Вакханалия воинствующего атеизма Из цикла Посёлок

      Печальна была судьба церквей с установлением Советской власти. Третьего  августа 1929-го года  руководство завода и представители Оханского райкома ВКП (б) провели в посёлке диспут “Нужна ли рабочему церковь?”, на который собрали пятьсот тридцать  человек. И только тридцать  рабочих проголосовали против закрытия церкви.
      
   Присутствовавший на диспуте отец Вселовод Пьянков напрасно говорил о смирении сердец безбожников, с горечью предрекал, что все инаковерующие попадут в ад. Пытался он задобрить и коммунистов, уверяя, что средь них есть хорошие люди, кои попадут в Царствие Небесное.
       
    Даже после столь печального диспута священники пытались сохранить церковь.   Поздно вечером восемнадцатого  августа 1929-го года на собрании верующих они прямо поставили вопрос: нужна или нет каменная церковь при заводе? А ночью состоялось заседание приходского церковного Совета, в состав которого входили Болотов Яков Алексеевич, крестьянин-середняк, житель деревни Чуваковка, Мальцев Александр Егорович, – счетовод, Арефьев Михаил Павлович – пенсионер, Макурин Иван Нифонтович – пенсионер.  Стали они активно собирать подписи в защиту церкви, заручившись поддержкой тысяча четырехсот пятидесяти человек. 
      
      Но не все проявили в те богоборческие времена необходимое мужество. Два бывших члена церковного Совета: Потапов Василий Васильевич, рабочий  завода, и Сиротин Иван Михайлович, фотограф-кустарь, оказали верующим “медвежью услугу”, дав показания чекистам, что духовники разлагают народ.
        Прихожане решились на отчаянный шаг:  направить в Москву,  во ВЦИК,  делегата, который вручил бы петицию от жителей посёлка с просьбой сохранить церковь. Однако, это не входило в планы партийцев из Оханска: с помощью карающего меча ОГПУ решили они расправиться с “заговором”. В сентябре 1929-го года  Оханское РО ОГПУ вскрыло “заговор” группы церковных служащих посёлка Юго-Камский.
   
     Тринадцатого сентября были арестованы священник, диакон и председатель церковного Совета.  История сохранила их имена.  Пьянков Всеволод Егорович, 1876-го года  рождения, уроженец с Острожка Оханского района, настоятель Юго-Камской церкви, имеющий троих детей  от жены Елизаветы Экзароховны.  Их дочери Елене было двадцать два года, старшему сыну Серафиму – девятнадцать лет, младшему Василию – четырнадцать лет.  Бирюков Пётр Николаевич,   1870-го года рождения,  был уроженцем села Рождественское Кунгурского уезда, служил диаконом в  Юго-Камской церкви. Имел жену Клавдию Петровну и четырёх детей.  С родителями жили двадцатитрёхлетний сын Александр, сын Павел в возрасте двадцати одного года да двадцатилетняя дочь Ольга. Старшая дочь Анна была уже замужем и жила в Чусовом.
 
       Пострадал председатель церковного Совета Мыльников Осип Яковлевич,   1882-го года рождения, уроженец и житель посёлка  Юго-Камский. У него была жена Анна Николаевна и пятеро детей: сыну Виталию исполнилось двадцать девять лет, дочери Антониде –восемнадцать лет, сыну Анатолию –шестнадцать, Лидии  – четырнадцать  лет, младшей Елизавета – девять лет. 
   
     К несчастью, Пётр Бирюков и Осип Мыльников имели крепкие хозяйства, их можно было бы отнести к так называемым кулакам. В хозяйстве Бирюкова была лошадь и две коровы, ежегодно засевал он четыре десятины земли, был у него хороший дом с надворными постройками, пасека, молотилка, косилка, сортировка-триер, веялка и другой инвентарь. Мыльников  имел в Юго- Камском двухэтажный дом, лошадь, двух коров, собственный плуг, а на досуге занимался портняжничеством. Местной бедноте явно не нравилось, что церковники крепко стояли на земле, получая доходы и от хозяйства, и от  церкви. Это послужило решающим доводом в пользу их ареста.
       
