В танкисты за шесть месяцев - 5

Как то раз на летних учениях, когда подходящих для сокрытия следов сугробов не было, я предложил построить полевой сортир. особого энтузиазма моё предложение не вызвало, но и против никто ничего не сказал. Я выкопал в земле глубокую яму, из досок соорудил что то вроде большого настила с дырками и уложил на яму. Далее из досок сделал три стены и к ним прикрепил старую сверь, взятую со склада. Вместо крыши использовали кусок брезента. Получился нормальный уличный сортир, который стал использовать даже начальник политотдела, который поблагодарил меня за поднятие боевого духа в части.
Перед посещением генералов сортир был самым важным местом. Командир Артёменко был уверен, что у генералов должно остаться самое хорошее впечатление. "Если мы генералу покажем, что даже сортир в порядке содержать не умеем, какое тогда впечаление о боевой готовности может сложиться у генерала?" - волновался он. Поэтому сначала вокрук сортирных дырок всё гавно отскребали металлическими скребками и потом тщательно мыли щётками. После этой работы ни один военнослужащий не имел право ходить в туалет до тех пор, пока  генерал не уедет из воинской части. Если визит генерала случался во время учений, то всех молодых вместо учений отправляли на уборку казарм и территории части. Даже если не было учений, то командование части не хотело, чтобы визит генерала что либо омрачало. Когда часть была подготовлена для приёма гостей, то весь личный состав, исключая дежурных и состава кухонного наряда, отправляли в сопки жить в палатках.
Если визит генерала случался зимой, то это требовало особой подготовки. Плац части полностью очищался от снега, который укладывался по краям плаца в виде четырёхугольных кубов. Кубы снега, которые не подходили по размеру, обравнивали лопатами, длинными досками и получали иделаьные прямоугольники, которые должны были показывать, что в части поддерживается порядок. Но это было ещё не всё.На моё удивление после изготовления снежной стены примерно в метр высоту, молодым выдавали кисти и банки с красной краской. Красной краской они делали по верхнему краю стены красивый красный кант. Таким же образом обозначали дорогу, ведущую от КПП к плацу.
Я слышал, что в Советской Армии красят листья на деревьях и даже видел это своими глазами в свою первую армейскую осень. Я даже видел такое, где опавшую с деревьев листву, которая по мению командования части опала слишком рано, прикрепляли обратно на деревья с помощью проволки. Но вот то, что красят снег, я видел в первый раз.
Если ночная пурга уничтожала малярные работы молодых солдат перед приездом начальства, то край снежной стены снова ровняли и рисовали кразный кант краской заново.
За пару месяцев служба в части вошла в повседневную рутину. Поскольку я уже не относился к самым молодым солдатам, то иногда мог пройти целый день, когда надо мной никто не издевался и никто не припахивал работами. Клочков нашёл себе новых "мальчиков для битья" и со мной занимался только тогда, когда у него оставалось от занятий с ними свободное время.
Учения длились примерно по две недели. Если учения проходили на суше, то танк по полной загружали боеприпасами и сухими пайками. Моей задачей было вывести танк с экипажем на заранее указанные позиции. Иногда приходилось целый день вприсядку лазить вокруг танка. Танк должен был быть замаскирован и материал для этого приходилось искать в природе Кольского полуострова и так бедного на природу. каждый раз для это приходилось срубать пару десяток низкорослых берёз, чтобы покрыть ими танк.
Для выполнения боевой задачи обычно приходилось проезжать тридцать-сорок километров. Учения всегда заканчивались боевыми стрельбами, которые означали примерно два десятка выстрелов из пушки и несметное количество выстрелов из пулемёта.
Особо интересными были ночные стрельбы, которые в условиях полярной ночи проходили достаточно часто, поскольку даже дневным временем на улице стояла ночь. Поэтому использовали трассирующие боеприпасы. И траекторию полёта до цели было прекрасно видно в темноте, потому что благодаря специальному заряду они были похожи на летящие звёзды.
Учения, которые проходили на море, были несколько интереснее. Для начало надо было выехать из Печенги в Североморск. Дорога была с бедными видами, поскольку большая часть почти стокилометрового пути проходила по тундре. По прибытию в Североморск загружались на корабли, на палубах которых танки закреплялись стальными тросами. Поскольку учения обычно длились не менее недели, то приходилось несколько дней болтаться на корабле в море, иногда проведению учений мешало большое волнение на море.
Наша главная задача состояла в том, что когда корабль подойдёт к берегу на один-два километра, то открывались люки и наши десантные танки соскальзывали в море. Оказавшись в воде нам сразу надо было найти цель на берегу и открыть по ней огонь. Если всё проходило нормально, то примерно через полчаса мы оказывались на берегу и этим наша задача считалась выполненной.
