Детка

                * ДЕТКА *

                (by Катя Паника)         
               


 - «Эта книга о любви парня к девушке?»
 - «Нет, эта книга о любви Человека к Человеку» (с) Катя Паника


Сюжет и герои этого романа являются полностью выдумкой автора. Любые совпадения имен или событий в реальной жизни не имеют отношение к произведению. Автор не несет за это ответственности.

!!!Детям до 18 лет, беременным женщинам и лицам с психическими отклонениями читать не рекомендуется!!!



 Я разговариваю с фетишистами, эксгибиционистами, вуайеристами, педофилами, садо-мазохистами. Отличная компания. Больше всего меня радует то, что все они живут среди нас. В соседней квартире, в доме напротив. Они делают суси этими самыми руками, они моют машины, они метут улицы по утрам, они охраняют универмаги, дают сдачу в магазине... (С) Мацуо Монро_Bang Bang


ПРОЛОГ

 Подсудимый Юрий Ульянович Глазьев, 25 лет, москвич, обвиняемый в изнасиловании и серийном убийстве 7 девочек по решению суда отправляется на принудительное лечение в психиатрическую клинику ввиду признания его психически невменяемым. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

                ***

 "Ты бы перестал тут курить и рассказал мне все как было. Время 9 вечера, рабочий день у меня до 11. Я еще домой хочу попасть..." - усталый за двое рабочих суток врач-психиатр смотрел на меня своими ясными голубыми глазами, держа в руке шариковую автоматическую ручку с логотипом психиатрической клиники, в которую меня сегодня поместили. Я тоже смотрел на него, через каждые три минуты прикуривая новую сигарету и щелкая дешевой синей зажигалкой, украденной из магазина "Перекресток". "Что рассказывать-то..." - выдохнул я, вместе с едким серым дымом, что с каждой сигаретой медленно уничтожает мои легкие. "Мне, Юрий, знаешь ли, все равно, что с тобой будет потом. Посадят тебя на пожизненку или нет, я просто знаю, что могу тебе помочь СЕЙЧАС! А ты не хочешь этого..." - покачал головой врач.
 Я прищурился в темноте - комнату с белыми стенами, в которой мы сидели, освещала маленькая тусклая настольная лампа. Кружок этого света падал на пепельницу, в которой я множил окурки в этот вечер. Я прищурился, чтобы разглядеть имя врача - Анатолий Федорович. "Анатолий Федорович...," - начал я: "Я очень хочу Вам помочь, но я правда не знаю, что вам рассказать!" - очередная палочка-убийца была вытащена мной из пачки Winston. "Меня все тут считают психом! Вот, даже смирительную рубашку надели, когда привезли." - я махнул головой в сторону стула в углу комнаты, на котором она лежала скомканной.
 "Юрий Ульянович, ты не нервничай, я тебя не считаю сумасшедшим, пойми это!" - в очередной раз повторил эту фразу доктор. "Спасибо и на том!" - я невесело усмехнулся. "Ты бы не курил столько, Юра..." - устало проговорил Анатолий Федорович, снимая с переносицы очки в позолоченной оправе. "Вы мне не поможете!" - сказал я в пустоту: "Мне уже никто не поможет..." - лунный свет пробивался сквозь открытое окно в полупустой кабинет, сливаясь с тусклым светом лампы на столе. "Напрасно ты так думаешь, Юрий!" – не согласился с этим врач, мельком бросив взгляд на большие настенные часы с римскими цифрами на циферблате.
 "Ты в Бога веришь?" - вдруг спросил он. "Нет!" - мрачно ответил я, комкая пустую пачку сигарет в руке. Вены вздулись на запястье. Синие вены и бледная кожа руки, на которую из окна падал лунный свет. Прядь моих длинных черных волос упала на руку, когда я поворачивал голову. "Напрасно - Библия дает нам ответы!". "Мне не нужны ответы, доктор..." - я покачал головой, и прядь, упавшая на руку, качнулась в такт. "В "Ромео и Джульетту" играл? Проиграл..." - он улыбнулся мне горькой улыбкой: "Рассказывать будешь?". "Буду, Анатолий Федорович, только можно мне еще одну пачку Winston lights?" - он кивнул в ответ и вызвал по селектору медсестру.




Глава 1

 "... Милицейские сводки пестрят сообщениями о серийном маньяке, убивающем девочек-подростков. За последний месяц были найдены три трупа школьниц, у которых были вырезаны сердца. Убийца не оставляет после себя никаких зацепок, милиция уже ведет расследование по этому делу. Еще раз обращаем внимание родителей на то, чтобы их дети находились под строгим присмотром. Криминальные новости, первый московский канал..." - майор милиции Васнецов Петр Алексеевич с перекошенным от злости лицом выключил телевизор. Тот нехотя погас, загораясь красным глазом, показывающим конец работы. "Чертов маньяк, так его и перетак! Уже месяц к концу, а толку ноль!" - не к кому не обращаясь, зло проговорил он.
"Петя, на работу опоздаешь!" - подтолкнула его, одетого в милицейский китель, к выходу жена Наталья. "Наташа, за дочерью смотри! Чтобы из школы сразу домой!" - сказал он уже в прихожей, надевая ботинки. "Хорошо..." - ответила та, провожая мужа.
 Дочь Вероника тоже вышла провожать отца, она стояла, вжавшись в стенку, теребя рукав кофточки. Ее кудрявые каштановые волосы были собраны в веселые хвосты – девочка недавно проснулась и еще не успела заплести их в косичку. Милая детская розовая пижамка с Микки Маусом на груди еще не сменилась на школьную рубашку и джинсы. Петр Алексеевич ушел на работу Родине служить, Наталья-домохозяйка собирала дочь в школу: бутерброды, сок - растущему организму ученицы 8-ого класса надо хорошо питаться. "Ника, будь осторожна. Сама же видела - маньяки средь бела дня по улицам шастают! Не огорчай папу, ладно?" - Наталья поцеловала дочку. Огорчить отца в их семье было сродни катастрофе: мужчина сразу принимался отчитывать всех членов семьи без разбора, иногда переходя на личности даже дальних родственников.
 Ника ушла в школу, с ярко-розовым портфельчиком, нарядная: в новеньких голубых джинсах, яркой розовой осеней куртке с клубниками и косичкой. Сев на остановке в автобус, Ника встретила там своих одноклассниц. "Прикинь, сегодня новости слушала..." - рассказывала Аня: "Ну, с родаками, че такого-то?"- она поймала удивленные взгляды подружек. "Там про маньяка говорили... Девочек насилует!" - подруги ахнули: "Кошмар!".  "О, привет, Ника! Слышала про маньяка?" - Аня обратилась к девочке. "Да уж... Папа у меня вообще в шоке, это же его работа - маньяков ловить..." - покачала головой девочка, достав из сумки журнал про знаменитостей.
 Одноклассницы продолжили свою трескотню, а Ника читала журнал, пока автобус не подъехал к метро. "Ника, пошли! Еще надо глаза накрасить!" - потянула ее за руку Аня, и они поспешили в школу.
"Аньк, подержи дверь!" - сказала Ника, доставая из рюкзачка огромную розовую косметичку. Находясь в туалетах этой школы необходимо было держать дверь, чтобы кто-нибудь случайно не вошел, даже двери кабинок не закрывались - замки были сломаны еще когда Аня с Никой в первом классе учились.
Быстренько накрасив глаза, намазав блеском губы, Аня и Ника пошли в класс на математику. "Блин, классуха достала! Сейчас опять будет гнать на макияж..." - Аня надула губки бантиком, Ника засмеялась: "Ну мы ж не для нее красимся…". "А для кого?"- хитро прищурилась Аня: "Для Кольки?" - и подмигнула подруге, взяв ее под руку. "Дура, мы ж сегодня фотографируемся!" - девчонки весело смеясь вошли в класс.
 "Опять вы опоздали! Васнецова и Чусова, еще одно опоздание, и вы отправитесь к директору. А что у вас за внешний вид?" - математичка, Милена Сергеевна, по совместительству классный руководитель девочек, опять села на своего конька. Ее раздражало современное молодое поколение: везде ей мерещился разврат и непотребство. Даже в розовых рюкзачках и блесках для губ фирмы "Маленькая фея". Казалось, что эта женщина, которой на вид дашь не больше сорока, сама никогда не была в возрасте 13-14 лет. С ярко рыжими волосами и помадой цвета фуксии она сама была не лучшим примером для подражания.
Девочки расселись по местам в разных концах класса. Их еще с первого сентября прошлого года рассадили - болтовня двух подружек выводила математичку из себя.
               
                ***

 "Все строимся! По парам!" - голосила Милена Сергеевна на весь коридор четвертого этажа школы номер 1227 с углубленным изучением иностранных языков. "Сейчас мы идем в актовый зал. Там нас уже ждут фотографы, которые будут снимать наш и 8 «А» классы. Костромцов, приведи себя в порядок! Заправь рубашку!"-вещала математичка, пока класс 8 «Б» стройными рядами двигался по лестнице на пятый этаж в актовый зал. "Посмотри, Ник, у него и правда рубашка торчит..." - захихикала блондинка-Аня. Ника посмотрела на щуплого очкарика Костромцова, который самозабвенно ковырял в носу: "Это отвратительно!" - вынесла свой вердикт девочка, вскинув голову повыше, пошла вслед за подругой.
 Актовый зал представлял собой небольшое помещение: две двери друг напротив друга, сцена и ряд стульев, которые во время школьной дискотеки убирались. Ника еще ни разу не была на школьной дискотеке, ведь туда приглашали только с 8 класса. Шел ноябрь, а школьная дискотека намечалась только на конец декабря. Ника очень надеялась попасть на новогоднюю дискотеку. Можно будет, не скрывая от родителей, надеть красивую мини-юбку или открытый топик и накраситься! "Вероника, ты еще так мала..." - постоянно твердила девочке мама. А Ника видела татуировку у мамы на лопатке, кажется, бабочка. Тут татуировка, а ей, всего лишь глаза накрасить не разрешают. Поэтому приходилось украдкой в школьном туалете наводить марафет.
 Нике очень нравились ее голубые глаза, подведенные карандашом или накрашенные тушью. Ресницы становятся такими длинными и твердыми - как крылья у бабочки. А когда губы в розовом блеске, они так блестят, и, кажется, что даже становятся чуть-чуть больше. Конечно же, перед тем как прийти домой Веронике приходилось все в том же школьном туалете на втором этаже расставаться с этой красотой, оставляя разводы от туши и блеска на влажных салфетках. Ане было проще, ей хотя бы блеском разрешали губы красить, а ей, Нике, ничего не разрешали!
 "Девочка, ты чего стоишь тут?" - чьей-то голос вывел Веронику из задумчивости. "Ты такая маленькая, тебя надо в первый ряд поставить..." - какой-то мужчина склонился над ней, улыбаясь. Высокий, в прямоугольных очках в черной оправе, черной рубашке и черных джинсах, худой, но не слишком. "А вы кто?" - спросила его Ника. "Я - фотограф!" - снова улыбнулся ей мужчина, откидывая с лица копну своих длинных прямых черных волос. Ника неумело улыбнулась в ответ, переставляя ножками в розовых балетках по сцене, рядом с галдящим и постоянно движущимся животным - классом 8 «Б».
 "Костян, все готово! Снимаем!"- громко сказал фотограф, настраивая свой Canon на группу детей и их классную руководительницу. Голубые глаза блеснули за стеклами очков. Он, кажется, подмигнул Нике.
Фотоаппарат делал снимки, вспышка то и дело мерцала тут и там, ослепляя Веронику - она щурилась и терла глаза руками. "Дура, не три! Тушь размажешь!" - шептала ей на ухо подружка Анька.
 Ане нравилось фотографироваться – дома ее  часто снимали родители на фото и видео-камеру. Она пересматривала фотки из детства и смеялась на собой маленькой. Сейчас она считает себя взрослой - ведь у нее есть "бойфренд". Антон, их одноклассник, который на первое сентября подарил Ане сломанную гвоздику. А еще, год назад Аня начала замечать изменения в своем организме - месячные, грудь сначала набухала, потом начала расти, волосы тоже росли. Хотя, какая там грудь - вот у Ники, это грудь. Такая маленькая и худенькая, зато грудь уже второго размера!
                ***

 "На сегодня все!" - крикнул 8-ому «Б» фотограф: "Спасибо всем! Через неделю привезу снимки - выберете, какие больше понравятся..." – после этих слов, дети начали спрыгивать со сцены и радостно бежать на перемену в столовую.
"Эй!" - кто-то вдруг окликнул Нику. Она обернулась - рядом с ней стоял тот самый фотограф. "Ты очень фотогеничная!" - улыбнулся он, сквозь стекла очков. Вероника тоже улыбнулась: "Ты не хотела бы еще пофоткаться?" - спросил ее парень. "Не знаю..." - протянула Ника, отчего-то густо краснея: "Надо у мамы спросить..." - она опустила глаза в пол. Мужчина продолжал улыбаться, глядя на девочку. "Я буду здесь через неделю, привезу фотографии. Если надумаешь - я буду здесь в актовом зале!" - он развернулся и пошел к своему помощнику Константину, который убирал фотооборудование.
 Ника вышла из актового зала и бегом спустилась по лестнице в столовую. "Опять бежишь куда-то, Васнецова! Упадешь ведь, нос разобьешь!" - биологичка, Тамара Львовна прокричала девочке вслед, выходя из своего кабинета биологии.
 "Че это за мужик-то?"- с интересом спрашивала Аня, в очереди за булочками и чаем. "Фуу, опять эти помои с сахаром!" - она скривилась. "Да ладно тебе, чай как чай…" - отпивая из стакана, ответила Ника: "Так, фотограф, фоткаться предложил!" - "И ты согласилась?" – удивленно спросила Аня. "Пока нет..." - задумчиво проговорила Ника. "Не вздумай! А вдруг он маньяк?" - с ужасом воскликнула девочка. Вероника в удивлении вскинула брови. Анька расхохоталась: "Да лан, брось! Я шучу!" - потом через минуту и одну булочку добавила: "А вообще так ничего мужик, симпатичный...". Вероника стукнула подругу легонько по руке: "Дура, что ли?". И они обе засмеялись.

Глава 2

 "Эх, Глазьев, Глазьев..." - протянул Костян, выезжая на машине из школьного двора. "Что Глазьев-то опять?" - с интересом взглянул я на друга, прикуривая. "Запомни, дружище, у меня на тебя глаза и на заднице имеются!" - хохотнул Костян, придавая ускорение своей старой малинового цвета «БМВ». "Да ну?" - картинно удивился я. "Вместо того, чтобы всяким малолеткам глазки строить, ты б хоть Наташке своей позвонил..." - пояснил Костян. "Да пошел ты! - оскорбился в лучших чувствах я – Ничего я не строил...". "А что глаза свои бесстыжие опускаешь, а? - заржал в голос мой друг - Вот то-то же! Смотри, Глазьев, я тебе сухари сушить и шерстяные носки вязать не буду!". "Это еще зачем?" - вскинул одну бровь, кажется, левую, я. "Когда тебя за растление посадят..." – продолжать каркать Костян.
 "Типун тебе на язык, придурок!" - я зло швырнул щелчком пальцев бычок Winston в открытое окно. "И прекрати курить в моей машине - мне-то пофиг, а Танька моя беременная жалуется!" – ругался мой друг. Я усмехнулся и покачал головой. Танька, беременная... Идиотство какое-то! Таньке двадцати еще нет, а уже беременная! "Совсем свою красоту не бережет!" - подумал я, прикуривая очередную сигарету. В водительское зеркало мне было видно, как Костян скривился, но промолчал.
После работы я с друзьями пошел в бар на Автозаводской - в десяти минутах ходьбы от моего дома. Костян не пошел, его ждала дома жена. А мы всей нашей гото-тусовкой решили собраться в "Вобле" попить пива.

 "Привет, Череп!" - я обменялся рукопожатием с мрачным блондином за столиком в самом углу. "Ночи тебе, 69-й!" – угрюмо отозвался мой собеседник. Я присел рядом, улыбчивая девушка принесла мне кружку холодного янтарного пива. Что может быть лучше холодной, запотевшей кружки пива в баре после рабочего дня.
 "Как твое ничего?" - нарушил идиллию меня и кружки Череп. Гото-тусовка, как обычно, запаздывала, поэтому мы с Саней-Черепом сидели вдвоем. "Да так себе..." - покачал головой я: "Денег нет, бабы нет...". Череп только улыбнулся и покачал головой: "Дурья твоя башка, 69-й! Занялся бы делом каким-нибудь стоящим - книжки что ль писать начал? А то от твоих фотографий толку никакого!" Я усмехнулся. "И бабу нашел бы себе нормальную!" - продолжал Череп. "Давай без этого, а?" - взмолился я. "Да ну тебя, 69-й! Сто лет в обед, а мозгов так и не нажил!" - злился Череп, отпивая пиво из кружки. Через час Череп поднялся, окинул взглядом знакомых уже подоспевших готов и громко сказал: "Ну что, мужики! На Ваганьку махнем?"- и его предложение было встречено одобрительным гулом. Я улыбнулся - можно и на Ваганьку...
                ***

 После уроков девчонки прогуливались в школьном дворе. "Ника, а мне так Антошка нравится..." - протянула Аня, держа подругу под руку и проходя уже десятый круг вокруг школы. "Да ну его! Глупый совсем..." - протянула Ника. "Ну, конечно…" - в тон ей ответила подруга: "Не чета этому фотографу!". "Ты опять?" - насупилась Ника. "Ну ладно, извини!" - отмахнулась Аня. Прогулявшись еще пару кружков вокруг "любимого учебного заведения", девчонки распрощались и пошли по домам. Ника решила дойти до дома пешком, поэтому включила плеер - с ним веселее. Любимый Дима Билан. Не чета Кольке и Антошке. Настоящий парень!

 "Дочка, ты пришла?" - крикнула из кухни мама, разговаривая по телефону. "Да, мама!" - ответила Ника, раздеваясь и проходя к себе в комнату. Комната была завешана плакатами Лазарева, Билана и прочих звезд, про которых писали в журнале «Все звезды». Ника села за алгебру – свой самый нелюбимый предмет, но делать его было необходимо, иначе можно и «пару» схлопотать. А если пара, значит, папа будет ругаться!
 Но Алгебра у девочки не шла. В голове крутились какие-то мысли, мешавшие решению задачек и примеров. Ника взяла мобильный и набрала номер Ани. "Аньк, дома?" - спросила подруга. "А где мне быть?" - засмеялась девочка: "Че звонишь?". "Анют, алгебру сделала?" - спросила Ника. "Нет пока..." - ответила Аня. "А будешь?" – с надеждой в голосе выдохнула Ника. "Куда ж я денусь?" - усмехнулась подруга. "Дашь скатать?" – умоляла девочка. "Окей, а ты что?" - с интересом спросила Аня. "Литру хоть сделаю..." - ответила Ника. "Ладно, давай, делай литру!" - согласилась Аня и отключилась.
 Обед.  Гороховый суп с каким-то мясом. "Фу!" - подумала про себя Ника. - "Мам, а сосиски есть?". "Нету, дочка! Папа купит вечером!"  - ответила Наталья, наливая тарелку супа Нике и продолжая разговаривать по телефону. "А он что?" - "А ты что?" - "Да?" - "И он?"...
 "Мам, я не хочу суп!" - простонала девочка. "Дочь, надо поесть..." - ответила Наталья. "Нет, Милка, это я не тебе! И что?" - сказала Наталья в трубку. Делать нечего, Ника взяла ложку и начала вяло ковырять в тарелке. "Нас сегодня фотографировали..." - сказала Ника матери. "Да?" - спросила Наталья то ли в трубку, то ли дочь. "Фотограф такой был интересный..." - проговорила Вероника. "Милк, давай перезвоню, что-то дочка говорит мне. Я не могу вас двоих... Пока, давай..." - Наталья отключила телефон. "И как фото?" - спросила Наталья. "Нормально, мам, на следующей неделе вроде как привезут. Спасибо, я наелась!" - сказала Ника, уходя в комнату. "Мил, ну и что у него?" – снова прижав трубку к уху сказала Наталья подруге.
 "Пушкин. Евгений Онегин. Какая тупость! Никак не могу выучить!" - жаловалась Аня в трубку Нике. "Точно... Такой бред!" - отвечала подруга. "Ой, через полчаса "Звездное поле" начнется... Будешь смотреть? Там твой Биланчик будет!" - засмеялась Аня. "Конечно!" – радостно воскликнула девочка.
Как раз под конец передачи с работы пришел отец Ники. Девочка сразу спряталась в комнате: неизвестно в каком настроении папа пришел домой. "Наташ, что с ужином?" - крикнул он в кухню. "Готов, Петь, мой руки..." - ответила Наталья.
"Петь, что-то случилось?"- спросила Наталья. "Случилось..." - нехотя ответил Петр Алексеевич: "На Ваганьковском кладбище найден труп 12-летней девочки, ее изнасиловали и убили...". "Ужас какой!" - полотенце, которое Наталья держала в руках, упало на пол. "Когда уже мы его поймаем?" - спросил сам себя Петр Алексеевич, принимаясь за котлету с жареной картошкой. "Поймаете, Петь, должны!" - ответила Наталья, погладив мужа по руке.

Глава 3

I look like a woman, but I cut like a Buffalo(c) Dead weather_Cut like a Buffalo 1

 Ваганьковское кладбище встретило подвыпивших готов отнюдь не гостеприимно. Ворота были закрыты и опечатаны. Перед входом стояла милицейская машина. Охранники бегали вокруг и суетились. Машина «скорой помощи» синей мигалкой освещала окрестности Некрополя. «Стоооп!» - протянул Череп: «Дальше не пойдем! Там что-то случилось, видать!».
 «Верное решение…» - раздался глухой женский голос рядом с ними. Мы разом обернулись. Позади, отделившись тенью от стены, предстала темная фигура. «Но надо посмотреть, что там происходит!» - подал голос Линде. «Ну-ну, готик-бой, дерзай, если хочешь остаток ночи прокуковать в обезьяннике…» - засмеялась тень.
 Медленными уверенными, как в танце, шагами она вышла на свет. В желтом свете, который падал на асфальт от покосившегося чугунного фонаря, готы увидели невысокого роста молодую девушку с черными прямыми волосами. Она стояла и надменно смотрела на парней. «Ворона?» - удивленно переспросил Линде, инстинктивно отшатываясь от нее в сторону. «Вика?» - переспросил я, с недоумением смотря на ту, чье имя для меня было одним из самых родных среди московского готического движения.
 «А кого ты ожидал тут увидеть? Оззи Осборна?» - криво усмехнулась девушка. Ее бледное лицо исказила гримаса. «Что происходит вообще? - поинтересовался Череп. - Кто-нибудь может мне объяснить, что тут творится, и кто эта девка?» - обратился он к своим друзьям. Линде нервно засмеялся. Вика-Ворона вскинула идеально прямую черную бровь, удивленно уставившись на парня.
 Я предупредительно встал рядом с Черепом: «Тут, видимо, происходит что-то совсем из ряда вон выходящее, раз надежда и опора Московского сатанизма пожаловала собственной персоной…» - протянул руку я, почтительным жестом указывая в сторону девушки: «Знакомься, Череп, это Виктория-Ворона глава сатанинской секты «Рогатые скоты»2 Ваганьковского кладбища!».
 Череп с недоверием уставился на девушку, но промолчал. «Вик, так что происходит-то?» - расставив все точки над «i», перешел я к главному. «Труп какой-то малолетки нашли. На маньяка думают…» - пожала плечами Ворона. «Вот дерьмо! Это получается, что нам на Ваганьку путь закрыт, пока мусора там околачиваться будут?» - скривился я. «Похоже на то. А эти-то, при желании, еще парочку-троечку жмуриков там найдут – кладбище ведь! И посадят кого-нибудь из наших для упокоения души… - кивнула девушка. - Так что мой вам совет, смертопоклонники, разворачивайтесь, и – на троллейбус в сторону Арбата. Нечего вам тут светится! Особенно тебе!» - Ворона показала пальцем на меня. «Я не хочу, чтобы у членов моего клана были проблемы с законом!» - с этими словами, девушка развернулась и пошла, не оглядываясь, в сторону метро.
 Гнетущую тишину нарушил Череп: «А она что, правда, глава секты? Уж больно смазливая…» - скривился парень. «Она предала своего любимого человека, принесла его в жертву на ритуале, а теперь спит с его злейшим врагом - этого достаточно, чтобы убедить тебя в правдивости моих слов насчет Вики?» - саркастически ухмыльнулся я. Парни удивленно взглянули на меня.

