Чтоб СВЕТ - в окошки

                (миниатюра)
               
                И куда исчезла моя Лонгина Лампадовна? Тревожно как-то, да и тоскливо уж без её сказов. Домашний телефон не отвечает, сотовый – тоже. Вдруг звонок от неё: едет домой.
                Встретились.  «Скажи, моя недоступная, в какой же такой зоне ты была, что тебе напрочь отключили связь с миром? Уж не с ЗАКОНОМ ли свару затеяла? Язык твой – враг… наш», – начала было я, волнуясь.   

 – Никакому ЗАКОНУ до нас с тобой дела нет: впроголодь мы или – крошка на
   зуб, пилюльку бы – да провизоры жуликоваты, «скорую» бы – да не поспешит 
   она, потому как годков-то уж ого-го…   А ведь дел земных сколь переделано
   (сама знаешь)… И только язык-трудяга теплит жизнюшку, как ягнёнок,
   виновато брыкаясь в лапах волчины…

 – По-нес-ло Лонгину… Ладно, с ЗАКОНОМ определилась: с чинуш – взятки
   гладки, они ни за что не отвечают, да и к ответу их никто … не зовёт –
   воля вольная, хоть само Небо кради…

 – И крадут. Вон уж Луну размежевали… Сестра, брат, сват, зять (вплоть до
   родненькой седьмой воды на киселе) – блок, то бишь, министерство. Сколько
   блоков – не учесть, у всех одна мысль – умыкнуть, спрятать. Бедная наша
   Земля-матушка…обворована, изранена да изгажена блоками, – прервала
   Лампадовна.

 – Так сказывай, из какой такой «недоступной зоны» ты, не перворазовая
   потеря, объявилась? Аль считаешь: некому тебя терять-вспоминать? В другой
   раз в милицию постучусь…

 – «Моя милиция меня» уже не бережёт – нет её давно, отсталость ты,
   отставная юридичка. Теперь –  ПО-ЛИ-ЦИ-Я. А что это за «фрукт», мы
   узнавали по белым повязкам на рукаве в наших кино. Помнишь ублюдков-
   прихвостней немчуры? Ныне они законные: на дорогах разбойничают, в
   кабинетах… Не ходи к ним, не стучись – боюсь я их, очень … с детства
   боюсь, –  опять не по вопросу затрибунила Лонгина.
                Помолчав с минутку, продолжила: в деревне была, в
   заброшенной, можно сказать. Две сотенки верст отсюда: ни электра, ни
   телефона. Мобилка – в кому. Реанинимировать – чем? То-то же…  Навестила
   теперь уж не выездную оттуда подругу детства. Микробиолог она. Раз ей 
   отстукало семьдесят, «чёрные елторы» за её двушку одарили её безмикробной
   средой, доставив в давно забытый богом уголок, где буржуйка без дров… Вот
   я и собирала всё, что горит… Да, видать, простыла – жуткая гриппуха
   навалилась: ломота в теле, кажись, бАшка вдребезги…
                А «подруга дней своих суровых» мне говорит: «Это
   обашка из своих лабораторий тучным, как порося, микробом тебя одарил… Ещё
   обашка припас Зинку, вирус, что скачет по континентам, как козочка по
   лавкам в избе, сживая сидящих на них. Много чего про обашкиных завлабов-
   хвористов сказывала, будто все нынешние хвори – от них. Оттуда хвори – на
   полигон в Африку, дальше –  мигрантами по Шару, подчиняя его янкам…

 – Лам-па-дов-на, слушать тебя – всё равно что заживо на погост: и вороватые
   блоки, и ублюдки от немчуры, и «черные елторы», и микробы да вирусы от
   обашки с янками…  Живёшь без божьего СВЕТА в окошке, будто вуз сплошной
   тьмы одолеваешь. Окстись, – остановила я горе-трибуншу.

 – Когда мы этот вуз тьмы одолеем, чтоб СВЕТ – в окошки… Думается, когда
   власть народа обеспечит пожизненный благородный труд в урановых рудниках
   каждому разбойнику. И когда обезумевшие янки увидят цепи гор-айсбергов… –
   неспешно итожила собеседница.

             Спорить с Лонгиной нет ни сил, ни оснований. Ей виднее.

                20.02.2016 г.