодно, но тогда и супруга Ветрова какую-то пользу имеет, вместе с сыном… Что же выходит? Супруга Ветрова заодно с Игроком? А сын что же? Мать послушал? Или как?

  Я убрала зажигалку в сумочку. Шумно выдохнула.
- Выкладывай, короче. Иначе я за себя не отвечаю. Либо сама замучаю насмерть, либо Ветрову позвоню. Он, в свете новой информации, такое с тобой сотворит, что небеса померкнут.

 Не поверил:
- Да пошла ты.

   Я пожала плечами. Достала телефон из сумочки, набрала номер Ветрова. Краем глаза наблюдала за выражением лица Игрока, но ничего кроме презрения и хмурости там не видела.

  Вздохнула, понимая что напугать не удалось. А если бы действительно позвонила, то вся эта история закончилась бы вполне кроваво; Ветров и Игрока бы порешил, прямо в этом лесу, и супругу свою тоже бы нашел, и вряд ли она после “разговора семейного” живой останется. В итоге лишние смерти на моей совести. Проще допрашивать с помощью химии, так меньше крови, расставлять все точки по местам, сдавать Игрока Симонову, а Ветрову объяснить всё что узнала о его супруге, объяснить и попытаться удержать от необдуманных действий.

     Частник терпеливо ожидал в машине, с тревогой поглядывая на нас. Действительно не рад был, что согласился. Когда я достала из сумочки шприц с химией и сделала допрашиваемому укол, вообще заёрзал обеспокоенно, потом выскочил из машины и стал мерять шагами пространство вокруг своего транспорта. Я его успокоила заверением что никого убивать не собираюсь, и стала дожидаться подробного повествования от практически главного действующего лица в этой непонятной истории. Диктофон был наготове.

 Вскоре дождалась.
 

- Как здорово у вас всё получается, Евгения Максимовна. – Симонов открыл дверь своего кабинета, впуская меня. Зашел, после. – Вам бы в милиции работать, цены бы не было такой сотруднице.

 Я усмехнулась, присаживаясь.
- Спасибо, я как-нибудь без постоянной работы обойдусь, Сергей Владимирович. Свободы больше, и никакого начальства кроме лишь собственной совести. Да и зарплата…

 Он прошел за свой стол. Убрал с поверхности небольшой беспорядок тремя-четырьмя суетливыми движениями. Сложил, после, руки, и с интересом на меня глянул, решив больше не сманивать меня в органы:
- Ну рассказывайте, Евгения Максимовна. Очень хочется послушать о ваших приключениях и о том как вы вычислили Игрока.

 Я пожала плечами.
- Ничего сложного. Приехала в самое большое казино Тарасова, пронаблюдала за посетителями, ну и мало-мало обнаружила… Тут другое нашлось-выяснилось, не менее интересное.

 Симонов закурил, пододвинул пепельницу.
- Другое? Что именно?

- Когда я только начала охранять Ветрова, меня удивила одна вещь. Даже озадачила, я бы так сказала. Во дворе его дома взорвали машину, это в новостях еще показывали, но вот этот самый взрыв еще и внутри особняка некоторые разрушения нанес. Телевизор разбил, охраннику синяк под глазом поставил, мебель покрушил, прочие непотребства имели место. Не может взрыв такого сделать, никак не может.

 Симонов неопределенно шевельнул рукой.
- Ну почему же? Вполне реально, на мой взгляд, мало ли что бывает.

 Я отрицательно качнула головой.
- Дослушайте, Сергей Владимирович. Позднее, это ближе к вечеру, Ветров напился, и поведал мне о том что у него похитили семью перед взрывом, тем самым связав ему руки. И тогда мне стал более менее понятен такой беспорядок в доме, это непрошенные гости так постарались.

 Симонов загнал брови на лоб:
- Похитили? А чего ж не заявил?

- Побоялся. Думал что тем самым вынудит похитителей убить его близких. Начал собирать деньги для выкупа, нанял меня для охраны, прочее.
 Я тоже закурила. Продолжила рассказывать:
- И от Игрока я узнала, буквально час назад, что на самом деле никакого похищения не было, а подстроила всё это супруга Ветрова. Дескать, у них давно уже разлад в семье, да и с Игроком, в прошлом, у неё очень теплые отношения были. Вот она и замыслила такое – хотела двух зайцев поймать, муженька ограбить, заодно и с Игроком свою судьбу связать. Сын, естественно, маму послушал, и уехал вместе с ней. Началось всё это с того момента как Игрок объявился в городе и дал ей знак, что жив и вполне богат. Ну и понеслось…

 Симонов кашлянул, поёрзал на стуле.
- И что же вы теперь делать намерены, Евгения Максимовна?