                ***

 У меня были еще дела по работе, поэтому распрощавшись с «готической молодежью», я вернулся к себе. В моей квартире есть такая комната, в которой нет ни окон, ни света, лишь одинокий стол и много-много висящих под потолком веревок, таких, какие бывают у хороших домохозяек в больших, но бедных семьях. Они не могут позволить себе купить сушилку для белья, поэтому вешают под потолок такие вот веревки. Мне они были нужны для того, чтобы проявлять фотографии.
Эта комната была моим рабочим кабинетом. В инфракрасном свете вечерами я проявлял свои снимки и готовил их для клиентов. Самые лучшие фото – это фото, проявленные таким образом, когда фотограф вкладывает всю свою душу в эти снимки. Я достал пленку из фотоаппарата и направил ее на инфракрасную лампу под потолком, чтобы лучше было видно изображение. Тихонько отматывая пленку, я искал всего несколько фото, которые были важны в этот момент. Аккуратно, чтобы не оставить отпечатков пальцев, я зажал пленку между большим и указательным пальцами левой руки, а правой начал отматывать ее в поисках того, что мне было нужно. Я нашел их! Я нашел эти фото, которые не давали мне покоя. В баре, разговаривая с Черепом, я подсознательно думал о них.
 Я не знал почему, зато я знал, чем это может обернуться. Девять месяцев постоянной депрессии. «Юрий Глазьев не может быть один» - говорили про меня мои друзья, но, конечно же, никто из них не знал, что большую часть своей жизни я один и есть. Что никому нет дела до того, что творится в моей душе. Я нашел фото. Негатив. На нем худенькая девочка 8-ого класса улыбается задорной улыбкой в камеру фотоаппарата. Видно было плохо, но мне это было не важно. Я запомнил все. Я запомнил каждую деталь ее безупречного лица. Я запомнил каждый завиток ее прически. Я запомнил каждое ее неумелое, почти детское движение тела.
 Бывают же такие красавицы. Бывают же такие красавицы, но не со мной. Женщины с возрастом дурнеют. Я вспомнил Вику-Ворону. Ее 14 лет, ее 16 лет. Сейчас Вороне 20 лет. Тяжелый взгляд прокуренный голос, руки в шрамах. А ведь она раньше была самым нежным существом на свете, как цветок, как нераспустившийся бутон. Еще до того, как в ее жизни появился Грейв Син со своей «сатанинской романтикой».
А сейчас она взрослая женщина с проблемами, головной болью и парнем-дьяволопоклонником, который периодически пытается убить то ее, то себя. Ее ищет милиция, ее ищут сатанисты, ее ищут все те, кому она когда-то перешла дорогу. Меня, кстати тоже. Но это мои личные проблемы. Если бы прошлое можно было стереть. Хотя, если и да, то зачем оно тогда вообще. Нам никогда не дают второго шанса, в этом-то и специфика жизни как таковой.
 А девочка так была похожа на маленькую Вику. Но она так же была прекрасна сама по себе. Я бы смотрел на нее всю жизнь. Я видел совсем других «девочек». На Чистых прудах и Введенском, совсем других девочек. Тех, которым 14. Тех, которые пьют водку и курят дешевые сигареты, которые ругаются так, что у меня вянут уши, которые считают себя «крутыми тетками», только потому, что им разок продали пиво в палатке. Противны мне такие барышни, до тошноты противны.
 Ей тоже лет 14, и она такая милая и нежная, что аж дух захватывает. Я ее не знаю толком, но она краснеет, глядя на взрослого мужчину. Я ее не знаю, но уверен, что у нее нежная кожа и теплые руки. Я ее не знаю…
 И единственная возможность увидеть ее будет на следующей неделе. Единственная и последняя. Как чертовски прав Костян, и почему я всегда все усложняю, когда все может быть до одури просто. Наташа-Маша-Даша… Все хороводы девушек на одну ночь в моей жизни как-то разом канули в лету при взгляде в ее честные и невинные глаза.   Я готов был рыдать. Стоять на коленях и рыдать от умиления, уткнувшись лицом в ее детские ручки. Всю ночь я проявлял фотографии. Стремясь добраться до той самой, которая лишила меня душевного покоя этим утром. Пиво не спасало, о сне не могло быть и речи. Я бродил, как неприкаянный по квартире, пытаясь унять дрожь во всем теле.
                ***

 «Эй, привет!» - послышался откуда-то снизу мужской голос. Ника перегнулась через перила лестницы, чтобы посмотреть, кто там. Пролетом ниже стоял тот самый фотограф. «Привет, Ника!» - поздоровался он, улыбнувшись. «Пр… Здравствуйте!» - сбивчиво поздоровалась девочка, облокотившись на перила. «Подожди, я сейчас!» - сказал он, и начал подниматься по лестнице. Мужчина поравнялся с девочкой. «Высокий…» - подумала Ника про себя, глядя снизу-вверх на мужчину. Он был в солнечных очках. Они молчали. Ника почувствовала себя не уютно. Ей то и дело хотелось поправить волосы или стряхнуть невидимые пылинки с футболки.
 «Вы что-то хотели?» - выпалила девочка, молясь, чтобы эта пытка скорее закончилась. Он, будто вспомнив что-то, снял свои солнечные очки: «Прости… Так неудобно получилось…» - смущенно улыбнулся Глазьев. Ника улыбнулась в ответ. На нее смотрели ярко зеленые глаза фотографа. Они улыбались ей. «Я… В общем это… Насчет фотографий…» - сбивчиво начал он: «Тебе самой как? Понравились?». «Да…» - неопределенно пожала плечами девочка.
 Она никогда не любила фотографироваться. Постоянно казалось, что фотографии ее портят. «Ты очень хорошо получаешься на фото! Я хотел бы…» - Глазьев не договорил. Из учительской внезапно высунулась голова Милены Сергеевны, которая с озабоченным выражением лица уставилась на двоих на лестнице. «Юрий Ульянович? Вы еще здесь?» - удивленно вскинула брови математичка. «Я … это…  штатив забыл…» - соврал мужчина. «Вероника? А ты что тут делаешь? Марш в столовую! Обед почти закончился!» - сурово прикрикнула на девочку классная руководительница. Ника пулей метнулась по лестнице вниз. Ее щеки пылали. «Только проблем с Миленой мне не хватало…» - зло думала про себя девочка.
 Юрий побежал следом за девочкой: «Ника, подожди!» - закричал он вдогонку. Девушка остановилась, удивленно глядя на мужчину. Он резко схватил ее за руку и потащил в сторону женского туалета на втором этаже. Коридор был пуст. «Что вы…» - хотела закричать девочка. «Подожди! Я хотел предложить тебе фотосессию!» - выдохнул Глазьев, опасаясь, что девчонка уйдет. Ника удивленно уставилась на этого странного фотографа. «Мне? Но почему?» - спросила она. «Потому что ты мне нравишься!» - хотел сказать он, но вместо этого сказал: «Потому что ты очень красивая!». «Вы с ума сошли?» - то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала девушка. «Сошел!» - виновато улыбнувшись, кивнул мужчина. «Но это же дорого очень!» - тихо прошептала Ника. Ее глаза были широко распахнуты, но страха в них не было. «Я бесплатно! Не волнуйся!» - выдохнул Глазьев. Он действительно сошел с ума, стоя около женских туалетов с 14-летней девчонкой и упрашивая ее стать его моделью, и при этом, мертвой хваткой вцепившись в ее руку.
 «Меня Юра зовут!» - проговорил вдруг Глазьев. Это было смешно. Уже лет 5-10 он не пользовался своим настоящим именем при знакомстве с девушками. Как он только не называл себя, чтобы склеить готочек у «Релакса», но только не «Юра»! «Ника!» - кивнула девочка и улыбнулась. «Я оставлю тебе номер телефона - позвони, когда соберешься!».
 Ника смотрела на него и понимала, что происходит что-то странное. Испуг прошел, а вместе с ним ушла и та неприязнь, которую она испытала на лестнице при виде фотографа. Зато появилось какое-то другое, не совсем понятное ей чувство то ли легкости, то ли понимания. «Хорошо, только руку отпустите!» - тихо сказала Вероника. Глазьев разжал пальцы: «Прости, я не хотел!».
 Внезапно, в уши Глазьева ударил ужасный стрекочущий грохот. «Мне пора…» - сказала Ника, и, выхватив визитку из рук мужчины, убежала. Это был звонок на урок. Глазьев улыбнулся. Он уже и забыл, что такое школа.


1 – Я выгляжу, как женщина, но режу, как Баффало Билл(с) – вольный перевод К.Паники. Баффало Билл – маньяк из к/ф «Молчание ягнят».
2 – клан московских сатанистов из романа К.Паники «Голод»

Глава 4

 В субботу обещали дискотеку. Аня и Ника очень боялись, что ее отменят. Нике нравился Коля из параллельного класса. Ей казалось, что лучше него никого нет. Он был невысокого роста мальчиком 14-ти лет с короткими кудрявыми волосами. «Дима Билан» - называли его за глаза девчонки из-за смуглой кожи и спортивного телосложения. Колька тоже обращал внимание на голубоглазую Нику, но и на остальных симпатичных девочек тоже.
 Проблема Ники была в том, что учились они в разных классах и видеть его она могла только на переменах или в спортзале на физкультуре, которая в обоих классах была совмещена. Но на уроках в спортзале было много других девчонок, которые так же не против были посмотреть на то, как красавчик подтягивался или отжимался на глазах у всех. Коля занимался футболом. Тренер прочил ему большое спортивное будущее. Но поговаривали, что он, не смотря на все свои спортивные достижения, курит и пьет пиво.
 Аня добродушно подкалывала подругу из-за любви к этому «бэд-бою». Ника обижалась, потому как она считала его хорошим парнем. А учителя наперебой твердили обратное. Тренировки и гулянки отнимали у мальчика все время. На учебу его не хватало. Ника ждала дискотеки, потому что очень хотела провести время с Колей.
 Вечер субботы настал. Дискотека была с 17.00. На крыльце школы толпились возбужденные учащиеся, ожидая, пока откроют двери нелюбимого здания. Наконец-то они войдут туда не для того, чтобы отсидеть ненавистные нудные уроки, а для того, чтобы потанцевать под любимую музыку и встретиться с друзьями. Кто-то курил за гаражами, кто-то там же пил пиво, воровато озираясь по сторонам, высматривая вездесущих учителей с их надоевшим контролем.
 Аня и Ника готовились к предстоящему вечеру весь день, периодически перезваниваясь и уточняя, что надеть. Ника перемерила целую кучу вещей. Она остановила свой выбор на тёмно-синих джинсах и белой майке-борцовке. Одежда сидела точно по фигуре. Девочка распустила свои прямые русые волосы. Из зеркала на девочку смотрела незнакомая девушка. «Мам, можно я надену туфли на каблуках?» - крикнула из комнаты матери Ника. Мама, как всегда, была на кухне. Как всегда, разговаривала по телефону. Не получив ответа, девушка вышла в коридор. Там валялись мамины лаковые черные лодочки. Она аккуратно, чтобы мама не услышала ее, взяла туфли и отнесла их к себе в комнату. Там она аккуратно надела их, и стараясь не стучать каблуками, подошла к зеркалу. Девочка даже ахнула от того, какая она была в зеркале. Красивая? -Возможно. Но скорее, странная. Непривычная. Не такая, как всегда. Спина выпрямилась. Грудь как будто стала больше. Она провела рукой по груди. В зеркале этот ее жест казался идеальным. Она аккуратно обхватила свои груди двумя руками и сжала их. По спине пробежали мурашки. То ли от того, что в комнате было холодно, то ли от того, что это ощущение показалось ей приятным. Она ужаснулась и резко убрала руки, спрятав их за спину. Она скинула туфли и подскочила к двери, посмотреть, не идет ли в комнату мама. Она вернулась к зеркалу. Щеки ее пылали. Она видела в журналах, что так фотографируются Анжелина Джоли и Меган Фокс. Но они ведь такие красивые. А она? Просто обычная девчонка. Но сейчас что-то было не так. Почему-то на секундочку ей показалось, что она стала похожа на всех этих девушек-звезд сразу. Она думала только о Коле. Она надеялась, что он тоже увидит в ней эту красоту, которая мелькнула в зеркале перед глазами самой девочки. Ника попросила маму накрасить ей ресницы. А мама предложила еще немного подвести глаза черным карандашом, но только с условием, что после дискотеки она все смоет и не будет расстраивать папу. Ника радостно кивнула. «Я буду, как звезда…»  – сказала она в трубку Ане. «Ты лучше!» - засмеялась в трубку подруга. Это придало Веронике уверенность в себе. Девочка была готова к дискотеке…
                ***

 РАНО было не довольно досугом, который предлагался школьникам. Дискотека для  директрисы школы была хорошим поводом, чтобы изменить это мнение, поэтому она решила пригласить фотографа, чтобы выложить на всеобщее обозрение в районной газете фотографии этого самого «досуга». В глубине души, Елена Валерьевна была против такого рода мероприятий, но отсутствие в школе нормального компьютерного класса, на который можно было бы получить грант, убедило ее в правильности своих решений.
 Я был разбужен утром странным звонком из школы, в которой училась Ника. В восемь утра позвонила директор школы с предложением этим вечером пофотографировать учеников на танцевальном мероприятии под названием «Дискотека». «Я? Да, да, конечно!» - ответил я предательски дрогнувшим от радости голосом.
 Ника мне так и не позвонила. Последний раз я видел ее месяц назад. Мобильный телефон был всегда рядом со мной, и я периодически доставал его из кармана и смотрел на молчавший черный экран в ожидании ее звонка или хотя бы сообщения.
Но вот от предложения директрисы мое сердце с разбегу ухнуло куда-то вниз живота. Хотя эта странная рыжеволосая женщина в неуместно коротких кожаных платьях не была моей мечтой или даже в моем вкусе, но за то, что она, сама того не понимая, насильно сводит меня с героиней грез моих - я готов был целовать ей руки и работать в субботу, и даже бесплатно!
 «Я увижу ее!» - радостным гулом пронеслось в моей голове. Я улыбнулся своему отражению в зеркале. «Я уговорю ее…» - одними губами прошептал я сам себе, и отправился готовить завтрак.
                ***

 Девушки все разоделись в пух и прах. Короткие топики, мини-юбки всех цветов радуги, туфельки и сапоги на каблуках. Каждая хотела понравиться какому-нибудь мальчику. Дискотека - это то место, где любая золушка становится принцессой. Это то место, где одноклассники могут посмотреть другими глазами на своих одноклассниц. Это место для первой любви и первых поцелуев. Но это и место для первых ссор и первых слез.
 Ника и Аня шли в актовый зал в предвкушении праздника и волшебства. Помещение было полно народа. Все вокруг нарядные и красивые танцевали под музыку. Старшеклассники во всю обнимались друг с другом. Девчонки завистливо оглядели высоких и красивых старшеклассниц. Многие из них уже с кем-то встречались. «Вот бы и нам так!» - толкнула в бок Аня Нику, показывая на Маринку из 10 «Б», которая целовалась с каким-то парнем из 11-ого класса.
 «А вот и наши…» - шепнула на ухо подруге Ника, указывая на мальчиков рядом с дверью. Там стоял Никин Коля и Анин Антон. «Привет!» - девчонки подбежали к ним. «Привет, Ника!» - улыбнулся Коля. От этой улыбки сердце в груди девушки радостно сжалось. Колька взял Нику за руку и отвел в сторону. В голове Ники роились тысячи мыслей, тысячи вопросов, которые она хотела бы задать своему избраннику, но он прервал ее, наклонившись и прошептав: «Слушай, Ника, у тебя сигареты есть?».
Ника даже не сразу поняла, что он спросил: «А?». «Сигареты есть? А то у меня на входе охранник все отобрал!» - досадливо проговорил Коля. «Я не курю…» - со злостью на себя сказала девочка. В этот момент она бы все отдала только для того, чтобы у нее в кармане оказалась хотя бы одна сигарета. Но она не курила.
«Я стрельну для тебя у кого-нибудь!» - внезапно пришла в голову Ники гениальная идея. «Окей, детка, спасибо!» - улыбнулся парень и подмигнул ей. Сердце Ники бешено заколотилось в груди. Девочка обернулась в поисках Ани, но та была занята своим начинающимся романом с Антоном. Вероника вздохнула и отправилась на поиски сигарет.
 На первом этаже было полно учителей и охраны, но Ника, которая ни разу в жизни не прогуляла ни одного урока без уважительной причины, не вызвала ни у кого из них подозрений. На улице стемнело. Небо заволокли вязкие пушистые зимние серые облака. Подул холодный ветер. Пуховое зеленое пальтишко девушки развивалось на ветру. Вокруг не было ни души, хотя она надеялась встретить курящих старшеклассников, которые, несмотря на запрет курить на территории школы, частенько пренебрегали этим правилом.
 «Эй, ты что тут стоишь? Замерзнешь же!» - услышала девушка позади себя насмешливый мужской голос. Ника охнула и обернулась. Позади нее, прислонившись к красной кирпичной стене школы, стоял Юрий Глазьев, тот самый фотограф. В руках его красным огоньком светилась сигарета. Он был одет в черный кожаный плащ и кожаные брюки. На шее его поблескивал странный серебряный кулон: перевернутая пятиконечная звезда.
 «Кого-то ищешь?» - с интересом спросил мужчина. «Я? Нет, просто…» - ответила Ника и плотнее закуталась в пальто. Она перевела взгляд на сигарету в руке мужчины и стыдливо спросила: «У Вас сигареты не будет?». Глазьев удивленно вскинул бровь: «Ты куришь?». «Я? Нет! Простите, но мне просто очень надо! Понимаете, для одного мальчика…» - она опустила глаза.
И тут же удивленно воскликнула: «Какие крутые у вас ботинки. Прям как у Мэрилина Мэнсона!» - улыбнулась она, кивая на «нью-роки» Глазьева на платформах и с железными вставками. «Как у Мэнсона? Ну, пускай будет, как у Мэнсона…» - засмеялся фотограф. С этими словами он достал из кармана плаща пачку сигарет «Winston lights» и протянул ее девушке. Ника аккуратно, но в то же время с опаской, вытянула одну. Оглянувшись по сторонам, она сунула ее в карман. Мужчина с интересом наблюдал за ее манипуляциями.
 «Спасибо!» - кивнула девушка. «Перестань!» - улыбнулся Юрий: «Тебя проводить?». «Не надо! Меня ждут…» - пожала плечами Ника и вернулась в школу.
Мужчина вздохнул. Недокуренная сигарета была отправлена щелчком в ближайшую урну. «Какой же я дурак!» - пронеслось в голове Глазьева, и он с силой ударил кулаком в стену. Рука отдалась ноющей болью. Он сплюнул и вошел в школу.

                ***

 Задыхаясь, девочка бежала на всех парах к своему избраннику. Ворвавшись счастливым вихрем в актовый зал, она зажмурилась. К этому времени свет уже погасили, и вокруг можно было различить только мелькающие тени танцующих людей.
На ее счастье, Колька сам нашел девочку. «Принесла?» - спросил он. «Да, конечно!» - улыбнулась девочка, доставая сигарету из кармана. Он взял ее и быстро спрятал. «Потанцуем?» - спросила Ника. «Слушай, Вероника, мне не до тебя сейчас! Ты Машку Клементьеву из 9 «Б» не видела? Рыжую такую красотку, не?». «Машку?» - в глазах девочки застыли слезы: «Нет!». «Понятно, жаль… Нравится она мне очень, я думал подкатить к ней сегодня…» - пожал плечами Колька, хлопнул девочку по плечу и пропал среди толпы.
 Из колонок играла песня «Ну зачем же такая любовь?», а Ника пулей вылетала из актового зала. По дороге ей встречались целующиеся парочки, влюбленные друг в друга хотя бы на этот вечер. Но девочке не было до них дела. Колька выбрал Машку. Ту ужасную Машку, размалеванную, как пугало. Ту Машку, которая меняет парней, как перчатки и которая, по слухам, давно не девственница.
Ника не знала, куда ей идти. Она не знала, что ей делать. Она хотела уйти подальше отсюда. Ей было так стыдно, больно и обидно! Завтра об этом будет знать уже вся школа, а если не будет, то как она будет смотреть на Кольку и Машку вместе? Лучше уж выколоть себе глаза!
 Юрий Глазьев видел, как мимо него пробежала Ника. Он окликнул ее, но она не услышала. Она прижимала ладони к лицу. Около актового зала стояли какие-то школьники: «А что с девчонкой той?» - спросил у них фотограф, указывая рукой в сторону, куда убежала Ника. «Да черт ее знает, с парнем поругалась, наверное…» - пожали плечами ребята. 69-й отправился следом за девушкой.  Найти Нику оказалась не трудно. Плачущие женщины всегда бегут в уборную. Он нашел ее в женском туалете второго этажа, рядом с кабинетом физики. Девушка сидела на подоконнике и плакала, уткнувшись лицом в колени. «Ника?» - позвал Глазьев, стоя на пороге и не решаясь войти внутрь. «Чего тебе от меня надо? Уходи!» - зло ответила она. «Ника, что случилось? Может, я могу помочь?» - проявил участие фотограф. «Оставь меня в покое!» - девушка исподлобья уставилась на мужчину. «И не подумаю!» - ответил решительно Юрий и вошел в туалет, закрыв за собой дверь: «Ну что ты плачешь? Такие прекрасные глаза должны улыбаться, а не плакать!». «Вы с ума сошли! Это женский туалет!» - Ника удивленно уставилась на непрошенного гостя. «Я хочу тебе помочь!» - сказал мужчина.
 Он видел, как слезы текут по щекам девочки и не знал, как себя вести. Он хотел обнять ее, прижать к себе, но понимал, что это невозможно. Ника не поймет его. Она определенно оттолкнет его. И правильно сделает, потому как вряд ли молодой и красивой девушке ее возраста нужен такой парень, как он.
 Глазьев подошел ближе и взял ее за руку: «Все будет хорошо!» - тихо сказал он. От его голоса по спине Ники пробежали мурашки. «Не будет!» - убежденно покачала головой девочка. «Почему?» - спросил Глазьев. «Потому что Коля меня не любит!» - ответила Ника. «Зато я тебя люблю!» - пронеслось в голове Юрия. «Он выбрал другую!» - закричала Ника.
 Глазьев, повинуясь первому порыву, чтобы их никто не услышал, обнял ее. «Вы чего?» - ахнула девочка. Мужчина тут же взял себя в руки: «Прости, прости, пожалуйста! Я не подумал…» - начал извиняться Юрий.
 Ника улыбнулась. Этот фотограф был такой странный. Но это не пугало ее, а наоборот, притягивало. «Зачем Вы меня преследуете? Вы маньяк?» - спросила девочка насупившись. «Нет-нет…» - поспешил успокоить ее Юрий, про себя ругаясь последними словами на свое безрассудство. «Ты просто так и не перезвонила, и я хотел уточнить: все же интересно ли тебе мое предложение насчет фотосессии…» - сбивчиво заговорил, оправдываясь, мужчина. «А я правда красиво получусь на них?» - с интересом спросила Ника. Юрий улыбнулся: «Ты не можешь получиться по-другому!».
 Вероника смотрела в глаза этому странному парню и почему-то на душе у нее полегчало. «Давай завтра встретимся около метро в 2?» - спросил Глазьев. «Давай…» - она немного помолчала: «Давайте!». «Я самый счастливый человек на свете!» - убежденно заявил себе парень. «Тебя проводить до дома?» - вдруг спросил он. «Не нужно - меня папа встретит…» - ответила девочка, вытерла слезы и вышла из уборной.
Парень ошалело смотрел ей в след. На пороге она обернулась и как-то совсем по-детски помахала ему рукой. «Я определенно сошел с ума!» - подытожил сам себе Глазьев.

Глава 5

 Ника увидела перед школой машину отца. Отец ждал ее с включенными фарами. Она, как обычно, хотела сесть на заднее сидение, но отец знаками приказал ей сесть рядом. «Привет, пап!» - хотела сказать девочка, но он опередил ее. «Что с лицом?» - жестко спросил мужчина. Ника ахнула, вспомнив, что из-за этого фотографа не успела стереть косметику.
 «Я же говорил, что краситься тебе еще рано!» - закричал отец. Девочка удивленно уставилась на отца. Она не успела ничего ответить, как он размахнулся и ударил ее по щеке. Слезы хлынули из глаз девочки. Она вжалась спиной в сиденье, с ужасом глядя на искаженное гримасой злости лицо отца. Тот завел машину, и, не глядя в сторону дочери, повез ее домой. Ника тихо всхлипывала на пассажирском сидении, пока ее отец угрюмо вел машину.
 Дома Ника была отправлена к себе в комнату, а отец долго ругался с матерью. Женщина старалась хоть как-то сгладить ситуацию, взять вину на себя, но мужчина был неумолим. «Тяжелый день?» - поинтересовалась мать. «Не твое дело!» - первый раз в жизни так грубо он ответил своей жене.
На работе у Петра Алексеевича действительно были проблемы. Поиски маньяка ни к чему не приводили. Патруль по кладбищам Москвы ничего не давал. Были пойманы какие-то странные личности из молодежных субкультур, но и от них не было толку. Никто ничего не знал. Было ощущение, что эти девочки умирают сами по себе, и маньяка никакого на самом деле нет.
 «Пусть дома сидит - рано ей еще на дискотеки ходить!» - строго сказал отец и пошел в душ. Ника, прижавшись ухом к двери своей комнаты, слышала весь скандал. На последней фразе сердце девочки екнуло: «Но я не могу сидеть дома! Я обещала фотографу с ним встретиться!».
 С удивлением Ника поняла, что действительно хочет пойти на эту встречу. Не смотря на всю его внешнюю странность: черную одежду и странные символы на шее, он, казалось, излучал какую-то приятную ауру, рядом с ним было спокойно. Ника пыталась понять, откуда взялось это удивительное ощущение спокойствия, ведь раньше он пугал ее.
 Но главной причиной была все-таки фотосессия. Девочка внезапно поняла, что эти фотки могут помочь ей обратить Колькино внимание на себя. «Что же делать?» - подумала про себя девочка, и, посмотрев на часы, позвонила Ане. «Нюта, спасай!» - и Ника рассказала подруге все, что произошло с ней за этот вечер. Девочка слушала внимательно, иногда вставляя свои нелестные комментарии. Когда Вероника договорила, Аня сказала: «Ладно, я уговорю маму, чтобы она позвонила твоим и пригласила тебя ко мне делать уроки!». «Но как я тогда смогу…» - начала было девочка. «Ты пойдешь спокойно к своему фотографу, а я маме что-нибудь наболтаю!» - усмехнулась подруга. «Ань, ты гений!» - благодарно воскликнула Ника. «А то… Но с тебя фотосессия!» - засмеялась подруга.
                ***

 «Ты самая лучшая девушка на свете…» - я набирал смс на неизвестный номер, и понимал, что это никто не прочитает. Я не знал ее номера. Но она определенно была самой лучшей девушкой на свете. В моей душе кипела буря чувств. Я хотел убить этого малолетнего козла, который посмел обидеть мою красавицу. Я хотел убить себя, потому что она волею судьбы любила этого ублюдка. Но я не мог!
Единственное, что я мог в этот момент – набирать смс на неизвестный номер с признаниями в любви. Я поставил новые батарейки в фотоаппарат и надеялся, что она не откажет. Мне так хотелось близости с Никой, что на все другие мысли в моей голове просто не оставалось места. Мне так хотелось быть с ней рядом, что прошлая жизнь моя казалось просто кладбищенской пылью. Всё. Вокруг. Просто пыль. И только Ника была такой улыбчивой и яркой на фоне всего того, что было.
Я подумал, что надо бы купить ей цветы. Наверное, это ей понравится. Мне не спалось - под двумя шерстяными одеялами трясло как в лихорадке от мысли, что завтра я увижу ту самую девушку, которая так незаметно заняла какое-то очень важное место в моем сердце, и я надеялся, что и в жизни моей она тоже вскоре займет такое же место. 
 Я проснулся от того, что экран мобильника осветился зеленым светом - пришло смс. На экране высветился незнакомый номер. Юрий прикурил сигарету и открыл сообщение. «Мой отец сошел с ума! Я под домашним арестом. Ника». Сердце провалилось в какую-то глухую бездну неприятных эмоций. «Я могу чем-то помочь?» - отправил он в ответ самой прекрасной девушке на свете. Она долго не отвечала. Я успел выкурить сигарету и сварить себе кофе. Я понял, что сегодня точно не усну. «Нет! Но я постараюсь быть у метро Автозаводская в 2!» - прочитал он ответ девушки. Он облился черным горячим кофе, увидев ее сообщение.
 «Что же я за мудак такой?» - пронеслось в голове, я был зол сам на себя из-за этого странного чувства к девочке-школьнице, в которой я почему-то увидел настоящую женщину. «Я буду ждать…» - написал я в ответ. Никогда в жизни у меня не было настолько нелепых и бестолковых моментов. Я всегда получал все, что мне было нужно. И вот теперь я, как дурак, буду ждать эту девчонку у метро. Буду стоять под холодным пронизывающим ветром и снегом, только чтобы ее увидеть. Я подождал еще немного - вдруг Ника еще что-то ответит, но нет. Я снова лег в постель, и до утра тупо пялился в потолок, пытаясь собрать мысли воедино.