Если кто то из десантников окажется на берегу в реальной боевой обстановке, то это было бы большим чудом, поскольку в учебке нас учили, что в бою жизнь десантного танка (разумеется со всем десантом) равна всего нескольким минутам. Поэтому и сделать всё нам было необходимо максимально быстро.
Перед учениями нам пробовали обьяснить также и цель учений и дать развёрнутую картину, притом в то же самое время намекая, что в действительности нам этого знать не надо. Каждое звено в цепи, прежде всего, должно выполнить своё задание, и полноая картина и управление находится в руках у командования.
На учениях было хорошо по трём причинам. Во первых по сравнению с жизнью в казармах на учениях было гораздо меньше "дедовщины". Это было и обоснованно, поскольку вести войну против врага было намного интереснее, чем получать в бубен постоянно от кого нибудь из своих. В более поздних межнациональных конфликтах многие узнали о выражении "дружественный огонь", когда свои нечаянно стреляют по своим. В Советской Армии "дружеское избиение" было абсолютно нормальным, когда молодые постоянно получали от "стариков". Во вторых на учениях питание было значительно лучше, поскольку нам выдавали "сухой паёк", который по качеству превосходил ту еду, которой нас кормили в солдатской столовой. В пакет на один день входили сухари, мясная консерва,гречневая каша с мясом, сахар, соль и чай. Гречневую кашу надо было разогревать, поскольку в холодном виде она была невкусная. Но прежде всего всё это было питательно. Чай с сахаром мы получали только на учениях, поскольку в части весь  сахар уходил "старикам". В третьих во время учений время летело очень быстро и с каждыми учениями первый год службы быстрее подходил к концу.
Очень важными считались еженедельные политзанятия, которые проходили по понедельникам. После утренней зарядки и завтрака все собирались в учебном классе, в котором на стене висела большая карта Советского Союза, на другой стене карта мира и на третьей стене портреты членов политбюро КПСС.  Кто либо из офицеров проводил занятия на которых говорилось, что капитализм загнивает и почему Организация Варшавского Договора лучше, к этому обязательно добавлялась инфорамция о героях Советской Армии, которые воюют в Афганистане. естественно офицеры всё это не выдумывали сами, внимательный слушатель понимал, что почти все офицерские правильные мысли взяты из патриотической программы "Служу Советскому Союзу", которая выходила утром в воскресенье. Мы должны были уметь показать на карте всех врагов, что означало страны НАТО, также должны были знать все страны Варшавского Договора. У меня не было никаких проблем показать на карте Болгарию, Румынию, Чехословакию, Польшу, Венгрию и ГДР, поскольку всё это я учил ещё в школе. некоторые из этих стран могли показать и другие военнослужащие, но вот со странами НАТО происходили промашки. Один парень из Украины поместил США на месте Донбасса, искал Бельгию в Гондурасе и показывал нахождение нашей части не в сотне километров от Норвегии, а в Японии.
Важно было и знать оружие потенциального противника. Устройство тяжёлого танка "Абрамс" и его принцип работы надо было знать наизусть и , естественно, на русском языке. И естественно надо было знать всех членов политбюро - имя, фамиля и отчество. Во время моей службы это было достаточно сложно, поскольку после смерти Брежнева первые лица государства стали меняться очень часто. Но самое главное было на политзанятиях это не заснуть во время них. Если на обычных учениях это не случалось практически никогда, то в тёплом учебном классе глаза сами закрывались. Я помню случай, когда один "карась" заснул настолько крепко на политзанятиях, что его с трудом разбудили. Когда офицер это заметил и заставил его встать, то "карась" бодро заявил, что он не спал. "Не было такого" - утвердительно заявил он офицеру. Но доказательства долго искать было не надо. Все чернила в тетради были размазаны и страницы были мокрые, потому что он, спав на конспекте по политзанятиями, обильно всё обслюнявил. С этим же солдатом случилось и другое, гораздо более серьёзное несчастье. А именно он умудрился заснуть стоя на посту в двадцатиградусный мороз. Да так крепко, что дежурный офицер смог спокойно снять у него с автомата штык-нож и солдат этого не заметил. И в этот раз боец утверждал, что не спал, но ничего не помогло. Наказание было суровым - за потерю оружия во время нахождения на службе солдата на два года отправили в "дисбат". Это было самое строгое наказание, которое приравнивали к отбыванию срока в тюрьме. В "дисбате" весь срок ты был "бич" или "дух" независимо от срока, который ты успел прослужить. И самое ужасное было то, что срок в "дисбате" не засчитывали во срок прохождения службы. После отбывания наказания солдата отправляли обратно в свою воинскую чаасть, где он и дослуживал оставшееся время службы. Случалось и такое, что уже получивший приказ на дембель солдат терял осторожность, начинал творить глупости и его отправляли в "дисбат" вместо того, чтобы потерпеть пару недель и спокойно поехать домой. Таких бойцов после отбывания наказания уже не направляли обратно в часть.
