Давай поженимся. ч. 2. штамп в паспорте. гл1

  штамп в паспорте.   
 
   Началось все прошлым летом.

   Снова и снова мы удостовериваемяся  в том, что все то, что кажется нам случайным, на самом деле есть абсолютная закономерность, к которой ведет длинная цепь событий, нами не регулируемых, свалившихся непонятно откуда.  Так было и в этот раз,  полтора года тому.  Лето  заканчивалось, шел к концу последний его месяц август. Лер валялся на кровати, ничего не делал, спал много, много ел,  наслаждался ленивым покоем.

    Он только что вернулся из месячных военных лагерных сборов, проходивших в Закарпатье. За весь месяц   ни разу не высохли портянки,   дожди и туманы каждый день, весь месяц только строем и в ногу, он так и не смог в нее попасть, жуткая еда из сухой картошки на комбижире и   изжога весь месяц, но, при всем при том, всего за месяц они, студенты-солдаты, построили мост, о котором местные жители мечтали всю жизнь, а до них мечтали их предки и предки их предков, а они приехали и построили.  В этой стране все так – все хорошее делается на людском здоровье, а то и крови, иначе никак.

    Никаких отдыхов он не планировал – свобода без команд и указаний пьянила.  Еще  нет-нет, да и гаркнет старшина  во сне  «левой-левой», но то во сне, а  проснется … и  может «правой» и ничего за это не будет.
До чего ж противоречивым и неожиданным в своем содержании зачастую оказывается  крохотный отрезок времени. Он бывает так забит событиями определенного рода что на совсем никаком по времени отрезке  время вместо того чтобы усиливать и развивать начатое, к концу этого своего отрезка  так все завернет, так  переиначит, что только диву даешься – во время дает!

    И уж тем более предположить вначале, чем это начало закончится  никак не возможно: самые оптимистичные начала получают   печальный  конец, а совсем, казалось бы, ничего не стоящие  получают ошеломляющий успех. Так что: никогда не знаешь, «где найдешь, где потеряешь».  И нет другого способа узнать, чем же все закончится, как пройти этот путь.  Здесь стоит отметить, что такая  непредсказуемость во времени доступна только людям свободным: «жениться по любви не могут короли», у королей все по расписанию, никаких неожиданностей быть не может. Лер был человек свободный настолько, насколько это было возможно в обществе, тем более советском. Если он и отдавал свободу свою, то только из соображений тактики, чтобы не потерять ее совсем.
Совершенно нежданно-негаданно, имевший представление о горах только по картинке на коробке папирос «Казбек», Лер, управляемый рядом случайностей (начались проделки времени), отправляется в длиннейший путь в Алма-Ату, чтобы – еще вчера предположить такое было невозможно! - побродить по горам Тянь-Шаня. Там в горах на высоте полторы тысячи метров над уровнем моря на турбазе «Горелик» он и знакомится с Лилей, только что приехавшей по-домашнему   из соседнего с Алма-Атой Чимкента.

    Эффектная блондинка в темных очках на характерном для украинки немного скуластом  с  точеным носиком лице, она сразу  понравилась Леру.   А  блеск глаз сквозь длинные, прикушенные зубами волосы,  покорил его полностью. Они познакомились и теперь те пару дней, что Леру оставалось быть на турбазе, проводили   вместе, ходили вдвоем в горы гулять и есть мороженое, которое делали из снега и сгущенки прямо на камне, однажды даже спустились в Алма-Ату, но после гор  в городе   дышать было невозможно, мучила жара, они много пили воды, вода тут же выделялась с потом, они снова пили, снова потели и так, пока не вернулись на турбазу, которая была выше города. С турбазы вдоль ущелья был виден город, который расположился в огромной котловине, образованной горами,   город тонул в черной дымке, которая заканчивалась  строго под линейку,  выше   была чистая и прозрачная атмосфера.     «Так вот чем мы  дышали и почему так было тяжело  передвигаться там внизу, хорошо, что мы выше того черного горизонта», - подумал  Лер и  ему вспомнился  черный снег у себя дома.

    Однако пустоты нет в природе и время, начатое началом его путешествия в Казахстан,  надо наполнять  содержанием. Ничего не подозревающий и не могущий подозревать Лер - он не   сообщник времени, он   его раб  - был под впечатлением от красоты гор, песен у костра, страшных рассказов и легенд об альпинистах, окаменевших принцессах,   и, конечно же, от вполне телесной  и прекрасной     его  нимфы с длинными волосами.  Он подарил Лиле несколько, собранных им в горах, цветков эдельвейсов.  Им хорошо было вдвоем.  Уезжать не хотелось, но лето кончилось, а дома его ждал процесс  написания и защиты диплома. 

    Дома он только о Лиле и думал, она все время стояла перед глазами:  этот  блеск глаз сквозь прикушенные волосы. Лиля была не только Лилей, совсем немного слов проронившей за все время их общения, она еще вобрала в себя все те великолепные ощущения, которые  оставили в нем горы.  Он так раздул огонь своих чувств и  с таким жаром    передал его почтой за тысячи километров вместе с множеством приглашений к Лиле, что через год  получает телеграмму … она летит  к нему в Харьков.   

    Ему это снег на голову, он не ждал. Да, это он настроил Лилю приехать, это  он так  красноречиво излагал свои чувства, прямо таки, не письма, а амуры летели в невероятно далекий Чимкент и, несмотря на расстояние,  долетали,  а    он так убедительно и настойчиво звал ее, - вот она и  приехала, - ничего удивительного; без всяких сомнений: ни одна девушка из крохотного азиатского Чимкента не устояла бы перед  такой, как он устроил, атакой амуров из огромного европейского города.

    Хотел ли он этого спустя год, Лер не знал.  Амуры разлетелись, а музы рядом  были совсем  другие, более ощутимые и близкие. Лиля  устоялась, как статуэтка, как символ  некой мечты, сошедшей с дивных гор, сродни тем эдельвейсам, что он привез и хранил в коробочке, как зеницу ока, как  «цветы любви и мужества», другой, материальной, он ее не представлял.  Телеграмма вызвала в нем не радость, а  скорее, испуг. 

    Пригласил, - она приехала. Надо встречать.  Лер мчится в аэропорт,   непонятно почему, но он уверен, что самолет опоздает – они всегда опаздывают эти самолеты, сколько он не летал, ни разу не было так, чтобы во время, всегда с опозданием. Но этот самолет прилетел точно по расписанию, это Лер опоздал. Лили в аэропорту не было, не было ее и вокруг аэропорта, не было и в гостинице аэропорта. Лили не было, ее нигде не было. А в Харькове миллион жителей, даже, будто, уже больше, это вам не Чимкент, который за несколько часов обойти можно, здесь одних гостиниц ! … Много.

    Есть все-таки нечто разумное, что управляет этим миром и, конечно же, нами. Особенно полезно бывает  это самое разумное, когда мы делаем глупости, исправить которые не знаем как, а если знаем, то     не можем.  Хорошо еще, если мы с разумом дружим.

    Лер был в ужасе – пригласил девушку!!   Без особой надежды на успех, скорее от необходимости что-то делать, он бросился к гостиницам, - куда еще!    И надо же было такому везенью:  в самой первой гостинице - почему он поехал именно в нее?! говорю же: «Нечто разумное правит!» -  и была Лиля. Он увидел ее в дверной проем.  Не на фоне снежных вершин, а на фоне тусклого света из окна,  увидел - и все!  завеса очарования спала. Завеса спала, а Лиля осталась и готова была остаться навсегда.

далі буде.