                ***

 Я ждал ее все утро. Все рубашки, одна чернее другой, были перемерены перед зеркалом. Я нервничал, как будто это было самое первое свидание в моей жизни. Хотя, если подумать, то так оно и было. Юрий Глазьев никогда не ходил на свидания. Зачем? Ведь ему и так женщины доставались на блюдечке с голубой каёмочкой. Либо дело было в мне самом, харизме, а может быть в таинственном готическом образе, который я умело поддерживал, либо дело было в женщинах.
Готические женщины загадочны только внешне. А предложи им абсент и билет на концерт группы с непроизносимым названием и смертоубийственными текстами – все тайны и загадки будут раскрыты тобой в ту же самую ночь. В один момент я понял, что это мне надоело, что такие женщины не нуждаются не то что в моем уважении, но и во внимании.
 Это был тот самый день, когда я впервые увидел Нику. Это был тот самый день, когда я потерял сон, а вместе с ним и голову. Московский сатанист Юрий Глазьев постыдно влюбился в девчонку, которой годится в отцы. И вот я все утро собираюсь к ней на встречу, не будучи уверенным в том, что она вообще придет, что ей вообще все это надо.
                ***

 «Привет!» - послышался за спиной звонкий голосок. Я стоял у метро и смотрел, как безмолвный серый поток людей вереницей ползет на выход. Какие-то незнакомые и совершенно ненужные мне люди, со своими мыслями и своими ежедневными проблемами. Мне было проще – мне повезло с идеологией. Я был сатанистом, а это значит, что на мир я смотрел с совершенно другого угла. Но в данный момент мне было все равно. Единственное, на что мне хотелось смотреть – это была Ника, школьница, которая почему-то была так не похожа на других женщин моей жизни.
 Я, конечно же, обратил внимание на подругу Ники – вызывающе накрашенную и строящую глазки всем подряд блондинку-дурочку. Такие легкодоступные девицы мне были не в новинку. Ими пестрили «Релаксы», «Р-клубы», Чистые пруды и прочие места, где я с друзьями частенько проводил вечера. Что же было особенного в этой девочке? Глаза - яркие, глубокие, голубые глаза, в которых тонешь, как в море; глаза, как у русалки, которые притягивают, как магнит.
 
                ***

 «Юрий…» - подергала парня за рукав девушка: «Здравствуйте!» - Глазьев резко обернулся и увидел позади себя Ее. Ника была превосходна, в узких синих джинсах и черном осеннем пальто. Волосы не были собраны в аккуратный хвост. Макияжа не было. Всего лишь слегка накрашенные ресницы.
 Щеки девушки обожгло румянцем, когда она посмотрела в глаза Юрию. Она взмахнула своими длинными ресницами. У Глазьева перехватило дыхание. Его еле хватило на слово: «Привет!» - одними губами. Ника улыбнулась. Глазьев попытался улыбнуться, но он так давно этого не делал, что получилось не совсем удачно. Имидж готического принца не подразумевает улыбки, только если ты не Вилле Херманни Вало, но он к счастью, им не был. 69-й хотел обнять девушку и прижать к себе, ощутить запах ее безупречных волос, тепло ее бархатной кожи, но…
 «У меня не так много времени…» - извиняющимся тоном проговорила девушка: «Я под домашним арестом!». «Под чем?» - удивленно переспросил Юрий. Она вспыхнула: «Папа запретил мне выходить из дома!».
 Юрий улыбнулся – получилось уже увереннее. Девушка под домашним арестом. Иногда мужчину может привлекать не только размер и мера открытости женской груди, а еще и хорошее воспитание. «За что?» - спросил он. Ника явно ждала этого вопроса. Но, Глазьев внезапно понял, что место для бесед они выбрали не очень удачное. Высокий парень в черном и маленькая девочка с ним рядом вызывают неподдельный интерес у окружающих.
 «Пойдем в парк?» - предложил Юрий. Девушка кивнула. Он надеялся, что она возьмет его за руку, но она просто пошла рядом. Молча - наверное, обиделась, что он не дал ей выговориться. Проходя мимо продуктового магазина, он спросил: «Не хочешь чего-нибудь?» - она отрицательно покачала головой. Глазьев пожалел, что не купил ей цветов. Ей, наверное, еще ни разу парень не дарил цветов. «Я сейчас…» - сказал он и через пять минут вернулся с багрово-красной розой.
Ника удивленно посмотрела на фотографа: «Зачем это?». Юрий выдохнул: «Не знаю!» - честно признался он. Розы он дарил обычно женщинам с определенной целью. А тут дело было не в сексе. Не только в нем. «Ты прекрасно будешь смотреться с розой на фотографиях…» - внезапно сказал мужчина. Ника кивнула. Он протянул ей цветок. Она двумя пальцами аккуратно взяла розу за стебель и поднесла к лицу: «Спасибо!» - улыбнулась она.
 Глазьев кивнул и повел девушку в глубь парка. Жухлые, невзрачные осенние листья безжизненными трупами валялись на земле – их еще не успело запорошить декабрьским снегом. Небо было мрачным и серым. На улице было промозгло и холодно. Пар вырывался изо рта, когда он говорил.
 Они присели на скамейку. Ника молчала. «Так почему тебя отправили под домашний арест?» - спросил Юрий. «Я забыла смыть косметику…» - сказала Ника. «Отец запрещает тебе пользоваться косметикой?» - поинтересовался мужчина. «Да, пока мне не исполнится 14!» - удрученно кивнула девушка: «Я так жду этого…». «Строгий отец?» - сочувственно спросил 69-й. «Он в милиции работает!» - кивнула девушка. «Понимаю…» - кивнул парень. «Понимаете?» - удивленно переспросила девушка. «Да, мне тоже с отцом не повезло…» - вздохнул фотограф: «Ты не против, если я покурю?» - спросил он, доставая пачку «Мальборо». «Нет-нет…  Все хорошо…» - кивнула девушка: «А что у вас строгий папа?» - с живым интересом спросила девушка. «Он был преподавателем в институте, философию преподавал. Но сейчас мы не общаемся…» - ответил Глазьев. «Почему?» - удивилась Ника. «По многим причинам… Я не оправдал его ожидания, наверное…» - задумчиво говорил фотограф. «Я тоже боюсь не оправдать!» - согласно кивнула Ника: «Поэтому хорошо учусь…».
 «Это не главное в жизни…» - сказал Глазьев. «Почему?» - удивилась девушка. «Есть вещи гораздо важнее…» - пожал плечами парень. «Такие, как любовь?» - Ника внимательно посмотрела на этого странного мужчину. Черный цвет так шел ему. Казалось, что это был не просто цвет одежды, а отражение его души. Наверное, у него много проблем, раз он ходит всегда в черном. «Такие, как любовь…» - согласно кивнул Глазьев.
 Он посмотрел в глаза девушки. Она не была дурочкой, которая бы смотрела ему в рот, как это делают другие женщины. Он спал с женщинами гораздо старше Ники, но такого одухотворенного взгляда он не видел ни у одной. Наверное, у нее тоже в жизни не все гладко. «А ваша мама кто?» - внезапно поинтересовалась Вероника. «Уже никто…» - усмехнулся парень. «В смысле?» - удивленно переспросила девушка. «Она помешалась на религии и ушла в храм!» - нехотя ответил парень. «Давно?» - тихо прошептала Ника. «Давно…» - неопределенно ответил Глазьев.
 Вокруг царила та неопределенная пора, когда осень все еще борется с зимой за свои права, но как-то уже очень неохотно и лениво. Зима набирает обороты холодом и снежными порывами, но то и дело, тут и там можно увидеть типичные атрибуты осенних дней – желтые опавшие листья.
 Готы всегда жалуются на палящее в июне-июле солнце на Чистых прудах, ждут осени и зимы, чтобы «гулять под дождем или снегом по кладбищу», а на деле все сидят по домам перед компьютерами. Юрий был не таким. Он действительно любил осень. Любил дождь, любил пасмурную погоду. И зиму любил, ведь как можно не любить зиму, если все твои любимые музыканты родом из снежной Финляндии? Эта же осень-зима казалось ему просто превосходной. Он был счастлив сидеть на мокрой скамейке с девушкой, которая нравилась ему до дрожи в пальцах.
 Он предложил сделать Нике пару снимков. Она улыбнулась так по-взрослому. Наверное, ей просто хотелось поговорить с ним.  Наверное, ей просто не с кем больше поговорить. С розочкой на скамейке Ника была такая маленькая, такая беззащитная. «А я правда хорошо получусь на фотках?» - спросила она, заглядывая парню прямо в глаза.
 «Только дети умеют так смотреть…» - внезапно подумал 69-й: «Только дети открытые и честные, только им нечего скрывать в этой жизни! Ей нечего скрывать от меня. Она меня совсем не знает – поэтому и говорит честно…». Он вздохнул, стоя в отдалении от девушки на скамейке, где она меняла позы для фото.
 Он был удивлен, что Ника не кокетничает с ним, не пытается привлечь его внимание или соблазнить его. В ней не было вычурно-вопиющей сексуальности. В ней была лишь женская красота, которая притягивала его магнитом. Бывают женщины, которые делают себя красивыми, а бывают женщины красивые изначально. На первых Глазьев насмотрелся за всю свою жизнь не мало. О вторых же думал, что таких женщин нет в природе.
 Внезапно у девочки зазвонил телефон. Она испуганно оглянулась по сторонам и достала маленький телефон-раскладушку. Она ничего не отвечала говорившему, только кивала. Закончив разговор, она быстро убрала телефон в карман и вскочила со скамейки, стыдливо одергивая пальто. «Мне пора…» - крикнула она опешившему Юрию.
Она хотела скорее уйти, но он подбежал к ней и схватил за руку: «Подожди! Спасибо тебе!» - выдохнул он. От него пахло сигаретами и сандалом. У него были очень теплые руки. Ника вздрогнула. Он так на нее смотрит, как будто хочет съесть. Девочка передернула плечами: «Вам спасибо!» - быстро сказала она, пытаясь высвободиться из его рук: «Мне пора…». «Я понимаю...» - задумчиво кивнул Глазьев, не отпуская ее руки: «Через пару дней будут готовы фото!». «Я напишу Вам смс, как смогу…» - быстро кивнула девочка и побежала в сторону метро. Теперь в парке Глазьев остался один.
                ***

 Ника быстро добежала до дома Ани. Девочка встретила ее у дверей, нервно теребя в руках какие-то листки бумаги. «Наконец-то!» - возвела глаза к небу девочка, впуская подругу в квартиру: «У меня для тебя плохие новости!». Ника удивленно посмотрела на подругу: «В каком смысле?». «Я глянула в интернете про твою эту пятиконечную звезду!» - начала говорить Аня, но Ника нервно ее перебила: «И?». «Это символ сатанистов!» - выдержав некоторую паузу, выпалила Аня.
«Кого?» - удивилась Ника. «Сатанисты – это люди, которые поклоняются дьяволу. Сектанты, короче!» - пояснила Аня: «На, вот, почитай! Я распечатала все об этой звезде и сатанистах». «Спасибо, ты молодец!» - не глядя на подругу, сказала Ника, уже читая текст.
 «Так значит он – сатанист…» - думала про себя Ника, представляя доброе и какое-то немного усталое лицо Юрия. Но тут мысли девочки прервала Аня: «Ты понимаешь, что тебе лучше с ним не общаться! Он - больной, они там все больные в этой секте! Он кошек убивает на кладбище на ритуалах и козлов!». «Мы этого не знаем…» - покачала головой девочка: «Может, случайность… Или пентаграмма не его?» - Вероника уже вычитала из статьи, как правильно называется тот пятиконечный символ.
 «Я бы на шею неизвестно что не надела!» - фыркнула ее подруга. «А то, что ты в футболках с надписями на английском, которого не знаешь, ходишь, это не «неизвестно что»?» - парировала Ника. Аня насупилась: «Давай еще из-за этого сектанта поругаемся!». «Он не сектант! Не надо так его называть, пока мы точно не будем в этом уверены!» - умоляюще попросила девочка: «В следующий раз я все у него выясню!».
 Анька вздохнула: «Делай, как хочешь! Но я бы не советовала тебе с этим связываться – это все очень-очень плохо! Как бы он тебя в свою эту черную мессу не затянул!» - тоном эксперта заявила Аня. «Черную мессу?» - переспросила Ника. «Ну да, страшный и кровавый ритуал посвящения сатанистов - дочитай статью до конца, там про это написано!».
 С каждым новым словом статьи, девочка понимала, что многого не знает о жизни. Даже то, что ее отец сталкивается с ужасными преступлениями каждый день, а потом обсуждает это с мамой на кухне, даже житье в семье милиционера не давало ей достаточно знаний о тех ужасных вещах, что происходят вокруг.
 Работа отца казалась Нике каким-то детективом по телевизору, каким-то нереальным, а эти сатанисты… В них что-то такое было, что заставляло верить - они действительно могут убить. Эти истории о пропавших животных и младенцах, о которых писали в статье, казались необъяснимо реальными. Сколько раз она сама видела трупы животных, а в лесу на даче находила много раз скелеты кошек и собак. Эти странные люди в черном были явно опасны для простых смертных, но, в то же время, было что-то потустороннее и преступно притягательное в этих мрачных историях.
 «Я пойду домой, голова что-то болит…» - пожаловалась Вероника. «До завтра!» - пожала плечами Аня. Ника позвонила маме, но мобильный не отвечал, а домашний телефон был, как обычно, занят. Девочка никак не могла выбросить из головы все эти истории про сатанистов, так или иначе, все ее мысли возвращались к этой теме. Ника мысленно примеряла образ «сектанта» к Юрию Глазьеву, но картинка упорно не хотела сходиться в ее голове.
 Наверное, она так заинтересовалась этой темой, потому как ей был по каким-то причинам интересен этот мужчина – Юрий. Он был какой-то необычный, удивительный, но в тоже время, с ним девушка чувствовала себя странно спокойно. Казалось, он на самом деле понимал ее, как никто другой. В голове Ники созрела идея: в их школе, в 9-ом классе есть четыре человека, которые одеваются во все черное. Они называют себя «готами», хотя за глаза все, даже учителя, говорили, что они сатанисты. Возможно, они смогут рассказать что-то еще.

Глава 6

 Поднимаясь по лестнице на 5-й этаж дома, в котором жила его близкая подруга, Юрий Глазьев думал о том, как удивительно все в этой жизни и как удивительна сама жизнь. Вот живешь ты с человеком в одном подъезде, знаешь его много лет, каждое утро «Здравствуйте!» говоришь. И все бы ничего, хороший такой человек, улыбается всегда, и сумки донести поможет… А, тут выясняется, что он Ваганьковский сатанист!
 Глазьев позвонил в дверь. Тишина. Парень посмотрел на часы на руке – 23.00. В такое время все нормальные люди давно спят. Но только не Она… Не они…
Внезапно он услышал за шаги. Старая деревянная дверь со скрипом отворилась, и на пороге Юрий увидел девушку. В прихожей, как и на лестничной клетке, было темно, поэтому он не смог разглядеть выражение ее лица. Девушка была невысокого роста, гораздо ниже его. Ей бы пришлось задирать вверх голову, чтобы обращаться к нему. Но чаще всего, все мужчины в ее окружении почтительно наклонялись к ней. Вот и сейчас, 69-й склонив голову, тихо сказал: «Здравствуй, Вик! Прости, что поздно…». Ворона только хмыкнула: «Заходи, раз пришел… Кирилл в душе – можем поговорить…». Юрий не сразу понял кто такой Кирилл, а когда осознал, кого имеет ввиду его подруга, скривился, как от зубной боли. Неужели у этого отвратительного существа есть нормальное человеческое имя?
 Вика провела Юрия на кухню, и, откинувшись спиной на подоконник, внимательно уставилась на ночного гостя. В руке ее дымилась сигарета. Волосы были убраны в аккуратное волосок к волоску каре, единственное, что было домашнее на ней – шелковый черный халат, подвязанный атласным широким поясом на манер японского кимоно. Она и была чем-то похожа на японку со своим бледным, немного округлым лицом и тонкими запястьями худых рук.
 Глазьев невольно залюбовался подругой. Вика глазами указала ему на стул. Парень присел напротив нее. За спиной слышалось монотонное журчание воды в ванной. «Вик, я не знал, к кому еще обратиться…» - выдохнул Глазьев. «Не сомневаюсь! Все твои друзья либо в дурдоме, либо в могиле… Как меня Сатана пощадил – сама не знаю!» - скептически фыркнула Ворона.  «Ты просто с ним спишь!» - не удержался от колкости 69-й в ответ, кивая в сторону ванны. «Ад пуст. Все демоны сюда слетелись…» - улыбнулась Вика, цитируя Шекспира.
 «Вик, я влюбился, как последний дурак…» - честно выпалил Юрий. «Мужчины не часто так прямо говорят об этом, 69-й…» - удивленно вскинула бровь девушка. «Мне от тебя скрывать нечего - мне помощь нужна!» - вздохнул Глазьев: «Не до гордости…». «Хорошо. Ты влюбился, а я при чем?» - поинтересовалась Вика. «Ей 14!» - пояснил Глазьев.
 «Отец мой Сатана! Кто бы сомневался! - засмеялась девушка - Очередная «чорная прынцесса»?» - Виктория, как никто другой, была наслышана о любовных похождениях 69-ого. «Нет… Она другая…» - покачал головой Юрий. «Да ладно?» - удивилась Вика. «И где же ты такое чудо откопал?» - засмеялась она. «Не надо грязи, Вик, тут другое!» - присёк на корню ее подколы гость: «Знаешь 72-ую школу у меня у меня в районе?». «Черт! Да ты не просто педофил, ты еще и дурак!» - захохотала Ворона. «Вик, я промолчу про твоих 30 с плюсом мужиков!» - обиделся Глазьев. «Если бы у меня таких мужиков не было – тебе бы не к кому было обратиться…» - философски изрекла Виктория, и парень понял, что подруга права.
 «А от меня-то ты что хочешь?» - спросила девушка. «Ну, посоветуй мне что ли…» - пожал плечами Глазьев. Он сам уже был не рад, что обратился к девушке. Хоть они и были друзьями, но в последнее время, после той истории с Грейв Сином1 и его сектой, общение резко свелось к минимуму, тем более сейчас, когда Вика поселилась вместе с одним из самых неприятных людей в мире. «И я рад тебя видеть, Глазьев!» - послышался за спиной парня мужской голос. Обернутый в черное полотенце из ванны вышел Могильщик и панибратски хлопнул Юрия по плечу. 
 Человек, которого боится половина Ваганьки, вышел из ванны завернутый в полотенце – это последнее, что Юрий Глазьев хотел бы увидеть в своей жизни. Могильщик, тем временем, как ни в чем не бывало, отхлебнул из чайника кипяченой воды, хлопнул по заднице Вику, и улыбнувшись, спросил ее: «Виктория моя, я спать! Ты скоро?». И девушка, которую боится вторая половина Ваганьки и вся Введенка, ответила: «Давай, кис, скоро буду!».
 Юрий ошалело смотрел на эту парочку. Вика улыбнулась: «А ты думаешь, мы тут суп из человечины по ночам варим?». Парень кивнул: «Это ж Могильщик, с него станется!». «Ну варим, конечно, не без этого, но не сегодня! Решили тебя не смущать… - засмеялась Вика, - А насчет девчонки твоей скажу одно – не меряй всех Виками-Воронами. Она – не я! Это у меня родителям всегда похеру было – и ты видишь, во что это вылилось. А у твоей девочки небось и семья хорошая, и отец…». «В милиции…» - поддакнул Глазьев.
 «О! Теперь я точно уверена, что это плохая затея! Ты, конечно, Глазьев сам себе голова, но, к сожалению, совсем не та, которая к шее прикреплена… Мой тебе совет – вали, пока не поздно. А если уже поздно, то молись, чтобы все обошлось! Советую молиться сразу в обе канцелярии…» - с этими словами Вика ткнула наманикюренным пальцем поочередно сначала в пол, потом в потолок: «На всякий случай…». С этими словами она направилась в коридор. Глазьев проследовал за ней.
 Старые друзья вышли на лестничную клетку. «Вик, он же ведь чудовище!» - ткнув пальцем в дверь, тихо сказал Глазьев. «Что сатанисту хорошо, готу – смерть, Юр! Спокойной ночи!» - с этими словами Вика закрыла перед ним дверь.

                ***

 На первом уроке у Ники не было возможности подойти к этим странным ребятам в черном, которые ходили по школе только своей небольшой компанией, стараясь избегать общения с другими школьниками. Девочке хотелось скорее узнать, то что ее интересовало - перспектива мучиться еще одиннадцать дней новогодних каникул девочку не радовала. В обед она все же решила встретиться с ними. Эти дети не ходили в столовую, как все остальные – оставались сидеть под лестницей на первом этаже, где они обычно собирались.
 Остальные ученики старались избегать общения с ними и, по возможности, не подниматься по той «черной» лестнице, которую облюбовали странные подростки. «Привет, ребят!» - голос дрожал, но Ника, как могла, старалась не показаться испуганной или смущенной. Они удивленно подняли головы и внимательно уставились на девочку.
 Первым заговорил парень с длинными выкрашенными в черный цвет волосами и пирсингом в носу: «Тебе чего, цивилка?» - спросил он. «Кто?» - удивленно переспросила девочка, первый раз услышав странное слово. «Цивил – тот, кто одевается, как обычный человек…» - пояснил другой парень, который на корточках сидел в углу и что-то рисовал в блоковой тетради.
 Ника робко посмотрела на свои голубые джинсы и белые кроссовки. «Мне надо с Вами поговорить…» - тихо продолжила она. «Купи черные шмотки – тогда и поговорим!» - усмехнулась рыжеволосая девушка, сидевшая по правую руку от черноволосого парня. Вероника еще постояла немного у группы подростков, но те, казалось, совсем забыли о ее существовании. Девочка развернулась и ушла по лестнице вверх в класс на алгебру.
 «Ну что, удалось поговорить?» - толкнула ее в бок Аня, когда Ника села за парту. «Нет! Слушай, у тебя есть какая-нибудь черная одежда?» - спросила тихо Вероника. «Нет, а зачем тебе?» - ужаснулась подруга. «Они не будут со мной разговаривать, пока я в черном не приду…» - удрученно вздохнула девочка. «Дебилы!» - убежденно сказала Аня.
 После учебы Ника вернулась домой и решила поговорить с мамой о походе в магазин. «Шоппинг…» - закатила глаза к небу мать девочки: «Это называется «шопинг!». Женщины покупают одежду не всегда для того, чтобы ее носить, а иногда просто для удовольствия. Ты же, надеюсь, не будешь каждый день таскать эти ужасные черные шмотки?» - брезгливо спросила мать, кивая на кучку черных вещей Ники на кассе. «Нет, мам, что ты! Это для школьного спектакля!» - соврала девочка. «Я так рада, что ты, наконец, решила выбрать себе настоящую женскую профессию. А то всегда на отца ровнялась – в милицию пойду, в милицию!» - со смехом передразнивала девочку мать.
                ***

 Следующим утром Ника перед уроками пошла под лестницу и нашла там мрачных подростков. Они сидели так же, как и день назад. Длинноволосый брюнет, как видно, главный в их компании, удивленно посмотрел на девочку в черной юбке с кружевными оборками и черной кружевной рубашке. «Расскажите мне о сатанистах!» - без предисловий начала Вероника. Все четверо изучающе посмотрели на нее.
 «Серьезно?» - спросил парень-художник, не поверив внезапному интересу девочки. Его подруга с рыжими волосами испуганно сказала: «Они страшные люди, не стоит к ним соваться! Зачем они тебе?». «А вы разве не сатанисты?» - удивленно спросила Ника. «Нет, слава богу, мы готы!» - сказал длинноволосый: «На самом деле, зачем тебе эти ублюдки?».
 «Я с одним парнем познакомилась - у него такая звезда на шее висела. Я посмотрела в интернете, кажется, он сатанист…» - объяснила девушка. «Сатанисты не такие уж и плохие ребята, вот Мэрилин Мэнсон, например, клёвый мужик!» - подал голос четвертый член компании: парень в очках и с серебряным кольцом в ухе. «Да он не сатанист!» - закатила глаза к потолку рыжая девушка. «Ну да, а руку Лавею жал я! - засмеялся парень в очках. - Лавей, кстати, автор «Сатанинской библии» - почитай, может, пригодится!» - пожал плечами он. Ника благодарно кивнула.
 «А вообще, я бы не советовал тебе с этим парнем общаться! От сатанистов не стоит ждать ничего хорошего! У них на все свои взгляды…» - покачал головой длинноволосый. «Спасибо, ребят!» - улыбнулась Ника. «Не за что, приходи…» - улыбнулся в ответ парень в очках.
 Ника начала подниматься по лестнице в класс. «Клевая юбка, кстати!» - услышала она вдогонку голос рыжеволосой девушки. Ника улыбнулась – готы ее приняли.