Один из таких несчастных солдат был Феликс, парень, с которым я два года служил вместе. Мы прибыли в часть в Спутнике в один и тот же день, учились вместе в учебке на танкистов, пережили вместе всё за два года службы, и радость и горе. Феликс держался первый год службы по своему: когда его били "старики", то он потом не ходил и не жаловался на это своим сослуживцам. Я один раз увидел, как Феликса "дисциплинировали". Он всё принимал с холодным спокойствием, как будто ему и не было больно. Другие во время такой "дисциплины" уже начинали плакать, но у Феликса не было ни слезинки. Я потом у него спросил, что он действительно не чувствовал боли? Феликс тихо ответил, что да, было больно, но он не хотел это показать, чтобы не доставить радости "старикам". Тогда я и понял, почему Феликса называют Железным Феликсом.  На втором году службы Феликс сдвинул свой чёрный берет на затылок и жил полноценной жизнью морского пехотинца и ждал приказ министра обороны на увольнение в запас, чтобы наконец то уехать домой из этого дурдома. Через пару недель после выхода долгожданного приказа, когда у Феликса всё уже было подготовлено для отьезда домой - дембельский альбом, наглаженные со стрелками сапоги и парадная форма в шкафу, - отправили его в командировку. Ему надо было сопроводить пару молодых бойцов в другую воинскую часть. Но желание свободы у Феликса было настолько сильно, что он напился в вагоне поезда и избил ехавшего в том же вагоне офицера в зелёной форме, поскольку Феликс посчитал, что офицер обратился к дембелю морской пехоты без должного уважения. Мы, которые в это время находились в часи, были в полном шоке,поскольку Феликс за два года службы никого даже пальцем не тронул. Следующие два года Феликс провёл в "дисбате".


ЕДА И ПИТьЁ.

Еда и питьё в краснознамённой морской пехоте действительно были те ещё штуки. В основном кормили едой, приготовленной из капусты. Так на обед мог быть суп из капусты с картофелем, к которому добавлялся запах мяса, но последний шёл не от еды, а чувствовался в столовой из кухни. На ужин предлагали тушёную капусту, к которой давали кусок хлеба.
Блюда из капусты я ел и дома, но такой огромной любви к капусте я даже себе и не мог представить. Можно только предполагать, на каком основании нам давали столько капусты. Естественно этим основанием не было огромное содержание витаминов, скорее всего то, что капуста была дешёвая и это помогало огромной Советской Армии обспечивать питанием громадный солдатский состав. Эта еда не была вкусной и не выглядела хорошо. Хотя, по правде сказать, вкус был, но это не было вкусом капусты. Скоро мы узнали, почему.
Как то раз, когда капуста заканчивалась, десяток человек из молодых солдат отправили на овощной склад за новой порцией капусты. картина, которая открылась нашим глазам, была непередаваема. Весь пол на складе, площадью пару сотен квадратных метров, был покрыт слоем гниющей капусты. Запах на складе был отвратительным. Нам выдали резиновые костюмы, которые обычно надевали лишь тогда, когда на учениях имитировали взрыв атомной бомбы. Такие учения проводились пару раз в год и они назывались "защита от оружия массового поражения", сокращённо ЗОМП. В резиновых костюмах мы вошли в капустную массу, словно пришельцы из другой планеты. На овощном складе мы были точо как в зоне массового поражения, потому что без резиновых костюмов мы бы действительно достаточно скоро все погибли.
Нашей задачей было взрыть прогнившие слои капусты, найти в них кочаны, которые ещё не сгнили, очистить и доставить на кухню, чтобы из них можно было приготовить очередное капустное блюдо, содержащее большое количество "витаминов" для солдата. Это было одно из последовательных занятий, которые мне потом не раз приходилось делать.
Более отвратительным была только одна акция по уборке территории, которая проходила осенью, незадолго до окончания моего первого года службы. Поэтому мне пришлось пройти это по полной программе, используя все свои духовные силы. А именно: как то раз решил командир части Артёменко, что территорию, которая находится между казармой и протекающей невдалеке речкой, необходимо очистить от фекалий бравых морских пехотинцев, чьё дерьмо наслаивалось уже в течении почти двух лет. После сбора лопатой, счищания граблями этого добра набралось практически две полные грузовые машины. После такой работы отсутствие аппетита на сутки было гарантировано, поскольку участники этой акции на еду даже смотреть не могли.
