Людочкины выкрутасы Глава 18

Вторым на допрос к следователю привели Александра Пущина — того самого «громилу» и «смотрящего» за «рабами», к тому же ещё — родного брата оперного певца Анатолия Пущина и первого мужа Оксаны Соколовой.
— Я не буду отвечать на вопросы без адвоката, — заявил он, как только следователь заговорил с ним.
— У вас есть личный адвокат? Если есть, то можете воспользоваться правом на один звонок и пригласить его сюда.
— Личного — нет, — ответил Александр и попросил предоставить бесплатного защитника.
— Пригласите адвоката, — кивнул следователь сотруднику в милицейской форме, стоящему у двери.
Тот вышел и спустя минуту снова открыл дверь, впуская в кабинет молодую женщину.
Пущину она показалась знакомой, но где он её видел, так и не вспомнил.
Та взглянула на Александра, потом подошла к следователю, наклонилась над столом и тихонько заговорила:
— Как тесен мир! Это же тот самый подонок, который прищемил твоему племяннику пальцы дверью. Я должна отказаться от его защиты, так как не смогу быть к нему объективной.
— Тебя никто не заставляет быть объективной. Ты, наконец-то, получила своё заветное удостоверение адвоката и ушла из милиции. Садись, слушай, как он будет изворачиваться, и защищай потом его в суде, как сочтёшь нужным. С почином тебя, сестрёнка!
Пущину предстояло вспомнить и в подробностях рассказать, как он совместно с Федуловыми стал заниматься похищением людей? С какой целью удерживал их в подвале дачного дома брата? Почему заставлял заниматься «рабским» трудом? Как ему с Фёдором Федуловым и Кларой Федоровной Громовой — медсестрой из дома-интерната, удавалось длительное время, без всяких проблем вывозить в общественные места инвалидов и заставлять их побираться? И ещё ответить на множество вопросов.
Как известно, всему этому предшествовали следующие события его жизни. Обменяв свою комнату в общей с Оксаной квартире на свободу, Александр остался без жилья. Податься ему было некуда. Первое время он жил в сторожевом домике на кладбище, у старого знакомого его, уже умершего отца.
Там же он нелегально подрабатывал копачом — рыл могилы, а потом засыпал их. Но долго терпеть его на кладбище никто не собирался, о чём в скором времени ему внушительно намекнули. Во всех подобных местах вечного упокоения существует своя «мафия», но он в неё не входил и в её интересы не вписывался. Мужиком он был крепким, здоровым, сильным, поэтому родственники покойников частенько принимали его за старшего или бригадира копачей и расплачивались именно с ним за дополнительные услуги. Это не нравилось другим, ибо они видели, что часть деньжат Пущин прикарманивал.
Тогда он вспомнил о наличии у брата загородного дома. Знал, что брат не появлялся в нём из-за своей занятости в театре. Однако с ним он уже давно не общался. На то была своя веская причина.
"Придётся простить брату обиду, — решил он, — и попросить разрешения жить на его даче. Другого выхода у меня сейчас нет".
Купив на последние деньги бутылку коньяка, он отправился к нему домой. Вышел из лифта на нужном этаже, подошёл к двери, поправил и пригладил руками волосы на голове, одежду на себе и нажал кнопку квартирного звонка. Анатолий был дома, как ни странно. Обычно в это время он находился в театре и распевался перед выступлением. Встретил брата он настороженно. Ведь когда-то он покушался на честь Оксаны, за что был здорово им «помят». Саня расплылся в радужной улыбке и прямо с порога заявил:
— Кто старое помянет, Толька, — тому глаз вон!
Певец облегчённо вздохнул и впустил брата в квартиру. Увидев, что он принёс с собой коньяк, соорудил лёгкую закуску из сыра и бутербродов с красной икрой, достал из стеклянного шкафа-витрины серебряные коньячные стопки.
— Как поживаешь, братишка? — поинтересовался Александр.
— Всё у меня нормально, — безрадостно ответил тот, разливая коньяк по рюмкам, — работаю в меру своих сил. Отдыхать, правда, некогда.
— Ты не женился?
— Уже два года, как женат.
— Где сейчас твоя супруга находится? На работе? Познакомил бы.
— На работе, — соврал Анатолий. — Она у меня актриса.
— А у вас с Оксанкой как дела? — быстро переключил он разговор со своей жены на его. — Никто ещё не родился?
— О-о-о! — протянул Александр. — Нашей дочери уже три года. А вот семья наша распалась.
— А что так? — удивился Анатолий. — Оксана показалась мне хорошим человеком.
— Да я по глупости рассказал ей, что люблю другую женщину, а она взяла и развелась со мной, — объяснил Санёк и приврал: — Квартиру я, по доброте своей души, оставил ей с дочерью. Пусть живут и не обижаются на меня.