1 – Покойный глава секты «Рогатые скоты». Подробнее о нем написано в романе К.Паники «Голод».

Глава 7

Du bist das Blut, das meinen Hunger stillt (с) Oomph_Hunger1

 После нашей с Никой встречи, я как сумасшедший, ждал ее звонка, чтобы снова услышать ее голос. Печатая ее фото, я улыбался, как дурак, сам не знаю, чему. До этого момента, я, кажется, никогда не любил. Были какие-то чувства, названия которым я еще не придумал, но все это было так далеко от того, что я испытывал к Нике.
 Я делал фотографии других людей, даже съездил на одну свадьбу, где больших форматов невеста толком не влезала в кадр. Все это меня не интересовало – я делал привычные вещи без особого энтузиазма, потому как мои мысли были заняты немного печальной, но от этого не менее милой, школьницей.
Наверное, проблемные люди из неблагополучных семей друг друга понимают гораздо лучше. Тот разговор во время нашей маленькой фотосессии открыл мне ее душу, и я был уверен, что она тоже увидела мою. Я ни с кем не мог так откровенно поговорить, разве что с Вороной когда-то, но мы давно перестали быть близки, как раньше.
 Я копил в себе эмоции без выхода, до этих пор, когда, как ящик Пандоры, открылись моя душа и сердце этой девочке. Однако, я понимал, что моим мечтам не суждено сбыться, ведь зачем я ей нужен: старый, странный и разочаровавшийся в жизни? Но в глубине души моей все-таки поселилась та самая надежда, которая умирает последней.
 Все новогодние каникулы я ждал, что мой телефон радостно возвестит о ее звонке, но тщетно – девушка даже не отправила новогоднюю смс.
И вот, Ника позвонила мне. Был обычный зимний день в череде таких же, которые радовали меня только тем, что можно было без зазрения совести включить в плеере Lacrimosa, и никто вокруг не осудит тебя за столь мрачный выбор трек-листа. Шла первая неделя после праздников, и вокруг была чуть помятая и угрюмая московская действительность.
 С удивлением увидев четыре буквы ее имени на экране своего мобильного, я не раздумывая снял трубку и поздоровался с девушкой. «Я хочу увидеть фотографии!» - сказала она нежным и сладким голосом: «Вы уже закончили?». Да, я закончил. Я давно закончил, потому что ждал вот этого ее звонка и этого вопроса и не хотел подвести ее ни в чем. Я надеялся хоть как-то обратить ее внимание на себя, на то, что я в отличие от ублюдков, окружавших ее в школе, хотя бы честный и порядочный человек.
 «Тогда нам нужно где-то встретиться…» - сказала Ника: «Приходите к школе завтра в 14.30, хорошо? У заднего выхода за забором есть гаражи, давайте у них?». Я согласился, сказал, что буду ждать с нетерпением. Она попрощалась и положила трубку. Сказать, что я был тогда счастлив, как никогда в жизни – ничего не сказать. Мне показалось, что я снова хочу жить, хочу дышать и постоянно повторять, как я люблю ее. Удивительно, как могут четыре буквы женского имени стать такими дорогими.
                ***

 На следующий день я отправился в школу Ники, с собой у меня была красная роза и бумажный пакет с фотографиями. Я ждал ее, привалившись спиной к гаражу. Мимо меня проходили школьники, косились в мою сторону. Конечно, я выглядел странно в своих абсолютно черных одеждах, возвышающийся над ними со своих метра восьмидесяти.
Ника вышла из здания школы, оглянувшись по сторонам и, убедившись, что поблизости нет никого из учителей, направилась к задним воротам школы. Она сразу заметила высокую фигуру Юрия в черном. Она ускорила шаг. Ей хотелось скорее забрать фотографии и пойти домой. Настроение у девочки было так себе – она видела Кольку в обнимку со своей новой подружкой. А Аня теперь стала больше проводить времени со своим парнем Антоном. Возможно, Ника сама виновата – она стала больше общаться с «подлестничными» готами. Но Нике ребята казались очень интересными. Они много знали и читали отличные книги. Девочка даже сама начала читать вместе с ними вне школьной программы.
 Юрий, заметив девушку, приветливо помахал ей рукой. Она подбежала к нему. «Привет, Ника!» - поздоровался мужчина. У него была очень красивая улыбка. «Привет!» - улыбнулась в ответ девочка. «Это тебе!» - мужчина протянул ей цветок. Глазьев заметил, как на щеках школьницы выступил румянец. «Спасибо! Не стоило!» - засмущалась Ника. «Ну что ты, мне нравится дарить тебе цветы…» - тихо сказал мужчина. Он передал девушке конверт. Ника постоянно оглядывалась по сторонам, стараясь не нарваться на кого-то из учителей.
 Внезапно краем глаза она увидела Кольку. Вместе с другими мальчишками из его класса они шли мимо гаражей, громко смеясь и шутя. Юрий не понял, как это случилось, но Ника вдруг оказалась в его объятиях, крепко прижимаясь к нему. Он ничего не придумал лучше, чем наклониться и поцеловать девушку в губы. Мальчики прошли мимо, а пара стояла в обнимку, не в силах оторваться друг от друга.   Глазьеву показалось, что что-то тогда произошло между ними. Его тайные мысли внезапно стали явью, и вот девушка его мечты прижимается к нему, и он бесстыдно целует ее в горячие пухлые губы, а в голове крутятся самые смелые желания.
«Девочка моя, я так тебя люблю…» - прошептал на ухо Нике Юрий, нехотя отрываясь от ее сладких губ. Ника отстранилась от него, но ее рука продолжала сжимать бортик его пальто. «Позвоните мне потом…» - выдохнула она и так же стремительно убежала. Юрий остался стоять у гаражей, смотря ей вслед и пытаясь понять, было ли это явью или его фантазией.
                ***

 Ника возвращалась домой на автомате, совершенно не понимая, что с ней произошло и происходит теперь. Так странно было думать о том, что она только что целовалась со взрослым мужчиной. Вообще первый раз в жизни с кем-то целовалась. Она так любила Колю, что совершенно не могла представить кого-то другого рядом с собой.
Но почему-то встреча с Юрием подняла ей настроение. Она закрылась в своей комнате с намерением посмотреть фотки и позвонить Ане. Но второе желание тут же отпало, потому как девочка совершенно не представляла, как объяснить подруге, что произошло между ней и этим странным фотографом. Ника не могла сказать, что ей было противно или неприятно, скорее наоборот. Она почувствовала какое-то странное влечение к этому мужчине. От него приятно пахло парфюмом и чистотой.
 Единственным мужчиной в ее жизни был отец, но он всегда внушал девочке страх. Он был ярким представителем того, что работа накладывает отпечаток на человека. Он был грубым и несдержанным - такие мужчины ей не нравились. Юрий был другим – он казался приятным и добрым человеком. Внезапно девочка поняла, что хочет еще раз увидеть его. Что-то произошло с ней в тот момент, когда их губы соприкоснулись. Девочке снова хотелось оказаться в его объятиях и забыть обо всем.
 Вероника открыла конверт с фотографиями и ахнула. Она и не представляла, что может быть такой красивой, что кто-то может увидеть ее такой красивой. «Это не я…» - вслух произнесла девочка. «Что ты говоришь, дочка?» - мама Ники прошла мимо двери и услышала слова девочки. Ника быстро спрятала фото в стол: «Ничего, мама, все хорошо!». Мама пожала плечами и вышла из комнаты девочки.
 Ника встала из-за стола и посмотрела на себя в зеркало на дверце шкафа. Девочка с русыми волосами, в черном, с вечно грустными глазами. «Надо уговорить маму покрасить волосы в черный…» - решила Ника: «Буду как Юрий – брюнеткой!».
 На стенах в комнате Ники висели плакаты ее любимого певца – Димы Билана. Только теперь его такие любимые и родные черты казались слащавыми и какими-то жалкими в сравнении с человеком, которого она недавно целовала. Девочка не знала, что делать. Она совершенно не понимала, что с ней происходит и почему ее мысли витают только вокруг этого странного фотографа. Но чем больше она думала о нем, тем лучше становилось у нее на душе. Ей казалось, что он ее понимает, и тот их разговор, когда они ходили гулять вместе – никто никогда ее так не слушал, как этот мужчина. И никто до этого никогда не дарил ей цветы!
 «Мама, мне нужно вынести мусор!» - сказала Ника, вытаскивая из своей комнаты большой пакет с плакатами Билана внутри. Мама, как всегда с телефонной трубкой у уха, безучастно кивнула. Когда Ника была маленькая – ее пугали пустые стены: бездушные бежевые обои без рисунка. Девочка заклеивала их лицами любимых музыкантов, чтобы видеть глаза и не быть одной. А она была одна: родителям всегда было не до нее, а друзей, кроме Ани у нее не было. Но теперь и Аня оставила ее ради своей второй половинки. Ника была одна не физически, но душевно. И только Юрий выслушал ее и смог понять!
 Теперь смотря на пустые стены своей комнаты, Ника уже не боялась быть одна. Скоро снова ей будет хорошо и тепло рядом с единственным в мире человеком, который услышал ее.
                ***

 Я не знал, что мне делать. После того как мы поцеловались, все мои внутренние демоны как будто вырвались наружу и просили еще больше пищи для воплощения своих страстей. Моих мыслей было недостаточно, чтобы удовлетворить их.
 Больше всего на свете я хотел быть рядом с Никой, или хотя бы услышать ее объяснения о том, что же произошло между нами в тот день. Я совершенно не собирался признаваться ей в любви, по крайней мере, в этот раз; эти слова просто сорвались с моих губ, словно губы эти были и не моими вовсе.
 Я решил написать смс девушке. Черт, такая простая бытовая вещь, как смс-ка давалась мне с невероятным трудом. Я сомневался, боялся и не желал быть отвергнутым.
 Мне казалось, ее отказ убьет меня, а ее молчание – доведет до самоубийства. Я всегда скептически относился к суицидникам, а поверьте, в готической среде этих дебилов пруд пруди. По-моему, лишить себя жизни есть проявление слабости и жалости к себе – абсолютное противоречие жизненным позициям сатаниста.
Я все же отправил Нике тривиальное сообщение, в стиле «Привет, красавица, как дела?». Понимаю, звучит это более, чем пошло, но, к сожалению, с девушками по-другому общаться я не умел. Эта приветственная фраза подходит для глупых девушек, а с умными я старался не общаться – их совсем непросто затащить в постель.
Это сейчас говорит моя гордость – на самом деле, я сам был неинтересен умным девушкам. Если бы был, то наверняка встречался бы с Викой Вороной. Она была невероятно умна. Даже в свои четырнадцать лет, когда мы были особо дружны. А теперь, скорее всего, стала еще умнее.
 Ника не была глупа, как многие девочки ее возраста, она просто была неопытна и не знала, как достойному мужчине нужно обращаться к девушке. Но эта ее малоопытность и спасла меня от позора быть отвергнутым или прозябать в пучине безмолвия по смс-переписке.
 «Привет. Спасибо, все хорошо!» - быстро ответила Ника. Мое обычно мрачное лицо расплылось в подобии улыбки. «Посмотрела фото? Как тебе?» - вслед за первым, отправилось мое второе сообщения. «Это не я!» - написала в ответ моя любовь. И только смайлик в конце предложения заставил меня понять, что она не злится. «Ты, моя красавица!» - как в тумане под моими пальцами щелкали кнопки мобильного. «Спасибо!» - снова смайлик в конце убедил меня в том, что я не отправлюсь в игнор.
 «Когда мы увидимся?» - спросил я. «Пока не знаю, напишу тебе…» - было мне ответом. То, что Ника наконец-то начала называть меня на «ты», приятно грело душу. И я снова погрузился в работу, чтобы время до нашей следующей встречи бежало быстрее. Я уже знал, что приглашу ее домой и надеялся, что она мне не откажет.

1 – «Ты – кровь, которая утоляет мой голод…» (с)

Глава 8

Оно в тебе -
Мое прошлое,
Не пошлое. (с) Земфира_Не пошлое

 Когда на следующий день Ника пришла в школу никто ее не узнал. Черная одежда и  черные до плеч волосы, бледное лицо и густо подведенные черным карандашом для глаз веки. Она прошла мимо своих одноклассников прямиком к новым готическим знакомым и осталась с ними до начала урока. Но поднимаясь на третий этаж, ее внезапно поймали знакомые мальчики, среди них была и ее бывшая любовь Колька.
«Эй, Ника!» - начал один из них, не давая девочке пройти. «Чего тебе, дебил?» - разозлилась девочка, понимая, что может опоздать на урок. «А кто это вчера с тобой был?» - спросил он. Ника мысленно удивилась вопросу мальчика, но виду не подала: «Кто-кто, парень мой!» - усмехнулась девочка и устремилась вверх по лестнице, помахивая рюкзачком с Мэрилином Мэнсоном. Ника вошла в класс и направилась к своему привычному месту - за партой с Аней, но на удивление, рядом с подругой уже сидел ее парень Антон. Ника вскинула бровь, вопросительно взглянув на Аню. Та в ответ только пожала плечами, без особого сожаления. Ника прошествовала за пустующую последнюю парту и достала из рюкзака фотографии. Девушка, сидящая на скамейке с розой и волосами, ласкаемыми ветром, была красива как эльф из «Властелина колец». Она была задумчивая и сияла магическим внутренним светом.
 Веронике всегда хотелось быть такой, стать такой в будущем. Ей казалось странным, что кто-то кроме ее воображения, смог запечатлеть ее такой. Пару лет назад девочка нарисовала свой портрет в будущем - на нем красовалась такая же взрослая и серьезная Ника. Это давало девочке повод думать, что она и Юрий похожи, что внутренний мир у них один на двоих, метаморфозный и не очень счастливый.
 «Готика в душе» - это когда ты действительно понимаешь, что значит избитая фраза «Меня никто не любит», «Я никому не нужен», брошенная кем-то ради красного словца. А твоя душа переворачивается с ног на голову от одной только мысли, что так оно и есть на самом деле.
 До знакомства с Юрием и готами, Ника никогда не задумывалась о своей жизни. Счастливая на вид их маленькая семья имела подводные камни. Отец – тиран и мать, которая, по словам бабушки по отцовской линии - «вокзальная проститутка», и которой почти никогда нет дела до своего ребенка.
 Вероника полюбила получать смс от Юрия. «Доброе утро!», «Как дела?», «Спокойной ночи» - за всю ее жизнь это первый человек, который поинтересовался как у нее дела не просто для поддержания беседы, когда ты отвечаешь дежурное «Все хорошо. Спасибо!».
 После урока Ника подошла к Ане в коридоре и протянула конверт с фото. «Что это?» - спросила подруга. «Мои фото, помнишь, тот фотограф делал…» - с деланным безразличием сказала девочка. «Ааа…» - протянула Аня, открывая конверт. «Ничего себе!» - воскликнула она спустя секунду: «Да ты прям секс-бомба!» - улыбнулась девочка. Ника зарделась, с непривычки получая лестные комплименты. «Блин, а попросишь его так меня пофоткать?» - умоляюще попросила подруга. «Посмотрим…» - не стала обнадеживать девочку Ника. Ей самой тоже мало было дела до бывшей лучшей подруги – все ее мысли занимали ее новые увлечения, новая готическая компания «из-под лестницы» и Юрий-фотограф, которого она в пылу назвала «своим парнем».
Они переписывались теперь каждый вечер, но Ника так и не подняла тему их поцелуя, подумав, что такие вещи нужно обсуждать при встрече. Надо отдать должное Юрию – он тоже не вспоминал в разговорах этот случай. Ника интересовалась готической музыкой, спрашивала у него совета о хороших музыкальных командах. Мужчина с радостью давал советы «начинающей готочке», как ее назвали новые друзья. Но встретится им все никак не удавалось – жестокие убийства хоть и прекратились, но отец девочки совсем не хотел ослабить контроль над дочерью, поэтому ей позволялось ходить только в школу.
                ***

 Мои друзья, казалось, потеряли меня. То и дело сыпались в мобильный смс от накомых мужского и женского пола: «Юр, ты где?». А я был везде и нигде, на квадратных метрах своей квартиры я был одной лишь неподвижной черной точкой, чей мир сосредоточился на экране мобильного телефона в ожидании Ее теплого привета.
 Я сходил с ума от того, что не могу увидеть ее вживую. Мне казалось это несправедливым. Я понимал, что невозможно иметь все и сразу, а разве можно это объяснить примитивному человеческому организму? Но если очень чего-то хотеть, оно сбывается – так уж заведено.
 В четверг мне пришла смс от Ники, что ее готические друзья собираются на вечеринку в «Релакс». По пятницам любимый клуб устраивал отличные готик-пати, и Ника очень хотела туда попасть. Я называл эти пати «утренниками», потому что они заканчивались в 19.00. Мы же с компанией приходили на продолжение – ночную вечеринку. Но я готов был толкаться рядом с малолетними готиками только, чтобы увидеть свою возлюбленную.
 Я хотел быть с ней каждую минуту своего бренного существования - больше ничего меня не интересовало. Работа не клеилась, да и я перестал туда ходить. Я ждал изменений к лучшему, и все мои позитивные изменения имели под собой только одну основу по имени Ника.
 Я давно хотел сменить работу, как чувствовал, наверное, что до добра меня работа с детьми не доведет. Я хотел фотографировать природу. Уехать в глушь в маленький лесной домик и снимать рассветы, закаты, речку и лес. Но приличный заработок, рутина и старые привычки держали меня здесь и заставляли шататься по школам и фотографировать нескончаемый поток несуразных угловатых подростков или вечно орущих младшеклассников.
 Я готов был фотографировать даже свадьбы, но не всякая невеста желала бы видеть своим фотографом мрачного парня в черном, совсем не вписывающегося в антураж мероприятия. Но встретив Нику, я понял, что больше мне не нужно претворяться. Я просто буду с ней рядом, и буду делать то, что я хочу. А единственное, что я хотел – позвать ее к себе, оградить ее от этого мира, и чтобы она хотя бы на час стала только моей.
 Она пришла в клуб со своими друзьями. Мы заранее договорились о том, что встретимся внутри, потому что ее будет провожать мама. Я чувствовал себя стариком рядом с этими неумело накрашенными «готы-на-руках-колготы» девочками и мальчиками. Но Ника была невероятна - с нашей последней встречи она сильно изменилась. Девушка как будто примерила на себя мой мир и приняла его.
 Ее теперь черные волосы ниспадали на плечи, черное готическое платье до колен очень было к лицу ее бледной коже. Ее друзья поглядывали на меня с интересом и уважением. Мне это, несомненно, льстило. Я обнял свою девушку за талию и повел к бару. Мы не договаривались с Никой о том, что она моя девушка. Просто как-то мы оба это поняли, прочитав в глазах друг у друга любовь. «Купи нам пива!» - извлек нас из эйфории долгожданной встречи Никин друг.
 Я готов был достать хоть звезду с неба ради этой девчонки, так что пиво для ее друзей было меньшим, что я мог сделать. Если бы я знал, что спустя пару месяцев мне припишут растление малолетних до кучи к прогрессирующей шизофрении, то я бы, конечно, десять раз подумал, покупать им пиво или нет. И, наверное, поступил бы точно так же, потому что все эти пустые обвинения в мой адрес абсолютно не имеют под собой никакой почвы! Единственное, в чем я действительно виновен, так это в бездумной и безумной любви к Нике!
 Мы выпили пива, и моя девушка, захмелев, взяла меня за руку и потащила танцевать. Мы оказались прямо перед сценой, где забавно надрывала свои голосовые связки очередная не очень хорошая подделка под H.I.M.
 Я впервые увидел, как Ника танцует, и снова влюбился. Все было как-то не так. Не было желанных сексуальных движений, которыми изобилуют танцы готических принцесс, к которым я привык. И не было дерганий "труготов", так называемый Gothic-dance, где ты изображаешь, что поднимаешь сигарету, тушить сигарету, сетуешь как много позеров вокруг развелось и так далее.
 Ника двигалась под музыку так просто, как будто жила ею. Я улыбался, как дурак. Мне казалось, что таким счастливым я никогда не был. И тут я осознал, что нам дано на двоих всего три часа, а мы тратим время на танцульки.
 Я взял Нику за руку и повел в туалет, место где мы могли бы побыть вдвоем. Несколько лет назад, когда мы были моложе и веселее, и «Релакс» еще не подвергся многочисленным бесполезным, на мой взгляд, ремонтам, если ты хотел с кем-то побыть наедине - приглашал ее в "гробы", так называемые ниши в стене с деревянными лавками. Туалеты же тогда либо использовали по естественной нужде, либо по сексуальной.
 Теперь побыть наедине можно было только в туалетах. Я грешил в этих туалетах бесчисленное количество раз, но не в этот. Когда ты встречаешь любовь всей твоей жизни - мысль о сексе не является первой в твою голову.
 Я усадил свою девочку на край раковины и обнял ее. Я просто стоял и дышал ее запахом, чтобы запомнить его надолго. Ведь неизвестно, когда мы увидимся в следующий раз. Когда наконец я отпустил Нику из своих объятий, она смотрела на меня немного смущенно. Наверное, все от того, что наши отношения проходят на расстоянии.
 Но вдруг она провела рукой по моей щеке. И вот она - мысль о сексе сломала и подняла меня, захлестнув волной животного желания. Ника, будто почувствовала это, и поцеловала в губы, обхватив мои ноги своими. Я мог бы ласкать и целовать ее весь вечер, шептать ей на ушко о своей любви, ловить каждый ее вздох удовольствия, но вот маленькие черные  часики на ее руке звякнули, и она, как Золушка из сказки, поспешила покинуть меня.
 Мое мимолетное счастье снова закончилось. Я отпустил ее, но веря в чудо и новую встречу. Не будет никаких клубов, будем только мы вдвоем. Только она и я. Я буду делать для нее все, стану ее удовольствием, ее желанием и ее любовью.

                ***

 Когда Ника увидела Юрия в клубе, ее душой завладели какие-то невероятно яркие и сильные чувства. Она хотела немедленно побежать к нему и отдаться его объятиям, как будто объятия - это единственное безопасное место и единственно верное решение ее проблем. Но девочка не решилась на такой смелый шаг!
 Врать в школе, что Юрий ее парень было просто. Просто для того, чтобы все эти мальчики-сопляки увидели, что они потеряли. Но в реальности, Ника все еще оставалась скромной и воспитанный девочкой. Ей казалось, что вся ее готическая одежда была лишь спектаклем, чтобы хоть как-то обозначить свой протест против привычных вещей. Но тогда она еще не понимала, что это ее спасение и ограда от глупости и безучастности этого мира.
 Но вот Юрий сам поспешил к ней, заключил ее в объятия и целовал, как самое дорогое сокровище на свете. И вот Ника уже забыла о своих опасениях, о своих переживаниях, растворилась в любимом. В один момент девушка поняла, что Юрий тоже ее любит и желает быть с ней.
 Вероника забыла про друзей, которые остались позади, потому что сильные руки Юрия обнимают ее и ведут к бару. И вот волнение снова накатило на Нику: "Пей, не бойся! " - прошептал ей любимый, удивляясь, что она до этого ни разу не пила алкоголь. Девушка сделала глоток из пластикового стаканчика, в котором плескалась мутноватая желтая жидкость. На вкус этот напиток достаточно противный. Но она смиренно проглотила, чтобы не показаться невежливой. Сделав еще несколько глотков, Ника почувствовала приятную тяжесть и тепло в теле.
 Юрий улыбается ей, целует ее. Всю жизнь девушке так не хватало внимания, что каждый взгляд полный нежности и любви от фотографа казался ей чем-то сверхъестественным, но от этого не менее приятным. Ника была окружена лаской, когда была рядом с этим мужчиной, и наслаждались этим.
 Ночной клуб - не самое лучшее место для свидания, но влюбленным приходилось довольствоваться малым. Девушка не знала, когда еще выпадет шанс снова увидеть Юрия. Она обрадовалась, когда любимый увел ее подальше от толпы, где они могли бы побыть вдвоем. "Я так скучал!" - шептал ей Юрий на ухо. Ника только кивала, понимая, что слова тут не нужны. Когда влюбляешься в первый раз - всегда сложно найти правильные слова. Но если это настоящая любовь - вы поймете друг друга без слов.
 Трудно было расставаться на неопределенный срок. Тяжело было уходить, оставляя  Юрия в неизвестности. Этот вечер Ника будет вспоминать снова и снова, прокручивать в голове, в ожидании следующей встречи.
 "Я ведь никогда не была так счастлива!" - думала девушка по дороге домой. "Как жаль, что все, что делает меня счастливой должно быть в тайне".