На завтрак обычно давали кашу. По крайней мере это так называли независимо от того, из чего приготовляли. В конце концов я понял, что если разговор о "каше", то это непременно пшённая каша. Вероятно на кухне действовали повара разной квалификации, что отражалось на качестве каши, потому что иногда "каша" была такой, которую можно было сьесть всю. Кашу готовили из воды, пшена и гороха, по причине чего каша была желтоватого цвета, из специй была только соль. Это было очень питательно. "Старики", которую эту кашу по утрам сьедали по нескольку тарелок, здоровели на глазах. "Старики" любили, когда к ихней "каше" добавляются и куски мяса, что делало кашу ещё более вкусной и питательной.
Если еда была вскусной, то молодым её особо не доставалось. Но если на столах "стариков" каши оставалось много и она доставалась молодым, то набивали каши в себя столько, что потом даже двигаться было трудно. Нормальной утренней "заправки" кашей хватало практически на весь день.
Но, к сожалению, обычно на завтрак давали неопределённую, серого цвета, массу, которую и кашей назвать было нельзя. Компоненты, из чего готовили это, узнать было невозможно и эта масса напоминала жидкую штукатурку. Были ли в этом виноваты неумелые повара или плохие продукты или всё вместе, я не знаю. Такой каши молодым всегда доставалось много, хотя у "стариков" был свой метод, как эту массу сделать пригодной для питания. Они добавляли в свои тарелки с серой массой мясо и масло, и по статусу всё это у них было. А молодые были счастливы, что им достаётся больше каши, пуская и без всяких добавок.
В редких случаях основным блюдом был картофель. Горе тому, кто попадал в наряд по столовой за день до того, когда основным блюдом был картофель. Вдвоём приходилось вручную чистить две огромные ванны картофеля (да... у нас это для этого брали целое отделение. Кухонный наряд чисткой картошки не занимался. Переводчик). Естественно потом картофель надо было вымыть и разрезать или напополам или на четыре части. Всё это сильно влияло на кожу рук. Чистка картошки проходила почти всю ночь и под утро кожа на руках была сморщенная и наполовину без кожи. Единственное, что немного помогало, это масло, который работники кухни мазали свои руки. После ночной чисти картошки ни в коем случае нельзя было выходить на улицу в двадцатиградусный мороз с голыми руками - это было бы для рук окончательной смертью.
Кстати на кухне имелась машина для чистки картофеля, наличие которой теоретически говорило о её предназначении - чистке картофеля. Раз мы попробывали эту машину использовать. Загрузили полный барабан картофеля и нажали кнопку. Машина начала страшно греметь и вибрировать. Когда она наконец остановилась, выяснилось, что весь картофель был одинаково слегка обструган и всё равно пришлось всё перечищать вручную. В чистке картошки был и один плюс. А именно кожа танкиста, в которую уже вьелась техническая гразь, которая не отмывалась, за ночь чистки картошки становилась практически чистая.
Выбор предлагаемых к еде напитков был также богат, как и само меню. На первом месте был кисель, который называли "компот". Он обычно содержал кусочки яблока и изюм. Компот не был прозрачным, но вкус был нормальным, поскольку сухофрукты делали вкус кислосладким. На втором месте был чай. Чай варили в огромных котлах. На первом году службы мы пили его без сахара, на втором году появилось право ложить сахар в чай и это меняло вкус напитка в лучшую сторону.
Самым интересным напитком был кофе - третий и последний выбор в карте напитков для срочнослужащих. Кофе давали иногда на завтрак по воскресеньям. Мне пару раз доставалось кофе и я даже его пил. Естественно всё до того, как я попал в наряд по кухне и увидел, как кофе варится. Это был молотый кофе для приготовления которого в Советской Армии была выработана особая процедура его приготовления. картонную коробку с кофе открывали, но вместо того, чтобы высыпать порошок в воду, кидали в котёл вместе с коробкой. Также поступали и с молоком. Вместо молока была сгущёнка. Поскольку этот продукт был в четырёхсотграммовых жестяных банках и никто даже не думал выливать сгущёнку из этих банок. В жестяных банках ножом пробивали две большие дырки и банки бросали в тот же котёл. Всё это кипятили примерно двадцать минут и вкузный и здоровый кофе был готов. Так что незнакомый для меня вкус в кофе, это скорее всего и был вкус картонной упаковки от кофе, вкус жестяной банки из под сгущёнки и клея, которым были наклеены этикетки. Но в том Советском Союзе клей призводили из натуральных продуктов, например из коровьих скелетов (я до сих пор помню, как ещё в семидесятых годах на фабрику клея в Мустамяэ машинами везли коровьи скелеты, от чего долгое время вся дорога воняла гнильём. Эта улица сейчас так и называется -Liimi. Liim - это клей на эстонском языке)., поэтому для здоровья это было не опасно. После того, как я увидел процедуру приготовления кофе на кухне, больше этого напитка я не пил.