 Я стряхнула пепел. Развела руками:
- Не знаю. Гонорар за охрану я получила, семье Ветрова ничто не угрожает, ему самому тоже ничего не угрожает. Наверное просто открою ему глаза на настоящее положение дел, да и всё. Пусть ищет себе новую жену, если прежняя так его подвела. Деньги-то, небось, для выкупа уже собрал, как бы не отдал их…

 Симонов огладил подбородок.
- А сама она где?

- На даче у Игрока. Ехать туда смысла я не видела, да и не повезу же я её силком к Ветрову? Он её прибьет и закопает, мужик-то горячий и прямолинейный, озлобится и прибьет. Пусть уж лучше будут в отдалении друг от друга. Пусть на развод подают, так будет лучше. Главное что – с охраной я справилась, а копаться в ихних проблемах – это для юристов подходит. Позвоню Ветрову, скажу что у него супруга вовсе не в плену а в шикарных условиях, ну и всё в таком роде. Мол; ищи себе другую спутницу жизни, эта тебя чуть на тот свет не отправила…

 Симонов хмыкнул:
- А если Игрок обманул?

- Это вряд ли, Сергей Владимирович. По воздействием химии врать никто не может, все рассказывают чистейшую правду очень основательно и подробно.

 Я затушила сигарету. Вспомнила:
- Кстати, Москиту помогла бежать именно она. Подкупила кого-то, в итоге тот дернул с этапа и приехал в город. Вот если бы и Москита я под химией допрашивала, хочу заметить, то уже давным давно бы всех на чистую воду вывела. Я же, как правильная, принялась ребра пойманному считать, пытать даже собиралась, угрожала. Он и обманул, зараза, в итоге. Вернее, не обманул, а всей правды не сказал. Умолчал про то, что деньгами и информацией его снабжала Ветрова. Она же, кстати, подговорила одного из охранников, Анатолия, и он в доме жучков наставил. Вот… Короче – хотела она Ветрова угробить. Ограбить, убить, прочее.
 
Капитан затушил свою сигарету. Убрал пепельницу, разогнав дым рукой.
- За это можно и к уголовной ответственности привлечь. Организация побега, покушения, инсценировка похищения.

 Я отмахнулась. Копаться в грязном белье того особняка действительно не имела желания.
- Делайте что хотите, Сергей Владимирович, свою работу я выполнила. Игрока вам сдала, Москита поймала, несколько киллеров тоже. Скоро тетушка с курорта вернуться должна, так что мне не до чего будет. Буду отдыхать, короче. А может и еще кто-нибудь позвонит, насчет охраны, всяко бывает.

  Он улыбнулся.
- И опять оберегать возьметесь?

- А как же. Это моя работа.

- Рискованная у вас работа, Евгения Максимовна. Под пулями ходите, деретесь, погони устраиваете. Могут ведь и ранить, с этим шутки плохи.

- Без этого никуда. – я потянулась, время суток давало о себе знать. – Игрок, хочу сказать, знал что я его ищу, и даже попытался сделать мне сюрприз, сам меня в плен намеревался взять, но я его опередила… Вас, кстати, тоже могут ранить, Сергей Владимирович, но тем не менее работаете. К месту, а кофейком не угостите?

 Тот было дернулся разузнать про только что поведанное, про сюрприз, но потом передумал. Кивнул, дотягиваясь до чайника:
- Угощу с удовольствием, Евгения Максимовна.



     Домой я вернулась уже с рассветом. Скинула надоевшие туфли, прошла в свою комнату, плюхнулась на диван и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной и покоем.

  История с Ветровым закончилась очень даже благополучно. Всё встало на свои места, два бандюгана скоро получат срок, лжепохищение раскрылось, Ветров наверное сейчас опять напивается, то ли от радости что деньги при нем останутся, то ли от известия про корыстную супругу. Ну и пусть пьет, дальше не мои заботы. Дальше пускай сами разбираются, и с имуществом, и с чувствами, и с правами на ребенка… Единственно, что охранник Анатолий остался безнаказанным, но это меня тоже не касается, пусть и дальше пакостит. А может и благоразумно уволится; Ветров рано или поздно вполне может догадаться и по голове настучать за предательство, так что лучше действительно старичку поменять место работы, пока жив и кости целы.

    Зазвонил будильник, извещая что пора выходить на пробежку.
  Я рефлекторно подскочила, собираясь действительно побегать. Но потом передумала; не тот момент, еще ни не спала вовсе, да и устала порядком, разбираясь в хитросплетениях вокруг Ветрова. Переоделась в халат, прошла на кухню, включила чайник, собралась было открывать холодильник, как случайно задела стол, и увидела как солонка свалилась на бок и быстро катится к краю.

- Ну уж нет! – поймала её. – Хватит с меня!
 
  Поставила солонку на место. Радом с вазочкой печенья, с которой все мелкие неудачи, как мне кажется, и начались.