— Сам-то, где сейчас обитаешь?
— Можно сказать, что нигде. Ушёл в никуда, так получилось. Какое-то время жил в кладбищенской сторожке у друга нашего бати. Ты, наверное, помнишь его. Он иногда приходил к нам домой играть с отцом в шахматы.
— Дядя Коля Семёнов, что ли?
— Ну да. Только меня попросили оттуда. Там чужаков не любят.
— Так живи в моём загородном доме, если хочешь, — предложил Анатолий.
— Точно! — воскликнул с артистичным восторгом Санёк. — У тебя же есть дом в дачном посёлке! А я и забыл про него!
Анатолий прошёл в прихожую, выдвинул ящик шкафа, достал из него ключи от дачи и вернулся в комнату.
— Держи, брат, пользуйся, я всё равно в этом доме не бываю. А ты его от бомжей убережёшь. Как добираться до моей дачи помнишь?
— Помню, — обрадовался Александр, принимая ключи. — Толик, ты меня просто спас от безнадёги!
Допив коньяк и поговорив на разные темы ещё немного времени, братья распрощались. Александр вышел из подъезда и стал размышлять над тем, как ему добраться до этой дачи. Денег-то на дорогу у него уже не было. Он остановился у обочины и начал вспоминать, к кому сможет обратиться за помощью? Просить деньги у брата он не стал, не хотел выглядеть в его глазах полным неудачником. В это время мимо медленно проползла старая «Нива». Потом остановилась и сдала назад. Дверца открылась, и молодой мужчина спросил:
— Санёк, ты что ли?
— Александр всмотрелся в лицо.
— Васька, вот сюрприз? Сам Бог мне тебя послал!
— Давай, залезай на заднее сидение, — предложил Василий, — пообщаемся.
Пущин сел в машину.
— Вась, будь добр, отвези меня в дачный посёлок, — без зазрения совести сразу же попросил Александр и соврал: — Какой-то козёл у меня портмоне только что спёр, денег даже на дорогу не осталось. Стою здесь, как дурак, и не знаю, что дальше делать.
Василий обратился к отцу:
— Батя, давай отвезём моего старого школьного товарища домой.
— Ну, поехали, молодёжь, — вздохнул Федулов старший, услышав, что Пущина обворовали.
— У тебя дома есть что-нибудь пожрать и выпить? — спросил Василий.
— Нет там ничего, — честно признался Санёк. — Я еду туда первый раз. Брат попросил пожить в его дачном доме.
Федулов остановил машину у продуктового магазина, купил выпивки и закуски.
— Голодным тебя не оставим, — снова сел он в машину.
На въезде в дачный посёлок их остановил сторож. Он ни в какую не хотел их пропускать, как только Пущин его уговаривал. Даже паспорт показал, доказывая, что он брат хозяина пятьдесят седьмого дома с Третьей улицы. Фамилия у него такая же.
— Не положено, — твердил тот. — Хозяин не звонил мне и не просил вас пропустить.
— Так позвоните ему сами! — уже вышел из себя Александр. — У вас же должны быть где-то записаны номера телефонов всех собственников дач на всякий случай.
В этот самый момент раздался телефонный звонок в коморке сторожа. Тот ответил, прослушал, что ему сказали в трубку и отключил связь.
— Проезжайте, — наконец-то, разрешил он. — Позвонил хозяин пятьдесят седьмого дома. Просил вас пропускать всегда на его дачу.
В дачном доме был порядок, только пыль толстым слоем лежала на всём. Александр намочил старое полотенце, быстро протёр поверхности стульев и стола.
— Садитесь, — пригласил он Федуловых.
Те открыли бутылку водки, разлили по стаканам, взятым из шкафа, нарезали колбасы, сыра, хлеба, свежих огурцов и ударились в воспоминания. Сидели хорошо, говорили душевно. Затем Пущин рассказал, что расстался с женой и лишился жилья.
— Теперь надо как-то заработать денег да купить себе квартиру, — мечтательно промямлил он заплетающимся языком. — Только вот, как заработать столько денег, чтобы хватило на её приобретение, ума не приложу?!
— А уж как мне-то денежки нужны, Саня! — покачал головой старший Федулов, изменившись в лице.
— А вам зачем они понадобились?
И Леонид Яковлевич заплакал:
— Ты, наверное, помнишь, Сашка, что дочка моя, Людочка, калекой родилась?
— Помню, дядь Лёня, — сочувственно положил он ладонь на плечо старшего Федулова.
— Так вот. Она всю жизнь мечтала выправить свою ножку. А на это большие деньги нужны, Санёк. А где их взять - я не знаю. Заработать такую огромную сумму на её операцию я не в силах. Вся душа моя о ней изболелась. Если бы ты только знал, какой миленькой девочкой она была в детстве! Всегда улыбалась мне виноватой улыбкой, словно просила прощения за то, что родилась не такой, как все.