Глава 9

«Лучше прожить 2 года с ним, чем 50 лет без него» (с) к/ф «Нирвана»

 Все выходные я писал Нике смс полные любви. Мы обсуждали луну, которая бледным ликом светила ей в окно. Я говорил ей о том, что будет весна, и мы поедем на Введенское кладбище - я покажу ей все красоты этого места. Она радовалась, и обещала мне замечательное лето на Чистых прудах с моими друзьями.
 Готы всегда говорят, что лето - не их время года, но на улице их больше всего видно именно летом. Своего рода мазохизм - сходить с ума от жары в черных одеждах. Я же на самом деле любил осень и зиму, мог часами сидеть на Введенке с вином и говорить с кем-нибудь из знакомых о жизни. Мог гулять по московским улицам под дождем и фотографировать красивые дома и причудливые улицы города.
Но не в этот год, не в эту зиму. Сейчас единственное, что я хотел - забрать Нику к себе домой, забраться с ней под одеяло и заниматься любовью до конца этой зимы. А там уже была бы весна, а я знал, что весной все изменится к лучшему, и мы сможем с быть все время вместе, и будем по-настоящему счастливы.
 Я продумывал знакомство с ее родителями или, если не сложится, я бы просто украл ее! Увез бы свою любимую на дачу к моему другу Золтану, и никто бы нас никогда не нашел. Я готов был приступить закон ради нее. Но я никого не убивал! И даже в сексе никогда не применял насилие - все мои партнеры занимались этим со мной только по согласию.
 Я сходил с ума от этих ненормальных отношений на расстоянии. Это было глупо, и я мечтал все изменить. Я мечтал измениться сам ради любви. Я уже начал меняться, больше не был тусовым разгильдяем. Я хотел строить свою жизнь с Никой, стать настоящей семьей. Я просто без памяти влюбился!
 Мне нужно было послушать Ворону и избавиться от этого чувства в зачатках, но я был глуп и наивен - реальность этого не прощает. Я жил мечтами, в своих мыслях накидывая Нике лет пять возраста, как вуаль себе на глаза. На самом же деле ни в одной стране в 21 веке не поощряется сожительство двадцатипятилетнего мужчины и несовершеннолетней девушки.
 Но в тот момент я об этом не думал - только о Нике и нашей следующей встрече.  Я несколько раз бегал к автомату пополнять счет ее и моего мобильного, чтобы общение не прекращалось.
 И вот, я был вознагражден - в понедельник я получил сообщение от моей любимой. Ее собирались отвезти к бабушке на выходные. Бабуля Ники была пожилой, но бойкой женщиной. У нее всегда были свои дела, а дела до ее третьей, не самой любимой внучки, от женщины - “пробы негде ставить”, не было, поэтому, когда девушка ездила туда - была наконец-то предоставлена сама себе. Я узнал, что ехать мне придется в район метро Чертановская, но я готов был ехать хоть к черту на рога, только бы увидеть свою возлюбленную.
                ***

 “Эй, ну ты куда вчера пропала?" - в субботу в столовой встретила Ника Ваню-гота из-под лестницы. Он стоял с другими ребятами в очереди за едой. "Ага-ага, загуляла со своим великовозрастным любовником?" - хохотнул его друг Гриша: "Своих что ли парней мало?". Ника показала друзьям средний палец и развернулась выйти из столовой, но тут заметила Аню, сидящую в уголке за столом. Подруга сидела неподалеку, и вряд ли пропустила этот разговор мимо ушей. Ника помахала Ане рукой, но та сделала вид, что ее не заметила. Девушка пожала плечами и вышла из столовой. Обиды на пустом месте ее подруги сейчас меньше всего интересовали Нику. Она немного расстроилась из-за шуток про "великовозрастного любовника", но решила не предавать этому значения. Да, и прав был Гриша - загуляла она именно с Юрием. Ника и не предполагала, что вскоре изменит свое мнение, а невинная шутка превратится в катастрофу.
 Как только Ника пропала из виду, падкая на сплетни Аня подошла к Грише и спросила своим самым сладким секси-голоском, которому она недавно научилась у какой-то голливудской актрисы, и который очень успешно работал на ее парне: "А что за великовозрастный любовник у моей лучшей подружки? Красавчик, да?". Девушка следила за выражением лица парня. Явно, слово "красавчик" его задело, ведь ни для кого в школе не было секретом, что готический парень Гриша увивается за Никой, а та будто и не замечает его ухаживаний. "Так себе, старый хрыч..." - сквозь зубы проговорил парень.
 Аня улыбнулась - он действительно ревнует подругу к ее новому бойфренду. "И что, у них все так серьезно?" - невинно хлопая глазами спросила Аня. "А ты не в курсе что ли?"- удивился Гриша: "Она с ним в туалете «Рела» обжималась, а может, что еще делала... Шлюха же, что с нее возьмешь!" - зло сказал парень, и тут же пожалел о своих словах: последняя фраза явно была лишней. "Шлюха? - удивленно вскинула брови Аня. - Это интересно..." - протянула она, направляясь к выходу.

                ***

 Мы планировали наши выходные, как другие, на нашем месте, планировали бы свадьбу. Сначала я хотел приехать к Нике на Чертановскую: пригласить в кафе, потом прогуляться по парку. Но я сразу отмел эту идею, ведь мы оставались парой "старый педофил и юная нимфетка", чтобы я там не думал об этом.
 Тогда я предложил Нике приехать ко мне, но боялся, что она откажет мне. Я все еще страшился напугать девушку своим напором, но она согласилась, и я был на седьмом небе от счастья.
 Не знаю, есть ли восьмое или девятое небо, но я отправился и туда, когда Ника приехала ко мне в субботу на ночь. Вот так вот просто сбылась моя мечта. Вот так просто не очень родные бабушки отпускают своих малолетних внучек к "подружке на ночь".
 Но был рад стать этой мнимой подружкой хотя бы на одну ночь. Я нервничал: перемыл всю посуду, убрался в квартире, даже окна помыл, что со мной вообще никогда не происходит. Я приготовил вкусный ужин, купил пару бутылок вина и шампанское на всякий случай, потому что мои готические любовницы, некоторые, самые много о себе мнящие, тоненькими голосками с львиной долей пафоса в голосе требовали шампанского в постель. Как правило вместо шампанского годилось пиво Redd's - разницы они даже не замечали, главное вовремя спрятать бутылку.
У меня Ника почувствовала себя как дома, а может и лучше. Я видел, как ей нравились мои ухаживания - она как будто стала свободнее. Накормив девушку ужином, я налил нам шампанского и включил музыку.
 Я старался не думать о ее груди, обтянутой корсетом, о ее идеальных ножках в короткой юбочке. Но она все ловила мои взгляды и улыбалась. "Ты такая красивая, моя богиня..." - шептал я ей на ухо. "Юр, я еще не готова..." - огорошила меня моя девочка совсем не детским ответом. "Я знаю!" - кивнул я: "Я не тороплю тебя...".
 Она, совсем как взрослая, посмотрела на меня таким удивительным женским взглядом, смесь сексуальности, дерзости и вместе с тем невинности, который сводит мужчин с ума. "Но я точно знаю, к чему я готова!" - сказала моя сексуальная бестия, и начала выпрыгивать из одежды, быстрее, чем я смог что-либо произнести в ответ. "Я хочу, чтобы ты фотографировал меня..." - маняще улыбалась обнаженная Ника. Я не мог устоять, я поддался ее чарам, хотя не должен был. Правильным поступком было бы одеть ее и отправить на такси к бабушке обратно. Но моя влюбленная плоть была слаба, и я сдался - принес фотоаппарат, свет и фон.
Эти фото были эротикой, прекрасное, совсем не пошлое "ню", в черно-белом цвете. На мой взгляд, это была лучшая фотосессия в моей жизни. Говорят, фотограф должен любить свою модель - так и есть. Детская непосредственность Ники в стиле «I’m not a girl, not yet a woman1» делала ее идеальной фото моделью, как молодую Кейт Мосс. Мой талант и моя любовь к ее телу, которое я видел впервые, и страх, что больше не увижу никогда, сделали свое дело!
 А ночью я уложил Нику спать, уставшую и счастливую: "Ты делаешь меня красивой, Юра!" - тихо прошептала девочка, когда я обнял ее со спины, накрывая теплым одеялом. Она трогательно свернулась как котенок в моих объятиях. "Ты делаешь меня сумасшедшим..." - хотелось ответить мне, но я боялся испугать ее. А еще боялся, что мой до боли пульсирующий член от желания лопнет, кровавым месивом, окрасив мои белые простыни в красный цвет.
 Каждый изгиб ее тела в свете прожектора вбивал гвозди в гроб моего целомудрия. И была бы на ее месте какая-нибудь другая девчонка, и я не был бы таким галантным джентльменом. Но не могло быть никого на ее месте, потому что я сам наконец-то чувствовал себя на своем месте и со своей девушкой.
 Это было первое утро в моей гребаной жизни, когда я проснулся счастливым. Счастье - понятие относительное, когда есть с чем сравнивать. Я никогда не роптал на свою судьбу, ведь меня все устраивало. До этого момента. Теперь я понял, что, если бы не встретил тогда в школе Нику, так и умер был неудовлетворенным и несчастным старцем. Уж лучше любить такую, как Ника, и ожесточенно дрочить в туалете в три часа ночи, чем трахать все, что движется без любви.
 Как я понял за свои 25 лет, найти счастье не так сложно, гораздо тяжелее отпускать его от себя, не зная навсегда это или может быть нет. Мне пришлось отпустить Нику обратно к бабушке. Я отвез ее сам, обнимая при этом, как в последний раз, целуя ее губы-вишни, как будто мы расстаемся навсегда - даже куча пялящихся на нас в метро людей не могла остановить моих порывов насладиться, запомнить и заполнить ее и ею себя в надежде на следующую встречу.
Завтрак, который мы ели тем утром, был самым вкусным в моей жизни. Я испек ей яичницу с сосисками в форме сердечек. Я никогда ни для кого так не старался. Я никого никогда так не любил!

                ***

 Ника любила ездить к бабушке, потому как холодность и безразличие той, вполне устраивало девочку: у нее в гостях девочка могла побыть наедине с собой. Бабушка никогда ее ни о чем не спрашивала и избегала каких-либо длительных бесед. Женщине казалось, что она уже делает новой семье своего сына одолжение, принимая у себя в доме их дочь.
 Раньше Нике было ужасно обидно, что бабушка уделяла ей мало внимания. Но с возрастном девочка привыкла и даже стала находить в этом некоторые плюсы. Поездки к бабушке открывали девочке горизонты для встреч с ее любимым.
Бабушка никогда не спрашивала и никогда не звонила родителям ее подружек-соседок, поэтому Нике не составило труда отпроситься в гости к Юрию. Все трудности были только лишь в голове самой девочки, которая, как огня, боялась близости с мужчиной. Внутренние ощущения говорили девочке, что она может ему доверять, но отсутствие опыта в общении с противоположным полом пугало её.
 Нику воспитывали так, что, если мальчик приглашает девочку к себе домой - он совершенно точно собирается переспать с ней. Девочка знала, что Юрий тоже этого хочет. Недвусмысленные жесты, поцелуи и теплый бугорок в его штанах говорили только об одном.
 Но Ника решила рискнуть, надеясь на его понимание. Из года в год с детства Ника была послушным ребенком, и ее безусловно пугала мысль быть пойманной с поличным. Но привычная ей манера всегда слушаться старших и быть примерной девочкой внезапно дала трещину.
 Ужас перед тем, что ее ожидает, если правда внезапно откроется, не шел ни в какое сравнение с тем странным возбуждением, которое испытывала Ника, чувствуя себя плохой девочкой. Такой, как Машка из 9-ого «Б», которая по слухам, даже курила.
 Ника всегда с опаской смотрела на этих взрослых девочек, которые сидели на пожарной лестнице в куртках нараспашку даже зимой, болтали ногами, нарочито громко смеялись, определенно привлекая внимание мальчиков, курили длинные тонкие сигареты и выдували из жвачек огромные розовые пузыри. И у них у всех были парни. И все хотели быть похожими на них.
 Ника тоже хотела, но боялась расстроить маму и папу. Хотя отец всегда и так был не в настроении, толи из-за работы, толи из-за тяжелого характера. Его работа накладывала отпечаток на его характер, а вместе с тем и на всю семью.
Мать была дерганной и зависимой от телефонной трубки, а Ника плакала в подушку от одиночества и отсутствия родительской любви. Любовь - это не деньги и подарки, это в большей степени внимание. Обделенные вниманием дети чаще выходят в окно, чем погулять.
 Теперь Ника была не одна. Юрий помог девочке стать собой, такой какой она мечтала быть. Как те независимые девушки в сериалах и фильмах, которые сами несут ответственность за свои поступки. "Назад дороги нет... - подумала про себя Ника, прощаясь с бабушкой и выходя из квартиры. - Чтобы жить как плохая девочка - надо стать плохой!".
 Только увидев Юрия, Ника поняла, что он все поймет и не будет обижаться, как, по ее мнению, повел бы себя мальчик моложе его. Такого взгляда, которым парень смотрел на Нику, она не видела ни у кого, кто когда-либо останавливал на ней свой взгляд. Читая в глазах Юрия любовь, девушка забывала обо всем и верила в то, что счастье есть, и оно может существовать даже для них.
 В гостях у Юрия Ника впервые почувствовала себя нужной. Необходимой, как воздух, человеку, который был необходим ей. Внезапные поцелуи, объятия и прикосновения - все говорило о тех чувствах, что родились между ними. Ника боялась мужчин, потому что считала, что все они в конце концов окажутся такими как её отец. Она боялась своего отца, как первого мужчину в ее жизни.
 Какое-то чувство было внутри, как будто все изменится. Казалось, что это свидание  с Юрием - определенный рубеж, после которого уже ничего не будет, как прежде. Сознательный выбор человека - одно из его отличий от животных. Никто никого не заставляет, все обычно происходит по обоюдному согласию сторон. Вот сейчас она, Ника, переступит порог квартиры сексуального маньяка Юрия, по собственному решению и согласию, а потом про нее напишут в газетах: "Была до смерти замучена извращенцем!".
 Только вот какая штука, когда Ника следующим утром выходила вместе с Юрием из дома, она чувствовала себя ни капельки не замученной, а наоборот, влюбленной и любимой.
Ника стеснялась своего тела, хотя проблем с весом у нее никогда не было. Ее грудь казалось ей маленькой, ноги пухлыми, а руки слишком тонкими. Но Юрий заставил девушку полюбить себя, увидеть свое тело его глазами, то тело, фотографируя которое, он задыхался и сходил с ума.

1 – «Я уже не девочка, но еще не женщина» (с) Бритни Спирс

Глава 10

She was rhyme
She was the reason
I left my life
For a sole that was freezing
In the summer... (с) Sneaker Pimps_Lolita1

 Такие бывают выходные, когда не хочешь, чтобы они заканчивались. Бывает, что твой мир меняется, но привычное окружающее пространство остается таким же. Ты приходишь туда уже совсем другим человеком, и все вокруг становится таким ненужным и неинтересным, таким бесполезным и не твоим.
 Школа казалось серой и мертвой, хотя раньше там было так весело. В младших классах Ника и Аня, как угорелые, носились по коридорам, прыгали «в резиночку» и играли в куклы. А теперь Ника входит в класс, пряча глаза, стараясь не сталкиваться ни с кем взглядом, и молясь, чтобы это все скорее закончилось. Даже ее любимая вторая парта рядом с бывшей лучшей подругой больше не радовала ее. Да и место ее там уже было занято Аниным парнем. Девочка отправилась на галерку.
 Внезапно из апатического транса и монотонного рассматривания фото с Юрием на мобильном, Нику вывел голос ее учительницы по русскому языку: "Васнецова, убери мобильный из рук!". Огромная угрожающая тень Надежды Викторовны нависла над девочкой. То, что произошло дальше, удивило не только весь класс, Надежду, но и саму Нику: "А вы бы убрали свой живот с моей парты!" – слова, как воробей, которого не поймаешь, вылетели изо рта девочки, и та не успела оглянуться, как в классе повисло гробовое молчание.
 Все в школе знали, что для Надежды тема веса была табу, и никто не имел права затрагивать ее. Обычно бледное лицо руссички стало багрово красным, она срывающимся голосом потребовала родителей девочки к директору. Ника молча встала и под ошарашенный шепот класса вышла из кабинета. На улице было холодно, снежинки падали с неба на непокрытую голову девочки.
 У пожарного выхода сидела пара девочек. Ника встала рядом с ними и достала сигареты. "Привет!" - обратилась одна из старшеклассниц. Ника кивнула в ответ. "Угостишь сигаретой?" - попросила вторая. Ника протянула им пачку "Vogue". Юрий купил их для нее. Нике нравился тонкий ментоловый вкус этих сигарет, и упаковка казалось ей такой дамской и взрослой.
 "У тебя проблемы, да?" - участливо поинтересовалась одна из девушек. "Боюсь, что так..." - неопределённо пожала плечами Ника. В распахнутой куртке стоять было холодно, но еще холоднее было в душе девочки. Она поняла, как была неправа по отношению к Надежде, но ничего не могла с собой поделать. Встав на путь падения в бездну сложно оставаться хорошим человеком. "Ты обращайся, если что..." - сказали девушки и пошли обратно в школу.

                ***

 Увидев на дисплее мобильного телефона номер Ники, я удивился. Я не ожидал услышать ее так скоро после нашего расставания. Каждая наша встреча для меня, как последняя. Я боюсь, что наше счастье может закончиться так же внезапно, как и началось. Я не суеверный человек, соль через плечо не бросаю и люблю черных кошек, но, когда тебе хорошо - боишься любых проблем, которые может преподнести тебе этот «sick sad world»2.
 Но мое сердце вдруг упало куда-то вниз живота от радости, когда на дисплее высветились четыре буквы любимого имени. "Ты свободен сейчас?" - спросила она: "Мы можем встретится?". На этой неделе заказов было не много, поэтому я был почти свободен почти всегда.
 Мы встретились в KFC у моего дома. Это хорошее место, там никто не обращает на тебя внимания, если только ты не без определенного места жительства.
Я накормил девочку обедом и спросил, что случилось, и она рассказала, что произошло в школе. Я не знал, насколько это серьезно, но на всякий случай предложил ей остаться у меня.
 Ника благодарно кивнула, посмотрела на часы и собралась уходить. Эта мимолетная встреча только всколыхнула чувства, которые я, увы, не имел права показывать ей на людях.
 Но как только мы вышли на улицу, Ника поцеловала меня как в последний раз. "Ты мой спаситель!" - жарким шепотом, от которого у меня сладко заныло в паху, сказала девушка. Вот черт, мне много лет во время секса кричали "О, Боже!", но завелся я от того, что меня назвали спасителем.

                ***

 Ника вернулась домой в тоже время, как обычно она возвращалась из школы. К счастью для новой плохой версии Ники, мама перестала ее встречать, когда отец официально сообщил, что они напали на след маньяка. Дома это событие родители отмечали пивом и креветками. Ника же сидела в своей комнате и рисовала. После того, как девочка познакомилась с Юрием, в ней проснулся необычный талант к рисованию.
 Она рисовала лица, точнее лицо. Лицо своего любимого. Юрий казался девочке самым красивым мужчиной на свете. Не то, что ее отец. Он был огромным толстым мужиком, противный живот выпирал из штанов барабаном, нос картошкой и седеющие жидкие светлые волосы. Ника не была на него похожа, к большому ее счастью. Иногда девочке казалось, что она вообще не его дочь. Ей хотелось быть дочерью такого мужчины, как Юрий: доброго, ласкового и нежного. Скандалы и нервы дома ее утомили. А тихий спокойный баритон любимого успокаивал ее. Только он мог сказать "все будет хорошо", так, что Ника действительно в это верила.
 Вернувшись домой в ожидании скандала, девочка с удивлением не обнаружила в коридоре маму с ремнем наперевес. Так и не должно было быть - ее никогда не били, даже в детстве.
 Но воображение девочки рисовало ей именно такие картины типичного родительского воспитания. Мама, как обычно, была занята собой, и Ника осталась в одиночестве. Где-то в телефонной книжке сохранился номер ее когда-то в начальных классах подруги Даши. Девочке хотелось с кем-то поговорить, услышать, что все наладится.
"Даш, привет!" - проговорила в трубку девочка. "Ну ты даешь, Ник! Послать Надежду..." - печально вздыхала на том конце провода одноклассница. "Я не знаю, что на меня нашло..." - мрачно проговорила Ника. "Да уж! А в зеркало ты себя видела? Похожа на какого-то стремного вампира! Знаешь, что в школе про тебя говорят?" – говорила Даша. "Что?" - дрожащим голосом спросила Вероника. "Что ты сексом занимаешься на кладбище..." - ответила бывшая подруга. "Что за бред?" - удивленно спросила девочка: "Я даже там ни разу не была!".
 Настроение Ники после этого разговора не улучшилось. Теперь стали понятны разговоры за спиной и косые взгляды, которые то и дело бросали в ее сторону учащиеся. Девочке стало противно. Неужели все те люди, что разносят сплетни, не понимают, что это плохо?
 Ужасное ощущение того, что Нику как будто окунули в чан с дерьмом, не пропадало. Но ведь плохие девочки привыкают к таким вещам, плохие девочки не обращают на это внимание и гордой походкой идут по жизни и по головам этих ничтожных людишек, чья жизнь настолько безынтересна, что им приходится выдумывать что-то волнующее в жизни других.
 Людям всегда надо о чем-то говорить: "хлеба и зрелищ". Человечество делится на два типа: те, кто говорит, и те, о ком говорят. Так вышло, что, не по своей воле, девочка стала частью второго типа.
                ***

 К вечеру я позвонил Нике, хотя старался не звонить первым - боялся, что родители девочки могут увидеть. Я надеялся на благоразумность любимой - она наверняка записала меня под каким-нибудь «ником». Причина смены моих привычек была в том, что я волновался. Юрий Глазьев не волновался даже когда отца забрали в больницу с подозрением на инфаркт, и не волновался тогда, когда его выписали и опасность миновала. Я не мог понять, что сделала со мной эта девочка, что я стал таким чувствительным.
 Вероника очень быстро взяла трубку, как будто гипнотизировала взглядом телефон. Я узнал, что родителей в школу не вызвали, но она туда больше не собирается. Все доводы, которые я готовил в своей голове против этого необдуманного решения, улетучились моментально, как только она сказала, что каждый день с утра она будет приезжать ко мне.
 «Я змей искуситель!" - думал я про себя: "Ужасный человек, я попаду в Ад, хотя, там мне и место!". Где же еще может оказаться после смерти бывший ваганьковский сатанист?
 Итак, со вторника я официально завязываю с мрачными мыслями, потому что становлюсь самым счастливым человеком на свете. Мне остается всего несколько считанных часов без нее, и я готов бежать за ней к метро сломя голову в 8 утра, чтобы встретить ее - я готов даже стать жаворонком вместо совы.

                ***

 Так Ника стала приходить ко мне каждое утро, и мы катались по кровати, как безумные, от счастья обладания друг другом. Хотя у нас и не было секса, и мне было очень сложно принять этот факт, но те чувства, которые я испытывал, будучи с Никой рядом, ни в какое сравнение не шли с бестолковым одноразовым трахом из моего прошлого. Я знал, как сделать приятно моей девочке.
 Я вылизывал ее, так, как показывает нам порно. Я любил ее своим языком, и ей это нравилось. Поначалу она боялась, что ей будет больно. Но я никогда не смог бы причинить Нике боль. Это было сродни мазохизму: причинять боль любимой. Я знал, как сделать ей приятно, и она стонала и содрогалась от блаженства. Я был счастлив видеть в ее глазах это полыхающее пламя любви, озаряющее ее глаза, когда она устало тянула ко мне свои ручки, чтобы обнять за шею и прошептать мне, что я самый лучший.
 Я с удовольствием готовил для Ники разные вкусности, а она благодарно принимала их, даря в ответ свою любовь и нежность. Мы виделись каждое утро всю неделю до пятницы. А в пятницу случилось то, чего я меньше всего ожидал.

