На войне, как на войне

  Единственное, чего мы не можем простить окружающим – это собственной ограниченности. Уровень интеллекта любого человека легко определить по тому, к каким книгам тянется его рука. Тем более, если под рукой все книги России. Безразличное  отношение человека к книгам рождает вначале недоумение, затем подозрение и, как следствие, равнодушие к нему самому.
  «Сделано в СССР» - так  себя позиционирует этот человек. Когда в руках не книга, а глобус, неважно, куда навскидку ткнуть пальцем – он везде был. Может себе позволить. И о местах совершённых путешествий он знает гораздо больше любого гида. И информационный запас о них постоянно пополняется – книги каждый день под рукой все – от детских энциклопедий до тяжеловесных подарочных изданий.
  Вот книга о танках. Вот о крепких напитках и винах. Вот о холодном оружии –всём, которое известно человечеству. И на эти темы белых пятен в его интеллекте нет.
  У кого-то это рождает восторг. У кого-то обнаруживает гадостность собственной души. И не сиюминутную, а постоянно действующую. И, понимание того, что человека невозможно сдёрнуть с его интеллектуальной планки, только умножает попытки делать это, превращая рабочий процесс в бесконечную травлю. И добавляет интеллектуалу куража. «An la guere can an la guere» - «на войне, как на войне».  С хитрецой приговаривает он, читая о свойствах нитроглицерина, который ему приходится глотать, после ежедневных пробежек и опозданий на работу к этому неиссякаемому потоку книг. Или, измеряя на ходу давление:
 - Сдохну, когда-нибудь, на бегу. А повезёт – посмотрю Карфаген.
 Мне хотелось бы того же, особенно в первой части, но мой многократно меньший  интеллектуальный багаж  не позволяет  уравняться с ним даже в этом.