Он вытер мятым носовым платком слёзы, потом высморкал в него нос и продолжил гнусавым голосом:
— Замуж она всё же вышла за нормального мужика, родила ему троих сыновей. А ходить с такой ногой ей стало совсем тяжело. Нет у неё в одной ноге полноценного коленного сустава, не сформировался в утробе матери. Косточки при ходьбе трутся друг о друга под тяжестью тела, болят. Да и на здоровую ногу ложится большая нагрузка при ходьбе. Сейчас у неё ещё хватает силёнок хоть кое-как передвигаться на ней, а с возрастом человек слабеет, по себе знаю. Что тогда будет с моей дочерью?
Он на время замолчал, задумался, потом снова стал горестно сокрушаться:
— Как их заработать, эти деньги? Что с моей дурной головой я могу придумать? Скопил я, конечно, определённую сумму, но её для того, чтобы сделать операцию, мало. Не дано, Сашка, в нашей стране простому гражданину получить квалифицированную медицинскую помощь в пределах заработанных им средств. А таких денег, которых стоит операция для Людочки, мне честным трудом не заработать. Понимаешь?
Леонид Яковлевич поник головой и заплакал ещё сильней так, что всё тело его сотрясалось.
— Не бывает безвыходных положений! — стукнул по столу кулаком изрядно захмелевший Пущин. — Думать будем! Вы, дядь Лёня, рано расстраиваетесь. Мы с Василием непременно найдём выход из создавшейся ситуации! Правда, Вась?
Василий уже полулежал на диване с закрытыми глазами.
— Угу, — буркнул он, приподняв одно веко.
Федуловы остались ночевать на даче, Леонид Яковлевич за руль в пьяном состоянии сесть не рискнул и сыну не позволил. Утром они уехали домой, а Пущин начал искать себе работу. Подойдя к домику сторожа, он постучал в дверь. Сторож вышел к нему. Александр поздоровался и попросил посоветовать, где в этом районе можно найти работу?
— Я теперь постоянно буду жить в пятьдесят седьмом доме, — пояснил он и ещё раз напомнил: — Этот дом принадлежит моему родному брату.
— Какую работу вы ищите? — поинтересовался сторож.
— Любую.
— Тогда выйдите из нашего посёлка, — посоветовал сторож, указывая рукой направление, — дойдите до шоссе, перейдите его и продолжайте свой путь по дороге дальше. Там есть ещё один посёлок, не дачный. В конце него вы увидите длинное здание. Это — дом-интернат для инвалидов. Спросите у директора, нужен ли им кто-нибудь?
Александр поблагодарил сторожа и пошёл по указанному пути. Через двадцать минут он был уже на месте. Директор дома инвалидов встретила его доброжелательно и объяснила, что им нужен разнорабочий, выполняющий понемногу разный труд. Назвала сумму заработка.
Она оказалась до смешного маленькой, но медлить больше было нельзя. Искать работу в более отдалённых местах сейчас было не время. Денег даже на дорогу не было, не говоря уже о питании. На тот момент у брата в дачном доме лежали небольшие запасы старых консервов и круп. Этим Александр мог перебиться какое-то время при их экономном расходовании. На следующий день он приступил к выполнению своих разносторонних обязанностей. Его подкармливали на кухне тем, что ели инвалиды. Пища не была сытной и вкусной, но он и ей был рад. Жизнь его стала спокойной, размеренной, хотя и одинокой. Но одиночество его пока не тяготило. Он приходил в себя от потрясений, которые преследовали его последнее время из-за его же дурного и несдержанного характера.
Однажды к его дому снова подрулила знакомая «Нива». Федуловы вытащили из неё пьяную женщину.
— Саня, помоги дотащить её, — попросил Василий.
Пущин помог. Когда оба Федулова уселись на диван, он спросил:
— Кто это?
— Это — золотая баба, — с иронией ответил Василий.
— В каком смысле? — рассмеялся Александр, глядя на её бомжеватый вид.
— Сейчас поймёшь, — прищурив один глаз и потягивая сигарету, произнёс Леонид Яковлевич. — Тебе деньги нужны?
— Нужны. И что?
— И нам они нужны. Мы доставим к тебе ещё несколько пьяниц или бомжей и будем вывозить их на рынки и в другие многолюдные места, клянчить у прохожих деньги.
— Вы, что обалдели? — взъерепенился Пущин. — Я таким делом заниматься не буду! Это же похищение человека! Я не могу заставлять людей заниматься подневольным трудом. Это рабством называется. Их же милиция разыскивать начнёт!