                ***

 «Ника, мне надо с тобой поговорить!» - зазвонил телефон на столе у девочки. Это была подруга девочки Аня. «Что ей нужно?» - подумала про себя Ника, вспоминая о том, что с Аней она не говорила уже давно. В тайне Ника надеялась, что её длительное отсутствие в школе привлечет внимание подруги.
 И вот внезапно Аня оказалась на проводе с совершенно не свойственным ей взволнованным голосом. «Что случилось?» - спросила Ника, волнение подруги передалось и ей. «Я переспала с Антоном!».
 С каких пор мир вокруг Ники стал таким сложным? Где эта грань, которая отделяет девочек от женщин? Вот ее подруга буквально на днях играла в куклы вместе с ней, и вдруг она внезапно стала взрослой. Ника совсем недавно носила розовую пижамку с мишками, а теперь спит в одних черных стрингах, которые ей подарил любимый мужчина.
 «Как это случилось?» - еле слышно отозвалась в трубке Ника. «Мы сделали это в школе на 5 этаже…» - волнение, которое девочка приняла поначалу за испуг, внезапно окрасилось другими красками. Это было не волнение, а возбуждение и радость от произошедшего. «Представляешь, он даже постелил свое кимоно для айкидо на пол, чтобы мне не было холодно!» - и, правда, голос подруги искрился счастьем.
Вероника не понимала, когда ее подруга стала такой. Девочки говорили о сексе несколько раз, но Аня никогда не упоминала о том, что хотела бы лишиться девственности с Антоном на 5 этаже школы. Девочка слушала восторженные рассказы подруги, не понимая, что может быть такого прекрасного в грязном сексе на полу школы? «У меня так не будет!» - убежденно подумала Ника: «У меня будет секс только с человеком, которого я по-настоящему люблю!».
 «И как это было?» - удивленно спросила Вероника. «Больно, но я терпела! Я же люблю его!» - уверенно сказала Аня: «Он закрыл мне рот рукой, чтобы я не кричала громко… Это было неприятно, но я терпела! Зато теперь я не тупая девственница!» - радостно воскликнула девушка. «А что быть девственницей плохо?» - спросила вдруг Ника. «Это тупо и не модно!» - со знанием дела сказала Аня: «Но ты уже давно с этим разобралась, правда?».
 «Разобралась с чем?» - удивленно спросила Ника. «Ну, ты же спишь со своим великовозрастным мужиком!» - с нажимом ответила Аня. «Откуда ты знаешь про Юрия?» - удивленно спросила девочка. «Да вся школа знает!» - отмахнулась Аня: «Дура ты, Ника!» - и повесила трубку.
 Слезы брызнули из глаз девочки, только она услышала короткие гудки на том конце провода. «Что происходит вообще?» - расстроено спрашивала себя Вероника. “Почему все вокруг решили записать меня в шлюхи?”.
                ***

I need a taste, I need your everything3 © Crosses +++ _ Bermuda locket

 Ника позвонила в дверь так до дрожи в ногах знакомого дома. Домофон и хриплый с утра голос ее любимого: «Алло!». «Это я, Ника!» - чуть срывающимся на холоде голосом проговорила девушка. С неприятным писком электрическим писком дверь тут же открылась.
 4 этаж, не дожидаясь лифта пешком на каблуках, чтобы скорее оказаться в объятиях любимого. Глазьев слышал стук каблуков по каменной лестнице, и уже стоял, как всегда, ждал девушку в коридоре с дымящейся сигаретой в руке. «Юра!» - радостно бросилась к нему на шею Вероника. «Детка моя! Рад тебя видеть!» - мрачное с утра лицо Глазьева озарила неподдельная улыбка.
Он нежно поцеловал свою любимую в лоб: «Совсем замерзла, проходи…» - он пропустил ее в темноту коридора квартиры. Там пахло парафином от свечей, которые каждый день жег Глазьев – он терпеть не мог электрический свет, предпочитая ему танцующее и непокорное пламя свечей.
 Ника остановилась в коридоре, давая глазам привыкнуть к темноте квартиры парня. Он остановился рядом с ней и провел рукой по растрепанным, мокрым, с запутавшимися в них снежинками, волосам: «У тебя шикарные волосы…» - тихо прошептал хозяин квартиры. Вероника улыбнулась, немного смущаясь его комплименту – она до сих пор еще не привыкла быть любимой им.
 Глазьев помог девушке снять пальто и пригласил в комнату. На прикроватном столике стояла бутылка красного вина и бокалы. Ника присела на краешек раскладного дивана. От перемены погоды: из холода в жару, ее щеки порозовели, и голова начала немного кружиться. Она, не отводя взгляда, следила за тем, как Юрий аккуратно открывает штопором вино и разливает по бокалам.
 На нем была черная рубашка, с чуть расстегнутым воротом, черные джинсы. Волосы разметались по плечам. Он был такой привычный, домашний, но что-то в нем вдруг неуловимо изменилось для нее. Как будто она посмотрела на своего любимого другими глазами. Фотограф повернулся к Нике, аккуратным движением руки протягивая девушке бокал. «Спасибо!» - благодарно кивнула Вероника и отпила небольшой глоток вина. Сразу стало теплее и легче дышать в его прокуренной квартире. Он сел чуть поодаль и посмотрел на нее. Часы на стене чуть слышно тикали, Ника невольно подняла на них глаза: 8.30 утра. Сегодня пятница, в школе как раз начинался первый урок.
 Диван-кровать, на котором сидела пара, был неаккуратно заправлен. Видно было, что хозяин квартиры недавно проснулся. Юрий наклонился к Нике и легонько чокнулся с ней бокалами: «За тебя, Принцесса!» - белозубо улыбнулся Глазьев. Внезапно он подскочил со своего места и направился к музыкальному центру: «Ах да, HIM!» – как будто только что вспомнил мужчина, поставил диск, и сладкий голос финна разлетелся по всей квартире фотографа тысячами невидимых бабочек.
 Ника поставила свой бокал на пол у кровати и внимательно посмотрела на Юрия. «Я люблю тебя, Юра!» - тихо проговорила она. Блики свечей плясали по стенам спальни Глазьева. Он повернулся к девушке: «Я тоже… люблю тебя!» - внезапно хрипло и сбивчиво сказал он, и присел рядом с Никой. Он обнял ее за плечи, наклонился и поцеловал ее в губы. Она горячо ответила на его поцелуй.
 Мужчине казалось, что он открывал совсем новую книгу, только что из типографии, которая еще пахнет чернилами, а страницы склеены друг с другом, словно сиамские близнецы. Оторваться от ее губ было невыносимо сложно, но он сделал это только лишь для того, чтобы сказать: «Я люблю тебя с первой нашей встречи!» - он продолжать целовать ее, гладить ее худенькую спину, плечи, и чувствовал кончиками пальцев острые косточки ее лопаток. «Черт возьми, ты чудо!» - улыбался Юрий, страстно прижимая к себе девушку.
 В глазах Ники плясали огоньки свечей, и они оба были счастливы этими минутами близости. Огонь в груди Юрия разгорался все ярче, но он не знал, что с этим делать. Он пытался остановить себя, подумать о чем-то другом, но пальцы его параллельно расстегивали пуговицы блузки на груди своей любимой. Ника как будто хотела того же самого, тая от его прикосновений, становясь мягкой и податливой его ласкам.
 В голове девушки крутилась любимая песня, а Юрий был таким нежным и сладким, что в его руках она забыла обо всех своих опасениях. Мысли ее улетали далеко-далеко, ведь рядом был единственный понимающий и любящий ее человек на всем белом свете.
Но внезапно эйфория закончилась. Юрий резко встал с дивана и схватился за голову. «Что?» - еще томным голос спросила Ника:  «Что такое, Юр?» - с тревогой в голосе переспросила она. «Нннет… Ничего!» - ответил парень: «Так нельзя… Я, черт, черт! Я не знаю!» - он ходил взад-вперед.
 Девушка непонимающе смотрела на него. «Я не знаю, что с тобой делать!» - грустно усмехнулся парень. Глаза Ники округлились: «Не знаешь? А что же ты делал с другими?» - спросила она. «Они, понимаешь, были не такие как ты…» - ответил Глазьев. «Так делай, как умеешь!» - подбодрила его Ника. «Но тебе будет больно…» - тихо произнес Юрий. Сам этот разговор уже причинял ему боль. «Я не боюсь, Юр! Ты же со мной!» - улыбнулась девушка, встала с дивана, подошла к парню и обняла его за талию, прижалась к нему так, что он ощутил тепло ее тела и едва уловимый запах ванили ее волос.
 Глазьев был намного выше ее, такой большой, а такой глупый. Разве он может сделать ей больно, если он ее любит. Глазьев поцеловал Нику в макушку, потом ловко подхватил ее на руки и уложил на диван. «Ты моя принцесса!» - шептал он ей на ухо, лаская девушку. В полутьме его спальни, Ника в первый раз в жизни была счастлива. Даже невыносимая боль потом не смогла смыть это ощущение неземной любви и покоя. Водоворот его вздохов и ее стонов смывал все плохие мысли из головы. То ощущение, когда будто плывешь в море, и соленая, как его пот и ее слезы, вода уносит тебя все дальше от берега, и ты уже не можешь ни остановиться, ни вернуться обратно.
 Когда он вошел в нее, было больно и страшно, но Ника зажмурилась, стараясь почти не дышать, чтобы не мешать своему любимому. Он все сделает правильно – эта уверенность поселилась в душе Ники с того самого момента, как Глазьев успокаивал ее, рыдающую на дискотеке после того как этот мудак Колька ее бросил.
 И все равно, внутренний инстинктивный страх мешал девушке расслабиться – между ног все было так сухо, совсем необычно, когда Юрий так ее целовал. Это мешало ему войти. Он старался, а Ника ловила его взгляд, пытаясь понять, что ей сделать, чтобы облегчить его участь. Такое странное и неприятное ощущение чужой горячей кожи между ног, напряженной, как будто ствол пистолета, с которым мальчишки из детства Ники бегали по улицам или того пистолета, который за пазухой носит ее отец. Резкие толчки тела ее любимого на нижнем уровне отдавались пульсирующей болью в висках девушки.
 «Больно-больно-больно…» - шептала тихо Ника, и слезы катились по щекам девушки. А сердце Юрия замирало от жалости и любви к своей маленькой девочке. Но все же, в глубине его души расцветали шипастые розы самолюбования: не каждому мужчине выпадает честь в своей жизни быть первом вот у такой красотки-Лолиты. Ему казалось, что наконец-то он нашел свое счастье.
 А счастье это меж тем страдало от боли ради того, чтобы доставить ему удовольствие. Ника почувствовала жар во всем теле, секундой позже горячая вязкая жидкость потекла у нее из лона. Юрий тут же прекратил свои движения. Ника удивленно уставилась на своего любовника. Она чувствовала себя маленькой девочкой, как тогда, когда в первый раз она увидела кровь на своих трусиках.
Испуганная маленькая девочка, которая пару минут назад превратилась в женщину. «Я люблю тебя!» - шептал Глазьев, вытирая, заботливо приготовленным полотенцем, ей промежность. «А как же простыни?» - расстроенным голосом шептала Ника, как будто извиняясь за свою неловкость. «Не стоит думать о них, детка!» - сказал мужчина.
Первый раз в жизни Глазьев почувствовал смущение рядом с этой девушкой. Все, что произошло между ними только что казалось ему чистым и светлым. Как будто и для него это было впервые. Любовницы, которые были с ним до Ники, старались вести себя сексуально и развязно, чтобы возбудить его желание. Его же Ника была просто собой, не пытаясь быть с ним кем-то другим. Она была маленькой неопытной девочкой, которую он, Юрий Глазьев, сделал женщиной.
 Мужчина внезапно понял, что до этого все было игрой, а теперь началась настоящая жизнь, теперь он в ответе за любимую. До этого момента он мог отказаться от нее в любой момент, сказать что-то в стиле «это не моя проблема» и бросить все на самотек «поплачет-успокоится».

1 - Она была рифма,
Она была причина
Я оставил мою жизнь
Для единственного, что было холодно,
В это лето... (с)
2 – Больной безумный мир (телепередача из мультсериала «Дарья»)
3 – «Мне нужен вкус, мне нужно твое все» (с)

Глава 11

Люди больше не услышат
Наши юные смешные голоса
Теперь их слышат только небеса(с) Ногу Свело_ Наши юные смешные голоса

 «Красовская Виктория Сергеевна?» - послышался в трубке хрипловатый мужской голос. Вика сидела за столом полутемной кухни квартиры Могильщика. Горела только настольная лампа. Девушка шила очередное готическое платье, которое ей заказала подруга из тусовки. «Доброй ночи!» - сказала в трубку Ворона: «Кто меня беспокоит?».
 «Я из милиции, майор Семенченко!» - мурашки побежали по спине девушки. «Что вам надо?» - грубо спросила она. «Я бы хотел с вами встретиться! Это в ваших же интересах!». Через час Вика была на территории милицейского участка ваганьковского района. Она вошла в полутемное здание и прошла в кабинет номер 7. Майор Семенченко – прочитала она на двери.
 Высокий блондин, лет около сорока, сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. Девушка кашлянула. Он поднял голову: «Добрый вечер, Виктория Сергеевна! Присаживайтесь, пожалуйста!» - он галантно привстал и предложил ей стул. Ворона аккуратно, чтобы не помять свой черный плащ, присела на стул с потрескавшейся со временем обивкой из кожзаменителя.
 Она внимательно посмотрела на майора: «Ну и кто меня сдал?» - усталым голосом спросила она. Он улыбнулся: «В любом сообществе, даже очень закрытом, найдется как минимум одна крыса…». Виктория вздохнула.
 «У меня тут проблемка возникла - еще один труп с характерными признаками ваганьковского маньяка!» - сказал милиционер. «О чем Вы?» - округлила глаза Ворона. «Вам тоже религия не позволяет телевизор смотреть, что ли? Об этом сейчас на всех каналах ТВ трубят!» - разозлился майор милиции: «За последние пару месяцев на Ваганьковском кладбище и близлежащих к нему местах, нашли 6 трупов несовершеннолетних девушек, и у всех были вырезаны сердца!» - пояснил Семенченко.
Виктория исподлобья посмотрела на мужчину: «Вы серьезно?». «А ты думаешь, мне просто захотелось с тобой пообщаться?» - саркастически переспросил милиционер. «Думаю, нет!» - отрезала Виктория.
 «Начальство требует зачистки…» - пожал плечами майор. Ворона вздрогнула, но промолчала. «А если будет зачистка – твоих ублюдков повяжут первыми…» - тихо сказал мужчина. «Ты уверен, что это мои мальчики?» - с недоверием переспросила Вика. «Больше некому!» - пожал плечами Семенченко. В глазах Вики сверкнула ярость. «Я разберусь!» - пообещала она. «В этом я не сомневаюсь…» - улыбнулся милиционер: «Но этого не достаточно!».
 Вика посмотрела ему в глаза. «Нам нужен убийца!» - почти шепотом сказал мужчина. «Жертвенный козел?» - тень улыбки пробежала по лицу девушки. «Что-то вроде этого…» - кивнул майор: «У тебя неделя! Если нет, то мы посадим вас всех! На каждого из вас труп найдется, так ведь, Виктория Сергеевна?» - ухмыльнулся Семенченко. «Не пытайтесь меня запугать - силенок не хватит!» - зло сказала Ворона, вставая со стула.
 «А имя Кирилл Могилевский тебе о чем-то говорит?» - тихо сказал милиционер. Вика ответила не сразу. Минуту они молча смотрели друг на друга. «Нет, этого человека я не знаю!» - медленно ответила Вика и вышла из кабинета.
 На улице она достала сигарету и закурила. Руки тряслись, как в ознобе. Домой идти не хотелось совершенно. Вика достала мобильный телефон и набрала номер 69-ого. «Привет, Глазьев! Ты в клубе?» - спросила девушка, услышав знакомые музыкальные басы в трубке. «Да, приезжай! С девушкой моей познакомишься!» - весело затараторил в трубку парень.
                ***

 В клуб Вороне совсем не хотелось. Девушка хотела просто не быть одной, сидеть с кем-то вдвоем на чьей-нибудь кухне, курить и говорить обо всем на свете, только чтобы унять эту невыносимую дрожь и этот холод внутри. Вика вспоминала, как это просто -общаться с кем-то ни о чем. Она вспоминала, как это – быть как все.
Так давно это было. Так давно она не была наедине с кем-то кроме своего мужа.   Кирилл никогда не звал гостей к ним в дом. У него и друзей-то не было, равно как и у самой Вики. Так было не всегда, конечно. Когда-то девушка была душой компании, ее все любили и хотели быть с ней рядом. Но это закончилось: кто-то повзрослел и потерял интерес к тусовке, кто-то не смог продолжить общение из-за Кирилла, кто-то еще черт знает, что. Вика осталась наедине со своей душевной болью и мужем – сумасшедшим дьволопоклонником.
 «Я ничего не хочу знать…» - была любимая фраза Вороны. Но Кирилл Могильщик думал по-другому. Ему казалось, что жена должна знать все. Каждую ночь он приходил и говорил-говорил много того, что буквально убивало девушку. В душе Вики томились демоны. Эти демоны страха, неблагополучия и потерянной любви ели ее изнутри. Они желали мести, они жаждали вырваться наружу и убить все живое на километры вокруг. Ворона не хотела ехать домой в одинокую квартиру: Кирилл был на очередном ритуале. Поэтому, девушка решила поехать в клуб и провести время со своими бывшими друзьями.
 Давно забытая дорога до «Релакса» всплывала болезненными воспоминаниями в голове Вороны. «Ты потратила здесь столько драгоценного времени!» - как бы говорили девушке стены некогда любимого клуба, когда та спускалась по лестнице в подвал.
«Ворона!» - услышала девушка позади себя пьяные вопли Глазьева. Она обернулась – Юрий приветливо махал рукой, и тут же еще несколько человек устремились в сторону редкой гостьи этого клуба. «Ворона, сколько лет - сколько зим!» - говорила одна. «Ворона, ты чего к нам не заходишь?» - жаловался другой. «Как твоя семейная жизнь?» - интересовалась третья.
 «Мне бы к 69-му пройти…» - извиняясь, с толикой неприязни в голосе, отвечала девушка, протискиваясь мимо некогда близких друзей к столику, за которым сидел Юрий со своей подругой. «Ты хоть очки-то сними, Вик, или боишься ослепнуть от моей красоты?» - смеялся Глазьев, нежно обнимая сидящую рядом девушку за плечи. Вика послушно подняла черные солнечные очки на макушку.
 Рядом с Юрием сидела миловидная девочка лет 14-ти, неумело накрашенная, с размазанными стрелками на веках и в нарочито откровенном наряде. Вика хмыкнула: «Ты знаешь, как выбирать девушек, Глазьев!» - сказала гостья. «Правда, ведь, моя Ника – настоящая красотка!» - воскликнул парень. По виду его было понятно, что они уже были в изрядном подпитии. Девушка постоянно хихикала и целовала 69-ого во все места, куда могла дотянуться. Глазьеву это явно нравилось – он обнимал ее так, будто боялся, что она вот-вот выпорхнет из его рук, как ночная бабочка на утро.
 За столом сидела еще парочка Викиных знакомых, она быстро направила одного из них к бару. Парень вернулся с двумя стопками водки в руках. Вика благодарно кивнула ему. Подруга Глазьева только потянулась к одной из стопок, но Ворона мягко отстранила ее маленькую ручку, и быстро залпом выпила обе.
 Девочка с удивлением посмотрела на девушку, но та не обратила на это никакого внимания: «Милая, сходи в туалет, будь добра. Мне с твоим любовником надо поговорить наедине!» - улыбнулась Вика. Девочка, не зная, что ей делать, глупо хлопая ресницами, уставилась на 69-ого. «Иди, малышка!» - прошептал нежно ей на ухо Юрий: «Это моя старая подруга, ничего больше!».
 Девочка Глазьева пошатываясь вышла из-за стола, все еще недовольно поглядывая в сторону Вороны. Вике было смешно наблюдать за этим всем. «Ревнивая девочка, боится за своего великовозрастного любовника, что я уведу его у нее. Она ведь думает, что влюблена в него, она еще и думает, что он ее любит – какой это все бред. Любви нет, есть только секс и чувство привязанности – все остальное ерунда!» - думала про себя девушка.
 От водки на голодный желудок начало подташнивать, а может это трупы бабочек в животе, наконец-то начали разлагаться, как и положено всему живому, становясь мертвым. «Не послушал меня, значит?» - уголками губ улыбнулась Вика, обращаясь к 69-му. «О чем ты?» - спросил парень. «О том, что не стоит тебе тусоваться с малолеткой!» - совсем тихо, наклонившись через стол почти вплотную к парню, ответила девушка: «Я смерть твою вижу, Юр, вот она – за спиной твоей стоит, в милицейской форме!» - проникновенно говорила Ворона, а подвыпивший Глазьев не понимал толком, о чем она.
 «Все же нормально!» - отмахнулся парень. «Ты, как всегда, не видишь дальше своего носа, друг мой!» - разочарованно покачала головой девушка и встала из-за стола. «Ты куда?» - попытался остановить подругу 69-й. Но та, хлопнув его по плечу, сказала: «Я в бар, скоро вернусь!». К столику девушка в этот вечер так и не вернулась.
 Юрий увидел ее на танцполе, когда Ника, захотев потанцевать, потянула его за руку туда. «Где только она этому научилась?» - недоумевал Глазьев, смотря, как недавно невинная девочка извивалась змейкой рядом с ним, завлекая и соблазняя его своим танцем.
 И тут он увидел Ворону. В черном атласном приталенном платье и высоких замшевых сапогах девушка двигалась в такт любимой песне Marilyn Manson. Парень невольно залюбовался подругой, не понимая почему. Он столько раз видел Вику в танце, они так давно знакомы, что ничего, казалось, не могло его удивить. Но этот танец почему-то зацепил парня. Рядом с ним билось любящее сердце, любимое тело танцевало для него, но Юрий почему-то не мог оторвать взгляд от своей старой подруги.
                ***

 После внезапного звонка из милиции и встречи с Глазьевым в клубе, Вика была сама не своя. В голове у нее зародился план. Проблемы с милицией у Кирилла были давно, но они не шли ни в какое сравнение с тем, что на него собирались повесить убийство, и не одно. Девушка медленно сходила с ума, пытаясь в своей голове найти выход из сложившейся ситуации. И вот выход сам нашелся в лице Юрия Глазьева. Сама судьба или сам Сатана привел Глазьева с его проблемами к Вике Вороне. Вот он – выход, который искала девушка.
 Но от осознания того, что же девушка собирается сделать, ей становилось не по себе. Так низко она еще никогда не падала. Что же случилось с той девочкой, которой она была когда-то? Как ей могло прийти в голову подставить лучшего друга? Но других вариантов она не видела, ведь этот самый «лучший друг» много лет назад убил ее любимого.
 Ворона никогда не вспоминала, то, что произошло с ней и Грейв Сином, она так глубоко запрятала в душу свою боль и ненависть к Глазьеву, что внешне никто и никогда не подумал бы, что ее теплые слова по отношению к парню – чистой воды ложью. Девушка сама поверила в то, что все, что было «до» - ей просто приснилось, и что ее лучший друг никогда бы не смог с ней так поступить. Но ее нынешний гражданский муж, который тоже был причастен к смерти Грейв Сина, любил вспоминать этот момент, гордился им, как самым главным достижением его жизни в качестве главы клана.
 Вика верила в то, что когда-нибудь настанет момент платить по счетам. И вот он настал - страшный план мести созрел в голове девушки. При всем ужасе того, что представила себе Ворона – на губах ее заиграла улыбка.
 Надо было только найти хоть одну стоящую улику – и все, а достать отпечатки пальцев Глазьева на ней – плевое дело. И тут Вику осенило – ритуальный нож Могильщика! Он настолько погряз в своей извращенной сектантской философии, что вряд ли осмелился бы использовать как орудие убийства что-то кроме. «Как же все отлично складывается…» - подумала Ворона, но внутренний голос девушки, который еще не совсем был уверен в правильности ее решения, все же говорил с ней голосом разума.
 Состояние боязни пойти по пути мести и потерять все человеческое, что когда-то было в ней, и предать лучшего друга, граничило с желанием раздать наконец-то все долги и быть свободной в жизни и в любви. Невероятная сила воли сатанински заставляла ее все эти годы молча переживать все чувства в себе, теперь оставила девушку, и она зарыдала. Горячие слезы потекли по щекам и упали на платье, которое она шила. Она представляла себя красавицей с веретеном, уколовшись о которое, можно было уснуть навсегда, только в ее случае – это веретено наоборот пробудит ее спящую к жизни и действиям.
 Ворона вытерла внезапные слезы и вышла из кухни. У них в квартире была комната-зал, которую они использовали для хранения сатанинских атрибутов. Черные обои делали достаточно обширное помещение визуально меньше, но это гнетущее состояние совсем не удручало пару. Им казалось, что таким образом комната пропитана сакральным духом, так подходящим для ритуалов.
 Это была ритуальная комната. Алтарь у стены с черными свечами и козлиным черепом, который Могильщик купил за бутылку водки в деревне у соседа его бабки, который держал ферму с животными. На алтаре лежал ритуальный нож с кривым лезвием и козлиной ногой. Она хорошо помнила этот нож. Фантомная боль не давала девушке забыть тот день, когда Грейв Син вырезал этим ножом на ее груди пентаграмму. Она давно не болела, но глубокие шрамы каждый раз напоминали девушке о том, кто она на самом деле.
                ***

 В среду раздался телефонный звонок. Я посмотрел на экран мобильного и с удивлением обнаружил, что мне звонит Вика Ворона.  После нашей недавней встречи в клубе, я был уверен, что еще долго не услышу от нее новостей, потому как понимал, что времена ее тусовок прошли, и мои, скорее всего, тоже скоро пройдут. Взросление такой период, когда все, чем ты интересовался раньше - становится ненужным балластом, и новые увлечения вытесняют старые.
 Это происходит по разным причинам: у кого-то тяжелая работа; у кого-то семья и дети; а у кого-то любовник психопат и первый в списке самых отвратительных людей на свете. Если честно, Могильщик и был причиной того, что мы стали меньше общаться. Находясь с ним рядом, меня пронизывало кладбищенской безысходностью, а ужас сковывал мое сердце замогильным  холодом.
 Вся неприятность и мерзость этого человека скрывалась не в его поведении - на первый взгляд он был милейшим человеком. Все дело было в его безумных, пронизывающих, с грязными коричневыми разводами, как будто на самом деле зеркально отражавших черноту души Могильщика, зеленых глазах. Взглянешь в такие глаза, и жизнь твоя покажется раем небесным, а ты сам будто ангел безгрешный по сравнению с тем, что творится в душе и жизни их обладателя.
 Погрязшее во грехе, безумное, злое и неудержимое чудовище в обличии человека. Я не представлял, как Вика живет с ним под одной крышей, да еще и делит с ним постель. И я боялся представить, что такое Ворона на самом деле, если ее избранник - сущее исчадие Ада.
 Думаю, странно слышать от сатаниста такие рассуждения, но если увидеть этого человека, то другие ассоциации просто не смогут прийти на ум, только лишь страшные библейские образы Дьявола и его приспешников - ужасных демонов, чьими изображениями пугают непослушных детей. Не знаю, он ли убивал этих несчастных девочек или нет, но я бы не удивился!
 Я ответил на звонок. "Слава Сатане, Глазьев! Как жизнь молодая?" - услышал я голос, но отнюдь не своей старой подруги Виктории. Мне звонил Кирилл Могилевский, в узких сектантских кругах известный как Могильщик, собственной персоной. Я уверил звонившего, что все в порядке.
 "Что ж, тогда тебе оказана честь в этом году присутствовать на моем Дне рождения! Ты же знаешь, для Сатаниста это самый важный праздник..." - он сделал акцент на фразе "ты же знаешь", намекая не то на мнимое родство наших философий, не то на мою принадлежность к "Рогатым скотам" в прошлом. Сказать, что я был удивлен его приглашению - не сказать ничего.
 Мероприятие было назначено на субботу, потому как новорожденный имел предвзято негативное отношение к воскресенью по понятным религиозным причинам. Я всегда считал сатанизм чем угодно, но только не религией. Для меня привычно жить согласно этой философии, и в прошлом, я увлекался культовой составляющей вместе с сектой Грейв Сина. Хороший был сатанист, правильный, но, к несчастью, глупый и наивный. А это по нашей философии - наипервейший грех.
 Знай врагов своих, но не подпускай слишком близко. Я тоже, к сожалению, погорел на этом. Хотя я никогда в жизни не смог бы предположить, что Вика Ворона станет моим врагом.
                ***

 День рождения Могильщика стал отличным поводом для того, чтобы невзначай возобновить давно потерянные дружеские отношения с Юрием. Для осуществления своих планов Вике необходимо было привести своего бывшего лучшего друга в состояние совершенного сладостного помутнения от ее собственной персоны. Ворона прекрасно знала, что в глубине души, Глазьев любит ее, но отнюдь не как друга. Девушка никогда не рассматривала его с точки зрения любовника, хотя он сам, скорее всего, был бы не против.
 Глазьев всегда казался Вике хорошим парнем, вот только дурные обстоятельства жизни все время становились не в его пользу, выставляя его персону в самом неприглядном свете. Затуманить мысли Глазьева не составило Вике труда еще до этого, в клубе. Его прикованный к ней взгляд, когда собственная девушка сидит рядом, говорил о многом.
 «Низменные вы животные, мужчины…» - всегда с улыбкой думала Вика. Но это всегда было девушке на руку. Разве что-то может работать для достижения своей цели лучше, чем неловко расстегнувшаяся внезапно пуговица на блузке? Деньги, если только. Но явно не в этом случае. Юрий должен был явственно понять, что Вика нуждается в нем, что он по-прежнему ее хороший друг, и что кроме него ей не к кому обратиться.
 Уговорить Могильщика пригласить Глазьева на праздник не составило труда. Кирилл всегда неплохо относился к Викиному товарищу, считая его вполне достойным сатанистом. Более того, Могильщик не раз печалился, что Глазьев по каким-то неизвестным причинам вдруг забросил всю практику, и стал только номинальным членом секты. Но уговорить гражданского мужа собрать компанию у них дома вызвало практически скандал в обычно тихой семье Могилевских. Могильщик никогда не путал работу с развлечениями, и не хотел, чтобы кто-то знал о его жизни что-то большее, нежели он сам пожелал бы рассказать. Но Ворона бывала очень убедительной, преследуя свои цели, и ее любимый в конце концов сдался.
 Вика понимала, что дело ее рисковое, и, если оно прогорит, то погорит и сама девушка, и ее любимый муж. Девушка понимала, что милиция не оставит их в покое, даже если она выдаст Глазьева, но хотя бы на время пара вздохнет спокойно. Риск, которому подвергала девушка всех, был оправдан. Гораздо лучше жить и знать, что за решеткой сидит пусть и невиновный в данном преступлении, но очевидно виновный в другом, человек.
 Могильщика в свои дела Вика посвящать не стала, так как заранее знала, что тот ее не поддержит. Кирилл Могилевский хоть и считался в узких кругах страшным человеком, но и у него были свои принципы, против которых он бы ни за что не пошел, в частности, подставлять братьев – тот самый принцип, который явно не понравился бы номинальному главе «Рогатых скотов».
               
