Тебя слишком много, поэтому...

       ...Кто ты такая? Кто ты такая вообще? -  унизительным тоном, сидя напротив, кричал он ей!
          Софи едва сдерживала крик, рвавшийся из глубины её грудной клетки! Обида и непонимание  сейчас выворачивали все ее нутро наизнанку. Она пыталась отвечать. Невнятно, заикаясь, с дрожащими губами, она вторила ему, что она его половинка, его жена, его друг, переживший с ним множество сложных событий. Она - его женщина, самая родная, самая любящая. Она отвечала ему рывками, сумбурно, ведь в этой ситуации ей было сложно выстроить спокойно и хладнокровно свою речь. Она задыхалась от такой агрессии и жестокости его слов. Попытки нападать на него в ответ и предъявить ему некоторые факты, уличающие его во лжи, не венчались успехом никак! Его тон становился все громче и ужаснее.
       «Да кто ты такая, что учишь меня как жить?! Кто дал тебе право указывать мне, что делать и когда?!  Я сам все решаю и буду жить так, как я этого хочу, поняла?! И если тебе что-то не нравится, я не держу никого, найди себе то, что будет тебя устраивать и не выноси мне мозг больше!»
       Казалось бы, столько раз когда эти слова были произнесены им, Софи должна была бы уже не обращать на них, так болезненно, свое внимание, но... Её идеализация отношений с ним доходила до абсурда. Софи каждый раз намеревалась показать ему насколько он ошибается, думая о ней плохо. В его чрезмерном недовольстве, когда она пытается помочь ему стать к ней ближе и понять ее переживания. В его остывших чувствах и нечестности. Она все надеялась, что именно она и только она способна сделать его сильнее, показать его самые лучшие качества, его природную доброту и открытость, которые он так боится показать людям, чтобы не выглядеть слабым. Но, нет! Не выходило. Его сопротивление оказалось намного сильнее её желания стать для него идеалом, его сокровищем, его верной подругой до конца жизни.   
       «Кто ты такая?» - эта фраза  навсегда впилась в ее память. Непринятие этих слов и тех эмоций, которые выразил её любимый, обожаемый мужчина, делали Софи  очень слабой и растерянной. По-началу она ругалась с ним, давала ему сдачу словами, также хотела обидеть, чтобы он понимал насколько это больно, но ничего не наладилось, а становилось еще хуже. Она затихала медленно, грустно, как бы извиняясь за то, что обидела его в ответ на свою обиду. Ее вид становился все более жалким и измученным.
        Она, допуская одну ошибку за другой, позволяя ему менять себя, теряла всякий шанс на то счастье, о котором мечтала. Её грезы о том уютном домике с камином и креслом-качалкой, с геранью на подоконниках, с ароматными пирогами на столе с белой скатертью и кучей внуков, приезжающих к ним на все праздники, улетучивались с каждым днем все быстрее и быстрее. Глядя на бесчувственный  взгляд своего возлюбленного и слыша поток жестоких фраз, звучащих с его уст каждый раз когда его тыкали (как котенка) лицом в его лицемерные и лживые поступки, надеясь услышать и без того очевидную "правду", мечты Софи смывались с её памяти, как пятна грязи с лобового стекла авто под проливным дождем.
       Как-то, провожая его в дальнюю командировку, она почувствовала, что должна сказать ему в этот тысячный раз, как сильно он дорог ей  и как сильно до сих пор она любит его, не смотря ни на что... Написав огромное хвалебное письмо, наполненное любовью и нежностью, она получила от него ответ, заключавшийся в одном слове -  «Спасибо». Командировка была такая же, как и все предыдущие. Свобода играла в нем, как пузыри в шампанском. Но, в понятие свободы каждый вкладывает свой особенный смысл. Смысл его свободы для Софи был понятен уже давно.
       После этого письма у неё  больше не оказалось его, у него не стало её, у них самих не стало их обоих. И от их  прежней, когда-то полной счастья, но короткой во времени жизни не осталось ни капли.