     Среди сохранившихся протоколов свидетельских допросов обращают на себя внимание  показания председателя завкома Юго-Камского завода Кивокурцева Александра Васильевича, 1900-го года рождения. Вот какие характеристики дал он своим землякам. Местным священнослужителям:
 – Поп Всеволод-самый главный и самый умный из церковников, хотя прикидывается очень тихим. Вторая велbчина – председатель церковного Cовета Мыльников – преступный элемент, верный пёс контрреволюции, способен на всё”. В качестве доказательства был приведён факт, что в 1928-м году Осип Мыльников был осуждён за избиение члена поселкового Совета.

    – Осип Мыльников собирает у себя дома сборища всей братии, привозит из Перми по пуду свежей рыбы, других продуктов, и церковники угощаются, Осипа величают мучеником веры Христовой за осуждение по поводу нападения на члена сельского Совета Шилова Я.М.
– Третья личность – поп Владимир – Пьянков Владимир Иванович, – бывший священник Крыловской церкви Осинского района, а с  1929-го года –священник заводской церкви, хоть нигде и не выступает прямо, но верный служитель богу-капиталу, недаром он похож на Христа”. В 1937-м году этот священник был приговорён к расстрелу. 
– Четвёртый – дьякон Бирюков – хитрый, продувной мужик, имея крупное хозяйство, не отказывается от церковных денег.
    
    В обвинительном заключении сказано было следующее: “Группа церковников Тихоновской Юго-Камской церкви Оханского района систематически среди своих прихожан и граждан завода ведёт антисоветскую коалицию в том, что “православнпя церковь за время существования христианства ещё не переживала такого тяжёлого положения, как сейчас при Советской власти, сейчас же одна грабиловка, хулиганы, посаженные в Советах, способны лишь издеваться над хорошими людьми,  Церковники выступают против налогов, против закрытия церквей”.
         
       Служители культа третьего  ноября 1929-го года Особым совещанием при Коллегии ОГПУ по ст. 58-10 УК РСФСР были заключены в концлагерь сроком на три  года каждый и направлены в Управление Вишерских лагерей ОГПУ.
   
      Тринадцатого апреля 1932-го  года ПГУ освободило досрочно Мыльникова О.Я. Ему было разрешено проживание в СССР. Второго  октября 1932-го года Особое совещание ОГПУ приняло решение:  “Бирюкова П.Н. по отбытию срока перевести в Северный край – Архангельские лагеря– на три года”. Священнослужители Юго-Камской Тихвинской церкви были полностью реабилитированы только в 1989-м году прокуратурой Пермской области.
   
      Привожу рассказ из воспоминаний детства моего дяди Петра Константиновича Чудинова “Звон колокола”, опубликованные в газете “Юго-Камский труженик”  от 19.11.1997-го года: “Впервые отчётливо мой колокол прозвонил летом 1929-го или 30-го годов.  Дед Иван Васильевич Чазов, дядя мамы по отцу, взял меня в лес на речке Полудёнке. Там, в десяти километрах от Юго-Камска, у вершины правого склона долины дед с моим старшим братом Сергеем поставили рубленый маленький балаган – домик со вставной дверцей и маленьким окном. Сбоку помещались нары, в середине – железная печка. Крыша была сделана из коры липы и засыпана землёй.
 
    
        Мы с дедом Иваном жили там неделю. В речке в большом омуте я поймал первого в жизни хариуса. Вечерами из лутошки – куска молодой липы – я выстрагивал ножом маленького божка и, в конце концов, водрузил его как талисман на выступающий конец бревна, чтобы приходить сюда снова.
   Однажды вечером, наверное, часов после шести, я услышал мерный звон колокола. Дома, в Юго-Камске, звонили к вечерне. Солнце уже спустилось низко, и через листву было багровым. Казалось, звон исходил из самого солнца. И звуки шли ко мне через листву вместе с лучами.
    