                ***

 С наступлением дня X, беспокойство по поводу принятого мной решения сильно усиливалось. Я ведь мог преспокойно отказаться, и был бы счастлив. Но моя внутренняя приключенческая натура явно искала оных на мою задницу.
Возможно, еще одна причина по которой я принял это сомнительное предложение - интерес. Как же такие нелюди, как Могильщик празднуют дни рождения? Будет ли череп козла в крови во главе стола? Приготовит ли Вика нам суп из человеческого мяса? Одно я знал точно - Могильщик непременно устроит какой-нибудь ритуал.
Я обманывал сам себя - Вика была той единственной настоящей причиной, по которой я согласился участвовать во всем этом. Я хотел ее увидеть не меньше, чем мне всегда хотелось видеть мою Нику. Я надеялся улучить момент, и побыть с Викой наедине, поговорить ни о чем, как в старые добрые времена.
 Дресс-код, выбранный виновником торжества, не удивлял - радикально черный цвет, как говорилось в одном старом фильме, очень подходил для атмосферы праздника самого ужасного человека на свете. Как на похороны - в таком настроении я собирался в гости к любовнику моей подруги Вики Вороны, не зная, что ожидать от этого вечера, но точно ничего хорошего. И я как в воду глядел.
 Лучше бы я провел эти выходные в объятиях моей любимой девочки, чем тащиться к Могильщику. Но обещание есть обещание, поэтому облачившись в черный верх/черный низ, я бодро названивал в дверь обычной московской пятиэтажки, за которой этим вечером собрался весь цвет Московского сатанизма. Я мог бы по именам перечислить, кого, по моим предположениям пригласил новорожденный, но называть я не буду, потому как не уверен в их причастности к этим убийствам или другого рода криминалу.
 Дверь открыла Вика Ворона в бархатном обтягивающем черном платье до колен, в длинных черных перчатках и ниткой белого жемчуга на шее. Ее аккуратное волосок к волоску каре расстроило меня, и навеяло приятные воспоминания о прошлых ее детских длинных крашеных в вороново крыло кудрях. Но не все изменилось в моей подруге, на счастье, озорной или немного сумасшедший блеск в ее глазах не угас, а даже стал ярче со временем.
 “Привет, Глазьев! Давно не виделись!” - глухим голосом произнесла Ворона. “Привет, Вик! С каждым разом все краше...” - сказал я, улыбаясь. В квартире было накурено и пахло вином, видно кто-то из гостей уже успел пролить хозяйские запасы на пол. Я пришел со своим, зная неуемную любовь мрачных парней в черном к красненькому.
 За спиной Вики внезапно вырос главный герой вечеринки и протянул мне руку. Это было самое неприятное рукопожатие в моей жизни. “Очень рад твоему присутствию на моем празднике, 69-й!” - улыбнулся хозяин квартиры и посторонился, пропуская меня внутрь. Я, прижимая бутылку к груди, вошел в полутемную прихожую, быстро разулся под пристальным взглядом хозяев, и прошел за ними на кухню.
 Невинным агнцем на заклание я себя не чувствовал, но вот героем песни “Отель Калифорния”1 очень даже. На кухне уже толпились мои старые знакомые по секте. Все были рады меня видеть, удивляясь, куда я пропал из их славной компании. Мои путанные объяснения прервала Вика, и я был ей благодарен, потому как обсуждать дела давно минувших дней мне совсем не хотелось. “Вик, я пришел из-за тебя...” - сказал я девушке, когда Могильщик созвал своих гостей в зал к столу, а мы с Вороной наконец-то остались наедине.
 "Я так и поняла!" - холодно ответила моя подруга. "Ты же понимаешь, что я не испытываю ни малейшего удовольствия глядеть на твоего любовника!" - в тон ей, пояснил я. "Неужели?" - вскинула бровь Ворона: "А мне казалось, что вы неплохо уживались в одной секте..." - я слышал неприкрытый сарказм в словах девушки. "И чего он меня пригласил?" - недоумевал я. "Ну, он считает тебя хорошим парнем!" - спокойно ответила Вика. Она повернулась ко мне спиной и начала увлеченно нарезать овощи в салат. Девушка так мастерски управлялась со стальным ножом, что мне невольно пришли нам ум ассоциации с Ганнибалом Лектором2.
 "Вик, я вот одного не могу понять... Почему ты с ним?" - задал я давно мучивший меня вопрос. "Потому что он бьет меня, когда трахает! И мне это нравится!" - с этими словами, Вика сняла с руки одну перчатку, и я с ужасом увидел синяки и едва зажившие шрамы на ее руке: "Секс и боль для меня неразделимы..." - тихо добавила моя подруга, и взяв со стола тарелку с нарезкой, вышла в коридор.
Для меня же в этот момент неразделимыми были желания прямо сейчас пойти и набить морду этому ублюдку Могильщику, но в то же время я понимал, что это будет глупое и никому ненужное самоубийство, ведь именинник тут в окружении всей "королевской рати". А еще я понимал, что внезапно и Вика стала для меня другим человеком. Они одного поля ягоды, извращенного и уродливого поля.
 Тем временем за столом накрытым черной скатертью, все гости уже собрались. Кто-то уже бесцеремонно жевал колбасу. Сатанист ты или простой человек, все, по сути, за столом одинаковые. Могильщик сидел во главе стола, с неизменной улыбкой на лице и светлыми длинными волосами, разметавшимися по плечам. Властный, самовлюбленный и безнаказанный злодей - вот каким я его видел. И рядом с ним худенькая хрупкая Вика, с бледным лицом великой мученицы и клубами сигаретного дыма ореолом библейской святости вокруг лица. На самом деле после ее откровенности со мной сегодня, от ореола святости не осталось и следа, да и о какой святости можно говорить, в такой-то компании?
 Стол был накрыт по всем стандартам обычных посиделок среднестатистического гражданина Российской Федерации, без изысков, но и не жадно. Я был уверен, что все это сделала Вика, но ее образ в моей голове не очень вязался с "хорошей домохозяйкой". Могильщик поднял бокал и, за столом тут же стало тихо.
"Благодарю Вас, мои дорогие братья и соратники, за то, что присутствуете на моем вечере..." - улыбка на его лице, которая больше походила на оскал, стала шире. "И благодарю мою возлюбленную жену..." - тут он повернулся к Вике: "За старание и желание всем угодить...". Вика в ответ нежно улыбнулась, а именинник положил ей руку на плечо: "Мы очень рады видеть всех вас в нашем доме, пожалуйста, не стесняйтесь и наслаждайтесь нашим гостеприимством!" - закончил свою пафосную речь парень.
 Все принялись усиленно чокаться друг с другом. А я удивленно смотрел на Могильщика, пытаясь понять, когда же будет жертвоприношение или ритуал какой-нибудь, чтобы уверить меня, что я на дне рождения самого отвратительного человека-дьволопоклонника и маньяка. Но ритуала не было. Была привычная готическая музыка, танцы, смех и дружеская атмосфера. Вика танцевала в обнимку со своим "мужем", он смеялся и целовал ее. А я сидел в углу на кресле, как дурак, и пытался понять, где подвох. Неужели это другая девушка пару часов назад говорила мне, что он издевается над ней?
 Внезапно мои думы прервал хозяин вечеринки. Он как-то незаметно вырос передо мной и со смехом спросил: "А ты, как я вижу, ожидал другого?". Я внимательно посмотрел на него: высокая фигура, выше меня, под два метра, ладное телосложение, широкие плечи, наверное, в тренажерный зал ходит. Не было ничего отталкивающего в его внешности, но я его ненавидел! "Например?" - откликнулся я, играя под дурака. "Плясок вокруг костра с жертвоприношениями, например..." - продолжал улыбаться Могильщик. Было ощущение, что он читает мои мысли, и это пугало. "Понимаешь, секта, как работа - иногда утомляет. Не хочется заниматься рутиной хотя бы в свой день рождения..." - улыбка не сходила с лица парня, и я не мог понять, насколько серьезны его слова. "Пойдем, я расскажу тебе, что к чему!" - сказал он, увлекая меня за собой в коридор. Краем глаза я заметил, что в зале у них даже алтарь имеется, с козлиной головой и пентаграммой. Но этому я как раз не удивился.
Мы прошли на кухню - там было тихо и темно. Только желтый фонарь освещал землю под окном куполом-нимбом. Чем-то пахло, видимо, обещанное горячее грелось в духовке. Запах был приторно сладкий, как будто мясо с вареньем пеклось или с яблоками. "Юрий, я хочу, чтобы ты вернулся к нам в круг!" - без предисловий сказал Могильщик.
 Ах, вот оно что, пиар-акция "Пригласи нелюбящего тебя человека в гости аж на самый главный праздник, умасли его лицезрением своей красавицы жены и вкусными яствами, а потом затащи к себе в секту, потому что "держи своего врага ближе, чем друга"." "Ну нет, Кирилл..." - я первый раз в жизни назвал его по имени: "Ты же знаешь, я больше не практикую!". "Очень жаль, очень жаль..." - вздохнул именинник: "А то у нас тут такие дела творятся - даже по телевизору показывают... Рук не хватает..." - говорил он. "Трупы закапывать!" - мысленно добавил я.
"Ничего себе! Сочувствую, что в последние годы твое дело перестало быть популярным. Сектанты все разбежались, как тараканы, как только церковь начала гайки закручивать, да и возраст уже не тот - по кладбищам прыгать..." - высказал я свое мнение. "Позерство это все... Идеалы должны быть на первом месте всегда!" - отрезал Могильщик. "Больной ты фанатик!" - проговорил я про себя. "Так что, откажешь мне?" - снова спросил меня хозяин квартиры. "Не тебе, секте твоей!" - попытался пошутить я: "Не мое это!". "Ну, как знаешь, Глазьев. Я все равно тебе благодарен за помощь с Грейв Сином, без тебя я бы не стал главой клана!" – тихо сказал Могильщик. "Но ведь Вика глава этого клана?" – удивлено переспросил я. "Номинально..." – улыбнулся именинник. Образчик патриархата в отдельно взятой семье, не иначе.
 "Я, наверное, пойду..." - не выдержал я: "Поздно уже!". "А ты что же, не попробуешь горячее? Вика целый день у плиты стояла!" - разочарованно протянул Могильщик. Очень "мило" и "честно" с его стороны было приманить меня Вороной. Он прекрасно знал, что я не могу ей отказать.
 Мы вернулись в зал, и тут же Вика убежала на кухню за горячим. Блюдо появилось перед нашими глазами незамедлительно. Комнату окутал все тот же едкий, сладковатый запах мяса. "Дорогие гости!" - объявил Могильщик: "Главное блюдо этого вечера - девочка Алиса! Вы знаете, молодое девичье тело замечательно подходит для жарки..." - засмеялся хозяин вечеринки и выразительно посмотрел на меня: "Ну что, Глазьев, мы теперь похожи на настоящих сатанистов?".
 Я пулей вылетел из-за стола, на ходу хватая свою одежду. Когда я оказался в подъезде, меня смачно вырвало прямо на лестничную клетку. Почему-то я верил, что на этом полыхающем жаром блюде в яблоках было именно человеческое мясо.

1 – Имеется ввиду песня Eagles “Hotel California”
2 – Отсыл к американскому сериалу 2013 года «Ганнибал». События в романе происходят намного раньше этого времени, однако, автор пожелала оставить это сравнение для красочности образа главной героини.

Глава 12

 На празднике все пошло не так. Могильщик не давал ей прохода, а настроение девушки при виде Глазьева заметно упало. Зная уже, что остались считанные дни лицезреть его лицо на свободе, ее внутреннее «я» совсем вышло из-под контроля и принялось принимать самостоятельные решения по поводу выражения эмоций к ненавистному ей человеку. Да и Могильщик не помогал, травил свои шуточки про человеческое мясо не к месту.
 Хотя Вика сама частенько грешила черным юмором, но в тот вечере девушке стало не до смеха, когда главный герой ее плана мести улепетывал из ее квартиры, сверкая пятками, не как истинный сатанист, а как маленькая девочка. Поэтому план «А» с подбрасыванием ему в плащ ритуального ножа с треском провалился.
 Однако, все же живое орудие в руках Вороны - Могильщик, сам того не понимая, очень помог ей. Теперь девушке было, чем заткнуть свою совесть, которую она, к сожалению, своевременно не обменяла на ластик в школе, когда была такая возможность – Глазьев официально отказался вступить в их клан, тем самым оскорбив честь и достоинство его главы. По правилам, которые установил еще сам Грейв Син, Человек не имеет права отказаться от вступления в круг. Наказание – смерть. Вика до конца не была уверена в четком исполнении этого правила, потому как на ее памяти никто не отказывался, да и сама она вступила в секту на основе этого правила. Теперь же у девушки была уникальная возможность быть первой, кто приведет его в действие, ведь лишение свободы для молодого человека и есть метафора смерти!
 На счастье, у Вороны был готов план «Б», более продуманный, но гораздо менее в ее стиле. Она любила делать все быстро и четко, а теперь надо ломать комедию и прикидываться бедной овечкой. Но мужчины это любят, так что придется попотеть. Был вторник – у Вики оставалось меньше недели, чтобы привести жертвенного козла, иначе «небо в клеточку» светило бы уже ей самой.
 Ворона благоразумно не стала трогать нож голыми руками, а сходила в прихожую за перчатками, и, надев их, аккуратно взяла в руки оружие и положила его в целлофановый пакет из супермаркета. Ничего подозрительного. Просто пакет из супермаркета в сумке у девушки. Сердце в груди колотилось, и ей пришлось присесть на диван перевести дух. Потом она взяла в руки мобильный и набрала номер Глазьева.
                ***

 «Темной ночи, Юр! Мне надо с тобой поговорить. Могу я заехать?» - спросила Вика. Ее голос показался мне обеспокоенным. «Да, конечно!» - она разбудила меня посреди ночи. После того, как Вика стала жить с Могильщиком, я почти ее не видел, а сейчас вроде бы наши отношения стали возвращаться в прежнее русло.
 Я скучал по Вороне. Я правда скучал – она много лет была моей лучшей подругой, поэтому я не раздумывая позвал ее к себе в надежде на разговор по душам, как в старые добрые, тем более, у меня, помнится, оставалась бутылка вина.
 Через час или около того, девушка уже стояла на пороге моей квартиры, переминаясь с ноги на ногу и, почему-то, боясь зайти внутрь. «Юр, прости, я ненадолго…» - виновато говорила моя подруга. «Ну что ты!» - успокаивающим тоном проговорил я, протягивая ей руку: «Проходи, Вик, не стесняйся!». Я давно уже не видел ее в таком состоянии. Для меня Вика Ворона всегда была образчиком дисциплины и самоконтроля. Сила воли этой девушки меня всегда поражала. Если бы в моей жизни случилось столько дерьма, сколько в ее, я бы наложил на себя руки.
 Я помог снять Вороне пальто. В моей квартире было не так много места, и я пригласил ее на кухню, принес стул из комнаты, а сам остался стоять. «Юр, мне так неудобно!» - она не смотрела на меня, говорила себе под нос. Я видел, что моя подруга на грани отчаяния. Я совершенно не знал, как себя вести. Поэтому просто молча ждал, пока она соберется с мыслями и начнет разговор. «Мне кажется, Могильщик мне изменяет!» - наконец проговорила она.
 Вика еле выдавила из себя эту ложь. Только такой предлог для позднего визита к единственному другу и смогла придумать девушка. Ей самой было смешно от того, что она городила, чтобы успокоить бдительность Глазьева. Ведь только такое тупое, совсем не свойственное Вике поведение сможет сбить с толку и убедить Юрия в правдивости ее слов.
 «Что ты сказала?» - я в удивлении уставился на подругу. «Что слышал, Юр… Повторять не буду!» - притворно обиделась Ворона. «С чего ты взяла?» - спросил ее я. «Я нашла смс-ки в его телефоне!» - спасибо телевизионным сериалам, которые от нечего делать, периодически смотрела девушка, пока шила одежду на заказ.  «Бедная!» - сочувственно выдохнул я: «Если хочешь – поживи у меня, пока вы все не уладите…» - «Нет, Юр, я зря пришла! Просто хотелось с кем-то поделиться! Я пойду, ладно?» - Вика быстро подскочила и побежала в коридор. Я пошел за ней, но увидел только открытую дверь – девушки и след простыл.
 Я вздохнул, мысленно ругая себя за то, что не смог ее остановить. Закрыв за ней дверь, я увидел белый сверток на столике у зеркала. Это не был мой сверток. Я подумал, что, скорее всего, его забыла моя подруга, сломя голову убегая из моей квартиры.
 Я открыл пакет и с удивлением обнаружил там ритуальный нож Могильщика. Я взял его – рукоятка из козлиной ноги удобно легла мне в руку. Мне так давно хотелось хотя бы подержать в руках этот артефакт, про который ходили легенды среди моих знакомых сектантов.
 Я видел его лишь однажды, когда участвовал в сатанинском ритуале клана. От этого ножа исходила какая-то незримая опасность, которую я чувствовал, кончиками пальцев проводя по острому лезвию. Я положил его обратно в пакет.
 Позже я пытался дозвониться до Вороны, но тщетно – она не брала трубку. Видимо, она все же решила выяснить отношения со своим любовником. И, правда, я был полностью на ее стороне, но не только потому, что я терпеть не мог этого заносчивого ублюдка, но еще и потому, что мне казалось кощунством изменять такой девушке, как Вика.
 Она мне всегда казалась идеальной, почти что богиней, недостижимой для меня уж точно. А вот такой выродок, как Могильщик, не только трахает ее, но и смеет ей изменять. От злости я швырнул сверток с ножом, как незримое напоминание об этом мудаке, в угол комнаты, и благополучно забыл о нем, поглощенный своими заботами.

                ***

Once again they call me Buffalo Bill1 (с) Eminem_Buffalo Bill

 «Добрый вечер, могу ли я поговорить с Васнецовым Петром Алексеевичем?» - спросил низкий женский голос в трубке. «Это я…» - сказал мужчина. «Я хочу дать показания против человека по имени Юрий Глазьев!» - сказали в трубке. «Кто вы?» - спросил мужчина. Он сидел за столом в своем кабинете один, но почему-то оглянулся по сторонам, как будто кто-то мог подслушать его разговор. От этого голоса в трубке по спине милиционера побежали мурашки. Майор милиции Ваганьковского района Семенченко предупреждал, что ему вскоре позвонит свидетель, готовый дать показания против подозреваемого.
 «Меня зовут Виктория, но я бы хотела остаться анонимным свидетелем!» - сказала девушка. «Мы можем встретиться?  У меня нет диктофона!» - сказал Васнецов. «Я приеду к Вам в отделение через час!» - сказала девушка и положила трубку. Этот час милиционер бегал по кабинету, не находя себе места. Заварил себе чай, но так и не отпил ни капли из кружки с отбитым краем. Он хотел позвонить домой, но так и не решился достать мобильный телефон из сумки.
 В дверь кабинета тихо постучали. «Войдите!» - возбужденно крикнул Васнецов. «Добрый вечер, Петр Алексеевич…» - протянула гостья, входя в комнату. Маленькой, худой и в черном, Виктории совсем не подходил тот голос, который он слышал по телефону. Но когда она подошла ближе, холод снова окутал мужчину. От нее веяло непонятной замогильной мрачностью и тяжестью бытия.
 Вика присела на край стула напротив Васнецова и внимательно посмотрела на него: «Записывать будете?» - глухо спросила она. Милиционер кивнул. Он взял лист бумаги и ручку и приготовился писать показания девушки. «Парень по имени Александр Кравченко 10 лет назад был найден на Ваганьковском кладбище мертвым. На его теле были обнаружены следы побоев, но характерной чертой было то, что у парня вырезали сердце…» - начала говорить Вика в тишине кабинета. Милиционер внимательно слушал ее и делал записи.
 «Это был мой лучший друг, в компании мы его звали Рейвон. Его убил Глазьев!» - мрачно сказала девушка: «Поднимите записи – это убийство у вас висит не раскрытым уже много лет. Те, кто вел это дело 6 лет назад будут рады поведать вам подробности…».
 «Откуда вы знаете, что это Глазьев?» - ошеломленно спросил мужчина. «Мы с Юрием были близкими друзьями тогда. Я знала, что он связан с криминалом, но никогда в это не лезла. Рейвон задолжал ему крупную сумму денег – вот он его и убил!» - пояснила гостья.
 «А почему на кладбище?» - переспросил работник правопорядка. «Глазьев болен на голову, мало ли что ему пришло на ум?» - пожала плечами Вика: «Но вернемся к Ваганьковскому кладбищу! 7 трупов девочек, и у всех были вырезаны сердца… Вам не кажется, что это характерный почерк Глазьева?» - с напором сказала Вика.
«Спасибо Вам за информацию, но этого недостаточно для того, чтобы посадить его в тюрьму…» - печально сказал мужчина. «Тогда сделайте обыск в его квартире, и вы найдете там много интересного!» - усмехнулась уголками губ Вика: «Темной ночи, Петр Алексеевич!» - с этими словам Вика вышла из кабинета.

1 –  «Снова они называют меня Баффало Билл»

Глава 13

The stupid, the proud, they blow our houses down1 (c) IAMX

 Я был ее спасителем, ее суперменом, хотя мне никогда не нравился этот герой. Я каждое утро исправно звонил ее классному руководителю, представлялся ее отцом и исправно врал, что Ника приболела. Это работало, как часы, и мы могли безнаказанно проводить ее учебное время вместе. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, в то время как в мире есть нескончаемый запас полного дерьма.
Я был во всем виноват, только я. Умудриться позвонить классной руководительнице Ники в воскресенье мог только такой бестолковый влюбленный идиот. Мы только проснулись после вечеринки, курили первую утреннюю сигарету одну на двоих, и я сказал: "Надо позвонить в школу, что ты не придешь...".
 Ника лежала голая рядом, и я любовался ее прекрасным телом. Она сладко жмурилась со сна и кивала, поддерживая мою идею. То, что случилось дальше больше походило на дешевую киношку в скоростной съемке. Вот я набираю номер, говорю с какой-то женщиной, и она напоминает мне, что сегодня воскресенье.
 Я кладу трубку, и минут через пятнадцать загорается экран мобильного Ники. Ей звонит мама, и говорит срочно ехать домой. Я ничего не понимаю, а моя любимая плачет, закрывая лицо руками. После вся моя жизнь стала напоминать театр абсурда.
 Очень сложно доказать, что ты не верблюд, омоновцам в масках, заламывающим тебе руки за спину и волокущих тебя к ментовской машине. Но это было позже, сейчас моя красавица быстро собиралась домой, а я не мог прийти в себя и понять насколько оказался в дерьме: по щиколотку, по колено или по шею...