— А жить всю жизнь в чужом доме на птичьих правах ты согласен? — выкатив глаза из орбит, злобно спросил старший Федулов.
Пущин замолчал и опустил голову.
— Вот то-то же, Сашка! К тому же ты когда-нибудь слышал, чтобы бомжей милиция разыскивала? Кому они нужны?
Пущин по-прежнему стоял насупившись.
— Молчишь? Вот и молчи. Не бойся руки замарать. Посмотри на эту опустившуюся тварь. На ней даже трусов не было и обуви. Она на территории больницы раком стояла под ёлкой, показывая всем свою голую задницу. Это её ты считаешь человеком? Пусть потрудится нам на пользу! От неё не убудет. Я её несколько месяцев держал в одном укромном месте, таскал ей жрачку из дома и спирт из морга, чтобы ласты не склеила с голоду, но и в себя не пришла, протрезвев. В старые, ненужные шмотки жены её нарядил, кое-что купил по дешёвке. Больше держать её там, где держал, не могу. Холода не за горами, замёрзнет там. Пусть теперь отрабатывает то, что я ей приносил.
— Что я должен буду с ней делать? — пришёл в себя Александр.
— В прошлый раз я видел в этом доме подвал, — начал Василий. — Брось туда каких-нибудь тряпок, на которых она будет спать, поставь ведро, вместо унитаза и ведро с водой для питья. Да не забудь закрыть её там на замок, чтобы не сбежала.
— Но её же чем-то надо будет кормить, а у меня нет никаких продуктов. Не поверите, братцы, я сам хожу полуголодный.
— Не переживай, Санёк, — попытался успокоить его Леонид Яковлевич, — мы привезли с собой три мешка разных круп, лук, соль, растительное масло. Вари кашу и корми её, чтобы не сдохла. Ты вот что скажи, сколько человек может поместиться в подвале?
— Не знаю. Там есть две одинаковые комнаты.
— Обе комнаты не надо занимать под эту шваль. Пойдём, выберем одну из них.
Они спустились в подвальное помещение. По очереди заглянули в обе комнаты. Федулов старший почертил пальцем над полом одной из них.
— Человек шесть-семь, не больше. Так что жди в ближайшее время ещё нескольких постояльцев. Только сначала помой их, а потом сажай в подвал. Иначе задохнёшься от вони.
— Вы что, братцы, — запротестовал Пущин, — я же не справлюсь с ними в одиночку!
— Мы поможем тебе привести их в порядок, это не проблема, — успокоил его Василий.
Они поволокли пьяную женщину на улицу, сняли с неё одежду, положили на скамейку под навесом для поленницы дров, окатили холодной водой из ведра, помылили всё тело, голову хозяйственным мылом и, как следует, ополоснули водой. Она же только фырчала от холода.
— Загляни ей в голову, нет ли у неё вшей? Эту гадость надо сразу выводить, иначе расползётся по всему дому. Тогда сам от вшей не спасёшься. Следующий раз привезу средство от этих пакостных насекомых. Карбофос с ними хорошо справляется. Вонючий, правда, зараза!
Пущин порылся в голове у женщины.
— А я что знаю, как они выглядят, — брезгливо скривил он рот.
— А что тут знать? — возмутился Леонид Яковлевич. — Как увидишь какое-нибудь насекомое в голове, значит, это и есть вошь. Больше в ней ничто не водится.
— Нет, в её башке никто не ползает. Во что её одеть? То, что на ней было надето, жутко воняет, — растерялся Пущин.
— Поищи какие-нибудь старые вещи на даче. Здесь наверняка всякого барахла полно.
Александр ушёл и вернулся со старым, синим, махровым мужским халатом. В это время женщина стала что-то мычать. Федуловы быстро надели на неё халат, и повели в подвал. Василий толкнул пленницу в комнату. Снял с гвоздика ключ от дверного подвального замка и, вставив в замочную скважину, провернул два раза.
— Отдыхай пока, голубушка, — съязвил он.
— Она же орать здесь будет, — испугался Пущин, — весь дачный посёлок на уши поставит.
— А ты ей вот эти картинки покажи, — протянул ему Василий пачку фотографий, — она вообще навсегда онемеет.
— Что это? — ужаснулся Александр, рассматривая их.
— Не видишь? Фотографии, — хихикнул Василий, наблюдая за выражением лица друга.
— Это ваших рук дело? — увидел он изуродованные труппы на них.
— Да нет! Успокойся! Это я из Интернета скачал специально для её устрашения. Покажи и предупреди, что с ней сделают то же самое, если будет шуметь, и закопают в землю. Понял?
— Понял, — ответил Александр, бросив фотографии на стол.

Продолжение в гл. 19                http://proza.ru/2016/02/20/1107