      Мне было тогда семь или восемь лет и впереди – вся жизнь.  Долгие годы этот звон колокола в багровых лучах заводящего солнца ассоциировался в памяти с рассказом “Красное божество” Джека Лондона. Тени прошлого остаются со мной.
     Только много лет спустя, в старости, я отчётливо осознал, что колокол звонил по всем нам, звонил по репрессированному отцу, который любил эти места, звонил по матери, преждевременно оказавшейся вдовой, по братьям, лишённым поддержки отца. Звон оживляет в памяти тягостные раздумья о последних минутах отца перед расстрелом, его мыслях об оставленной семье. Пепел Клааса стучит в моё сердце.
 
      Временами воспоминания снова уносят меня в детство. Не помню точно, когда мы, мальчишки, присутствовали при сбрасывании колокола. Большой колокол нижней звонницы продавил край крыши и, упав на землю, раскололся. По ободу его шла вязь “107 пуд”. Позднее зимами мы играли в церкви в футбол. Считалось особым шиком сделать мячом “свечу” под большой купол и по ликам святых и ангелов. Поистине бытие определяло наше сознание.
   
      Вскоре колокольня и купол были снесены. Остатки церкви пошли под хлебозавод, затем механический техникум и, наконец, библиотеку. Площадка возле бывшей церкви ныне занята скорбным мемориалом воинам, погибшим в Великую Отечественную войну”.
   
       Многие югокамцы помнили, как варварски разрушался Храм. Поэт Виктор Каменский образно воссоздал это  поэме “Венко”:
       … А колокол молчал и не звонил,
       От злой руки отступников по вере
        Он сброшен был на краешек могил
        Священников, схороненных в том сквере.
        Как будто опустел небесный свод,
        А колокол же, треснув, развалился.
        И охал перед церковью народ,
        Стоял и плакал, плакал и крестился.
        …Потом кресты снимали с куполов,
       Что золотом горели и святились.
        Все те, кого толкнул бесовский зов,
        Над верой православною глумились
        А он своей печалью серых глаз
        Смотрел через решетчатые рамы,
        Как обдирали там иконостас
        И выносили ценности из Храма…
       …Остался Храм поруган, разорён.
        Никто не знал, что ждёт страну несчастье.
        Он в этой церкви тоже был крещён
        И принимал святое там причастье.
   
       После 1935-го года в здании Свято-Троицкого Храма какое-то находился время клуб, был там  и зал, где ребята играли в спортивные игры. Клуб просуществовал недолго, потом в здании длительное время был хлебозавод, В конце 60-х годов в разрушенном Храме был построен второй этаж, где
разместился филиал Екатеринбургского техникума технического машиностроения, вечерняя школа, детская библиотека и спортивная секция дзюдо. На первом этаже установлены были токарные станки для обучения старшеклассников рабочим профессиям.
   
       С начала двухтысячных годов у местных прихожан появилась идея восстановления Храма: к тому времени уже прекратили своё существование техникум и вечерняя школа. Всё прочее перенесено было  в другие места. В центре посёлка был  разбит парк отдыха, а на месте бывшего кладбища создан мемориал. Здесь можно увидеть  памятник и мраморные плиты с фамилиями воинов югокамцев, погибших в годы Великой Отечественной войны, обелиск труженикам тыла, пьедестал с высеченными на мраморных плитах фамилий солдат,  погибших в мирное время.

 Сотни жителей и гостей посёлка приходят сюда в дни торжеств, приносят цветы молодожёны. 9 мая здесь празднуется день Победы.
     Прихожане начали, было, работу по возрождению Храма, но это потребовало бы сотен миллионов рублей. Лукойл – главный спонсор Пермской епархии РПЦ – дать такие деньги отказался, вот и стоит пустым закрытое здание.
   
     И всё же церковь в посёлке есть. В 1942-м году здание церкви Всех Святых было перевезено с кладбища на улицу Пушкина. За годы богоборчества в нём был и пункт учёбы молодого бойца, и детский сад. Второго декабря 1990-о года оно возвращено было верующим, более, чем через пятьдесят лет.