                ***

 Дома мама с заплаканным лицом и фразой: "Я так хотела, чтобы ты не была как я!", встретила Нику. Дотошная классная руководительница перезвонила девочке домой, и выяснила, что мать ее не в курсе о том, где и с кем в последнее время пропадает ее дочь вместо учебы. Учительница не поленилась, и в красках передала еще и сплетни, которые ходили по школе о Нике.
 Вполне объяснимо, что мать девочки тут же ударилась в слезы. "Ты еще и куришь..." - закатила глаза в импровизированном припадке мать девочки: "Я не учила тебя этому!". "Ты ничему меня не учила!" - тихо сказала Ника, надеясь, что мать ее не услышит, но она услышала. Хлесткая пощечина зазвенела на щеке девочки. "Прекрасно!" - подумала она: "У меня появился еще один враг!".
 Отец Ники пришел домой, как всегда поздно: он вел следствие по делу подозреваемого. Осведомитель навел на след человека, который мог быть замешан в убийствах девочек на Ваганьковском кладбище.
Этим вечером милиция установила слежку за домом мужчины в надежде установить его связь с преступлениями, на основе данной информации Васнецов надеялся получить ордер на обыск квартиры.
 Странный звонок от девушки, которая навела его на Юрия Глазьева, не давал ему покоя. Но "висяк" бесил его гораздо больше. За неимением других версий, ему пришлось проверять эту. Майор поручился за информацию от девушки. Хотя Глазьев не привлекался уголовно, но Семенченко уверял, что этот человек не раз был задержан в этом районе за нарушение общественного порядка и нахождения в нетрезвом виде на территории Ваганьковского кладбища. Ему были вынесены устные выговоры, паспортные данные были переписаны, и в милицейской базе данных он значился.
 Глазьев работал фотографом в конторе под названием "ЧилдренФото". "Для убийцы и педофила - самая подходящая работа..." - с отвращением подумал про себя Васнецов. Его жалость и сомнение по отношению к мужчине быстро пропали, когда он узнал, что "ЧилдренФото" сотрудничали и со школой, в которую ходила его дочь. Милиционер с ужасом представил, что этот самый Глазьев смотрел своими сальными озабоченными глазками на его дочь.
 "Ты знаешь, что наша дочь учудила?" - с порога набросилась на мужчину жена: "Она не ходила в школу 2 недели! Шаталась не пойми где...". "А это все твоя порода!" - парировал Васнецов: "Ты ее по клубам водишь! Посмотри, она стала похожа на шлюху!" - показал он рукой на Нику, которая как раз вышла из комнаты.
 «Подойди!» - приказал Нике отец. Она послушно подошла к нему. Мужчина держал в руке папку, он протянул ее девочке: "Видела этого ублюдка?" - спросил он, указывая на фото. Девочка увидела знакомое лицо и ноги ее подкосились - на фото был Юрий. "Нет..." - как можно увереннее ответила она: "Кто это?". "Возможно ваганьковский маньяк, мы его пробиваем сейчас. Он фотографом работает, у вас в школе был. Не видела его? Он ваш класс снимал!". Земля медленно уходила из-под ног девочки, мысли путались, стало нечем дышать…

                ***

 Ордер на обыск Васнецов получил быстро, информация об убийстве некого Александра «Рейвона» Кравченко подтвердилась. На фотографиях на теле трупа можно было увидеть вырезанные сатанинские символы. На дачу показаний инкогнито приезжала та самая мрачная маленькая девушка Виктория, которая своим глухим голосом сообщала все более шокирующие подробности жизни подозреваемого.
 Вместе с ней приехали и знакомые Глазьева, которые подтвердили, что тот является сатанистом, и какое-то время даже был членом одной из сект Ваганьковского кладбища. Молодой человек по имени Андрей «Линде» Варламов так же подтвердил слова Виктории о том, что Юрий Глазьев вполне мог оказаться убийцей Александра Кравченко. По его словам, молодые люди между собой не ладили. Что касается серийных убийств на Ваганьковском кладбище, Варламов пояснил, что Глазьев – религиозный фанатик, и мог совершать эти преступления в соответствии с требованиями его культа.
 Приехавший по просьбе Виктории еще один свидетель, Анатолий Круглов, известный по передаче «Битва экстрасенсов» как темный маг Золтон, подтвердил слова других свидетелей о том, что подозреваемый был сектантом. Он добавил, что некий Алексей  «Грейв Син» Самойлов был главой культа, в который входил Юрий Глазьев.
 Как выяснилось позже, Алексей Самойлов пропал при невыясненных обстоятельствах. Родственники в милицию не заявляли. После того, как пропавший две недели не появлялся на своем рабочем месте, его начальник обратился к родственникам молодого человека, но не получив внятного объяснения, мужчина обратился в милицию. Тело без вести пропавшего Самойлова не было найдено. Дело закрыли.
В квартире Юрия Глазьева были обнаружены книги оккультной тематики, предметы сатанинского культа и само орудие убийства – нож с козлиной ногой, который обвиняемый прятал в неприметном белом пакете из супермаркета «Пятерочка». Так же в квартире были найдены негативы и фотографии обнаженной девочки, чье имя следствие не дало право разглашать.
 При виде этих фото, у Петра Васильевича Васнецова земля ушла из-под ног. Это были фото его дочери, на которых девочка беззаботно улыбалась фотографу-маньяку. После просмотра фотографий, отец Ники ратовал за то, чтобы Глазьева без медицинской экспертизы упрятали за решетку по всей строгости на пожизненное заключение.
                ***

 Самое страшное началось позже. Не тогда, когда Юрия Глазьева признали после суда невменяемым и закрыли в психушке. Не тогда, когда в школе каждая сука шипела за спиной Ники слово «шлюха». Не тогда, когда учителя попросили Никину мать забрать девочку по собственному желанию, чтобы «не порочить честь школы». Страшнее, казалось Веронике тогда, уже быть не может, но жизнь имеет свойство удивлять.
После того, как отец объявил матери развод – вот когда началась катастрофа. Причина развода, которую он собирался озвучить в суде: «не соответствие гордому имени матери». Васнецов собирался отсудить опеку над дочерью. Ника в ужасе представляла, что может получится из этого его решения.
 Мужчину ждало утешение всех родственников и тешущие его самолюбие грязные слова в адрес матери Ники: «Как была шлюхой, так и осталась! И дочь, сучка, вся в нее!». А Нику ждал кадетский корпус или что-то в этом роде.
 Девушка не сомневалась, что ее отец выиграет суд, ведь его положение в обществе гораздо выше, чем у матери. Хотя с матерью Веронике тоже не очень-то хотелось жить вместе. Она, конечно, не отправит в кадетский корпус, но каждый прожитый день под одной крышей будет напоминать Нике о том, что она погрязла во грехе.
 Но, к сожалению, права голоса сама Ника в этом вопросе не имела. Она никогда не имела ни малейшего права голоса в своей семье. Ее объяснения об отношениях с Юрием даже слушать никто не стал, наклеили на лоб ее любимому мужчине ярлык «педофил» и увезли с мигалками, как особо опасного преступника. А Веронику закрыли под домашний арест без права выходить куда-либо кроме школы.
 Никто не стал слушать возражения девушки, когда она со слезами на глазах рассказывала родителям, что в школе на нее началась травля, ведь у всех в доме был телевизор, а тем, кто не смотрит новости, «доброжелатели» во всех красках донесли все сплетни.
 Из отношений Юрия и Ники СМИ сделали дерьмовый вариант «Ромео и Джульетты», где Ромео педофил и серийный маньяк-сатанист, а Ника его малолетняя жертва, с которой «он не довел дело до конца». Из отца Вероники сделали Иисуса Христа во плоти, на него молились в каждом выпуске новостей 24 часа в сутки.
 Учителя ее школы не упустили возможности засветиться в телевизоре и вставить свои едкие комментарии о том, до чего доводит увлечение субкультурами. Ни один человек в мире, казалось, не был на стороне Ники, никто не поддерживал ее. СМИ выставляли ее жертвой, но тут же нападали на нее с новой силой, ведь «она сама виновата». Женщины вообще всегда сами во всем виноваты.
 Но почему-то никто не додумался до того, что, возможно, Юрий Глазьев говорит правду о том, что он виновен только в том, что бездумно влюбился в девочку моложе себя. А все потому что в квартире Юрия нашли какие-то улики, которые красной нитью привели следствие к выводу, что он и есть разыскиваемый безуспешно серийный убийца.
 Вероника не могла в это поверить. Разве ее Юра мог бы совершить такое? Девушка была в смешанных чувствах. Пока они были вместе, Ника начала сомневаться в том, что этот мужчина сатанист, как представила его девочке подруга Аня. Ведь, если он разбирается в готической музыке, то он, скорее всего, просто гот. Ребята готы из школы уверяли девочку в том, что боятся ей нечего, и что Юрий явно просто гот.
Но на всякий случай Ника попросила распечатать ей сатанинскую библию. Само название этой книги будоражило воображение девочки – она ни разу не читала даже обычную библию. Это, пожалуй, единственное, что осталось у нее на память о Юрии. Лавеевская библия и пара рисунков, которые она втихаря от родителей рисовала карандашом на белой бумаге.
 Она рисовала его лицо. Овал по прихоти создателя изуродованный экстатическими острыми скулами; тонкие брови, очерчивающие две ровные половины идеального лица; греческий нос, немного вздернутый; глаза, в которых Ника могла утонуть; пухлые губы, которые ей было так приятно целовать; длинные прямые цвета воронова крыла волосы…
 Вероника доставала каждый вечер эти рисунки и аккуратно гладила каждую часть лица любимого, пытаясь вспомнить, какой он был в реальной жизни. Они не виделись уже больше месяца.
 Иногда Ника смеялась, как сумасшедшая, понимая, что ее жизнь сейчас гораздо круче любовного романа. А потом она плакала, жалея себя, что ни одна из ее одноклассниц, которые на переменах вздыхают об Орландо Блуме и Джонни Деппе, не вляпалась и вряд ли вляпается в такое дерьмо, в каком была девушка.
Но ведь есть люди, которым никогда в жизни не дано почувствовать любовь, и, к счастью, Ника больше не относилась к таким людям…

                ***
 Перед тем, как меня определили в психлечебницу, я снова встретился с психиатром Анатолием Федоровичем. "Они хотели тебя линчевать!" - со смехом сказал доктор, пропуская меня в свой кабинет: "Но я убедил их в твоей шизофрении!". Его чувство черного юмора не могло не радовать. Я знал, что в моей квартире нашли орудие убийства и точно знал, кто его принес. Не зря Могильщик звал меня на День Рождение, не зря пытался войти со мной в контакт...
 Я всегда верил людям и старался в них видеть только хорошее. Однако, в этом человеке хорошего ничего не осталось. Я был уверен, что подставить меня была идея Могильщика, а Вика слепо выполняла приказы своего любовника.
 «Твоя подруга Виктория приходила свидетельствовать против тебя...» - сказал мне врач, садясь за стол и надевая на нос очки: "Ты должно быть злишься сейчас...". "Нет! Я не злюсь на нее! Она всего лишь кукла в руках Могильщика..." - тихо ответил я, закуривая свой Winston.
 "Зря ты так думаешь, Юрий! Она производит впечатление ведущей нежели ведомой!" - не согласился мой мозгоправ. "Вика просто сильная!" - спорил с ним я. "Бабы твои в могилу тебя сведут!" - серьезно сказал Анатолий Федорович: "Но, надеюсь, не в этой жизни!".
 "И что мне теперь делать, с белым билетом?" - спросил я. "Ничего, будешь спокойно жить у нас в больнице, а потом выздоровеешь, когда вся шумиха уляжется - выйдешь на свободу под надзор родственников или соседей... Подашь апелляцию в суд - к тому моменту этот твой Могильщик точно проколется на чем-нибудь! Его посадят, а ты снова станешь достойным членом общества!" - рассказывал доктор. "Перспектива не очень-то..." - возразил ему я. "Есть альтернатива?" - саркастически поинтересовался мужчина. Я отрицательно покачал головой. "Скажи спасибо, что я тебе верю, а то отправился бы за решетку за чужие грехи!" - назидательно сказал Анатолий Федорович: «Адвокат-то твой трехрублевый вряд ли сможет тебя оправдать, при прямых уликах то?».
 Доктор был прав, с адвокатом дела у меня были плохи. Отец мой не захотел нанять мне мало-мальски приличного юриста, поэтому я находился под опекой государственного служащего. А это, по понятным причинам, далеко не лучший защитник при моих дерьмовых картах.
 Но рассказывая психиатру Анатолию Федоровичу мою историю, я надеялся, что он сможет как-то повлиять на следствие или выставить меня в хорошем свете на суде. В тайне, я, конечно, надеялся на чудо, как в детективных романах - смелый доктор отправится на поиски настоящего маньяка, и обязательно его найдет, и что добро победит зло, а в тюрьму сядет тот, кто действительно этого заслуживает.
Но наша реальность говорит, что такого произойти не может, и что "спасение утопающих, дело рук самих утопающих". Мне стоило довольствоваться предложением психиатра, но веселее от этого не становилось. Все эти "если" и "когда-нибудь" по отношению к Могильщику были уж очень эфемерными, почти нереальными. Но мужчина был прав - другого выбора у меня не было. Я подписал все документы и отправился под опеку мозгоправа и его клиники.               
                ***

Больно не бyдет, обещаю.
Hо ты пеpедавай пpиветы,
Звони чаще с неба пpо погодy...
(с) Земфира_Синоптик

 «Херово ты выглядишь, Глазьев…» - послышался за спиной знакомый женский голос. Я резко обернулся, и увидел перед собой ту, что я меньше всего ожидал увидеть здесь. Вика-Ворона стояла в дверном проеме, вальяжно облокотившись о стену. Ее идеальное волосок к волоску каре черных прямых волос, ее аккуратно выглаженный черный плащ, туго затянутый поясом, ее свежий черный маникюр совершенно не сочетались с этим местом, в котором я оказался.
 Девушка была, как призрак той, другой жизни, которой у меня уже не будет. Но она была и глотком свежего воздуха, воздуха свободы жизни за стенами психиатрической лечебницы для душевнобольных. Она была последним глотком. Ее лицо было бледным, но я до конца не был уверен, было ли это из-за ее переживаний или же из-за пудры оттенка superlight.
 Ворона подошла ближе, и я увидел синяки под ее глазами. Она уселась на край казенной деревянной тумбочки около моей кровати. «Спасибо, поддержала!» - отмахнулся я. Она, не мигая, смотрела на меня, как будто хотела найти в моем внешнем облике причину того, почему я здесь оказался.
 «Вик, не смотри на меня так!» - от взгляда этого человека по спине поползли мурашки. «Я приехала, как только узнала!» - начала она, но задохнувшись собственными словами, на минуту замолчала. Этого времени мне хватило на то, чтобы осознать, что ее холодное сердце невесты Сатаны все-таки дрогнуло, так же, как дрогнул ее голос.
 Вика, наверное, умела читать мысли. А если нет, то явно хорошо чувствовала чужую энергетику, потому как девушка быстро взяла себя в руки, снова одев на себя маску вселенского безразличия: «А я ведь предупреждала тебя…» - сказала она.
Я кивнул. Мне ничего другого не оставалось. Мой глоток свежего воздуха оказался с ложкой дёгтя. Я все задавался вопросом, как же так эти ублюдки-сатанисты не трахнули ее на каком-нибудь кладбище по кругу и не закопали там же, как так случилось, что никто и слова поперек сказать ей не может? Ладно Могильщик – существо без мозгов, понятий и принципов, сварил суп из внутренностей своего лучшего друга и съел его за обедом, но Вика… А теперь я понял, теперь-то я все понял! Она не лучше, она сама ничуть не лучше!
 Идеальность Вики заканчивается на ее идеальной прическе. Она абсолютно серый человек. Сатанист. Ужасный человек. Смотря на нее, понимаешь, что в сатанизме, который проповедует в человеке человека, нет ничего человеческого вовсе. Подсознательная блокировка чувств по указке Пентагона. Американская мечта. Она сидит сейчас передо мной, эта американская мечта по имени Виктория-Ворона. Не человек -  Животное. И даже ее чувства ко мне ничто по сравнению с безразличием к другим.
 Что убивает людей? Безразличие! Я знал ее целую вечность, и все это время она жила в суровом безразличии.  «Я предупреждала тебя, Юра, помнишь…» - продолжила она. Я удивленно посмотрел в ее глаза – она назвала меня по имени. Сатанист стал человеком? «Помнишь, тогда, когда ты приходил ко мне поговорить насчет этой твой девочки?» - «Ники?» - «Да, Ники… Я говорила тебе, что это плохо кончится! А ты не послушал…» - вздохнула она.
 Я был обречен. Девушка не сказала это, но я почувствовал. «Ты видишь, где ты…» - Ворона обвела рукой комнату: «Ты же псих теперь, поздравляю!». Я зло посмотрел на нее. Зачем она вообще пришла? «Я пришла, потому что люблю тебя, Глазьев!» - спокойно сказала девушка. И я поверил ей! Я знал это давно. Но только сейчас я по-настоящему осознал ее слова. «Все могло бы быть иначе…» - тихо прошептали мои губы. «Все было бы иначе!» - тихо сказала она.
 Мы помолчали. За окном на город медленно опускался вечер. Закат окрашивал небо, как белый лист акварелью, серыми и малиновыми облаками. «Скоро тебе начнут колоть уколы и давать таблетки… Ты забудешь ЕЕ… Забудешь меня, забудешь всех и вся…». «Но я не хочу забывать!» - я резко вскочил на кровати. Вика не шевельнулась. «Если они поймут, что ты вменяем – будет только хуже!» - убежденно сказала девушка.
 Самая страшная смерть – умереть в беспамятстве. Я боялся. Я не хотел забывать всех и вся. Я боялся впасть в состояние, близкое к коме с помощью таблеток, и чтобы медсестры вытирали слюни с моего безвольного рта. Вика подошла к окну. Шпингалетов на окнах не было. Конечно, ведь это психбольница. Она костяшками пальцев постучала по стеклу: «Это пластик…» - сказала она.
«Ты о чем?» - переспросил я, хотя прекрасно понимал, к чему она клонит. «Твой смысл жизни – там!» - Ворона показала пальцем в сторону медленно заходящего за горизонт солнца. «Твое солнце заходит, Глазьев…. Не дай им убить тебя!» - она ухмыльнулась. На ее бледное лицо падали красные лучи закатного солнца, придавая ему еще более устрашающий вид.
 «Сделай все правильно, как истинный сатанист…» - с этими словами она подошла ко мне, поднялась на цыпочки, и быстро поцеловав холодными губами в подбородок, вышла из палаты. Этот ее жест был настолько чудным, что я не сразу оправился от шока. Она повела себя так по родному, так, как будто мы говорили о поездке на дачу, а не о ….
 Я выбежал следом. Она ровной походкой шла по больничному коридору. «Вика, что сделать?» - прокричал я ей в спину. Она обернулась и помахала мне рукой, как будто прощалась: «Убей себя!».
 Я вернулся в палату. Холодной пот тек ручьями по моему телу. На деревянной тумбочке около кровати лежало лезвие бритвы. Я посмотрел на него, и вспомнил, что в мою готическую молодость было модно целоваться, кладя лезвие в рот. Кто-то обязательно порежется…

I'm under the water just listening.
I've been on the fast line, 'til you came in.
But now things are different, it's all upside down.
And I'm all around,
I'm trying to go back and turn it around.
Oh, I could not forget you,
I could not forget you,
I could not forget you, when you're Rosary Blue.
I could not forget you,
I could not forget you,
I could not forget you, you're Rosary Blue.
I'm trying to forgive you.
God, I'm lonely here, if that's what you're hoping.
I've been the last one since the world began.
But now things are different, it's all upside down.
And I'm all around,
I'm trying to reach that and turn it around.
Oh, I could not forget you,
I could not forget you,
I could not forget you, when you're Rosary Blue.
I could not forget you,
I could not forget you,
I could not forget you, you're Rosary Blue.
I tried to show you,
I tried to convince you,
But no words can ever tell you
Rosary Blue.
I tried to forget you,
I tried to forgive you,
But the words could never tell you
How much I still miss you,
How much I still miss you,
No one could ever tell you,
How much I still miss you.
My Rosary Blue.
My Rosary Blue.
How much I still miss you,
You're Rosary Blue.
How Much I still miss you,
Rosary Blue.

(с) Jurki 69 feat. Kate Von D_Rosary Blue

ЭПИЛОГ

 Ника вышла из школы, и крыльцо быстро опустело. Первоклашки бросились врассыпную с криками: «Ведьма!», старшеклассники разошлись молча, но каждый из них подумал: «Шлюха!». Вот так все обернулось для 14-летней Вероники, которая год назад еще ни разу не целовалась. Теперь в ее жизни все по-другому.
 Даже собственные родители отвернулись от нее. Отец ушел из семьи, сказав, что жить в этом дурдоме больше не может. Мать начала пить. А Ника слышала из-за стенки все эти скандалы. Она знала причину. Это все наследственность. Татуировка-бабочка на теле ее мамы была не просто так. «Как ты была вокзальной проституткой, так и осталась!» - сказал отец Вероники, и ушел навсегда.
 Девушка шла по привычной уже за много лет дороге от школы к автобусной остановке. Каждая брошенная мимо урны пачка сигарет вызывала тошноту, каждый встречный человек вызывал неконтролируемые приступы агрессии. А где-то там, где-то там далеко живет ОН! Тот человек, который показал ей любовь, который показал ей, что такое жить по-настоящему… За что и поплатился!
 Любви все возрасты покорны? Не в этом случае! В голове девушки с утра шевелилась одна мысль. Инстинкт самосохранения, который является в человеческом существе самым главным, отгонял ее подальше в недра сознания. Самоубийство - как будто это слово проступило кровавыми буквами на асфальте.
 Девушка вздрогнула. Она подняла глаза и увидела перед собой молодую женщину. Женщина не мигая смотрела на Веронику. Ника в ответ уставилась на незнакомку. Чем дольше они смотрели друг на друга, тем девушка больше понимала, что перед ней кто-то знакомый. Женщина была одета во все черное. Короткая стрижка черных волос, бледное лицо. Большие черные глаза. Она была одета в черный плащ, застегнутый на все пуговицы, хотя на улице была середина мая.
 «Мы знакомы?» - решилась нарушить неловкое молчание Ника. «Да встречались, в прошлой жизни…» - усмехнулась незнакомка. «Простите, я Вас не понимаю!» - резко сказала девушка, собираясь уйти. «Подожди!» - крикнула женщина, вскинув руку и преграждая ей путь. Рука женщины дотронулась до голого плеча Вероники – девушку обожгло холодом.
 Ника остановилась, испуганно поглядев на странную женщину. «Ты ведь Ника?» - спросила она. «Да!» - ответила девушка, лихорадочно вспоминая откуда она могла знать эту женщину. За последний год много что поменялось. Вместе с Юрой они ездили на вечеринки, ходили в клубы и на концерты. Может быть, кто-то из знакомых Юры. И тут она вспомнила…
 «Вы Вика?» - спросила девушка. Она вспомнила фотографию, приколотую английской булавкой на стене в комнате Юры. На фотографии был изображен веселый Юра в черных очках, похожий на солиста финской группы «69 eyes».  Он улыбался белозубой улыбкой, и казалось, совсем не предполагал, что его ждет через несколько лет.
А рядом с ним, обнимая его за шею, стояла вот эта девушка, которой по рассказам должно было быть около 20-ти лет. «Меня зовут Ворона, я подруга Юрия Глазьева…» - спокойно представилась незнакомка. Вероника все время расспрашивала Юрия об этой девушке, в тайне ревнуя его, ведь Ворона была единственным человеком, про которого он говорил только хорошее. Он даже шутил: «Про покойников и сатанистов, либо хорошо, либо никак! От греха подальше…».
 «А я Ника!» - протянула девушка руку. Ворона пожала ее. Руки ее оставались такими же холодными. Ника поежилась. «Он умер сегодня утром…» - сказала без предисловий Вика. Вероника вскрикнула. «Ничего, девочка, ты переживешь!» - резко остановила начавшийся было приступ рыданий Ворона.
 Девушка испуганно посмотрела на сатанистку. «Плохо тебе?» - внезапно очень мягко и по-доброму спросила Вика. Ника согласно кивнула. Комок в горле мешал ей говорить, да и не хотела она рядом с этой сильной и властной женщиной показаться слабачкой. Вика взяла Нику за руку и тихо сказала: «Я знаю, каково это! Но оно пройдет, само… Так или иначе!».
 «Как это случилось?» - еле сдерживая подступающие к горлу рыдания, спросила Ника. «Он сам сделал свой выбор, во Имя Сатаны, отца нашего и наставника…» - ответила Ворона, внимательно глядя на Веронику. «Значит, там и встретимся!» - резко вырвала руку Ника. «Нет!» - ухмыльнувшись, протянула Ворона: «Тебя туда еще не скоро позовут!». «В смысле?» - удивленно спросила девушка: «Я прямо сейчас приду домой и…».
 «Ничего не и! Юра попросил меня приглядеть за тобой, а последнее желание покойника – закон, так что собирай себя в руки и поехали!» - с этими словами девушка выбежала на проезжую часть, останавливая машину: «Метро Римская, пожалуйста, дальше дорогу покажу!» - сказала она водителю. Потом схватила опешившую Веронику за руку и потащила ее в машину. Ника сопротивлялась: «Я с Вами никуда не поеду! Оставьте меня!». «Ты можешь все изменить!» - крикнула ей Вика: «Все в твоей власти! Ты сама себе Бог, девочка! Поверь мне!».
 И Ника поверила. Внезапно, все стало так просто и понятно, что хотелось плакать от осознания своей глупости. Она послушно села в машину вместе с Вороной, ни о чем не жалея. Больше ее в школе не видели. Милиция какое-то время искала пропавшую без вести девочку, а потом, за давностью лет дело списали в архив. Мать ее спилась, а отец до сих пор служит в милиции, которую недавно переименовали по европейским стандартам в полицию.

Конец
2010 - 2016