Аксинья

Аксинью *** поймёшь: она то лысая, то с синими волосами. То она тихоня, хер её развеселишь чем, то в буйство впадает и лезет драться. Тогда пизжу её насмерть, чтоб как-то успокоить.
Мы присели на лавке средь бела дня на Козлова возле той хрущёбы, в которой обитает Вакуня. Выпили, покурили и начали играть в карты. Лучше всего пить днём в самых людных местах. Гораздо меньше шансов, что менты приебутся. Аксинья талантливая. Она рисует, пишет рассказы, играет на инструментах. У неё ротик трубочкой. Я подарил ей свою футболку с надписью «лучше старенький ТТ чем дзюдо и карате».
 Выпили ещё. Я пошёл поссать к оврагу и повстречал профессора Лёню. Поговорили с ним за мммилую душу. Давненько его не видел. Он такой старенький, пьяненький, горбатенький. Однажды я увидел его на крыльце книжного магазину в дымину и крикнул: Лёня! Он  резко повернулся, но не удержал баланса и упал. При падении у него спустились штаны, обнажив розовый зад. Толстая баба, проходившая мимо, смеялась так, что у неё лопнул бюстгалтер.  Профессор еле  дыбает, но по-прежнему преподаёт в универе какую-то ***ню.  Милый в принципе человек как у такого не стрельнуть сто рублей. Ведь не откажет стопудово.  Попросил конечно  А когда Лёня ушёл, то и пожалел, потому что надо было просить больше: лопатник у него довольно пухлый был.
 Теперь нам  с Аксиньей хватало ещё на чекушку. Мы взяли в Лаваше, выпили на Козлова, поиграли в карты и пошли в гости к профессору Лёне. Он тут недалече обитает на Пребраженской. Пьёт безбожно, но преподавать всякую херню не прекращает, хоть убей его, гада. Только что из Парижа приехал. Как выпьет начинает: Ну, Париж… Сидит голый еле-еле не падает на разобранной койке среди грязного  белья весь волосатый, сопливый, облёваный  и повторяет время от времени: ну, ****ь, Париж… И весь ажнуть лыбится. Потом кричит, что надо выпить и, наконец, отключаестся окончательно. Аксинья момент просекла,  по хате полазила, надыбала гдейто пять тысяч и мы свалили.
Пять тыщ ушли очень быстро. Я даже не помню куда. Хотели занять денег возле пивного ларька у розовощёкого дедка с Георгием на пинжаке, только он так строго на нас позырил, что мы по берому оттеда съебались. Этот георгиевский кавалер всегда там пиво пьёт в гордом одиночестве. Не более одного бокальчика.
Андрюха ейный Аксиньи постоянно звонил и просил домой притти. Он сидит со сломаной ногой.  Ему выпить и пожрать охота, а она, ****ь, уже третьи сутки гдейто пропадает. Аксинья постоянно посылала его на *** и обзывала козлом и пидором. А мне тотчас говорила, что любит его, хотя он нигде не работает и на полном ейной иждивении живёт, паразит. Он такой небритый, заросший, запущеный, обносившийся в рваной триковине бывший програмист. Пьют они левый спирт, который покупают у Чеснока, соседа по ихней улице Большой Воскресенской.
Вабще Аксинья, что б вы знали, сучка ещё та, ****юга врот ****ь, мразь конченая, овца позорная. Её бить надо регулярно и вабще прибить не мешало бы, потому что нельзя быть такой оторвой.