       Всякий подумает о том, что разбушевались женские капризы, девичья дурь, самолюбие (как так, я такая классная, а он мне одно слово, вместо двух томов о том, какая я замечательная и как ему без меня не обойтись в жизни). Нет, такого не было. И не могло быть. Она ждала, что он просто именно в этот раз все таки услышит её, её хрупкое сердце, её преданность ему, её веру в него, как бы плохо он не поступал по отношению к ней раньше. Как бы не ранил её, своими попытками  получить нечто более интересное в жизни, чем она. Как бы не выжимал из неё боль своим безразличием или холодностью. Как бы не врал ей, о своем прошлом и о том, что он делает в настоящем, в их совместном настоящем.  Нет, не в этом была причина. Причина крылась в ее страхе остаться недолюбленной им, недопонятой, не настолько важной и близкой, чтобы он мог все же открыться ей и прекратить врать. Она просто испугалась, что вся ее жизнь с ним так и будет основываться дальше на его лжи и бесконечной похотливо-болезненной натуре, жаждущей все новых и новых приключений. И она, ну,  никак  не сможет стать и остаться той единственной  и самой главной в его жизни. И такими же недолюбленными и чужими могут быть для него их совместные дети.   
       В последний раз ( решив именно для себя самой, что этот разговор с ним должен быть решающим и последним) она спросила его о том, сможет ли он честно ответить ей на её чувства и он ответил. «Я терпеть не могу людей, которые ограничивают мою свободу. Лучше жить одному и пользоваться услугами на час, чем под таким пристальным вниманием быть. Надоело. Надоела!» (цензура присутствует в его ответе здесь), - ответил он, стараясь свой тон сделать более жестким и пренебрежительным. Больше он не любил её (такое бывает, у некоторых любовь проходит). 
         Он наказал ее за всех своих обидчиц из прошлого (видимо). Без вины наказал и спустил курок ей прямо в сердце. На сей раз, в этом выстреле он не промазал. Не ранил её, а убил.
       - Не уже ли так плохо, когда кто-то о тебе переживает, волнуется, бережет тебя, знает о тебе все, чтобы быть близким и родным человеком тебе навсегда?! - спросила его Софи.
      - Я - свободный человек, взрослый и никому не позволю стать моей тенью, догоняя меня самого в самый жаркий день! Тебя слишком много в моей жизни. И мне тяжело с тобой стало. Я меняю свои привычки и свой образ жизни, увы, но ты в моей новой жизни никак не вписываешься. Ты слишком дорого мне обходишься, - с ухмылкой на лице ответил он ей. 
      Да, она - слишком, её - слишком, с ней слишком — это приторно. Приторно для него. Но, она по-другому не может, не умеет, не хочет уметь. Софи такая именно для него была. Ей было так с ним комфортно по-началу, и она думала, что ей именно так комфортно. Она думала, что именно такая она умница и счастливая должна быть с ним, и только с ним. Она не притворяется и честна с ним — это самое важное. И Софи не может контролировать уровень своей любви к нему или уровень своего раздражения от его неверных  поступков. Она жила чувствами, эмоциями, мечтой, ним одним, ними одними, их семьей. А жил ли он этим всем? Жил ли он вообще ею? Жил ли он вообще с ней?  А она — смогла. Прожила, отлюбила, запомнила, вернула обратно свободу возмущенному разуму  и ушла. Ушла навсегда. На сей раз поняла, что она уже ничего в его жизни не значит и никогда больше не будет мешать ему быть свободным (свободным от неё). 
 
Это мое последнее эссе на эту тему. Девочек жалко с распахнутыми душами и сердцами (мальчишки тоже такие есть), но ничего не поделать, надо пережить. Не идеализируйте никогда отношения. Оградите своих детей от этой пагубной привычки идеализировать что-то во взрослой жизни. Не дайте им измучить свои сердца и разочароваться в будущем. Не дайте им шанс калечить свои жизни, весьма практичными и прагматичными людьми. Берегите своих детей, а поэтому будьте сами готовы к тому, что вы не вечны, вы заменимы, вы не одни в этой системе под названием «Любовь». Вы сами можете быть обманутыми и сами можете обмануть, обмануть сами себя. Не каждому выпадет такая огромная честь с неба, быть взаимно влюбленным и прожить до самой глубокой старости со своим любимым человеком, любящим вас настолько же сильно.